Текст книги "Исчезнуть не простившись"

Автор книги: Линвуд Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– Немного странно, не находите? – заметил Говард Гормли.

– Да, согласен. Если вы не откажетесь ответить на несколько вопросов, то, возможно, поможете нам кое-что прояснить, по крайней мере убедиться, что нет никакой связи между трагедиями в наших семьях.

– Возможно.

– Прежде всего вы смогли узнать, кто сбил вашу сестру? У меня нет никакой другой информации. Кому-нибудь предъявили обвинения?

– Нет. Копы так ничего и не нашли, никого за это не посадили за решетку. Наверное, через какое-то время они закрыли дело.

– Мне очень жаль.

– Да, конечно, это едва не убило наших родителей. Горе съедало их. Мать умерла через пару лет, а еще через год скончался отец. Рак в обоих случаях, но если хотите знать мое мнение – их погубила скорбь.

– У полиции были какие-нибудь зацепки? Они смогли выяснить, кто сидел за рулем?

– От какого числа ваша вырезка? – спросил он.

Я прочел ему заметку, лежавшую рядом с компьютером.

– Эта из самых ранних, – сказал он. – Еще до того, как обнаружили, что все это было вроде инсценировки.

– Инсценировки?

– Ну, сначала они решили, что ее сбила машина и скрылась, все ясно и просто. Может, пьяный за рулем, а может, плохой водитель. Но на вскрытии заметили нечто странное.

– Что вы имеете в виду?

– Вы же понимаете, я не специалист. Всю жизнь проработал кровельщиком. Но, как нам объяснили, травмы, нанесенные машиной, случились после того, как Конни умерла.

– Подождите, – попросил я. – Ваша сестра была уже мертва, когда попала под машину?

– Вот именно. И…

– Мистер Гормли?

– Понимаете, об этом трудно говорить, даже через столько лет. Я бы не хотел осуждать Конни, даже если это было так давно. Вы понимаете?

– Понимаю.

– Но они сказали, что она была с кем-то незадолго до того, как очутилась в канаве.

– Вы полагаете…

– Они прямо не говорили, что ее изнасиловали, но, наверное, такое могло случиться. Моя сестра была бойкой девушкой, если вы меня правильно понимаете, и, с их слов, скорее всего в тот вечер с кем-то встречалась. И я всегда гадал, не этот ли человек устроил, чтобы все выглядело так, будто Конни сбила машина и водитель сбросил ее в кювет.

Я не знал, что сказать.

– Мы с Конни были близки. Я не одобрял ее поведения, но ведь и сам не был ангелом, так что не мне ее учить и ругать. Сколько лет прошло, а я все еще злюсь и хочу, чтобы нашли мерзавца, который это сделал, но беда в том, что весьма вероятно, этот сукин сын и сам уже помер.

– Да, – согласился я, – весьма вероятно.

Закончив разговор с Говардом Гормли, я долго сидел за письменным столом, глядя в пространство и стараясь сообразить, что все это может значить.

Затем автоматически, как часто со мной случалось, нажал на кнопку «Почта», чтобы узнать, нет ли новых сообщений. Как обычно, их была целая куча: реклама, подсказки для игры на бирже, адреса магазинов, где можно купить дешевый «Ролекс». Имелись также предложения от вдов богатых нигерийских владельцев золотых копий, нуждающихся в помощи для перевода капиталов на счета в Северной Америке. Наш фильтр против спама улавливал только малую часть этой белиберды.

Но было одно послание из срочной почты, вместо обратного адреса цифры: 05121983. А в графе «Тема» я прочитал: «Уже недолго осталось».

Я кликнул мышкой.

Записка была короткой.

Дорогая Синтия! Как я уже говорил в нашем предыдущем разговоре, твоя семья действительно прощает тебя. Но они не могут перестать задаваться вопросом: почему?

Наверное, я прочитал записку раз пять, потом вернулся к строке в разделе «Тема».

До чего уже недолго осталось?

ГЛАВА 24

– Как посторонний человек мог узнать наш электронный адрес? – спросил я Синтию. Она сидела перед компьютером, уставившись на экран, и вдруг протянула руку к монитору, как будто прикосновение к записке могло помочь ей лучше во всем разобраться.

– Мой отец, – проговорила она.

– Что «мой отец»?

– Когда он здесь был, когда оставил шляпу, – пояснила Синтия. – Он мог подняться сюда, увидеть компьютер и найти наш электронный адрес.

– Син, – осторожно сказал я, – мы ведь все еще не знаем, что это твой отец оставил шляпу. Мы понятия не имеем, кто ее оставил.

Я вспомнил теорию Ролли и свои собственные недолгие подозрения, что Синтия положила шляпу на стол сама. И на секунду, не больше, подумал, насколько легко послать электронное письмо себе самому.

«Немедленно прекрати», – велел я себе.

Я почувствовал, как ощетинилась Синтия на мое последнее замечание, поэтому добавил:

– Но ты права. Тот, кто здесь был, вполне мог подняться наверх, включить компьютер и найти наш электронный адрес.

– Значит, это один и тот же человек, – заключила Синтия. – Который мне звонил и которого ты назвал придурком, и тот, кто влез в дом и оставил шляпу. Шляпу моего отца.

Звучало разумно. Сложность заключалась в вопросе: кто этот человек? Это он убил Тесс? Его я видел в телескоп Грейс позавчера, когда он наблюдал за домом?

– И он продолжает говорить, что они меня прощают, – сказала Синтия. – Почему он так говорит? И что это значит – недолго осталось?

Я покачал головой, показывая строчку на экране:

– Посмотри на адрес. Просто набор цифр.

– Это не набор цифр, – возразила Синтия. – Это дата. Двенадцатое мая восемьдесят третьего года. День, когда исчезла моя семья.

– Мы не можем чувствовать себя в безопасности, – сказала Синтия вечером.

Она сидела на кровати, закрывшись до талии одеялом. Я как раз выглядывал в окно спальни на улицу. В последнюю неделю у меня завелась такая привычка.

– Не можем, – повторила она. – Я знаю, ты тоже так думаешь, только не хочешь об этом говорить. Боишься, что расстроишь меня, я сорвусь или еще что-нибудь случится.

– Я вовсе не боюсь, что ты сорвёшься, – возразил я.

– Но ты не уверяешь меня, что нам ничего не грозит, – заметила Синтия. – Мы все – ты, я, Грейс – в опасности.

Я слишком хорошо это понимал. Не было нужды напоминать. Я ни на минуту не забывал об этом.

– Мою тетю убили, – продолжила Синтия. – Человек, которого я… мы наняли разузнать, что случилось с моей семьей, исчез. Несколько дней назад вы с Грейс видели типа, следившего за нашим домом. Кто-то пробрался сюда, Терри. Этот кто-то оставил шляпу, сидел за компьютером.

– Но не твой отец, – вставил я.

– Ты так говоришь, потому что знаешь, кто это был, или думаешь, что мой отец мертв?

Мне было нечем крыть.

– Как ты считаешь, почему в департаменте транспорта нет никаких упоминаний о водительских правах моего отца? – спросила она. – Почему он не числится в социальном страховании?

– Не знаю, – устало признался я.

– Как ты думаешь, мистер Эбаньол узнал что-то про Винса? Винса Флеминга? Разве он не говорил, что хотел бы знать о нем побольше? Может, именно этим он и занимался, когда исчез? Или мистер Эбаньол в порядке, но следит за Винсом и не может позвонить жене?

– Послушай, день был таким длинным. Давай попробуем заснуть.

– Пожалуйста, скажи мне, что ничего от меня не скрываешь? – попросила Синтия. – Как насчет болезни Тесс. И всех этих денег, которые она получала.

– Я ничего от тебя не скрываю, – заверил я. – Разве я только что не показал тебе это послание по электронной почте? А ведь мог его просто стереть, ничего тебе не сказав. Но я согласен с тобой, мы должны быть осторожными. У нас на дверях новые запоры. Теперь к нам никто не залезет. И я больше не буду приставать к тебе и просить, чтобы ты не провожала Грейс в школу.

– Что, по-твоему, происходит на самом деле? – спросила Синтия. Было в этом вопросе нечто укоризненное, словно она считала, будто я все еще что-то от нее скрываю.

– Милостивый Боже! – огрызнулся я. – Не знаю! Ведь это не моя гребаная семья исчезла с лица этой долбаной земли.

Синтия замолчала. Я и сам слегка прибалдел.

– Прости, – сказал я. – Извини меня, я не хотел. Просто все это на нас уже сказывается.

– Мои проблемы сказываются на тебе, – уточнила Синтия.

– Ты неправильно поняла, – возразил я. – Слушай, помнишь я говорил, что нам стоит на время уехать? Возьмем Грейс из школы. Я могу договориться насчет нескольких дней с Ролли, он меня заменит, Пэм тоже не станет возражать, если ты…

Синтия откинула одеяло и встала:

– Пойду лягу с Грейс. Хочу убедиться, что она в порядке. Надо же хоть что-то делать.

Я молча смотрел, как она берет подушку и выходит из комнаты.

У меня разболелась голова, поэтому я направился в ванную, чтобы найти тайленол в аптечке, когда услышал, как кто-то бежит по холлу.

– Терри! Терри! – кричала Синтия.

– В чем дело? – спросил я.

– Ее нет! Грейс нет в комнате. Она исчезла!

Я побежал за ней через холл в спальню дочери, по пути зажигая всюду свет. Промчался мимо Синтии и ворвался в комнату дочери первым.

– Я уже смотрела! Ее там нет!

– Грейс! – крикнул я, открывая дверь в стенной шкаф и заглядывая под кровать. Одежда, в которой она была днем, комком лежала на стуле около письменного стола. Я кинулся в ванную, раздвинул занавески душа, но никого там не нашел. Синтия бросилась в комнату, где мы держали компьютер. Встретились мы в холле.

Никаких следов.

– Грейс! – снова крикнула Синтия.

Мы зажгли везде свет, сбежали вниз по лестнице. «Не может такого быть, – думал я. – Просто не может».

Синтия распахнула дверь в подвал, выкрикнула имя дочери в темноту. Никакого ответа.

В кухне я сразу заметил, что дверь черного хода с новой щеколдой слегка приоткрыта.

И почувствовал, как остановилось сердце.

– Звони в полицию, – велел я Синтии.

– О Господи… – простонала она.

Я включил наружный свет над дверью, распахнул ее, выбежал босиком во двор и заорал:

– Грейс!

Послышался раздраженный голос:

– Пап, выключи этот свет!

Я взглянул направо и увидел Грейс в пижаме; на лужайке стоял телескоп, направленный в ночное небо.

– В чем дело? – спросила она.

Мы оба могли и скорее всего должны были взять свободный день после ночи, которую так весело провели, но на следующее утро отправились на работу.

– Мне правда очень жаль, – сказала Грейс за завтраком, наверное, в сотый раз.

– И больше никогда не смей устраивать нам такое развлечение, – ответила Синтия.

– Я же попросила прощения.

Тем не менее в ту ночь Синтия все же легла с ней. Не хотела спускать с дочери глаз.

– Знаешь, а ты храпишь, – заявила ей Грейс.

Впервые за долгое время мне захотелось рассмеяться, но я сдержался.

Я ушел на работу как обычно. Синтия со мной не попрощалась, не проводила до двери. Она все еще не забыла нашу ссору, предшествовавшую ложной тревоге насчет Грейс. Как раз тогда, когда нам следовало держаться вместе, между нами был вбит клин. Синтия все еще подозревала, что я что-то от нее скрываю. Да и я ощущал непонятную неловкость рядом с ней.

Синтия считала, что я виню ее во всех наших неприятностях. Глупо было бы отрицать, что ее история, эта ее тяжелая ноша, преследует нас днем и ночью. И возможно, в какой-то степени я винил ее, хотя она и не была виновата в исчезновении своей семьи.

Разумеется, нас обоих беспокоило, как все это влияет на Грейс. И способ, выбранный нашей дочерью для борьбы с домашними страхами, которые так ее тревожили, что лишь мысли о разрушительном астероиде могли некоторым образом ее отвлечь, стал источником следующего взрыва.

Мои ученики вели себя на удивление прилично. Наверное, до них дошли слухи, почему меня не было несколько дней. Смерть в семье. Учащиеся средней школы, как большинство естественных хищников, обычно использовали слабость своей жертвы себе во благо. Они во всей красе проявили себя с женщиной, которой выпала злая судьба меня заменять. У нее было небольшое заикание, скорее просто задержка перед произнесением звука, но детки это быстро уловили и принялись ее передразнивать. В первый день она даже ушла домой в слезах, о чем за ленчем сообщили мне коллеги, причем без малейшего сочувствия. Ведь это настоящие джунгли, так что ты или выживаешь, или нет.

Но со мной они держались пристойно. И не только моя творческая группа, но и два других английских класса. Думаю, они вели себя так не из уважения к моим чувствам, а если это и наличествовало, то весьма незначительно. Потом они ждали, не изменится ли что-нибудь в моем поведении, может, всплакну, заору на кого-нибудь, хлопну дверью и так далее.

Но ничего подобного я не сделал. Так что на следующий день ни на какие скидки рассчитывать уже не мог.

Когда ученики уходили с моего первого, утреннего урока, Джейн Скавалло задержалась.

– Мои соболезнования насчет вашей тети, – сказала она.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Вообще-то это тетя моей жены, хотя я тоже был с ней очень близок.

– Тем более, – кивнула она и догнала других учеников.

В середине дня я шел по коридору, когда одна из секретарш выскочила из кабинета, увидела меня и остановилась как вкопанная.

– Я как раз собралась вас искать! Звонила в ваш офис, вас там не было.

– Потому что я здесь, – заметил я.

– Вам звонят, – сообщила она. – Думаю, это ваша жена.

– Спасибо.

Я прошел за ней к телефону на письменном столе. Один из огоньков мигал.

– Просто нажмите вон ту кнопку, – подсказала она.

Я схватил трубку, нажал кнопку.

– Синтия?

– Терри, я…

– Слушай, я собирался тебе позвонить. Мне очень жаль, что вчера все так получилось.

Секретарша села за стол, делая вид, что не слушает.

– Терри, кое-что…

– Может, нам стоит нанять другого парня? Я не знаю, что случилось с Эбаньолом, но…

– Терри, заткнись!

Я заткнулся.

– Кое-что произошло, – сказала Синтия едва слышно. – Я знаю, где они.

ГЛАВА 25

– Порой, когда ты не звонишь, когда я жду твоего звонка, – сказала она, – я думаю, что меня пытаются свести сума.

– Извини, – произнес он. – Но у меня хорошие новости. Мне кажется, это уже происходит.

– О, замечательно. Что в таких случаях говорил Шерлок Холмс? Игра в разгаре? Или это из Шекспира?

– Я тоже не уверен, – признался он.

– Значит, ты это доставил?

– Да.

– Но тебе нужно еще ненадолго остаться, чтобы поглядеть, что будет.

– Да, я знаю. Не сомневаюсь, что в конечном итоге все появится в новостях.

– Жаль, я не смогу это здесь записать.

– Я привезу домой газеты.

– Буду очень рада.

– Насчет Тесс больше ничего не писали. Полагаю, это означает, что им не удаюсь ничего раскрыть.

– Нам следует быть благодарными за любые подарки судьбы, верно?

– Было еще кое-что в новостях насчет пропавшего детектива. Того самого, которого моя… ну, ты знаешь, которого наняли.

– Ты думаешь, они его найдут? – спросила она.

– Трудно сказать.

– Ну, нам не стоит об этом беспокоиться. Ты вроде нервничаешь?

– Пожалуй.

– Это трудная часть, рискованная, но когда все сложится вместе, риск окупится. А со временем ты сможешь приехать и взять меня.

– Я знаю. А он не удивится, куда ты запропастилась, почему не приходишь его навестить?

– Он практически не обращает на меня внимания. Совсем плох. Ему вряд ли осталось больше месяца. И то слишком долго.

– Ты считаешь, он когда-нибудь нас любил? – спросил он.

– Он всегда любил только ее. – Она даже не пыталась скрыть горечь. – А разве она ему помогала? Ухаживала за ним? Убирала? И кто решил его главную проблему? Он никогда не испытывал благодарности за то, что я для него сделала. И повел себя неправильно. Лишил себя настоящей семьи. То, что мы сейчас делаем, – справедливо.

– Я знаю, – сказал он.

– Что приготовить к твоему приезду домой?

– Морковный торт?

– Разумеется. Это самое малое, что может сделать мать.

ГЛАВА 26

Я позвонил в полицию и оставил послание для детектива Роны Уидмор, которая дала мне визитку, когда задавала вопросы, после того как мы развеяли прах Тесс над бухтой. Я попросил ее встретиться со мной и Синтией у нас дома. Куда мы вскоре вернемся. Оставил ей адрес, на случай если его у нее нет, но готов был поспорить, что есть, еще я написал в послании, что то, о чем я собираюсь ей рассказать, не имеет прямого отношения к исчезновению Дентона Эбаньола, но все-таки может быть как-то с ним связано. И добавил, что дело срочное.

Я спросил Синтию по телефону, не забрать ли ее с работы, но она сказала, что доедет сама. Я ушел из школы никому ничего не объяснив, но, думаю, они уже привыкли к моему странному поведению. Ролли всего лишь вышел из кабинета, увидел, что я разговариваю по телефону, и проводил меня глазами, когда я выбегал из школы.

Синтия приехала домой на пару минут раньше меня и стояла в дверях с конвертом в руке.

Я вошел, и она протянула мне конверт. На нем было напечатано лишь одно слово: Синтии. Никаких печатей. Значит, письмо пришло не по почте.

– Мне все равно, – сказала она. – Прочти.

Я достал из конверта лист бумаги, аккуратно сложенный втрое. На обороте была грубо нарисованная карандашом карта с пересекающимися линиями, обозначающими дороги, небольшим городком, помеченным как «Отис», овалом, напоминающим яйцо, с пометкой «карьерное озеро» и знак «X» в углу. Были еще какие-то надписи, но я не сразу понял, что они обозначают.

Синтия молча смотрела, как я все это разглядываю.

Я перевернул лист и, едва увидев напечатанный текст, сразу кое-что заметил и сильно взволновался. Еще не прочитав записки, я уже с тревогой думал, какой вывод следует сделать из того, что я обнаружил.

Но придержал язык и прочитал записку.

Синтия, пора тебе узнать, где они были. Где они скорее всего все еще находятся. Есть заброшенный карьер примерно в двух часах езды к северу от того места, где ты живешь, сразу за границей Коннектикута. Там что-то вроде озера, но это просто место, откуда брали гравий и грунт. Оно очень глубокое. Наверное, слишком глубокое, чтобы ребятишки, купающиеся там, могли что-то найти за все эти годы. Поезжай по шоссе номер 8 на север до Отиса, затем сверни на восток. Сверяйся с картой на другой стороне. За рядом деревьев есть узкая тропинка, которая ведет к обрыву над карьером. Будь осторожна, когда доедешь туда, там очень крутой спуск. Прямо вниз, в карьер. Именно на дне этого озера ты и найдешь свой ответ.

Я снова перевернул листок. На карте были помечены все детали, упомянутые в записке.

– Вот где они, – прошептала Синтия, показывая на бумагу в моей руке. – В воде. – Она перевела дыхание. – Выходит… они мертвы.

У меня все расплывалось перед глазами. Я несколько раз моргнул, стало легче. Снова перевернул лист, перечитал записку, затем присмотрелся к ней не в смысле содержания, а с технической точки зрения.

Напечатано на обычной машинке. Не на компьютере. Не распечатка.

– Где ты это взяла? – спросил я, стараясь контролировать свой голос.

– В почте у Памелы, – пояснила Синтия. – В почтовом ящике. Кто-то его там оставил. Почтальон его не приносил. На нем нет штампа, никаких пометок.

– Да, – согласился я, – кто-то его туда положил.

– Кто? – спросила она.

– Не знаю.

– Мы должны туда поехать, – сказала она. – Сегодня, сейчас, мы должны узнать, что там, под водой.

– Скоро приедет женщина, с которой мы познакомились на пирсе. Детектив Уидмор. Мы с ней об этом поговорим. Но есть одна вещь, о которой я хочу тебя спросить. О записке. О том, как она напечатана. Посмотри на нее. Посмотри на шрифт…

– Мы должны поехать туда немедленно, – повторила Синтия. Как будто надеялась, что те, кто на дне карьера, все еще живы, что у них еще остался воздух.

Я услышал, как перед домом остановилась машина, выглянул в окно и увидел идущую по дорожке Рону Уидмор. Я запаниковал.

– Ласточка, ты больше ничего не хочешь сказать мне про записку? До появления полиции? Ты должна быть честной со мной.

– Что ты несешь? – возмутилась она.

– Ты ничего не заметила? – спросил я и, держа перед ней листок, показал пальцем на одно слово в тексте. – Вот здесь, в начале, смотри на слово «тебе».

– И что?

– Горизонтальная черта в букве «е» почти стерлась, теперь она больше похожа на «с». Слово скорее напоминает «тебе».

– Не понимаю, о чем ты толкуешь. Что значит, быть честной с тобой? Разумеется, я честна.

Уидмор уже поднималась по ступенькам, сейчас постучит.

– Мне нужно на минутку подняться наверх, – торопливо произнес я. – Впусти ее, скажи, что я сейчас спущусь.

Прежде чем Синтия смогла возразить, я рванул по лестнице. Услышал за спиной, как постучала Уидмор, дважды, резко, затем Синтия открыла дверь, они обменялись приветствиями. К этому времени я уже оказался в маленькой комнате, где проверял сочинения и готовился к урокам.

Моя старая машинка «Роял» стояла на столе рядом с компьютером.

Мне требовалось решить, что с ней делать.

Я не сомневался, что записка, которую Синтия сейчас показывала Уидмор, напечатана на этой машинке. Искалеченную «е» не узнать было невозможно.

Я точно знал, что этого письма не печатал.

Я понимал, что Грейс не могла это сделать.

Оставались лишь два варианта. Незнакомец каким-то образом проник в наш дом и воспользовался машинкой, чтобы напечатать записку, или Синтия напечатала ее сама.

Однако мы же сменили замки. Я был практически уверен, что в последние несколько дней в доме не было незваных гостей.

Но вариант, что записку напечатала Синтия, тоже казался немыслимым. А если… если в результате стресса, который можно определить только как невообразимый, она ее написала, направив нас к отдаленному карьеру, где якобы можно узнать судьбу ее семьи?

Что если записку напечатала Синтия, и ее указания окажутся точными?

– Терри! – крикнула Синтия. – Детектив Уидмор пришла.

– Одну минутку, – отозвался я.

Что бы это могло означать? А если Синтия все эти годы прекрасно знала, где можно разыскать ее семью?

Я чувствовал, как покрываюсь потом.

«Может быть, – подумал я, – она глушила в себе эти воспоминания? Может, знала больше, чем отдавала себе отчет». Да, такое могло случиться. Она видела, что произошло, но забыла об этом. Разве мозг иногда не решает: эй, то, что ты видишь, слишком ужасно, не лучше ли тебе забыть об этом, иначе ты не сможешь жить дальше. Вроде ведь существует какой-то синдром, подходящий под все эти признаки?

Но вдруг эло вовсе не подавленная память? Вдруг она всегда знала…

Нет.

Нет, нужно искать совсем другое объяснение. Кто-то воспользовался нашей пишущей машинкой. Несколько дней назад. Планировал заранее. Тот незнакомец, который заходил в дом и оставил шляпу.

Если только это был незнакомец.

– Терри!

– Иду!

– Мистер Арчер, – позвала детектив Уидмор. – Спускайтесь вниз, пожалуйста.

Дальше я действовал импульсивно. Открыл стенной шкаф, схватил машинку – черт, до чего же тяжелые эти старые машинки – и поставил ее внутрь, завалив старыми штанами, в которых красили, газетами.

Спустившись вниз, я застал Уидмор с Синтией в гостиной. Письмо лежало на кофейном столике. Развернутое. Уидмор наклонилась над ним и читала.

– Вы его трогали, – укорила она меня.

– Да.

– Вы оба его трогали. Вашу жену я могу понять, она не знала, что это за письмо, когда брала его. А вы чем объясните свое поведение?

– Простите, – повинился я и провел ладонью по рту и подбородку, пытаясь вытереть пот, который, несомненно, покажет, как я нервничаю.

– Вы ведь можете вызвать водолазов, верно? – спросила Синтия. – Послать водолазов в карьер, чтобы они осмотрели дно.

– Это вполне может оказаться глупой шуткой, – сказала Уидмор, заправляя за ухо упавшую на глаза прядь. – Пустяком.

– Верно, – поддержал ее я.

– И все-таки, – продолжила детектив, – наверняка мы не знаем.

– Если вы не пошлете водолазов, я нырну туда сама, – заявила Синтия.

– Син, – вмешайся я, – это смешно. Ты ведь даже плавать не умеешь.

– Плевать.

– Миссис Арчер, – сказала Уидмор, – успокойтесь. – Это был приказ. Она напомнила мне футбольного тренера в действии.

– Успокоиться? – Синтия ничуть не испугалась. – Вы ведь знаете, человек, написавший письмо, утверждает, что они там, внизу. Их тела на дне.

– Боюсь, – заметила Уидмор, скептически качая головой, – там внизу после всех этих лет могло скопиться много всякой всячины.

– А если они в машине? – предположила Синтия. – В машине моей матери или моего отца. Их ведь так и не нашли.

Уидмор взяла письмо за кончик двумя пальцами с ярко-красными ногтями и, перевернув, уставилась на карту.

– Нам придется связаться с полицией Массачусетса по этому поводу, – заметила она. – Мне нужно позвонить. – Она достала из куртки мобильный телефон, открыла его и приготовилась набирать номер.

– Так вы пошлете туда водолазов? – спросила Синтия.

– Я собираюсь звонить. И следует отправить это письмо в лабораторию, вдруг им удастся что-то снять с него, если, конечно, оно уже не приведено в полную негодность.

– Извините, – сказала Синтия.

– Любопытно, – заметила детектив, – что оно напечатано на машинке. Сейчас мало кто использует машинки.

Я почувствовал, как сердце ушло в пятки. Но тут Синтия произнесла фразу, которую я никак не ожидал от нее услышать.

– У нас есть машинка, – сказала она.

– В самом деле? – удивилась Уидмор, остановившись перед набором последней цифры.

– Терри нравится пользоваться машинкой, верно, милый? Для коротких записок и так далее. Это ведь «Роял», верно, Терри? Она у него со студенческих лет.

– Покажите ее мне, – потребовала Уидмор, возвращая телефон в карман.

– Я могу достать ее, – предложил я. – Принести вниз.

– Просто покажите, где она находится.

– Наверху, – пояснила Синтия. – Пойдемте, я вам покажу.

– Син! – Я остановился на нижней ступеньке, преграждая дорогу. – Там все разбросано.

– Пошли, – бросила Уидмор, проходя мимо меня вверх по лестнице.

– Первая дверь налево, – подсказала Синтия. И прошептала: – Как ты думаешь, зачем ей наша машинка?

Уидмор исчезла в комнате и крикнула оттуда:

– Я ее не вижу!

Синтия поднялась по лестнице первой.

– Обычно она стоит вот здесь. Терри, разве не так?

Она показывала на мой стол. Я вошел в комнату. Обе женщины смотрели на меня.

– Гм… – сказал я, – машинка мне мешала, и я сунул ее в стенной шкаф.

Я открыл дверцу и наклонился. Уидмор заглядывала мне через плечо. Я отшвырнул газеты и штаны в пятнах масляной краски. Теперь старенькая «Роял» была на виду. Я поднял ее и отнес назад, на стол.

– Когда ты ее туда поставил? – заинтересовалась Синтия.

– Недавно, – ответил я.

– Надо было быстро заметать следы, – предположила Уидмор. – Как вы это объясните?

Я пожал плечами. Не мог ничего объяснить.

– Не смейте ее трогать, – велела она, и снова достала из кармана телефон.

Синтия с удивлением смотрела на нас.

– Что с тобой? Что, черт возьми, происходит?

Мне хотелось задать ей тот же вопрос.