Текст книги "Красная хризантема"

Автор книги: Лора Джо Роулэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

25

На рассвете Сано вышел во двор. Там уже ожидали детективы Марумэ и Фукида, а также остальные члены свиты. Когда они садились на коней, по всему замку стонал ветер. Молнии пунктирами сшивали светящиеся края грозовых туч. Гром рычал, словно тигр, крадущийся к городу с гор.

Хирата приехал с детективами Иноуэ и Араи. Вслед за ними в ворота проехала группа самураев с гербом Мацудаиры на доспехах.

– Приветствуем, досточтимый канцлер. Вы куда-то собрались? – бросил старший из них, при этом тон его граничил с дерзостью.

Сано признал в нем одного из главных вассалов правителя Мацудаиры.

– Представьте себе, собрался. – Он намеревался вновь допросить госпожу Мори и ее сына. – Что вас привело сюда, Кубо-сан?

– Послание от правителя Мацудаиры. – И Кубо передал Сано бамбуковый пенал для свитков. – Предлагаю вам прочесть это до отъезда. – Сказав это, он развернулся и ускакал, уводя и своих людей.

В душе Сано шевельнулось плохое предчувствие. Он прекрасно знал, что ничего хорошего не приходится ожидать от официальных писем, которые доставляют гонцы, не проявляющие должного уважения. Он прочел свиток и помрачнел: известие было даже хуже, чем он предвидел.

– Что там? – спросил Хирата.

Сано прочел вслух: «Настоящим вы уведомляетесь, что специальный суд будет собран сегодня днем в час обезьяны. Вам будет предъявлено обвинение в измене, а вашей жене – в убийстве правителя Мори. Будьте готовы к защите. Вашими судьями будут его превосходительство сёгун, начальник полиции Хосина и я. Мы опросим свидетелей, изучим улики, установим вашу вину или невиновность и в соответствии с этим определим вашу судьбу».

Сано в смятении замолчал, Хирата и детективы также выглядели ошеломленными.

– Почему так вдруг? – пробормотал Хирата.

– Со вчерашнего вечера мои позиции ослабли, – сказал Сано.

– Но ведь расследование еще не закончено! – воскликнул Хирата. – У нас нет ничего, чтобы доказать вашу невиновность!

– Именно это и нужно правителю Мацудаире, – отозвался Сано. – Он принял решение, что я должен ответить за все. – Должно быть, его союзники не стали скрывать, что отошли от него. Чиновник без союзников бессилен, пария. – Он хочет отсечь меня, пока сам не провонял исходящим от меня смрадом.

Хирата все понял. На лице его появилось злобное выражение.

– И он намерен позволить Хосине помочь ему в этом! Хосина, видимо, вне себя от радости.

– Наверняка, – буркнул Сано, – поскольку относительно вердикта этого суда сомневаться не приходится.

– Вы можете перетащить сёгуна на свою сторону, – подала голос Марумэ.

Но в нем звучала безнадежность – он, как и Сано, понимал, что сёгун едва ли вступится за Сано перед объединенными силами правителя Мацудаиры и Хосины.

– Если бы только я мог еще до этого прибить Хосину! – Глаза Хираты наполнились болью. Его преступные промахи лишили Сано почвы под ногами.

– Времени на то, чтобы говорить об упущенных возможностях, нет, – сказал Сано. – У нас есть лишь несколько часов, чтобы приготовить хоть какую-то защиту для моей жены и для меня.

– Вы по-прежнему намерены допросить вдову и пасынка правителя Мори? – спросил Фукида.

Сано на мгновение задумался.

– Нет. Я уверен, что если это они убили правителя Мори, то обязательно солгут. Даже если я заставлю их признаться, правитель Мацудаира и начальник полиции Хосина не примут это как доказательство невиновности моей жены. Настало время поменять подход на противоположный. Пойдем.

– Куда? – спросил Хирата. – Что будем делать?

– Объясню по дороге, – бросил Сано.

– Разве вы не собираетесь рассказать госпоже Рэйко о том, что случилось?

– Я не могу этого сделать! Она уже покинула дом. Я оставлю ей записку. Давай раскроем преступление до того, как она вернется, чтобы срочность вызова уже не играла роли!..

Съемный паланкин вез Рэйко через бантё, район, где жили подчиненные вассалов Токугавы. Живые бамбуковые изгороди отгораживали сотни небольших и недорогих жилищ. Вассалы были бедны по сравнению со своими наделенными землей начальниками и представителями богатого сословия торговцев, и дожди превратили всю округу в заболоченные трущобы. Носильщики Рэйко тащились по колено в воде среди плавающего на поверхности конского навоза. Рэйко лишь чуть-чуть приоткрыла окно паланкина, чтобы видеть, где они. Это было то место, где она не должна была показывать лицо, ибо ее могли узнать.

У дома, отмеченного вырезанными на деревянной табличке иероглифами, она приказала носильщикам остановиться, высунула руку из окна и подала знак сопровождающим, которые ехали позади. Лейтенант Асукай спрыгнул с коня, подбежал к воротам и постучал. Пока он переговаривался с кем-то, скрытым листьями бамбука, она старалась перебороть отчаяние, грозившее сломить ее окончательно.

Прошлой ночью она пообещала Сано, что не оставит надежды. Прошлой ночью они вместе легли в постель, понимая, что, быть может, в последний раз. Они любили друг друга, стараясь не потревожить ребенка. После, умиротворенная и разнеженная в объятиях Сано, Рэйко смогла заставить себя подумать, что все кончится хорошо. Но когда забрезжил рассвет, страх холодной ядовитой змеей снова пробрался к ней в душу, шипя: «Ты убила правителя Мори. Ты заплатишь за это». И теперь она заставляла себя проделать то, что казалось уже бессмысленным.

Из-за бамбуковой изгороди появилась худая седая дама. Асукай подвел ее к паланкину и открыл дверь.

– Полезайте внутрь, – приказал он.

Женщина увидела Рэйко, и на ее иссохшем лице отразился испуг. Рэйко подумала, как рады ей бывают люди, когда им нужна помощь, и как они не хотят ее видеть, когда им сделаешь то, о чем они просят, но все окажется не так, как им хочется.

– Пожалуйста, не уходите, госпожа Цузуки, – проговорила она. – Я займу у вас всего одну минуту.

Женщина неохотно влезла в паланкин и села как можно дальше от Рэйко.

– Я слышала о том, что с вами случилось, – сказала она. Она старалась не смотреть Рэйко в глаза. Ее мягкий голос не мог скрыть явной настороженности. – Что вы здесь делаете?

– Я не убивала правителя Мори, – ответила ей Рэйко. – Я пытаюсь выяснить, кто это сделал, и доказать свою невиновность. Мне нужна ваша помощь.

Долг перед Рэйко зримым грузом давил на госпожу Цузуки. Она смущенно взглянула на Рэйко.

– Прошу меня извинить. Мне не следует судить вас, – пробормотала он? – Так же как и винить за то, что вы раскопали о той девице, которая была помолвлена с моим сыном.

Она и ее муж, стражник из замка Эдо, попросили Рэйко разузнать про семью девушки. Хотя самураи обычно вступает в браки внутри своего сословия и все знали о своих будущих родственниках, их сын влюбился в женщину, чьи родители были ремесленниками. Владея прибыльным делом, они очень хотели, чтобы их дочь посредством брака вошла в сословие самураев. Семья Цузуки была готова принять к себе представительницу более низкого сословия из-за ее богатого приданого. Не было ничего необычного в этой практике, благодаря которой простолюдины поднимались по общественной лестнице, а самураи поправляли свои финансовые дела. Однако сначала Цузуки хотели убедиться, что девушка и ее семья приличные.

Рэйко опросила их соседей и узнала, что они переехали в Эдо из Осаки десять лет назад. Хозяин начал с того, что занимался торговлей вразнос, потом открыл небольшой ларек на рынке, благодаря которому и вырос его нынешний большой магазин. Их уважали, но никто ничего не знал об их прошлом. Они никогда не рассказывали о своей жизни в Осаке, куда Рэйко направила одного из своих помощников, чтобы разузнать о них на месте.

– Не ваша вина в том, что девушка оказалась из эта, – сказала госпожа Цузуки.

Рэйко выяснила, что семья принадлежит к сословию отверженных. Общество сторонилось этаиз-за их наследуемых из поколения в поколение занятий, связанных со смертью, – вроде разделки мяса и выделки кож, что делало их духовно нечистыми. Большинство этабыли обречены на жалкое существование, подметая улицы, перетаскивая мусор или выполняя другую грязную и постыдную работу. Но этот человек обладал редкими амбициями и способностями. Он переехал в Эдо, захватив с собой жену и дочь, где никто не знал об их низком происхождении, и поменял всем имена. Но Рэйко дала своему помощнику образец прекрасной продукции, изготовленной этим человеком, с тем чтобы тот показал его в Осаке, и один эта, встреченный им на улице, опознал его по предъявленному образцу. Результаты расследования положили конец матримониальным планам: самурай не мог жениться на отверженной.

– Вы сослужили мне службу, – сказала госпожа Цузуки, – но откуда вы взяли, что я в силах помочь вам?

– Это касается вашего сына, – проговорила Рэйко.

Глаза женщины повлажнели, слезы мгновенно побежали по ее лицу.

– Он все равно женился на ней… Его отец и я от него отказались. Он для нас умер!

Рэйко стало жаль эту женщину, потерявшую сына из-за того, что он нарушил жесткий многовековой запрет. Она пожалела отом, что ее добрые намерения стали причиной семейной трагедии.

– Где он? – спросила она.

– А какое отношение он имеет к вашим проблемам? – вместо ответа спросила госпожа Цузуки.

– Он прислал мне вот что, – сказала Рэйко, доставая из-за пояса письмо.

Взглянув, женщина быстро отвела глаза от строчек, написанных знакомым почерком. И закрыла глаза, словно от боли. Тогда Рэйко стала читать вслух:

– «Госпожа Рэйко, вы злая, назойливая ведьма. Вы разрушили наши жизни. В один прекрасный день я заставлю вас страдать так же, как вы заставили страдать нас».

Госпожа Цузуки обратила на Рэйко испуганный взгляд:

– Вы же не думаете, что мой сын виноват в том, что случилось с вами?

Он не менее вероятный подозреваемый, чем полковник Кубота, и гораздо более вероятный, чем семья клерка, которого казнили за убийство благодаря расследованию Рэйко.

– Он является членом банды, в которую входят люди из свиты правителя Мори. – Такие самурайские банды убивают время тем, что шатаются по городу, пьянствуют, устраивают дебоши и пристают к женщинам. – Через них открывался путь в имение правителя Мори. И он достаточно умен, чтобы разработать совершенный план убийства. Кроме всего прочего, то обстоятельство, что от него отвернулась семья, давало ему еще более весомую причину ненавидеть меня. Как вы думаете? Мог он это сделать?

– Не знаю. – Госпожа Цузуки беспомощно покачала головой. – Я больше не знаю, на что способен мой сын и кто он теперь. Я не видела его целый год, с тех пор как он заявил, что собирается против нашей воли жениться на той женщине и отец потребовал, чтобы он оставил наш дом и больше не возвращался.

– Куда он уехал?

– Не знаю. Но ее семья может знать. Спросите у них.

Сано, Хирата, их детективы и свита собрались в том районе, где Рэйко, по ее словам, встречалась с Лилией и где начались все ее несчастья. Дождевая вода стекала с крыш и балконов; разводы плесени и зеленого мха покрывали потемневшую от сырости и грязи штукатурку стен. На улицах не было ни души, но когда Сано и его люди спешились и начали привязывать своих коней к столбам, из всех окон на них таращились любопытные глаза.

– Это чайный домик – «Хурма», – сказал Хирата, указав на унылую витрину с мокрыми синими занавесками.

Сано, проходя мимо, лишь скользнул по ней взглядом.

– Пока оставим чайный домик в покое.

– Хотите, чтобы мы собрали всех жителей для допроса? – спросил Хирата.

– Это скорее всего поможет не больше, чем прежде. – Сано продолжал идти, минуя лавки и маленькую кумирню.

– Что мы ищем? – спросил детектив Марумэ.

– Пока точно не знаю, – отозвался Сано. – Я узнаю, когда увижу это.

Он настроил себя на то, что его окружало. Чутье подсказывало ему, что ответы находятся именно здесь. Он направил свой разум во всех направлениях сразу. Он вдыхал запах ночных горшков в переулках, вслушивался в голоса, бормочущие в домах молитвы, вылавливал привкус чеснока в угольном дыму, который поднимался от кухонь. Он ощущал новую надежду, шагая по улице, готовый ко всему, что могло встретиться ему на пути.

Его люди молча следовали за ним. Они подошли к лавке в середине квартала; дверь ее была чуть приоткрыта. Она, казалось, манила Сано. Он подошел к дому и, стоя под свисающими скатами, заглянул внутрь. Хирата и детективы стали смотреть через его плечо.

Это был магазин писчебумажных принадлежностей, заполненный кисточками для письма, чернильными камнями, керамическими сосудами для воды, футлярами для свитков и пачками бумаги. За столиком сидел пожилой мужчина. Напротив него застыла на коленях молодая женщина.

– Ребенок заболел простудой, но теперь ему лучше, – говорила женщина. – Муж много работает. Я здорова, но скучаю по вас. – Старик записывал ее слова, а она продолжала диктовать: – Пока до свидания. С любовью, ваша дочь Эмико.

Сано представил на ее месте другую женщину, постарше; и услышал другой голос: «Дорогая госпожа Рэйко, простите, пожалуйста, что досаждаю вам, но мне нужна ваша помощь». Этот старик, видимо, единственный грамотный на всю округу. Лавки, подобные этой, не знали отбоя от тех, кому нужно было написать или прочесть письма. Сано ощутил тревожное волнение. Что-то ему подсказывало, что он на верном пути. Он открыл дверь пошире и шагнул в дом.

Хозяин поклонился ему:

– Господин, я сейчас закончу и займусь вами.

Сано кивнул, но смотрел он на письмо, которое старик осторожно промокал. Нарисованные тушью иероглифы были квадратными, четкими, аккуратными и очень знакомыми. Хозяин лавки свернул лист бумаги, вложил его в бамбуковый футляр и передал женщине; она заплатила, поблагодарила его и ушла.

– Чем могу служить? – спросил он Сано.

– Я хочу поговорить с вами о письме, которое вы однажды написали, – сказал Сано. – Для танцовщицы по имени Лилия.

Вежливая улыбка на лице старика погасла.

– Я со всем уважением прошу разрешения не согласиться с вами; у меня никогда не было клиентки с таким именем.

– Нет, была, – бросил Сано. – Я видел письмо. Оно было послано моей жене, госпоже Рэйко. Я узнал ваш почерк. – Это доказывало по крайней мере то, что Лилия реально существует, что Рэйко она не пригрезилась в приступе безумия.

На лице старика застыл страх.

– Тысяча извинений, но я не знаю никакой Лилии. – Он повернулся к Хирате, который вошел в магазин вместе с Сано: – Я уже говорил вам это позапрошлой ночью, когда вы приходили.

– Да, говорили. Я помню вас. – Хирата обратился к Сано: – Я пригрозил забить его до смерти, если он не скажет, где ее искать, но он словно воды в рот набрал. Остальные на этой улице тоже.

«И Хирата отступил, потому что больше верил им, чем рассказу Рэйко, и не хотел обижать невинных людей», – подумал Сано. Но сейчас старик случайно представил доказательство того, что заговор молчания существует. Сано и Хирате было нечего терять.

– Сегодня мы намерены дать вам еще один шанс рассказать нам всю правду, – сказал Хирата.

И захлопнул дверь. Они с Сано нависли над стариком – тот сидел съежившись за своим столиком.

– Пожалуйста, не бейте меня! – закричал он, прикрываясь руками в ожидании побоев.

– Скажите только, где Лилия, – прорычал Сано, – и вам ничего не будет.

– Я не могу!

В крошечной, заставленной вещами комнате пахло старостью и страхом.

– Кто запугал вас, чтобы заставить молчать?

– Какие-то самураи. Я не знаю, кто они. Они приходили сюда два дня назад. – Стараясь задобрить Сано и Хирату, он быстро забормотал: – Они ходили по домам, искали Лилию. Они ее не нашли; она уже уехала. Они сказали, что если кто-то будет о ней спрашивать, мы должны говорить, что не знаем такую, или они вернутся и всех поубивают.

– Не бойтесь. Я защищу вас. – Терпению Сано пришел конец. Он ухватил старика за ворот халата. – Так где она? Где? Говори же!

– Я обещал ей, что никому не скажу! – скуля и всхлипывая, заверещал старик.

– Ну, хоть какая-то ниточка, – проговорил Хирата.

– Почему она скрылась? – настаивал Сано.

– Она услышала, что те самураи пришли по ее душу. Она – очень испуганная – прибежала ко мне в магазин. И упросила меня написать для нее письмо.

– Письмо – кому?

Так как старик не ответил, Сано повернул его лицом к Хирате. Тот медленно вынул меч. И приставил клинок к груди старика. У них не было времени на вежливые уговоры. Старик взвизгнул:

– Госпоже Рэйко!

Сано удивился: Рэйко, насколько ему было известно, не получала второго письма от Лилии.

– И что же она попросила вас написать?

– Что ее преследуют какие-то плохие люди и ей приходится прятаться. Она умоляла госпожу Рэйко спасти ее.

– Если она ожидала помощи, то должна была сообщить, где ее найти, – сказал Сано. Должно быть, у нее не было возможности отослать письмо Рэйко. – Говори!

– Я не могу! – Старик прижался спиной к Сано, отпрянув от меча Хираты. – Я никогда не прощу себе, если с ней что-нибудь случится.

– Слушай! – крикнул Сано, развернув старика к себе. – Те люди в конце концов доберутся до Лилии. Моя жена ждет, чтобы я ее спас! И я это сделаю, но сначала тебе придется рассказать мне, где та женщина.

Опасливая надежда в глазах старика боролась с упрямством и наконец победила.

– Хорошо, – взмолился он. – Только отпустите!

Сано отпустил его. Старик осел на пол. Пристыжено и печально покачал он головой.

– Думаю, что уже не смогу причинить ей вреда большего, чем уже причинил. Лилия сказала, что отправляется на улицу Гинкго. До начала дождей там был пожар. Она собиралась спрятаться в каком-то доме, который сгорел не весь.

– Где этот дом? – грозно наступал Сано.

Старик указал, как туда добраться по сложным лабиринтам улочек Эдо.

– Спасибо! – сказал Сано. – Вы правильно поступили. Мне жаль, что пришлось так грубо обойтись с вами.

Он открыл дверь и подозвал нескольких солдат, которые ждали на улице.

– Отведите этого человека в мое имение, – сказал он им. – Отвечаете за него головами. Он будет на суде давать показания в пользу госпожи Рэйко. – Еще часть людей Сано оставил охранять жителей улицы, затем обратился к Хирате, Иноуэ, Араи, Марумэ и Фукиде; – А вы пойдете со мной. Нужно найти Лилию! Она для нас самый важный свидетель.

Когда солдаты повели старика из магазина, он вдруг расплакался:

– Слишком поздно! Ее уже не спасти… И это моя вина!

Сано сначала решил не обращать на него внимания и ехать, но вдруг понял, что это важнее, чем могло показаться в первый момент.

– Стойте! Что вы имеете в виду?

– Тут был еще другой самурай, он тоже спрашивал меня, где Лилия. Прямо перед вами. Я ему сказал. – Старик завсхлипывал, преисполненный вины и скорби. – Я не должен был этого делать. Но со мной была внучка. Он пригрозил, что перережет ей горло.

Кто-то опередил Сано в поисках свидетеля!

– Кто это был?

– Не знаю. Он не представился, и я прежде никогда его не видел. Он скакал так, словно за ним гнались демоны.

Его звенящий истерикой голос летел вслед за Сано, Хиратой и детективами, когда они бросились по улице к своим коням.

– Милостивые боги, он убьет ее!

26

Носильщики вынесли паланкин Рэйко на широкую главную улицу Эдо, которая шла через весь город. Здесь располагались лучшие магазины, обслуживающие самых состоятельных горожан. Сегодня погода заставила большинство покупателей остаться дома. Обычные прилавки с товарами перед магазинами отсутствовали, ставни частью были закрыты, чтобы защитить от дождя дорогую мебель. Рэйко рада была такой пустынности; ей не хотелось наткнуться здесь на кого-либо из знакомых. Чем больше она скрывалась, словно беглянка, тем сильнее страшилась быть пойманной. Но ей нельзя останавливаться, нужно продолжать попытки снять с себя подозрения, сколь бы мало она ни верила, что это удастся сделать.

Мимо проехал какой-то солдат Токугавы. Рэйко поспешно нырнула в магазин, на занавесках у входа в который были изображены бамбуковые палки. Лейтенант Асукай последовал за ней в демонстрационный зал, забитый товарами из бамбука. Вдоль стен стояли ширмы; на полках выстроились корзины; с потолка свисали фонари. Все предметы выглядели изысканно – именно этим славился магазин. У самого входа были выставлены предметы гордости – клетки для сверчков. Это не были простые коробки, в которые дети сажают пойманных насекомых, чтобы дома наслаждаться их трелями. Это были изящные миниатюрные домики, пагоды, замки, специально изготовленные для богатых ценителей. Вложенный в них талант превратил их создателя из отверженного в ремесленника и преуспевающего торговца, добиться чего было фактически невозможно.

За исключением трех приказчиков, сидевших за прилавком с бухгалтерскими книгами и соробонами для проведения расчетов, в магазине было пусто. Один из мужчин поднялся и подошел к Рэйко.

– Добро пожаловать, – поклонившись, сказал он. – Чем могу служить?

Рэйко не сразу узнала его. Последний раз она видела его в доме родителей, когда они попросили ее разузнать о его предполагаемой невесте. Тогда его макушка была выбрита, как и подобает самураю; теперь его волосы были коротко подстрижены по всей голове. Тогда он был при мечах и в шелковых халатах; теперь на нем был хлопчатобумажный халат и никакого оружия. Его лицо, которое ей запомнилось как миловидное и немного детское, светилось новой, зрелой силой.

– Приветствую вас, Цузуки-сан, – сказала Рэйко.

Он повнимательнее присмотрелся к ней, и чувства стали быстрой чередой сменять одно другое, причем с такой скоростью, что Рэйко не успевала за ними следить. Лейтенант Асукай положил руку на рукоять меча – на тот случай, если он вдруг вздумает напасть на его госпожу.

– Прекрасно, – произнес Цузуки, сардонически улыбнувшись. – Забавно снова видеть вас.

Рэйко опасливо перевела дух, но Асукай встал рядом с ней.

– Примите поздравления по случаю вашей свадьбы, – сказала она.

– Так вам известно? Вам мать рассказала?

– Да, – ответила Рэйко. – Я спросила, как вас найти, и она сказала, что ваши новые родственники могут мне помочь. Я и пришла к ним. Однако не ожидала, что вы будете здесь. – Она подумала, что они с невестой сбежали, как многие несчастные любовники.

Он изобразил смех: широкая улыбка, щелочки глаз и ни малейшего звука.

– О, я здесь с того момента, как мои родные от меня отказались. Отец не только выставил меня из дома без денег, но и добился, чтобы меня вышибли из армии. К счастью, родители жены оказались добрее. Они приняли меня в семью, несмотря на то что я никчемный ронин. Теперь я приказчик и ученик.

Пройдясь по магазину, он прикоснулся к нескольким корзинам.

– Это моя работа. Неплохо, а? – Искренняя гордость мелькнула в его насмешливом тоне. – Но что-то подобное мне еще долго не сделать! – Он с неприкрытым уважением показал на клетки для сверчков. – Это сделал мой тесть. – Цузуки вскинул голову и взглянул на Рэйко; – Скажите, а зачем вы пришли? Посмотреть, что со мной сталось?

– Это одна причина. А вот другая. – И Рэйко передала ему написанное им письмо.

Когда он читал, легкая тень горького разочарования мелькнула на его лице, прежде чем он застенчиво улыбнулся.

– Простите меня, – сказал он, возвращая Рэйко письмо. – Но я тогда был так зол на вас, что не смог удержаться.

– Больше вы на меня не сердитесь? – спросила Рэйко.

Он снова беззвучно рассмеялся.

– О, некоторое время сердился! Но очень скоро я начал думать, что вы сделали мне большое одолжение. Я был никчемным оболтусом. И друзья были мне под стать. Нас не заботило, что мы просто балуемся жизнью. Теперь я лишился и банды, и семьи. Я не напиваюсь каждый вечер и не дерусь, не играю в азартные игры и не делаю долгов. Я теперь зарабатываю на жизнь, вместо того чтобы сидеть на шее у режима Токугавы. И знаете что? Прежде я считал, что торговцы ниже самураев, но родители жены – прекрасные люди! – В его голосе слышалось искреннее уважение. – Она лучше моих родителей, которых больше интересуют статус и обычаи, чем человеческие души… Хочу познакомить вас кое с кем, – добавил он, взглянув через плечо.

Из дверей, которые вели в заднюю часть магазина, появилась молодая женщина. На руках у нее был младенец. Цузуки поманил ее, и она робко приблизилась.

– Это моя жена Умэ, – сказал он, – и наш сын.

Умэ поклонилась; он представил Рэйко. Пока они обменивались тихими вежливыми приветствиями, Рэйко успела заметить, что Умэ сильная, здоровая и красивая женщина, а ребенок толстенький и розовый, прямо-таки пышущий здоровьем. И Цузуки смотрит на них с любовью.

– Я рад, что вы пришли, – сказал он ей. – Если бы не вы, все так хорошо бы не сложилось. Я рад возможности поблагодарить вас.

– Я должна поблагодарить вас за сохранение тайны моей семьи, – добавила его жена. – Если мы можем как-то отплатить вам, только скажите.

Рэйко, строго говоря, следовало сообщить властям, что данная семья принадлежит эта. Все закончилось бы тем, что их лишили бы дела и они были бы отправлены в трущобы, где проживают отверженные. Но она не захотела разрушить то, чего они с таким трудом достигли.

– Прошу вас, забудьте о том письме! – просительно улыбнулся Цузуки. – Теперь я думаю совсем по-другому. Вам не следует опасаться, что я причиню вам неприятности. – Он с любопытством посмотрел на Рэйко. – Вам нужно что-то еще?

– Здесь мне этого не найти. – Рэйко охватило отчаяние; она завершила свое расследование. И оно привело ее в никуда. Кажется, надо объяснить все Цузуки. – Возможно, вы еще не слышали… но правитель Мори убит, а я – главный подозреваемый.

– Нет, не слышал. Новости сверху не сразу просачиваются сюда.

– Я ищу человека, который убил правителя Мори и устроил мне ловушку, – продолжала Рэйко. – Вот я и подумала, что это могли быть вы…

Но Цузуки по-настоящему счастлив в своей новой семье. Он порвал связи с самурайским сословием и уж никак не имел отношения к правителю Мори. Ее поиски убийцы должны завершиться на ней самой, уныло думала Рэйко.

– Что ж, мне жаль, что я не сумел угодить вам, – произнес Цузуки. – Но должны быть другие, кто имел на вас зуб. Кого еще вы могли разозлить?

– Есть еще полковник Кубота.

– О, я знаю его! Могущественный и довольно противный. Чем вы ему насолили?

Когда Рэйко рассказала, Цузуки удивленно присвистнул.

– Вы действительно умеете задеть! Лучше вам быть от него подальше…

– Есть также семья приказчика по имени Горо. Его казнили по результатам моего расследования, – сказала Рэйко. – Но я не смогла их найти.

Цузуки начал было качать головой, но спохватился.

– Погодите. Это он задушил беременную девушку?

– Да, – отозвалась Рэйко. – Откуда вы знаете?

– Об этом писали в новостных листках, – сказала его жена. – Я помню.

– Я узнал об этом из другого источника. – Цузуки просто засветился от удовольствия. – Ага, возможно, я все-таки сумею вам помочь. – Его губы скривились в ироничной усмешке. – Кто бы мог подумать, что мне захочется это делать? Однако послушайте.

Однажды вечером, примерно год назад, еще в прежней жизни, наша банда устроила пирушку у правителя Мори. Я тогда много выпил и заснул в саду. Когда же проснулся на следующее утро, то услышал, как разговаривают две женщины. Одна жаловалась, что ее сына, Горо, казнили за то, что он задушил девушку, которую соблазнил и оставил беременной, а труп бросил в канал. Другая сказала, что, возможно, он это заслужил. Однако первая настаивала, что он невиновен, хоть и признался в убийстве.

Рэйко изумленно смотрела на него.

– Его мать была в имении Мори? Как такое могло быть?

– Не знаю, – сказал Цузуки.

– Кто была та женщина, с которой она разговаривала?

– Уж простите…

Обрывки воспоминаний из визитов в имение Мори сложились в целостную картинку. Рэйко представила себе седую женщину, которая показалась ей знакомой, но которую она тогда не смогла вспомнить. Разгадка сверкнула у нее в голове, как вспышка молнии.

В этом имении у нее был враг, и он два года вынашивал план мести и как-то сумел в конце концов осуществить его. Мать приказчика была личной служанкой госпожи Мори. Вот где связь между ее прошлыми делами и нынешними бедами!

Улица Гинкго напоминала гнойник среди сломанных зубов. Пожар уничтожил несколько бедных строений в конце торгового района Нихонбаси, который упирался в каналы, не давшие огню распространиться дальше. От строений сохранились лишь черные остатки стен, обугленные стропила, поломанная черепица с крыш и зола. Лужи, по которым ехал Сано со своими людьми, были черные от пепла. В воздухе все еще стоял запах гари. Весь этот район был безлюдным; восстановительные работы отложили из-за дождей. Здесь стояла зловещая тишина, словно наполненная призраками людей, умерших в огне. Идеальное место, где можно прятаться беглецам.

Молния уперлась скрюченным пальцем в землю; ударил гром. На землю упали первые капли дождя, когда Сано обратил внимание на одно строение, сохранившееся лучше других. Оно стояло за развалинами у канала в северном конце. У строения, похоже, сохранились все четыре стены и часть крыши, сделанной из тяжелой огнеупорной черепицы.

– Лилия, должно быть, прячется там, – предположил Сано. И натянул поводья. – Лучше подойти незамеченными.

Он и его люди спешились. Сано, Марумэ и Фукида побежали вдоль дороги, мимо сгоревших домов, чтобы подойти к дому с фасада. Хирата, Иноуэ и Араи направились через руины к задней части. Сано завернул за угол, стараясь неслышно идти по тропинке, проложенной по берегу канала, над потрепанными непогодой лодками-домиками. Здание поднималось из гор мусора. Крыша на нем провалилась; сверху свешивались остатки балкона. В промежутке между раскатами грома из дома донесся дикий, захлебывающийся крик.

– Что это? – пробормотал Сано.

Он и детективы уже неслись к дверям. Но оттуда вдруг выскочил самурай. Сано с размаху налетел на него. Тот поскользнулся на глинистой дорожке и упал на одно колено, рукой опершись о землю. И снизу посмотрел на Сано. Они ошеломленно смотрели друг на друга.

– Капитан Тораи… – выдохнул Сано.

На лице Тораи мелькнул испуг.

– Что вы здесь делаете? – спросил Марумэ. В тот же самый момент Сано заметил ярко-красные пятна на белом вороте нижнего халата Тораи.

Тораи вскочил и бросился бежать в противоположном направлении. Страшное подозрение укололо Сано.

– Остановите его! – приказал он Марумэ и Фукиде.

Те кинулись вслед за капитаном. Сано поспешил в дом. Тонущее в полумраке пространство пахло сыростью и горелым деревом. В слабом свете, пробивавшемся сквозь дыры в потолке, были видны капли дождя, падавшие на грязные, покоробившиеся доски пола. Дом был поделен перегородками на секции, в которых, видимо, проживали разные семьи. Все это открывалось взору Сано, когда он пробегал мимо – двери в перегородках были сняты. Комнаты были пусты, если не считать нескольких куч мусора. Сано промчался по коридору до комнаты в той части дома, где крыша пострадала менее всего. В углу валялись выцветшее одеяло, тюк одежды и корзинка с рисовыми шариками – следы обитания.