Текст книги "Тайный дневник Розовой Гвоздики"
Автор книги: Лорен Уиллиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
Глава 32
Амели не знала, как начать разговор.
Они медленно шли к фонтану, и мисс Балькур не могла заставить себя поднять глаза и посмотреть на того, кому мечтала отомстить. Как же он похож на Пурпурную Горечавку! Сердце болезненно сжалось… «Дура, романтичная дура!» – подумала мисс Балькур и, поймав вопросительный взгляд Селвика, натянуто улыбнулась. Конечно же, он похож на Пурпурную Горечавку. Этот лицемер и есть Пурпурная Горечавка.
Хорошо хоть хруст гравия заглушает громкий скрежет зубов…
– Неужели вы дрались на шпагах с живыми изгородями? – наконец спросила Амели.
Она будет сильной, а сердце – каменным.
– Только потому, что папа сказал, что это заколдованные драконы, – ответил Ричард с улыбкой, способной превратить любой камень в масло. Лорд Селвик махнул рукой в сторону темных кустов. – Но сад вашего брата в полной безопасности, можете быть уверены.
– Думаю, в данном случае пара ударов мечом не помешает, – отозвалась мисс Балькур, нагнувшись над бесформенным розовым кустом. – Ай!
– Колючие, правда? – Ричард быстро перевернул тонкую девичью ладонь и внимательно осмотрел уколотый палец. Боже, какая нежная кожа!
– Нужно же розам как-то защищаться, – вырвала руку его спутница.
– Кажется, вы вполне искренне им сочувствуете.
– Просто моя тетя Абигайль разводит розы, – уклончиво ответила Амели и, старательно игнорируя насмешливый взгляд Селвика, пошла по узенькой гравийной дорожке.
Пока все идет хорошо: удается вести дружескую беседу и сдерживать свой темперамент. Ну, почти удается. Ричард ведь не заметил, как бешено стучал ее пульс, когда он рассматривал ладонь?
– Нужно посоветоваться с ней насчет обрезки шипов…
Боже, что он делает? Амели чувствовала, как от одного взгляда зеленых глаз тело покрывается гусиной кожей.
– Вы ведь хотели посмотреть статуи? – сиплым от напряжения голосом спросила она. – Кажется, так вы сказали своей маме?
– Ах да! Кстати, простите, что мы свалились вам как снег на голову.
Нельзя его жалеть только за то, что он потупил взор и говорит тоном примерного школьника! Селвик-то ее не жалел и бессовестно играл с ее чувствами. В конце концов, у Синей Бороды тоже была мать!
– Кажется, в вашей семье все очень славные, – искренне сказала Амели.
– Ну, сегодня я с вами согласен, – пошутил Ричард, посмотрев на Генриетту, с преувеличенным интересом разглядывающую звезды.
– Вам очень повезло!
Вся нежность мира сосредоточилась в глазах лорда Селвика.
– Мне очень жаль ваших родителей. Искренне жаль.
– Думаю, не стоит к этому возвращаться, – нервно пожала плечами Амели.
– А мне кажется, стоит, – заявил Ричард и, остановившись у очередного бесформенного куста, потянулся за рукой Амели. – На пакетботе мы немного повздорили, и я хочу все исправить.
– Никакой необходимости нет!
Амели поспешно отдернула руку и, не зная, что делать с ней, а также с другой, не менее уязвимой рукой, сцепила их за спиной. Плечи выгнулись, и пышная грудь подалась вперед. Лорд Селвик тут же впился в нее хищным взглядом.
Поборов соблазн затянуть корсаж потуже, девушка устало ссутулилась.
– Все давно в порядке. Вы были так добры ко мне: подвезли в Париж, показали коллекцию, – с преувеличенным энтузиазмом начала она. – Можно сказать, что инцидент исчерпан.
Естественно, все было совсем не так, и чуткий Селвик прекрасно это знал.
– Ну как мне вас убедить, что я не подлый убийца?
Розовый шип больно уколол Амели руку. Когда же она выпустила разговор из-под контроля? Нужно было флиртовать, очаровать, одурманить, а потом раздавить носком туфельки. А что получилось? Она пьяна от цитрусового запаха одеколона, а колени дрожат от желания.
– Уже убедили, – пробормотала Амели, рассматривая кашне Селвика. Оно так близко, что накрахмаленная ткань почти касается ее лица. Еще один шаг, и его колени… – Правда убедили!
Накрахмаленное кашне отступило.
– Вот и отлично.
Амели подняла глаза и тут же об этом пожалела.
– Не хочу, чтобы вы плохо обо мне думали, – тихо проговорил Селвик, и, почувствовав, как трепещет его спутница, нежно убрал за ухо выбившийся локон.
В зеленых глазах отражаются звезды…
– Нет! – Мисс Балькур отстранилась так резко, что волосы зацепились за колючий куст. На бледном перекошенном лице читалась паника. – Нет! Я просто… просто не могу.
Звезды померкли, лорд Ричард отступил, опустив руки в карманы.
– Почему не можете? Неужели я вам так не нравлюсь?
«Не нравлюсь». Пальцем в небо! Больше всего на свете Амели хотелось схватить Селвика за плечи и трясти, пока не застучат зубы, а потом вместе с ним раствориться в бесконечном поцелуе. А он говорит «не нравлюсь». Как назвать свое чувство, она не знала: ни в английском, ни во французском не найдется слова, достаточно емкого, чтобы передать всю глубину ее переживаний. В любом случае это не «не нравлюсь».
Разве можно так сильно презирать кого-то и одновременно желать? Хоть в одном языке мира есть для этого подходящее слово?
– Нет, – хрипло сказала Амели, – дело не в этом.
На красивом лице мелькнуло облегчение.
– Тогда в чем?
Можно сказать ему правду. Пусть объяснит, почему он так себя вел. Амели жадно вбирала дорогие ее сердцу черты: тонкий нос, внимательные зеленые глаза, высокие скулы. Пурпурная Горечавка без маски.
Лгун, обманщик несчастный! Пусть страдает так, как страдала она!
Посмотрев на розовый куст, Амели решилась.
– Я люблю другого, – твердо сказала она.
Из всех возможных ответов – а Амели собиралась с мыслями достаточно долго, и Селвик успел просчитать все варианты – такого он ожидал меньше всего.
– Кто он?
– Пожалуйста, не спрашивайте!
Мысли (и недавно съеденный ужин) закружились в бешеном калейдоскопе. Кто же этот счастливчик? Кем бы он ни был, Ричард с радостью выбьет ему зубы. Вряд ли Марстон, если, конечно, Амели не обладает тайной страстью к порочному. В Париже она недавно, так что едва ли успела завести поклонника. Может, любимый остался в Шропшире? Тогда как она могла целоваться с Пурпурной Горечавкой? О нет! Правда оглушила его, словно мешок с мукой.
Он ревнует Амели к своему второму «я»!
Ну почему это случилось именно с ним? Подобные ситуации даже в книгах не описываются. У короля Артура, Менелая и им подобных были реальные соперники. Ни одному из них не мешало собственное alter ego. Да, неприятно наставлять рога самому себе!
Лорд Селвик против Пурпурной Горечавки, вот так ситуация!
Черт! Равно как мисс Балькур, Ричард не мог облечь свои переживания в словесную форму.
– Расскажите о своем мистере Совершенство, – попросил он.
– Разве я сказала, что он идеален?
– А разве нет? – обиженно спросил Селвик.
Какие недостатки могут быть у Пурпурной Горечавки? Он же образец мужественности и героизма и… одновременно его соперник.
Амели посмотрела на него из-под опущенных ресниц.
– Знаете, как говорит мисс Гвен? Идеальных мужчин не существует.
– А какие изъяны у вашего избранника? – поинтересовался Ричард, обдумывая возможные варианты. Несвежее дыхание? Вышедший из моды плащ?
– Он недостаточно мне доверял, – быстро ответила мисс Балькур, мрачно глядя на собеседника.
Черт! А он-то надеялся обойтись новым плащом…
Ну что за ерунда! Как ему сейчас быть: защищать Пурпурную Горечавку или Ричарда Селвика? Обоих явно не спасти, так кем же пожертвовать? Как все сложно и запутанно! Впрочем, есть один-единственный способ все уладить…
Селвик раскрыл рот, но заговорить не решился. В случае с Дейдр он ведь тоже хотел, как лучше, верно? А что получилось? Кто поплатится на этот раз? Джефф? Майлс? Папа с мамой?
Губы Ричарда сжались в тонкую полоску.
– Хотели что-то сказать? – спросила пристально следившая за ним Амели.
Селвик пожал плечами.
– Только то, что ваш избранник, кем бы он ни был – очень счастливый человек. Может, вернемся к остальным?
Обратно они шли гораздо быстрее, и девушка едва успевала за быстрыми шагами Ричарда. Может, все дело в спешке, но победа оказалась совсем не такой сладкой, как она надеялась. Да и победа ли это, если лорд Селвик на нее даже не смотрит и, кажется, жалеет, что привел своих родственников в гости.
Значит, это и правда интрижка! Никогда в жизни Амели не было так горько. Если бы Ричард что-то к ней чувствовал, то не сдался бы так быстро. Ничего серьезного: флирт, приятное времяпровождение с молодой девицей.
Завидев Амели и Ричарда, Генриетта радостно помахала рукой.
– Ну, как погуляли?.. – начала было она, однако тут же осеклась, увидев бледное, расстроенное лицо брата.
– Не смею более докучать вам своим присутствием, – объявил Селвик, стряхнул пальцы Амели и, отвесив глубокий поклон Джейн, прошел в гостиную.
– Ш-ш, Ричард, иди сюда! – зашипела маркиза Аппингтонская и, схватив сына за руку, потащила за фальшивый саркофаг.
– Ой! – застонал молодой лорд, потирая запястье.
Воистину, когда доходит до сводничества, его миниатюрная мама становится сильнее десяти молотобойцев.
– Прости, дорогой! – Леди рассеянно потрепала сына по руке, но ее сочувствие было недолгим. – Что произошло? Вы рассматривали статуи целую вечность!
Селвик попробовал сбить маму со следа:
– Неужели Майлс флиртует с Генриеттой?
Леди Аппингтон закатила глаза:
– Даже если Майлс флиртует с Генриеттой, то твоя сестрица времени зря не теряет. К тому же в данный момент они под присмотром этой милой мисс Медоуз. Не пытайся сменить тему, Ричард! Неужели вы с сестрой считаете меня такой глупой, что без конца используете один и тот же трюк?
– Мама, разве мы когда-нибудь тебя дурачили? Нет, предпочитаем что-нибудь более изящное!
– Так-так, – прищурилась леди Аппингтон, – давай вспомним… Разве вы с Чарлзом… Боже, я снова наступаю на те же грабли! Ну, милый, доверься мамочке!
Схватившись за запястье, Ричард снова застонал.
– Хватит прикидываться, тебе не больно! Выкладывай, что случилось!
– Амели влюблена в Пурпурную Горечавку.
– Но ведь ты и есть…
– Знаю.
Именно в этот момент у футляра для мумий появился Майлс. Леди Аппингтон и не пыталась скрыть свое разочарование: ей явно помешали.
– Что такие мрачные? О чем шепчетесь?
– Хоть ты не начинай, – проговорил Ричард.
– Обещаю вести себя тихо, только не гоните в этот курятник, вернее, на веранду. Они там сбились в кружок и о чем-то шепчутся. Стоило мне появиться, как Генриетта бешено замахала руками и велела убираться. Так и сказала: «Убирайся!»
Доррингтон обиженно засопел, леди Аппингтон, напротив, просияла, а Ричард ничего не заметил: вытянув шею, он смотрел на небольшую группу, собравшуюся за стеклянными дверями. Кажется, Майлс не преувеличивает: девушки сидят так близко друг к другу, что темные локоны Генриетты едва ли не переплетаются с кудрями Амели. Громкий шепот напоминает жужжание пчел.
Какая разница, о чем они шепчутся? Если, конечно, дело не касается его персоны…
Вцепившись в футляр для мумии, Ричард весь обратился в слух.
– Не может быть! – воскликнула Генриетта, так и подскакивая на своем месте. – Вот бы не подумала!
Сестра снова наклонилась к Джейн и Амели. Шу-шу-шу-шу…
Если бы лорд Селвик знал, что обсуждают девушки, то не на шутку разволновался бы.
– Неужели Ричард не сказал тебе, кто он такой? Ужасно, просто ужасно!
Всего за десять минут с помощью неопределенных фраз и красноречивых жестов Амели установила, что мисс Селвик известно о тайной стороне жизни брата. Значит, можно говорить откровенно.
– Получается, он заставил тебя поверить, что это два разных человека? – Генриетта метнула хмурый взгляд в сторону футляра для мумии. – Как… – «ужасно» уже было, и пришлось срочно искать другой эпитет, – …возмутительно! – победоносно закончила мисс Селвик.
– Чувствую себя полной идиоткой. Если бы я знала, что служба Бонапарту – только прикрытие…
– Здорово придумано, правда? – воскликнула Генриетта и только потом вспомнила, что должна критиковать Ричарда, а ни в коем случае не хвалить. – Но ему все равно следовало обо всем тебе рассказать!
– Хуже всего, что Ричард мне не доверяет, – сетовала Амели. – Даже когда я сказала, что люблю другого, он даже не попытался…
– Сказать что-нибудь вроде «Этот другой и есть я» или «Знаешь, давно хотел сказать, но не было подходящего случая…»? – предположила Генриетта.
– Да, пожалуй, – невольно усмехнулась мисс Балькур.
– Нет, так не бывает. Ричард умный, порядочный, смелый, но… он мужчина, – раздраженно покачала головой Генриетта. – Страдает манией величия и считает, что все на свете знает и умеет, и так далее, и тому подобное…
– Вот именно, – энергично закивала Амели, – нужно ему показать, что нельзя все за всех решать.
– Правильно! – радостно воскликнула мисс Селвик.
– Нужно что-то делать…
– Согласна! – закричала сестра Ричарда. – Мужчин нужно ставить на место, чтобы не зарывались.
– Амели, так ты собираешься?.. – начала Джейн.
– У вас уже есть план? Расскажи, пожалуйста! – Убрав за ухо темную прядь, Генриетта умоляюще улыбнулась новым подругам. – Обещаю, буду нема как рыба!
– Да, план есть, – возбужденно сказала Амели.
Генриетта слушала, раскрыв рот.
– Здорово! – воскликнула мисс Селвик, выслушав детали. – Розовая Гвоздика… А что, мне нравится, – захихикала она. – Чем я могу вам помочь?
– Ш-ш! – зашипела Джейн. – Селвик идет!
Девушки тут же сложили руки на коленях и сделали постные лица.
С подозрением глядя на сестру, на балкон вышел лорд Ричард. Невинный взгляд Генриетты тут же подтвердил его наихудшие опасения. Чмокнув ее в щеку, Селвик приложился к руке Джейн.
Мисс Балькур он целовать не стал.
В зеленых глазах было столько горечи и боли, что Амели не могла пошевелиться. Она сидела завороженная, отчаянно борясь с желанием схватить его за руку. Дело даже не в гордости, просто физический контакт казался лишним: взгляды связывали их крепче любых слов и рукопожатий.
Первым отвел глаза Селвик. Пробормотав невыразительное «Спокойной ночи, мисс Балькур», он повернулся и вышел с веранды. Амели смотрела, как он, расстроенный и сломленный, идет по Зеленому салону.
Генриетта ободряюще пожала ее руку.
– Крепись, дорогая, – прошептала она. – Помни, мы стараемся на благо всех женщин.
– Да, – пробормотала Амели, не сводя глаз с двери, за которой только что исчез лорд Ричард. – На благо всех женщин.
Эти слова, будто волшебное заклинание, она повторяла, пока не забылась беспокойным сном.
Глава 33
В черном-черном доме на черной-черной улице острова Сите горела одинокая свеча. В ее тусклом свете вырисовывалась бедная обшарпанная комнатка. Узкая кровать, на которой никто никогда не спал, стояла у древнего ночного столика. Сильно пахло кошками, а на щербатом полу валялись грязные башмаки. В высоком кресле у узкого грязного оконца сидел Гастон Деларош.
В половине второго утра с улицы раздался условный сигнал (уханье сыча), замминистра полиции раскрыл окно, и в комнату скользнула темная фигура. Зловещий шепот растворился среди спокойного сопения спящих, скрипа кроватей, шороха подушек и матрасов. Со второго этажа ночлежки послышался детский плач и раздраженное ворчание. Окно закрылось, и темный дом снова замер, будто чего-то выжидая.
Деларош опустился на шаткий стульчик у хлипкого стола. Казалось, свечка вот-вот погаснет, но замминистра полиции это не волновало.
Дважды! Лорда Ричарда Селвика дважды видели в компании мадемуазель Амели Балькур. Сначала в Тюильри, а потом Селвик со своей семьей был замечен у ворот Отеля де Балькур.
Девчонка явно не агент, тем более что ее брат постоянно околачивается при дворе первого консула. Хотя это еще не гарантия. Родственные узы не значат ровным счетом ничего. Кровь, конечно, не вода на полу камеры пыток, но высыхает почти так же быстро. Все зависит от самого человека: сильного семья укрепляет, а слабому только мешает.
Впрочем, появись в Париже новый шпион, тем более шпионка, Деларош бы обязательно узнал. На мутном болоте подконтрольного ему мира наверняка появилась бы рябь, пошли сплетни и разговоры. Ничего подобного не было, так что мадемуазель невинна, по крайней мере в том, что касается шпионажа.
Значит, возвращаемся туда, откуда начали: зачем Пурпурной Горечавке тратить драгоценное время на мадемуазель де Балькур?
Именно в доме ее брата лорд Ричард был впервые замечен в объятиях неизвестной девицы пару дней назад. А в салоне мадам Бонапарт Деларош сам видел, как Селвик флиртовал с этой Балькур. По лицу замминистра полиции расползлась презрительная улыбка.
У каждого есть уязвимые места, даже у Пурпурной Горечавки.
– Одна ошибка, Селвик, – хрипло проговорил Деларош. – Одна маленькая ошибка…
Чтобы заарканить мужчину, нужно сделать приманкой женщину…
Деларош загасил свечу.
Глава 34
Неведомая ни министерству полиции, ни Пурпурной Горечавке команда Розовой Гвоздики собралась для обсуждения своей первой операции.
Огромное внимание было уделено тому, как должна начаться блестящая карьера Розовой Гвоздики. В плоской груди мисс Гвен полыхал бойцовский огонь. Из спокойной компаньонки она превратилась в кровожадную особу, которая зевает, когда лев терзает несчастного гладиатора. Она считала, что для начала нужно казнить какого-нибудь француза (выбрать потенциальную жертву она любезно позволила инициативной группе в лице Джейн и Амели) и выставить его голову на всеобщее обозрение.
Испуганно взглянув на мисс Гвен, Джейн предложила выкрасть что-то ценное из кабинета Делароша. План был решительно отвергнут ее соратницами: Амели считала его недостаточно смелым, а компаньонка откровенно беззубым. У самой мисс Балькур было несколько вариантов. План «А», по которому следовало проникнуть в Бастилию и освободить политических заключенных, тут же забраковали. Равно как и планы «Б», «В», «Г» и даже «Д», включавший в себя театральное представление в костюмах предыдущей эпохи. Изображая казненных аристократов, они притаились бы у кровати Бонапарта. «Как Ричард III, которого терзали призраки его жертв!» – с жаром воскликнула Амели. Почувствовав, что можно собрать ценный материал для своей книги, мисс Гвен сначала заинтересовалась, а потом решила, что в платье с трехметровым кринолином в Тюильри не проберешься.
Джейн немного успокоилась.
– Совсем не обязательно делать первую операцию грандиозной, – поспешно вставила она, заранее опасаясь очередного плана Амели. – Это будет чем-то вроде визитной карточки, чтобы месье Фуше понял, что у него появился новый противник.
– Гораздо более достойный, чем все предыдущие, – надменно уточнила мисс Гвен.
– Раз мы решили перехватить швейцарское золото, – продолжала мисс Вулистон, – то, думаю, все силы нужно отдать этой операции, а для начала придумать что-нибудь несложное.
– Придумала, кажется, придумала! – закричала Амели, ее синие глаза лукаво блестели. – А что, если пробраться в спальню к Деларошу и оставить на подушке розовую гвоздику с записочкой?
Тонкие губы мисс Гвен уже начали изгибаться в презрительной усмешке, но неожиданно остановились: компаньонка задумалась.
– А мне нравится! – заявила Джейн. – Даже очень!
– Можно написать стишок, – захихикала Амели. – Что-то вроде: «Найдете меня? Надеюсь, что нет. Розовая Гвоздика шлет вам привет!»
– Нескладно! – разочарованно проговорила мисс Медоуз.
– Ну, это же экспромт.
Судя по взгляду компаньонки, она ожидала от своей подопечной гораздо более удачных экспромтов.
– Думаю, можно ограничиться прозой, – тактично заметила Джейн, – и написать что-нибудь…
– …простое, – закончила Амели, с нежностью глядя на кузину. – Например, что за швейцарское золото нужно благодарить Розовую Гвоздику… Но такую записку имеет смысл оставлять перед самым захватом конвоя.
Идея понравилась всем троим, даже мисс Гвен снизошла до милостивого кивка. Пришло время действовать. Обладавшая каллиграфическим почерком Джейн написала записку. Мисс Гвен, совершив один-единственный рейд в комнату прислуги, раздобыла костюмы. Амели было поручено узнать, когда удобнее всего навестить Делароша. После одного из приемов в Тюильри девушка задержалась во дворе, якобы поджидая карету, и завела разговор с грумом замминистра полиции. Парень был молод и болтлив, так что тут же выложил подробный распорядок дня своего хозяина, указав, что тридцатого апреля вечером тот собирается покинуть пределы Парижа.
Можно было радоваться, что пока не возникает особых проблем, однако шло время, и Амели начала жалеть, что не придумала что-нибудь посложнее и поактивнее. Что угодно, только бы не думать о лорде Селвике.
Как же не думать, если леди Аппингтон то и дело приглашала их с Джейн в гости и, бросая на мисс Балькур многозначительные взгляды, потчевала бесконечными рассказами о детстве и отрочестве сына. Амели старалась особо не вслушиваться, но ничего не получалось. Закрывая глаза, она видела малютку Ричарда, храбро сражающегося с тисовым кустом. Оттуда недалеко до повзрослевшего Ричарда в Люксембургском саду, а оттуда… Амели густо краснела, предаваясь воспоминаниям, совершенно непозволительным, особенно в присутствии маркизы Аппингтон и Генриетты.
Если быть до конца честной, то воспоминания мучили ее не только в кругу семьи лорда Селвика. Расчесывая волосы, обсуждая будущее Розовой Гвоздики с мисс Гвен, ночью, лежа без сна, она думала о Ричарде. За завтраком, глядя на надкушенный круассан, Амели ловила себя на том, что вспоминает запах цитрусового одеколона и нежное прикосновение губ к своей щеке. А стоило увидеть мужчину в длинном черном плаще, как сердце болезненно сжималось: Ричард!
Боже, пусть он оставит ее в покое! Но в том-то вся и беда: лорд Ричард и его вторая ипостась действительно оставили ее в покое. Когда они с Джейн ходили к Селвикам на чай, он отсиживался в своем кабинете. В салоне мадам Бонапарт он подчеркнуто сторонился Амели, а сама она пряталась за высокими фигурами офицеров, чтобы случайно не поймать брошенный украдкой взгляд. После уроков с Гортензией слонялась по коридорам Тюильри, а Ричард, едва ее завидев, тут же мчался прочь, так что несчастная девушка видела лишь его затылок. По ночам с тоской глядя в темный сад, мисс Балькур тщетно надеялась увидеть знакомую фигуру в маске и плаще…
Но ведь именно так и должно быть, верно? Совсем скоро она встретится с ним в последний раз и расскажет, где спрятано швейцарское золото. Не в силах вынести позора, Селвик сбежит в Англию, и она навсегда о нем позабудет. И о лорде Ричарде, и о Пурпурной Горечавке.
Замечтавшись, Амели уронила круассан в чашку с шоколадом.
В день, когда ожидалось прибытие конвоя, Амели нервно расхаживала по комнате, наблюдая, как медленно блекнут яркие весенние краски. Боже, ну почему солнце не может сесть побыстрее? Одеваться она начала загодя, стараясь максимально растянуть процесс.
Перевязать грудь оказалось сложнее, чем Амели себе представляла. Как же справлялись все те шекспировские героини, что переодевались в мальчиков? Она в отчаянии смотрела на длинную полоску белой ткани. Снова отвязалась, уже в который раз. Получилось только с пятой попытки…
Амели глотала слезы: грудь горела, даже дышать было больно. Зато под длинной свободной рубашкой женственные формы стали почти незаметны.
Презрительно сморщив нос, мисс Балькур натянула грязные, неопределенного цвета брюки. Интересно, в молодости они были коричневыми или черными? Поверх рубашки – жилет, восхитительно пахнущий конским навозом, и, наконец, сапоги, грубые, грязные, зловонные. В следующий раз нужно придумать что-нибудь получше, по крайней мере не такое ароматное. Почему бы не переодеться в куртизанок, спешащих на встречу с любовниками?
Когда в комнату вошла Джейн, Амели сердито смотрела в окно на оранжевое зарево догорающего заката.
– Готова?
– Уже час, как переоделась.
Джейн с улыбкой смотрела на грубую мужскую одежду и перепачканное сажей лицо кузины.
– Так и знала. Я только что говорила с мисс Гвен, она будет нас ждать в одиннадцать, чтобы вместе отправиться на склад.
– Она не пойдет с нами к Деларошу?
Амели пригладила волосы и потянулась к туалетному столику за лентой.
– Нет, – взяв у сестры ленту, Джейн туго перевязала темные кудри, чтобы заправить под тонкую вязаную шапочку, – хочет поберечь силы для настоящего занятия. Когда я к ней заглянула, она протыкала зонтом подушки твоего брата.
– Вот так компаньонка, – пробормотала Амели.
– Нам так даже удобнее, – возразила кузина, завязывая ленту узлом. – Пойду оденусь. Послушай, как ты себя чувствуешь?
– Немного нервничаю, – призналась мисс Балькур и зашагала по комнате, посыпая ковер хлопьями грязи. – Зато завтра настанет мой день. Представь, как Селвик будет скрежетать зубами от досады.
– Разве скрежетать зубами должен не Бонапарт? – мягко спросила Джейн.
– Убьем сразу двух зайцев! – заявила Амели, гордо вскидывая голову.
– Буду готова через пять минут, – со вздохом пообещала кузина.
Амели взглянула на часы. Почти половина восьмого, а в восемь…
В половине восьмого на другом конце Парижа Джефф заглянул в кабинет Ричарда.
– Хочешь чаю?
– Входи, не бойся, – милостиво предложил Селвик, раскачиваясь на стуле. – Я не кусаюсь.
– Обещаешь? – Пинчингтон-Снайп приоткрыл дверь чуть шире, и Селвик подтолкнул к нему свободный стул. Пол кабинета устилал толстый персидский ковер, так что стул продвинулся всего на пару сантиметров, но благодарному Джеффу было достаточно и этого. – Я так боялся, что за ужином ты проткнешь беднягу Майлса вилкой.
– Майлса-то зачем? – недовольно спросил Ричард. – Выпьешь коньяку?
– Да, конечно, – кивнул Джефф. – Слушай, почему бы тебе просто с ней не поговорить?
Графин с коньяком на секунду замер над бокалом Джеффа.
– С кем?
– С царицей Савской, – усмехнулся Пинчингтон-Снайп, рассматривая янтарную жидкость на свет. – С Амели, конечно!
– Ну… – заткнув графин пробкой, промычал Ричард. – Сыграем в дартс? – с надеждой предложил он.
Но Джеффа так легко не собьешь!
– Надеюсь, после сегодняшнего задания ты что-нибудь предпримешь? Дело, конечно, не мое, но в последнее время с тобой просто невозможно ужиться.
– Спасибо большое!
– Ладно, забудь! Ну, так как?
– Еще не думал, – пробормотал Селвик, старательно пряча глаза.
Со старыми друзьями всегда так: они знают, когда ты врешь, и не стесняются об этом говорить. Ну ладно, он думал об этом. Беспрестанно. И уже раз двадцать репетировал речь. Что-нибудь вроде: «Только ради спасения Англии я решился…» Нет, так очень натянуто. Может, лучше: «Знаете, я Пурпурная Горечавка. Выходите за меня замуж». Слишком бесцеремонно…
– Я тут подумал, может, перед сегодняшней операцией стоит немного осмотреться? – закачавшись на стуле, громко проговорил Ричард.
Он и раньше подумывал о предварительной разведке, а сейчас она просто необходима. Нужно срочно чем-то заняться, чтобы не думать об Амели и настроиться на предстоящую операцию.
– Можно навестить Делароша и посмотреть, нет ли в его досье какой-нибудь информации о швейцарском золоте.
– Имеешь в виду папки, которые он хранит под подушкой? – усмехнулся Джефф. – Удивительно, что столь умный и опытный сыщик прячет секретную информацию в таких идиотских местах.
– Да уж! – с энтузиазмом согласился Ричард и бросился к двери, не давая Джеффу шанса вспомнить, за чем пришел. – Все секреты министерства полиции под подушкой Делароша и в верхнем ящике его письменного стола… Служба стала совсем скучной и неинтересной! Ладно, пойду переодеваться! Встречаемся в десять на этом же самом месте.
– Могу я чем-нибудь помочь?
– Может, попробуешь отговорить мою маму от участия в сегодняшней операции? С остальным проблем не возникнет, – беззаботно сказал Селвик, предвкушая, как будет рыться в вещах Делароша.
Так, половина восьмого, через полчаса он будет готов, а к десяти успеет вернуться домой.
В восемь часов вечера в пустом доме Делароша царило странное оживление.
Присев на краешек подоконника, Ричард увидел, как беззвучно открывается дверь. Ноги затекли, ведь поза была не самая удобная, но Селвик, стиснув зубы, смотрел, как из коридора выходит темная фигура.
Деларош? Не похоже. И в кромешной темноте было ясно, что фигурка слишком тщедушная даже для невысокого субтильного замминистра. Тем более зачем Деларошу пробираться в свою собственную спальню? Месье Гастон, конечно, мужчина странный, но не настолько… Если так нравятся облавы, то для этого существуют чужие спальни.
Покачивая бедрами, фигурка двинулась к кровати. Что-то в ее движении показалось Ричарду знакомым… Забыв об осторожности, он наклонился вперед, но ночной проныра ничего не заметил. Что за черт, это же женщина! И не просто женщина, а Амели! Неудивительно, что силуэт показался знакомым… Амели… Что она делает в спальне Делароша?
Услышав, как хлопнула рама, Амели обернулась и… споткнулась о кожаные тапочки, которые замминистра любил оставлять у кровати. Растянувшись на немытом полу, она негромко вскрикнула, не заметив, как кто-то ловкий спрыгнул с подоконника. Тем сильнее было потрясение. Откуда взялись начищенные сапоги и черный плащ? О нет!
Амели почувствовала, как похолодели ладони. Превратившись в ледышку, тело перестало слушаться, и бедная девушка так и застыла, распластавшись на грязных половицах. Перепуганные глаза скользнули по обтягивающим черным брюкам, лайковым перчаткам, рубашке…
Это просто несправедливо! Ну как он мог оказаться здесь сегодня, когда она решила отомстить! Почему не устроил красочное шоу вчера за чаем или в салоне мадам Бонапарт? Глядя на высокие скулы, сияющую в лунном свете кожу, Амели почувствовала, как ее колотит мелкая дрожь. Нет, на шею она ему вешаться не станет! Дурная привычка, тем более что ее там совсем не ждут. Все закончилось, давным-давно закончилось! Но почему в присутствии Ричарда она чувствует себя совсем маленькой и ничтожной? Разве после того, что случилось, Амели Балькур не имеет права на месть?
– Что вы здесь делаете? – нервно спросила она, вытирая грязные руки о колени.
Фигура в темном плаще загораживала лившийся из окна лунный свет, так что лица Селвика было почти не видно.
– Могу задать вам тот же вопрос, – ответил Пурпурная Горечавка, наступая на девушку.
Мисс Балькур сделала шаг назад, будто несколько лишних сантиметров ослабят эффект его присутствия. Ничего подобного: каждая клеточка тела чувствовала близость Ричарда. По спине поползли мурашки, глаза заслезились, по кончикам пальцев словно пустили ток. Нельзя так распускаться, ни в коем случае нельзя! Амели судорожно сжала руки в кулаки. Стало еще хуже: ток растекся по ладоням.
Пурпурная Горечавка покачал головой.
– Просто так не сдаетесь, да? – весело спросил он.
Грудь Амели болезненно сжалась: сначала он ее отверг, теперь смеется.
– Если дело важное, то иду до конца, – тихо сказала она.
– Надеюсь, не станете утверждать, что просто вышли прогуляться?
В кармане лежит записка для Делароша, которую старательно написала Джейн. Что бы ни случилось, Селвик не должен узнать о существовании Розовой Гвоздики. Отступив на шаг, Амели уперлась в матрас Делароша. Хорошо хоть карманы глубокие.
