Текст книги "Тайна «Прекрасной Марии»"
Автор книги: Лора Эштон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
– Черт побери, Поль, она же все-таки твоя дочь! Ты не можешь учить ее всяким глупостям вроде тех, которыми занимаются женщины ее круга!
– Ты имеешь в виду ее покойную мать? – не выдержал Поль.
– Нет, давай выясним. Чем моя женитьба на Клодин хуже твоей выходки – когда ты взял ее мать в содержанки?
– Социально или этически?
– Этически, черт возьми. Я слишком хорошо представляю себе социальные последствия своего проступка.
– Я хотел бы в этом убедиться, – сказал Поль. – Мне начинает казаться, что вы все с ума посходили. Что касается этики, то здесь я словно по тонкому льду хожу, конечно.
Он поправил волосы.
– Ты действительно собираешься на ней жениться? Потому что, если ты скажешь ей, что собираешься, а потом исчезнешь, я тебя и под землей найду.
– Конечно, я собираюсь жениться на ней! – почти закричал Баррет, затем опомнился и понизил голос. – «Спасибо» ее тете с ее четкими действиями, – я мог бы получить все, что хотел, и без всяких разговоров о свадьбе, но мне было нужно не это. Или я, по-твоему, дурак?
– Но я не дурак, это точно, – нашелся Поль. – И прежде чем я дам свое «добро» на этакое законное предприятие, как она вчера выражалась, я должен быть абсолютно во всем уверенным.
– Ну что же, теперь ты можешь быть уверен, – сказал Баррет. – Может, ты хочешь еще поговорить о нашей разнице в годах?
– Нет, – отрезал Поль, почему-то подумав о себе и Адели. – Ради Бога, не упоминай это сегодня. К тому же мне кажется, скоро Роман Превест попросит руки Фелисии, и, если она согласится, я соглашусь тоже, несмотря на его солидный, а ее юный возраст. Так что, я думаю, придется уступить и вам с Клодин.
Поль отпил виски. Невидимая сила мгновенно охватила весь его организм.
– Я думаю, ты встретил ее на Балу квартеронок?
Баррет кивнул.
– Но я видел ее и раньше, и никак не мог выкинуть из головы. О Господи! – Он вдруг что-то вспомнил. – Люсьен все организовал. У меня такое чувство, что Люсьен уже тогда знал, кто она такая.
Поль уставился вдаль.
– Ничего удивительного в этом нет. Я начинаю понимать, какой Люсьен на самом деле.
– М-м-м…, – промычал Баррет в одобрение слов Поля. – А Дэнис твой великолепен, – заметил он. – Ну, правда, всякие там грешки не в счет.
Он подумал, что имеет право залезть в душу Поля, раз уж тот так далеко залез в его душу.
– Да, ты прав, – сказал Поль и отпил виски. – Не беспокойся, можешь оставить Люсьена на меня.
Так они сидели в философской, но компанейской тишине, пока не пришел Тестут и не сказал, что все дамы легли спать.
– Если все-таки захочешь выпить, виски в гостиной.
XXIII. МОСТ
Очень осторожно Дэнис свесил ноги с кровати, встал, слегка потянулся. Бинты еще ощущались, хорошо, правда, что хоть облегали плотно, ничего нигде не висело, не мешало. Так же осторожно он прошел в уборную. Рэйчел и мама наконец-то разрешили ему перебраться обратно в свои комнаты в garqonniere, которые он делил с Люсьеном. Пока его еще никто не видел, он хотел повидаться с Диной.
Сняв ночную рубашку, он кинулся надевать брюки. Утро было холодным. Наверняка Дина уже околела в этой лачуге, которую ее отец называл хибарой и правильно делал: Дэнис собирался принести ей теплый плащ, позаимствованный у Фелисии. Каждый день Дина пешком проделывала путь от Бэй Руж до «Прекрасной Марии», умоляя всех не ругать ее, а просто спрашивать, как у нее дела.
Дэнис надел фланелевую рубашку и старую кожаную куртку, вынул из-под кровати плащ. Люсьен все еще спал в комнате в другом конце коридора. Косясь по сторонам, опасаясь встречи с теми, кто мог отправить его назад в постель, он вышел через черный ход особняка в легкий туман, наползавший с болот.
Уилл не спал уже добрых часа два и мирно прогуливался по улице со своим годовалым жеребенком. Дэнис взял свое седло и забросил его на спину старой Батерфляй.
Лошадь, верой и правдой служившая Салли вот уже несколько лет, обладала странной дергающейся походкой и крепкой спиной, а потому могла спокойно везти двоих и не жаловаться.
Заболоченная земля еще была покрыта туманной дымкой. Дэнис медленно, но верно вел Баттерфляй к хижине Мишле. На веранде с ружьем в руке, словно герой древней баллады, стоял Раф Мишле.
– Ха, Дэнис! Слышал, что тебя подстрелили, да? – весело прокричал он, рассеивая туман своим криком. Он спустился по ступенькам веранды, собаки неотступно следовали за хозяином. – Приехал навестить сестру? Да? Держался бы ты подальше от этих городских дамочек, если не хочешь, чтобы тебя опять подстрелили, да?
– Надеюсь, больше не подстрелят, тем более что дуэль была на шпагах, – ответил Дэнис, слезая на землю и размышляя над вопросом, есть ли в Луизиане хоть кто-нибудь, кто не знает, что с ним приключилось.
– Где Дина?
Раф ответил пронзительным криком, и из хижины вышла Дина, вытирая руки о фартук. Она просияла, увидев Дэниса, кинулась ему навстречу.
– Тебя обнять-то хоть можно, или больно еще?
– Осторожно только, – сказал Дэнис.
Он положил руку ей на талию и посмотрел на Рафа.
– Поезжай охоться на белок, – предложил он.
Раф не стал перечить. Он считал своим долгом всячески поддерживать Дэниса в его ухаживании. Кроме того, Дэнис баловал их подарками – время от времени привозил мешки с овощами и фруктами с плантаций «Прекрасной Марии». Старый Викториен никогда и не помышлял о собственном огороде, но то, что привозил Дэнис, всегда ел с удовольствием.
Как только Раф исчез в тумане, Дэнис наклонился и поцеловал Дину. Его горячие мягкие губы создавали ощущение тепла костра, к которому подносишь руки. Его губы медлили, явно не желая прекращать удовольствия. Наконец он поднял голову, серьезные глаза его были полны любви.
– Я скучал по тебе, – прошептал он. – Прости меня за то, что я так повел себя с той женщиной.
Дина опустила глаза.
– Это совсем не мое дело. Ты не принадлежишь мне.
– Ты не права, – возразил Дэнис. Он поднял ее голову рукой и посмотрел прямо в глаза. – Я люблю тебя. И к тому же принадлежу тебе целиком и полностью. Что ты скажешь на это?
Дина глубоко вздохнула:
– У меня есть идея.
– У меня тоже. – Дэнис засмеялся. – Послушай-ка сначала меня. Только чтоб ни твой брат, ни сестра не дышали мне в спину. Можешь забраться на лошадь?
– Думаю, да, – ответила Дина.
– Она может стоять спокойно, вообще мы с ней понимаем друг друга.
Дина нежно взяла лошадь за нос, та с удовольствием фыркнула.
– Я не принесла тебе сегодня сахар, – оправдывалась Дина. – Ладно, пустишь сегодня?
Пока Дэнис залезал на кобылу, Дина держала ее морду, потом просунула босую ногу в стремя и заскочила на нее позади Дэниса.
– Черт возьми, Дина, у тебя что, нет никакой обуви?
– Нет. И не действуй мне на нервы, – ответила она.
– Так, придется что-нибудь купить тебе в Новом Орлеане. – Дэнису это явно не понравилось. – Нельзя же ходить босиком в разгар зимы в конце концов. Я еще тебе плащ привез, он там, за седлом привязан.
– Дэнис, тебе не следует привозить мне вещи.
– Ни черта мне не следует. Я хочу… – Он оборвался на полуслове.
«Как можно делать предложение девушке, сидящей за тобой на лошади, когда ты даже не можешь повернуться, дабы увидеть ее глаза?» Он повернул Баттерфляй на боковую тропу, ведущую к заросшему берегу; там жили выдры. Дэнис и Дина наклоняли головы, когда смелая Баттерфляй прорывалась через оголенные свисающие ветки. Затем Дэнис остановил лошадь, и девушка спрыгнула на землю. Однорукий, он чувствовал себя не в своей тарелке, когда его возлюбленной приходилось самой взбираться на лошадь и слезать с нее, но Дину это нисколько не волновало.
Дэнис отпустил поводья, лошадь, громко засопев, отправилась на поиски пучков высохшей травы. Он протянул руки к Дине, и она подошла к нему.
Какое-то время он не отпускал ее, упиваясь ее запахом, словно запахом только что прошедшего дождя. Все его женщины всегда пахли как лаванда, лимон или жасмин, Дина же пахла сама собой. Он зарылся лицом в ее золотисто-рыжие волосы. Пышные, свежевымытые, они россыпью падали из-под заколотых булавок, оплетая ему руки.
Дина счастливо вздохнула, сильней прижалась к нему, и они даже не заметили, как оказались на сырых сосновых иголках. Он перестал замечать боль в груди.
Дина лежала на спине, наблюдая за Дэнисом. Ее платье, также только сегодня утром выстиранное, было коленкоровым платьем французского покроя, которое ей тоже кто-то подарил. Оно очень плотно облегало ее тело и подчеркивало правильные, сочно округлые формы ее груди. Как и все девушки семьи Мишле, Дина не носила корсета. Может, его у нее просто не было.
Она дотронулась ладонями до его щеки.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала она.
«Чего бы он ни захотел, я все сделаю для него, – думала она. – Даже если он бросит меня после этого раза, хотя бы сейчас он еще со мной. Ведь, наверное, скоро они женят его на какой-нибудь девочке с Новоорлеанской плантации, и уж никак не на голоногой босячке из леса».
Дэнис склонился над ней, запустил руки ей в волосы. У него кружилась голова – то ли от сознания своей беспомощности, то ли от близости Дины, – он никак не мог разобраться. По большому счету, какое это имело значение!
Странный ореол колдовства царил под берегом, черная магия покрытой туманом долины. Он стал сильнее и быстрее целовать ее горячие, зовущие губы, почувствовал прикосновение ее пальцев к пояснице, увидел, как ее молодое стройное тело скользнуло под него. Она подвинулась. Чтобы обнять его поудобней, коленкоровое платье обнажило ее колени. Мельком он увидел ее обнаженные ноги; тени деревьев и блики воды танцевали на них. С сильно бьющимся сердцем он положил руку ей на колено и резко бросил ее вниз, нащупав худенькую лодыжку.
– Я люблю тебя, – прошептала Дина, и Дэнис задрожал, теряя рассудок от желания, дав волю своим рукам бродить по ее пятнистым от тени ногам, снизу вверх, к прохладным ягодицам, к совсем секретному месту, спрятанному под той же юбкой из коленкора. Тени заволокли его взор, и сквозь них он видел, как засмеялась Дина.
Почти в бессознательном состоянии он рывком раздвинул ей ноги и лег на нее сверху.
Чувство удовлетворения, чувство собственности накрыло его с головой и сменилось яркими вспышками света по всему горизонту. Положив голову ей на плечо, он потерял сознание.
Он проснулся и увидел ее над собой, она смеялась сквозь испуг, бормоча:
– Дэнис, просыпайся, я испугалась, думала, что убила тебя.
– Что случилось?
– Оплошал ты, – сурово сказала Дина, – и кровь пошла, как у собаки. Да. Я возьму твой платок и перевяжу снова, мне кажется, она остановится, но…
Дэнис застонал. Он сел и осмотрел бинты на груди.
– Все в порядке, заживает уже. Лебо сказал, просто какой-то шов разошелся.
Он положил голову ей на колени.
– Дина, почему я не могу делать все, как надо? Я совсем не хотел ничего сегодня делать, и уж тем более пасовать на полпути.
– А мне кажется, ты довел дело до конца, – сказала Дина.
Дэнис засмеялся:
– Может быть, и довел, да. Дина, прости меня.
– За что? За то, что занимался со мной любовью, или за то, что оплошал?
Дэнис осторожно обнял ее.
– За то и за другое, – сказал он виновато. – Любимая моя девочка, прости меня. Я привез тебя сюда не для того, чтобы соблазнять, но ты настолько… ты… настолько прекрасна! И поэтому у меня с головой что-то не в порядке, – добавил он.
– А мне кажется, это нельзя назвать «соблазнением», – возразила Дина.
– Нет, можно. Я старше тебя, и уж, поверь мне, знаю, как это называется. А сюда я приехал, чтобы сделать тебе предложение, – сказал Дэнис и улыбнулся. – И, в общем, ну… может быть… короче, ну, я сделал тебе предложение…
– Теперь я точно знаю, что у тебя с головой не все в порядке, – сурово сказала Дина. – Твои мозги, наверное, вытекли вместе с кровью.
– Вполне возможно, – согласился Дэнис. – Но это не должно тебя тревожить. Ты не могла сказать что-нибудь романтичнее?
– Нет, – твердо сказала Дина. – Иначе мне кажется, что я тоже чокнулась. Никто не позволит тебе жениться на мне.
Дэнис силой завладел ее рукой и крепко прижал к себе.
– Посмотри на меня.
Дина покачала головой, на глаза ее навернулись слезы.
– Если ты женишься на мне, как ты покажешь меня своим друзьям? Я никогда не буду настоящей леди, Дэнис. Моя семья уже больше ста лет живет здесь, мы были, есть и будем такими. Как я могу измениться?
– Милая, я и не хочу, чтоб ты менялась, – сказал он. – Я люблю Дину, понимаешь? А не твой смешной акцент.
– Ты просто не думаешь об этом, – сказала Дина. – То, что ты думаешь, это «да, она сумасшедшая». Всякий раз, как обнимаешь меня. И твои друзья просто смеются надо мной, никто не принимает меня всерьез.
Дэнис закрыл глаза и задумался. Она была права; он был глуповат, чтобы раньше задумываться над этим. Но Дина теперь вбила это себе в голову, а ей явно не все равно. Она не будет счастлива.
Он начал было говорить, что научит ее всему, но как он может научить девушку тому, что ей должна рассказывать мама? Вдруг ответ на все вопросы пришел ему в голову, он взял ее за плечи, поцеловал и сказал:
– Придумал! Тебе не надо ни о чем волноваться. Встречаемся завтра здесь, а ты говоришь маме, что тебе надо уехать на несколько дней.
Про себя он подумал, что ее мама, наверное, и не заметила бы, как ее дочь пропала бы на пару дней. Да, никто не занимался ее воспитанием.
– Завтра я принесу тебе кое-что из одежды, а потом мы купим тебе все, что необходимо.
– Дэнис, что ты надумал? – Дина с подозрением уставилась на него. – Ты просто сумасшедший. И дрожишь от этой дурацкой сырости.
Дэнис загадочно улыбнулся.
– Завтра ты увидишь, что я придумал. Это секрет.
– Дэнис, кто здесь живет? – Дина с тревогой посмотрела на него, после того, как он позвонил в дверь светло-желтого дома на улице Тулуз. Он все еще был таким же загадочным, как и утром, когда они встретились на берегу, как и договаривались. Он привез ей платье и шляпку, мантилью (все вещи ему дала Фелисия) и ботинки, которые он реквизировал у Холлис, потому что ботинки Фелисии показались ему слишком маленькими.
Дина содрогалась от мысли, что сказала бы мадемуазель Холлис, знай она об этом, но успокаивала себя мыслью, что у Холлис столько обуви, что отсутствие одной пары ей погоды не сделает.
Дина с восхищением смотрела на свои ноги. На них красовались аккуратно зашнурованные, невысокие ботинки из бутылочного цвета кожи. Никогда в жизни у Дины не было такой шикарной вещи, как эти ботинки, или, например, этого зеленого платья с вышитыми шелком желтыми цветами, или мантильи из верблюжьей шерсти и шляпки из темного дорого шелка.
Дэнис деликатно отвернулся, позволив Дине облачиться в эти прелести. Потом они что есть силы поскакали на пристань, где иногда останавливались пароходы и оставили лошадь у смотрителя до тех пор, пока Дэнис не вернется. Еще минуту спустя они были на борту маленького парохода «Прекрасная креолка», курсирующего вверх по реке от Нового Орлеана и перевозящего редких пассажиров и немного груза.
Путешествие на пароходе было из ряда вон выходящим событием, Дина, открыв рот, смотрела во все стороны, держа от испуга Дэниса за руку.
Теперь ей приходилось собирать воедино все свое мужество, чтобы не бросить все и пуститься наутек от этого высокого дома с незнакомыми балконами и непознанной грациозной атмосферой. Она еще крепче сжала его руку.
– Дэнис…
– Не бойся, – прошептал он. – Сейчас ты все увидишь.
Дверь распахнулась, и появился пожилой негр в короткой куртке, Дэнис протянул ему карточку, чтобы узнать, есть ли сегодня прием у мадемуазель Клодин.
Узнать ее адрес не составило никакого труда, другой вопрос, захочет ли она видеть его. Он улыбнулся лакею:
– Я надеюсь на снисхождение.
Том взял карточку. Конечно, мадемуазель была дома. Она и месье Форбс не стали пользоваться новым домом на Рампарт Стрит, поскольку их могли бы часто видеть там вместе, что было по меньшей мере нежелательно. Захочет ли она принять месье Дэниса де Монтень – это совсем другой вопрос.
Клодин, узнав о госте, на минуту призадумалась, тетушка Клели вскинула к небу руки и закатила глаза.
– Все! Начинается. Он приехал, чтобы разобраться, что у тебя с другом его отца!
– Не знаю, мисс Клели, – пробормотал Том. – С ним девушка, причем это не одна из его сестер.
– Девушка? – Клодин замялась. – Папа обещал ничего не говорить детям. Том, я думаю, надо впустить их в дом.
Дэнис и Дина вошли в гостиную. Он смотрел на свою сестру, Дина уставилась на богатство убранства – французские шелковые занавески, позолоченные зеркала…
– Ты действительно похожа на Эмили, – вдруг сказал он. – Я очень рад тебя видеть.
Он протянул ей руки, в глазах его было столько радости, что атмосфера мгновенно разрядилась.
Она протянула ему руку.
– Позвольте представить вам мою тетю, мадам Беллок.
В ответ Дэнис поцеловал руку тетушки Клели. Затем повернулся к Дине.
– И позвольте представить вам мадемуазель Эрмандин Мишле.
– Дина, это моя сестра Клодин Беллок и ее тетя Клели.
Дина, которую здесь уже ничто не удивляло, слегка поклонилась сначала Клодин, потом тетушке Клели, чья смуглость без слов обозначила природу отношений Дэниса к своей сестре.
Тетушка Клели показалась ей ужасающей, Клодин вроде бы была ничего. Ее круглое милое личико создавало теплую обстановку, располагало к себе.
– Очень приятно, – сказала Клодин. – Пожалуйста, садитесь. Может быть, мадеры?
– Спасибо, не надо. – Дэнис усадил Дину на шикарный стул из красного дерева, Дина скромно села на самый его краешек.
Клодин и тетушка Клели выглядели явно сбитыми с толку.
– Я собираюсь жениться на Дине, – объявил Дэнис, – правда, мы немного поспорили, перед тем, как я решил так поступить.
– Да, эти споры… я, собственно, и возражала, – совершенно серьезно сказала Дина. – Но Дэнис решил жениться на мне. Мы с ним всю дорогу обнимались.
Ее речь не оставила в уме женщин никаких сомнений относительно того, какими были эти возражения. Однако, очень любезно, тетушка Клели произнесла:
– Ты совершенно права, детка. Существуют определенные правила поведения в обществе, которые мы не вправе игнорировать.
Она призывно посмотрела на племянницу.
– Ерунда, – пренебрежительно сказал Дэнис. – Единственное, что необходимо Дине, это знания. А для этого ей нужен хороший преподаватель.
Клодин рассмеялась.
– И ты хочешь, чтобы я учила ее? Месье де Монтень, не смешите меня.
– Не буду, – согласился Дэнис, – я прекрасно знаю, что девушки вашего круга прекрасно умеют вести себя в обществе, наверное, даже лучше, чем мои сестры. Дине нужно немножко знать французский и подучить английский. Ей нужно научиться одеваться и поддерживать светский разговор за ужином. Теперь скажите мне, кто лучше всех владеет всем этим.
– О Господи, – взмолилась тетушка Клели. Она посмотрела на Дину. – Ты действительно хочешь научиться всему этому?
Дина с любовью посмотрела на Дэниса.
– Мне очень нравится эта идея. Я очень хочу выйти за него замуж, хотя его мама вряд ли будет «за». Но я попробую, Дэнис. Он говорит, ему все равно, как я разговариваю, как я веду себя с его друзьями, но мне-то не все равно. Так что, если вы научите меня, я, конечно, не буду против.
– Да, нервы у тебя что надо, в любом случае, – сказала Клодин и улыбнулась.
Дина улыбнулась ей в ответ.
«Да из нее можно сделать человека, если немножко над ней поработать, – подумала Клодин. – Какое-то в ней есть природное изящество, да и привязанность ее к Дэнису налицо».
Клодин беспомощно посмотрела на тетушку Клели. Конечно, Дэнис сразу раскусит ее, когда в будущем ему представят ее как жену Баррета. Если она будет учить его крошку уму-разуму, может, он согласится тогда хранить ее тайну?
– Нет, конечно, все это неправильно, – произнесла тетушка Клели.
Дэнис, усмехаясь, посмотрел на нее, понимая, что она недоговаривает.
– Но возможно. Ну-ка, встань-ка, детка.
Дина послушно встала.
– А теперь пройдись по комнате. Так, хорошо. А теперь повернись. Нет, нет. Зачем же размахивать руками, ты что, мельница? Представь, что у тебя в руках букет. Так. Расслабленно, величаво. Так, уже лучше, лучше. Ладно, можешь сесть.
– Ну, что ж, я думаю, все получится, – сообщила она Дэнису, – правда, придется очень много работать. И еще, я должна спросить, как вы планируете все это организовать? – Тетушка Клели никогда не стала бы такой богатой, если бы не считала свои деньги.
– Так, как вам будет угодно, – заверил ее Дэнис. – Я бы хотел также посоветоваться с вами насчет ее гардероба.
– Это очень мудро с вашей стороны – поручить нам столь пикантный вопрос, как составление ее гардероба. Мужчины ничего не понимают в искусстве одеваться. – Тетушка Клели оценивающе взглянула на Дину. – У нее хорошая стать. По крайней мере с этим проблем не возникнет. Клодин, отведи, пожалуйста, мадемуазель Дину в свою комнату, а я пока решу деловую сторону вопроса с месье де Монтенем. И тогда сегодня же начнем с одежды. Но мы не феи, месье. Это займет много времени.
– А теперь покажи месье Дэнису, чему ты научилась за эту неделю.
– Qui, мадам Беллок. – Дина подождала, пока Дэнис подал стул тетушке Клели, потом широко ему улыбнулась.
Он посадил их за стол – сначала Дину, потом Клодин. Дина думала, понравятся ли ему эти изменения в ней? И оправдает ли она эти непомерные расходы, которые он, должно быть, делает ради нее? Личный портной тетушки Клели был вызван в дом и работал в поте лица, и теперь Дина была очень элегантно и со вкусом одета в вечернее платье с глубоким декольте, украшенное бахромой цвета бронзы на манжетах и кружевами на спине.
Когда Дина было воспротивилась необходимости таких дорогих украшений, портной побледнел, а тетушка Клели объяснила ей, что настоящую леди можно узнать по дорогим кружевам на платье и неподдельным бриллиантам на пальцах. Дина согласилась с ней еще до того, как она заговорила о бриллиантах.
Дина заметила, как мило смотрит на нее Дэнис с той стороны стола, и, смущенная, опустила глаза. Это платье открывало ее грудь, хотя вырез был не больше, чем у Клодин или у тетушки Клели.
Несмотря на то, что их было всего четверо, великолепный ужин состоял из такого количества блюд, что им было можно потчевать целое почтенное собрание. Тетушка Клели была одета в ярко-красное вельветовое платье, шею ее украшало ослепительное ожерелье. Клодин носила накидку из зеленого твида, а ее горничная, Делила, сделала ей и Дине одинаковые прически по последней французской моде – пышная шапка красивых волос, собранных сзади в большой пучок, украшенный жемчужинками-шпильками и шелковыми цветками.
Дина посмотрела на количество приборов, лежащих перед ней и зажмурилась, в испуге забыв последние наставления тетушки Клели о том, как ими пользоваться. «А, вот. Да, это вот так и это сюда. Ага».
Она взяла ложку для супа и покосилась на тетушку Клели, ожидая ее одобрительного кивка.
Дэнис поел немного супа и поднял брови. Поскольку присутствовал джентльмен, Том дал попробовать ему вино. Дэнис, едва пригубив, одобрил его, и Том наполнил бокал.
– А почему джентльмен всегда сначала пробует вино? – спросила тетушка Клели у Дины.
Дина положила было ложку в чашку, но опомнилась, оставила ее в тарелке.
– Чтобы… чтобы убедиться, что оно хорошее, не кислое и не… не отдает пробкой? – неуверенно спросила она.
– Молодец. У нее отличная память, – порадовала тетушка Клели Дэниса.
С большим интересом она узнала историю жизни Дины и пришла к тому же самому выводу, что и Дэнис: никаким образом она не могла быть дочерью Викториена Мишле. Тетушка Клели подумала, что было бы очень интересно узнать, кто же все-таки произвел ее на свет. Где-то она была уверена, что уже видела когда-то волосы именно такого цвета. Но, заметив, как растерялась Дина, увидев покоящегося на блюде омара, перестала думать об этом.
– Как же следует обращаться с омаром? – продолжила она свой урок.
Клодин расплылась в улыбке. Она вспомнила, как в свои школьные годы намучилась однажды, не зная, как надо есть омара.
– У нас дома мы бьем его молотком, но я не думаю, что это комильфо.
– Только на пикнике. А потом просите джентльмена позаботиться о вас. За столом нужно воспользоваться острым ножом, вот он перед тобой, и пальцами, только самыми кончиками.
– А потом, – вступила в беседу Клодин, – Том поднимает его вам с пола.
– А потом, – невозмутимо продолжила тетушка Клели, – пользуетесь вилкой для разделки омара. Мадемуазель Дина не располагает временем, чтобы учиться есть омаров как ты, бросая их на колени.
Дина вздохнула и взяла в руку нож. Она заметила, с каким изумлением смотрит на нее Дэнис, и отблагодарила его улыбкой.
«Пусть я отрежу себе пальцы, – думала она, – но не позволю этому дурацкому омару выпасть из тарелки». Она покраснела, увидев, что тетушка Клели тоже наблюдает за ней. Иногда ей казалось, что тетушка может читать ее мысли, и тогда она не позволяла себе даже думать в привычной ей манере. Она вспоминала правильный английский и французский, которые Клодин и тетушка вкладывали в нее.
– Я научусь. Обязательно научусь.
Дина подцепила омара кончиками пальцев и тихо расслоила его хвост. Омар распался на две одинаковые половины и остался лежать у нее на тарелке. Она довольно рассмеялась.
– Очень хорошо, – сказала тетушка Клели. – В следующий раз, кстати, у тебя получится еще лучше, если ты с самого начала расслабишься.
– Раз, два, три! Раз, поворот, три! Не смотри на ноги!
В паре с Дэнисом, Дина кружилась по паркету гостиной тетушки Клели. Они убрали ковер, и Клодин аккомпанировала им на фортепьяно.
Дэнис уверенной поступью вел ее по комнате.
– У тебя великолепно получается, Дина, – шептал он.
– Мадам Беллок говорит, что когда я привыкну, я перестану смотреть на ноги, – поделилась Дина, – и они будут делать то, что надо, без моей помощи. А если честно, я даже не представляю, как можно танцевать, говорить и дышать одновременно. На мне сейчас корсет мадемуазель Клодин, и там что-то выпирает вперед, мне это совсем не нравится, – пожаловалась она.
– Я понимаю, – вздохнул Дэнис. – Чувствуешь себя, как жук в панцире.
Дина захохотала.
– Или как бедный омар. А под этим корсетом еще столько всего носят! Мадам Беллок говорит, что нужны еще камзол и штанишки, но я не должна тебе об этом говорить, это неприлично.
– Понимаю, – сказал Дэнис. – Ладно, я не выдам тебя. А потом, я думаю, она сама обо всем расскажет.
Конечно же, она уже подробно обрисовала все, что только может причудиться настоящей моднице, начиная с одежды от Вудлифа и Барьера, кружев от Суме на Роял Стрит, мантий от мадам Фрей. Заканчивая жабо из Олимпа, где цены были едва не выше, чем ее намерения.
Дина с сомнением посмотрела на Дэниса.
– Дэнис, ведь ты тратишь на меня столько денег, да?
Дэнис выписал очередное па, когда они поравнялись с тетушкой Клели.
– К счастью для нас, у меня их предостаточно.
Он, конечно, умолчал, что даже его счета затрещали от покупок в Олимпе. Но папа после свадьбы даст ему еще денег. Хотя Поль может и не дать ничего, если ему вдруг не понравится сама идея свадьбы.
Но Дэнис не думал об этом. Он был так счастлив, беззаботен, беспечен, что никакие мысли о деньгах не могли погасить в нем гордость за успехи его милой Дины.
Клодин закончила отрывок и повернулась поаплодировать танцорам.
– Очень хорошо, мы на глазах продвигаемся вперед, – сказала тетушка Клели. – Месье Дэнис, вы оставите ее нам еще на несколько дней, а потом заберете на недельку, и мы посмотрим, останется ли что-нибудь в этой милой головушке.
Адель заметила, как Дэнис ехал по дороге вдоль реки, и спряталась в тень ствола толстого дерева. Он явно не увидел ее, и она подумала: «Он опять ездил к той девчонке, и его опять не было всю ночь. Если будет действовать мне на нервы, все расскажу о нем его отцу».
Адель только и занималась тем, что выслеживала, кто из обитателей «Прекрасной Марии» где находится. Дэнис скрылся из виду, и она снова вышла на дорогу. Прямо под ней, там где тростник спускался к воде, был глубокий и широкий ров, сооруженный для сдерживания уровня воды в траншее и отгораживающий болота от тростника.
Ров был наполнен водой, через него был перекинут низкий дощатый мост. Адель поспешила на мост, поднимая пыль своими новыми прогулочными ботинками, разбрасывая в стороны опавшие осенние листья. Она не умела хорошо ездить верхом, даже не любила лошадей, но взяла в привычку каждое утро перед завтраком выходить на обязательную прогулку.
Здесь обычно никто не появлялся, за одним только исключением – Салли де Монтень совершала здесь утреннюю прогулку верхом. Адель хотела вернуться домой до того, как Салли выедет.
Адель дошла до середины моста и присела на корточки, чувствуя себя намного комфортнее, находясь ближе к какой-никакой, но твердой поверхности. Две доски прямо посередине моста прогнили насквозь, и недавно Адель нашла им применение. Запустив руку под доски, она нащупала опорные балки, держащие доски, достала молоток, прихваченный сегодня же из мастерской Джема и растянулась на мосту во всю длину, чтобы заглянуть под него.
Мутная зеленая вода журчала и пузырилась, воздух поднимался со дна илистого водоема. Адель посчитала зрелище противным и осторожно просунула руки, сжимающие молоток, под доски. Чуть поодаль она заметила крокодилов – ужас, к которому за столько месяцев никак не могла привыкнуть. Грязная, мутная жижа – только в таком месте и могут жить эти твари.
Она просунула молоток под балку. Балка затрещала и чуть-чуть поддалась. Еще один удар, и балка треснула по всей своей длине. Еще удар, и балка беспомощно повисла над водой. Та же операция со второй балкой – и прогнившие доски закреплены теперь только на концах. Адель быстро поднялась на ноги, осторожно отошла с середины моста и положила молоток в карман.
На завтрак было домашний бекон, бифштекс, пирожные. В столовой сладко пахло приготовленным мясом. Адель, очистив рубашку от пыли и листьев, села за пирожные и отварные яйца по-венски с чувством, будто она пересекла Рубикон. На какое-то мгновение ее лицо озарилось огнем победы, а когда Салли спустилась к завтраку, по привычке наездника, уже в костюме для верховой езды, в глазах Адели заиграл неподдельный триумф.
«Она надеется, мистер Поль опять будет принадлежать ей все утро, – подумала Мама Рэйчел, проводя Эмилию перед Салли. – Каково же будет ее удивление, когда она узнает, что он уехал в Новый Орлеан ходатайствовать у судьи Крайра за Габриэля». Рэйчел вздохнула. Собственно, особой надежды насчет Габриэля не было, но Поль всегда сражался до последнего.
Салли съела яйцо по-венски, выпила чашку кофе и снова встала из-за стола первая. Она принадлежала к числу людей, съедающий завтрак либо залпом, в один присест, спеша по каким-то важным делам, либо, наоборот, рассиживаясь за чашкой чая час, а то и больше, с газетой, в зависимости от настроения.
