Текст книги "Все цвета тьмы. Часовой галактики"

Автор книги: Ллойд, Биггл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

– Нам очень жаль. Мы заслужили суровое взыскание.

– О чем именно вы сожалеете? О нанесенных травмах или же о грядущем взыскании? – Ответа не последовало. – Учитывая весь вред, причиненный вами людям и их имуществу, я хотел бы знать, что вы понимаете под «варварством»?

– Возможно, слово было выбрано неудачно, – сказал юноша.

– Все прочие ваши слова, на мой взгляд, подобраны тщательно, а ваши произношение и грамматика – безупречны. Где вы учились английскому?

Ответа вновь не последовало.

Даржек начал злиться на самого себя. Словесный турнир не привел ни к чему удовлетворительному; держать их на мушке бесконечно он не в состоянии. Даже если их связать, как знать, как скоро сюда заявятся спасатели с Земли? В конце концов, он не может вечно обходиться без сна…

Он снова повернулся к пульту и потрогал разноцветные диски. Диски не двигались.

– Жаль, что не прихватил с собой инструментов, – сказал он. – Например, молотка и ломика…

Соскользнув с табурета, он обошел пульт и осмотрел его с обратной стороны. Корпус, около фута в толщину, был сделан из некоего неметаллического вещества; углы скруглены, швов и отверстий – нет… Даржек пощупал заднюю стенку пульта, постучал по ней, погладил ладонью угол. Задняя стенка внезапно разошлась до самого основания, словно отворив дверь в мир мечты инженера-электронщика. Внутри оказалась паутина из тончайших, прозрачных, разноцветных нитей.

– Ничего себе, – протянул Даржек. – Какой-нибудь разумный паук умер бы от зависти…

Отказавшись от мгновенно возникшей мысли ткнуть в паутину стволом пистолета, он поднял ногу, снял ботинок и ударил каблуком в самую гущу переплетенных нитей. Нити оказались на удивление хрупкими. Осколки брызнули во все стороны; из пульта посыпались искры, повалил дым.

Одно из существ двинулось было к Даржеку, но он отогнал его, повелительно махнув пистолетом, и ударил еще раз – с тем же разрушительным результатом.

Существо быстро залопотало на своем непонятном языке.

– Говорить только по-английски! – приказал Даржек.

– Она не знает английского, – сказала мисс Икс. – Она говорит, что на ремонт потребуется несколько часов.

– Что меня абсолютно не удивляет, – заметил Даржек, удовлетворенно разглядывая развороченный пульт. – Я бы сказал, что эту штуку проще заменить новой. Странно, что к ней не ведет ни единого провода. Наверное, управляется она по радио и питание получает похожим образом. Где источник питания? Солнечные батареи?

– Можно нам опустить руки? – спросил юноша. – Держать их постоянно поднятыми – довольно утомительно.

– Пока я не закончил разговор, придется потерпеть. И нелишне вам запомнить, что у меня аллергия на резкие движения, а стреляю я одинаково метко с обеих рук. Возможно, вот эти набалдашники, снизу, имеют отношение к питанию?

На стене за рамкой трансмиттера обнаружились восемь одинаковых кристаллов. Даржек ткнул в стену пальцем, постучал по ней, пнул ногой и, наконец, прислонился к ней плечом.

– Где-то здесь наверняка есть дверь, – сказал он.

Дверь отворилась так резко, что он едва не упал. Отшатнувшись, чтобы сохранить равновесие, он заглянул в проем. Комната за дверью выглядела совершенно фантастически: в центре ее находился темный, массивный цилиндр, окруженный хитросплетением толстых, крестообразного сечения, кристаллов. Цилиндр напомнил Даржеку паука среди паутины.

– Ага! – победно воскликнул Даржек. – Энергетическая станция!

Пинком отломив длинный кусок кристалла в руку толщиной, он отшвырнул его в сторону. За ним – другой, третий… Последний ударился о стену сильнее, чем прочие, подпрыгнул, перевернулся – и взорвался. Вспышка, грохот, волна испепеляющего жара… Даржека швырнуло через комнату, к ногам пришельцев, где он, осыпаемый мельчайшими осколками разрушенной взрывом стены, рухнул на пол, корчась от невыносимой боли.

10

В субботу утром Джин Моррис и Эд Ракс явились в кабинет Арнольда с видом триумфаторов. Перрин, которому пришлось прервать мрачное описание полного краха его собственного расследования, ретировался на софу, и Ракс торжественно выложил на стол целый ряд фотоснимков.

– Вот мисс Икс, телепортируется из Нью-Йорка в Брюссель утром в четверг, – сказал он. – Через сорок семь минут она исчезает – якобы по пути из Брюсселя в Рим. А вот – она же, еще через час, снова едет из Нью-Йорка в Брюссель, в другом наряде. После этого мы в Брюсселе ее засекли. А вот мадам Зет, в двух разных обличьях, также едет из Нью-Йорка в Брюссель. В среду…

– Минутку, – прервал его Арнольд. – Мисс Икс исчезает из Брюсселя, а через час она – снова в Нью-Йорке?

– Верно. Как и мадам Зет, час и двадцать минут спустя.

– Зачем же им было возвращаться в Нью-Йорк?

– Переодеться, – ответил Ракс. – Мадам Зет меняет маскировку медленнее, чем мисс Икс… Снимки за среду не менее интересны. За два дня мы пронаблюдали либо сфотографировали восемь исчезновений, и пять из них с первой попытки не удались. Одно не удалось даже и со второй попытки.

– Что все это значит? – спросил Арнольд, глядя на Джин Моррис.

– Это значит, что Даржек был прав. Трюк их работает не со стопроцентной надежностью. И даже не с пятидесятипроцентной.

– Значит, эти женщины пять раз телепортировались нормально, возвращались… в Нью-Йорк…

– Либо в Нью-Йорк, либо в Брюссель.

– …возвращались в отправную точку, еще раз покупали билеты в том же направлении, и в ходе второй телепортации исчезали?

– В одном случае «холостых ездок» было даже две. Дважды ей пришлось вернуться, и только на третий раз она исчезла. Выходит, на восемь успешных попыток – шесть накладок.

– На самом-то деле, выходит восемь успешных из четырнадцати, то есть, более пятидесяти процентов. Но это – только если допустить, что «холостые» рейсы также были попытками организовать исчезновение. А такого допущения мы сделать не можем…

– Почему? – запальчиво возразил Ракс.

– …только в рамках рабочей гипотезы, которая может помочь нам, а может – нет.

– А у вас есть лучшее объяснение?

Арнольд покачал головой.

– Даржек сказал, что это важно. Пока что я не понимаю, почему, однако посоображаю над этим. Вы замечательно поработали; надеюсь, что не впустую… Что-нибудь еще?

– Ничего особенного, – ответил Ракс. – Я прекратил слежку за членами совета директоров. Если хотите, могу представить отчет, но в нем нет совершенно ничего интересного. Жизнь у них – скучнее не бывает. Даже о Гроссмане нет документальных подтверждений, что именно он продавал вас. Фотоснимки вам нужны?

– Пока оставьте себе. Мне потребуется ваш письменный отчет, с приложением снимков и всей прочей информации, относящейся к делу. Когда будет готово, поднимитесь в кабинет Уоткинса, отдайте ему лично в руки, чтобы запер в свой сейф. Копий не делайте, черновиков не оставляйте. У вас там машинка есть? Возьмите мою, я ею все равно не пользуюсь.

– Ясно. Ну, а потом – что? Будем сидеть и ждать нового исчезновения?

– Нет, – сказал Арнольд. – Когда закончите, займетесь поисками Даржека.

– Шутите? Если бы я хоть представление имел, откуда начать, уже давно занимался бы его поисками!

– Я уже обсудил это с Уоткинсом. Он также считает, что мы не сможем решить данную проблему, пока не выясним, что случилось с Даржеком. Он позаботится о том, чтобы у вас были деньги и все, что только потребуется. Поговорите с ним, когда будете сдавать отчет, и принимайтесь за дело.

– Очень любезно с вашей стороны, – сердито сказала Джин Моррис. – Судьба Яна вам безразлична, но все же вы оплатите его поиски, так как, не отыскав его, не узнаете, кто и как вредит «УниТел».

– Отчего это вы думаете, что нам безразлична его судьба?

– Оттого, что не слишком-то вы обеспокоены.

– Слезу пускать я предпочитаю в одиночестве, – проворчал Арнольд. – И будьте добры не смотреть на меня так, словно вот-вот прихлопнете. Я Даржека в беде не оставлю.

– Ладно, – улыбнулась Джин. – В конце концов, в своем исчезновении он сам виноват. А начинать поиски лучше всего с Брюсселя; как вы думаете? Надо бы раздобыть план Брюсселя.

– По-моему, полезнее будет глобус, – сказал Эд Ракс, снимая со стола Арнольда пишущую машинку.

Джин поспешила открыть перед ним дверь, еще раз одарила Арнольда улыбкой и исчезла.

– Симпатичная девушка, – сказал Перрин.

– На чем мы с тобой остановились? – спросил Арнольд.

– Откуда же мне знать. Нельзя человеку подсовывать под нос такую красотку и после этого требовать, чтобы он продолжал работать! Впрочем, я как раз думал о том, что проделал уж не знаю, сколько рейсов, и до открытия компании и после, однако ни разу никуда не исчез. Попробуй логически продолжить эту мысль, и сам посмотришь, что получится.

– А ведь это – идея, – задумчиво сказал Арнольд.

– Что именно?

– Применить логику. Забудем про все научные теории, про всю инженерию, подойдем с точки зрения здравого смысла. Вот мы говорим об исчезновениях, однако прекрасно знаем, что на самом-то деле эти дамочки никуда не исчезли. Они просто перемещались не туда, куда мы ожидали. Первым делом возникает вопрос: куда?

– Это и есть твои представления о логике и здравом смысле?

– Будь у нас на двоих хоть унция мозгов, мы бы додумались до этого после первого же раза! Сформулируем вопрос иначе. Они входят в трансмиттер. Где они из него выходят?

Перрин продолжал тупо взирать на Арнольда.

– Ну? Откуда они, черт побери, выходят?! – заорал Арнольд.

– Из трансмиттера, работающего на прием. Но, послушай…

– Именно! Уже лучше. Мы знаем, что выходят они не из одного из наших трансмиттеров. Куда нас дальше ведет логика?

– Прямо туда, где я находился в начале твоих логических рассуждений. К тому, что они должны были прибыть на место, но не прибывали.

Арнольд раздраженно треснул кулаком по столу.

– Вот в этом заколдованном кругу мы и вращались с самого начала! И никак не могли решиться сделать еще один логический шаг. Гляди. Они входят в трансмиттер. Они должны выйти из трансмиттера, работающего на прием. Но из наших трансмиттеров-приемников они не выходят. Ну? Каков следующий шаг?

– Ты хочешь сказать, что они выходят из чьих-то еще приемников?

– Точно! Выглядит невероятным, но все прочие объяснения – просто невозможны.

– Но ведь трансмиттеров больше ни у кого нет!

– Продолжай.

– Не понимаю.

– Продолжай думать, – сказал Арнольд, – и сам удивишься, к чему приведет логика. Больше трансмиттеров ни у кого нет. Таким образом, пропавшие пассажирки не могли выйти из не принадлежащего нам трансмиттера. И, поскольку нам известно, что из наших трансмиттеров они не выходили, их просто никогда не существовало. Но я предпочитаю размышлять следующим образом. Пропавшие пассажиры должны были выйти из чьего либо еще трансмиттера-приемника. Значит, трансмиттеры есть не только у нас.

– А у кого же еще? – поинтересовался Перрин.

– В данный момент меня интересует не столько это, сколько то, где они эти трансмиттеры взяли. Чтобы сконструировать трансмиттер, основываясь на наших патентах, нужен гораздо более башковитый инженер, чем я. Потому что других объяснений – только одно…

– Кто-то из ребят нас продал, – подытожил Перрин. – Но я в это не верю.

– Я тоже. Ты ведь слышал о Гроссмане?

– Еще как. Во всех утренних газетах напечатано, что он спер четверть миллиона.

– А не спер ли он чего-нибудь еще? Или не одолжил у нас чертежей на время, достаточное, чтобы их переснять? Слишком уж многим влиятельным бизнесменам наше существование – поперек горла. И за копию чертежей они не пожалели бы еще четверти миллиона…

– Значит, логика твоя говорит, что кто-то купил чертежи, построил трансмитер и организовал эти исчезновения, возможно, в надежде напугать нас настолько, чтобы мы свернули деятельность. А затем Даржек свалился им на головы и вывел их трансмиттер из строя.

– Наверное.

– Именно к этому ведет следующий логический шаг. Иначе – почему еще исчезновения могли так внезапно прекратиться? Даржек уничтожил их трансмиттер, а они, скорее всего, уничтожили Даржека…

Арнольд нахмурился.

– Я всегда считал, что Даржек неистребим.

– Надеюсь, что ты прав. Надеюсь, он ошивается где-то там, неподалеку, и разбивает очередной вражеский трансмиттер. В противном случае исчезновения возобновятся, как только они построят еще один…

– Провести бы эксперимент, – сказал Арнольд. – Настроить передатчик на два приемника сразу и посмотреть, что получится.

Перрин поднял брови.

– Два приемника?!

– Это – следующий логический шаг, – сухо ответил Арнольд. – Именно так и должен работать этот трюк. Они настраивают свой подпольный приемник на наш коммерческий передатчик. Тогда шансы того, что пассажир телепортируется именно в их приемник, что характерно, составят пятьдесят на пятьдесят. Это объясняет те «холостые» рейсы, которые выявил Ракс. Возьми в помощь пару ребят и проделай тысячу тестов. А я пойду к боссу и попрошу пожестче надавить на Гроссмана. Тогда, может, мы выясним, кому он продал наши чертежи.

В канцелярии, по случаю субботы, не оказалось никого, кроме мисс Шу, преданно стерегшей дверь в кабинет Уоткинса.

– Тебя тут какой-то человек разыскивал, – сказала она, увидев Арнольда. – Нашел?

– Не думаю. Что за человек?

– Газетчик. Некто мистер Уокер. Думаю, тебя он искал лишь для виду, а истинная цель его маневров – просочиться к Старику. Я отправила его к тебе в кабинет.

– Роскошно! Перрин снова пошлет его сюда, и, при определенном везении, он не отыщет меня никогда. Босс свободен?

– Для тебя – как обычно. Входи.

Через три минуты Арнольд оказался единственным очевидцем редчайшего и совершенно неожиданного события: Томас Дж. Уоткинс-третий вышел из себя. Схватив со стола диктофон, он шваркнул его об пол, дважды ударил каблуком и пинком отшвырнул в угол. После этого его немедленно обуяло раскаяние. Опустившись в кресло, Уоткинс спрятал лицо в ладонях.

– Прости, – сказал он. – Не стоило этого делать… Ну, кражу денег я еще могу понять. Теоретически, любой человек, при соответствующих условиях, может пойти на воровство. Но продавать коммерческие секреты конкурентам – подлость совершенно другого уровня. Ты уверен, что это Гроссман?

– Уверен я только в том, что это было сделано. Но сделать это мог и любой другой из нескольких сотен человек. Гроссмана я подозреваю потому, что он, в силу положения, имел для этого все возможности и пока является, насколько мне известно, единственным пойманным за руку вором.

– Однако он утверждает, что о Даржеке ему ничего не известно. Предложил даже пройти проверку на детекторе лжи. Допустим, я попрошу окружного прокурора устроить ему такую проверку, и включу в нее несколько вопросов о «тех, других»…

– Хорошо бы, – сказал Арнольд. – Вреда от этого, во всяком случае, не будет.

– Так. Теперь – твой эксперимент. Чем он нам поможет?

– Только подтвердит то, что нам уже известно. Однако, думаю, что позже смогу придумать штуковинку, которая предотвратит подобное вмешательство извне.

– Надеюсь, что сможешь, Тед, однако проблемы все это не решит. Поскольку те, кто устроил все это, способны будут изобрести и предпринять какую-нибудь новую пакость. Проблема будет решена лишь тогда, когда мы выясним, кто стоит за всем этим, и отобьем у них охоту пакостить.

– Это может знать Гроссман, – сказал Арнольд.

– Я позабочусь, чтобы его расспросили и об этом, – мрачно ответил Уоткинс.

Рон Уокер торчал в приемной, фамильярно опершись на угол стола мисс Шу.

– А вот и Наш Любимый Ученый, – провозгласил он, протягивая руку. – Вложи персты в длань Нашу, Наш Любимый Ученый!

Арнольд отпихнул его руку:

– Если пришел клянчить в долг, рекомендую ломбард «Винни-Пух и День Забот». Прямо напротив конторы Даржека.

– Кстати о Даржеке…

– Совершенно некстати. Что тебе нужно?

– Достоверная информация. Интервью. Проще выражаясь, сюжет!

– Нет у меня для тебя сюжетов.

– А вот и есть!

– Это о чем же?

Уокер выгнул бровь и умоляюще обратился к мисс Шу:

– Многие годы я ращу, пестую своего собственного Любимого Ученого. И вот настало время, когда он мог бы мне пригодиться. И что же? Он корчит из себя святую невинность! Он спрашивает: «О чем?» Мир кипит, мир требует информации о взрыве на Луне, а ученые прячутся по норам!

– Да не знаю я ничего о Луне. Шел бы ты к астрономам!

– Астрономы уже сговорились воздержаться от комментариев.

– Хорошая мысль, – одобрил Арнольд. – Вот бы и репортеры последовали их примеру…

– Но это новости! А профессия обязывает нас держать читателей в курсе событий. Ответь на несколько элементарных вопросов, больше мне ничего не нужно!

– Если после этого оставишь меня в покое, валяй, спрашивай.

– Какова причина взрыва?

– Это, по-твоему, простой вопрос? Откуда мне знать? Я даже газетных статей о взрыве не читал, не говоря о научных отчетах.

Раздраженно отвернувшись от Уокера, Арнольд направился к двери. Уокер схватил его за рукав.

– Ну, смилуйся же надо мной! Скажи: на Луне есть вулканы?

– Не знаю. Если Луне приспичило иметь вулканы, я не возражаю. А что, этот взрыв был извержением вулкана?

– Вначале все решили, что это ядерный взрыв. Но русское правительство заявило, что это не так, и наше – тоже, а потом и астрономы с этим согласились. И прежде, чем они соизволили сообразить, что они по этому поводу думают, какой-то тип, астроном-любитель из Египта, случайно этот взрыв видевший, заявил, что было очень похоже на извержение вулкана. Астрономы немедленно смолкли. Официально объявили лишь, что взорвалось – как бишь его? – «вещество, по-видимому, прежде неизвестное».

– Ничем не могу тебе помочь, – сказал Арнольд. – Мне не знакомы никакие «вещества, по-видимому, прежде неизвестные». А почему персонал лунных баз не пошлет кого-нибудь взглянуть?

– Слишком далеко. Ближайшая база – наш «Нью фронтир Сити», и от нее до точки взрыва – больше семисот миль. А местность там пересеченная, и для подобных наземных поездок у них просто нет транспорта. А если б и был, на дорогу потребовался бы не один месяц.

– Есть дельное предложение, – сказал Арнольд. – Возьми интервью у мисс Шу. Такая симпатичная и умная девушка наверняка знает о Луне все.

Ему удалось закрыть за собой дверь как раз вовремя, чтобы уберечь голову от метко брошенного мисс Шу пресс-папье.

Вернувшись в свой кабинет, Арнольд застал эксперимент в самом разгаре.

– Грубо говоря, действительно пятьдесят на пятьдесят, – сообщил Перрин. – Точнее: восемьдесят семь на сто четыре… На сто пять, – поправился он, увидев, как порядком измотанный механик вышел из трансмиттера-приемника и отметил результат в соответствующей колонке на доске. – Вначале «перехватчик» опережал, но теперь начал сдавать. Мы его выключаем после каждой ездки: им это наверняка приходится делать, чтобы не подхватить вместо своих людей ничего не подозревающих пассажиров.

– Хорошая мысль, – подтвердил Арнольд.

– И здесь возник интересный вопрос. У них должны быть достаточно надежные средства связи, чтобы подключаться к линии именно в тот момент, когда через трансмиттер проходят их люди, и сразу после операции – выключаться. На условленное время они ведь полагаться не могут, потому что никто не в силах точно предсказать момент, когда определенный пассажир подойдет к турникету. Как думаешь, возможен такой маленький, портативный передатчик?

– Почему бы нет… Но он должен быть очень маленьким, ведь никто ничего подобного не заметил.

– А это означает, что мощность у него невелика… Выходит, Даржека нужно искать где-то в окрестностях брюссельского терминала.

– Предложу это Эду Раксу. Хотя – до чего-либо подобного он наверняка додумался и сам.

– В четверг искать надо было, – угрюмо сказал Перрин. – А сейчас…

– Знаю. Сейчас он может быть где угодно.

11

Следующее, что Даржек смог ощутить и осознать, была мягкая трубка, осторожно, но твердо вставленная в его рот. На некоторое время он ограничился тем, что с неудовольствием исследовал ее странно зазубренный конец языком и раз или два попытался отдернуть голову и выплюнуть трубку.

Затем ему сделалось ясным, что трубка означает пищу или питье. Ради проверки он пососал ее – и тут же выплюнул клейкую жидкость, хлынувшую в рот. Жидкость оказалась едва теплой, обжигающе кислой на вкус – настолько, что из глаз брызнули слезы. Слабый запах, издаваемый ею, больше подходил топливной добавке, чем веществу, предназначенному в пищу человеку.

Трубка снова поползла в рот, но он отпихнул ее, изо всех сил стиснув зубы. Пробудившееся сознание придало сил; он попытался вскочить, открыть глаза – и тут же в отчаянии принялся ощупывать голову. На глаза его была наложена тугая повязка. И голова, и руки, и, насколько он мог судить, все туловище были обмотаны многими ярдами мягкой, эластичной марли.

Даржек прекратил попытки подняться. В рот снова уперлась трубка; на этот раз он принял ее и глотнул, сколько смог.

– Апельсинового сока это не заменит никогда, – пробормотал он сквозь бинты. – Где мы?

– В капсуле снабжения, – ответил чей-то голос.

– Та-ак, – потянул Даржек. – В той комнате находились двое тех существ, мисс Икс, мадам Зет и молодой человек – то есть, вы. И – что же? Все пятеро – в полном порядке?

– О, да. Все мы – в полном порядке.

– Капсула снабжения… – Даржек помедлил, оценивая информацию. – То есть, та металлическая штука в углу, откуда оно… она достала лекарство, когда я стрелял в мисс Икс?

– Мисс Икс? Не совсем вас понимаю… Да, это и была капсула снабжения.

– По-видимому, при взрыве пострадали мои глаза.

– Не думаю. Ваши веки были сильно обожжены – вероятно, вы успели закрыть глаза. Обожжена также голова, плечи, кисти рук, часть туловища. И еще нам пришлось остричь то, что оставалось от ваших волос, но все это очень скоро будет восстановлено – за исключением, быть может, волос. Нам неизвестно, сколько времени им требуется, чтобы восстановиться. Такой проблемы прежде не возникало, поэтому никакими данными мы не располагаем.

– Боюсь, времени потребуется много, – сказал Даржек. – Хотя мне раньше тоже не приходилось задаваться такими вопросами.

– Я часто думал о том, не доставляет ли сей злосчастный рудимент сопутствующих неудобств…

– Ваш английский и в самом деле выше всяких похвал! – заметил Даржек. – Он безупречен, если не считать некоторых интонационных нюансов, которых я бы и не заметил, если бы повязка на глазах не заставила сосредоточиться на слухе. Где вас учили?

Ответа не последовало.

– Вы уверены, что мои глаза целы? – спросил Даржек.

– Мы обработали, на всякий случай, и их, но я не думаю, что они повреждены.

– Отчего я потерял сознание?

– Думаю, что-то ударило вас по голове.

– Очень мило с вашей стороны, что позаботились обо мне. Учитывая обстоятельства.

– Вам не следовало так поступать, – отвечал молодой человек. – *** никогда не простит вам этого.

Вот эта высокая нотка – не означала ли она злость?

– Кто? – переспросил Даржек.

Молодой человек еще раз повторил незнакомое слово – невероятное, невоспроизводимое звукосочетание.

– Командир нашей группы и ее главный техник, – пояснил он.

– Та, что вылечила рану мисс Икс?

– Да, – ответил молодой человек после долгой паузы.

– Повторите-ка ее имя еще раз.

Попытавшись воспроизвести услышанное, Даржек издал лишь невнятное шипенье.

– Если вы не возражаете, – сказал он, – я буду называть ее Алисой.

– Я не возражаю, но, возможно, она будет возражать.

– Алиса – вполне пристойное имя. У меня есть тетка по имени Алиса. Кстати: что, собственно, произошло?

– Наша энергоустановка взорвалась. Вам не следовало так поступать.

И снова – эта высокая нотка!

– Должен признать, что не стремился к такому результату, – сказал Даржек. – Что же именно я сделал?

– Я и сам точно не понял. Подобного вообще не должно было произойти. Там – множество аварийных устройств, но то, что вы сделали, просто никому не могло прийти в голову.

– Что-то из брошенного мной туда вызвало короткое замыкание? – спросил Даржек.

– Возможно. В ваших терминах, возможно, что-то действительно замкнуло обмотку трансформатора. И замыкание вышло масштабным.

– Еще бы. Как-то уж слишком мне повезло… Согласен, мне не стоило так поступать.

Голос молодого человека вновь стал непереносимо высоким:

– Вопиюще нецивилизованный поступок. Уничтожение чужого имущества…

Даржек рванулся и сел.

– Постой, дружок! А кто уничтожил массу дорогостоящего оборудования, принадлежавшего «УниТел»? Это, выходит, было поступком цивилизованным?

– Два эти деяния нельзя сравнивать. Конечно, вы не способны этого понять.

– Конечно, не способен. Вандализм есть вандализм, независимо от того, кому принадлежит уничтожаемое и кто его уничтожает. Впрочем, неважно. Помнится мне, взрывом разорвало и крышу. Если мы, как утверждал кто-то из вас, на Луне, то вы, должно быть, спасли мне жизнь, перенеся меня сюда. Не говоря уж о том, что обработали мои ожоги. За это – благодарю вас и поблагодарю остальных, когда у меня будет такая возможность.

Молодой человек великодушно промолчал. Даржек потянулся, по достоинству оценил роскошную, мягкую постель, на которой лежал, и улегся снова. При этом он обнаружил, что капсула снабжения явно не предназначалась для сна: ноги коснулись чего-то твердого, а когда он попробовал подвинуться вверх, голова тоже съехала с постели. Однако сама постель была просто роскошной…

– Хотел бы я купить себе такой матрас, – заметил он.

– Это – всего лишь подстилка для сна.

– Все равно. Никогда ни с чем подобным не сталкивался!

– На Земле она показалась бы вам куда менее удобной. Там вы весили бы гораздо больше.

– Облом. Интересно, не настанет ли время, когда люди будут отправляться спать на Луну… Так – откуда вы?

– Этого я вам сказать не могу. Но, думаю, если бы даже и сказал, для вас это не имело бы никакого смысла.

– Скорее всего. Ваши названия мне незнакомы; и, если даже ваша планета известна нашим астрономам, мне неизвестно, как они ее назвали. Она – за пределами Солнечной системы, верно?

Последовала продолжительная пауза.

– Пожалуй, от моего ответа не будет вреда, – сказал молодой человек. – Да, моя родина находится за пределами вашей Солнечной системы. Дать вам еще еды?

– Нет уж, спасибо. Мой желудок еще не разобрался, как поступить с уже съеденным.

– Тогда я рекомендовал бы вам отдохнуть.

Даржек запротестовал, заметив, что только-только проснулся, но ответа не последовало. Наконец, уверившись, что остался в одиночестве, он принялся, насколько позволяли бинты, исследовать свои раны. Боли не было вовсе – лишь кожа лица и головы слегка зудела. В конце концов, поскольку более интересного занятия не предвиделось, Даржек уснул.

Через некоторое время он проснулся, его накормили, и он снова заснул. Даржек полностью утратил ощущение времени, и даже не мог сказать, сколько дней прошло с момента взрыва. Все началось в четверг, напомнил он себе, в четверг утром, в Нью-Йорке, а в Брюсселе был уже полдень. Он принялся гадать, сколько времени могло быть на Луне, и этими рассуждениями занял мысли на час – а может, всего на несколько минут.

Молодой человек продолжал добросовестно ухаживать за ним, но разговорить его Даржеку больше не удавалось. Все его слова были вежливы, но безлики, а от вопросов он уходил столь неуклюже, что казалось, будто воспоминания о первом разговоре причиняют ему физическую боль, и притом – невыносимую.

Наконец настало время снимать бинты. Все пятеро сгрудились вокруг Даржека в тесном пространстве капсулы. Мало-помалу бинты были сняты, причем молодой человек бегло описывал результаты лечения. Все зажило прекрасно. И шрамов не осталось. Не так уж сильно он обгорел…

Где-то в отдалении слышалось негромкое жужжание и шипение: там шла беседа на чужом, непривычном языке.

С глаз бинты были сняты в последнюю очередь. Вот они отброшены в сторону, и в глаза хлынул ослепительно белый свет. Даржек на миг зажмурился, но вскоре глаза привыкли к свету, испускаемому, как оказалось, тем же слабо мерцающим белым материалом, что покрывал стены и потолок помещения, уничтоженного взрывом. Он несколько раз моргнул, но, стоило ему взглянуть в лица пришельцев, все пятеро резко отвернулись, избегая встречаться с ним взглядами.

Очевидно, изумление явственно отразилось на его лице.

– Поддерживать иллюзию больше нет смысла, – пояснил один из них. – Так нам гораздо удобнее.

– Вполне понимаю, – пробормотал Даржек, думая, что не скоро научится их различать.

Маски были сброшены. Теперь все пятеро, без какого-либо выражения на лицах взиравшие на него сверху вниз, были теми самыми существами.

Впрочем, двоих, не менявших облика, отличить было легко. Они были более чем на два фута выше ростом и гораздо шире. Трое, маскировавшиеся под людей, стали просто тремя одинаковыми существами куда меньшего размера.

– Кто из вас троих… был тем, мужского пола? – спросил Даржек.

– Мы – все трое мужского пола, – отвечали ему.

– То есть, и мисс Икс и мадам Зет… – недоверчиво проговорил Даржек. – Все трое – мужского пола. Ну что ж, вам лучше знать. Хотя множество земных женщин были бы в шоке, услышав это. Да, неплохую иллюзию вы создали…

– Да, вполне удовлетворительную.

– Ну, а остальные двое, выходит, женщины. Потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этой мысли, но я постараюсь. В конце концов, так, пожалуй, практичнее, чем у нас… Итак, раз уж все мы собрались вместе, я хотел бы поблагодарить вас за спасение моей жизни.

– Мы не спасали вашей жизни, – ответил один из мужчин.

Интонации… Оставалось лишь гадать, означает ли понижение голоса некую угрозу в будущем или же просто формально-вежливую скромность.

– Во всяком случае, – сказал Даржек, – кто-то из вас перенес меня сюда и обработал мои ожоги.

– К несчастью, это не спасет вашу жизнь. Уничтожив энергоустановку, вы уничтожили и наши запасы воздуха. Восполнить их мы не можем. Равно как и достичь вашей планеты или хотя бы связаться с вашим народом.

– Иначе говоря, – сказал Даржек, – моими стараниями мы оказались в ловушке?

– Именно, в ловушке. Таким образом, вы понимаете, что мы не спасли вашей жизни. Мы лишь несколько продлили ее и избавили вас от боли. Мы с радостью спасли бы вас, если бы могли. Но – не можем. Запас воздуха в этой капсуле невелик. Вскоре он иссякнет, и все мы погибнем.

– Очень скоро, – подтвердил второй мужчина.

– Очень скоро, – эхом откликнулся третий.

Все пятеро, не моргая, все так же избегая встречаться взглядами с Даржеком, смотрели на что-то позади него. Чего бы он только не отдал за то, чтобы знать: скрывается за их загадочными, неподвижными лицами лютая злоба, спокойствие, или затаенное желание убить его? Или – они в самом деле лишены каких бы то ни было эмоций?

12

Едва обретя способность видеть и двигаться, Даржек понял, что у него возникли две на редкость необычные проблемы.

Первая коренилась в нем самом. Он сумел быстро определить мелкие различия в сложении и чертах лиц пришельцев, но никак не мог научиться произносить их имена. После продолжительных упражнений в шипенье и бульканье, которые ни к чему не привели, он решил окрестить инопланетян именами попроще.