Текст книги "Красная хризантема"

Автор книги: Лора Джо Роулэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Как вы думаете, что нужно правителю Мацудаире? – спросил Хирата.

– Вероятно, обычная рутина, – ответил Сано.

Правитель Мацудаира вызывал его по меньшей мере раз в день, чтобы получить заверения, что управление идет гладко, и узнать, не слышал ли Сано о каких-нибудь новых заговорах против него. Однако у Сано было плохое предчувствие относительно этого сегодняшнего вызова.

Сано вспомнил вопрос, который пришел ему в голову, когда Хирата привез Рэйко, но который он так и не смог задать;

– Как ты оказался в имении правителя Мори этим утром?

Невдалеке поднимались высокие каменные стены замка Эдо. Солдаты в караулке над главными воротами заметили процессию Сано; они поспешили вниз, чтобы впустить ее внутрь.

– Это долгая история, – сказал Хирата.

– Я найду время, чтобы выслушать, – отозвался Сано в надежде, что рассказ Хираты даст возможность взглянуть на убийство с другой стороны, свести на нет показания госпожи Мори и Эндзю и помочь Рэйко.

7. Рассказ ученика
Гэнроку. 11-й год, 2-й месяц (март 1698 года)

Утренняя заря подсвечивала туман, покрывший горы Ёсино, лежащие в пятнадцати днях пути на запад от Эдо. Ступени, вырубленные в скале, вели к уединенному храму, который служил пристанищем для маленькой буддийской секты. Звон храмового колокола эхом разносился над окрестными сосновыми лесами. Орлы парили над крышей пагоды, увенчанной пронзающим небо шпилем. За стеной храма по пустому пространству двора выписывал круги Хирата. В белых куртке и штанах, босой, он поднял руки, изготовившись к схватке.

Напротив него кружил его учитель по боевым искусствам. Лицо Озуно, странствующего монаха, было строгим, изрезанным морщинами; его седые волосы венчала круглая черная шапочка. На нем были надеты старенькое кимоно, свободные короткие штаны, матерчатые гетры и стоптанные соломенные сандалии. Его изувеченная правая нога, его восемьдесят лет, его неряшливая внешность ничем не выдавали в нем мастера таинственной боевой техники дим-мак и члена тайного общества, которое на протяжении веков ее хранило.

Хирата познакомился с Озуно во время расследования одного убийства и уговорил его взять себя в ученики. Озуно заставил Хирату согласиться на тренировки в течение неопределенного времени, затем поклясться, что не скажет никому, что он является его учеником. Предки, которые изобрели дим-мак, рассчитывали на то, что она будет использоваться в благородных целях, для самообороны и в бою, и боялись того, что ее могут применить во имя зла. Поэтому они передавали свое знание лишь ограниченному числу доверенных учеников. Хирате было запрещено применять дим-мак, кроме как в чрезвычайных обстоятельствах, и раскрывать секрет техники кому бы то ни было, кроме своих собственных учеников, которые когда-нибудь появятся. Хирата согласился, ибо его будущее зависело от владения этим боевым искусством.

Четыре года назад при исполнении служебного долга он получил серьезную рану левого бедра. Некогда умелый боец, он превратился в калеку. Больше всего на свете ему хотелось восстановить силу и прежнюю удаль, отвагу и честь. Эти тренировки были его единственной надеждой. Однако они ему дали больше, чем он надеялся получить.

Сначала были месяцы занятий наукой.

– Зачем мне учить медицину и анатомию? – спрашивал Хирата Озуно. – Я не собираюсь учиться на врача.

– Тебе нужно знать уязвимые точки на человеческом теле, – пояснял Озуно своим грубым, гортанным голосом. – Это те же точки, которые используют врачи при иглоукалывании. Они располагаются на сплетениях нервных каналов, соединяющих жизненно важные органы. Запоминай их и не спорь.

Хирата с нетерпением ожидал уроков по тайной боевой технике. Но когда они начались, его подстерегал очередной неприятный сюрприз: дим-мак оказалась из разряда самых непонятных и нудных вещей, которыми ему приходилось заниматься.

Теперь, когда они с Озуно занялись делом, учитель принялся ворчать:

– Ты не пользуешься тайной дыхательной техникой. Чтобы собрать и направить свои внутренние силы, тебе нужно вдохнуть всем телом максимальное количество воздуха. А ты дышишь, как собака в летнюю жару. Ты не делаешь дыхательные упражнения.

Хирата ненавидел их. Ритуал всасывания и выпускания воздуха, который длился часами, был бесконечно скучным занятием.

– К тому же ты так напряжен, словно кто-то вставил тебе в зад палку, – сказал Озуно. – Расслабься! Когда твои мышцы напряжены, они сокращаются. Они оттягивают твои удары на себя, уменьшая их силу. – Его глаза неодобрительно сузились. – Ты недостаточно занимаешься медитацией.

– Вполне даже достаточно, – соврал Хирата. Он ненавидел и медитацию, которая походила на простое праздное сидение. В прошлом он был хорошим бойцом и без всяких подобных штучек.

– Не отбрасывай то, что тебе не нравится, – сказал Озуно. – Медитация необходима, чтобы успокоить душу и установить связь с космосом и безграничным знанием, которое воплощено в нем. Только тогда ты сможешь понять, какие действия будет правильно предпринять во время боя. В противном случае ты станешь жертвой беспечности и смятения и проиграешь бой. Ты окажешься неспособным высвобождать свою духовную энергию. Могу сказать, что это именно твой случай, поскольку я едва ощущаю твой щит.

Щит – это неуловимое энергетическое поле, которое окружает все вещи. Он излучается мыслями человека, а также происходящими в организме процессами.

– У тебя в душе сплошной хаос, – сказал Озуно. – Твой щит настолько слаб, что ты не в состоянии ощущать энергию щитов других людей и определять исходящую от них опасность.

– Я чувствую вашу энергию, – проговорил Хирата. Щит Озуно издавал мощное гудение, как молния, которая вот-вот ударит. Хирата приготовился к схватке.

Озуно усмехнулся:

– Тебе так и не терпится победить меня. Ты так стремишься к действию, словно соперник тебе враг. Запомни, он тебе не враг; он приходится тебе партнером в твоем искании победы. Без него ты не можешь победить. Соедини свою энергию с моей. Не противопоставляйся ей.

Хирата всегда был против этой концепции единства со своим противником. Как в реальном бою два человека, стремящиеся убить друг друга, могут быть партнерами?

– Займемся техникой бесконтактного боя, – сказал Озуно.

Это означало проецирование всплесков внутренней энергии, которые воздействуют на щит противника и убеждают его, что он получил удар даже без реального физического контакта. Специалист мог свалить противника на землю, даже не прикоснувшись к нему. Хирата поднял руку, развернув ладонь в сторону Озуно.

Монах расхохотался:

– Ты выглядишь так, словно у тебя запор. Ты вообще пытаешься выбросить свою энергию?

– Я выбрасываю, – сказал Хирата, уязвленный оскорбительной критикой, которую он терпит от Озуно вот уже три года.

– Тогда останови мою атаку.

Озуно нанес внезапный удар. Хирата силой воли направил свою энергию на кулак монаха. Она должна была остановить движение Озуно, но вместо этого удар попал точно Хирате в живот. У него перехватило дыхание. Ловя ртом воздух, он согнулся пополам.

– Милостивые боги, вот жалкое свидетельство твоего прилежания в учебе! – Озуно принялся бить его по ушам.

– Остановитесь! – Хирата извивался и приседал.

– После всех тренировок ты должен уметь сам остановить меня, – сказал Озуно. – Направь на меня мощный импульс принуждения. Заставь меня защищаться.

Даже несмотря на то что Хирата пытался это сделать, Озуно наносил ему удар за ударом.

– Ну же! Я жду! Ладно, забудь!

Он оттолкнул Хирату в сторону. Они снова начали кружить друг напротив друга. Хирата был мокрым от пота, он чувствовал себя обессилевшим после двадцати дней уроков. Больная нога ныла. Озуно сделал выпал, подняв руку, чтобы ударить Хирату в лицо. Хирата отмахнулся. Это должно было заставить Озуно потерять цель и увести его удар в сторону, но рука монаха попала ему в подбородок. Хирата обнаружил, что лежит, растянувшись на земле.

– Никогда у меня не было ученика, который соображал бы так медленно, – сказал Озуно. Он даже не сбил дыхания. – Видимо, боги наказывают меня за какой-нибудь грех, который я совершил в прошлой жизни.

Задетый за живое, Хирата поднялся на ноги.

– У меня бы лучше получилось, если бы мы дрались на мечах. – Фехтование было его коньком, и его злило то, что Озуно все три года сосредотачивал внимание на технике боя без оружия, что было его слабым местом.

– Ничего бы это не изменило, – возразил Озуно. – Оружие всего лишь продолжение человека. Ты должен сначала овладеть принципами дим-мак, прежде чем применять их к бою на мечах.

– Но вот в какой-то момент враг нападет на меня с мечом, что тогда будет? – спросил Хирата. – Как мне с ним драться?

Озуно от досады крякнул.

– Сколько раз тебе говорить? Бой скорее интеллектуальная, чем физическая материя. Разум есть основа силы воина. Покори разум врага, и ты победил, даже не задумавшись, есть у тебя оружие или нет.

Хирата почувствовал, что проиграл самым постыдным образом. Он отвернулся от Озуно и стал смотреть на горы, все еще подернутые дымкой. Цель, которой он добивался, стараясь постичь секреты дим-мак, казалась еще более недостижимой, чем в начале тренировок. Он с тоской думал о прежних днях, до ранения, когда жизнь его была такой легкой. Он скучал по семье, которую оставил дома.

– Одной из твоих проблем является то, что ты концентрируешь внимание на физической стороне и отказываешься развивать свою личность, – сказал Озуно в спину Хирате. – Ты незрел, нетерпелив и самоуверен. Ты ожидаешь, что все дастся тебе легко. Ты не приемлешь критики, и вместо того чтобы просто верить мне и следовать моим наставлениям без протестов и споров, ты ставишь под сомнение мой авторитет и суждения. Если ты не изменишься, у тебя ничего не получится.

Уставший от постоянного унижения, Хирата побрел в сторону ворот.

– Мне нужно вернуться в Эдо. – Он отсутствовал намного дольше, чем мог себе позволить.

– Ты вернешься? – спросил Озуно.

Хирата остановился; он обернулся к монаху. Их взгляды встретились. Лицо Озуно было печально, на нем не было ни следа обычной насмешки. Хирата понял, что они подошли к крайней точке, где ему предстояло решить, продолжить ли обучение, или их с Озуно пути разойдутся навсегда. Мысль о том, чтобы оставить свою мечту, ужаснула Хирату. Однако в тот момент эта мечта не казалась ему достойной таких мучений.

– Не знаю, – сказал Хирата.

Спустя пятнадцать дней, в ясный весенний полдень, Хирата въезжал на коне в ворота замка Эдо. Он предвкушал еду, горячую ванну, хороший ночной сон и свободное время, чтобы обдумать дальнейшую жизнь. Но когда он подъехал к своему особняку в чиновничьем квартале, его жена, Мидори, встретила его у дверей, держа на руках дочь и младенца-сына.

– Благодарение богам, ты вернулся! – крикнула она. – Ты нужен сёгуну и правителю Мацудаире. Пока ты отсутствовал, они каждый день спрашивали о тебе.

У Хираты упало сердце; у него явно неприятности. Он поспешил во дворец, где нашел сёгуна и правителя Мацудаиру на пирушке, посвященной цветению вишни. Они вместе с гостями сидели в саду, потягивая вино, заедая его вкусными яствами, и сочиняли стихи. Розовые лепестки, кружась, падали на них. Сёгун радостно улыбался, но лицо правителя Мацудаиры было мрачным: он ненавидел ходить на задних лапках перед родственником, что ему приходилось делать, чтобы сохранять влияние на сёгуна и контроль над режимом.

– А, Хирата-сан, – позвал сёгун, – присоединяйтесь к нам.

Хирата опустился на колени и поклонился. Слуга налил ему вина.

– Где же это вы были? – спросил правитель Мацудаира.

– Ездил по делам, – ответил Хирата, в душе вздрогнув: правитель Мацудаира всерьез обижался по каждому пустяку и сейчас выглядел даже более раздосадованным, чем он ожидал.

– Не припоминаю, что давал вам разрешение отсутствовать почти два месяца. Что толку в следователе, которого никогда не бывает рядом, когда он мне нужен?

– Ах, не ворчи, – вмешался сёгун, махнув рукой на Мацудаиру. – День слишком хорош, чтобы ссориться.

– Да, досточтимый кузен. – По тону правителя Мацудаиры чувствовалось, как противно ему уступать сёгуну. – Позволите мне забрать Хирату-сан, чтобы прогуляться и показать ему самые красивые цветы?

– Конечно.

Хирата приготовился к нагоняю, который, он это чувствовал, непременно последует. Когда они шли под деревьями, правитель Мацудаира заговорил тихим злым голосом:

– Эта отлучка не единственный вопрос к вам. В последнее время вас довольно трудно найти. – Он тяжело ступал и со злостью отмахивался от лепестков, кружившихся возле его лица. Каждый раз при встрече с ним Хирата замечал, что Мацудаира становился все менее сдержанным и все более неуверенным в себе. – Когда я хочу узнать, как идет расследование, мне докладывают ваши люди. Похоже, это они выполняют всю работу и прикрывают вас.

Хирату обескуражило то, что ему не удалось надежно скрыть это обстоятельство от посторонних глаз.

– Мои люди работают под моим руководством. Я не могу быть одновременно повсюду. Но сейчас я в вашем распоряжении. – Правитель Мацудаира вперил в него взгляд, как бы оценивая его верность. – Что ж, это хорошо, так как у меня есть одно дело и я хочу, чтобы вы занялись им лично, не передавая кому-то еще.

Он бросил взгляд в сторону сёгуна, затем повел Хирату в дальний угол сада.

– Мне стало известно, что в моем окружении есть люди, которые могли тайно присоединиться к оппозиции.

Эта новость удивила и встревожила Хирату. Правитель Мацудаира всегда опасался измены, но прежде Хирате еще не доводилось слышать, что измена может зреть в ближайшем окружении правителя Мацудаиры. Хирата понял, насколько он отдалился от политики во время занятий боевыми искусствами.

– Могу я спросить, кто эти люди?

Правитель Мацудаира зашептал ему на ухо. Названные двенадцать имен заставили сердце Хираты учащенно забиться. Это были самые могущественные, важные особы, которые вывели правителя Мацудаиру на вершину власти. Вместе они обладали достаточной силой, чтобы при желании свергнуть правителя Мацудаиру.

– Я хочу, чтобы вы провели следствие по каждому из них, – сказал правитель Мацудаира. – Установите, на самом ли деле они замышляют против меня предательство. И пусть ваше расследование будет абсолютно конфиденциальным.

Сыщик внутри Хираты был рад новой важной задаче, однако это расследование могло затянуться на целую вечность. Его сердце упало. Как же быть с уроками по боевым искусствам?

– Если я замечу, что вы пренебрегаете своими обязанностями, – зловещим тоном продолжал правитель Мацудаира, – вы будете вольны заниматься чем угодно.

Это означало, что если Хирата не посвятит этому расследованию всего себя, то потеряет пост; его отринут как жалкого ронина, выбросят вместе с семьей на произвол жестокого мира. Как бы Хирате ни хотелось стать мастером боевых искусств, он не мог пожертвовать ради них Мидори, детьми и честью.

– Да, правитель Мацудаира, – сказал он. – Можете рассчитывать на меня.

Спустя месяц Хирата сидел в своем кабинете с детективами Иноуэ и Араи и разбирал информацию, собранную ими по потенциальным изменникам. Он качал головой, просматривая один из документов.

– Мы заплатили слугам, вассалам и родственникам, чтобы те шпионили за всеми этими людьми, но никто не сообщил ничего, что указывало бы на заговор против правителя Мацудаиры.

– Мы расставили по всему замку и городу людей для подслушивания, но те не слышали ничего, что можно вменить в вину подозреваемым, – добавил Араи.

– Быть может, они ни в чем не виновны, – сказал Иноуэ.

– Быть может, мы потратили месяц, гоняясь за призраками, которые живут только в воображении правителя Мацудаиры. – Досада переполняла Хирату. Каждый проведенный без тренировок день он сожалел, что забросил их. Каждое утро он занимался ненавистной медитацией и дыхательными упражнениями в надежде, что скоро вернется к Озуно. – Если нам не удастся найти доказательств того, что эти люди изменники, то правитель Мацудаира будет скорее недоволен, чем почувствует облегчение.

Они с детективами сидели в тишине, представляя себя разжалованными, изгнанными или даже казненными за то, что не смогли добиться нужных результатов.

– Каким будет наш следующий шаг? – спросил Араи.

– Мы организуем слежку за подозреваемыми, – сказал Хирата. – И будем молиться, чтобы нам удалось застать их за каким-нибудь неблаговидным делом. – Наблюдение потребует огромных усилий. Его уроки могут не возобновиться в течение многих месяцев… если вообще возобновятся.

– Хорошо. У нас есть двенадцать человек, за которыми нужно следить, – сказал Иноуэ. – С кого начнем?

– Можно бросить жребий, – предложил Хирата.

Тут в дверях появился стражник.

– Простите, но мне показалось, что вы захотите это увидеть, – сказал он. И передал Хирате скрученный лист матовой бумаги. – Я обнаружил это подсунутым под задние ворота, когда делал обход.

Хирата развернул лист и прочел написанные на нем слова. От удивления у него екнуло сердце.

– Послушайте. «Если хотите поймать изменника, не нужно ходить далеко: это правитель Мори. Он возглавляет заговор, нацеленный на свержение правителя Мацудаиры. Он ожидает тайную поставку в свое имение ружей и боеприпасов».

– Возможно, это и есть нужный нам прорыв, – высказал Араи посетившую Хирату мысль. Иноуэ, похоже, с недоверием отнесся к происходящему. – Кто написал письмо?

– Подписи нет, и я не узнаю почерка. – Хирата повернулся к стражнику: – Ты не видел, кто оставил письмо?

– Нет. Это мог быть любой, кто проходил мимо.

– Неизвестно, чьим сведениям не стоит доверять, – сказал Иноуэ.

– Но и игнорировать их тоже нельзя. – Из прошлого опыта Хирата знал, что таким образом порой сообщают правду, а ему нужна была любая зацепка, которая могла помочь. – Если мы поймаем правителя Мори за собиранием оружия, то это будет свидетельством измены.

– И что мы теряем, выбрав его первым объектом для наблюдения? – высказался Иноуэ.

Араи кивнул:

– Когда начинаем?

– В письме не говорится, когда именно будет сделана поставка, – сказал Хирата. – Нам нужно начать наблюдение сегодня вечером.

Следующие одиннадцать ночей Хирата, Иноуэ и Араи провели на крыше особняка, расположенного через улицу от имения правителя Мори. Другие соглядатаи облюбовали крыши в соседних имениях, владельцам которых Хирата приказал всемерно сотрудничать со следствием. Скаты крыш и деревья скрывали их. Единственным человеком, который мог их заметить, был сторож на местной пожарной вышке. Хирата решил, что он не посмеет вмешиваться.

Первые десять ночей прошли без каких-либо событий. Никаких посылок к правителю Мори не приходило. Начался период дождей. Сжавшись в комок на черепице крыши, усердно поливаемый дождем Хирата начал думать, что подброшенное кем-то письмо – обман и он понапрасну тратит время. На одиннадцатую ночь Хирата смотрел за воротами, а Араи и Иноуэ дремали под промасленной материей, которую они прикрепили к шпилю, чтобы укрыться от бесконечного ливня. Где-то между полуночью и рассветом, когда он и сам начал клевать носом, на улице послышался шум, который заставил Хирату встрепенуться. Он разбудил Араи и Иноуэ. Они увидели, как двое носильщиков тащили большой сундук, сгибаясь под его тяжестью. За ними прошли еще три пары с похожей поклажей. Носильщики остановились у ворот правителя Мори. Стражники пропустили их внутрь. Хирата ползком добрался до конька крыши. Стоя на цыпочках, вцепившись для опоры в шпиль, он лишь смог заглянуть во двор правителя Мори, где тусклые огни из караульного помещения едва пробивались сквозь завесу дождя. В окнах дома были видны силуэты людей. Судя по их движениям, они вскрыли один из сундуков при помощи лома и подняли крышку. Один из людей вынул длинный тонкий предмет и, прижав его к плечу, посмотрел вдоль него.

Это было ружье.

Сердце Хираты прыгало от возбуждения, когда он съехал с крыши.

– В сундуках, которые только что привезли, оружие! – выдохнул он Араи и Иноуэ. – Давайте собирать солдат, чтобы обыскать имение.

8

– Ты нашел оружие или другие свидетельства того, что правитель Мори изменник? – спросил Сано Хирату.

Они сидели в кабинете Сано. В комнате стоял терпкий запах влажного дерева и татами из нежной соломы. На улице с небес лились потоки дождя. Утро не отличалось от сумерек; солнце словно утонуло в непогоде.

– Пока нет, – ответил Хирата. – Но у него большое имение. Мои люди еще заняты поисками.

– Хорошо, надеюсь, они найдут эти ружья, – сказал Сано. Если удастся доказать, что правитель Мори виновен в заговоре против правителя Мацудаиры, то никому, кроме его собственных людей, не будет дела до его убийства. Ситуация, в которой оказалась Рэйко, заметно улучшится. – Ты допрашивал охранников правителя Мори?

– Мои детективы занимались этим. Охранники отрицают, что пропускали оружие внутрь имения. Но другого от них ждать не приходится. Им не нужно обвинений в измене.

Захватив подбородок в горсть, Сано задумался над только что рассказанной Хиратой историей.

– Ты не мог ошибиться по поводу того, что вы видели?

– Думаю, мог. – В голосе Хираты прозвучало сомнение. – Но в тот момент я был совершенно уверен.

– Из твоего рассказа все-таки непонятно, как получилось, что ты отправился с обыском в имение именно тогда, когда можно было застать мою жену на месте преступления, рядом с убитым правителем Мори.

– Должно быть, это совпадение.

– На мой взгляд, это слишком для простого совпадения. – Чутье подсказывало Сано, что здесь не обошлось без руки опытного кукловода. – Ты не пытался выяснить, кто отправил письмо, которое указало тебе на след правителя Мори?

– Нет, – смутившись, ответил Хирата. – Я понимаю, что должен был это сделать. Просто показалось, что важнее проверить, имеет ли оно что-либо под собой. Мне жаль, что я не провел более тщательного расследования.

Сано тоже было жаль. Если бы Хирата был более скрупулезен, то они, возможно, уже располагали бы сведениями, которые могли бы помочь Рэйко. Но у Сано было даже больше причин для беспокойства. Торопливость была не в характере Хираты. Он изменился, по мнению Сано, не в лучшую сторону, что сказалось на их отношениях, а также могло отразиться на расследовании убийства.

– Я помню Озуно по тому расследованию три года назад, – сказал Сано. – Но я не имел ни малейшего представления, что он сделал тебя своим учеником.

– Это должно было остаться тайной. – Хирата был явно раздосадован тем, что ему пришлось рассказать об этом. – Я не должен был раскрывать ее даже вам.

Но прежде всего Хирата был верен Сано, и не только потому, что Сано был его начальником. Хирата был обязан Сано и своей должностью, и всеми связанными с нею льготами.

– Вы ведь не расскажете никому, да? – волнуясь, спросил Хирата.

– Если в этом не будет необходимости, не расскажу, и в данный момент я не предвижу такой необходимости, – сказал Сано. Чувство признательности и уважения в их отношениях было взаимным.

Хирата облегченно вздохнул:

– Значит, вы не против моих занятий с Озуно?

Сано заколебался. Заниматься с таким мастером, как Озуно, – это возможность, которая может представиться только раз в жизни. Кроме того, Сано не мог лишать Хирату шанса справиться со своей физической слабостью: Хирата был ранен, спасая Сано жизнь.

– Нет. Но должен тебя предупредить, что придется считаться не только с моим мнением. В следующий раз, когда ты отправишься на занятия, правитель Мацудаира и сёгун могут тебя не простить.

– Я знаю. – По голосу Хираты чувствовалось, что он разрывается между долгом самурая и личными желаниями.

– К тому же очень опасно позволять тренировкам мешать исполнению обязанностей, – продолжал Сано. – Тебе приходится работать в очень сложных условиях, чтобы умиротворить правителя Мацудаиру, и при этом ты так торопишься вернуться к тренировкам, что пропускаешь важные этапы расследования.

– О, простите, – пробормотал Хирата, его лицо стало несчастным.

– Мне нужны не извинения. Мне нужна твоя помощь в раскрытии этого преступления и снятии обвинений с моей жены. Мне нужно быть уверенным, что ты отнесешься к этому со всем вниманием и приложишь для этого все возможные усилия.

– Я все сделаю, – с готовностью заверил Хирата. – Обещаю.

Сано оставалось лишь надеяться, что Хирате можно верить.

– Ладно, поспешим-ка во дворец. Правитель Мацудаира и сёгун, наверное, теряются в догадках, почему мы так задерживаемся.

Сёгун, сидевший на возвышении в дворцовом помещении для аудиенций, был напуган видом правителя Мацудаиры, который разместился ниже его на почетном месте справа. Лицо сановника пылало яростью. Стражники стояли вдоль стен совершенно неподвижно, словно малейшее движение могло обрушить его гнев на них. – Когда же вы собирались рассказать мне, что правитель Мори убит? – рявкнул правитель Мацудаира, когда Сано и Хирата вошли в комнату.

Сано сдержал ругательство, которое было готово слететь с его губ. Должно быть, у правителя Мацудаиры в имении Мори есть шпионы, передавшие ему информацию. То обстоятельство, что сам Сано отсрочил доклад, осложняло его положение.

– Я планировал доложить после того, как пойму, что произошло, – сымпровизировал Сано, когда они с Хиратой опустились на колени и поклонились. – Я хотел доложить вам о том, как идет следствие по делу о смерти правителя Мори.

Правитель Мацудаира прищурился. Он подозревал, что Сано нарочно придержал известие, и раздумывал о его намерениях.

– Ну и?.. Как же умер правитель Мори?

– Его зарезали и кастрировали, – сказал Сано.

Сёгун в ужасе замер. Стражники непроизвольно дернулись. Правитель Мацудаира нахмурился, словно ему нанесли личное оскорбление.

– Вы выяснили, кто его убил?

– Пока нет. – Сано говорил твердым, уверенным голосом, чтобы не показать, что он уклоняется от прямого ответа, лихорадочно соображая, что говорить.

– Есть ли подозреваемые?

– На подозрении все в имении Мори. – Однако Сано понимал, что не сможет вечно держать в тайне участие Рэйко и будет лучше, если правитель Мацудаира узнает о нем от него, чем от кого-то другого. – Была попытка обвинить мою жену. – Правитель Мацудаира удивленно округлил глаза, сёгун охнул. – Она…

– Ее обнаружили в спальне правителя Мори, голую и забрызганную кровью, рядом с его мертвым и изуродованным телом. – В комнату твердо прошагал начальник полиции Хосина, высокий, мускулистый и гордый. Его красивое лицо светилось злорадством. С ним был его главный вассал, капитан Тораи, выглядевший словно несколько облегченная и уменьшенная копия своего хозяина. Оба усмехались, глядя на Сано и наслаждаясь его бедой.

Сердце Сано тревожно забилось: его враг явно располагает информацией от собственных шпионов и торопится с выгодой ее использовать. Сано вспомнил встречу с генералом Исогаи и старейшинами и их предупреждение о том, что Хосина начал против него новую кампанию.

– Это правда? – спросил правитель Мацудаира, не сводя с Сано глаз. – Это ваша жена убила правителя Мори?

– Правда то, что ее обнаружили на месте преступления, – сказал Сано, – но она не делала этого. Я могу объяснить…

– Что тут объяснять, – вмешался Хосина. – Госпожа Рэйко была поймана в буквальном смысле на месте преступления.

– Нет никаких сомнений, что она убийца, – добавил капитан Тораи.

Сано в ярости повернулся к ним.

– Я не давал вам разрешения участвовать в этой встрече. Уходите, – приказал он. Для Рэйко и без их обвинений все оборачивалось достаточно плохо.

Однако правитель Мацудаира сделал им знак остаться. Они, ухмыляясь в сторону Сано, опустились на колени. Правитель Мацудаира устремил на него грозный взгляд:

– Свидетельство против вашей жены весьма убедительно.

– Это не доказывает, что она виновна, – возразил Сано. – Пожалуйста, выслушайте меня, и вы поймете, что ее подставили.

– Подставили, – хмыкнул Хосина. – Это она так сказала? Это в свое оправдание говорят все преступники. – Он обратился к сёгуну: – С разрешения вашего превосходительства я арестую госпожу Рэйко.

Сано охватила паника. События развивались слишком быстро и в ненужном направлении.

– Я запрещаю!

– Он пытается в ущерб правосудию оградить жену от закона, – сказал капитан Тораи правителю Мацудаире.

– Это вы пытаетесь за счет обвинения госпожи Рэйко провернуть собственные дела! – выпалил Хирата.

– Я не услышал ни одной причины, почему она не может быть обвинена сегодня же. – Правитель Мацудаира надвинулся на Сано.

Когда Сано открыл рот, чтобы ответить, сёгун нервно заерзал.

– Не могу поверить, что госпожа Рэйко, э-э, способна на такой ужасный поступок. Она такая милая, красивая молодая женщина, – пропищал он.

Он выделил голосом слово «красивая», словно внешность Рэйко была лучшим доказательством ее невиновности, чем ее личность. Но Сано рад был любой поддержке в бою.

– Спасибо, ваше превосходительство.

Хосина сердито нахмурился.

– Позвольте изложить версию событий моей жены.

– Позволяю, – сказал сёгун, храбро взглянув на правителя Мацудаиру. Его порой раздражало доминирование кузена, и он с удовольствием использовал возможность поперечить ему.

Правитель Мацудаира тоже нахмурился.

– Хорошо, канцлер Сано. Я слушаю.

Сано быстро и коротко, но при этом максимально убедительно передал рассказ Рэйко. Когда он рассказывал о мальчике, задушенном правителем Мори, сёгун вскрикивал от ужаса. Правитель Мацудаира качал головой. Даже Хосина и Тораи казались озабоченными. Но когда Сано дошел до момента, когда Рэйко потеряла сознание и очнулась рядом с трупом правителя Мори, Хосина расхохотался. Тораи ему вторил.

– Это самая большая ложь, какую я когда-либо слышал! – воскликнул Хосина. – Если ваша жена, досточтимый канцлер, ожидала, что вы поверите в это, она, должно быть, считает вас полным идиотом.

– Я считаю, что эпизод со слежкой за правителем Мори притянут за уши, – ухмыльнулся Тораи. – Ни одна женщина не делает таких вещей. Даже необыкновенная госпожа Рэйко.

Сёгун хихикнул. Сердце у Сано упало, так как сёгун всегда поворачивался по тому ветру, который в данный момент дул сильнее.

– Версия госпожи Рэйко выглядит по меньшей мере двусмысленной, – сказал правитель Мацудаира. – Особенно в той части, где правитель Мори похищает и убивает детей. Я знаю его многие годы. Он всегда казался благородным и порядочным человеком.

– Даже слухов никогда не было о чем-либо порочащем его, – поспешил добавить Хосина. – И он был сильной и преданной опорой режима. – Его тон напомнил правителю Мацудаире, что именно правитель Мори помог ему прийти к власти.

– Он, возможно, и не был столь уж преданным, – сказал Сано, решив не позволить предпочтениям правителя Мацудаиры склониться в пользу жертвы преступления.

– Я проводил расследование в отношении него в связи с подготовкой заговора, – сказал Хирата, напоминая правителю Мацудаире, что тот сам заподозрил правителя Мори в предательстве и приказал начать следствие.