Текст книги "Все цвета тьмы. Часовой галактики"

Автор книги: Ллойд, Биггл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Ллойд Биггл
Все цвета тьмы. Часовой галактики

Все цвета тьмы

1

Половица под ногой Теда Арнольда внезапно скрипнула и просела. От неожиданности он споткнулся и отпустил ручку двери, которая захлопнулась гулко и раскатисто. В пятидесяти футах от него, в тусклом свете лампочки, болтавшейся на длинном проводе, юный Джек Марроу поднялся на ноги и в отчаянии взмахнул руками. Когда Арнольд подошел к нему, Марроу возился за низенькой фанерной перегородкой, согнувшись в три погибели над приборной доской.

«Того и гляди, развалится на части, – подумал Арнольд. – Плохо дело…»

Марроу ухватился дрожащей рукой за перегородку и выпрямился.

– Настройка закончена? – спросил Арнольд.

Марроу облизнул губы и бросил нервный взгляд за спину Арнольда.

– Готовность десять минут, – напомнил ему Арнольд.

Взглянув на приборную доску, он обнаружил ошибку, поэтому передвинул стрелку одного из приборов в нужное положение, после чего уточнил:

– Ньюарк…

Марлоу судорожно сглотнул.

– Я не хотел…

– Теперь все в полном порядке, – перебил его Арнольд. – Ты не понадобишься. Если предпочитаешь подойти в офис, ступай.

Марлоу снова сглотнул.

– Думаю… – начал было он, но, не закончив фразы, развернулся и направился в офис. Арнольд посмотрел ему вслед. Хлопнула дверь, наступила непродолжительная тишина, а затем ее сменила «мелодия» шагов за перегородкой, где находился офис. Шаг, скрип, шаг, шаг, скрип. Пауза. Шаг, шаг, скрип, скрип, шаг… Арнольд слушал и считал. Он наизусть помнил звук каждой из семнадцати скрипучих половиц.

В дальнем конце старого склада располагался еще один крохотный островок света, а между двумя лампочками находилось пустое пространство, окруженное прогнившим полом и обнаженными потолочными балками. В одном месте – там, где в крыше зияла дыра, – сквозь кровлю виднелся неровный клочок звездного неба. Вздохнув, Арнольд отправился в долгое «плаванье» через море тьмы.

Заметив его, Уолт Перрин улыбнулся. Арнольд с облегчением подумал о том, что уж Перрин-то ни за что не развалится на части. Весело подмигнув Уолту, он взглянул на приборную доску. Здесь ошибок не было.

Перрин ткнул носком ботинка в половицу. Доска резко прогнулась вниз, в подвальную черноту.

– Вот так вот, – сообщил Перрин. – Постоянно здесь кручусь, но именно на эту доску наступил всего минуту назад и едва шею себе не сломал. Давно пора властям обратить внимание на эту помойку.

– Уже, – сказал Арнольд.

– Да ну? Вот смеху-то будет, если шериф заявится сюда с ордером именно в тот момент, когда мы начнем!

– Не заявится, – заверил Арнольд. – Хозяин этой помойки грудью встанет на ее защиту… В любом случае, завтра это не будет иметь значения. Либо переедем в приличное помещение, либо закроемся навсегда. Не хочешь проверить регулировку второго «X-7-R»? У тебя достаточно времени, чтобы сходить туда и вернуться.

– Что там случилось с Марроу?

– Нервы шалят…

– Да-а… Ну что ж, трудно его винить. Вычесывать осколки из волос – занятие утомительное и малоприятное. Конечно, я проверю.

Арнольд взглянул на часы.

– Четыре минуты, – сказал он. – Давай-ка займемся делом.

Перрин остался у «X-7-R»; Арнольд направился в офис.

Инженерный отдел «Универсальной Телепортационной Компании» выглядел, как отгороженный угол полуразрушенного склада, каковым и являлся на самом деле. Некрашеная фанерная перегородка с отпечатками грязных ладоней неестественно контрастировала с потемневшими капитальными стенами. Высоко, под самым потолком, находилось единственное, давно не мытое окно. С потолочной балки свисала на проводах лампочка без абажура. Всю меблировку составляли шаткий письменный стол, картотечный шкаф и несколько складных кресел. На столе стояли три телефонных аппарата и лампа дневного света. На шкафу, как настоящий астматик, тяжело «дышал» и тарахтел вентилятор.

Марлоу сидел в кресле, на которое падала тень от картотечного шкафа. Второй человек, находившийся в помещении, ходил взад и вперед по комнате.

Подойдя к столу, Арнольд осторожно опустился в кресло, поскольку уже убедился на практике, что по крайней мере два кресла могут развалиться в любой момент, и придвинул к себе телефон. Шаги стихли.

– Тед?

Арнольд обернулся.

– Сколько осталось ждать?

– Чуть больше минуты, – ответил Арнольд, взглянув на часы.

Шаги зазвучали вновь. Арнольд полез за носовым платком, но, едва успел промокнуть потную лысину, как шаги снова стихли.

– Ты сказал – минута?

Кивнув, Арнольд поднял трубку, набрал номер и принялся ждать ответа, сердито и нетерпеливо глядя на циферблат. Трубку сняли, но ответили не сразу. Арнольд слышал, как кто-то судорожно пытается отдышаться, и только после этого последовал ответ.

– Вы что там – устроили пикник? – сердито произнес Арнольд. – Я хочу, чтобы кто-нибудь все время находился возле телефона! Все чертово время! У вас все готово?

– Готово. Мейерс вот-вот пройдет сквозь рамку, если уже не прошел.

– Еще двадцать секунд, – сказал Арнольд. – Оставайтесь на связи.

Не отрывая взгляда от циферблата часов, он повесил трубку.

– В Ньюарке все готово, – сообщил он. – Мейерс пройдет рамку… почти… уже… прошел!

Белый телефон тут же задребезжал. Арнольд схватил трубку.

– Мейерс прошел, – доложил Перрин.

– Замечательно! Если что…

Здание сотряс мощный взрыв. Шквал обломков забарабанил по фанерной стенке. Клубы пыли заполнили офис и медленно оседали на пол. Вентилятор, едва не задев Марроу, свалился со шкафа, ударился об пол, но продолжал дребезжать. Марроу по-прежнему сидел, закрыв ладонями лицо. Казалось, он ничего вокруг себя не замечает. К счастью, настольную лампу Арнольд успел вовремя схватить. Он глубоко вздохнул – и тут же яростно чихнул: пыль заполнила легкие.

– Все целы? – спросил он в трубку.

Ответа не последовало.

– Эй, все целы?! – заорал он.

– Все под контролем, шкипер, – отвечал Перрин. – Только «X-7-R» приказал долго жить.

Зазвонил другой телефон.

– Продолжайте, – сказал Арнольд и поднял другую трубку: – Арнольд слушает!

– Балтиморская станция. Наш «X-7-R» только что взорвался.

– Никто не пострадал?

– Отделались паРон царапин…

– Хорошо. Постарайтесь выдержать график.

Повесив трубку, Арнольд осторожно – о каверзных повадках кресла забывать не стоило – откинулся на спинку. Человек, меривший комнату шагами, опустился в кресло, стоявшее в дальнем углу, и уставился в пол.

– Скоро все будет ясно, – сказал ему Арнольд.

Человек в кресле резко взглянул на Арнольда; лицо его было изможденное и дикое, как у привидения. Арнольд ощутил прилив симпатии к Томасу Дж. Уоткинсу-третьему. Сам он, как главный инженер компании, рисковал лишь работой и профессиональной гордостью. Правда, гордость его, за долгие годы работы, успела уже натерпеться достаточно, чтобы стать невосприимчивой к неминуемым проколам. Что касается работы, то для него она найдется всегда, стоит лишь сделать один-единственный телефонный звонок.

В отличие от него, Уоткинс вложил в «Универсальную Телепортационную» все свои деньги, до последнего цента, не говоря о значительных суммах, взятых в кредит и под честное слово. Сейчас он находился на грани полного банкротства, поэтому в свои шестьдесят четыре выглядел гораздо старше. Будь на его месте кто-нибудь помоложе, подумал Арнольд, он еще смог бы оправиться, но старый финансист, разорившись, выйдет в тираж…

– С нами уже покончено? – спросил Уоткинс.

– Мы только начали работу, – ответил Арнольд. – Взорвались «X-7-R». Это старые модели. В Балтиморе и еще… да, кажется, в Филадельфии.

Снова зазвонил телефон, он снял трубку, наскоро выслушал отчет и сверил его с отчетом инженера из Филадельфии.

– То есть, одновременно, – подытожил он. – Все три контрольные модели «X-7-R». Теперь переходим к «X-8-R».

– Значит, шанс еще есть?

– Я бы сказал: пятьдесят на пятьдесят, – мрачно ответил Арнольд.

Уоткинс улыбнулся.

– Я ставил деньги, имея худший расклад, – и часто выигрывал, – с оттенком мечтательности произнес он. – Но сейчас, имея на руках это устройство…

Арнольд жестом попросил его замолчать, снова взял трубку белого телефона, но ответа не дождался. Он одним прыжком преодолел расстояние до двери и распахнул ее.

– Виноват! – крикнул ему Перрин. – Но нам тут с Мейерсом надо было друг друга подлатать!

– Но ты же говорил…

– Всего-то пара царапин… – сообщил Мейерс, но Перрин возразил:

– У Мейерса глубокий порез на щеке, но он говорит, что это не страшно.

– Потом схожу к врачу и наложу несколько швов! – выкрикнул Мейерс. – Но график мы выдержим.

Арнольд отправился взглянуть, что произошло с Мейерсом. Лицо инженера было сильно исцарапано, но он улыбался, когда Перрин залеплял ему щеку изолентой.

– Если что-то серьезное, – предложил Арнольд, – мы задействуем кого-нибудь другого.

– Как бы не так! – отозвался Мейерс. – Я уже несколько недель только и делаю, что уворачиваюсь от осколков. Неужели в решающий момент я отступлю? Одна переброска без взрывов – ничего другого мне не надо.

– Надеюсь, сегодня все получится, – сказал Арнольд, глядя на часы. – На моих два сорок… сорок семь… ровно.

– Есть, – ответил Перрин. – Трехминутная готовность.

Арнольд вернулся в офис. Марроу за время его отсутствия пододвинул кресло к столу и сидел в нем, непонятно чему улыбаясь. Поразмыслив, чем бы его занять, Арнольд пришел к выводу, что никакого дела для него не осталось. Уоткинс снова поднялся и начал расхаживать из угла в угол. Арнольд подсел к столу, сначала связался с Ньюарком, затем переговорил с Перрином, и принялся ждать, рассуждая, не слишком ли оптимистически оценил шансы на успех, как «пятьдесят на пятьдесят».

– Мейерс готов, – доложил Перрин.

– Хорошо. Ньюарк, приготовьтесь!

Из Ньюарка сообщили, что уже пять минут, как готовы, и поинтересовались, где там застрял этот чертов коротышка Мейерс.

– На часы посмотри! – рявкнул в ответ Арнольд. – Перрин, время!

– Он прошел, – сообщил Перрин.

– Он прошел, – эхом отозвался Ньюарк.

Арнольд прижат к уху трубку телефона, связывавшего его с Ньюарком, а другую трубку положил на стол, и только через несколько секунд понял, что Перрин настойчиво интересуется, что произошло.

– Ничего не произошло, – ответил ему Арнольд.

– Ничего? – не врубился Перрин.

– Ничего, – подтвердили из Ньюарка. – Отправлять Мейерса обратно?

– Да. Перрин, переключайся на прием. Мейерс возвращается.

Несколько мгновений все хранили молчание. Затем Перрин сказал:

– Он здесь. С ним все в порядке.

– В порядке… Продолжаем. Ньюарк, переключайтесь!

– Есть, – доложили из Ньюарка. – Он снова у нас.

– Повторите!

Арнольд повесил обе трубки, и тут же последовал звонок из Филадельфии, затем – из Балтимора. Выслушав рапорты, Арнольд велел продолжать работу, а сам обернулся к Уоткинсу. Внезапно он почувствовал, что устал, как собака. Три года он добивался этого – и вот теперь, кажется, выиграл. Кажется…

– Полагаю, мы добились цели, – сказал он. – «X-8-R» работает.

– Сработало? – переспросил Уоткинс.

Арнольд кивнул.

– Полагаю, теперь мы сможем быстро двинуться к цели! – воскликнул Уоткинс, вскакивая на ноги. – Начинаем действовать! Теперь в «УниТел» начнут вкладывать деньги, и уж мы-то своего шанса не упустим!

– Да. Запрыгнули в последний вагон отходящего поезда… – пробормотал Арнольд. – Как вам понравится совершить прыжок в Ньюарк?

– Прямо сейчас? – Глаза Уоткинса засверкали. – В самом деле?

Арнольд отвел его в дальний угол склада, где сиявший от счастья Перрин восседал за приборной доской. Мейерс, только что в десятый раз телепортировавшийся из Ньюарка в Манхэттен, бросился к Арнольду и схватил его за руку.

– Получилось, шкипер! – воскликнул он.

Арнольд указал на металлическую раму.

– Просто шагайте сквозь нее, – сказал он Уоткинсу.

Без малейшего колебания Уоткинс шагнул вперед и исчез. Следом за ним прыгнул Мейерс. Перрин осклабился:

– Вот скачет-то; как еще шею до сих пор не свернул… Знаешь, что этот идиот задумал? Нырнуть с вышки вниз головой на бетонный пол, пролететь сквозь трансмиттер и вынырнуть из бассейна в Майами!

– Неплохой трюк, – согласился Арнольд. – Подобные идеи могут пригодиться, когда мы начнем рекламную кампанию.

Перрин взглянул на приборную доску и что-то переключил. Некоторое время – достаточно долгое, чтобы Арнольд начал тревожиться, – ничего не происходило, но затем Мейерс появился вновь.

– Старик-то наш не поверил, что он в Ньюарке! – сказал он. – Сейчас в окно смотрит…

Арнольд принюхался.

– Ты что, выпил?

– Э… ну да. Ребята в Ньюарке устроили маленький праздник. И мне наливают всякий раз, когда я появляюсь у них. Нам еще долго?

Появился Уоткинс – раскрасневшийся, взъерошенный, размахивающий бутылкой шампанского.

– А разве это законно – беспошлинно провозить спиртное через границу штата? – «подколол» его Перрин.

– Я никакой границы не видел! – взревел Уоткинс. – Сейчас приволоку сюда членов правления компании – всех до единого! Закатим классную вечеринку!

– Думаю, они едва ли будут в настроении… – заметил Арнольд. – В три-то часа ночи.

– Ничего, настроение я им быстро подниму! И ты к нам присоединишься! И вся твоя команда! Пусть все телепортируются сюда, – он махнул в направлении противоположной стены склада, – здесь полно места!

– Извини, – отвечал Арнольд, – но на нас не рассчитывай. И для вечеринки лучше бы подыскать другое место.

– Что-то не так?! – вытаращился Уоткинс.

– Все нормально. Но у нас еще много работы. Необходимо продолжать испытания, а мне стоит подумать о том, как реконструировать пару сотен трансмиттеров. Мейерс! Где этот… а, вот. Давай в последний раз; затем Ньюарк пусть поработает с Майами, а мы – с Сан-Франциско.

– Есть!

Мейерс с разбегу шмыгнул сквозь трансмиттер…

2

Удобно развалившись в кабинке и положив ногу на сиденье, Ян Даржек наблюдал за тем, как Тед Арнольд уплетает гамбургер. В который уже раз он с удивлением для себя отмечал, что Арнольд скорее похож на ночного сторожа, а не на выдающегося инженера. Невысокого роста, толстый, лысый, выглядит гораздо старше своих сорока пяти. Вдобавок, с виду – скорее туповат…

Все это доказывало лишь одно, – внешность действительно может быть крайне обманчива. Что Яну Даржеку, частному детективу, было известно лучше, чем кому бы то ни было.

– Странный сон мне приснился прошлой ночью, – признался Даржек. – Будто я нахожусь на Луне и смотрю вниз, на Землю.

– Невозможно, – отвечал Арнольд.

– Что значит – невозможно?

– Смотреть вниз, на Землю. С Луны Земля напоминала бы очень большую тарелку, висящую в небе. Ты бы стоял и смотрел вверх, задрав голову.

– Хм-м. Об этом я как-то не подумал. Видимо, мое подсознание не очень-то отягощено астрономией. Поэтому я смотрел себе вниз…

– И?

– Что – «и»?

– И что делал? – пояснил Арнольд. – Просто смотрел?

– Да. Просто смотрел, и все.

Арнольд вздохнул и «впился» в гамбургер, а затем, прожевав, сказал:

– Далеко же тебе пришлось забраться только ради того, чтобы посмотреть вниз на Землю, – он покачал головой, еще раз вздохнул и аккуратно промокнул платком потную лысину. – Классный здесь кондиционер…

– Просто чертовски жаркая ночь, – пояснил Даржек. – Ты когда кончишь жевать и расскажешь, зачем тебе понадобилось устраивать этот шпионский триллер? А то мне больно сознавать, что мой друг из кожи вон лезет для того, чтобы добавить таинственности к моей ежедневной строго лимитированной норме.

Голос его прозвучал сердито, но в голубых глазах плясали веселые искорки, а нарочито строго поджатые губы готовы были расплыться в улыбке.

– Какой еще таинственности? – спросил Арнольд.

– Зачем Уокер настоял на встрече здесь, в этой, – Даржек быстро взглянул через плечо в сторону официантки, – дыре? И почему ты сам выныриваешь из ночного марева, как какой-нибудь уголовник?

Арнольд смерил печальным взглядом свое брюшко под белой рубашкой и поправил галстук отвратительной пурпурной расцветки.

– Не по комплекции мне шнырять, да выныривать…

– Я в своей жизни выслеживал многих, поэтому отлично знаю, как ведет себя человек, если считает, что за ним следят. Хорошо хоть, что ты шею себе не свернул – шел, да все оглядывался. Шмыгнул в дверь и целую минуту наблюдал за прохожими. Потом вытащил меня из удобного кресла и усадил на эту скамью. Конечно, место здесь уединенное. Только кроме нас в этой забегаловке никого больше нет. Даже официантки – она крутит любовь с поваром.

– В самом деле? – спросил Арнольд, с интересом глядя на дверь в кухню. – Кстати, это я предложил здесь встретиться. Заметил как-то, что по ночам здесь совсем безлюдно.

Даржек подался вперед и тихо спросил:

– Когда открывается «УниТел»?

Арнольд моргнул и нервно оглянулся.

– Как ты узнал? – прохрипел он.

– Элементарно, – все так же тихо ответил Даржек. – Во-первых, когда наш акционерный клуб ликвидировал свои бумаги и вложил все средства в акции «Универсальной Телепортационной», – если помнишь, ты сам рекомендовал – я собрал все, что у меня было, и купил сто акций лично для себя. Опять же по твоей рекомендации. Об этом я, кажется, уже говорил.

– Говорил, – подтвердил Арнольд. – Ты повторяешь это трижды в неделю. С того дня, как цены на акции начали падать…

– Неужели? – хмыкнул Даржек. – Наверное, я забыл. Одним словом, месяц назад, когда рыночная цена акций «УниТел» составляла от силы цент за штуку, а покупателей все равно не было, мне позвонил некто и предложил за сто акций пять сотен. Сказал, что представляет Общеамериканский синдикат риэлтеров, который хочет заполучить «Универсальную Телепортационную». Они надеялся выручить деньги от продажи участков под терминалы, которые компания купила и взяла в аренду по всей стране. Я его послал подальше, но он звонил еще трижды. В последний раз предложил две тысячи – сумма, которую я выложил, купив акции. Во-вторых, Уокер неожиданно назначает мне встречу. Вероятно, у него есть какое-то предложение относительно акций, принадлежащих клубу. И в-третьих – сегодня я совершенно случайно оказался на Восьмой-авеню и увидел, что в здании «УниТел» кипит работа. Я имею в виду, что его не разбирали на дрова. Сопоставив все эти факты, я сделал вывод: «Универсальная Телепортационная» откроется со дня на день.

Арнольд медленно кивнул.

– А когда этот тип впервые предложил купить у тебя акции?

– С месяц назад.

Арнольд снова кивнул.

– «УниТел» открывается в понедельник. Но месяц назад этого еще никто не мог знать. Я и сам не знал, а если уж не знал я… Так что месяц назад я и пяти долларов не дал бы за твою сотню акций.

– И все же кто-то знал, – констатировал Даржек. – Иначе – из-за чего было шум поднимать?

– Без понятия, – покачал головой Арнольд. – Мы довели аппаратуру до ума всего пять дней назад. Как раз в тот момент, когда всем уже казалось, что с «УниТел» покончено навсегда.

Даржек закурил и задумчиво выпустил колечко дыма.

– Странно это все…

– В «УниТел» случались вещи гораздо более странные и неприятные. Взять хотя бы тридцать один иск от держателей акций; вспомнить о спорах вокруг патента, о комиссиях Конгресса, о расследованиях Межштатной Коммерческой Комиссии, об угрозах военных прибрать к рукам весь проект, то самое странное заключается в том, что компания еще цела. Все эти всевозможные правительственные запреты и ограничения. Да и саботаж… Доказать я ничего не могу, но знаю наверняка, что саботаж имел место. Хотя, самое неприятное – постоянные сбои в работе оборудования. Сколько раз мы, думая, что все на мази, натыкались лбами на новые неполадки… Страшно вспомнить, сколько раз мы заходили в тупик… И все это время меня не покидало чувство, будто кто-то посторонний знает о ходе дел не меньше, чем я сам. А может, и больше. За мной постоянно следят вот уже два года, и это начинает действовать на нервы.

– Интересно, почему задерживается Уокер? – сказал Даржек.

– Он на задании. Скоро появится.

Откинувшись на спинку сиденья, Даржек принялся изучать мигающую неоновую рекламу в окне ресторанчика. Он все еще не разобрал смысл словосочетания «РЕНОИЦИДНОК ЯСТЕЕМИ», когда входная дверь распахнулась, и в зал поспешно вошел Рон Уокер. Не сбавляя шага, он прошел к их кабинке, бросил шляпу на соседний столик и сел рядом с Даржеком.

– Что новенького? – спросил Даржек. Уокер пожал плечами.

– Ничего особенного. Ходят слухи, что мэр введет ограничения на пользование водой, если в ближайшее время не начнутся дожди. Метеослужбы утверждают, что нынешнее лето будет самым жарким за последние сорок восемь лет. Или восемьдесят четыре? Не помню. На следующей неделе в городе ожидаются три комиссии Конгресса; одна из них, совершенно случайно, опять – по поводу «УниТел». Какой-то судья то ли в Детройте, то ли в Чикаго, постановил, что неспособность мужа оборудовать дом кондиционером не является причиной, достаточной для развода. Словом, лето, похоже, выдалось скучное.

– Ты обратился к репортеру не с тем вопросом, – заметил Арнольд. – Лучше поинтересуйся, почему от него дымом пахнет?

– Пожар на складе, – ответил Уокер. – Склад – пустой. Тоска. Даже пожарникам скучно. Где там официантка? Я голоден, как волк.

Арнольд запустил пустой чашкой в сторону кухонной двери. Чашка со звоном разбилась, и мгновение спустя из кухни выскочила перепуганная официантка.

– Включите в счет, – сказал Арнольд.

Некоторое время все молча ждали, когда она принесет еще кофе и тарелку холодных сэндвичей для Уокера.

– Да, насчет повара ты был прав, – сказал Арнольд Даржеку, когда официантка вновь удалилась на кухню. – Волосы растрепаны.

Уокер взмахнул сэндвичем.

– Даржек у нас всегда прав….. и время тяжким бременем повисло на руках этой девушки… Кстати. Когда мы в последний раз проводили официальное собрание? Как минимум, года два назад. Акции «УниТел» котировались так низко, что мы все это время считались банкротами. А как вам понравится получать прибыль?

– Смотря какую прибыль, – с сомнением ответил Даржек.

– Могу продать наши шестьсот акций за тринадцать тысяч. Что на тысячу больше того, что мы первоначально заплатили за них. Не знаю, что этот идиот будет делать с ними. Просто я решил, что будет правильно, если уведомлю вас о его предложении.

– Риэлтерский синдикат? – переспросил Даржек.

– Э-э… ну, в общем, да. Он сказал… – Уокер повернулся и посмотрел на Даржека. – А ты откуда знаешь?

– Я ведь владею сотней акций «УниТел». Ко мне начали подкатываться с подобным предложением месяц назад.

– Очевидно, они могут себе позволить швырять деньги на ветер…

– Вовсе не на ветер, – сказал Арнольд. – Акции будут стоить вдвое дороже номинала буквально через десять минут после того, как в понедельник утром «УниТел» откроется.

Уокер вскочил, опрокинув чашку с остатками кофе.

– Это – официально заявление?!

– Официальное и конфиденциальное, – сказал Арнольд. – Сядь и вытри стол.

Уокер принялся вытирать пролитый кофе бумажными салфетками.

– Хорошие у меня друзья, – ворчал он. – В прошлом месяце Даржек целую неделю занимался делом об ограблении ювелира – и мне ни слова не сказал…

– Когда я раскрыл это дело, – отозвался Даржек, – то дал тебе целых три часа форы над остальными репортерами. Но, готов спорить, этот сюжет твой редактор не возьмет. Сколько раз «УниТел» уже сообщала о торжественном открытии? Шесть?

– Семь, – сказал Арнольд. – Так что сейчас нас не удостоят даже ехидной реплики. Официально мы объявим об открытии завтра в полдень, но большинство газет это заявление, несомненно, проигнорирует.

– Или «похоронит», – усмехнулся Уокер. – На тридцать второй странице, прямо под некрологами. «Сегодня «Универсальная Телепортационная Компания» объявила, что с понедельника начинает обслуживание клиентов». А-бзац. Кстати, вы рекламу на полосу на этот раз никому не заказывали?

– Нет. Мы прикинули, что публика не обратит на нее внимания, и решили сэкономить. Точнее, так сказал шеф, хотя лично я думаю, что нам нечего экономить. Впрочем, все паблисити, которое нам требуется, мы получим, как только начнем обслуживание пассажиров. И получим совершенно бесплатно.

Уокер кивнул.

– Я постараюсь застолбить за собой репортаж об открытии. Сомневаюсь, что кто-нибудь еще захочет туда ехать. Итак, – он посмотрел на присутствующих. – Все единогласно сошлись во мнении, что акции продавать преждевременно, я прав? Замечательно. Собрание объявляется закрытым. Но ты, Тед, смотри у меня, – если и на сей раз ошибся…

– Не ошибся. Конечно, кирпич на голову может упасть кому угодно… Но я не сомневаюсь, что в понедельник ты будешь чертовски рад тому, что мы вовремя избавились от акций авиационной компании.

– Хочу еще кофе, – сказал Уокер.

Арнольд вызвал официантку, и, пока она вновь наполняла чашки, все трое сидели молча.

– Одно меня смущает, – повторился Даржек, когда официантка вернулась на кухню. – Отчего этот некто хотел купить мои акции задолго до того, как в «УниТел» дела пошли в гору?

– Может, спекулянт, – предположил Уокер. – А может, это – действительно риэлтерский синдикат. Случалось мне наблюдать и более странные вещи.

Арнольд покачал головой.

– Скорее, кто-то хочет завладеть компанией и погубить ее на корню. Раз и навсегда. Мы затрагиваем интересы авиакомпаний, железнодорожников, дальнобойщиков, кстати говоря. Или… ну да, именно риэлтеры, почему бы нет. Можете себе представить, что «УниТел» сделает с ценами на недвижимость? Когда мы развернемся, человек сможет из Калифорнии добираться до Уолл-Стрит легче, чем сейчас – от Западной Сентрал-Парк. И цена будет сравнима с той, какую сейчас платит средний пассажир за билет на пригородный поезд. Вам бы послушать доводы шефа. А он говорит, что «УниТел» изменит наш образ жизни куда кардинальнее, чем автомобиль, и…

Внезапно Арнольд осекся и посмотрел в глаза Уокеру:

– Говоришь, пожар на складе?

– Да.

Арнольд медленно поднялся на ноги, прошел к таксофону, сделал звонок – и опустился в ближайшее кресло, задумчиво вперившись в стену перед собой.

– Не нравится мне это, – помолчав, объявил он. – Это был мой склад. Мы в нем проводили испытания.

– Это как-то повлияет на открытие компании? – быстро спросил Даржек.

Арнольд покачал головой.

– Нет. Там не было ничего важного. Хотя и это неважное мы вывезли сегодня вечером.

– Тогда беспокоиться не о чем. Спишете и забудете. Он ведь был застрахован?

– Наверное. Мы его просто арендовали.

– Тогда – смело забудь.

– Ох, не нравится мне это все… Столько раз подобная чертовщина случалась в последний момент…

– Возможно, совпадение, – предположил Даржек.

– А вот на сей раз ты неправ, – возразил Уокер. – Начальник пожарной команды констатировал умышленный поджог.

3

Сообщение об открытии «Универсальной Телепортационной» поместила на первую полосу лишь одна нью-йоркская газета. Остальные, в разных городах страны, воспользовались новостью для «затыкания дыр», причем практически все под названием: «Опять?». Сообщение сопровождалось кратким комментарием – редакторы, похоже, уже истощили запас сарказма, напоминая читателям о том, что «УниТел», скорее всего, просто проводит рекламную кампанию, чтобы хоть на время получить передышку и заткнуть финансовые прорехи в бизнесе.

Средний горожанин был сыт выходками «УниТел» по горло, так что в день и час открытия у терминалов стояли лишь работники компании, ожидающие наплыва клиентов.

Роскошное, еще не достроенное здание на Восьмой-авеню, к югу от Пенсильвания-Стейшн, не являлось исключением. Ровно в 8:01, утром в понедельник, Рон Уокер вошел в здание и огляделся с тягостным чувством, что его откровенно поимели. Получить задание попасть на открытие оказалось делом затруднительным – не из-за большого количества желающих, а просто потому, что начальник не желал тратить на «УниТел» время ни сейчас, ни когда-либо впредь. От того, чтобы повернуться и уйти, Уокера удержало лишь то, что он потратил на спор с редактором двадцать минут и теперь должен был, кровь из носу, написать хоть что-нибудь читабельное.

Уокер подошел к информационному столику, откуда его направили к билетным кассам. Он взял билет до Филадельфии, к которому прилагались изящно отпечатанная брошюра о пользе телепортации и бесплатная страховка на пятьдесят тысяч долларов. После этого ему указали, где находятся стойки для пассажиров.

У стойки он отдал контролеру билет, прошел сквозь «вертушку», миновал коридорчик, располагавшийся за нею, и уже через несколько секунд буквально захлебывался, рассказывая о своем путешествии до Филадельфии. Не успел изумленный редактор повесить трубку, как Уокер позвонил ему вновь, вернувшись в Нью-Йорк и имея в голове готовый план статьи. А еще через несколько минут после того, как его разыскал курьер, доставивший довольно крупную сумму на путевые расходы, он звонил в редакцию уже из Лондона. После этого даже самый закоренелый скептик не смог бы отрицать факта, что «УниТел» действительно начала обслуживать клиентов.

Но публику в тот жаркий, душный июльский день было не так-то легко расшевелить. К десяти часам возле здания в Манхэттене собралась лишь толпа зевак, которые прижали носы к стеклу и заглядывали внутрь. Внутри, в холле, элегантно одетый молодой человек махал им рукой с платформы, затем шагал сквозь рамку трансмиттера и оказывался на другой платформе, в восьмидесяти футах от первой. Снова помахав зрителям рукой, он делал три шага в сторону, проходил еще сквозь одну рамку и возвращался в отправную точку.

Среднестатистический нью-йоркский житель наблюдал за этим процессом минуты три и, отчаявшись понять, в чем соль, шел своей дорогой, недовольно бурча. К десяти утра один из служащих «УниТел», наделенный достаточной долей рекламного гения, вытащил из-за окошка кассы брюнетку пофигуристее, велел ей облачиться в доставленный курьером купальник, и заставил молодого человека гоняться за ней от платформы к платформе. Через несколько минут Восьмая-авеню была забита величайшей транспортной пробкой в истории Манхэттена.

Для того, чтобы ввергнуть улицу в полный хаос, потребовался лишь один-единственный финальный штрих. В одиннадцать тридцать, под личным руководством управляющего, вдоль фасада был развернут огромный транспарант: «ЗАЙДИТЕ И УБЕДИТЕСЬ САМИ – БЕСПЛАТНО!»

Толпа ринула в здание. Первую волну прибывших брюнетка в купальнике интересовала куда больше, чем процесс телепортации, поэтому ее тут же препроводили обратно к рабочему месту, чтобы не создавать помех уличному движению. Полицейские, отчаявшиеся навести порядок в холле, яростно кричали в рации, вызывая подкрепление. Мостовая Восьмой-авеню была запружена брошенными машинами: водители, которым надоело ждать, пока пробка рассосется, проталкивались к зданию, чтобы выяснить, из-за чего тут сыр-бор. В холле вились змеями фантастические очереди. Ньюйоркцы, один за другим, с опаской поднимались на платформу, шагали сквозь рамку, исчезали, возникали на противоположной платформе, возвращались – и препровождались на выход.