Текст книги "Под небом Финского залива"

Автор книги: Лира Ерошевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Это отклонения... отклонения от нормы... Вот вы, я точно знаю, полных не любите,– она потянулась через стол и взяла руку Сергея в свою ненадолго, почти тут же отпустила.– Кстати, как вас зовут? Вашего соседа Гена, я уловила. А вас? Подождите, не говорите, я отгадаю: Виктор, не правда ли?

зовут Сергей, ты не наблюдательна, Ника. Геннадий назвал его Сережей есенинское имя. Сергей Есенин! Вот стоящий поэт России. Какие стихи, какая напевность, какое обожание и воспевание женщины. Это вам не Владимир Маяковский, которого даже понять невозможно, не поэзия – сплошные лозунги,брезгливо сказала брюнетка.

– Ну почему же, очень понятный поэт, главное – богатая образность,сказал Сергей.

Да у него ни одной строчки о женщине, как будто он никогда и никого не любил.

А как же две морковки, которые он несет для любимой за хвостик? спросила Света неожиданно для себя.

Но ее вроде бы и не услышали: ее за этим столом не было, да и могли ли эти неотразимые совершенные девочки принимать ее, сорокалетнюю, всерьез рядом с этими великолепными ребятами, а что она не была супругой ни одного из них, они, видимо, определили сразу своим опытным глазом. Только Гена в ответ на ее реплику посмотрел на нее своим лучистым взглядом и улыбнулся ей ободряюще и ласково.

– Послушайте,– сказала брюнетка Геннадию.– Какая у вас красивая улыбка, почему вы ее прячете?

Она тоже протянула руку через стол и осторожно дотронулась до Гениной руки, но реакция была неожиданной для ее доверчивого жеста: Гена убрал руку под стол, и глаза у него стали невыразительными и тусклыми. Что сказать, он не нашелся. За него нашелся Сергей:

Девочки, есть вещи, которые приходится прятать, чтобы их не украли.

Разве можно украсть улыбку? – наигранно удивилась Таня.

Украсть все можно у того, кто рот разинет. У вора ремесло на лбу не написано.

Как вы интересно говорите, кто вы по профессии? Юристы?

Мы – советские офицеры,– нарочито плакатно сказал Сергей.

О, это прекрасно. Я так люблю офицеров. Они всегда такие галантные кавалеры. Это единственное в Союзе, что имеет качество,– улыбнулась блондинка обаятельно.

А если подумать?

Нет, нет. И думать нечего. Ну скажите, разве можно в Союзе купить хоть что-то красивое из одежды. Сплошной ширпотреб. Вот эти платья,– Ника наклонила голову и оглядела свои красивые, прикрытые только в своей нижней части груди,– мы купили во Франции, дороговато, но сшиты по последней моде и прилично показаться где угодно.

Прилично? Вы сказали – прилично? – спросил Гена.

Да, прилично,– вызывающе сказала Ника.

Я думал – ослышался...

А что? Вам не нравится?

Что – не нравится? Платье или то, что под платьем? – вступил в разговор Сергей.

"Ну, хамить стал Сережка",– подумала Света.

И то и другое,– блондинка опять обаятельно улыбнулась, как будто услышала изысканный комплимент.

Все соответствует: то – другому, другое – тому,– ответил Сергей с некоторой долей насмешки в голосе.

Ну и что следует?

Послушай, как там тебя? – Сергей вдруг сразу стал серьезным, вопрос звучал пренебрежительно.

Ника, – блондинка как бы не заметила пренебрежительного звучания Сережиного голоса, продолжая улыбаться.

Ника... Послушай меня: то, что модно, еще не значит красиво. А женское тело должно быть всегда хоть немного тайной, иначе это – музейный экспонат, который вызывает впечатления на головном уровне.

А разве картины в музее не вызывают никаких чувств?

Вызывают, но как произведения искусства, не больше, по крайней мере, у нормального человека. Роль искусства

– развивать художественный вкус, а не те чувства, что хороши в постели.

– Просто вы никогда не видели настоящих женщин – вот в чем дело,блондинка перестала улыбаться.

"Это уже камешек – в мой огород",– подумала Света.

Я все видел, девочка, а что не видел – еще увижу, жизнь пока не кончается, но то, что нравится тебе, еще не обязательно должно нравиться мне, а тем более всем,– Сережа говорил очень жестко.

Но ведь красота – понятие абстрактное? Не правда ли?

– не сдавалась Ника.

Никогда! Красота – понятие субъективное и вообще переменчивое в разные эпохи. И потом не зря же существует пословица, что на вкус и на цвет товарищей нет.

Вас не переспоришь,– миролюбиво и кокетливо сказала Ника.– Останемся при своих мнениях.

Так точно,– сказал Сергей, опять принимаясь за цыпленка.

Света заметила, что Гена разговаривал с ними на "вы", а Сергей – на "ты", видно, старшинство Сергея в пять лет давало ему перед Геной преимущество общения с ними, как с более младшими по возрасту. "Впрочем, действительно, у Сережки могли бы быть дочери такого возраста",– подумала Света.

– Интересно, а как это вас занесло во Францию? – Сергей стал наливать в свой бокал фруктовую воду, посмотрел на Свету: – Тебе налить?

Света отрицательно покачала головой, она успела выпить достаточно этой, не очень обогащенной фруктовыми соками, жидкости.

О, это долгая история,– с загадочными интонациями в голосе сказала Ника.– Мы с Таней познакомились уже там.

Чего же вы из такой необыкновенной Франции опять приехали в серый Союз? – бесстрастно спросил Сергей.

И это тоже особая история...– Ника покрутила всеми пальцами руки над своим плечом.

– Понятно,– буркнул Сергей себе под нос. Наступила небольшая пауза, во время которой все не

спеша подбирали со своих тарелок остатки еды, кроме Светы, которая давно уже сидела в бездействии, так как ее неучастие в разговоре способствовало быстрой расправе с цыпленком.

Ну что, пора двигаться? – спросил Гена, отодвигая тарелку и запивая цыпленка фруктовой водой.

Ой, что вы, мальчики, сейчас опять музыка будет, куда вы так торопитесь? Мы еще потанцуем,– воскликнула Таня.

Но Сережа, оставив без внимания ее восклицание, подозвал официанта:

– Счет принесите.

Официант исчез и тут же появился: положил перед Сережей счет. Сергей заглянул в записи:

Стоп, а рыбу заливную мы разве заказывали? – и посмотрел на официанта.

А вот девочки... Вы разве не дог... не подружились? Я подумал...

Ой, Сережа,– сказала Ника просительным тоном.– Да ладно, такие мелочи...

Действительно, мелочи,– сказал Сергей и выложил из кошелька нужную сумму: – Сдачи не надо,– Сергей засунул кошелек в задний карман джинсов.

Всех благ,– сказал девочкам и встал, заставляя этим движением встать и Гену, потому что тот сидел крайним.

Они оба вышли из-за стола, и Сергей направился в сторону Светы, чтобы за спиной девочек вывести ее из-за стола, хотя она уже отодвинула свой стул и тоже встала. И тут произошло что-то непонятное для Светы: девочки о чем-то тихо перешепнулись и вскочили враз так быстро, что Света вздрогнула от резкого звука отодвигаемых стульев. Блондинка грудью перегородила путь Сергея к Свете, а брюнетка взяла на себя Гену, прижав его к соседнему столику, и сцена, разыгравшаяся перед Светой, показалась ей нереальной, по крайней мере, она и предполагать не могла, что такое бывает. Они говорили одновременно, поэтому Свете было трудно удержать свое внимание на всех персонажах этой сцены. Сережа был к ней ближе, поэтому он первым попал в поле ее наблюдения.

Пойдемте с нами, Сережа,– блондинка все наступала и наступала на Сережу грудью, чтобы не пропустить его к Светлане, и, видно, от неожиданности сначала он отступил, но затем твердо занял свой редут, и, когда грудь блондинки коснулась его груди, он нагло заглянул ей за вырез платья – это был вызов: куда там было заглядывать, край выреза платья лежал так низко и туго, что выдавливал наружу весь айсберг чуть ли не со всей подводной частью. Но это ее только вдохновило, а не смутило, как рассчитывал Сергей.

Вам только подняться на третий этаж... Только – на третий...

На третий? – переспросил Сережа.– Очень высоко, если бы первый...

Света перевела взгляд на Гену. В его глазах застыл настоящий испуг. Она уловила уже конец фразы брюнетки:

– Вы не пожалеете, право, не пожалеете...

Гена старался обойти ее, бочком высвобождаясь и отталкиваясь от столика, к которому был притиснут.

– Что вы себе позволяете: – услышала Света его сдавленный голос и опять: – Что вы себе позволяете?

Его, видимо, заклинило. Света опять посмотрела на Сережу. Он уверенно отстранил блондинку и прорвался к Свете, которая стояла возле своего стула, не имея возможности обойти живое заграждение. Сцена показалась ей до такой степени смешной, что Света кусала губы, чтобы не рассмеяться: смех просто разрывал ее изнутри, но она сумела сдержаться волевым усилием.

Сергей снял со спинки стула Светину куртку, ногой задвинул на место стул, взял Свету за локоть и повел к выходу, но блондинка опять перекрыла им путь. Свету она не видела в упор. Смотрела только на Сергея:

Вам бы это почти ничего не стоило...

Сколько? – спросил Сережа, приостанавливаясь.

Почти ничего...– повторила блондинка.

Сергей отпустил Светин локоток, вытащил из заднего кармана джинсов кошелек, безошибочно вынул из него рубль и быстрым движением засунул его блондинке за пазуху:

– Вот твоя цена! – снова взял правой рукой Свету за локоток, а левой резко и решительно отодвинул блондинку в сторону. Но на их пути стояла еще брюнетка, от которой отбивался Гена. Точно таким же манером Сергей отодвинул и ее, а Гену развернул в сторону выхода, и они вышли: Гена впереди, Сергей со Светой – за ним. Вышли, не оглядываясь, молча спустились со ступеней ресторана, только Сережа проворчал негромко:

– Подсадные утки...

Свете казалось, что девочки сейчас выскочат им вслед, и она не выдержала: оглянулась, но за ними не было ни единого человека. И здесь Свету как прорвало, она засмеялась:

Ха-ха-ха! Ах, мальчики, какого дурака вы сваляли... Какие девочки, а вы растерялись. Ха-ха-ха! – Света смеялась так звонко и заразительно, как не смеялась уже давно.– Если бы вы знали, как это было смешно со стороны. Ха-ха-ха!

Видели мы и не такое,– улыбнулся Сережа и сплюнул на землю.

А Света не унималась:

Ну, приобщились к цивилизации? Ха-ха-ха! Последнее впечатление от этого ресторана более глубокое, чем первое: ты, Ген, был прав. Ха-ха-ха!

Слушай, у тебя, случаем, не истерический смех? – спросил Гена без улыбки в ответ на ее замечание, но выждав небольшую паузу, пока Света смеялась.

С чего бы? Мне не с чего истерики закатывать! Ну это же, правда, было очень смешно. Ха-ха-ха!

Как не с чего? – спросил Сергей.– Увели бы у тебя обоих кавалеров: было два – не стало ни одного. Сознайся, перенервничала, наверно. На, надень куртку.

Сейчас: прямо чуть сознание не потеряла от переживаний. Я знала, что вы никуда не денетесь,– сказала Света, засовывая руки в рукава куртки, которую держал Сергей.

Жаль, конечно, девочек, что у них сорвалось сегодня, но не на тех поставили...– посочувствовал им Сергей.

Ничего, ужин у них бесплатный, небось им сейчас кофе принесли, успеют еще переориентироваться до закрытия ресторана.

Ужин... Это для них мелочь. А эти девочки – акулы, им разве такая добыча нужна?! – возразил Сережа.

Но зато какие красивые,– вздохнула Света.

Красивые, красивые...– передразнил Свету Сергей.– Какие они красивые? Уродины, настоящие уродины, ничего ты в этом не понимаешь, маленькая еще, подрасти немного надо. Две вороны в павлиньих перьях...

Да ладно, не злись,– сказала примирительно Света.– Но я эту сцену век не забуду, через год вспомню и опять смеяться буду. Ха-ха-ха!

Вот хорошо, что хоть тебя развеселили.

Еще как! Правда, я не жалею, что мы сходили в этот ресторан. Где бы я еще такую сценку увидела?!

Ну, а нам и тем более жалеть не о чем, оказывается, еще котируемся у малолеток,– тряхнул головой Сережа, забрасывая назад упавшую на лоб прядь волос.

За деньги-то – чего ж? Да и не такие они малолетки, как раз очень для вас подходящие.

Ах, подходящие для нас? – Сережа шутливо схватил Свету за горло.– Бери свои слова обратно, а то задушу.

Беру, беру,– смеялась Света.– Но ничего же я обидного не сказала, я имела в виду только возраст. Меня-то, такую старую, они и в расчет не принимали.

Да,– согласился Сергей.– Они же не знали, какую ты над нами власть имеешь.

Правда, что ли, Сережка?

А ты не чувствуешь?

Чувствую немного, но почему – понять не могу. Правду Марина сказала: сколько молодых женщин, а вы возле одной время теряете.

Бывает, приятней потерять, чем найти,– сказал Сережа.

Да, это конечно,– согласилась Света.– Можно такое найти, что рад не будешь. Наверное, поэтому вы и испугались на третий этаж подняться.

Мы бы поднялись и на двадцать третий, если бы знали, что там найдем то, что нам надо. А что не надо – то не надо.

Ген, а ты чего все молчишь? – спросила Света.– Никак в себя не придешь? Или совсем на меня обиделся, что подшучиваю над вами?

А чего мне в себя приходить, я еще из себя не выходил. Просто весь вечер они нам испортили, не надо было их за наш столик сажать.

Но ты же видел, с нами не особо считались. Что же ты молчал? – спросил Сергей.

Да ладно вам, ребята, не ссориться же из-за них. Кто же знал, что у них свое на уме.

Я так, между прочим, и подумал, потому что мест свободных полно было, но... не хотелось ссориться,– сказал Сергей.

И девочки любезные были,– улыбаясь, добавила Света,

На девочек у меня глаз наметанный, только ты не поняла бы, если бы я сразу им нагрубил.

Да Бог с ними. Ладно, не буду я больше над вами подтрунивать. К тому же вот и наш автобус.

Через несколько минут они уже входили в санаторный корпус.

Что-то ты такая веселая? – заметила Елена Ивановна, тоже только что вошедшая в палату.

Ой, мы в ресторане были, и я та-ку-ю сценку подсмотрела,– Света, смеясь, стала пересказывать увиденное и услышанное.

Смотри,– сказала Елена Ивановна. – Пора бы тебе определяться, а то уведут твоего Гену, и оглянуться не успеешь.

Я понимаю,– согласилась Света.– Но нам так хорошо втроем, у нас такая дружная компания...

Тебе – с ними,– уточнила Елена Ивановна.

Да, наверное. Я вижу, как Гена стал нервничать с некоторого времени, потому что Сережа всегда более инициативен, а Гена все больше молчит... Когда в лесу гуляем – все травинку грызет, но как посмотрит своими огромными глазищами, так у меня все внутри тает. А Сережка мне как хороший товарищ дорог.

За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь,– назидателыю сказала Елена Ивановна.

Это точно. А у вас как, Елена Ивановна?

Да у нас что, посидели-посидели на скамеечке, да и разошлись. Сегодня даже вдоль шоссе не гуляли, прохладно – не хотелось, а за кофтой наверх подняться лень было.

Понятно, понятно, почему без кофты сидеть теплее было, чем вдоль шоссе гулять,– шутливо сказала Света, ложась в постель.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Света пришла в процедурный кабинет, как всегда, перед завтраком. Была небольшая очередь, и Света присела на свободный стул. Рядом села та самая Марина, которая была недовольна тем, что они ходят втроем. Света и вообще внимания на нее не обратила, задумалась о чем-то.

– Света,– обратилась вдруг Марина к ней, хотя никогда они не знакомились и не здоровались.– А кто вам из ребят больше нравится?

Свету немного покоробило от ее бесцеремонности: девочка молодая совсем, на откровенность Свету не потянуло, коротко ответила:

Не разобралась еще.

Да, действительно, оба парня хоть куда.

Ну для вас они, по-моему, староваты. Сколько вам, года двадцать четыре?

Нет, двадцать пять уже.

Так здесь есть немало ваших ровесников.

Да какие ровесники, посмотреть не на кого. Да и не люблю я молодых, с ними неинтересно. Возьмите меня в вашу компанию. Вам – кого выберете, мне кто останется. Мне они тоже оба нравятся.

Как вас зовут? – спросила Света, ей не хотелось показать, что она знает ее имя.

Марина,

Вы знаете, Марина, компания не моя, а наша, поэтому без разрешения на то парней я не могу вас пригласить. Давайте так договоримся: обычно мы после обеда всегда немного на "круге" все вместе сидим, подходите – я вас познакомлю официально, а вы – дерзайте!

Ладно,– обрадовалась Марина.– Я подойду обязательно. Ваша очередь на укол!

Света встала, пошла в процедурный кабинет. Когда Света вышла из кабинета, Марина по-свойски помахала ей рукой вслед.

Света поспешила в столовую: и Гена, и Аня с Саней уже сидели за столом. Света поздоровалась, тоже села.

Как вчера вечер провели? – спросила Аня, обращаясь одновременно к Светлане и Геннадию.– Что-то вас вчера ни на ужине, ни в кино не было.

Мы вчера в ресторан ходили – знакомились с местными достопримечательностями,– ответила Света, взглянув на Гену.

Ну как? Без приключений? – поинтересовался Саня.

– Было небольшое, но можно не считать,– Света улыбнулась.

– Я помню,– начала рассказывать Аня,– мы с Сашей еще только встречались. Повел он меня в ресторан. Дело летом было. Облюбовали мы столик возле окна. Окно настежь открыто, прохладой веет. А этаж первый был. Мы сидим, успели только один танец станцевать, принесли нам шампанского, люля-кебаб с картофелем, соус томатный острый. Ресторан уже полнехонек, свободных мест нет, никого не пускают. И вот в самый разгар веселья, мы только успели шампанское открыть,– вдруг с улицы, как уж – не знаю, высоковато было, хоть и первый этаж, может, кому на плечи встал, в окно к нам заскакивает парень. По столу пробежал, ну что слон в посудной лавке, шампанское опрокинул, всю мне юбку облил, тарелку одну – на мелкие осколки, соус во все стороны брызнул, мы и глазом моргнуть не успели, он со стола спрыгнул и дальше хотел бежать, да тут парень с соседнего столика – Саня с ним немного знаком был – успел выскочить из-за стола, да и залепил ему оплеуху,– он так на наш стол опять и опрокинулся. Здесь и Саня очухался, надо сказать, что от неожиданности мы просто опешили, официант подоспел, вывели они его: через дверь, культурненько. Но вечер у нас был испорчен. Официант нам пообещал новый люля-кебаб принести взамен растоптанного, про шампанское, правда, промолчал, но у нас все настроение пропало. Ушли мы, с тех пор меня Саня ни разу больше в ресторан не приглашал. Наверное, боялся повторения случая. Она с лукавинкой посмотрела на Саню.

Да ты у меня лучше готовишь, чего нам по ресторанам ходить? И ты права, может и почище какая история приключиться,– выкрутился Саня.

Это точно, Анечка,– улыбнулась Света,– могут и мужа запросто увести. Сейчас молодежь бойкая стала.

Гена сидел, помалкивал, слушал. Аня с Саней управились с завтраком, ушли. Сережа подсел:

Ну, сегодня – куда?

Давайте отдохнем, в лесу погуляем. Что-то после вчерашнего на природу тянет,– сказала Света, допивая кофе.– А вас как?

А нам чего, сколько мы там выпили, как стеклышко были, ни в одном глазу. Вот если бы мы без тебя туда попали, то сегодня без опохмелки бы не обошлось.

Они опять пошли проторенной дорогой, направо и наверх. Погода стояла, как по заказу, ни жарко, ни холодно, солнышко ласковое-ласковое.

Ребята, что во сне снилось? – спросила Света.

Естественно, ресторан,– сказал Сережа.– Только мы с тобой там одни были, в полном одиночестве. Вокруг свечи горят, а мы с тобой танцуем. Как в кино!

Болтун – находка для шпиона, как говорят у нас на работе. А вот что я видела, без болтовни. Как будто через Финский залив мост переброшен, подвесной, и идем мы втроем по нему, веселые такие, а на том берегу нас какое– то празднество ждет, народу много, музыка играет. И вдруг я проваливаюсь в какую-то дыру в настиле моста – и в воду. А вы стоите, перегнулись через перила и смотрите на меня, лица невеселые сразу стали, и я на вас снизу смотрю. Потом ты, Сережа, руку протянул: "Давай руку!", а я взглянула – высоко, не дотянуться, и поплыла к берегу, легко так плывется. Доплыла, вышла на берег. А на берегу уже – ни души, тихо, никакой музыки. Я на мост смотрю: где вы там ? А вы все на том же месте стоите и все туда же – вниз, в воду, смотрите, вроде как меня высматриваете в воде. Я вам кричу: "Ребята, я здесь!" А вы ничего не слышите, даже головы не повернули. И все! Здесь я проснулась. Яркий такой сон. Перед самым утром приснился.

Уплывешь ты от нас, наверное, Светка,– сказал Сергей.– А неужели ни один из нас за тобой не прыгнул?

Нет, не прыгнули, ни один.

Не могло такого быть, я бы обязательно за тобой прыгнул. Уверен, и Генка бы прыгнул. Ген, прыгнул бы?

А чего мне прыгать, если бы ты уже прыгнул?

Вот видите, поэтому вы и не прыгнули, решали, кому прыгать и стоит ли,– сказала Света.– А пока вы решали, я уже до берега добралась. Так приятно плыть было, а ведь на самом деле я плавать совсем не умею.

Ну да? Неужели совсем? Меня возле тебя не было, я бы научил, я бы из тебя еще и чемпионку по плаванию сделал,– пошутил Сережа.

Ничего бы ты из меня не сделал. У меня водобоязнь какая-то. Пока вода до пояса – я еще могу метра три проплыть, а глубже заходить боюсь – просто сердце останавливается от страха. Как-то я в Гурзуфе отдыхала "дикарем". Пришла в первый день на пляж, смотрю: все по колено стоят в пяти шагах от берега. Я тоже зашла по пояс и поплыла, три метра проплыла и хотела на ноги встать, а дна – нет, я так перепугалась: руками машу изо всей силы, а ногами не могу догадаться хоть разочек дрыгнуть. Всплыла один раз, крикнула: "Тону", и такое у меня впечатление, что никто меня даже и не услышал. Я – опять руками махать, но чувствую, бесполезное занятие, сил уже нет, и как ни машу, а погружаюсь все глубже, и глубже. Думаю, может, дна достигну, тогда по дну до берега доползу. Вот такие глупые мысли! Только дна все нет и нет. Руками махать перестала и так ясно и бесповоротно поняла: все! И еще мысль промелькнула: "Какая глупая смерть". Воздух потихоньку выпускаю, водичку потихоньку глотаю... И что мне потом удивительно было: я очень легко смирилась со смертью. Такое ясное, уверенное осознание, что это – мой конец, и мысленное согласие: "Ну и ладно. Все так все!" И вот в таком расслабленном безнадежном состоянии духа я все погружаюсь и погружаюсь, а дна по-прежнему нет... Может, это были какие-то секунды, но они мне показались очень длинными – время как– будто растянулось в несколько десятков раз. Я уже не надеялась ни на какое чудо. И вдруг чувствую прикосновение к руке пониже локтя, подумала лениво и без всякой радости: спасут. И как была в расслабленном апатичном состоянии, так и осталась. Видно, это было состояние, близкое к шоку. Но сознание работало четко: помню, как мне было стыдно, что я умудрилась тонуть в семи шагах от берега, что меня выносит на руках парень, как маленького ребенка. Я чувствовала на себе десятки глаз, хотя не смотрела ни на людей, ни на моего спасителя. Он посадил меня недалеко от воды на берегу, присел рядом. Я, опершись локтями о колени, закрыла от стыда лицо руками, пыталась прийти в себя от потрясения. Парень спросил: "Не сильно наглотались? Помощь нужна?" Я отрицательно покачала головой: "Не сильно". Думала, он не сразу уйдет, и я успею его поблагодарить. Но когда я немного пришла в себя, оправилась от шока и отняла ладони от лица, то никого рядом со мной не было. Никто даже на меня не смотрел. Я сидела одна с сознанием того, что только что избежала смертельной опасности, разглядывала сидящих невдалеке, пытаясь угадать, кто меня спас, потому что я ни разу не взглянула в лицо человеку, вынесшему меня на берег, знала только, что он был высоким, стройным и сильным. Но никого хоть сколько-нибудь похожего на моего спасителя я не видела. "Но я же обязательно должна его поблагодарить – это ужасно, что я не имею представления, кто меня спас. Надо кого-то спросить, кто сидит сейчас недалеко от меня". И тут ко мне подошел пожилой мужчина в черных трусах, который и ввел меня в заблуждение относительно глубины моря у берега, так как стоял буквально по колено в трех метрах от того места, где я тонула. Он сказал: "Здесь очень обрывистый берег. Вы, наверное, в первый раз попали на этот пляж?" – Да,– ответила я.– Я вообще первый день в Гурзуфе. Быть может, вы мне подскажете, кто меня спас, я не разглядела его, а он так быстро ушел, что я не успела его поблагодарить".– "Я бы его, пожалуй, узнал. Он в то время, как вы закричали "Тону", шел вдоль берега, сразу бросился вас спасать, а потом продолжил свои путь в ту сторону,– он показал рукой по направлению к международно-молодежному лагерю "Спутник".– Теперь его, пожалуй, трудно найти. Если он будет идти обратно, я вам его покажу ."Хорошо, будьте добры",– попросила я. "Как вы себя чувствуете?" – "Вы знаете, я в основном перепуталась, в легкие вода не попала, только в желудок. Я не думала, что здесь сразу может быть так глубоко, и мне казалось, что никто не слышал, как я крикнула "Тону", поэтому не ждала никакой помощи. А плавать я совсем не умею. А скажите, этот парень молодой или не очень, брюнет, блондин?" – "Вашего возраста примерно, шатен. Плавки у него голубые с красной полоской. Вот все, что я могу вам сказать".– "Спасибо, может, и это поможет мне его отыскать, чувствую себя отвратительно, что не поблагодарила".

Света оборвала свой рассказ. Они уже сидели за круглым столиком, обдуваемые теплым ветерком.

Ну и что потом? – поинтересовался Гена.

Потом поздно вечером с высоты набережной я смотрела в эту черную воду и видела себя опять там, и мне было страшно. Я без конца прокручивала эту ситуацию, хотя мне совсем не хотелось об этом вспоминать, но не вспоминать не могла. Это было какое-то наваждение. Я отходила от этого, наверное, дня три. После этого я дальше чем на три шага в море не заходила. Но мне там понравилось в эстетическом плане. Красивое место. Слева – гора, очертаниями похожая на медведя, пьющего из моря. В море красуются две скалы, недалеко одна от другой: братья Адалары. По преданию, бог моря Нептун превратил братьев-близнецов в две скалы за то, что они хотели заставить двух красивых сестер-близнецов полюбить себя.

А спасителя ты своего отыскала? – опять спросил Гена.

А как вы думаете? Легко ли было найти человека, о котором я знала только, что у него синие плавки с красной полоской, а тогда такие плавки носили многие и очень многие – самая распространенная расцветка была. Труднейшая задача даже для профессионального детектива.

– Но я уверен, что ты его все-таки нашла,– сказал Сергей. Света засмеялась.

И потом у тебя завязалась любовь с твоим спасителем,– продолжил Сережа.– Сознавайся!

Пусть это останется для вас маленькой тайной. Ведь главное в том, что я не утонула, меня спасли, и поэтому имею приятную возможность общаться с вами. Все остальное не имеет значения. Это уже совсем другая история, которая особого интереса не представляет, поэтому рассказывать ее вам мне не очень хочется, тем более что вы про себя совсем ничего не рассказываете. А обещали, вспомните-ка? Почему все время я вас развлекаю – непонятно, вы уже обо мне знаете достаточно, а я о вас почти ничего. Вот давайте рассказывайте-ка о себе. Кто первый?

Придется монетку бросить – орел или решка,– Сергей в карман полез.

Сереж,– сказала Света.– Давай без монетки. Ты старше Гены, поэтому давай с тебя начнем, а то я вам больше ничего не буду рассказывать.

Свет, ну честное слово, не знаю, что рассказывать-то? Ну, если про жену – разведен я с ней официально, подчеркиваю на всякий случай официально.

Вот уж не думала, Сережка, что ты разведен, думала, что ты самый что ни на есть примерный муж.

А я и был примерным, я женщин не умею обижать.

Что же такое у вас произошло, что нельзя было загладить?

А вот что произошло. До меня она встречалась два года с парнем первая любовь, так сказать. Потом поссорились, расстались. Я ничего этого не знал. Мы с ней недолго встречались, месяца полтора, расписались, свадьбу сыграли. Жили вроде неплохо. Я, правда, на работе много пропадал, но домой прихожу – всегда у нее все в порядке, в комнате прибрано, ужин готов. Пять лет прожили.

Детей не нажили? – спросила Света.

Как раз только завести решили. То в комнате с общей кухней жили, а тут однокомнатную получили. Денег в дом стал побольше приносить – звание подошло. Накануне как раз обсудили этот вопрос, а на другой день прихожу с работы и ничего понять не могу. Шкаф – нараспашку, все разбросано по углам, думал уж – воры побывали. Гляжу – на столе записка лежит: "Сережа, я встретила свою первую любовь. Ухожу к нему. Прости, если можешь. Забрала только свои вещи. Ты ни в чем не виноват". Подписи нет. Пять фраз, после каждой точка. До сих пор наизусть помню, да помнить-то нечего. Оказалось, что она уже давно с ним встречалась, далее соседи знали, только я один ничего не знал. Ну и все. Через пару месяцев она на развод подала. На суде сказала, что я ей внимания мало уделял... Мне, дураку, надо бы было ее на работу устроить, а я все жалел ее, пусть отдыхает, по хозяйству дел хватает. Естественно, маловато ей моего внимания стало. А впрочем, так тому, наверное, быть. Надо же было им встретиться, город не маленький.

А может, это она тебе сочинила, никакая не первая любовь, а просто новая.

Нет. Все верно. Я тоже так думал. Они на суд вместе приходили, он мне после суда фотокарточку показывал, где они вместе сфотографированы в молодости, видно, не хотел, чтобы я подумал, что он ни с того ни с сего у меня жену увел, а вроде как свое законное забрал.

Переживал, Сереж?

До развода переживал, после развода – перестал. Пускай живет, раз ей хорошо.

Ни разу не встречал? – поинтересовалась Света.

Видел один раз издали, но не подошел.

Да,– произнесла Света.– Оказывается, у нас у всех троих жизнь не очень удачно сложилась. Не знаю, как мужчине, а женщине одной, конечно, трудно. Но мне лично с моим мужем было во много раз хуже, чем одной. Это однозначно.

А у меня хорошая жена была,– сказал Гена,– Мы с ней в одном классе учились. С восьмого класса у нас с ней любовь началась. Она в первом ряду сидела, а я – в последнем. Вот она то и дело оглядывалась и все на меня смотрела. Ей даже учителя замечания делали, а она все равно оглядывалась. Я сначала не понял, чего она все время смотрит, а потом сообразил. Пригляделся – она мне тоже понравилась, вот мы на уроках и переглядывались все время.

"Ага,– подумала Света.– Вот когда ты еще научился заглядывать в душу своими красивыми выразительными глазами".

А Гена продолжал рассказывать, казалось, ему доставляло удовольствие вспоминать это далекое время.

– Потом она мне записку написала, я ответил, и началась у нас деятельная переписка с намеками и недомолвками. Весь девятый класс записки друг другу строчили. В десятом классе мы уже встречались, к выпускным экзаменам вместе готовились. Выпускной вечер был для нас самым счастливым днем: мы поклялись друг другу в вечной любви. Я решил поступать в военное училище, а она собиралась идти работать. Мы хотели расписаться перед моим отъездом на учебу, но и мой отец и ее родители взбунтовались. Поэтому пришлось это дело отложить. Мы переписывались. Я приезжал каждый год в отпуск, она ждала меня – ни с кем не встречалась. Это было самое счастливое время в нашей жизни. После моего выпуска мы поженились и вместе поехали к месту моего назначения, в Хмельницкий. Квартиру нам дали сразу, с этим проблемы не было. Работать пошла пионервожатой в школу. Она очень детей любила. Говорила: сколько получится, столько и буду рожать. Но долго ничего не получалось, потом перенесла операцию из-за внематочной, и пошло-поехало, она сильно переживала из-за этого, головные боли начались на нервной почве. А здесь случайно на профилактическом осмотре обнаружили рак груди. Сказали: нужна срочная