Текст книги "Исчезнуть не простившись"

Автор книги: Линвуд Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

– Надо же, – удивился я.

Тесс улыбнулась.

– Предупредили и отпустили. – Она приложила палец к губам. – Ей ни слова.

– Конечно.

– Ведь если с тобой такое происходит, ты считаешь, будто получил разрешение делать все, что заблагорассудится, черт побери, ходить, куда хочешь, поздно возвращаться, словно все тебе должны. Понимаешь?

– Думаю, да.

– Но существовала часть ее, которая стремилась к порядку. Вдруг ее родители вернутся? Она хотела представлять собой что-то, показать, что не пустышка. Хотя их не было, ей хотелось, чтобы они ею гордились. Поэтому она решила поступить в колледж.

– Коннектикутский университет.

– Верно, – подтвердила Тесс. – Хорошая школа. Недешевая. Я задумалась, каким образом смогу себе это позволить. Отметки у нее были неплохие, но для стипендии недостаточно высокие, ты понимаешь, о чем я. Мне требовалось найти для нее кредиты, другого выхода не было.

– Ясно.

– Первый конверт я нашла в машине, на пассажирском сиденье, – сказала Тесс. – Он просто лежал там. Я собралась на работу, вышла, села в машину и увидела белый конверт. Дело в том, что я оставила приоткрытым окно, всего на полдюйма, уж очень жарко было на улице, и мне хотелось, чтобы машина проветривалась. В эту щель можно было сунуть конверт, но только с трудом. Он был довольно толстым.

Я склонил голову набок.

– Наличные?

– Около пяти тысяч долларов. Разными купюрами – двадцатки, пятерки, несколько сотенных.

– Полный денег конверт? Никаких объяснений, никаких записок, ничего?

– Да нет, записка была.

Она встала и подошла к старинному секретеру, стоящему возле входной двери, и открыла единственный ящик.

– Я все это нашла, когда начала прибирать в подвале, копаться в ящиках с книгами. Я приводила в порядок свои вещи, чтобы помочь вам с Синтией разобраться в них после моей смерти.

В руках у нее была стопка конвертов, стянутых резинкой, с десяток или больше, толщиной в половину дюйма.

– Разумеется, сейчас они пустые, – сказала Тесс. – Но я все равно не выбрасывала конверты, хотя на них ничего не было написано, никакого обратного адреса или почтового штампа. Я думала: «А вдруг сохранились отпечатки пальцев или что-то еще полезное не сейчас, так в будущем?»

Разумеется, конверты были захватаны самой Тесс, так что вряд ли на них сохранились какие-то улики. С другой стороны, судебная медицина не моя область. И химию я не преподаю.

Тесс вытащила из-под резинки листок бумаги.

– Это единственная записка, которую я получила. С первым конвертом. Во всех остальных были только деньги и ни одного слова.

Она протянула мне стандартный лист бумаги, пожелтевший от времени, сложенный втрое. Я развернул листок. На нем было напечатано:

Это чтобы помочь вам с Синтией. Для ее образования и для остального, что потребуется. Деньги будут поступать и дальше, но вы должны придерживаться следующих правил: никогда не рассказывать Синтии про эти деньги. Никогда никому про них не рассказывать. Никогда не пытаться узнать, откуда они приходят. Никогда.

И все.

Я перечитал записку трижды, прежде чем взглянуть на стоящую передо мной Тесс.

– Я послушалась, – произнесла она. – Ничего не сказала Синтии. Никому ничего не рассказывала. Никогда не пыталась узнать, кто оставлял их в моей машине. И не знала, когда они снова появятся. Однажды я нашла конверт в «Нью-Хейвен реджистер» вечером, на первой ступеньке, у двери. В другой раз вышла с почты, и в машине лежал еще один конверт.

– И вы никогда никого не видели.

– Нет. Думаю, тот, кто это делал, следил за мной, убеждался, что я далеко и можно подойти к машине. И знаешь, после первого конверта я никогда не забывала приспустить окно. На всякий случай.

– И сколько в итоге?

– За шесть лет сорок две тысячи долларов.

– Господи!

Тесс протянула руку за запиской. Она снова сложила ее, подсунула под резинку к конвертам и положила стопку в ящик секретера.

– И как давно это кончилось? – спросил я.

Тесс немного поразмыслила.

– Лет пятнадцать, так я думаю. Ничего с той поры, как Синтия окончила колледж. Это был дар Божий, говорю я тебе. Я никогда не смогла бы дать ей образование без этих денег, не продавая дом, не перезакладывая его и не делая еще чего-то в этом роде.

– Итак, – сказал я, – кто же их оставлял?

– Вопрос на сорок две тысячи долларов. Все эти годы я только об этом и думала. Ее мать? Отец? Оба?

– А следовательно, все эти годы они были живы, или по крайней мере один из них. Может, жив и до сих пор. Но если кто-то из них мог все это проделать – следить, оставлять деньги, почему они не связались с тобой или Синтией?

– Я понимаю, – покачала головой Тесс, – это полный бред, черт побери. Поскольку я всегда считала, что моя сестра, все они умерли. Умерли в ту ночь, когда исчезли.

– А если они умерли, – подхватил я, – то тот, кто посылал тебе деньги, считает себя ответственным за их смерть. Пытается как-то компенсировать.

– Теперь понимаешь, о чем я говорила? Возникает больше вопросов, чем появляется ответов. Эти деньги не означают, что они живы. И не означают, что умерли.

– Но что-то они все-таки значат, – возразил я. – Когда деньги перестали поступать, когда стало ясно, что больше ничего не будет, почему ты не заявила в полицию? Они бы могли возобновить расследование.

Тесс устало взглянула на меня.

– Я понимаю, ты можешь считать, что я никогда не останавливалась перед тем, чтобы разворошить кучу с дерьмом, но в этом случае, Терри, я сомневалась, хочу ли знать правду. Боялась, что правда может навредить Синтии. Если бы удалось что-то узнать. На меня все это очень подействовало. Я даже думаю, этот стресс подтолкнул мою болезнь. Ведь говорят, что стресс действует на твое тело.

– Я тоже такое слышал, – кивнул я. – Может, тебе следует с кем-нибудь поговорить?

– Ну, так я пыталась. Ходила к вашей доктору Кинзлер.

Я моргнул.

– В самом деле?

– Синтия как-то упомянула, что вы ходите к ней, так что я позвонила и была у нее пару раз. Но знаешь, выяснилось, что я не готова раскрыться перед посторонним человеком. Есть веши, которые можно рассказать только членам семьи.

Мы услышали, как к дому подъехала машина.

– Сам решай, говорить Синтии или нет, – сказала Тесс. – Я имею в виду, о конвертах. Насчет себя сообщу ей сама. Скоро.

Дверца машины открылась, потом захлопнулась. Я выглянул в окно, увидел, как Синтия обошла машину и открыла багажник.

– Мне надо подумать. Пока не знаю, как поступить. Но спасибо тебе за то, что рассказала. – Я помолчал. – Жаль, что так долго молчала.

– Мне тоже жаль.

Открылась входная дверь, и в дом вошла Синтия с парой пакетов. В тот же момент появилась Грейс, прижимая к груди коробку с шоколадным мороженым, словно плюшевую игрушку. Губы были измазаны шоколадом.

Синтия с любопытством оглядела дочь. Я видел, как вращаются колесики в ее голове, рождая догадку, что ее убрали из дома под дурацким предлогом.

Тут Тесс сказала:

– Как только ты уехала, я вдруг сообразила, что у меня есть мороженое. Но мне все равно нужны были другие вещи. Это же мой день рождения, черт возьми! Давайте устроим вечеринку.

ГЛАВА 10

Когда я зашел в спальню Грейс, чтобы пожелать ей спокойной ночи, там уже было темно, но я сразу разглядел ее силуэт на фоне окна. Она смотрела на лунное небо через телескоп. Я заметил, что она кое-как прикрепила его к держателю клейкой лентой.

– Лапочка, – позвал я.

Она пошевелила пальцами, но не оторвалась от телескопа. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидел раскрытую книгу «Космос» на ее кровати и спросил:

– Что видно?

– Ничего особенного, – ответила она.

– Это плохо.

– Как раз наоборот. Если ничего не движется к Земле, чтобы ее разрушить, это хорошо.

– Тут не поспоришь.

– Я не хочу, чтобы что-то случилось с тобой и мамой. Если бы астероид попал в наш дом завтра утром, я бы уже сумела его разглядеть. Так что можешь спать спокойно.

Я коснулся ее волос, погладил по плечу.

– Пап, ты мешаешь мне смотреть, – отстранилась Грейс.

– Ой, прости.

– Я думаю, тетя Тесс болеет, – сказала она.

Ох, нет. Она подслушивала. Вместо того чтобы сидеть в подвале, пряталась на лестнице.

– Грейс, неужели ты…

– Она совсем не радовалась своему дню рождения. Я в свой день рождения гораздо счастливее.

– Когда становишься старше, дни рождения уже не такая радость, – объяснил я. – Их было слишком много. Со временем новизна тускнеет.

– Что такое новизна?

– Ты ведь знаешь: если попадается что-то новое, то сразу возникает интерес. А через некоторое время становится скучно. Вот это и есть новизна.

– Ага. – Она сдвинула телескоп немного влево. – Луна сегодня так и сияет. Все кратеры видно.

– Ложись спать.

– Одну минутку.

– Спи крепко и не беспокойся сегодня об астероидах.

Я решил не давить и не требовать, чтобы она немедленно забралась под одеяло. Позволить ребенку лечь немного позже, чтобы поизучать Солнечную систему, не такой уж грех даже с точки зрения властей, занимающихся детским благополучием. Легонько поцеловав ее в ухо, я вышел из комнаты и прошел через холл в нашу спальню.

Синтия, которая уже пожелала Грейс спокойной ночи, сидела на кровати с журналом. Просто перелистывала страницы, практически не видя, что на них изображено.

– Мне нужно завтра забежать в магазин, – сказала она, не отрывая глаз от журнала. – Пора купить Грейс новые кеды.

– Мне казалось, старые еще не износились.

– Нет, но пальцы уже упираются. Поедешь со мной?

– Конечно. Я с утра подстригу траву. Мы сможем там пообедать.

– Сегодня все было очень мило, – заметила она. – Мы слишком редко ездим к Тесс.

– Почему бы нам не взять за правило ездить к ней каждую неделю?

– Ты думаешь? – улыбнулась она.

– Разумеется. Мы можем ужинать с ней у нас, водить ее в ресторан «У Никербокера» или в тот морской, на побережье. Ей понравится.

– Тесс будет в восторге. Сегодня она была слишком задумчивой. И мне показалось, становится немного рассеянной. Я имею в виду мороженое.

Я снял рубашку, повесил брюки на спинку стула и сказал:

– Подумаешь! Ничего серьезного.

Тесс не стала говорить Синтии о своей болезни. Не захотела портить свой день рождения. И хотя, безусловно, это ее дело, мне казалось неправильным, что я все знаю, а Синтия нет.

Но еще большим грузом на меня давило сообщение о деньгах, которые в течение нескольких лет анонимно присылали Тесс. Кто позволил мне утаивать эту информацию от своей жены? Наверняка у Синтии больше прав знать об этом, чем у меня. Но Тесс скрыла это от нее, считая Синтию слишком уязвимой в те дни, и я был с ней согласен. И все же…

Мне бы также хотелось спросить жену, знает ли она, что Тесс пару раз навешала доктора Кинзлер? Но ведь она наверняка заинтересуется, почему Тесс сказала об этом мне, а не ей, поэтому я промолчал.

– Ты в порядке? – спросила Синтия.

– Да, нормально. Немного устал, вот и все.

Я почистил зубы и лег в постель, на бок, спиной к ней. Синтия бросила журнал на пол и выключила свет. Через несколько секунд я почувствовал ее руку на своей груди, затем рука спустилась ниже.

– Ты очень сильно устал? – шепнула она.

– Не до такой степени, – ответил я и повернулся.

– Я хочу, чтобы ты защитил меня, – сказала она, приникая к моим губам.

– Сегодня никаких астероидов, – сообщил я и почувствовал, что она улыбается.

Синтия быстро заснула. Мне же не повезло.

Я таращился в потолок, повернулся на бок, взглянул на электронные часы. Когда они начали отсчитывать новую минуту, я тоже принялся считать, проверяя, насколько попадаю с ними в такт. Затем снова повернулся на спину и еще полюбовался потолком. Примерно в три утра Синтия почувствовала, что я не сплю, и сонным голосом спросила:

– Ты в порядке?

– Нормально, – ответил я. – Спи дальше.

Чего я боялся, так это ее вопросов. Если бы я знал, что ответить, когда Синтия узнает о конвертах с деньгами, оставленных Тесс, чтобы помочь ей вырастить ее, то выложил бы все сразу.

Нет, все не так. Стоит найти какие-то ответы, как возникнут новые вопросы. Допустим, я бы знал, что деньги оставлял кто-то из ее семьи? Допустим, я бы знал, кто именно?

И все равно не смог бы ответить почему.

Предположим, деньги оставлял кто-то посторонний. Но кто мог чувствовать достаточную ответственность за то, что произошло с матерью Синтии, отцом и братом, чтобы оставлять для нее такие деньги?

И еще я раздумывал, должен ли сообщить обо всем полиции? Заставить Тесс передать им записку и конверты. Возможно, даже после стольких лет и пребывания в разных руках они все еще скрывают какие-то секреты и современное оборудование поможет их выявить?

Разумеется, для этого в полицейском управлении должен найтись человек, которому все еще интересно разобраться в этом деле. Оно ведь легло на полку много лет назад.

Когда они снимали передачу для телевидения, им пришлось повозиться, прежде чем найти человека, работавшего в полиции и расследовавшего этот случай. Именно поэтому они смотались в Аризону, где сняли этого мужика возле его трейлера и записали, как он намекает, будто Синтия имела непосредственное отношение к исчезновению своих родителей и брата. Гад ползучий.

Так я и лежал, не в состоянии заснуть, терзаемый информацией, которой не мог поделиться с Синтией, и убеждающей меня, сколь многого мы еще не знаем.

Я убил время в книжном магазине, пока Синтия и Грейс покупали кеды. Я держал в руках книгу раннего Филипа Рота, которую мне так и не пришлось прочитать, когда в магазин вбежала Грейс. Синтия шла за ней с пакетом в руке.

– Умираю с голоду, – заявила Грейс, обнимая меня.

– Кеды купили?

Она отступила на шаг и покрасовалась передо мной, выставив сначала одну ногу, потом другую. Белые кеды с розовой галочкой.

– А что в сумке?

– Старые кеды, – объяснила Синтия. – Она захотела сразу надеть новые. Есть хочешь?

Я хотел. Положил книгу Рота, и мы двинулись к эскалатору. Грейс направилась в «Макдоналдс», и я дал ей денег, чтобы она себе что-то купила, а мы с Синтией подошли к другому прилавку за супом и бутербродами. Синтия постоянно оглядывалась на «Макдоналдс», проверяя, что Грейс на виду. В воскресенье в магазине было много народу, поэтому и здесь образовались очереди. Несколько столиков оказались не занятыми, но и они быстро заполнялись.

Синтия была так занята наблюдением за Грейс, что я сам двигал оба наши пластиковые подноса, собирал приборы и салфетки, грузил бутерброды и суп по мере их приготовления.

– Она заняла нам столик, – сообщила Синтия.

Я огляделся и нашел Грейс за столиком на четверых. Она махала руками еще долго после того, как мы ее заметили. Когда мы подошли, она уже достала свой биг-мак из коробки, где сбоку лежала жареная картошка.

– Вкусно, – сказала она, увидев мой суп-пюре из брокколи. Милая женщина лет пятидесяти в синем пальто, одиноко сидевшая за соседним столом, посмотрела на нас, улыбнулась и снова занялась своим ленчем.

Я устроился напротив Синтии. Грейс сидела справа. Я заметил, что Синтия то и дело поглядывает через мое плечо. Разок оглянулся, проверил, куда она смотрит, и повернулся к ней:

– В чем дело?

– Ни в чем, – ответила она и откусила от своего бутерброда с цыпленком.

– Куда ты смотришь?

– Никуда.

Грейс сунула картошку в рот и быстро прожевала. Синтия снова взглянула через мое плечо.

– Син, – сказал я, – куда, черт возьми, ты все время смотришь?!

На этот раз она не стала отрицать очевидное.

– Вон там сидит мужчина… – Я начал оборачиваться, но она остановила меня: – Нет, не оглядывайся.

– Что в нем такого?

– Ничего, – ответила она.

Я вздохнул и, возможно, закатил глаза.

– Бог мой, Син, не можешь же ты таращиться на мужика…

– Он похож на Тодда, – проговорила она.

«Приехали, – подумал я. – Такое уже случалось. Только не нервничай».

– Ладно, – сказал я, – что делает его похожим на твоего брата?

– Не знаю. Что-то есть. Он выглядит так, как сегодня мог бы выглядеть Тодд.

– О чем вы говорите? – спросила Грейс.

– Не бери в голову, – отрезал я и повернулся к Синтии: – Расскажи, как он выглядит, я будто случайно повернусь и взгляну на него.

– Темные волосы, коричневая куртка. Ест китайскую еду. В данный момент – булочку. Так бы выглядел мой отец в молодости или повзрослевший Тодд. Уж поверь мне.

Я медленно повернулся на своем стуле без спинки, сделав вид, что разглядываю витрины. И увидел его в тот момент, когда он ловил языком кусочки яичницы, свешивающиеся из наполовину съеденной булочки. Я видел несколько фотографий Тодда, хранившихся в коробке из-под обуви, и действительно, вполне возможно, дожив до сорока лет, он бы выглядел именно так, как этот тип. Немного толстоват, отекшее лицо, темные волосы, примерно шесть футов роста, хотя точно сказать трудно, ведь он сидел.

Я снова повернулся к Синтии:

– Он выглядит как миллион других людей.

– Я подойду поближе, – заявила она.

Я не успел возразить, как Синтия уже вскочила.

– Милая! – Я неловко попытался удержать ее, схватив за руку, когда она проходила мимо. Мне это не удалось.

– Куда мама пошла?

– Руки помыть, – ответил я.

– Мне тоже туда нужно, – сообщила Грейс, вытягивая ноги, чтобы увидеть свою новую обувку.

– Она сводит тебя позже, – остановил я ее.

Я смотрел, как Синтия направилась сначала в противоположную от мужчины сторону. Прошла мимо киосков, где продавали готовую еду, и подошла к нему сзади и немного сбоку. Дойдя до него, она двинулась к «Макдоналдсу» и встала в очередь, исподтишка поглядывая на мужчину, по ее мнению, необыкновенно похожего на Тодда.

Снова сев за наш стол, она поставила перед Грейс шоколадное мороженое в прозрачной чашке. Когда она ставила чашку на поднос, ее рука тряслась.

– Bay! – восхитилась Грейс.

Синтия никак не прореагировала на это выражение благодарности со стороны дочери. Посмотрела на меня и сказала:

– Это он.

– Син.

– Это мой брат.

– Син, будет тебе, это не Тодд.

– Я его хорошо рассмотрела. Это он. Я так же уверена в этом, как в том, что Грейс сидит с нами.

Грейс подняла голову от мороженого и спросила с искренней заинтересованностью:

– Там твой брат? Тодд?

– Ешь свое мороженое, – велела Синтия.

– Я знаю, как его зовут, – сказала Грейс. – А твой папа был Клейтоном, а мама Патрицией. – Она выпалила имена, словно отвечала урок.

– Грейс! – рявкнула Синтия.

Я почувствовал, как застучало сердце. Ситуация ухудшалась.

– Я поговорю с ним, – произнесла она.

Бинго.

– Нельзя, – возразил я. – Послушай, это никак не может быть Тодд. Ради Бога, сообрази, если твой брат живет тут как ни в чем не бывало, ходит по магазинам, ест китайскую еду, неужели, ты думаешь, он не нашел бы тебя? Он тоже тебя заметил. Ты ведь, почти как инспектор Клоссо, бродила вокруг него, не увидеть тебя было невозможно. Это просто какой-то парень, слегка смахивающий на твоего брата. Ты подойдешь к нему, начнешь говорить, как с Тоддом, и просто его перепугаешь…

– Он уходит! – В голосе Синтии послышался намек на панику.

Я круто повернулся. Мужчина уже стоял, последний раз вытирая рот салфеткой. Он смял ее и бросил на бумажную тарелку. Оставил свой поднос на столе, не отнес его в мусорный ящик, и быстро пошел в сторону туалетов.

– Кто такой инспектор Клоссо? – спросила Грейс.

– Ты не можешь пойти за ним в сортир, – предупредил я Синтию.

Она замерла, наблюдая, как мужчина идет по залу в сторону мужских и женских туалетов. Он обязательно вернется, она может подождать.

– Ты пойдешь в мужской туалет? – спросила Грейс.

– Ешь свое мороженое, – повторила Синтия.

Женщина в синем пальто за соседним столом ковырялась в салате, делая вид, что не прислушивается к нашему разговору.

Я чувствовал, что у меня всего несколько секунд, чтобы отговорить Синтию от поступка, о котором мы все потом будем сожалеть.

– Помнишь, что ты мне сказала, когда мы встретились в первый раз? Что постоянно видишь людей, которых принимаешь за своих родственников?

– Он скоро должен выйти. Если нет другого выхода. Там есть другой выход сзади?

– Не думаю, – пожал я плечами. – Вполне естественно, что тебе такое мерещится. Ты же всю свою жизнь ищешь. Я помню, как много лет назад смотрел шоу Ларри Кинга, там был этот парень, сына которого убил Ориентал Джеймс Симпсон, его Голдман звали, кажется. Так он говорил Ларри, что ехал по шоссе и видел человека, который вел машину в точности, как его сын, и он погнался за этой машиной, хотя прекрасно знал – сына нет в живых и его поведение бессмысленно…

– Ты не знаешь, что Тодда нет в живых, – отрезала Синтия.

– Верно. Я не это хотел сказать. Я только…

– Вот он! Идет к эскалатору. – Она уже вскочила и кинулась в ту же сторону.

– Твою мать, – пробормотал я.

– Папа! – воскликнула Грейс.

Я повернулся к ней.

– Оставайся здесь, не двигайся, поняла? – Она кивнула, замерев с ложкой мороженого на полпути ко рту. Женщина за соседним столиком посмотрела в нашу сторону, и я поймал ее взгляд. – Извините меня, – сказал я, – но не присмотрите ли вы недолго за нашей дочерью?

Она таращилась на меня, не зная, как реагировать.

– Всего пару минут, – попытался я ее убедить и встал, не оставляя ей шанса отказаться.

Я двинулся за Синтией. Умудрился разглядеть удаляющуюся голову человека, которого она преследовала, пока тот спускался по эскалатору. Народу было так много, что Синтия с трудом пробиралась сквозь толпу, и между ней и этим парнем на эскалаторе оставалось еще с десяток людей, и человек шесть между мной и Синтией.

Сойдя с эскалатора, мужчина резво двинулся к выходу. Синтия пыталась обогнать стоящую впереди пару, но они с трудом удерживали на ступеньке коляску с покупками, и ей не удавалось пройти.

Соскочив с последней ступеньки, она кинулась за мужчиной, который уже почти дошел до дверей, и закричала:

– Тодд!

Мужчина не обернулся. Толкнул первую дверь, вторую и пошел на парковку. В дверях я почти догнал ее.

– Синтия!

Но она не обратила на меня никакого внимания, выскочила из второй двери и снова крикнула:

– Тодд!

Результат был тот же. Она догнала мужчину и схватила его за локоть.

Он обернулся, ошалев при виде запыхавшейся женщины с дикими глазами.

– Простите меня, – сказала Синтия, еле переводя дыхание. – Но мне кажется, я вас знаю.

Я уже подбежал к ней, и мужчина воззрился на меня, как бы спрашивая: «Что, блин, здесь происходит?»

– Я так не думаю, – медленно произнес он.

– Вы Тодд, – сказала Синтия.

– Тодд? – Он покачал головой. – Леди, прошу прошения, но я не понимаю…

– Я знаю, кто вы такой, – настаивала Синтия. – Я вижу в вас своего отца. В ваших глазах.

– Извините нас, – обратился я к мужчине. – Моей жене кажется, что вы похожи на ее брата. Она очень давно его не видела.

Синтия с яростью повернулась ко мне.

– Я еще в своем уме! – сказала она и вновь переключилась на мужчину. – Ладно, кто вы тогда такой? Скажите мне, кто вы такой?

– Леди, я не знаю, в чем, черт возьми, ваша проблема, но оставьте меня в покое, ладно?

Я постарался встать между ними и максимально спокойно обратился к мужчине:

– Я понимаю, что не имею права просить вас об этом, но, пожалуйста, если вы нам скажете, кто вы, это успокоит мою жену.

– Бред какой-то, – возмутился мужчина. – Я вовсе не должен этого делать.

– Видишь? – уличила Синтия. – Это он, но по какой-то причине отказывается это признать.

Я отвел Синтию в сторону и сказал:

– Подожди минутку. – Затем повернулся к мужчине. – Семья моей жены исчезла много лет назад. Она очень давно не видела своего брата, и вы каким-то образом ей его напомнили. Я пойму, если вы откажетесь, но, показав нам какое-нибудь удостоверение личности, водительские права, что-нибудь в этом роде, вы нам очень поможете. Вопрос будет решен раз и навсегда.

Он внимательно посмотрел на меня:

– Вы знаете, что она нуждается в помощи?

Я промолчал.

Наконец он вздохнул, покачал головой и вытащил из заднего кармана бумажник. Открыл его, достал пластиковую карту и протянул ее мне:

– Вот.

Это были водительские права штата Нью-Йорк, выданные Джереми Слоуну с адресом где-то в Янгстауне. И фотография.

– Можно мне взять ее на минуту? – попросил я.

Он кивнул. Я подошел к Синтии и протянул ей карточку:

– Смотри.

Она осторожно взяла права и взглянула на снимок сквозь уже набегающие слезы. Потом перевела взгляд с фотографии на мужчину и поспешно вернула ему карточку.

– Простите меня, пожалуйста. Мне очень жаль.

Мужчина взял карточку, сунул ее в бумажник, недовольно покачал головой и что-то невнятно пробормотал. Хотя одно слово я разобрал. Он сказал «шизик» и пошел дальше на парковку.

– Пойдем, Син. – позвал я. – Нужно забрать Грейс.

– Грейс? – встрепенулась она. – Ты бросил Грейс?

– Оставил ее с одной женщиной, ничего страшного.

Но она уже бежала назад, в магазин, через главный зал, к эскалатору. Я не отставал, и мы пробрались сквозь толпу к столикам, за которыми ели ленч. Там мы увидели три подноса с нашим недоеденным супом, бутербродами и мусором от биг-мака Грейс.

Дочери не было.

Не было и женщины в синем пальто за соседним столиком.

– Какого черта…

– О Господи! – простонала Синтия. – Ты бросил ее здесь? Ты оставил ее здесь одну?

– Говорю же тебе, я оставил ее с женщиной, сидевшей рядом. – Мне ужасно хотелось сказать ей, что если бы она не погналась за призраком, мне не пришлось бы рисковать и оставлять Грейс одну, но я только произнес: – Она наверняка где-то здесь.

– Что за женщина? – спросила Синтия. – Как она выглядела?

– Не знаю. То есть это была пожилая женщина. В синем пальто. Просто сидела за соседним столиком.

Она оставила свой недоеденный салат рядом с полупустым стаканом пепси или колы. Такое впечатление, что она торопилась.

– Надо обратиться к охране магазина. – Я старался не поддаваться панике. – Они могут поискать женщину в синем пальто с маленькой девочкой… – Я оглядывал зал, разыскивая какое-нибудь официальное лицо.

– Вы не видели нашу маленькую девочку? – спросила Синтия у людей, сидевших за ближайшими столами. Они смотрели на нее пустыми глазами и пожимали плечами. – Восемь лет. Она вот тут сидела!

Меня охватила беспомощность. Я взглянул в сторону прилавка «Макдоналдса», подумав, что женщина могла соблазнить ее уйти, пообещав купить еще мороженое. Но Грейс слишком умна для такого. Хоть ей всего восемь, она прошла хорошую школу поведения на улице.

– Грейс! Грейс! – отчаянно закричала Синтия.

– Привет, пап! – раздался голос за моей спиной.

Я повернулся.

– Почему это мама так кричит? – спросила Грейс.

– Где ты, черт возьми, болталась?! – задохнулся я.

Синтия заметила нас и уже бежала.

– Где эта женщина?

– У нее зазвонил сотовый, и она сказала, что должна идти, – спокойно объяснила Грейс. – А мне потребовалось в туалет. Я же говорила тебе, что мне туда нужно.

Синтия схватила Грейс и прижала ее к себе, едва не раздавив. Если у меня и были какие-то угрызения совести по поводу того, что я не рассказал ей о деньгах, которые приносили Тесс, то теперь от них не осталось и следа. Дополнительный хаос этой семье без надобности. По дороге домой все молчали.

Когда мы вошли в дом, на телефонном аппарате мигал огонек автоответчика. Это была одна из продюсеров нашего шоу. Мы втроем стояли вокруг кухонного стола и слушали, как она рассказывала, что им позвонили. Некто сообщил, будто знает, что могло случиться с родителями и братом Синтии.

Синтия немедленно перезвонила на телевидение, ожидая, пока разыщут продюсера, которая пошла пить кофе. Наконец та подошла к телефону.

– Кто это? – спросила Синтия. – Мой брат?

Она была уверена, что видела именно его. Следовательно, вопрос был логичным.

– Нет, – ответила продюсер. – Не ваш брат. Какая-то женщина, экстрасенс или ясновидящая. Но очень надежная, насколько они могут судить.

Синтия повесила трубку и сказала:

– Какая-то ясновидящая утверждает, будто знает, что случилось.

– Здорово! – восхитилась Грейс.

Да уж, великолепно. Ясновидящая. Просто, блин, великолепно.