Текст книги "Перья столь порочные (ЛП)"
Автор книги: Лив Зандер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Глава 9
Галантия
Наши дни, замок Дипмарш, покои Галантии
Я лежала в кровати, уставившись на странный квадратный вырез в камне там, где стена сходилась с потолком. Особенность, которую не так легко заметить, ведь через неё свисали темные полосы, видимо, из кожи, словно занавеска, достаточно тяжелые, чтобы ветер снаружи почти не шевелил их. Зачем это здесь?
Когда глаза начали гореть от напряжения, я сжала их на мгновение. Заснуть оказалось почти невозможно – ведь рядом не было Рисы, чтобы сказать мне, что стоны, раздающиеся в ночи, – это всего лишь ветер, цепляющийся за углы замка. Не было Рисы, которая проводила бы рукой по моим волосам. Не было Рисы, которая утешала бы меня.
Нет Рисы…
Я… одна.
Всегда так одинока.
Моё зрение замутилось, когда что-то густое и тяжелое поднялось в груди, колющее болью за грудиной. Больно так, что хотелось плакать. Хотелось вылить это тяжёлое чувство из груди, как когда я была ребёнком.
Я ударила себя по щеке.
Плачь!
И снова.
Плачь!
Когда ни одной слезы не появилось, я била себя обеими ладонями, снова и снова, но… ничего. Я не могла плакать, и не могла, и не могла, черт возьми, плакать! Почему? Что со мной не так?
Когда дверные петли тихо зашуршали, я резко поднялась, сердце бешено колотилось в груди. Еще было светло для ужина, так что это не могла быть немая девочка, которая приносила мне еду. Кто тогда? Себиан? Капитан Аскер?
Глотка сжалась.
Малир?
Я щурилась на короткую, хрупкую фигуру, которая вышла из тени. Просто ещё одна девочка-Ворон.
Я приказала мышцам расслабиться и выровняла дыхание, успокаивая сердце. Так длилось до тех пор, пока девочка не подняла голову, и оранжевое пламя камина не отразилось на её изуродованном лице. Боги, будьте милосердны…
Следы ожогов покрывали правую половину её лица, искажая его до почти угловатой формы. Они доходили до линии волос, где остались лишь несколько черных прядей, запутавшихся вокруг остатка уха – мочка отсутствовала.
– Это обычное зрелище в этом замке, – прозвучал в голове голос Себиана. – Твой отец любит поджигать нас.
Глотка сжалась, но я проглотила комок, напоминая себе о мертвом мальчике в деревне. На каждого ребёнка-Ворона, пострадавшего от войны, был ребёнок-человек, который также страдал. Всё просто.
С кисточкой в одной руке и бархатным синим мешочком в другой худощавая девочка подошла ко мне, не поднимая взгляд, чтобы встретиться с моими глазами.
– Если можно… они… они послали м-меня… – Глоток оборвал её слова. – Чтобы расчесать твои волосы и уложить их, чтобы выглядело прилично.
Прилично… для двора.
Мысль о приёме среди Воронов заставила сердце сжаться в груди. Не то чтобы я могла избежать этой ужасной участи, так что не было смысла устраивать сцену. А сцена именно привлекла бы внимание Малира.
Я встала и села на стул рядом со столом, притворяясь, что у меня нет красных следов на лице от того, как я била себя, словно сумасшедшая.
– Хорошо, – сказала я.
Девочка держала голову странно набок, ставя мешочек на стол, сосредоточив взгляд на черных шпильках, которые вытащила оттуда и выстроила для дальнейшего использования. Веки её обожженного глаза слиплись на внешнем углу, а радужка почти побелела. Полуслепая, да?
Конечно, я знала, что страдания среди невинных существуют во время войны, но никогда не видела их так близко, во всей этой уродливости. Это каким-то образом заставляло меня содрогаться изнутри. Я не знала, что с этим делать.
Игнорировать, наверное.
Когда девочка встала за моей спиной, она осторожно провела щеткой по волосам. Щетина дрожала на моей голове, как будто я могла убить её одним, о, я не знаю… щупальцем тени, наверное. Смешно.
Когда знакомая тишина комнаты стала невыносимой, я прочистила горло.
– Какой у тебя дар? – спросила я.
– У меня нет дара, – ответила она. – Больше… больше нет. Моя аноа умерла.
– Твоя… что?
– Ворон, который приносит наш дар, называется аноа. – Отложив щетку, она взяла одну из шпилек и ловко обвила прядь моих волос вокруг пальца. – Говорят, что при рождении наша аноа спускается с луны, неся наш дар. Тяжёлое бремя для ворона, поэтому порой проходит много лет, прежде чем мы его получим… если только это не дар Пустоты. – Она пожала плечами. – Он пуст, так что в целом ничего не меняется.
Ещё одна вещь, о которой ни одна книга в Тайдстоуне никогда не упоминала, что усложняло понимание магии и того, как она делилась на разные категории.
– И тебя огорчает, что у тебя нет дара?
– Нет. Мой дар не был сильным. – Когда первая прядь была закреплена, она приступила к следующей. – Но без моей аноа я никогда не найду своего избранника. Богиня делает так, что один дар зовёт за собой другой.
Избранник, похоже, был для Воронов по-настоящему ценным, и от этого у меня защемило сердце.
– А нельзя обойтись другим Вороном?
– Думаю, можно, – сказала она и снова пожала плечами, – но никто никогда не смог бы желать меня и любить так, как это сделал бы мой предначертанный. Не в таком виде, как я… как я выгляжу.
Иррациональное чувство вины пыталось всплыть из-за грусти в её голосе, из-за оттенка покорности девочки, которая, вероятно, ещё даже не прошла через первые месячные. Почему? Насколько мне было известно, однажды она могла бы использовать свой дар против солдат Отца. Но её страх быть навсегда нежеланной? Нелюбимой?
Это отзывалось.
Глубоко. Дико.
Дверь заскрипела, а вслед за этим раздалось возбуждённое:
– Наконец-то, доверенная подруга.
Я повернулась к девушке с медными волосами, которая теперь стояла в моей комнате, её пряди были уложены в элегантную причёску и закреплены зелёными камнями.
– А ты кто?
Она слегка приподняла рюшки на своём зелёном шёлковом платье, когда делала реверанс.
– Леди Сесилия из дома Тарадур. Зови меня Сиси. Галантия, верно?
Ошеломлённая неожиданным появлением ещё одного человека, я только кивнула.
– Принц Малир заказал это платье для тебя. И хотя он, казалось, с нетерпением хотел помочь тебе одеться, капитан Аскер поспешно отправил меня первой. – С лёгкой улыбкой на губах она подошла ближе, и только теперь я заметила тяжёлую чёрную ткань, свисающую с её руки. – Девочка. – Щелчок пальцами. – Вон из комнаты!
Девочка опустила голову, словно избитый щенок, и поспешила прочь. Странное создание…
Я поднялась с намерением сделать реверанс, но вместо этого сделала предосторожный шаг в сторону от этой женщины.
– Твой отец – лорд Тарадур? Из Хэннелинг Холда?
Что-то мягкое появилось в её голубых глазах.
– В этом месте, Галантия, есть множество тех, кого тебе следует бояться, но я – не одна из них.
– Ты не Ворон. – Значит, она предатель короны. Или, в лучшем случае, дочь предателя. – Зачем твой отец привёл тебя сюда? В такое место?
– То же самое, что приводит многих лордов к Воронам в наши дни. – Она подмигнула, как будто это давалось ей так же легко, как и улыбки. – Амбиции.
– Твой отец нарушил клятву королю Барату.
– Клятвы в наши дни не сохраняют жизнь, Галантия, если только они не принесены на коленях перед принцем Малиром. Не каждая крепость спокойно укрыта между суровыми ветрами и Аммареттом, поверь мне. А теперь… – Держа ткань между пальцами, она протянула платье. – Осмелюсь сказать, я никогда не видела ничего столь изысканного.
Я подошла ближе к платью, ткань была так черна, что, казалось, поглощала весь свет, не выдавая ни единой складки, ни единого отблеска. Лишь корсаж отражал редкие красные всполохи от камина, где на ткани были пришиты сотни – если не тысячи – чёрных жемчужин. Нет, не жемчужин.
– Аэримель. – Металл такой твёрдый и непокорный, что оружие из него никогда не ломалось и не тупилось, но при этом лёгкий как перо. – У отца есть амулет из аэримеля, но столько его я ещё не видела.
– Драгоценнее, чем алмазы и золото, – сказала она. – Ничего удивительного, учитывая, что его больше не добывают.
Я провела пальцем по шлейфу, ощущая странную ткань и как её нити словно меняли направление в переплетении, хотя, вероятно, это была игра света.
– Почему нет?
– Из-за теней? – Когда я просто уставилась на неё, она приподняла идеально изогнутую бровь, как Себиан. – Ты правда не знаешь, что город Вальтарис, почти всё королевство Ваэрия, на самом деле скрыто под завесой теней? Так было много лет, с тех пор как город пал. Я сама никогда этого не видела, но мой брат видел. Потерял лошадь, когда эта глупая тварь встала на дыбы и наступила на отростки теней, ползущие по лугам там. К счастью, она его сбросила. Эти тени убивают всё – зверей, людей, Воронов. Всё.
Я снова посмотрела на платье, делая вид, что внимательно его осматриваю, хотя на самом деле хотела скрыть своё невольное изумление. Нет, я не знала. И уж точно не стала бы признавать своё незнание в мирских делах, которые с каждой новой беседой в этом проклятом месте казались всё больше. Почему Риса никогда об этом не говорила?
Ради того, чтобы не выглядеть ещё более наивной, я уступила любопытству, покалывающему в животе.
– Откуда эти тени?
– Никто не знает. Моя мать как-то сказала, что взрыв убил всех в городе – людей и Воронов – не оставив свидетелей. Только тьма и тихие шахты. – Она собрала платье на руках, а затем кивнула на то, что на мне. – Теперь вылезай из этого ужасного хлопка. Ни одна леди не должна опаздывать на пир в её честь.
Я разделась до нижнего платья и подняла руки, чтобы Сиси надела на меня новое, и…
О, этот чертов ублюдок…
Ярость пульсировала под красновато-коричневыми корками на груди, которые теперь были обнажены, едва прикрытые клочком ткани. Возможно, я была невежественна во многих вещах, но глупой – нет. Нет, это явно был не пир в честь меня.
Это был пир насмешки.
Насмешки, оскорбления и унижения, вплетённые в платье в виде чёрных перьев. Они покачивались на плечах при каждом вдохе, щекотали затылок, где плотный ряд создавал воротник, и мелькали в складках подола.
– Значит, слухи правдивы… – Сиси уставилась на ворона с расправленными крыльями, будто готового взлететь между моих грудей, опухоль уже почти прошла, боль была незначительной благодаря мази, которую дал Себиан. – Он вырезал на тебе знак Хисал.
Стыд заставил меня опустить голову.
– Да, вырезал.
– Принц Малир не любит людей – это известно всем при дворе, – но калечить тебя вот так? Человека, да, но и леди королевства тоже? Это… варварство. – Когда Сиси затянула корсет сзади, она поправила одну из шпилек в моих волосах и кивнула в знак одобрения. – Платье же великолепно.
О, да, я бы стала предметом зависти всех вдов.
– Если кто собирается на похороны.
– И это будут мои похороны, если я не доставлю тебя в Большой зал в этот час. – Неожиданно Сиси повернула меня и вывела из комнаты. – Принц ждёт, как и его двор.
Глава 10

Галантия
Наши дни, замок Дипмарш, большой зал
Горький и терпкий, воздух в Большом зале висел плотным и душным полотном над десятками деревянных столов – скамьи занимали больше Воронов, чем я потрудилась бы посчитать. Они, должно быть, уже давно пировали, судя по безудержному хохоту, эхом разносившемуся от сводчатого потолка. Жареные поросята, съеденные до суставов, лежали среди пролившегося пенного эля и красного вина, а зал согревали два больших очага по центру каждой длинной стены.
Третий, меньший, поддерживал огонь у стены напротив нас. Высокий стол стоял перед ним, легко узнаваемый по чёрной ткани, что висела вокруг, вышитой знаком дома Хисал. И там, в массивном деревянном троне за ним, сидел вороний принц.
Смотрел на меня.
Я опустила взгляд, чтобы не провоцировать его, всё ещё испытывая любопытство к тому, что случилось в Вальтарисе.
– Как может быть двор, если все погибли при взрыве теней?
– Большинство благородных домов Воронов были уничтожены сразу после падения Вальтариса, это правда, – сказала Сиси, наклонившись ко мне, голос её был тихим. – Принц Малир создал новые дома, он раздал титулы, земли и занял крепости среди своих самых преданных и сильных сторонников. Они собрались вокруг него, как только распространились слухи о его выживших. Король Оманиэль, королева Эльнора, его сестра… Все они погибли в Вальтарисе.
– Я не знала, что у него была сестра.
Конечно, я не знала…
– О, ты милое создание, мой отец когда-то рассказывал, как твои родители охраняли тебя, но я и представить не могла, что они «заперли тебя в самой высокой башне». – Она указала на одинокий стол всего в трёх коротких рядах от Малирa. – Садись.
На мгновение я подумала отвернуться от Малирa – меньше шансов его оскорбить. Но иметь врага за спиной? Это казалось неблагоразумным, поэтому я села на скамью лицом к нему, но не смела взглянуть в его сторону.
– А этот Капитан Аскер кто? Он здесь?
– Тот с косой и седо-чёрной бородой в чёрных доспехах, вон там. Раньше он служил охраной королевской семьи. Раздражающе праведный и правильный. Поклялся не снимать доспехи, пока не искупит себя, помогая принцу Малиру занять трон Дранады, ведь их собственные земли потеряны.
Искупит себя?
– Что он сделал?
– Не смог отбить солдат твоего отца где-то на границе Ваэрии, полагаю, что в итоге это привело к захвату и заключению принца Малирa.
– Людей здесь немало. – Очевидно, предавшие лорды, и гораздо больше, чем я ожидала. Слишком много для комфорта. Они пировали и смеялись за столами, деля их с Воронами, многие в сопровождении девушек слишком юных и живых, чтобы быть их законными женами. – Боги, каждый лорд привёл своих бедных дочерей ко двору Воронов?
– Умные брали с собой сыновей тоже. С этими Воронами никогда не знаешь… особенно с не связанными, их немало, так как многие потеряли потенциальных партнёров во время этой тягомотной войны. – Притворно сдерживая улыбку, она слегка наклонилась вперёд, но не говорила дальше, пока я не сделала то же самое. – А дочери… не доверяй ни одной из этих титулованных шлюх. Они будут строить заговор против тебя, выцарапают глаза, прежде чем снова начнут войну друг с другом. Так они поступают с каждой новой девушкой, которая представляет конкуренцию.
– Конкуренцию за что, собственно?
Снова та изогнутая бровь, от которой мне становилось странно.
– За Малирa, конечно. В конце концов, он – принц.
Ха.
Ха-ха.
Принц без королевства, без родни, без законного права на трон Дранады. Чёрт возьми, у него даже манер нет. Единственное, что у него действительно есть – личность, как у вошей.
Но я сказала лишь:
– Вот это «улов», да.
– Он не нашёл свою пару, – продолжила Сиси, – поэтому давление, чтобы взять человеческую жену, растёт. Как есть, ему нужен сильный, надёжный человеческий союзник, который не предаст его, чтобы выиграть эту войну.
Тревога забилась в груди при мысли о перспективах отца, если Малир получит такой союз.
– Что ж, я им не конкуренция.
– О, не будь так строга к себе из-за явного отсутствия опыта в соблазнении, – сказала она, хотя я вовсе это не имела в виду. Не то чтобы её оценка была неверной. – Хотя, возможно, это и к лучшему, учитывая слухи. – Она наклонилась ещё ближе, голос её опустился до шёпота, едва различимого на фоне шума. – Его сексуальные влечения… своеобразны. Так говорят. Я ни разу не оказывалась в его покоях. Ещё.
Мой разум вернулся к очевидному возбуждению в его штанах, когда он резал меня в моей комнате. Как он держал кинжал у моего рта с полным намерением увидеть, как я истекаю кровью.
Я тряхнула головой, отгоняя это воспоминание.
– Я полагаю, принц не заинтересован в том, чтобы взять человеческую жену.
Сиси фыркнула.
– Как будто он первый принц, которого заставили жениться.
– Он говорил это с полной уверенностью. Сказал, что никогда не станет плодить детей с человеком. Странно слышать такие слова, учитывая, что он сам полукровка.
– Полукровка? – переспросила Сиси.
– Его мать, – уточнила я. – Она была человеком.
– Галантия, подруга, тебе стоит наведаться в библиотеку. Твоё образование ужасно запущено. – Жалостливый взгляд, что проступил на её благородных чертах, нисколько не облегчал моей глупости. – Его мать была полукровкой. Долгие годы она ни разу не обернулась, и дар её не проявлялся, поэтому в большинстве летописей её и записывали человеком. И это правда – по крайней мере в тех, что написаны и переписаны нашими учёными. Но у неё была магия, Галантия. И после того, что случилось с его матерью, принц Малир уж точно понимает, что политические браки способны возвысить или уничтожить целый дом.
Теперь я чувствовала себя откровенно тупой.
– Что ты имеешь в виду?
– Как же ты прекрасна, Галантия. – Себиан ввалился к нашему столу в белой рубашке без украшений, кое-как заправленной в коричневые штаны, словно только что встал с постели. – В этом платье я тебя едва узнал. Половину пути ожидал увидеть давно потерянную леди из какого-нибудь благородного дома Воронов.
– Должно быть, всё дело в перьях.
– Несомненно! Я вот уже готов пуститься в брачный танец прямо здесь. – Он, ухмыляясь, дёрнул плечами и затряс головой, подражая горлицам, которые так ковыляли на своих тонких лапках. – Ну как я?
Краешки губ предательски дрогнули в улыбке, снимая часть напряжения.
– Ты выглядишь смешно.
– На моих воронах это, может, и лучше смотрится. – Его внимание упало на Сиси. – Что там нового во дворце? Твой рот много на что способен, но больше всего – на болтовню.
– Что леди Галантии отчаянно нужны книги, чтобы скоротать время в своей комнате, – ответила она. – Правда, Себиан, она невинна и наивна, как телёнок на пастбище.
Мои волосы будто встали дыбом от её слов, но винить её я не могла. Она права. Я ничего не знала и ни в чём не разбиралась, чувствуя себя ребёнком, случайно вывалившимся из детской прямо к взрослым и не способным следить за их разговорами. Почему все скрывали от меня это?
– Ну, все мы знаем, как люди уничтожили большую часть наших хроник, когда началась война, и переписали их по-своему. А наши? Что ж, они погребены под тенями, – Себиан стукнул по столу, прежде чем развернуться. – Если дамы позволят, я вас покину.
Я проследила за ним взглядом: он направился к высокому столу. Прыгнул в воздух – и его вороны одним взмахом крыльев перенесли его через зал. Себиан появился снова уже сидящим… за высоким столом. Рядом с Малиром.
Они были близкими друзьями.
И это тревожило.
– А что насчёт этого? – я кивнула подбородком в сторону Себиана, понижая голос. – Ему можно доверять?
– Этот ухаживает за самыми богобоязненными девицами, оставляя их опозоренными и с разбитыми сердцами, – прошептала она. Но Себиан, похоже, всё равно услышал, потому что поднял глаза от кубка вина, прищурившись на Сиси, – но полностью довольными.
Себиан изобразил ей жест благодарности и едва заметный поклон. Потом он уставился на меня, и в его зелёных глазах зажглись искры веселья, прежде чем он подмигнул. Нежданный трепет пробежал в груди, пока его лицо не скрылось за кубком. Боги его подери, он ведь настоящий негодяй, не так ли?
Взгляд зацепился за блик.
Инстинктивно я проследила его – серебряный кинжал отразил язычок пламени от свечи. Чей-то палец медленно скользнул по лезвию, и страх холодной змейкой пополз в горло и грудь, пока я, задержав дыхание, смотрела. Не смотри вверх. Не смотри вверх. Не смо…
Мои глаза поднялись.
Проклятье, Галантия!
Они встретились с глазами Малирa.
Холодок пробежал по коже, волосы на затылке встали дыбом. Перья на воротнике зашевелились, когда он поднял руку к шее. Его большой палец скользнул по заживающим царапинам, что я оставила сбоку его горла. А затем, медленно и лениво, он облизал палец.
Лизни кинжал, Галантия.
Мои глаза метнуло к его дьявольской ухмылке. Он дразнил меня, издевался. Ублюдок!
Не провоцируй его!
Да. Никаких провокаций.
Отвести взгляд оказалось непросто – упрямство, за которое меня вечно бранила мать, так и рвалось наружу. Но здесь оно ничего не дало бы, тогда как молчание, возможно, вернёт меня в мои покои невредимой. Сколько мне ещё нужно здесь сидеть? Могу я уйти уже сейчас?
– Леди Галантия из дома Брисденов! – внезапный возглас Малирa заставил зал замереть. Всё стихло. Всё, кроме моего сердца, которое сбилось в бешеный ритм. – Разве вы не сядете рядом со мной, там, где вам и место?
Глава 11

Галантия
Наши дни, замок Дипмарш
Горло сжалось, и я уставилась на хлебную крошку перед собой на столе, чувствуя, как сотня ледяных взглядов скользит по мне. Чтоб его хворь побрала – почему же булыжник в тот день не оказался острее?
Сиси быстро сжала мою ладонь и пробормотала:
– Тебе лучше не заставлять его ждать.
Ноги дрожали, но я поднялась и пошла к высокому столу. Каждое движение давалось с трудом – ставить одну ногу перед другой, покорно и послушно. Но я не настолько глупа, чтобы устраивать сцену. Нет, я буду покладистой, послушной, сговорчивой. Что в этом может быть трудного?
Под гнётом враждебных глаз я обошла стол, чёрные перья на плечах подрагивали в насмешливом ритме моих неуверенных шагов. Я миновала Себиана, который даже не удостоил меня взглядом, наливая себе ещё вина, и подошла к стулу, стоявшему между ним и Малиром.
В тот миг, когда я протянула руку к спинке, Малир пнул ножку, и стул с пронзительным визгом скользнул по камню, рухнув на пол с гулким ударом.
– М-м-м, вот она и её высокомерие. Она и вправду ожидала место за высоким столом, – Малир поднялся под хохот и рев зала, в полной мере наслаждавшегося моим унижением, пока его пальцы вплетались в мои заколотые волосы. – Я сказал – туда, где твоё место, белая голубка. На колени. К моим ногам. Чтобы ты могла поцеловать мои сапоги и принести присягу своему будущему королю.
Каждая жилка гордости во мне натянулась, и мои глаза метнулись к нему.
– Ты никогда не будешь моим королём.
Я не успела договорить, как живот свело. Я не должна была этого говорить. Зачем я это сказала?
– Что я говорил насчёт твоего дерзкого ротика? – протянул Себиан. – Смею сказать, сегодня ты прямо-таки провокаторша, милая.
Предупреждение.
Лучше послушаться.
Малир наклонился ближе, так, что запах его волос и кожи окутал меня. Он пах холодным зимним утром и… чем-то сладким, совершенно несоответствующим.
– Тогда – на колени ко мне. Похоже, у нас тут недостаёт стула, – его тёмный шёпот коснулся раковины моего уха, и это был не единственный намёк: палец скользнул по моему позвоночнику вниз, очерчивая один за другим угрожающие круги на ягодицах. – М-м-м, как бы я насладился тем, что ты извивалась бы на моём члене сегодня ночью. Этого ты хочешь? Потереться попкой о мой хер, пока я не кончу?
Мои губы задрожали.
– Нет.
– Тогда что выбираешь, леди Галантия? – его нос скользнул к моему виску. – Мое семя, заливающее твою спину, или колени, врезающиеся в камень? Выбирай.
Жгучая боль за глазами подсказала – это выбор без выбора.
– Камень.
– Умница.
Моя гордость лопнула, как тонкая нить, под тяжестью его ладони, опустившей мою голову к жёсткому, холодному полу. Там я и встала на колени – в облаке чёрного шёлка и перьев, лишённая достоинства, сгорая от стыда, прикрытая лишь полотнищем с гербом, и то едва. Ведь голову я всё равно держала достаточно высоко, чтобы видеть всё.
Каждое.
Ухмыляющееся.
Гогочущее.
Лицо.
Они размывались сквозь жжение в глазах и мои прерывистые, тяжёлые вдохи, превращавшие их в горячие и зудящие. Я всегда думала, что не смогу разочаровать отца сильнее, чем уже разочаровала самим своим существованием. Но если бы он увидел меня так…? Если бы слухи дошли до него? Боги…
Малир вновь уселся, позволяя разговорам и звону кубков вернуться в зал.
– Дай-ка взглянуть на эти сверкающие глазки, – он наклонился и сжал мой подбородок пальцами, заставив встретиться с его издевательской улыбкой, которая только сильнее изгибалась по мере того, как искажала его лицо. – Ты заплачешь для меня, Галантия? Заплачешь так красиво, на глазах у всего моего двора?
Внутри меня вспыхнула ярость.
Ярость и… развлечение.
Так вот чего он добивался? Заставить меня плакать? Как… занимательно.
Внезапный трепет вспыхнул в самой глубине – пульсирующий, беспокойный, заставивший меня поднять подбородок, показать ему глаза, что давно разучились плакать.
– У тебя нет ни королевства, ни короны. И если этот фарс ты называешь двором, то, боюсь, здесь шут лишь ты.
Где-то рядом Себиан кашлянул. То ли приглушённый смешок, то ли ещё одно предупреждение. Не дразни его, Галантия. Не привлекай его внимания, Галантия.
Ну и что толку, что я слушалась? Вот он – результат: я стою на горящих, ноющих коленях, пока враг потешается надо мной!
– Прекрасно, – выдохнул Малир.
Он поднял руку и кончиком пальца провёл по струпьям на моей груди. Ощупывал. Дышал. Заставлял меня сходить с ума в ожидании расплаты. Сердце бешено колотилось, пока я ждала, что он сорвёт корку, вдавит ноготь в кровоточащую рану или… просто ударит ладонью по лицу. Почему он этого не делал? Услышал ли он вообще мои слова?
И тогда я почувствовала.
Шевеление под юбками…
Холодные щупальца лизнули внутреннюю сторону моих бедер, гладили, ласкали. Вжимались в кожу, поднимаясь всё выше. От этого неожиданного прикосновения – странно приятного, лишённого боли – сердце сбилось с ритма, в щеки, в грудь, в низ живота хлынул жар.
Тот подбородок, что я так гордо держала, опустился, и я снова уставилась на ткань платья, на нити, что шевелились, дрожали, скользили.
Не шёлк.
Тени.
– М-м-м, как ни неприятно это признавать, но чёрное тебе к лицу, – сиплый мурлыкающий голос Малира вибрировал у виска, пока эти зловещие отростки собирались у моего лона, давя с безумной силой. – И как изящно ты сегодня выставляешь мою метку, показывая всем, кому принадлежишь. Моя, чтобы мучить. Моя, чтобы терзать.
Я попыталась не дёрнуться, когда тени исследовали мой вход, решив не дарить ему желаемую реакцию.
– Ты сам сделал это платье?
– Нет. Мой дар не… столь тонок, чтобы создавать такие изысканные вещи, – его пальцы вновь сжали мой подбородок. – У нас есть ткачи, благословлённые даром творения. Я лишь снабдил их тенями… которые теперь жаждут пожрать тебя.
Он направил их к моей груди, и они гладили, ласкали под чёрными камнями. Дразнили соски тончайшими кольцами, что тесно обвивались вокруг них. Самые развратные ритмично дразнили мой вход, и влага собиралась там, где её быть не должно. Что со мной?
Я стиснула бёдра, не признавая эти дрожащие вспышки удовольствия, что грозили разорвать последние остатки достоинства перед всем двором.
Но это не возымело должного эффекта…
Наоборот, тени Малира зашевелились сильнее. Они скользнули между складками, наматывая наслаждение всё туже, обвивая мой клитор, пока тот не начал пульсировать с ужасающей силой. Боги, я не могу получать от этого удовольствие…
И ни за что не позволю ему узнать, что получаю.
– Её сердце бьётся слишком быстро, Малир, – голос Себиана, хриплый, прерывистый, не помог справиться с жаром, что пульсировал между моих ног. Он придвинул стул ближе и провёл ладонью по моей талии, прошептав прямо в ухо: – Сказать ему, милая, насколько ты уже мокрая? Как сильно твоя маленькая киска жаждет его теней?
Я не знала, что горело во мне сильнее, – стыд или ярость. Вероятно, второе, учитывая, как он прикусывал нижнюю губу, позволяя похотливому взгляду неспешно блуждать по моему униженному телу. Но, боги! Эти дрожи, что пробуждали во мне тени…
– Тебе это нравится, голубка? – спросил Малир. – Дочери шлюхи Брисдена нравится, как мои тени играют с её тугой розовой киской?
– Нет, – выдавила я сквозь зубы.
Губы Малира скользнули по моей ушной раковине.
– Лгунья…
Тени проникли внутрь совсем чуть-чуть, и давление между ног стало невыносимым. О, как они наполняли меня. Растягивали. Играли, пока мои губы не приоткрылись от угрозы стона.
Дыхание сорвалось.
Нет. Нет. Нет.
Только не снова.
Я скорее умру, чем выдам хоть малейшую постыдную реакцию.
Я вырвала подбородок из пальцев Малира и прижала рот к перьям на плечах, выдохнув звук в их острия.
Себиан шумно втянул воздух, пальцы его вцепились в мою талию с властной силой.
– Блядь, милая, какой восхитительный стон. Зачем скрывать его от нас, а?
– Тебе стоило слышать её, когда я распорол ее сладкую губку, – Малир с такой силой втянул мой взгляд в свою двухцветную бездну, что я пошатнулась и тяжело опустилась на одно колено, зашипев от боли. – Самые странные звуки рождены самыми странными вещами, голубка.
– Это было больно, милая? – Себиан провёл рукой от талии к колену, подминая под него ткань моего платья, словно в подушку. – Слишком сильная боль убивает удовольствие, Малир.
Мой взгляд метался между ними, волосы на руках вставали дыбом от странной энергии, дрожавшей в воздухе меж ними, вместе с моими нервами. Я видела тихие взгляды, которыми они обменивались, как немое обсуждение, до которого мне не было допуска.
– Она не заслуживает удовольствия. По крайней мере – от меня, – сказал Малир, и наконец его тени отступили из-под моих юбок. – Мне достаточно смотреть, как она корчится, словно продажная девка, будто я ей заплатил.
Жаркое покалывание сменилось пустым холодом, вступившим в противоречие с мучительным пульсом, горевшим в моих щеках.
– В этом нет удовольствия.
– Ты ещё не ела. Исправим это, – он похлопал меня по голове, словно любимую собаку, откровенно игнорируя мои слова. – Из всех способов, которыми я хотел бы тебя убить, если б имел позволение, морить голодом – точно не один из них.
В моих жилах горело презрение сильнее, чем камень врезался в суставы.
– Я больше не голодна.
– Голодна ты или нет – не имеет значения, – его рука зависла над тарелкой с аппетитной ежевикой, но затем сместилась, будто он знал, как сильно я их люблю – и потому не мог позволить мне желанное. Он отломил кусочек хлеба, намазал его маслом кинжалом в другой руке и поднёс к моему рту. – Открой свои израненные губки, Галантия. Прими с благодарностью подачку от своих господ, как приличная сучка Брисдена.
Священная ярость свила узел в животе, вызвав судороги, и горечь жёлчи поднялась к горлу.
– Я скорее умру с голода.
– Так и думал, что ты скажешь что-то подобное, – он медленно усмехнулся, – но раз уж так быстро оказалась на коленях у моих ног, я предложу тебе другой выбор. Возьми хлеб или… – пламя вновь отразилось в клинке, когда он приблизил кинжал и прижал жирное лезвие к моему рту. – Лизни его, пока не зальёшься кровью. Себиану нравятся твои стоны. Побалуй его.
Под серебром заныла рассечённая нижняя губы, отсчитывая секунды, что мы смотрели друг другу в глаза. К чёрту его! Думает, порез меня остановит? У меня шея в синяках, губы горят, грудь вся изрезана! Он хочет, чтобы я лизнула лезвие?
Что ж, я обещала себе будущее, где я прикоснусь ко всем этим проклятым клинкам; просто не уточнила – как и чем. Значит, можно и вылизать.
Я приоткрыла губы, не отводя взгляда от Малира. Жар побежал по венам, а безбожный пульс вновь отозвался между ног.
