Текст книги "Под небом Финского залива"

Автор книги: Лира Ерошевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Да, мужики – они такие: любая помеха, ставшая на их пути к любимой женщине, становится непреодолимой, а рядом всегда найдется другая, которая их утешит. Так что я ничему не удивляюсь. Наверное, и мой подумал: а стоит ли преодолевать столько препятствий и ради чего. Да, слушай, Свет, что я тебе расскажу! Вано-то твой...

Вот уж не мой.

Ну, неважно... Третий день у Галины обитает, как прописался.

У какой Галины?

Да его лечащий врач. Тоже блондиночка, ну, вспомни, светленькая такая...

Да? Все понятно. А он все недоумевал, почему она каждый день ему приемы назначает. И в тот день, когда Генка из-за него смылся с танцплощадки, он мне сказал, что идет в гости. Я еще подумала, к кому это он в гости идет. Ну и дай Бог им! Меня это не волнует. А откуда узнала?

Да она сама мне сказала. Я вчера с работы уходила, а она заступила в ночное дежурство по санаторию, говорит: "Вано дома хозяйничать оставила". Я сразу догадалась, о ком речь. Спрашиваю: "И давно он там у тебя хозяйничает?" Она отвечает: "Да уж завтра третий день будет". Я поняла, что она специально мне это сказала, чтобы я тебе передала и чтобы ты никаких видов уже на него не имела.

Вот уж может быть абсолютно спокойной. А я гляжу, что-то его в столовой не видно.

Бедные женщины! Не хватает мужиков... И так их мало, да еще и спивается столько. Кому пьяницы нужны? – вздохнула Анжела.

Да и тех разбирают... Посмотри-ка, сколько женщин мучаются, а все равно живут. Но ты правильно сделала, нет мужика – и это не мужик, а одна нервотрепка. Мне вообще интересно: есть ли счастливые семьи? Наверное, все-таки есть. Но уж коли мы не попали в их число, то лучше быть свободными. Я помню, когда от мужа ушла, то считала себя счастливой только потому, что его нет рядом. Мужа надо иметь или хорошего, или совсем не иметь. Слушай, ну их к дьяволу, этих мужиков. Заведи лучше музыку, я гляжу, у тебя проигрыватель стоит.

– Это мы сейчас. Что тебе поставить? Что-нибудь душещипательное? У меня шикарная коллекция.

– Что поставишь! Я надеюсь на твой вкус.

Анжела покопалась в коробке, поставила пластинку с песнями Майи Кристалинской.

Моя любимая певица... Как ты догадалась?

Так это и моя любимая певица.

Голосок Майи звучал нежно, легко, без натуги, журчал, как весенний ручеек, хотелось без конца слушать неторопливые мелодии, полные застенчивой ласки, надежды, любви, чуть-чуть печальные, но именно чуть-чуть – тот необходимый минимум, который требовался человеческой душе, чтобы не зачерстветь...

Возвращаясь от Анжелы, Света не заметила, как проехала свою остановку, пришлось просить водителя, чтобы остановил пораньше, чем доедет до следующей, и шагать пешком в обратную сторону. Однако на обед она успевала. И хотя есть ей совсем не хотелось, она все-таки зашла в столовую, чтобы хотя бы отметиться. Аня с Саней уже уходили, а Гена, вероятно, не появлялся, стол с его стороны был чист. Света быстро справилась и с первым, и со вторым, едва прикоснувшись и к тому, и к другому, и пошла на выход. С соседнего столика ее окликнул Сергей:

– Свет, подожди меня там, на "круге".

Света кивнула головой, вышла, села на скамеечку, возле которой когда-то собирались втроем. Задумалась. Сергей вышел почти следом, сел рядом:

Где это ты по утрам бываешь?

А... Вчера на съемки ездила...

Ну, даешь. Хоть меня бы пригласила.

Я тебя утром не видела. Что сказать хотел?

Слушай, с Генкой что-то случилось. Может, заболел: второй день лежит на кровати, в потолок смотрит, не разговаривает.

– Целый день в потолок смотрит? – удивленно переспросила Света.

Нет, еще книжку читает: почитает-почитает, потом в потолок смотрит, потом опять читает.

Ну, тогда все в порядке. Отойдет! Что читает-то?

"Каменный пояс" Федорова.

Интересная книга, ну и серьезная соответственно, задумываться заставляет.

Да нет, что-то с ним не то. Я уж возле него крутился, крутился. Что ни спрошу, он вообще не отвечает. Вчера только на ужин ходил и сегодня ни на завтрак не ходил, ни на обед не пошел. Говорю: "Пойдем на обед?" Не отвечает. Я опять: "Что, не пойдешь, что ли?" Опять ни слова. Мне кажется, что у него стрессовое состояние. Ясно, он из-за тебя переживает. Любит он тебя, Светка, правда. Может, зайдешь к нему?

Нет, не зайду. Хватит одного раза. Не хочет он со мной встречаться: не такая я, как ему хотелось бы, общительная чересчур. Ну да и я не люблю ревнивых, по мне лучше какой угодно, только не ревнивый. Муж был – к каждому углу ревновал, и он такой же. Чего я навязываться ему буду? Пусть читает, книжка интересная.

Не жалко тебе его? Мне его и то жалко.

Жалко, да помочь не могу. С тобой не разговаривает – вот и со мной разговаривать не захочет. С чего это я перед ним унижаться буду? V него самолюбие, а у меня – нет? Не нужна я ему, а была бы нужна, ничего ему не мешает наладить прежние отношения.

Нужна ты ему, а вот самолюбивый – это точно.

А у меня такой же порок, чтобы ты знал. Так что извини, помочь ничем не могу. Ладно, я пошла, тихий час уже начался.

Чем после тихого часа заниматься будешь?

Не знаю, еще не решила. Может, тоже книжку читать буду.

Ушла Света. Легла в постель. Елена Ивановна уже похрапывала. Света книжку взяла, смотрела в нее, глазами по строчкам водила, о чем написано не понимала. О Генке думала. Так муторно на душе было. Это она перед Сережкой вида не хотела показать, как ей худо из-за Генкиных фокусов. С одной стороны, жалко его, с другой стороны, себя жалко: опять из ничего умудрился раздуть целую историю, а дни бегут, сокращая время пребывания в санатории, и оба не знают, как их ускорить – вместо того, чтобы дорожить каждой минутой, которую можно провести вместе, как было это еще недавно. Только никак не могла она помочь ни себе, ни ему. Сказал: "Все!", неужели она после этого второй раз произнесенного им слова, адресованного ей, будет пытаться сама с ним сблизиться? Нет, ни за что! Пусть переживает, если такой гордый! Было бы с чего так психовать!

Света старалась и так, и этак повернуть свои мысли в какую-либо другую сторону, но ничего не получалось. Она так и пролежала весь час, смотря в книгу и ничего не видя. Потом, пока Елена Ивановна еще не проснулась, оделась и вышла из палаты. Села на привычную скамеечку. Скоро из корпуса вышел Сережа, сел молча рядом, долго сидели и молчали. Потом Сережа спросил:

Свет, может, все-таки зайдешь, как будто ко мне, по делу?

По какому такому делу? Или у тебя опять день рождения?

Можно день ангела устроить.

Ангел, Сережа, на тебя обидится за ложь. Пройдет с ним скоро все, успокойся, от любви не умирают.

Не могла в меня влюбиться? – спросил шутя Сережка.

Чего теперь об этом говорить? – ответила Света серьезно. Подошел Толя, остановился:

Свет, что с Генкой сделала? Сглаз, что ли, положила?

Да, глаз положила, но говорят, не на того, на кого надо было.

Ох, беда с вами, влюбленными. Пойдемте со мной в ресторан, повеселимся, настроение повысится.

Пригласил бы лучше Гену в ресторан, вот ему не мешало бы настроение исправить,– сказала Света.

Приглашал...

Ну и что?

Сказал, чтобы оставил его в покое, потому что он всю жизнь мечтал о нем, а иду я.

Светка невесело засмеялась.

Ладно, пошел я. От вас музыкальному ящику привет передать?

Да, закажи там для нас "Есть только миг, за него и держись",– мы услышим, можешь не сомневаться.

Ладно, так и быть, разорюсь на рубль,– Толя помахал рукой и пошел к автобусной остановке,

А может, правда в ресторан съездим? – спросил Сережа.

Езжай,– ответила Света.– Мне там делать нечего, я сегодня была уже в городе, к Анжеле в гости ездила, а ты мог бы Толе компанию составить.

Да нет, я, наверное, в палату пойду, потому что я боюсь Генку одного оставлять, он правда какой-то странный. Надо его уговорить хоть на ужин сходить.

Скажи ему, что я не приду на ужин, тогда он пойдет.

А ты почему не пойдешь?

Аппетит пропал. Худеть буду – полезно. А главное – модно... Немного воздухом подышала, пойду почитаю,– Света поднялась, направляясь к корпусу.

– Пойдем вместе,– сказал Сергей, догоняя Свету. Перед тем как повернуть на свой этаж, Света остановилась:

Сережа, правда, скажи ему, что я к Анжеле в гости поехала на весь вечер. Это он меня не хочет видеть, поэтому и не ходит в столовую.

Ладно, скажу, только тогда тебе точно в столовой появляться нельзя, а то я обманщиком окажусь.

Ты уже им оказался, раз согласился на обман, но говорят, на пользу дела врать можно. Все, до завтра.

Света пришла в пустую палату, опять взяла в руки книжку и заставила себя переключить мысли на события, развертывающиеся на страницах книги. На ужин она не пошла, как и обещала Сереже. А после ужина к ней в палату зашла едва знакомая женщина из соседней палаты, спросила:

– Это вы, наверное, Света? Вам просили передать вот это,– она положила на стол какой-то сверток.

Света поблагодарила, но женщина сказала:

– Мне ничего не стоит, я рядом с вами живу, заходите в гости. Света развернула сверток, там лежало два

великолепных яблока и записка: "Света, он поужинал. Привет Анжеле, Цыган". Света положила книгу на тумбочку, с удовольствием сгрызла оба яблока и, повернувшись к стене, заснула на три часа раньше отбоя.

ДЕНЬ ДВАДЦАТЫЙ

Когда Света пришла утром в столовую, за столом сидели только Саня с Аней. Гена успел уже позавтракать, на его стороне стола стояли только грязные тарелки, которые официантка забрала, когда принесла завтрак Светлане. "Это во сколько же он пришел в столовую,– подумала Света. -Наверное, самым первым, только чтобы не встретиться со мной . Когда Саня с Аней ушли, к ней подсел Сергей:

– Привет! Слушай, Генка вроде выходит из своего непонятного состояния. Вчера к нам один товарищ приходил, рассказывал, что ему здесь на заказ сделали маленькую рыболовную сеть, так вот, Генка взял адрес этого мастера и поехал сегодня к нему, чтобы сеть такую же заказать.

Очень хорошо. Значит, он эти два дня о рыбалке думал, а ты вообразил Бог знает что.

Не хочешь тоже до обеда в город съездить? В кино сходим.

Поедем,– согласилась Света, теперь ей было все равно – как и с кем проводить время, к тому же и Гена был в городе.

Света не стала даже в палату подниматься, чтобы не

опоздать на ближайший автобус. Уже через полчаса они вышли возле Красной площади, но пошли не в сторону кинотеатра, а в сторону вокзала: решили пока просто прогуляться, так как до начала сеанса еще было время. Когда они прошли квартала полтора, Света еще издали увидела идущего им навстречу Гену.

– Здрасте,– сказала Света непроизвольно каким-то клоунским голосом, улыбаясь, когда они несколько приблизились.

– Здрасте,– сказал Гена в тон несколько грубовато. Они были уже на грани того, чтобы разминуться, и тут

каскад мыслей и чувств со скоростью вихря обрушился на Свету: "Как же глупо все, ведь любим друг друга. Нельзя же, нельзя предавать любовь..." Какой-то непредсказуемый всплеск эмоций закрутил Свету и увлек с той проторенной дороги своих поступков, которой она пользовалась всегда. Первый раз в жизни ей захотелось сделать наперекор и вопреки той привычной логике, которой она всегда руководствовалась, наперекор привычному образу действий и вопреки всем неписаным правилам своего поведения. Это был молниеносный спонтанный порыв:

Ген, можно тебя на минуту? – спросила она почти неожиданно для самой себя.

Чего? – спросил Гена, приостанавливаясь, тем же грубоватым голосом.

Давай отойдем в сторонку,– сказала Света, увлекая его своей поспешностью с тротуара под арку какого-то высокого строения.

И вот стоят уже они друг перед другом, лицом к лицу, смотрят друг Другу в глаза, и кажется, что стена, разделявшая их, рухнула, и только облако пыли от ее падения заполняло пространство между ними, но постепенно оседало, оседало, оседало... Тем не менее Света чувствовала себя неловко, это была ломка стереотипа своего поведения в угоду сердцу, а рассудок был недоволен Светиным необдуманным поступком, но она не дала ему слова, заставила молчать, и он подчинился.

Ген, послушай, нам осталось быть здесь вместе три– четыре дня...

Три-четыре дня...– как эхо повторил упавшим голосом Гена, будто узнал об этом только сейчас.

Давай помиримся, давай проведем их вместе... А, Гена? Давай? – Света чувствовала, как унизительно звучат ее слова, никогда еще и никому не говорила Света таких жалких слов или даже подобных.

Ладно,– сказал Гена небрежно, уже придя в себя, как

бы свысока снисходя до Светиной просьбы и косясь на Сережу, который дожидался ее на тротуаре.

Наверное, ему было неприятно, что он встретил ее с Сергеем, но если бы он сказал хоть одно слово, то она, извинившись перед Сережей, последовала бы за ним, но Гена не мог или не хотел сказать этого слова, но Света тоже не могла напрашиваться ему в попутчики, она и так сделала несвойственное ей,

Слушай, Ген, давай после санаторного часа, в пять часов, встретимся на той полянке, где ты сушил рыбу. А, Гена? Давай?

Ладно,– опять повторил Гена и кивнул в сторону Сергея.– Иди, иди к своему провожатому...

Последние слова звучали язвительно, но Света предпочла не заметить этого.

Ну все, договорились,– радостно сказала она, игнорируя Генину недовольную реплику и в то же время как бы следуя его указанию возвращаясь к Сереже. Они опять вышли на середину тротуара и продолжили шествие в разных направлениях: Света с Сережей – к вокзалу, а Гена – в противоположную сторону. Между собой ребята не обмолвились ни словом.

Ну,– спросил Сергей.– Что ты ему сказала?

Предложила в знак примирения встретиться после санаторного часа на полянке, где мы с ним рыбу сушили.

Согласился?

Сказал: "Ладно". Вроде согласился – так я поняла, – ответила Света неуверенно.

Они дошли до вокзала и повернули обратно – в сторону кинотеатра. Подошли как раз вовремя. Сережа купил билеты на третий ряд партера. Даже на дневном сеансе народу было много, так как картина шла только второй день. Они зашли в зал за минуту до начала, сели на свои места. Сережа оглянулся, наклонился к Свете:

Свет, Генка-то тоже здесь, на балконе сидит, в первом ряду.

Ну да? – ужаснулась Света.– Точно?

– Точно,– ответил Сергей, еще раз оглянувшись. Свете как будто в спину кинжал воткнули, весь сеанс

сидела она с этим невидимым ни для кого кинжалом. Ей казалось, что Гена все время смотрит им в спины. Сама она оглядываться не стала, хоть и хотелось ей убедиться собственными глазами, так это или не так. Она переживала, когда Сережа наклонялся в ее сторону, делая какие-то ремарки по ходу кинокартины, она сразу отклонялась в другую сторону от строгой вертикали, которую она занимала по отношению к своему стулу. Смотрела перед собой застывшим отсутствующим взглядом, не очень хорошо понимая, что происходит на экране. Мелькали лица, кто-то что-то говорил, кто-то с кем-то ссорился, кто-то с кем-то целовался – все проходило мимо, сцены никак между собой не связывались, и смысл до Светы доходил только в общих чертах, никак не затрагивая ни ее чувств, ни ее мыслей. Она никак не могла дождаться окончания фильма, но он все-таки кончился. Свет еще не зажегся, когда зрители стали выходить из зрительного зала. Наконец и свет включили,– Света мельком посмотрела на балкон, но там уже шло передвижение зрителей к выходу. Когда подошли к автобусной остановке, то она сразу же увидела Гену, стоящего возле ограды парка, немного в стороне от того места, где останавливался автобус.

Подойдем к нему,– повернулась она к Сереже. Они подошли.

Ген, тоже в кино был? – спросила Света.

Был,– односложно ответил Гена.

Ну и как?

А... Никак,– Гена пожал плечами.

И нам – никак,– сказала Света и за себя, и за Сережу, хотя не знала, понравился ли фильм Сергею, так как по дороге они почему-то не перебросились по этому поводу ни единой фразой.

Подошел автобус, переполненный, сесть было негде. Света опять с Геной разговор завела:

Гена, а сколько времени? Успеваем на обед?

Успеваем,– Гена не стал даже на часы смотреть.– А я ездил рыболовную сеть заказывать. Давно мечтал иметь небольшую сеть, можно за лодкой поставить, немного проплывешь – и уже улов хороший. Сказали, что максимум дней через пять-шесть будет готова, так что я успеваю выкупить ее.

Света рада-радешенька, что Гена нормально с ней разговаривает, никаких неприятных ноток не звучит в его голосе. Доехали до своей остановки. Вышли. Гена вперед пошел быстрым шагом: впечатление такое, что хочет показать, что ни к Сереже, ни к Свете никакого отношения не имеет. Ну и пусть! Света с Сережей рядом идет, не торопится. Главное: есть у них договоренность с Геной о встрече в пять часов, пусть пока обособляется, не беда.

Сережа остановился у входа в корпус, сказал Свете:

– Не стоит подниматься, через пару минут уже столовая откроется, чего зря силы тратить?

Пожалуй,– согласилась Света.– Хотя, правда, не мешало бы губы подкрасить немного.

Чего их красить? Все равно сразу съешь. Пустое дело, только помаду переводить. Вообще непонятно, зачем женщины губы красят? Почему-то мужчины не красят.

Все вам стараются понравиться,– ответила Света.– А вы так уверены в своей неотразимой красоте, что порой бриться-то вам каждый день лень.

Бриться... Так ведь неприятная процедура. Надо бы было мне хоть в отпуске бороду отпустить, что-то я этот момент упустил, сколько времени зря потратил на это бритье. Поздно пришла идея – никто не подсказал. Слушай, Свет, а давай по-быстрому в шашки сыграем, одну партию.

Нет,– отказалась Света.– Какие шашки? Генка увидит опять психанет и на свидание в пять часов не придет. Характер-то у него ужас какой самолюбивый и вспыльчивый.

Ты мне про его характер не рассказывай! Уж я-то знаю, какой у него характер.

С таким характером...– начала Света и прикусила язык, так как из дверей корпуса, возле которых они стояли, стремительно вышел Гена. Окинув Свету и Сергея бешеным взглядом, быстро пошел куда-то по центральной аллее.

Ой,– вздрогнула от неожиданности Света.– Он все слышал... Да, да, он как раз в это время подходил к двери и слышал все, что мы о нем говорили. Теперь все... На свидание он не придет. Все, все... Видел, каким злым взглядом он на нас посмотрел? Я никогда у него такого взгляда не видела, просто прожег насквозь, как молнией.

Да...– проговорил Сергей.– Типун нам на язык. Кто же думал, что он так сразу выйдет. Это он авоську относил, видела у него сверток в авоське,видно, он что-то купил, забросил авоську по-быстрому и выскочил: наверное, тебя хотел перехватить. Поэтому он так быстро и пошел в корпус, чтобы успеть выскочить, пока мы шкандыбаем. Да, он, конечно, слышал... Ну, а что мы особо сказали, он и сам должен знать, какой у него характер.

Ты что? Того, что он услышал в свой адрес из наших уст, вполне достаточно, чтобы сделать из нас с тобой своих кровных обидчиков по гроб жизни. У меня совсем испортилось настроение... Не придет он теперь на полянку...

Ладно, не переживай заранее,– сказал сочувственно Сережа.

Куда же он побежал? – Светлана задумчиво смотрела в конец аллеи.– Как думаешь?

– Кто его знает. Бежать-то вроде некуда. Так, пробежится, успокоится и придет. Просто у него другой остуды не было, как куда-то бежать. Психическая энергия требует выхода. Может, перекипит и придет на твою полянку.

– Ладно,– сказала грустно Света.– Пойдем в столовую. Как хочет – не придет, так не придет. Посмотрим. Теперь уже ничего не исправишь.

Они зашли в столовую и разошлись по своим столикам. Света не стала растягивать свой обед, чтобы дождаться Гену, кто его знает, может, и вовсе не придет. Саня с Аней тоже где-то задерживались. Пообедав в одиночестве, Светлана побрела в палату. Дежурной медпоста была сегодня Ася.

– Присядь на минутку,– сказала она, когда Света поздоровалась.– Что-то ты мне совсем не нравишься, сонная какая-то, вялая. Как у тебя дела?

Да все так же, – ответила Света, не хотелось ей вводить Асю во все подробности сегодняшних перепитий.– Я сегодня в город ездила с Цыганом, в кинотеатр. Пригласил – я поехала.

Ну и правильно, молодец. Развлекайся. Интересное времяпрепровождение залог хорошего настроения. А хорошее настроение – профилактика от всех болезней. Уныние даже в богословии не поощряется. Поэтому мы сами должны создавать себе радостный настрой. Тогда к тебе никакая болячка не прицепится, а и прицепится – сразу отлетит. Как к Анжеле съездила?

Хорошо. Посидели, повспоминали кое-что из своей жизни, музыку послушали, у нее пластинок много с записями эстрадных песен. Короче, как ты говоришь, сами себя веселили. У Анжелы тоже судьба – не позавидуешь. Умная женщина, только умные никому не нужны, умных мужики не любят, с ними мороки много.

Да, ты права, и не дай Бог, если жена умнее мужа, этого ни один мужик пережить не может. Да, недалеким женщинам во всех отношениях легче... Свет, что хочу тебе сказать? Приезжай ко мне завтра. У меня свободный день, я пирог испеку. А то так и не побываешь у меня, осталось– то тебе всего-ничего.

Хорошо, приеду,– сказала Света, а сама подумала: "А вдруг с Генкой помирюсь", и все же повторила увереннее: – Приеду, Ася.

Ася взяла листочек бумаги и ручку:

– Вот тебе адрес и план, как меня найти, никаких

сложностей, на третьей остановке автобуса выходишь. Ну ладно, иди, вид у тебя усталый. Может, давление померяем?

Нет, не надо,– отказалась Света.– Нормально я себя чувствую.

Не переживаешь уже?

– Нет,– соврала Света и пошла в палату. Настроение было на нуле. Елены Ивановны в палате не было. Она переждала тихий час, гадая, придет Гена или не придет на поляну. Исходя из всего расклада событий и индивидуальных черт Гениного характера, он не поступится своей обидой. Но кто знает?! Светлане так хотелось надеяться на лучшее. Во всяком случае, у нее не было ни малейшего сомнения или колебания, идти или не идти. Конечно, она пойдет, во-первых, потому что сама напросилась на встречу, а во-вторых, она должна точно знать, каким образом отреагирует на все, вместе взятое, Гена. Что в нем возьмет верх – обида или любовь? Поэтому она собралась и отправилась к месту назначенного ею свидания намного раньше того часа, на который они договорились встретиться. Села на поваленное дерево, и хотя еще было время, чтобы ждать и надеяться на Гетто появление, у Светы была уже стопроцентная уверенность, что он не придет. Тем не менее она просидела там целый час. Она уже не ждала Гену, она знала, что теперь ждать его бесполезно, она просто грустила о несостоявшемся примирении и жалела, что сделала навстречу Гене не увенчавшийся успехом шаг. Да, она хотела повернуть свою судьбу, ломая себя, свой характер, свои привычки, но судьба не хочет поворачиваться в нужную Свете сторону, и бесполезно пытаться переступить те пределы, которые она охраняет. У нее своя дорога, которой она ведет Свету, хочется ей того или нет, она не спрашивает у нее, нравится ей эта дорога или не нравится, она безразлична к ее желаниям и надеждам, к ее мечтам и стремлениям, у нее своя программа, которую она выполняет неукоснительно,-навредить и напакостить. И еще раз убедилась Света, что пытаться ее переиначить – бесполезное занятие. Она хитрее, намного хитрее, чем Светины слабые попытки повлиять на задуманное этой странной особой. Она упряма и своенравна, неподатлива и настойчива. И пусть вершит все, что ей хочется,– больше Света не будет вмешиваться в ее деяния. Она беспрекословно будет поступать так, как хочется ей. Она будет продолжать свое плавание согласно тем подводным течениям, которые неподвластны человеческому влиянию, которые считаются только с поднебесными повелениями и указаниями, только им внимают и подчиняются. И вступать в борьбу с этими подводными течениями – пустая трата душевных сил и нервной энергии. Так рассуждала Света...

Медленно, с погасшим взглядом возвращалась она в санаторий. Ей казалось, что все, кто встречался ей, знают о ее оскорбительном поражении в борьбе за свое счастье со всеми вселенскими силами, с Гениным гордым характером и самой собою. И еще ей казалось, что из-за какого-нибудь укромного уголка за ней наблюдает Гена и надменно смеется над ее грустным лицом и усталой походкой.

Незаметной мышкой проскользнула она мимо Асиного поста, пока та копалась в своем настенном шкафчике. На ужин не пошла. Она весь вечер лежала на кровати и глядела в потолок. О чем она думала? Ни о чем! Чего она желала? Ничего! Депрессия на какое-то время парализовала ее мысли и желания. Когда из кино пришла Елена Ивановна, Света уже спала.

ДЕНЬ ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ

Утром Светлана, как ни странно, проснулась не в самом угнетенном состоянии. Десять часов сна сделали свое дело. Света еще немного полежала в постели, стараясь внушить себе, что ничего, абсолютно ничего трагического не случилось. От ее вчерашней депрессии оставалось совсем немного, просто не очень уютно было у нее на душе, но она знала, что это легко одолимо, стоит только выйти на солнечный свет. Но она старалась уже сейчас справиться с этим душевным дискомфортом. "Что произошло?" -спросила она себя. И ответила: ничего! Гена не пришел на свидание, которое она сама ему назначила. Ну и что? Как назначила – так и отменяет. Придет время, когда он пожалеет об этом. А она сделала все зависящее от нее, чтобы вернуть их отношения в прежнее русло, и не ее вина, что ничего из этого не получилось. Ей жалеть не о чем! Она, оглядываясь на все уже с сегодняшних позиций, не жалеет даже о своем беспрецедентном поступке, потому что отрицательный результат – тоже результат. Не пришел – его дело! Значит, не очень в ней нуждается. Да и осталось ей совсем немного здесь пребывать, можно поскучать и без Гены, а иметь такого человека рядом постоянно – и маета постоянная. Зачем ей это? Не о чем жалеть. Так настраивала себя Света, и непонятно, сколько в ее рассуждениях было искреннего и сколько от того винограда, что кажется незрелым, потому что не дается руки. Однако ей удалось себя уговорить, и солнце, заглядывающее в окно, растопило остатки плохого настроения. Елена Ивановна, как всегда, уже уходила, она любила утречком прогуляться и нагулять аппетит перед завтраком, а Света встала и, не торопясь, стала собираться к Асе в гости. Сделала начес, обновила маникюр, оде в брючный костюм темно-синего цвета, наложила на лицо утренний макияж, взяла в руки сумочку и спустилась вниз. На скамейке сидел Сережа. Света поздоровалась и решила присесть на минуту рядом с ним. Сережа сказал:

Я знаю, что он не пришел.

Что он делал в это время?

"Каменный пояс" читал.

А в потолок не смотрел?

Нет, уже не смотрел.

А ты что делал?

А я газеты читал.

Ему ничего не говорил?

Сказал одну фразу, когда уже пятнадцать минут шестого было.

И что же сказал?

Сказал: "Тебя, наверное, Светка сейчас ждет". -А он?

А он сказал: "Тебя это не касается". -А ты?

А я больше ничего не стал говорить.

И долго он читал?

До самого ужина. -А ты?

И я тоже, потому что знал, что меня тебе видеть не хочется,

А потом?

А потом он на ужин пошел. -А ты?

И я тоже.

А потом?

А потом он опять в палату, а я на "круг" вышел, думал, может, ты выйдешь, но ты не вышла.

Я уже спала в это время.

Хорошо выспалась?

Прекрасно!

Переживаешь?

–Нет.

Ну и молодец! Собралась куда-то?

Меня сегодня Ася в гости пригласила.

Ну, езжай. Хочешь, до остановки провожу?

Нет, не надо,– сказала Света, вставая.– Пока!

Пока. К обеду приедешь?

Приеду,– ответила Света уже на ходу, потому что автобус должен был вот-вот проследовать согласно расписанию, и ей не хотелось на него опоздать.

Ася жила на той улице, по которой пролегала дорога из центра города в санаторий, на третьем этаже большого дома современной упрощенной архитектуры. Но какая красота и чистота была у Аси в квартире! Каждый предмет был по-своему оригинален, и в то же время все вместе они создавали неповторимый ансамбль вещей как имеющих практическое применение, так и созданных только для украшения жилища. Света залюбовалась дизайном Асиной квартиры.

– Где ты достаешь все такое необыкновенное? – не удержалась от вопроса Света.– Одна люстра чего стоит – красотища.

Это все мы привезли из Германии, где Николай работал по контракту три года, в нашем городе такого не купишь.

Понятно... Тем не менее еще надо иметь вкус и чувство меры. Как вижу, ты имеешь и то и другое.

Когда есть из чего выбирать – выбрать можно,– отмела комплимент Ася.Садись сразу за стол, мы еще не завтракали, ждали тебя. Я сегодня приготовила овощную солянку, а в духовке уже стоит пирог из яиц, капусты и рыбы. Николаи, иди завтракать.

Из смежной комнаты вышел муж Аси, рядом с ней он выглядел "замухрышкой": небольшого роста, лысоватый и подслеповатый, с крупным носом и узким лицом, маленький круглый животик делал его фигуру несколько комичной. Он представился Свете Николаем Васильевичем, Света тоже представилась по имени и отчеству, что не помешало ему называть ее Светой. Николаи Васильевич со Светой сели за стол. Ася принесла хлебницу и тарелочки с солянкой. Света еще никогда не ела такого специфического блюда.

Какая вкуснятина! Из каких овощей это сделано? – поинтересовалась она.

Кабачки, баклажаны, капуста, морковка, мясо и лук, вот и все,

Ася, а почему себе так мало положила? – спросила Света.

– Это я с вами за компанию села, обычно я по утра только пью кофе с молоком. Доедайте, а я пойду следить за пирогом.

Не успела Ася выйти в кухню и притворить за собой дверь, как Николай Васильевич начал свое наступление на Свету.

– Светочка, вы такая необыкновенная женщина, что вас невозможно не влюбиться с первого взгляда. Я вами очарован. У меня есть машина, давайте уедем куда– нибудь на природу, далеко-далеко, и будем там люби друг друга,Николай Васильевич посмотрел на Свету томным взглядом,

Николай Васильевич, а в Асю вы тоже с первого взгляда влюбились?

Да, да, тоже с первого. Я и сейчас ее люблю, но это уже особая устоявшаяся любовь, а человеческая плоть требует обновления.

Вы считаете, что я подойду для обновления вашей плоти? Спасибо. Тронута. А вам не кажется, что вы оскорбляете меня, делая мне, приятельнице Аси, за ее спиной вот такое подлое предложение, не имея ни малейшего к тому повода с моей стороны, да еще в таком пошлом виде. Я слишком уважаю и Асю, и себя, чтобы слышать ваш бред дальше. Вы, наверное, считаете себя неотразимым мужчиной, если так смелы, иначе бы вы считались не только со своими впечатлениями обо мне, но и с моими – о вас. А вы, извините меня за откровенность, говоря мягко, очень неинтересный мужчина, и просто непонятно, как Ася, неотразимой красоты женщина, оказалась вашей женой, я думаю, здесь имела место тоже не одна подлость. Так вместо того, чтобы ценить и носить на руках эту женщину, быть мужем которой посчитал бы за счастье любой мужчина, вы вот таким образом унижаете ее, и оскорбляете, хотя сами не стоите даже ее мизинца, как сказала одна женщина, знающая вас обоих. Кстати, о вашем непристойном поведении я впервые услышала от посторонних женщин, осуждающих вас. Они удивляются терпению Аси, но оно, наверное, не бесконечно. Подождите, не перебивайте меня! Вы думаете, что вы были нужны тем женщинам, с которыми вы имели определенные отношения? Им наверняка льстило переспать с мужчиной, который имеет своей женой такую по-неземному красивую женщину. А вы служили только инструментом, чтобы открутить винтик от необыкновенной красивой шкатулки, но и с оторванной крышкой шкатулка остается такой же красивой, как была, а вы тем не менее становитесь разрушителем прекрасного, предателем, если хотите, просто подлым человеком, извините! Может быть, это у вас какая-то болезнь, которую надо лечить, сходите к врачу, возможно, он сможет вам помочь, потому что, когда вы потеряете эту замечательную женщину, а вы ее непременно потеряете, если не измените своего поведения, то вам трудно будет найти себе новую подругу, потому что такой муж не нужен никому, город небольшой, и вы здесь уже хорошо прославились. Вероятно, вы думаете, что это, действительно, слава, но на самом деле вы позорите не Асю, а только самого себя. Помолчите, я уже заканчиваю. Что касается лично меня, то если бы даже моя жизнь зависела от моих отношений с вами, то и тогда я предпочла бы умереть, чем быть в ваших объятиях, как ни звучит это строчкой из старомодного романа.