Текст книги "Исчезнуть не простившись"

Автор книги: Линвуд Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 11

– Думаю, нам все-таки стоит ее выслушать, – заметила Синтия.

Был уже вечер все того же дня, и я сидел за кухонным столом, проверяя тетради и безуспешно пытаясь сосредоточиться. Синтия после звонка продюсера о ясновидящей не могла думать ни о чем другом. Я же, наоборот, был настроен скептически.

Я не нашел темы для разговора во время ужина, но когда Грейс пошла к себе делать уроки, Синтия, собирая посуду в посудомоечную машину, сказала, стоя ко мне спиной:

– Нам нужно об этом поговорить.

– Не вижу, о чем тут разговаривать, – ответил я. – Ну позвонила какая-то психопатка на телевидение. Такая же, как тот тип, который сообщил, что твоя семья исчезла в пучине времени. Может, у этой женщины было видение: твоя семья на бронтозавре или нечто в этом роде.

Синтия обернулась.

– Это мерзко.

Я поднял голову от ужасно написанного сочинения по Уитмену.

– Что?

– То, что ты сказал. Это мерзко. Ты ведешь себя мерзко.

– Ничего подобного.

– Ты все еще на меня злишься. Из-за сегодняшнего. Случившегося в магазине.

Я промолчал. В ее словах была частичка правды. Я много чего хотел сказать по дороге домой, но сдержался. Хотел сказать, что с меня достаточно. Что пора Синтии сдвинуться с мертвой точки. Она должна принять как факт, что ее родители умерли и брат тоже, и ничего не изменилось в связи с двадцатипятилетней годовщиной их исчезновения или неожиданным интересом второразрядной новостной передачи. И хотя она потеряла свою семью много лет назад, что само по себе большая трагедия, теперь у нее другая семья, и если она хочет жить в настоящем для нас, а не в прошлом ради семьи, которой скорее всего уже нет на свете, тогда…

Но я ничего не сказал. Не мог произнести все эти слова. Утешить ее, когда мы вернулись домой. А звонок с идиотского телевидения разозлил меня еще больше. Я направился в гостиную, включил телевизор, прошелся по каналам, не задерживаясь больше чем на три минуты. Синтия впала с уборочный раж – пылесосила, чистила ванную комнату, переставляла банки в кладовке. Лишь бы только не разговаривать со мной. Ничего хорошего из нашей ссоры не вышло, но по крайней мере дом выглядел теперь так, что его можно было фотографировать на разворот в «Хоум энд Гарден». Но я все же сказал:

– Я вовсе не сержусь. – И пальцем пробежал по стопке сочинений, которые еще предстояло проверить.

– Я тебя знаю, – отмахнулась она. – Знаю, когда ты злишься. Мне жаль, что все так случилось. Из-за Грейс. Из-за тебя. Из-за того мужчины, которого я поставила в дурацкое положение. Я поставила в идиотское положение себя и всех нас. Чего еще ты от меня ждешь? Что еще я должна сказать? Не пора ли мне к доктору Кинзлер? Что мне нужно сделать? Ходить к ней каждую неделю, а не два раза в месяц? Или лучше подсесть на какое-нибудь лекарство, которое приглушит боль, заставит забыть все, когда-то со мной происшедшее? Тогда ты будешь счастлив?

Я отбросил свою красную ручку и воскликнул:

– Господи, Синтия!

– Ты стал бы счастливее, если бы я просто ушла? – спросила она.

– Не говори глупости.

– Ты уже не в состоянии все это выдерживать, и знаешь что? Я тоже больше не могу. Мне хватит по уши. Ты думаешь, меня радует идея встретиться с ясновидящей? Думаешь, я не понимаю, каким отчаянием от всего этого несет? Как жалко я буду выглядеть, поехав туда и слушая ее речи? Но что бы ты сделал на моем месте? Если бы речь шла о Грейс?

Я взглянул на нее:

– Никогда не смей так говорить.

– Что, если мы ее потеряем? Если она вдруг исчезнет? Положим, ее не будет месяцы, годы? И никто не узнает, что с ней случилось?

– Я не хочу, чтобы ты так говорила!

– А потом тебе, допустим, позвонили бы и сказали, что у кого-то было видение или кто-то видел Грейс во сне и знает, где она находится. Ты полагаешь, что отказался бы слушать?

Я сжал зубы и отвернулся.

– Ты бы так поступил? Потому что не захотел бы выглядеть дураком? Побоялся бы попасть в неловкое положение, показать свое отчаяние? Но если есть хоть маленький шанс на миллион, и эта женщина что-то знает? Если она вовсе не экстрасенс, просто так думает, а на самом деле что-то заметила и восприняла это как видение? И таким способом мы и в самом деле сможем найти ее?

Я схватился руками за голову, уставившись в строчки:

– Самое знаменитое произведение мистера Уитмена «Листья травы», причем многие считают, что это про марихуану. Но это не так, хотя трудно поверить, будто парень, написавший «Воспою тело электричеством», не был обдолбан, по крайней мере какое-то время.

На следующий день, столкнувшись с Лорен Уэллс, я заметил, что она сменила традиционный спортивный костюм на облегающую черную футболку и модельные джинсы. Синтия за двадцать шагов определила бы имя дизайнера. Однажды вечером мы смотрели шоу «Американский идол» на нашем небольшом экране с невысоким разрешением, и она показала на участницу соревнования, верещавшую «Ветер под моими крыльями» Бетт Мидлер:

– На ней джинсы «Севенс».

Я не знал, носила Лорен «Севенс» или нет, но выглядела она мило, так что вся мужская половина учащихся сворачивала себе шеи, чтобы полюбоваться на ее зад, когда она шла по коридору.

Я шел с другой стороны, и она остановила меня:

– Как сегодня дела? Лучше?

Вряд ли я признавался, что чувствовал себя неважно в последний раз, когда мы разговаривали, но сказал:

– Да, все в порядке. А ты?

– О'кей, – ответила она. – Хотя я едва не отпросилась сегодня с работы. Одна девушка, с которой я училась в средней школе, погибла в автомобильной катастрофе в Хартфорде пару дней назад, моя другая подруга только что мне об этом рассказала, и я ужасно расстроилась.

– Наверное, близкая подруга? – спросил я.

Лорен слегка пожала плечами.

– Ну, я не сразу сообразила, о ком она говорит, услышав имя. Нельзя сказать, что мы с ней дружили. Пару раз в классе она сидела за мной. Но понимаешь, это все равно шок – узнать подобное о знакомом тебе человеке. Заставляет думать, переоценивать ценности, вот почему я едва не осталась дома.

– Переоценка, – повторил я, не уверенный, что затруднения Лорен требуют большого сочувствия. – Такое случается. – Как и любой другой, я огорчаюсь, узнав, что кто-то погиб в автокатастрофе, но Лорен отнимала у меня время, говоря о человеке, которого и я не только не знал и она, как выяснилось, едва помнила.

Мы стояли в центре холла, а мимо проходили дети, обтекая нас с обеих сторон.

– Так какая она на самом деле? – спросила Лорен.

– Кто?

– Паула Мэллой. С телевидения. Такая же красивая, как на экране?

– У нее прекрасные зубы. – Я поднял руку, коснулся ее плеча и направил Лорен к шкафчикам, где мы не мешали бы движению.

– Послушай, вы с мистером Кэрратерзом большие друзья, не так ли? – спросила она.

– Ролли и я? Ну да, мы давно знаем друг друга.

– Мне довольно неловко спрашивать, но позавчера в учительской, мне кажется, он видел, как я положила что-то в твою ячейку, а позднее вытащила?

– Ну, как бы это сказать…

– Понимаешь, я действительно туда кое-что положила, но затем передумала, решив, что это плохая идея, и забрала назад. Но потом я сообразила: прекрасно, если мистер Кэрратерз видел, то наверняка сообщит тебе, и подумала, черт, лучше уж мне это там оставить, поскольку тогда по крайней мере ты будешь знать, что там написано, вместо того чтобы гадать…

– Лорен, не беспокойся. Ничего страшного.

Я вовсе не был уверен, хочу ли знать, что написано в записке. В настоящий момент мне меньше всего требовались дополнительные осложнения в жизни. И я был убежден, что не хочу никаких осложнений с Лорен Уэллс, даже если моя оставшаяся жизнь будет гладкой как стекло.

– Это было всего лишь приглашение тебе и Синтии когда-нибудь заглянуть. Я собиралась позвать несколько друзей и решила, что, возможно, вам тоже захочется отвлечься от своих забот в последнее время. Но потом решила, что, наверное, слегка навязываюсь, понимаешь?

– Ну, очень мило с твоей стороны, – сказал я. – Когда-нибудь заглянем. – Что касается меня – ни за какие коврижки.

– Кстати, – подняла брови Лорен. – Ты сегодня идешь на почту? У них там звезды из последних серий «Остаться в живых» будут давать автографы.

– Понятия не имел, – признался я.

– Я пойду, – сообщила она.

– Мне придется пропустить. Мы с Синтией едем в Нью-Хейвен. Насчет того телевизионного шоу. Ничего особенного. Просто продолжение.

Я сразу же пожалел о своих словах. Она просияла и потребовала:

– Обязательно мне все завтра расскажешь.

Я только улыбнулся, сказал, что мне пора в класс, и, едва отошел от нее подальше, еле заметно покачал головой.

Мы пообедали рано, чтобы съездить в Нью-Хейвен, пригласив к Грейс няню, но Синтия сказала, что позвонила всем, однако никого из наших постоянных помощниц не застала.

– Я и одна могу посидеть дома, – заявила Грейс, которая никогда еще не оставалась дома одна, и мы уж точно не собирались делать именно этот день ее первым выступлением соло. Может быть, лет через пять-шесть.

– Никоим образом, подруга, – возразил я. – Бери с собой свою новую книгу про космос или какое-нибудь рукоделие, чтобы занять себя, пока мы будем там находиться.

– А я смогу послушать, что скажет эта леди? – спросила Грейс.

– Нет, – ответила Синтия, прежде чем я произнес то же самое.

Во время обеда Синтия явно нервничала. Я уже перестал злиться, так что это было не моих рук дело. Я отнес ее волнение к ожиданию встречи с ясновидящей. Попытки прочесть судьбу по ладони, предсказать будущее, раскладывая карты Таро, могут показаться забавными, даже если ты во всю эту муть не веришь. В обычных обстоятельствах. Но сегодня не тот случай.

– Они велели захватить с собой коробку из-под обуви, – сказала Синтия.

– Которую?

– Любую. Она нужна ей, чтобы уловить вибрации из прошлого.

– Да уж, – сказал я. – Полагаю, они все это собираются снимать на пленку?

– Не знаю, как мы можем им запретить. Ведь эта женщина появилась, посмотрев их передачу. Они хотят сделать продолжение.

– Мы хоть знаем, кто она такая? – спросил я.

– Кейша, – ответила Синтия. – Кейша Цейлон.

– Вот как.

– Я поискала ее в Интернете. У нее своя страничка.

– Я в этом не сомневался. – Я уныло улыбнулся.

– Будь милым, – попросила Синтия.

Мы все уже сидели в машине и задом выезжали с подъездной дорожки, когда Синтия воскликнула:

– Стой! Поверить невозможно. Я забыла взять коробку.

Она заранее вытащила ее из стенного шкафа и оставила на кухонном столе, чтобы не забыть.

– Я принесу, – вызвался я, останавливая машину.

Но Синтия уже вытащила ключи из сумки и открыла дверцу.

– Я быстро.

Я смотрел, как она идет к двери, отпирает ее и оставляет ключи болтаться в замке. Мне показалось, что она пробыла там дольше, чем требуется, чтобы схватить коробку, но тут она появилась с ней подмышкой. Заперла дверь, вынула ключи из замка и снова села в машину.

– Почему так долго? – поинтересовался я.

– Выпила таблетку, – пояснила она. – Голова разболелась.

На телестудии нас встретила продюсер с хвостиком и провела в студию с диваном, парой кресел, парой горшков с искусственными цветами и убогой решетчатой перегородкой. Паула Мэллой уже сидела там и встретила Синтию как старую подругу, исходя очарованием, как рана гноем. Синтия держалась сдержанно. Рядом с Паулой стояла чернокожая женщина лет пятидесяти, как я прикинул, в безукоризненном синем деловом костюме. Я подумал, что это еще один продюсер, может быть, даже руководитель канала.

– Позвольте представить вам Кейшу Цейлон, – провозгласила Паула.

Наверное, я ожидал увидеть нечто цыганское. Кого-то в цветастой юбке до пола, а не женщину, которую вполне можно представить в председательском кресле на собрании.

– Рада познакомиться. – Кейша пожала нам руки, усекла что-то в моем взгляде и заметила: – Вы ждали чего-то другого.

– Возможно, – не стал отказываться я.

– А это, должно быть, Грейс, – наклонилась она, чтобы пожать руку нашей дочери.

– Привет, – сказала Грейс.

– Есть здесь место, где Грейс могла бы подождать? – спросил я.

– Можно мне остаться? – попросила дочь и посмотрела на Кейшу. – Вы что, типа, видели родителей мамы в видении или как-то еще?

– Может, в зеленой комнате, как вы ее называете, – вмешался я.

– Почему она зеленая? – спросила Грейс, когда ее уводила какая-то ассистентка.

Синтию и Кейшу слегка подгримировали, посадили на диван и поставили между ними коробку из-под обуви. Паула уселась в кресло напротив, а пара операторов бесшумно заняли свои позиции. Я отошел назад, в темноту студии, достаточно далеко, чтобы не мешать, но достаточно близко, чтобы все слышать.

Паула сказала несколько слов – напомнила о передаче, которую они транслировали несколько недель назад. Позднее они все отредактируют. Затем поведала аудитории о неожиданном развитии этой истории. Им позвонила ясновидящая, женщина, которая верит, что может разгадать исчезновение семьи Бидж в 1983 году.

– Я видела ваше шоу, – низким приятным голосом произнесла Кейша Цейлон. – Разумеется, заинтересовалась. Но потом благополучно забыла об этом. Однако пару недель назад я помогала своей клиентке связаться с ушедшим родственником, небезуспешно, что для меня необычно. Как будто мне кто-то мешал. Как будто я с кем-то разговаривала по телефону, а некто другой пытался снять трубку.

– Потрясающе, – восхитилась Паула. Лицо Синтии ничего не выражало.

– И затем я услышала голос: «Пожалуйста, передайте кое-что моей дочери».

– Правда? И она назвалась?

– Она сказала, что ее зовут Патриция.

Синтия моргнула.

– И что еще она сказала?

– Она хотела, чтобы я связалась с ее дочерью Синтией.

– Зачем?

– Я не совсем уверена. Думаю, чтобы я встретилась с ней и узнала больше. Вот почему я просила вас, – улыбнулась она Синтии, – принести какие-то памятные вещи, чтобы я могла их подержать и, возможно, понять, что же случилось.

Паула наклонилась к Синтии:

– Вы ведь что-то принесли, правда?

– Да, – подтвердила Синтия. – Одну из тех коробок, которые показывала вам раньше. Там фотографии, старые вырезки, всякая мелочь. Я могу показать вам, что внутри и…

– Нет, – остановила Кейша, – не нужно. Если вы передадите мне всю коробку…

Синтия позволила ей взять коробку и поставить себе на колени. Кейша положила на нее руки и закрыла глаза.

– Я чувствую исходящую оттуда энергию, – сказала она. «Чтоб ты провалилась», – подумал я.

– Я чувствую… печаль. Такую глубокую печаль.

– Что еще вы чувствуете? – спросила Паула.

Кейша сдвинула брови.

– Я чувствую… что вы получите знак.

– Знак? – переспросила Синтия. – Какой знак?

– Знак… который поможет ответить на ваши вопросы. Я не уверена, что могу сказать вам больше.

– Почему? – одновременно спросили Синтия и Паула.

Кейша открыла глаза.

– Мне нужно… чтобы на время выключили камеры.

– А? – удивилась Паула. – Ребятки, не могли бы вы подождать секунду?

– Ладно, – сказал один из операторов за камерой.

– В чем дело, Кейша? – продолжила Паула.

– Что случилось? – заволновалась Синтия. – О чем вы не хотите говорить перед камерой? Что-то о моей матери? О том, что она просила передать мне?

– Вроде того, – кивнула Кейша. – Но прежде чем мы двинемся дальше, я хочу кое-что прояснить. Сколько мне за это заплатят?

Приехали.

– О, Кейша, – встревожилась Паула, – мне кажется, вам объяснили, что мы только возмещаем ваши расходы, платим за гостиницу, если необходимо. Я знаю, вам пришлось приехать из Хартфорда, но мы не собираемся оплачивать ваши профессиональные услуги.

– Я поняла по-другому, – напористо заявила Кейша. – У меня есть очень важная информация для этой леди, и, если вы желаете ее узнать, я должна быть финансово вознаграждена.

– Почему бы вам не сообщить ее, и тогда мы решим? – предложила Паула.

Я выдвинулся на съемочную площадку и поймал взгляд Синтии.

– Милая… – Я наклонил голову в привычном жесте, означающем «пошли».

Она обреченно кивнула, отстегнула микрофон с блузки и встала.

– Куда вы собрались? – забеспокоилась Паула.

– Прочь отсюда, – заявил я.

– Что вы хотите этим сказать? – разъярилась Кейша. – Куда это вы пошли? Леди, если шоу не собирается мне платить за информацию, может быть, вы заплатите?

– Я больше не позволю делать из себя дуру, – сказала Синтия.

– Тысячу долларов, – не отступала Кейша. – Тысячу долларов, и я скажу вам, что просила передать ваша мамочка.

Синтия уже обходила диван. Я протянул ей руку.

– Ладно, семьсот! – крикнула Кейша, когда мы отправились на поиски зеленой комнаты.

– Нет, вы редкий экземпляр, – сказала Паула Кейше. – У вас был шанс попасть на телевидение. Бесплатная реклама на весь мир, а вы хотели вытрясти из нас какие-то несколько сотен долларов.

Кейша злобно посмотрела на Паулу, потом на ее прическу.

– Тебя паршиво покрасили, сука.

– Ты был прав, – сказала Синтия, когда мы ехали домой.

Я покачал головой.

– Ты молодец – вот так развернуться и уйти. Ты бы видела лицо этой так называемой ясновидящей, когда сняла микрофон. Как будто она наблюдала, как уходит ее талон на обед.

В свете фар встречной машины я заметил, как она улыбнулась. Грейс, задав нам тысячу вопросов и не получив ни одного ответа, уснула на заднем сиденье.

– Потерянный вечер, какая жалость, – вздохнула Синтия.

– Нет, – возразил я. – Ты все говорила правильно, и мне очень жаль, что я спорил. Даже если бы был один шанс на миллион, все равно следовало проверить. Вот мы и проверили. Теперь можем это вычеркнуть и двигаться дальше.

Мы подъехали к дому. Я открыл заднюю дверцу, отстегнул Грейс и понес ее, следуя за Синтией. Она прошла через гостиную в кухню, всюду зажигая свет, а я отправился с Грейс на второй этаж, чтобы уложить в постель.

– Терри, – позвала Синтия.

В другой день я бы сказал: «Одну секунду» и сначала отнес Грейс в постель, но что-то в голосе жены заставило меня зайти в кухню немедленно.

Что я и сделал.

В центре кухонного стола лежала черная мужская шляпа. Старая, поношенная, залоснившаяся, мягкая фетровая шляпа.

ГЛАВА 12

Она постаралась подвинуться, подобраться к нему максимально близко и прошептала:

– Ради Бога, ты хоть когда-нибудь слушаешь меня? Я сумела сюда добраться, а ты даже не открыл глаз. Думаешь, мне это легко далось? Как ты меня измучил. Я лезу из кожи вон, а ты даже не можешь несколько минут пободрствовать. У тебя впереди целый день, успеешь выспаться. Я здесь совсем ненадолго. И позволь мне кое-что тебе сказать. Ты от нас не отделаешься. Пробудешь с нами еще какое-то время, можешь не сомневаться. Когда придет момент уходить, поверь мне, ты об этом узнаешь первым.

Он попытался что-то ответить.

– Что такое? – нахмурилась она, с трудом понимая, о чем он спрашивает. – А, ты о нем. Он сегодня не смог приехать.

ГЛАВА 13

Я осторожно положил Грейс на диван в гостиной, подложил ей под голову подушку и пошел на кухню.

Синтия смотрела на шляпу, как на дохлую крысу, отдалившись от стола, насколько позволяла кухня, прижавшись спиной к стене и не сводя с нее взгляда.

Лично меня пугала не сама шляпа. Я с ужасом думал о том, как она сюда попала.

– Посмотри за Грейс, – сказал я.

– Будь осторожен, – предупредила Синтия.

Я поднялся наверх и зажег везде свет. Проверил ванную комнату, заглянул в комнаты, пошарил в стенных шкафах и под кроватями. Все выглядело как обычно.

Я спустился вниз и открыл дверь в наш недоделанный подвал. На последней ступеньке помахал перед собой рукой, поймал бечевку и дернул. Загорелась голая лампочка.

– Что там? – крикнула Синтия сверху.

Я видел стиральную машину и сушку, верстак, заваленный всяким хламом, полупустые банки с краской, сложенную раскладушку. Больше ничего.

Я поднялся наверх и сообщил:

– В доме пусто.

Синтия все еще таращилась на шляпу.

– Он был здесь, – сказала она.

– Кто именно?

– Мой отец. Он был здесь.

– Синтия, кто-то здесь был и оставил на столе шляпу, но почему именно твой отец?

– Это его шляпа, – произнесла она куда более спокойно, чем я ожидал. Я подошел к столу и протянул руку, чтобы взять ее.

– Не трогай! – крикнула она.

– Она меня не укусит, – возразил я и поднял шляпу двумя пальцами. Затем взял ее обеими руками. Перевернул и заглянул внутрь.

Шляпа, несомненно, была старой. Поля слегка обтрепались, подкладка за много лет потемнела от пота, ворс местами вытерся.

– Это просто шляпа, – сказал я.

– Загляни внутрь, – попросила она. – Много лет назад отец потерял пару шляп, люди по ошибке брали их в ресторанах, однажды он сам надел чужую шляпу, поэтому купил себе новую и написал букву «К» на ленте внутри. В смысле, Клейтон.

Я провел пальцем по внутренней стороне ленты и отогнул ее. Буква была справа и сзади. Я повернул шляпу, чтобы Синтия могла увидеть.

Она глубоко вдохнула.

– Милостивый Боже. – Нерешительно шагнула ко мне и протянула руку. Я дал ей шляпу, и она взяла ее, будто реликвию из гробницы Тутанхамона. Почтительно подержала, затем медленно поднесла к лицу. На мгновение мне показалось, что она ее наденет, но Синтия просто ее понюхала.

– Это он.

Я не собирался спорить. Знал, что ощущение запаха быстрее всего вызывает воспоминания. Я помню, как уже взрослым вернулся в дом, где провел раннее детство, тот самый дом, откуда родители переехали, когда мне было четыре года, и попросил разрешения у хозяев пройтись по комнатам. Они не стали возражать, и хотя планировка дома, скрипучая четвертая ступенька на лестнице и вид во двор из окна были мне знакомы, только сунув нос в свое потайное местечко и почувствовав запах кедра, смешанный с сыростью, я почувствовал головокружение. В тот момент плотину прорвал поток воспоминаний.

Поэтому я хорошо представлял себе, что ощутила Синтия, когда поднесла шляпу к лицу – запах своего отца.

– Он был здесь, – сказала она. – Был здесь, на кухне, в нашем доме. Почему, Терри? Зачем он сюда пришел? Отчего так поступил? Зачем оставил эту проклятую шляпу, но не дождался, когда я вернусь?

– Синтия! – Я старался говорить спокойно. – Давай предположим, что это шляпа твоего отца, и если ты это утверждаешь, я тебе верю. Но сам факт, что она оказалась здесь, не значит, будто ее оставил твой отец.

– Он без нее никуда не ходил. Носил постоянно. На нем была эта шляпа в ту последнюю ночь, когда я его видела. И в доме она не осталась. Ты ведь понимаешь, что это означает, не правда ли?

Я ждал.

– Это означает, что он жив.

– Да, верно, может быть. Но не обязательно.

Синтия снова положила шляпу на стол, протянула руку к телефону, затем остановилась. Снова протянула руку и вновь остановила себя.

– Полиция, – сказала она. – Они могут найти отпечатки пальцев.

– На шляпе? – удивился я. – Но ты и так знаешь, что это шляпа твоего отца. Даже если они найдут его отпечатки, что тогда?

– Нет, не на шляпе, на ручке двери. – Она показала на входную дверь. – Или на столе. Где-нибудь. Если они найдут здесь отпечатки, это будет значить, что он жив.

Я не был в этом уверен, но согласился, что позвонить в полицию стоит. Кто-то, пусть не Клейтон Бидж, побывал в нашем доме в наше отсутствие. Это проникновение со взломом, даже если ничего не сломано? Но проникновение – точно.

Я набрал 911.

– Кто-то проник в наш дом, – сказал я диспетчеру. – Мы с женой очень расстроены, у нас маленькая дочь, мы очень волнуемся.

Минут через десять к дому подъехала машина. Двое полицейских в форме – мужчина и женщина. Они проверили окна и двери, но не нашли следов взлома. Разумеется, во время всей этой суеты проснулась Грейс и отказалась возвращаться в постель. Даже отправив ее наверх и велев ложиться спать, мы заметили ее на верхней ступеньке лестницы, где она подсматривала через решетку, словно малолетний заключенный.

– Что-нибудь украдено? – спросила женщина-полицейский. Ее напарник стоял рядом, сдвинув шляпу на затылок и почесывая голову.

– Да нет, пока мы ничего не заметили, – признался я. – Я внимательно не смотрел, но непохоже.

– Что-нибудь сломано? Испорчено?

– Нет, ничего такого.

– Вы должны снять отпечатки, – сказала Синтия.

– Мэм? – удивился мужчина-полицейский.

– Отпечатки пальцев. Разве вы не должны это делать, если кто-то проник в дом?

– Мэм, боюсь, нет никаких следов этого проникновения. Вроде бы все в порядке.

– Но эту шляпу здесь оставили. Значит, кто-то входил в дом. Мы все заперли, прежде чем уехать.

– Следовательно, вы утверждаете, что кто-то проник в ваш дом, ничего не взял, ничего не сломал, и сделал это только для того, чтобы оставить на вашем кухонном столе шляпу?

Синтия кивнула. Могу себе представить, как все это выглядело в глазах полицейских.

– Полагаю, нам вряд ли удастся прислать кого-то, чтобы снять отпечатки, – заметила женщина. – Ведь нет никаких признаков совершенного преступления.

– Это вполне могло быть шуткой, – поддержал ее напарник. – Вдруг кто-то из ваших знакомых решил над вами подшутить?

«Ничего себе шутка, – подумал я. – Только взгляните на нас – животы от хохота надорвешь».

– На замке нет никаких признаков взлома, – продолжал полицейский. – Может, вы кому-то давали ключ, вот он и вошел, оставил шляпу, решил, что она ваша. Проще простого.

Мои глаза упали на маленький пустой крючок, где мы обычно держали запасной ключ. Тот самый, который пропал накануне.

– Не могли бы вы оставить полицейского? – спросила Синтия. – Чтобы он следил за домом? На случай, если кто-нибудь попытается залезть снова? Чтобы остановить и узнать, кто это, не навредить. Я не хочу, чтобы вы вредили этому человеку, кто бы он ни был.

– Син, – одернул я ее.

– Мэм, боюсь, для этого нет оснований. И у нас не имеется свободных полицейских, чтобы держать их у вашего дома без всякого на то повода, – сказала женщина. – Но если у вас возникнут проблемы, не стесняйтесь, звоните нам.

С этими словами они извинились и ушли. И скорее всего в машине от души над нами посмеялись. Я уже видел их отчет в журнале: «Выезжали на вызов по поводу странной шляпы». Все в участке поржут.

После их ухода мы сели за кухонный стол вокруг шляпы и долго молчали.

Грейс вошла на кухню, бесшумно спустившись с лестницы, показала на шляпу, ухмыльнулась и спросила:

– Можно мне ее поносить?

– Нет, – отрезала Синтия, хватая шляпу.

– Иди спать, мышка, – сказал я, и Грейс пошлепала наверх. Синтия не выпускала шляпу из рук, пока мы не улеглись в кровать.

В ту ночь, снова пялясь в потолок, я вспоминал, как Синтия забыла коробку в самый последний момент перед нашим отъездом на телевидение для этой отвратительной встречи с ясновидящей. Как ей пришлось на минуту вернуться в дом, а нам с Грейс ждать в машине.

Как она опередила меня, хотя я предложил сходить сам.

Она пробыла в доме слишком долго для того, чтобы просто схватить коробку. Выпила таблетку, сказала она, вернувшись в машину.

«Не может быть», – подумал я, взглянув на спящую рядом Синтию.

Разумеется, не может быть.