Текст книги "Вампиры любят жару(ЛП)"
Автор книги: Линси Сэндс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Грозовые тучи тут же рассеялись, унесенные ужасом, когда Джесс произвела подсчет. – Значит, тебе почти триста семьдесят лет? – недоверчиво спросила она.
– Да. Просто щенок по сравнению с Нотте, – указал Васко с усмешкой, как будто он думал, что это может дать ему фору.
Джесс только покачала головой и оглядела остальных. Когда ее взгляд остановился на Ильдарии, женщина вздохнула и сказала: – Я родилась в 1812 году.
«По крайней мере, эта женщина моложе США», – подумала Джесс, немного расслабившись. Она перевела взгляд на Кристо, но тот молчал и поджимал губы. Пожав плечами, она перевела взгляд на Санто, кузена Раффаэле.
– Я родился в 965 году, – пророкотал здоровяк, а затем добавил: – До нашей эры
Пока Джесс моргала над этим, Заниполо заговорил, весело предлагая: – Ну, я родился только в 1928 году, поэтому я думаю, что это делает меня самым молодым.
– Боже мой, – выдохнула Джесс и закрыла глаза, позволив себе упасть обратно на кровать.
Глава 15
– С тобой все в порядке, девочка? Ты побледнела и, похоже, не справляешься с этим так, как я надеялся.
Джесс открыла глаза и увидела над собой озабоченное лицо Васко. Очевидно, он боялся, что она упала в обморок, когда откинулась назад и закрыла глаза. «Раффаэле тоже», – догадалась она, когда появилась его голова, и выражение его лица также было полно беспокойства.
– Конечно, с ней не все в порядке. Посмотри на нее, она бледна как полотно, – прорычал Раффаэле, а затем одарил Джесс страдальческой улыбкой и предложил: – Постарайся дышать медленно и ровно, любовь моя. Глубокие вдохи, дай мозгу шанс для обработки информации.
Она так и сделала и пришла к выводу, что все эти люди были охренительно старыми! Господи, Санто было почти три тысячи лет! Раффаэле – 2100 лет, но даже самому молодому из них, Заниполо, было почти сто. Ну, лет на десять меньше или около того, но все же ...
– Боже милостивый, вы все должны видеть во мне не более чем ребенка.
– О, милая, нет, – сразу же ответил Васко. – Потому что ни один пылкий мужчина не может смотреть на твои прекрасные кувшинчики и думать, что ты ребенок.
Джесс со стоном закрыла глаза, но открыла их снова, когда Раффаэле действительно зарычал. Серьезно, он прорычал себе под нос, как собака, а затем рявкнул: – Перестань смотреть на ее грудь.
– Я могу смотреть сколько угодно, – огрызнулся Васко. – Это мой корабль. Так что пока она не возражает, я буду смотреть.
– Ну, она явно возражает, – прорычал Раффаэле, а затем добавил: – И я, конечно, тоже.
– Мне все равно, что ты хочешь или не хочешь, – мрачно заверил его Васко.
Джесс закрыла глаза на их препирательства, думая, что, несмотря на то, что они должны были быть такими древними, они все еще звучали как дети, дерущиеся за игрушку. «Им три тысячи лет», – беззвучно кричал ее разум. Как такое вообще возможно? Ильдария сказала…
Она резко села, заставив мужчин прекратить спорить и выпрямиться, чтобы не стукнуться с ней головами, а затем обвиняюще посмотрела на Ильдарию. – Ты сказала, что бессмертна, но не вампир, и что это из-за науки, а не из-за какой-то паранормальной ерунды.
– Sн, – кивнула Ильдария и подошла ближе к изножью кровати.
– Но Санто почти три тысячи лет, – заметила Джесс и, взглянув на него, увидела, что он торжественно кивает, подтверждая свой возраст. Повернувшись к Ильдарии, она выгнула брови. – Что же это была за наука примерно три тысячи лет назад? Тогда даже не было туалетной бумаги, ради бога.
– Она была в Атлантиде, – вставил Заниполо, тоже подходя к кровати.
– Атлантида? – спросила Джесс, тупо глядя на него.
– Вообще-то, в Атлантиде не было туалетной бумаги, – прогрохотал Санто, тоже продвигаясь вперед.
– Тогда как же они вытирали свои задницы? – с удивлением спросил Кристо, присоединяясь к остальным, так что Джесс оказалась одна на кровати, но почти окруженная группой бессметных.
– Я так понимаю, что у них была система, не отличающаяся от сидений для биде, которые сейчас разрабатываются и продаются, – сказал Санто, пожав плечами.
– Сиденья для биде? – неуверенно спросила Ильдария.
– О! Да, да, – внезапно сказал Заниполо и кивнул. – Я знаю, что ты имеешь в виду. Те места, которые они вынесли вместе с гигиеническим душем и воздушной сушкой в них.
– Sм, – пророкотал Санто. – Мне сказали, что они сочли бы туалетную бумагу варварской и …
– Привет, – прорычала Джесс, не интересуясь туалетными привычками атлантов. Или кого-то еще, на самом деле. Глядя на Ильдарию, она указала: – Ты все еще не ответила на мой вопрос.
– Это сделал Заниполо, – торжественно сказал Санто.
Джесс неуверенно посмотрела на него. – Заниполо сказал только, что в Атлантиде была туалетная бумага.
– Да, и это неправильно, – сообщил он ей, только усиливая ее разочарование. Она действительно не хотела еще раз заводить разговор об этом.
– Санто имеет в виду, – сказал Раффаэле, видимо, заметив ее растущее раздражение, – что это был способ Заниполо сказать, что Атлантида обладала передовой технологией для создания бессмертных, и так оно и было, – спокойно объяснил он, и когда она повернулась к нему, добавил, – хотя и не совсем нарочно. Первоначально они просто пытались разработать неинвазивный способ лечения травм и борьбы с болезнями.
– Неинвазивный, – пробормотала Джесс, и ее глаза расширились. – Нано!
– Sм, – удивленно подтвердил Раффаэле. – Как ты?
– Ильдария упоминала о них раньше. Она сказала, что наночастицы решили, что мы спутники жизни, но не объяснила, что такое нано.
– Ах. – Раффаэле кивнул. – Ну, это крошечные биоинженерные роботы, которые вводятся в кровоток. Они используют кровь для этого ... ну, для всего, – криво усмехнулся он, – чтобы путешествовать по телу, продвигать себя, производить ремонт и даже создавать новые наноустройства, если это необходимо для решения вопросов.
– Да, – подтвердил Васко. – Ученые Атлантиды были гениальны. К сожалению или к счастью, в зависимости от того, как ты на это смотришь, после разработки наночастиц и их работы с телом, ублюдки не потрудились правильно их запрограммировать.
– Что ты имеешь в виду? – с удивлением спросила Джесс, но ей ответил Раффаэле.
– Он имеет в виду, что вместо того, чтобы программировать нано для каждой отдельной возможной раны или болезни, которые возможны, ученые сделали одну программу с картой как здорового мужского, так и здорового женского тела в их пиковом состоянии и проинструктировали нано держать своего хозяина в этом пиковом состоянии.
– Только когда они начали вводить их в людей, они поняли, что неумышленно сделали, – сухо сказал Васко, и когда она вопросительно посмотрела на него, он объяснил. – Человеческое тело находится на пике своего развития в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет. После этого все идет под гору.
– Значит, если кто-то из тех, на ком они его тестировали, был старше ... – медленно произнесла Джесс.
– Нано восстановили ущерб, нанесенный старением, и снова сделали их молодыми, – закончил Раффаэле.
– Но это был не единственный сюрприз, с которым они столкнулись, – сказал затем Заниполо. – Предполагалось, что наночастицы деактивируются, разрушатся и удалятся из тела, когда закончат свою работу. Но между загрязнением воздуха, пыльцой в воздухе и следами вирусов на каждой поверхности ... – он пожал плечами. – Они просто никогда не отключаются.
Джесс прикусила губу, собирая воедино все, что она узнала, а затем спросила: – Я полагаю, им нужно много крови, чтобы сделать свою работу?
– Больше, чем может произвести человеческое тело, – тихо ответил Раффаэле. – В Атлантиде эту проблему решали путем переливания крови. Но когда Атлантида пала…
– Как она пала? – с любопытством перебила его Джесс. Такое развитое общество не должно было так легко пасть. По крайней мере, она так думала.
– Землетрясения или что-то в этом роде, – нахмурился Васко. – Очевидно, Атлантида соскользнула в океан. Все были потеряны, за исключением тех, кто экспериментировал с нанотехнологиями.
Джесс криво усмехнулась. Тогда одно очко в пользу матери-природы. Никакая технология не могла победить ее.
– Выжившие, – продолжал Раффаэле, – обнаружили, что выползают из руин, чтобы присоединиться к миру, который был далеко не так развит, как их.
Прищурившись, Джесс наклонила голову и спросила: – Я имею в виду, как атланты могли быть настолько развиты, когда все вокруг них все еще жили в хижинах и собирались вокруг костров?
– Очевидно, Атлантида была изолирована от остального мира горами и океаном. Это не позволяло никому приблизиться и оставляло атлантов развиваться со своей собственной скоростью, которая, очевидно, была быстрее, чем у всех остальных.
– Ладно. – Джесс недоверчиво произнесла это слово. – А как же атланты? Если они имели дело с нанотехнологиями, то у них должны были быть современные виды транспорта, которые могли бы обойти эти горы и океан. Итак, опять же, почему они были так изолированы? Почему они не пошли искать за пределами Атлантиды?
Она смотрела, как остальные тупо смотрят друг на друга, а затем Раффаэле признался: – Мои бабушка и дедушка никогда не объясняли этого, и я не думал об этом спрашивать. Думаю, мне придется это сделать, когда я увижу их в следующий раз.
– Твои бабушка и дедушка? – пискнула Джесс.
– Sм, – слабо улыбнулась Раффаэле. – Они были среди людей, на которых в Атлантиде были испытаны нано.
Джесс на мгновение замолчала, но ее разум не молчал. Это был пронзительный крик шторма. Боже милостивый, этому человеку было больше двух тысяч лет, и у него все еще были живы бабушка и дедушка! Большинство людей, которых она знала, начали терять их в возрасте до двадцати лет, даже в начальной школе. Они умирали от сердечного приступа, рака и других заболеваний. В основном люди теряли своих дедушек и бабушек к тому времени, когда им исполнялось пятьдесят лет, но у Раффаэле бабушка и дедушка были живы. И они были живы еще до падения Атлантиды, когда бы это ни случилось. Очевидно, до Христа, так как Раффаэле был старше этого.
«Невероятно», – подумала она. Так же невероятно, как и все остальное, что ей говорили, предположила она. И все же Джесс верила во все это. Это было просто слишком безумно, чтобы быть выдумкой. Кроме того, она сомневалась, что они все собрались вместе, чтобы придумать такую фантастическую историю.
Вздохнув, она покачала головой и подумала, что если они живут так долго, то определенно заслуживают названия бессмертные. Эта мысль заставила ее нахмуриться.
– Значит, вы не можете умереть, – сказала она. – Эти наночастицы просто залечат любую травму и будут бороться с любой болезнью?
– Мы можем умереть, – сказал Васко, когда Раффаэле открыл рот, чтобы ответить. – Мы не стареем, мы даже не болеем, и убить нас трудно, но можно.
Джесс прищурилась и догадалась: – Обезглавливание? «Вот так убивали зомби», – подумала она и заметила, как вздрогнули остальные вокруг кровати.
– Мы не зомби, – сухо сказала Ильдария.
– И обезглавливание не обязательно убьет нас, если ты достаточно быстро засунешь голову обратно в шею, – сообщил ей Васко, а затем добавил: – Однажды это случилось со мной.
– Что? – с тревогой спросила Джесс, и он кивнул головой, которая не упала с его шеи, несмотря на то, что однажды была удалена.
– Да. Я был казнен за пиратство где-то в 1666 году, – пояснил он. – В то время мне было всего шестнадцать лет. Тогда я считал себя мужчиной, но на самом деле был слишком глуп, чтобы быть в одиночестве. Я связался с плохой компанией пиратов. Нас поймали и посадили в мое первое плавание с ними, и все были казнены. Но мои братья быстро забрали мое тело и собрали меня обратно. Остальное сделали нано, – усмехнувшись ее испуганному выражению лица, он поднял подбородок, чтобы показать ей свою шею. – Даже шрама нет.
Джесс встала на колени и подошла к краю кровати, чтобы поближе рассмотреть его шею. Но там ничего не было видно, даже намека на шрам. Его кожа была гладкой, как попка ребенка, с удивлением отметила она.
– Очевидно, ты не усвоил свой урок, – сухо сказал Раффаэле, привлекая к себе пристальный взгляд Джесс. – Ты все еще управляешь пиратским кораблем и ведешь себя как разбойник.
Когда Васко склонил голову к Раффаэле, Джесс со вздохом опустилась на кровать. Надеясь, что эти двое мужчин больше не будут спорить, она задала первый вопрос, который пришел ей в голову. – Итак, если обезглавливание этого не делает, как же вас можно убить?
Мужчины продолжали смотреть друг на друга поверх ее головы, и именно Ильдария ответила на вопрос Джесс: – Обезглавливание может убить нас, если голова не вернется к телу достаточно быстро. Но самый верный способ – это огонь.
Джесс удивленно посмотрела на нее. – Нано не защищают от этого?
– Нано исцелят нас, если мы переживем пожар, – заверил ее Заниполо. – Но их единственный недостаток в том, что они легко воспламеняются, и они делают нас очень огнеопасными. Огонь – это смерть для нас.
– О. – Джесс поразмыслила над этим, а потом сказала: – Значит, наночастицы не были запрограммированы на то, чтобы дать вам клыки ... чепуха, – закончила она, неопределенно махнув рукой.
– Нет, – заверил ее Раффаэле, отводя взгляд от Васко и слегка улыбаясь ей. – Это произошло после падения. Мир, в котором выжившие оказались после Атлантиды ... Ну, у них явно не было банков крови и внутривенного оборудования. Не было никакого способа получить кровь, в которой они нуждались, кроме как от людей, среди которых атланты оказались.
– Но ведь парочка ваших ученых выжила и могла бы что-нибудь сколотить? – запротестовала она.
Санто покачал головой. – Ни один из людей, получивших наночастицы, не был ученым или даже врачом.
– Конечно, нет, – сухо ответила Джесс, думая о том, что люди, получившие наночастицы, были немногим лучше лабораторных крыс для этих ученых, которые не рискнули бы испытать их на себе, пока не достигли бы совершенства. Их потеря, предположила она. Выжили только лабораторные крысы.
– Ну и что? – сказала она и затем подсказала – Атланты внезапно оказались в новом, гораздо менее развитом мире, – сказала она и подтолкнула его ...?
– Ну... – Раффаэле нахмурился, казалось, ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями, а затем сказал: – Нано были запрограммированы на то, чтобы держать своих хозяев в их пиковом состоянии. Для этого им нужна была кровь. Таким образом, они взяли на себя ответственность за то, чтобы их хозяева могли получить необходимую им кровь. Чтобы сделать это, они заставили своего рода эволюционировать для своих хозяев.
– Как клыки, чтобы получить кровь, которая им нужна, – предположила Джесс.
– Да, – сказал Васко. – И увеличить силу, и скорость, чтобы быть лучшими охотниками.
– Улучшить слух и зрение, – вставила Ильдария.
– Плюс, удивительное ночное видение тоже, – добавил Заниполо. – И способность читать мысли и даже контролировать свою добычу, чтобы они могли получить то, что им нужно для выживания.
– Но это было до банков крови, – сказал Раффаэле, снова продолжая нить повествования. – Тогда у нас не было выбора. Теперь, когда общество продвинулось к тому, чтобы иметь банки крови и тому подобное, большинство из нас достаточно развиты в социальном плане, и не хотят кусать смертных, чтобы получить кровь, в которой нуждаются. Мы предпочитаем получать упакованную кровь из наших банков крови, поставляемых добровольными донорами. Фактически, Северная и Южная Америка объявили вне закона кормление любым другим способом, кроме как через пакет с кровью, – объявил он, а затем добавил: – За исключением чрезвычайных ситуаций или случаев согласия между бессмертным и смертным любовником.
Джесс нахмурилась, услышав слова Раффаэле, зная, как они повлияют на Васко и Ильдарию. Казалось очевидным, что Раффаэле понятия не имеет, почему Васко сделал то, что он сделал, и что он сделал это в международных водах, поэтому на самом деле не был нарушителем закона. Было также очевидно, что он не слишком высокого мнения об этом мужчине из-за этого и тыкал в него пальцем. Решив, что ему давно пора это знать, Джесс сказала: – Раффаэле, Васко не…
Она остановилась и резко взглянула на Васко, когда он коснулся ее руки, чтобы привлечь внимание. От этого прикосновения ее руку пронзила волна осознания и возбуждения. Некоторое время они молчали, глядя друг на друга, а потом Васко откашлялся и мягко улыбнулся ей.
– Тебе не нужно меня защищать, девочка. Мне плевать, что он обо мне думает. – Повернувшись к Раффаэле, он холодно добавил: – И ты не совсем прав, Нотте. Укус в любой ситуации здесь и сейчас считается поведением изгоя. Чрезвычайные и любовные условия были отредактированы нашим Советом.
Раффаэле напрягся и нахмурился. – Неужели?
– Sм. Так что, надеюсь, ты не укусил нашу красавицу. Если это так, и кто-то из силовиков или кто-то из Совета прочитает это в ее голове, ты можешь оказаться на костре из горящих дров.
Джесс заметила, что Васко не считает это слишком большой трагедией, но ее больше волновал ответ Раффаэле на этот вопрос. В конце концов, это была одна из ее первых забот после того, как она увидела клыки Заниполо и двух мужчин, питающихся кровью. Неужели Раффаэле укусил ее? Так вот почему она каждый раз падала в обморок после секса?
– Конечно, я ее не кусал, – огрызнулся Раффаэле, хмуро глядя на пирата. – Она понятия не имела, кто мы такие, поэтому не могла дать согласия, и в отличие от тебя я не …
– Обморок был вызван тем, что вы возможные спутники жизни, – объявила Ильдария, очевидно прочитав вопросы в голове Джесс, и, без сомнения, более чем счастливая использовать ответ на них для того, чтобы предотвратить драку между ее капитаном и Раффаэле. Когда двое мужчин замолчали, и Джесс вопросительно взглянула на нее, женщина кивнула. – Это обычное дело между спутниками жизни, чтобы упасть в обморок после…
Ильдария резко остановилась, и Джесс проследила за ее взглядом на Васко как раз вовремя, чтобы увидеть боль на его лице. Но затем его лицо закрылось, скрывая это.
Вздохнув, Джесс опустила голову. То, что Ильдария рассказывала ей о нем, говорило о том, что Васко был хорошим человеком. В нем было гораздо больше, чем в блефующем, смеющемся пирате, которого он представлял миру. На самом деле, она не раз замечала, что когда он отвлекался, его речь теряла большую часть красочного звучания пиратства. Она знала, что это не те слова, но чувствовала, что так и должно быть. Не было другого способа описать этого человека, когда он был в полном пиратском режиме.
– Итак, – резко сказал Васко, снова привлекая ее внимание. – Зная, кто мы теперь, можешь ли ты ясно видеть свой путь к тому, чтобы стать спутницей жизни и провести остаток своих дней, наслаждаясь блаженством совместного удовольствия со своим спутником жизни, и…
– Эй, полегче! – резко прервала его Джесс. Приподняв бровь, она спросила: – Разделить удовольствие?
Васко в замешательстве посмотрел на нее, потом перевел взгляд с нее на Раффаэле и обратно. – Из того, что ты сказала, я заключил, что у вас было два ... – Он оглянулся на Раффаэле. – Разве ты не показал ей преимущества совместного удовольствия?
Раффаэле сердито посмотрел на него, но потом вздохнул и признался: – Я не мог объяснить, что она испытывала, поэтому не позволил ей прикоснуться ко мне. Или, по крайней мере, старался этого не делать.
Джесс молча смотрела на него, вспоминая те несколько раз, когда ей удавалось дотронуться до него. Она вспомнила, как почувствовала волну возбуждения и удовольствия, накатившую на нее. Казалось, она появилась из ниоткуда, и не могла быть объяснена тем, что Раффаэле делал в то время. Это было то общее удовольствие, о котором они говорили?
– О, девочка, – выдохнул Васко, с удивлением поворачиваясь к ней. – Тебе еще столько всего предстоит испытать. Нотте едва поцарапал поверхность. Ты понятия не имеешь, что можешь испытать. Как ублажая партнера можно принести себе удовольствие тоже, усиливая его. – Покачав головой, он пробормотал: – И ты подумала, что то, что ты испытала, было умопомрачительно. Подожди, пока ты не испытаешь это.
Джесс неуверенно взглянула на Раффаэле. – Ты хочешь сказать, что это даже лучше, чем мы ...? – Эта мысль была почти пугающей. Джесс была совершенно уверена, что любое удовольствие, которое он ей уже доставил, убьет ее. Ее сердце не выдержит этого.
– Не лучше, – сказал Раффаэле, свирепо глядя на Васко, а затем, переключив все свое внимание на нее, объяснил: – Просто по-другому. Удовольствие делится между спутниками жизни. Ты испытываешь свое собственное удовольствие, плюс удовольствие твоего партнера ... совершая над ним действия, – сказал он деликатно, – ты испытываешь и их удовольствие.
– Он говорит о gamahuche, – с отвращением сказал Васко, и когда Джесс тупо уставилась на него, он нахмурился и признался: – Ну, это старый термин. Может быть, ты никогда не слышала его. Как насчет жемчуга? Нет? – Он нахмурился, когда выражение ее лица оставалось пустым, а затем сказал: – Притирка моллюсков? Рыба-жополизы? Съесть персик? Нет? – снова сказал он, и нахмурился. – Черт побери, это же ... как на счет ничего смешного? Нет? Ужин под мостом? Бормотание во мху? Бархатные ножки.
– Оральный секс, – раздраженно сказала Ильдария, прежде чем мужчина смог продолжить.
– О, – сказала Джесс с пониманием, но то, как дернулся рот Ильдарии, когда ее глаза сузились, подсказало Джесс, что женщина знала, что она просто притворялась, что не понимает, чтобы увидеть, как много возмутительных способов мужчина должен был описать, чтобы сказать об этом. У него их было много, отметила она, и подумала, значит ли это, что он так же хорош в этом, как и Раффаэле.
– Верно, – сказал Васко с явным облегчением. – Это оральный бизнес.
– Понятно, – чопорно сказала Джесс и прикусила губу, чтобы не рассмеяться над его растерянным выражением лица. Честно говоря, было приятно для разнообразия не чувствовать себя сбитой с толку. Половина из того, что он сказал, пролетела у нее над головой.
– В любом случае, – продолжил он со вздохом, – как ты знаешь, твой выбор – либо принять Нотте как спутника жизни. Или меня, – добавил он, свирепо глядя на Раффаэле, словно бросая ему вызов, в том числе и против себя. – Либо отказаться и отвергнуть нас обоих и продолжать жить своей жизнью.
Джесс кивнула, но затем заметила встревоженное выражение лица Заниполо и то, как все остальные внезапно избегали ее взгляда, и подозрительно спросила: – Почему у меня такое чувство, что это значит больше, чем просто сказать «Нет, спасибо» и улететь домой?
– Потому что ты не бисквитная булочка, девочка, – тихо сказал Васко.
Надеясь, что это означает, что она не была глупой, Джесс подняла брови. – А что еще значит «Нет»?
– Это значит, что твоя память будет стерта от всего, что имеет отношение ко мне, – тихо сказал Раффаэле, а затем поправил: – О нас, если быть точным, – он указал на людей вокруг нее.
Джесс замерла. – Стерта? Что это такое?
– Как это и звучит, – торжественно сказал Раффаэле. – Ты покинешь Пунта-Кану с каким-то смутным воспоминанием, что прекрасно провела время, но не вспомнишь ни меня, ни Зани, ни Санто, ни кого-либо из других бессмертных, которых ты здесь встретила.
– Или вообще бессмертных, – тихо добавила Ильдария. – Ты не вспомнишь, что мы существуем в этом мире. Ты можешь вернуться к чувству безопасности в своем невежестве.
То, как она это произнесла, сказало Джесс, что Ильдария снова копалась в ее мыслях, потому что это было именно то, о чем она мечтала раньше. И в то время Джесс не шутила. Или думала, что не шутит. Но, как ни странно, теперь, когда она знала, что это возможно, это не выглядело так привлекательно. «Не помнить, как встретила Раффаэле? Никогда не помнить, каким хорошим, добрым и заботливым он был? Или каким невероятным был секс с ним?» При одной мысли об этом ей казалось, что кто-то пытается вырвать ее сердце из груди.
– Ну что, девушка? – серьезно спросил Васко. – Что же это будет?
Охваченная паникой, Джесс замешкалась с ответом. – Ильдария сказала, что спутники жизни не могут читать или контролировать друг друга. Это правда?
– Да, – ответил Васко.
– Да, – в то же время заверил ее Рафаэль, а затем криво улыбнулся и добавил: – Вот что делает спутников жизни такими особенными. Каждый из них может быть самим собой. Мы можем расслабиться друг с другом, ослабить бдительность, не опасаясь, что кто-то будет совать нос в наши мысли. И, конечно же, неспособность контролировать друг друга также является преимуществом.
– Но почему? – спросила она.
– Потому что если есть способность, то есть и искушение использовать ее, – объяснил он, а затем, похоже, осознав, что она действительно не понимает, продолжил. – Подумай об этом. Что, если ты с кем-то споришь и уверена в своей правоте, но они упрямо отказываются признать это? Теперь представь себе тот же аргумент, но в то время как у тебя есть возможность просто изменить их мнение и заставить их смотреть на вещи по-твоему? Ты могла бы сопротивляться этому?
Джесс, конечно, хотела сказать «Да», но в мире было несколько довольно глупых людей, и она не была уверена, что не сможет просто воздействовать на них и заставить их смотреть на вещи по-своему, правильно или неправильно это, очевидно, считая правильным.
– Иметь пару, которую ты мог бы контролировать, означает побеждать в каждом споре, потому что ты можешь заставить ее согласиться с тобой, – тихо сказал Раффаэле. – Но это так же хорошо, как жить одному или с надувной куклой. Она будет делать то, что ты хочешь и когда ты хочешь, потому что у тебя есть такая возможность. – Он покачал головой. – Просто лучше и здоровее иметь настоящего партнера, с собственными мыслями и идеями, которого ты не можешь контролировать. Это и делает его особенным.
– Конечно, страсть к спутнику жизни тоже чертовски полезна, – напомнил ей Васко, явно чувствуя себя обделенным.
Джесс слабо улыбнулась ему, но спросила: – Это ужасно – пить кровь?
– Мы ее точно не пьем, – сразу же сказал Раффаэле. – По крайней мере, обычно нет. Обычно мы питаемся из пакетов с кровью, которая попадает на наши клыки. Они делают всю работу, нам не надо пробовать кровь на вкус, если мы этого не хотим.
– Неужели? – спросила она с облегчением, и ей показалось, что та часть, где нет вкуса, звучит хорошо. Джесс определенно не думала, что сможет проглотить кровь, если будет пить ее как томатный сок. Осознав, куда направляются ее мысли, Джесс покачала головой и выпрямилась. «Неужели она действительно собирается согласиться стать спутницей жизни Раффаэле и позволить ему обратить ее?» Джесс была почти уверена в этом. По крайней мере, она не могла смириться с мыслью отказать ему и стереть его из своей памяти, как будто он никогда не был в ее жизни. И теперь, когда они объяснили свое происхождение и убедили ее, что они не были какой-то злой, проклятой демонической расой существ, которые украли бы ее душу ... Но…
Подняв голову, она спросила Раффаэле: – А что, если они ошибаются?
– Кто? – спросил он в замешательстве.
– Нано, – объяснила она. – А что, если я соглашусь быть твоей спутницей жизни и окажется, что мы не ладим, или…
– Этого не случится, – твердо заверил ее Раффаэле, усаживаясь на кровать рядом с ней и серьезно глядя ей в глаза. – Я прожил долгое время и видел много, много пар спутников жизни, и ни одна из этих пар не была ошибкой. Я не знаю, как они это делают, или если это действительно нано, которые это делают, но как только бессмертный находит свою спутницу жизни, то никогда не ошибается. Мои собственные родители вместе дольше, чем я живу, и все еще очень счастливы вместе, а мои бабушка и дедушка вместе со времен Атлантиды.
– И ты уверен, что я именно такая? Что я для тебя спутница жизни?
– Sм, – сказал он торжественно.
– Но как ты можешь быть уверен?
– Потому что я не могу ни читать, ни контролировать тебя. Потому что мы наслаждаемся общим удовольствием. И потому что мой аппетит к еде и сексу вернулся. Все эти вещи вместе говорят мне, что ты моя спутница жизни.
Джесс задумалась о том, что его аппетит к сексу и еде вернулся, но пока оставила это, и спросила: – Но тогда как я могу быть возможной спутницей жизни для Васко?
Раффаэле перевел взгляд на Васко и вздохнул. – Это случается не часто, но иногда случается ситуация, когда один человек может быть спутником жизни двух разных бессмертных. Это всегда сложная ситуация, и болезненная для того, кого не выбрали. Но выбор должен быть сделан.
– Или мы могли бы разделить ее, – внезапно сказал Васко.
Джесс с удивлением огляделась по сторонам. Она даже не подумала об этом. Но и не думала, что ей этого хочется. Ей немного нравился Васко и теперь, когда узнала его лучше, наблюдая больше чем его восторг от ее «tuzzy-muzzy» и «jugs». Она даже уважала его за то, что он пытался помочь бедным бессмертным, которые не могли позволить себе кровь, в которой нуждались, но недостаточно, чтобы провести всю жизнь, слушая, как он извергает такие вещи, как позволь мне нащупать форель в твоей реке и грызть твои кувшинчики. – Она просто не могла этого сделать.
– Или я могу убить тебя, – вкрадчиво сказал Раффаэле.
Васко поднял бровь. – Значит ли это, что делиться нельзя?
Когда Раффаэле сердито посмотрел на него, он закатил глаза и пробормотал: – Вообще никакого чувства юмора. Повернувшись к Джесс, он спросил: – Так ты согласна быть спутницей жизни этого сухопутного бродяги или нет?
Джесс прикусила губу и попыталась представить себе это, а затем ее глаза закрылись, когда перспектива этого скользнула по ней. «Она могла бы получить все то, что сказала Ильдария и Васко, все, что хотела с Раффаэле. Она могла бы поехать с ним в Италию, поплавать в его бассейне, увидеть здания, которые он спроектировал, познакомиться с его семьей, как там, так и в Канаде. И она могла бы показать ему свой дом в Монтане. Они могли смотреть боевики, «Сверхъестественное» и разгадывать кроссворды, заниматься безумным горячим сексом на столе и у стены ... и, черт возьми, она хотела такой жизни», – призналась себе Джесс и открыла глаза, чтобы посмотреть на Раффаэле.
На мгновение посмотрела, и это было все, что она сделала. Продолжая пристально смотреть на него, она представила себе, что будет видеть его лицо каждое утро, когда откроет глаза, и каждый вечер, прежде чем закроет их. И представив себе прекрасных детей, которых он мог бы подарить ей, она улыбнулась ему. Вот и все, просто улыбка. Но этого было достаточно.
– Полагаю, это означает «Да», – проворчал Васко, когда Раффаэле улыбнулся в ответ. Но когда она наклонилась к Раффаэле, Васко рявкнул: – Даже не думай об этом, девочка. Вообще-то, слезь с моей кровати. Прочь, прочь, прочь.
