Текст книги "Под небом Финского залива"

Автор книги: Лира Ерошевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

Ей вспомнились слова из кинофильма "Мужчина и женщина" – "Какая странная судьба... . Только вспомнились они совсем не в контексте той песни, в которой продолжением этой фразы были слова: "как долго прятала тебя..." Эта фраза пришла к ней именно в связи с ее странной судьбой, которая то и дело выкидывала с ней всякие фокусы. Не было бы Гены, она, возможно, влюбилась бы в Сережу, но нет же, судьба нарочно подкинула ей сначала Гену, который с ходу вторгся в ее душу своей похожестью на героя ее романа, и рядом Сережу, хорошего, покладистого парня, но в душе ее уже поселился Гена, и Сереже там не осталось места. Не зря говорят: "сердцу не прикажешь", нет, не прикажешь ему, оно не слушается слов рассудка, это известно давно. И вот результат: ее даже некому проводить до вокзала. Смешно! Она вспомнила, с какой радостью сообщал ей Гена о том, что он продлил путевку еще на неделю, чтобы проводить ее... Впрочем, обойдется она без провожатых, не в первый раз. А отдохнула она неплохо: масса впечатлений, событий, есть что вспомнить на досуге, если он у нее еще будет, этот досуг. А что касается любовных переживаний, так дай Бог, чтобы они всегда были, это гораздо лучше, чем отсутствие оных в связи с отсутствием самой любви. И даже тихая заводь семейной жизни, где все покойно и гладко,– такая неинтересная картина по сравнению с бурей чувств, пережитых Светой за эти двадцать четыре коротких, и очень длинных дня. А что все когда-то кончается – так ведь это не новость, и к этому надо всегда быть готовой. Света опять взглянула на Сережины каракули. "Вот и с Сережкой опять свиделась. Спасибо тебе, Сережка, ты сразу изменил мое минорное настроение в лучшую сторону. До свиданья. Я долго буду помнить тебя, как хорошего друга. И ты, избушка на курьих ножках, до свиданья, может быть, тоже свидимся, если у меня хватит терпения еще целый год писать скучную канцелярскую фразу". Света опять сложила газеты в одну пачку, подвинув их поближе к стене, и вышла из развалюхи, чтобы продолжить свое последнее "турне".

Она постояла возле каждой коряги и возле каждого валуна, погладила их, приласкала, сказала мысленно добрые слова. Кто знает, может, в них тоже живет душа и они тоже могут чувствовать, чего-то желать, чему-то радоваться и о чем-то печалиться. Света свернула на поляну, где Гена сушил рыбу и где потом Света назначила ему свидание, на которое он не пришел. Постояла и здесь немного, проникаясь тем настроением, с которым она уходила отсюда, не дождавшись ответа на невольный порыв своей души.

А вот и столик, первый раз показавшийся ей нелепым чуть-чуть оттого, что стоял на этой верхотуре, – символ благоустроенных парков на распутье трех лесных троп. Она вспомнила, как сидели они здесь в последний раз втроем и Сережа рассказывал ей сказку о красной девице. Она погладила его темную сучковатую поверхность, села и долго сидела, набираясь умиротворенности и покоя от его согретых солнечным теплом щелистых досок, на которые она опиралась локтями, подперев голову. Растаяла ее горечь и растворилась в окружающем ее биополе природной энергии, унеслась ввысь, оставив ее в состоянии сладкой грусти. Ей опять было так же хорошо, как было хорошо в начале отпуска, и светлая прекрасная грусть, которая является предвестником творческого состояния, прикоснулась к ее сердцу и оставила маленькую зарубинку, которая никогда уже не изгладится и когда-нибудь напомнит о себе косвенным необычным образом.

Но вот солнышко стало немного припекать, Свете не хотелось растерять того запаса бодрости, который она получила от него же в утренний час своего общения с природой, и она, мысленно попрощавшись со столиком и лесными тропами, ведущими на ягодные поляны, стала спускаться вниз. Ей еще надо было зайти к Анжеле, попрощаться с ней, сейчас как раз была для этого возможность.

Анжела встретила ее словами:

Ну вот, а я уже вспоминала тебя, обещала зайти... Что у тебя нового?

Хоть бы что-нибудь! – весело ответила Света.– Вчера Гена был готов к примирению, но теперь не готова я. Он делает полушаги и хочет, чтобы я сделала шаг, а мне не хочется ломать себя. Знаешь, я поняла, что человек во все периоды своей жизни в схожих обстоятельствах поступает одинаково, сообразно своему характеру, хоть и знает, как в прошлом подобные поступки помешали осуществлению его каких-то заветных желаний. И тут ничего не поделаешь, так уж он устроен. А если кто-то умеет делать выводы из своих прошлых удач или неудач и пытается изменить самого себя, сделать из себя свою противоположность, то это очень мудрые люди, я к ним не отношусь, я буду делать всю жизнь одни и те же ошибки и не жалеть о них, потому что они – моя суть. И вообще я уже вся – дома, дом – это реальность, а все, что было здесь, кажется призрачным и мимолетным.

Но дома тебе еще не раз вспомнится и Гена, и Сережа, и даже я.

А это – без сомнения, об этом и речи нет, все еще вспомнится, и не однажды. Но сейчас мне хочется поскорее убежать от чемоданного настроения, которое заставляет на все глядеть сквозь призму преходящего мгновения, хотя из таких мгновений и складывается наша жизнь.

Они долго еще разговаривали на очень типичные темы незамужних женщин: вечность и мгновение, судьба и жребий, свобода и рабство, вера и безверие, удача и незадача и, конечно, любовь, с которой каждая мечтает встретиться однажды, и неважно, что она несет за собой, радость или кручину.

На прощание они обменялись адресами, потому что нашли много общего в своих судьбах, характере и образе мыслей.

Время было обеденное, и Света, не заходя в палату, спустилась вниз. Зашла в двери столовой и сразу увидела, что Гена сидит на своем месте. Она уже ровным шагом направилась к своему обеденному столику и вдруг остановилась, сердце бешено заколотилось, а потом стало давать перебои: человек, которого она увидела сидящим напротив Гены, рядом со своим стулом, на месте уехавшей Ани, был причиной ее неожиданного сильного волнения. Она прижала руку к сердцу, повернулась и пошла обратно, на выход из столовой. Незнакомая женщина, идущая за ней следом, участливо спросила, вглядываясь в Светино лицо:

Вам плохо?

Нет, нет,– ответила Света, пытаясь справиться со своим волнением и своим лицом: она знала, какую растерянность, изумление и смятение выражает оно сейчас! Она вышла на "круг" и села на ближайшую скамеечку, чтобы привести в порядок и лицо, и чувства. В одно мгновение перед ней промелькнул кусок ее жизни, далекой и прекрасной. "Неужели такие встречи бывают в действительности?'' – подумала Света, но она не ошибалась, она не могла ошибиться, это был не тот случай... Слишком хорошо и близко она знала этого человека... Олег! Ее самая большая любовь, которую она изжила совсем недавно...

Ей вспомнился тот хмурый мартовский день, когда они впервые познакомились. Она вышла с территории того престижного научно-исследовательского института, в котором работала заведующей библиотекой, и направилась к автобусной остановке, расположенной неподалеку. Автобус только что подъезжал к ней, но Свете не захотелось бежать. Сегодня ей некуда было спешить, она и с работы ушла пораньше, потому что с завтрашнего дня у нее начинался "маленький отпуск", она собрала воедино все свои отгулы за два года, которые ей давали на работе за летние поездки в пионерлагерь института с передвижной библиотечкой. Эти отгулы составили две недели. Она их взяла для того, чтобы участвовать в съемках телевизионного первомайского "Огонька" в качестве зрителя. Ей интересно было поближе посмотреть на известных актеров и певцов, почувствовать их человеческую значимость рядом с актерской. С праздничным настроем в душе она подходила к автобусной остановке и, конечно, сразу заметила капитана третьего ранга, одиноко стоявшего рядом с этим примитивным сооружением и смотревшего на приближающуюся Свету своими зелеными любопытными глазами. Его нельзя было не заметить. Черная, с золотыми полосками плавсостава на рукавах форма офицера Военно-Морского Флота так шла к его правильным чертам лица и не очень высокой, но стройной фигуре, что им нельзя было не залюбоваться, тем более что не часто можно было видеть морских офицеров на улицах Москвы. Только он показался Свете очень молодым, намного моложе ее, поэтому она никак не приложила его к себе. Когда она приостановилась рядом, он сказал:

А автобус только что ушел.

Я видела,– ответила Света.– А почему же вы не сели – был переполнен? Хотели ехать более комфортабельно?

Я не очень привык к комфортабельности, а не сел сам не знаю почему... Я подумал, что вам будет скучно стоять здесь одной.

Но как вы могли знать, что я иду именно к остановке? Быть может, я прошла бы мимо. Но спасибо за красивую шутку.

А если я скажу правду, вы поверите мне?

Я вообще-то стараюсь верить людям.

Знаете, почему я не сел? Я увидел вас, выходящую вон из тех железных ворот, и подумал: какая красивая девушка, а вдруг она незамужняя и такая же одинокая, как я в этом городе, хотя такие красивые девушки редко бывают одинокими.

Я не отношу себя к красивым, но мне кажется, что все бывает наоборот: именно красивые и остаются чаще других одинокими. У них более высокие запросы к спутникам жизни и вообще к друзьям, и они не согласны иметь рядом с собой человека, которого не любят, но который, быть может, был бы неплохим мужем, и еще, они не очень боятся остаться одинокими, их красота выручает их достаточно долго, они не влюбляются в любого, который влюбился в них, как это часто бывает с не очень интересными девушками. И в этом их несчастье. Вам не кажется?

– Если вы тоже одиноки, то я с вами соглашусь. Света засмеялась:

Я одинока, но вы для меня слишком молоды, что говорю напрямую.

Вот уж нет, могу поспорить, что вы моложе меня.

– Не надо, а то проиграете,– Света внимательнее посмотрела на него: он никак не тянул на возраст

Но потом она подумала, звание капитана третьего ранга тем не менее говорит об определенной зрелости чело" однако ничего больше не добавила к уже сказанному.

Это единственное, что может помешать вам стать моим другом?

А вы предлагаете мне дружбу? – улыбнулась Света.

Мне очень хотелось бы стать вашим другом, и, если хоть немного приближаюсь к вашим запросам, быть может, мы тогда познакомимся?

Познакомиться людям никогда ничего не мешает, ответила Света.

Олег,– он протянул Свете руку.

Светлана...

Олег задержал руку Светы и сказал:

А давайте отметим наше знакомство в каком-нибудь ближайшем кафе или ресторане. Вы располагаете сегодня временем?

Сегодня располагаю. Но потом я две недели буду так занята, что вряд ли смогу уделить вам хоть немного времени.

Не будем заглядывать далеко,– обрадовался Олег.– И потом две недели это не так много, а мне предстоит провести здесь свой отпуск за два года, это целых четыре месяца, правда, немного я уже поистратил из этого времени.

Ну что ж, давайте отметим... Тогда нам нужно перейти на ту сторону и проехать три остановки до ближайшего ресторана, кстати, он называется "Яхта" – созвучное сердцу моряка слово.

"Яхта"? – переспросил Олег.– Это просто что-то знаменательное, никогда не думал, что в Москве есть ресторан с таким названием, да еще и недалеко от нашего местонахождения.

Тем не менее... Считайте, что вам повезло,– сказала Света.

Я и так считаю, что мне сегодня просто феноменально повезло.

Они перешли на другую сторону и через двадцать минут уже входили в ресторан с романтическим названием, которое он не очень оправдывал, но был достаточно уютен для людей, пришедших сюда отдохнуть. Выбрали столик у окна, мимо которого сновали легковые машины и трамваи, так как ресторан располагался на первом этаже. Олег сделал заказ: чего он только не заказывал, Света то и дело останавливала его, но Олег не успокоился, пока не заказал все, что представляло хоть малейший интерес в меню "Яхты". Скоро их столик был плотно заставлен. Они зашторили окно, чтобы не видеть мелькания транспорта и ослабить шум от него, и почувствовали себя отгороженными от суеты столицы.

Олег налил вино в фужеры и сказал:

– Света, давайте выпьем на "брудершафт" и перейдем на "ты", оно более сердечно, чем вы , к тому же нам не сто лет.

Света согласилась, она не умела долго быть на "вы", если человек не был хотя бы на несколько лет старше ее.

Если не сто, то сколько? – подловила она Олега.

Мне уже тридцать один год, разменял четвертый десяток, а тебе?

Вот видишь, а мне тридцать два, считай, что проиграл пари.

Один год – это такая маленькая разница в возрасте, которая не считается. Но я согласен заплатить проигрыш в каком угодно качестве, тем более что я считаю себя сегодня в выигрыше по очень крупному счету. Требуй что угодно.

Я приберегу его на какой-нибудь непредвиденный случай, вдруг он мне когда-нибудь понадобится, а пока ничего не хочется кроме того, что есть.

Ой, Свет,– Олег коснулся кофточки Светы на груди.– Испачкано у тебя, да так сильно.

Света тут же опустила голову, чтобы увидеть, где это у нее испачкано, а Олег на секунду ласково схватил ее за нос указательным и средним пальцами руки, оба засмеялись.

Обманщик,– укоризненно сказала Света.

Не обижайся, Свет, это наш морской розыгрыш, мы всегда так друг друга разыгрываем, и все равно редко не опускаем голову, всякий раз думая: а вдруг правда испачкано.

Как дети... Ну подожди, я тебя тоже однажды разыграю.

Скоро у них завязался самый непринужденный разговор.

Олег хотел знать все о Свете и щедро делился всем сокровенным своим. Вот что узнала о нем Света. Олег женился на девушке, с которой год встречался, будучи курсантом Ленинградского военно-морского училища, по окончании которого его путь лежал на Север, в город Полярный, где он пребывал и до сих пор. Он был подводником, плавал на атомной подлодке. Судьба этих мужественных людей часто бывала трагической, потому что уходили они в походы на полгода и более, возвращались домой неожиданно, без предупреждения, и, побыв на берегу неделю-другую, опять уходили в море. Они были гостями в своем собственном доме. Поэтому многие из них мирились с изменами своих жен: не каждая могла ждать своего мужа месяцами из плавания, тем более что и работать им там было негде. Те, что имели работу, считали себя счастливыми, потому что жизнь в четырех стенах, без выхода хотя бы в рабочий коллектив – трудная судьба, с которой не каждая женщина умела справиться. Разводы были частым явлением в этих семьях. И только очень большая любовь держала самых стойких женщин в этом суровом краю, в квартирах домов офицерского состава, продуваемых насквозь холодными пронизывающими ветрами. Холодно было в их квартирах, холодно было в их душах, когда не было рядом мужей, и многие, не выдерживая этого непростого испытания, уезжали на материк, под крылышко своих родителей, или находили более удобных мужей.

Жена Олега и вовсе не захотела уехать из Ленинграда по месту службы мужа, и горько и обидно было Олегу, когда никто не встречал его на берегу, как других, когда приходил он из долгого и сурового похода. И когда было известно время пребывания плавсостава на берегу, пока лодка стояла на профосмотре или техническом ремонте, он летал самолетом в Ленинград на короткие свидания со своей женой и маленьким сыном, всякий раз пытаясь уговорить ее переехать на жительство в Полярный, но Юлька, так называл он свою жену, никак на это не соглашалась. И постоянные разговоры на эту тему и переговоры скоро стали перерастать в размолвки и даже ссоры. После нескольких лет такой жизни Олег не знал уже, женат он или нет, хотя каждый месяц он отсылал ей свою солидную по тем временам зарплату, и Юлька жила беспечно и весело, позволяла себе встречи с другими мужчинами, а потом и вовсе завела постоянного то ли поклонника, то ли любовника, который запросто звонил в ее квартиру и назначал ей свидания. Узнав об этом, Олег поставил Юльке условие: либо жить на Севере, либо -развод, Юлька была так обижена этим ультиматумом, что сама подала на развод, надеясь, что их с первого раза не разведут, а она этим напугает и проучит Олега, и он согласится на то, чтобы продолжать некое подобие семейной жизни. Но их развели, суд посчитал ненормальным такой брак, в результате Олег и потерял свою супругу, и оказался разлученным с сыном.

Это было в прошлом году. В этом году, перед тем как появиться в Москве, он три недели пробыл в Ленинграде, живя в гостинице и встречаясь каждый день с сыном, которого Юлька устроила на пятидневку в детский сад, что Олегу не нравилось, но он был бессилен как-то изменить сложившееся, так как Юлька вообще не захотела с ним разговаривать. Сейчас он проводил отпуск у старшей замужней сестры, которая жила в небольшом подмосковном городке, расположенном в нескольких километрах от окружной дороги, в который можно было добраться и на электричке, и на автобусе, хотя сам он ездил только на такси, экономя время. Еще Олег рассказал, что собирается в августе держать экзамены в Ленинградскую высшую военно-морскую академию и через месяц после выхода на службу опять приедет на материк.

Света тоже коротко рассказала о себе. И этот вечер как-то незаметно подружил их и сблизил. Те две недели, которые Света была занята в "Огоньке", Олег встречал ее после съемок. Утром Света звонила ему по телефону сестры с телецентра и сообщала, в одну или в две смены предполагаются сегодня съемки, чтобы Олег мог сориентироваться, к какому времени лучше подъехать к подъезду телецентра, чтобы встретить ее. Хотя все равно точно нельзя было знать, когда участников съемок отпустят, и Олег иногда ждал ее достаточно долго.

Если съемки были односменные, то они ехали в какой-нибудь ресторан поужинать, а если двусменные, то Олег отвозил Свету на такси до дома, помогал выйти, а потом снова садился в машину и уезжал домой. Как-то перед концом двухнедельных съемок Света, прощаясь с ним, чмокнула его в щечку в знак благодарности за его рыцарское отношение к ней, а когда они встретились на следующий вечер, он сказал:

А я вчера возвращался к твоему проулку.

Зачем? – спросила Света.

Мне казалось, что ты так и стоишь там и ждешь меня.

Я попросил таксиста развернуться. Мы опять подъехали к тому месту, где я тебя оставил, но тебя там уже не было, и мы развернулись еще раз и поехали в обратную сторону.

Наконец съемки закончились, Света вышла на работу, и теперь Олег стал встречать Свету возле проходной, и каждый вечер они ехали либо в театр, либо на концерт, либо опять в какой-нибудь ресторан, чтобы отдохнуть и потанцевать. Пил Олег очень мало.

За это время, что они провели вместе, Света сумела по достоинству его оценить и по-настоящему влюбиться. После ее давнего романа с Сашкой были у Светы кратковременные знакомства и встречи, которые не оставили особого следа в ее душе и не заинтересовали ее настолько, чтобы могли перерасти во что-то значительное. И вот после нескольких лет, ничем не примечательных, Света снова встретила парня, который полностью завладел ее чувствами.

Скоро Света пригласила Олега в гости, в свою семиметровку. Олег привез с собой полный портфель всевозможных продуктов, и они устроили домашнюю вечеринку с шампанским и свечами. На старом Светином проигрывателе крутились пластинки с никогда не стареющей музыкой, под которую они танцевали.

С тех пор Олег часто стал появляться в Светиной квартире. Они вместе смотрели первомайский "Огонек", где Светлану то и дело показывали крупным планом и где гостями "Огонька" были Юрий Гуляев, Аркадий Райкин, Людмила Зыкина и многие другие известные артисты. Света восприняла встречу с Олегом как высочайший подарок небес. Им всегда было о чем поговорить. Они никогда не надоедали друг другу: им было интересно вдвоем и радостно. Тем не менее Свете казалось, что Олег продолжает любить свою жену, потому что уж больно он часто вспоминал ее в контексте сравнения со Светой.

Однажды они стояли в длинной очереди, поджидая, когда появятся свободные места в кафе "Ивушка", которое было весьма популярным, так как располагалось в центре Москвы. Олег сказал:

Ты знаешь, Юлька в таких случаях всегда устраивала мне скандал, что я не умею даже в ресторан пройти без очереди, а ты так терпеливо стоишь и ждешь.

А для меня самое главное, что мы вместе и рядом и моя рука – в твоей, а когда мы попадем в кафе, раньше или позже, для меня не имеет никакого значения. Ведь оно для нас не самоцель, мы идем туда, чтобы вместе провести время.

Света действительно была на "седьмом небе" только потому, что он стоял рядом и держал ее за руку, и она могла с ним так стоять бесконечно долго, радуясь этой близости к любимому человеку.

Были и другие высказывания Олега, и опять он всегда подчеркивал, что Юлька в такой же ситуации поступила бы совсем иначе, и не лучше, чем Светка. Но в этих рассуждениях Света слышала не удовлетворение от того, что она в схожих обстоятельствах поступала лучше, чем Юлька, а сожаление, что Юлька поступала не так, как она. Поэтому Свете не очень нравилось, когда он делал эти сравнения.

Однако к ней он был внимателен, и сверх того: узнав, что у Светы протекают сапоги, он тотчас же завел ее в обувной магазин и, несмотря на ее протесты, заставил примерить лучшие из сапог, французские, и тут же их купил. Заодно, узнав ее размер, он прихватил красивые босоножки, хотя Света умоляла его не покупать их, потому что у нее есть, и не одни", но Олег ее не послушался. Такие вопросы он решал самостоятельно и Светины протесты полностью игнорировал. Он вообще старался быть полезным везде, где только мог. Света впервые почувствовала о себе какую-то заботу, и она не могла не оценить ее. Олег стал для нее воплощением всех положительных качеств, которые можно предположить в мужчине. Как же Света была счастлива рядом с ним, это был полет в бездну любви и признательности, когда неясность обволакивала ее душу, являясь источником ласки и участливого отношения к человеку, который стал для нее идеалом. За ласковость, сквозившую в каждом слове, обращенном к нему, Олег стал называть ее Лисенком.

Когда до конца отпуска Олега осталось не больше двух недель, он сделал Светлане предложение, но довольно-таки своеобразного характера. Прежде всего, он поставил ей условие: жить на Севере, и это было естественно, ведь и с женой он разошелся из-за ее нежелания оставить Ленинград. Кроме того, он сказал, что если она согласится стать его женой и уехать вместе с ним в Полярный, то он не станет поступать в Высшую Ленинградскую академию, из чего Светка сделала вывод, что в академию он хочет поступать не ради академии, а чтобы помириться с женой.

Света поехала бы за Олегом куда угодно, хоть к черту на кулички, если бы он был рядом с нею, но она не почувствовала себя готовой жить на чуждом для нее Севере, в пустой квартире: она будет по-прежнему одна, но только еще более одинока, так как потеряет все, что имеет теперь,– круг своих друзей и знакомых, привычную устойчивую жизнь, работу, а взамен, как сказал Олег, она будет иметь деньги и два месяца в году, которые они будут проводить вместе. Мамоне Света никогда не поклонялась, а два месяца их совместного пребывания была очень небольшая плата за десять месяцев одиночества и ожидания. И в любом случае Света не могла уехать вот так сразу, вместе с Олегом, потому что была материально ответственна и ей необходимо было сдать библиотеку новой заведующей, а для этого нужно было время – как минимум, месяца два. Конечно, она могла приехать позже, согласившись на все его условия, но она не могла понять, какая связь может существовать между их браком и поступлением Олега в академию, ведь в последнем случае их совместная жизнь поворачивалась к ним светлой стороной, потому что они в течение длительного времени могли быть рядом, да и после окончания академии Олега могли оставить в любом военном ведомстве, но Олег сказал:

– Я – фанатик, я не могу без моря, я буду плавать и после окончания академии.

Так или иначе, но Света не дала прямого и ясного ответа на его предложение, она решила потянуть время или даже схитрить: пусть он поступает в академию, а потом будет видно, если судьба – то они будут вместе, а если не судьба,.. Она забыла, что судьба была не очень благосклонна к ней. Но она не стала рисковать всем, что было ей дорого помимо него, и ловить судьбу за хвост, каким бы заманчивым этот хвост ни был, только ради того, чтобы стать женой Олега,

И Олег уехал один, чтобы через месяц ехать в Ленинград для сдачи экзаменов в академию. Перед отъездом он пытался вручить Свете тысячную купюру на домашние расходы, Света никогда не видела такой купюры и даже не знала, что такие существуют, она наотрез отказалась ее взять, как ни просил ее Олег об этом и как ни уговаривал. Надо сказать, что Олег вообще был очень щедрым и любил разбрасываться деньгами: за такси, когда накручивало два рубля, он бросал десятку "без сдачи", в ресторанах и кафе оставлял огромные "чаевые", которым дивились даже официанты, и, когда однажды Света указала на его излишнюю расточительность, он ответил:

– Дай мне хоть один раз потратить все отпускные. Последний раз танцевали они под новые, накупленные

Олегом стереозаписи в полумраке Светиной маленькой, но уютной комнатки, и Олег уехал. Они переписывались, пока Олег был на Севере, и потом, когда он поступил в академию и, как холостяк, жил в общежитии. Но пришло время, когда Светка не получила ответа на свое очередное письмо. Она написала внеочередное – Олег опять не ответил: напрасны были Светины ожидания, переживания в счет не шли. Лишь перед Новым годом Олег поздравил ее открыткой, в которой не было привычного "целую" и в которой он пожелал ей "счастья в ее жизни". Света написала ему еще одно горькое письмо, там были такие строки: "Как видно, ты нашел свое счастье, если желаешь его мне отдельно от себя..." Но ответа она опять не получила и больше уже никогда не получала от него ни открыток, ни писем. Спустя два года Света поставила цветы в свою зеленую вазу из чешского стекла, стоявшую на тумбочке, и как же она была удивлена, когда, выливая воду из вазы после того, как цветы завяли, она увидела, как вместе с водой оттуда выскользнула тысячерублевая купюра,– видно, Олег незаметно положил ее туда, когда Света не захотела ее принять. Это было последнее напоминание Олега о себе, но Света помнила его постоянно. Как-то после долгих колебаний Света позвонила его сестре, с которой ей приходилось разговаривать раньше, когда Олег у нее гостил, и из разговора с ней узнала, что Олег вернулся к жене. "Все правильно,– этого и надо было ожидать,-подумала Света без всякой обиды.– Я всегда чувствовала, что он любил только Юльку, а я была для него просто хорошим парнем..."

С тех пор прошло восемь неспешных лет, Света уже излечилась от своей бесталанной любви, хотя до самой встречи с Геной память о ней жила где-то по соседству с ее сердцем.

И вот теперь этот человек сидел напротив Гены, но сегодня занимал в ее сердце не столь много места, как Гена, потому что время – самый надежный лекарь, и все-таки, все-таки...

Вся ее "обыкновенная история" промелькнула перед ней в те две-три минуты, пока она сидела на скамеечке, пытаясь успокоиться. Наконец это удалось ей настолько, что она почувствовала в себе готовность опять начать свое приватное шествие, не увенчавшееся достижением цели. Она поднялась и неторопливым шагом направилась к входу в столовую, а затем – к своему столику. Она шла и смотрела не на Олега, который сидел к ней лицом, а в спину Гены и прощалась с ним и с тем, что еще, быть может, можно было бы склеить, если бы Гена сегодня проявил активность и самостоятельность, но теперь и сама его инициатива была обречена, и сожаление об этом, и жалость к Гене и самой себе охватила душу Светы, она с болью смирялась с тем, чего изменить уже было не в ее силах. Она только сейчас поняла, что надежда на примирение подспудно жила в ней до сих пор. Она смотрела в спину Гены до самого последнего момента своего шествия, ей так хотелось, чтобы он оглянулся, но он не оглянулся, он еще не знал и не чувствовал, что теперь его самые смелые начинания, если он их планировал, обречены на неудачу. Опоздал Гена, опоздал... Ее судьба была расторопнее. Напрасно он пришел в столовую не поздно и не рано, чтобы обедать в одно время со Светой, он все правильно рассчитал, но лучше бы он совсем не приходил на обед, как было совсем недавно, лучше бы не приходил... Ее судьба опять подкинула ей непредвиденный подарок, тот, который был бы не лишним совсем недавно, но который был так некстати сейчас, это золотое яблочко на серебряном блюде, которое Света не могла не принять.

Боже, кого я вижу?! – патетически произнесла Света, останавливаясь напротив Олега, за спиной Гены, который, услышав ее голос, стремительно оглянулся, так как, вероятно, подумал, что эта фраза относится к нему, но Света смотрела на Олега, ожидая ответной реакции. И она не замедлила последовать, когда он поднял на нее глаза и их взгляды встретились. Она была более бурной, чем Света ожидала.

Какая встреча! – произнес он, поднимаясь, и глаза его округлились.Какая встреча! Какая встреча!

Он трижды произнес эту фразу, с каждым разом вкладывая в нее все больше и больше экспрессии, неподдельное удивление и неподдельная радость, которая для Светы еще недавно была бы так желанна, а теперь только чуть-чуть добавила уверенности в себе, звучала в его голосе. Он чмокнул Свету в щечку и стоял, глядя на нее обалдевшими глазами. Света начала обходить его стул, чтобы сесть на свое место, но Олег подумал, что она собирается пройти мимо, куда-то туда, дальше, и он спросил:

Где ты сидишь?

Рядом с тобой,– ответила Света, обходя стул и садясь рядом.

Рядом со мной?! Невероятно, просто невероятно! – еще больше удивился Олег, тоже опускаясь на свой стул.

Я тоже думала, что такие встречи бывают только в кинокартинах и книгах, а вот видишь!

Нарочно не придумаешь! – продолжал изумляться Олег.

Нарочно не придумаешь. Жизнь всегда многограннее и богаче любой выдумки,– небрежно согласилась Света,

Она вообще говорила с нарочито небрежными интонациями в голосе, даже несколько снисходительно, так ей хотелось себя держать и так она себя держала, ведь ее обалдение от этой встречи осталось там, на скамеечке "круга", где она приводила себя в это якобы несколько безмятежное состояние, мол, мало ли какие чудеса случаются в жизни. Но все это было наигранно, хотя со стороны догадаться было трудно – так спокойно и уверенно она себя держала и так талантливо исполняла свою роль.

Нет, я никак не могу прийти в себя от неожиданности...– Олег пригладил волосы.