Текст книги "Немезида"

Автор книги: Линдсей Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Раб объявил, что шпион внизу. Увижу ли я его? Теперь всё было так; наверное, я к этому привыкну. Елена, должно быть, подстегнула прислугу, научив их не пропускать посетителей. Это давало зажиточному домовладельцу несколько минут, чтобы подготовиться – гораздо лучше, чем в те времена, когда любой незваный гость врывался прямо в мою обшарпанную квартиру, видел, чем я занимаюсь (и с кем), а затем заставлял меня слушать его историю, независимо от того, хотел я того или нет.

Я замер, размышляя о том, как быстро шпион выбрал момент – знал ли он, что мы избавились от пленника? Затем я пошёл в домашних тапочках его поприветствовать.

Преторианцев у него не было. Другого «Мелитана» тоже не было с ним. Он привёл пару низкосортных людей, но, когда я пригласил его наверх, он оставил их внизу, в прихожей. Не рискуя, я приставил рабов присматривать за ними. Я знал его, когда у него были только пехотинец с огромными ногами и карлик; позже он нанял профессионального информатора, но тот погиб при исполнении служебных обязанностей. Иногда с ним работала женщина. Эта парочка сегодня – на уровень выше обычных, бывшие солдаты, как я догадался, хотя и жалкие; в мирной провинции их бы отправили на вырубку дерна на валах, а на войне они стали бы расходным материалом, простым пушечным мясом.

«Я зашёл пожелать тебе удачи, Фалько, в праздник Деревенской Виналии», – увлёкся Анакрит. Я редко чтил праздники, будь то мистические или сельскохозяйственные; он, по моему опыту, тоже. Я сидел с ним в нашем отделе переписи, тщетно мечтая, чтобы он ушёл пораньше, чтобы поесть сардин на Рыбацких играх в Затиберине или почтить память Непобедимого Геракла.

«Спасибо, как вежливо», – я удержался и не принес бутылку из горного хрусталя с новым «гнилым» пивом.

Анакрит предпочитал осторожную трезвость во время работы – совсем не такой, как Петроний и я, которые при любой возможности пренебрегали осторожностью и жили на грани. Он не пытался выпросить себе праздничный напиток. Примечательно, что, как это было свойственно ему, он тут же потерял самообладание. Несмотря на то, что он, вероятно, потратил часы на оттачивание оправданий, он выпалил прямо: «Я потерял агента».

«Беспечный. Какое мне до этого дело?»

«В последний раз его видели возле твоего дома. Ты не будешь возражать, если я осмотрюсь здесь, Фалько?»

«Это вряд ли можно назвать дружеским жестом, особенно после того, как мы все так весело провели время на вашем жареном свином ужине! Впрочем, угощайтесь. Осмелюсь сказать, возражать бессмысленно. Если вы обнаружите его на моей земле, я потребую компенсацию за его содержание».

Этот краткий обмен шутками прервали вновь прибывшие. На мгновение мне показалось, что шпион всё-таки привёл гвардейцев. Кто-то по-военному постучал дверным молотком, но тут же в замке сердито заскрежетал ключ: Альбия.

Она снова бродила одна. Я знал, что Елена не смогла её найти, когда остальные ушли на Яникулан; я должен был отправить девушку дальше. Она выглядела недовольной, и, что любопытно, её сопровождал Лентулл.

«Спасибо, тюремщик, можешь идти!» – сердито приказала она ему. Она прошла через вестибюль. Будь моя воля, я бы приказал Лентуллу подождать, чтобы он мог объясниться, не привлекая внимания шпиона. Альбия повернулась от лестницы и яростно жестами приказала ему убираться.

Лентулл встал по стойке смирно и объявил: «Камилл Юстин просил меня вернуть твою молодую госпожу Фалько. Он видел её возле нашего дома, пристально смотрящую на нас – это у неё в последнее время вошло в привычку».

«О, Альбия!» Я боялся, что мне придется играть роль деспотичного отца.

«Подглядывание – не преступление», – прорычала она.

«Ты донимаешь сенатора», – не согласился я, слишком хорошо понимая, что Анакрит подслушивает. «Насколько я тебя знаю, девушка, ты изо всех сил стараешься, чтобы твой взгляд был оскорбительным. Лентулл, пожалуйста, извинись перед сенатором. Поблагодари Юстина за его любезное вмешательство и заверь их, что подобное больше не повторится».

«Просто гречанка испугалась», – сказал Лентулл.

Трибун сказал, что нам лучше сегодня же отвезти твою девчонку домой и поговорить с тобой об этом». Он лучезарно улыбнулся Альбии, выражая своё восхищение. «Она немного своеобразна, не правда ли?»

«Полтора», – проворчал я. «Анакрит, извини меня на минутку, пока я подготовлю награду для Лентулла...»

Анакрит отмахнулся от меня, поскольку теперь он мог подойти к Альбии. Я слышал, как этот мерзавец заявил, что если ей когда-нибудь понадобится убежище от семейных неурядиц, она знает, где его дом… Этот вечер обернулся катастрофой.

За спиной шпиона я быстро передал Лентуллу камею, прижав её к его ладони, как Авл передал мне. Будучи Лентуллом, он должен был подмигнуть, чтобы до него дошло. «Помнишь, как мы спрятали трибуна в моей старой квартире? Сможешь найти его снова – над прачечной «Орёл», на той улочке? Не мог бы ты заглянуть туда по пути домой?» – пробормотал я, – где в моей старой комнате есть тайник, и Лентулл пообещал спрятать камень.

Альбия оторвалась от Анакрита и ворвалась, думая, что я говорю о ней. Она почувствовала, что я договариваюсь с Лентуллом. «Я пойду гулять с Нуксом… если мне разрешат?»

«Тебя только что выпустили, но ты не пленник. Просто перестань преследовать Камилла Элиана и держись подальше от других мужчин». Я имел в виду шпиона. Лентулл был слишком груб, чтобы считаться с ним.

Я вернулся к Анакриту и его плану обыскать мой дом. «Кого ты ищешь?» Лучше спросить, чем признаться, что знаю. «Есть ли имя у твоей заблудшей овечки?»

«Государственная тайна», – пробормотал Анакрит, делая вид, что шутит.

«О, один из твоих драгоценных телохранителей, не так ли?» Это было всё равно что пытаться выжать сухую губку, которая три недели пролежала на солнце на причальной стенке. Он неохотно кивнул, поэтому я добавил: «Разве их не двое?»

А где второй? Неужели он не знает, чем занимается его брат?

Анакрит бросил на меня подозрительный взгляд. «Откуда ты знаешь, что они братья?»

«Они выглядят как братья, и в каком-то мимолетном разговоре они сказали мне,

Ты идиот. Я не трачу время, пытаясь выведать грязные подробности о твоих бесполезных сотрудниках.

Затем Анакрит принялся заглядывать во все наши комнаты наверху, пока я неторопливо бродил рядом с ним, проверяя, не увидел ли он ничего слишком личного. Я посоветовал ему заглянуть под кровати, если знал, что там есть ночные горшки; жаль, что мы не поставили хитрые крысоловки прямо в шкафы. Игрушечный ослик свалился со ступеньки и чуть не сбил шпиона с ног, но кровати были аккуратно заправлены, ставни закрыты, лампы убраны и наполнены. У нас был персонал; порядок просочился в мою домашнюю жизнь, словно протекающая канализация. Ни один из рабов не был замечен роющимся в бумагах или сундуках с деньгами, никто не трахался в гостевых комнатах или не играл сам с собой в одиночестве в бельевых шкафах. Что-то в Анакрите заставило их всех поспешно искать укрытие, хотя я, их хозяин, вселяющий уверенность, сопровождал его, все еще зажав под локтем полупрочитанный свиток Горация и выражая на лице страдальческое терпение к его проклятому вторжению.

Мы заглянули в каждую комнату, а затем вышли на террасу на крыше. «Если он здесь, я его сброшу». К этому моменту я уже был резок. «Это зашло слишком далеко».

Что происходит?'

«Я же говорил вам, мой агент пропал. Я должен его найти. У него, во-первых, есть семья. Если что-то случилось, они захотят узнать».

«Женат?» Я ощутил странную потребность узнать. Я прожил три решающих дня в жизни этого человека. Его достойное существование завершилось в моём доме. Мы с Петронием были его последними цивилизованными контактами. Вспомнив яростное сравнение Елены, я подумал, не развивают ли убийцы-психопаты такое извращённое чувство родства со своими жертвами.

«Да, жена есть, или, по крайней мере, я так думаю».

«Родители живы?»

'Нет.'

«И у него есть брат, который похож на близнеца».

«Они не идентичны»

«О, так ты что-то о них знаешь, Анакрит?»

«Я забочусь о своих людях. Отдайте мне должное за профессионализм».

«Безупречный работодатель! Вероятно, он стал жертвой уличного грабителя, или его сбила повозка и увезла в лечебницу. Попробуйте храм Эскулапа. Может быть, он сбежал, потому что не выносил свою рабочую обстановку – или не выносил своего начальника».

«Он бы от меня не убежал», – сказал Анакрит со странным выражением лица.

Мы спустились вниз. Достигнув нижнего зала, Анакрит решил обыскать комнаты на первом этаже. «Мы ими не пользуемся, – сказал я. – Слишком сыро».

Он настаивал. Казалось, он готов был сразиться со мной, но я не стал возражать.

Заглянув в комнату, где мы держали пленника, Анакрит тихонько шмыгнул носом. От его пропавшего человека не осталось и следа, хотя, словно ищейка, шпион, казалось, питал сомнения. Если бы я верил в сверхъестественные силы, я бы подумал, что он улавливает ауру терзающейся души. Комната была пуста, если не считать тщательно выскобленной скамьи у стены. Пол и стены выглядели безупречно чистыми.

Воздух был чист, лишь слабый запах пчелиного воска чувствовался там, где доски недавно отполировали.

«Я использовал это как камеру заключения, – мягко сказал я Анакриту. – Для рабов моего покойного отца...» Упоминание о моей утрате заставило этого мерзавца смириться. Я...

Хотелось пнуть его. «Пока я оценивал, какие из них предназначены для рынка рабов.

И если вы, как вмешивающийся государственный аудитор, намереваетесь спросить – да, я заплатил четыре процента налога с каждой проданной мной машины».

«Я и не думал подразумевать иное, Марк». Каждый раз, когда Анакрит называл меня Марком, это лишь напоминало мне, насколько невозможно называть его «Тиберием».

В конце концов он ушёл. Я гадал, вернётся ли этот непредсказуемый мерзавец для новой попытки. Анакрит часто выполнял задание, а через полчаса вспоминал о трёх вещах, которые он упустил.

Его «поиск» был лишь поверхностным. Он мог быть неумелым, но мог быть и более тщательным, когда у него было настроение. Сегодня вечером он просто небрежно прошёлся по моему дому. Я даже подумал, не отложил ли он свой визит до этого момента, потому что всё это время знал, где находится агент, и хотел избавиться от него, чтобы не платить ему зарплату. В конце концов, он знал, что я всегда обнаруживаю слежку и…

Он бы воспротивился. Он только что заявил, что является обеспокоенным начальником. Когда Мелитан пропал, ему не должно было потребоваться три дня, чтобы принять меры.

К счастью, в глубине души Анакрит был настолько одержим идеей перехитрить меня, что, когда мы вступили в ментальную схватку, он почти ничего не замечал. Казалось, он не замечал, что, пока я его выгуливаю, моё сердце учащённо колотится. Когда Альбия ушла с Лентуллом и позвала Нукс на прогулку, эта сумасбродная дворняга с энтузиазмом сбежала вниз. Наша собака несла свою последнюю игрушку. Это был короткий кусок верёвки; она любила драться за него, хватаясь за него как сумасшедшая, тряся из стороны в сторону и рыча от возбуждения. Нукс предложил бы Анакриту поиграть в перетягивание, прояви он хоть малейший интерес. Вместо этого, бешено виляя хвостом, она помчалась за Альбией.

Насколько я мог судить, шпион не заметил, что любимая новая игрушка моей собаки когда-то была удушающей веревкой его агента.

XLVI

Анакрит не осмелился лично обыскать квартиру Майи, хотя и послал туда двух своих бывших солдат. Они были очень вежливы, особенно когда обнаружили, что там были только Марий (тринадцати лет) и Анк (десяти лет). Их, должно быть, предупредили, что там будет дерзкий нахал и, возможно, крупный разгневанный вигил, поэтому, обнаружив учёного мальчика и его очень застенчивого младшего брата, они оказались в затруднительном положении. Мой старший племянник хотел стать учителем риторики; поэтому Марий практиковал на них юридический диспут (права римского домовладельца), пока они быстро осмотрелись, ничего не нашли и скрылись.

Петроний узнал об этом позже. Он бы, наверное, разгневался, но к тому времени произошло нечто серьёзное. Настолько серьёзное, что, поскольку в квартире не было причинено никакого вреда, он не стал вмешиваться в этот вопрос. Впрочем, он принял это к сведению. Он добавил это к длинному списку безобразий, за которые Анакриту однажды придётся заплатить.

Я собирался отправиться на виллу Елены, когда получил интригующее приглашение. Мне предстояло встретиться с Петронием в баре «Леопард», который мы никогда не посещали. Он предложил мне взять с собой помощников Камилла. Зашифрованная записка в его послании предупреждала нас: « Играйте по правилам Иски». Только я знал, что это значит: речь шла о тайном военном суде, в котором мы когда-то участвовали. Значит, это была встреча особой важности, которую следовало скрыть от властей. Ничто из того, что было сказано сегодня в «Леопарде», впоследствии не будет признано. Никто не мог нарушить доверие. И для меня это был тонкий намёк на то, что кто-то из высокопоставленных…

– – Анакрита? – – собирались официально выгнать.

Элиан и Юстин были взволнованы и охотно явились ко мне домой. На мгновение возникла напряженность, когда Альбия вошла в зал, пока мы собирались. Я услышал, как Элиан умолял ее: «Неужели ты хотя бы поговоришь со мной?»

На что Альбия холодно ответила: «Нет!» Она выбежала из дома, одарив меня презрительным взглядом за то, что я связался с Авлом. По крайней мере, на этот раз я знал, что она не бросится к Капенским воротам, чтобы его преследовать.

«Ты идиот!» – сказал Квинт своему брату, который не стал этого отрицать.

Когда мы подошли к бару, Петроний уже был там. С ним был мужчина. Заведение было просторным. Они сидели в дальней комнате, которую им удалось сохранить в одиночестве. Вероятно, за это деньги переходили из рук в руки.

Последовали краткие представления. «Это Сильвий. Он сам расскажет вам, чем занимается, – насколько он может рассказать».

Шашечную доску и фишки нам выделили в номер, чтобы прикрыть наше присутствие; мы выглядели как нелегальный игорный консорциум. Пока заказывали напитки, я оценивающе посмотрел на Сильвия. Он был худым, презрительным, способным. Может, чуть за пятьдесят. Полубритая седая голова. Одного пальца не хватало. Обошёл все дома.

– в хороших отношениях с хозяевами, возможно, даже в лучших отношениях с их жёнами. Я бы не хотел, чтобы он жил в моём доме. Это не значит, что я не могу с ним работать – совсем нет.

«О чем ты думаешь, Фалько?» – спросил Петро с мягкой улыбкой, которая означала, что он знает.

«Сильвий – один из нас».

«С уважением», – сказал Сильвий. У него был приятный баритон, который в своё время заказал немало бутылок. Он проводил долгие ночи в прокуренных барах за разговорами. Либо он был лириком, либо торговцем кастрюлями, либо торговал информацией.

Напитки принесли. Гарниры принесли одновременно в глиняных блюдах. Официанту больше не придётся нас беспокоить.

Я видел, как Сильвий разглядывает двух молодых Камиллов. Петро, должно быть, дал ему общую информацию о нас. Они оставили свои безупречные тоги в сушильном шкафу и были одеты профессионально: нейтральные туники, прочные ремни, поношенные ботинки, без броских металлических пряжек или бирок на шнурках. Никто из них не увлекался украшениями, хотя у Авла было довольно широкое новое золотое обручальное кольцо; Квинт был без своего, но, мне показалось, что он был на нём, когда сопровождал жену на вечеринку к шпиону. В Субуре этих двоих можно было легко пронести по переулку, не вызвав набега карманников, хотя им ещё предстояло научиться проходить по улицам совершенно незамеченными. По крайней мере, теперь они выглядели так, будто могли предвидеть надвигающуюся беду. По мере того, как они становились всё толще в свои двадцать с небольшим, каждый выглядел так, будто мог бы оказаться полезным, когда эта беда настигнет его. Их волосы были слишком длинными, а подбородки слишком гладко выбритыми, но я знал, что если нам скоро предстоит действовать, они с удовольствием…

сами по себе более неряшливыми.

«Они подойдут, они в форме», – сказал я вполголоса. Сильвий услышал это, не проронив ни слова. Оба Камилли заметили этот обмен репликами. Ни один из них не вспылил. Они уже привыкли мириться с тем, как люди постепенно становятся приемлемыми в новых профессиональных отношениях. Когда работа была опасной, каждый должен был сам судить о людях, с которыми ему предстояло иметь дело. Авл откинулся на спинку скамьи и по очереди подверг Сильвия пристальному взгляду.

Мы тихо подняли тост, а затем снова поставили свои кубки, когда Петроний приготовился говорить.

«Это из-за нашего дела Модеста?» – Квинтус, побывавший с нами на болотах, слишком разгорячился и вмешался. Я приложил палец к губам. Квинтус добродушно пожал плечами в знак извинения.

Петро медленно начал: «Марк Рубелла, мой трибун, представил мне Сильвия, но официально Рубелла никогда не встречался с Сильвием, как и я. Официально мы передали дело в надёжные руки честных преторианцев вместе с их интеллектуальным товарищем, шпионом Анакритом. Взаимодействие с его организацией плохое. Мы все позволили Анакриту играть самому».

Авл спросил, понизив голос: «Кто такие „мы все“? Вигилии, преторианцы и кто там ещё из людей Сильвия?»

Петро сатирически прорычал: «Вот как работает сотрудничество, ребята». Он продолжил лекцию, которую я уже слышал от него раньше: «Преторианская гвардия обеспечивает безопасность Императора – отсюда и связь с разведкой».

Тит Цезарь командует ими, чтобы держать их под контролем, но кто будет контролировать Тита? В наши дни они тратят много времени на аресты тех, чьи лица Титу не нравятся. Расстроив Анакрита, мы можем оказаться в числе тех, кто находится рядом. Городской префект – управляющий Римом. В его обязанности входит расследование тяжких преступлений.

Обратите внимание. Затем идут дозорные. Обязанности: вынюхивать пожары, задерживать уличных воров, ловить беглых рабов. Когда мы ловим мелких преступников, мы наказываем их на месте, в противном случае мы передаем их городскому префекту, который предъявляет им официальное обвинение. Итак, ещё один момент, Элиан: у нас налажена хорошая связь с городскими властями. Очень хорошо.

Я оперся на локоть и указал указательным пальцем на Сильвия. Сильвий кивнул.

Он принадлежал к городским когортам.

Камиллы наблюдали за этим обменом репликами. Юстин многозначительно спросил: «Гвардия и городские жители живут в одном лагере. Разве они не естественные союзники?»

«Можно так подумать», – признал Сильвий. «Хотя недолго. Ты ни разу не замечал своими зоркими глазами, как преторианцы ведут себя словно боги, глядя на урбанистов свысока, как на своих бедных родственников, – и при этом считая вигилов жалкими бывшими рабами, которыми командуют бывшие офицеры». Петроний выплюнул оливковую косточку. «Пожалей жалкого урбана, который поверил мифу о том, что легко перейти из одного отделения в другое, одними лишь талантами и заслугами», – с недовольством продолжил Сильвий. Я подумал, не это ли он пытался сделать, но потерпел неудачу. «Ни один вигил, подозреваю, не стал бы тратить время на размышления о том, что такое возможно».

Ах. Расскажите это Маркусу Рубелле, чьей мечтой было подняться на снежных крыльях и надеть преторианскую форму.

«Значит, ты работаешь в Риме», – настаивал Авл на своем Сильвии.

«Лично я – нет».

Мы все подняли брови – за исключением Петрония, который спокойно допил свой напиток и ждал объяснений от Сильвия.

«Преторианцы, – с лукавым удовлетворением сказал Сильвий, – должны оставаться с императором. Городские когорты могут свободно разгуливать. В нашу компетенцию входят тяжкие преступления...

«Не только в городе, но и в любой точке радиусом в сто миль. Потому что, видите ли, любая ужасная преступная деятельность в этом районе может повлиять на священную столицу».

«Теперь всё понятно», – сказал Элиан. Даже в трясущихся руках Минаса из Каристоса он получил достаточно юридической подготовки, чтобы разбираться в юрисдикциях.

«Например, дело Модестуса досталось бы вам?»

«Да, но этого хочет Анакрит».

'Так?'

– В Антиуме есть судья…

Юстин рассмеялся: «Человек-невидимка!»

Настала очередь Сильвия поднять бровь.

«Когда Модест и Примилла исчезли, из Анция был отправлен отряд на разведку. Прежде чем Анакрит вмешался и пресек наши действия, Фалькон, Петроний и я пытались связаться с магистратом, но он отказался встретиться с нами».

«Ты решил, что Анций потерял всякий интерес?» – предположил Сильвий. «Нет, ребята, в этом человеке есть нечто большее. Когда он ничего не нашёл в сырой воде,

болота, правда, он вернулся домой и, казалось, не высовывался. Можно подумать, что он просто проводит жизнь, наслаждаясь морским бризом в Анции, но у этого пляжного бродяги в тоге есть чувство долга – по гражданской порядочности он мог бы быть одним из наших опрятных, здравомыслящих, хлебающих овсянку предков. И бюрократия его не пугает. Удивительно, но он продолжал копать. Он просматривал записи. И вот в один прекрасный день он развлекал городского префекта – нашего любимого командира, который, надо признать, отправился в Анцию на казённые расходы, чтобы разведать виллу подешевле, дабы успокоить свою сварливую жену. За изысканным обедом мужчины обменялись весьма старательными фразами. Не стесняйтесь восхищаться.

Авл наклонился, зачерпывая морепродукты из тарелки. «Что они нашли?» Он не был склонен к замысловатым историям. Минас, вероятно, считал Авла не прирождённым юристом, но его прямолинейность меня удовлетворила.

«Судья расследует сообщения о пропавших людях, в основном во время путешествий, что вряд ли вызвало бы серьёзный общественный резонанс. Был составлен список. В сельскую местность были отправлены патрульные, некоторые с длинными зондами. И они обнаружили, – сказал Сильвиус, наслаждаясь холодом, который он нам дарил, – две пары тел».

Авл вывалил пережеванную голову креветки в пустое блюдце. «Пока».

Сильвиус посмотрел на меня с лёгкой долей сарказма. «Он всё понял!»

«Спасибо. Я спас его от гибели: армия и дипломатия – он был медлительным и ленивым, пока я не занялся его обучением...» Пока Авл тихонько кипел от злости, я надавил на Сильвия: «Ты работаешь за пределами Рима – значит, когда большой клоп из Антиума поговорил с городским командующим, тебе поручили это дело?»

«Всё верно. „Офицер связи“. Он держит местных жителей в курсе событий, одновременно давая им уверенность в том, что они контролируют ситуацию».

«Вы сами видели тела?»

Он слегка поерзал на скамейке, охваченный воспоминаниями. «Да, одна партия ещё на месте. Это были старые кости. Опознать было нечего. Одна пара гораздо моложе другой. Могилы неглубокие, по одной траншее на каждое тело, по две пары лежали рядом друг с другом – не более трёх метров друг от друга – но две пары находились на расстоянии полумили друг от друга. Чтобы найти ещё, придётся много копать. Местные всё ещё ищут. А мы пока это в тайне».

«Скоро люди узнают».

«К сожалению, так и будет, Фалько. Поэтому нам нужно действовать. Меня послали в Рим, чтобы поднять этот вопрос, но я узнал, что дело Модеста передали шпиону. Мне противно. Это не работа для Анакрита. Мы, Урбаны, не пойдем ему на уступки и преторианцам. Поэтому наш префект поговорил с префектом вигилей. Теперь меня послали связаться с вами, ребята, очень, очень тихо. Крайне важно, чтобы преторианцы ничего не узнали, пока не возникнет необходимость, а пока мы не произведем аресты, Клавдии тоже не должны знать».

Мы все вдыхали или свистели сквозь зубы.

Петроний отодвинул свой кубок. «Я хотел бы узнать больше об обстоятельствах этих смертей. Как, когда, где, кто?»

«Могилы находятся в нескольких милях от Анция. Самые старые, только скелеты, могут быть возрастом в несколько десятилетий. Остальные, возможно, пятилетней давности. Как можно это определить?»

Для обсуждения был вызван могильщик из некрополя, но он не смог сказать ничего более конкретного. Из-за их состояния невозможно определить, что с ними сделали, хотя на костях могут быть следы порезов. Мы не можем установить имена – никаких зацепок для идентификации, хотя, используя список пропавших без вести, мы можем делать предположения.

«Как их клали в могилы?» – спросил я.

«Руки натянуты до упора – как у Модеста и того гонца».

«Руки отрезаны?» Это был Петро.

«Нет. У одного трупа не хватало руки, но могила была потревожена, вероятно, животными. У другого была оторвана нога – возможно, он выгнал её, и за это его как-то наказали».

«Есть ли какая-нибудь одежда или другие предметы?»

«Ничего полезного. В основном тряпки. Никаких денег или ценностей. Кстати, всё выглядело аккуратно. Маркус Рубелла сказал мне, что похороны курьера выглядели поспешными?»

«Мы не будем предвзято относиться к курьеру, – сказал я Сильвию. – Даже Анакрит, судя по тому, что он мне рассказал, считает, что это может быть отвлекающим манёвром… Может быть, это он всё это время пытался отвлечь внимание от связи с Понтом, чтобы защитить Клавдиев».

«Зачем ему заботиться об этих ублюдках?»

«Кто знает? Ты его встречал? Знаешь, какой он?»

Сильвий презрительно сплюнул.

После небольшой паузы Петро продолжил придираться: «Дали ли ваши четыре тела какие-либо намёки на убийцу? Например, их было больше одного? Оставались ли они на месте преступления после этого, чтобы совершить дальнейшие осквернения?»

Сильвиус уже уплетал закуску, не обращая внимания на обсуждаемую тему. «Места были слишком старыми. Я бы даже не сказал наверняка, что смерти произошли именно там, где мы нашли могилы. Две из них были в уединённом месте. Это глубокий овраг, место, от которого веяло настоящим злом. Мы ненавидели там находиться».

«Овраг?»

«Водоканал, размытый рекой во время паводка. Пересыхает летом».

Петро отодвинулся от стола, сцепив руки. «Итак, вот в чём вопрос: почему вы решили, что ваши очень старые тела, обнаруженные недалеко от Анция, связаны с семьёй Клавдиев, которая живёт – если можно так выразиться – далеко-далеко, за болотами?»

Сильвий замолчал. Он любил извлекать выгоду из ситуации. Мы все ждали.

«Петроний Лонг, вот в чём мне нужна твоя помощь. Есть свидетель».

'Что?'

«Где-то в Риме, надеемся. Десять лет назад молодой человек упал в уличный бар недалеко от Анция. Он был в истерике и утверждал, что двое злодеев сбили его с дороги и чуть не убили. Один из них, казавшийся дружелюбным и услужливым, заманил его, а затем внезапно набросился на него и отвёл к сообщнику, крайне зловещему существу. Он явно планировал совершить ужасные деяния. Намеченная жертва каким-то образом ускользнула от них».

Сам Сильвий содрогнулся, а мы все заерзали на своих местах и отреагировали по-разному.

«В то время никто не обратил на это особого внимания. Если и было какое-то расследование, то оно быстро сошло на нет. Все местные теперь думают, что это была пара Клавдиев...

Нобилис и один из его братьев. Их не допросили и не привели к жертве для опознания. Они, должно быть, считают, что им всё сошло с рук. Но мы знаем, что молодой человек приехал из Рима, что, конечно же, не помогло бы ему привлечь внимание в Лациуме. Считается, что после пережитого он вернулся домой. Итак, настоятельно рекомендуем капитана стражи с интересными друзьями… – Сильвий поднял кубок в знак приветствия Камиллов и меня. – Прошу вас помочь мне найти его.

XLVII

Всё, что им было известно, – это то, что молодого человека, чудом избежавшего наказания, звали Волузиус. Считалось, что он был учителем. У Сильвия не было точных данных о его адресе в Риме. Петро уже пытался обратиться в гильдию учителей. Какой-то высокомерный чиновник, возможно, заметив, что Луций Петроний презирает формальное образование, сказал, что попросит своих членов, но это, вероятно, займёт время.

Петроний проклял его за кусок потрохов, но ему удалось сохранить этот вид, пока он не остался один. Может быть, мастер гильдии окажется полезным.

Неправильно. Он не стал «консультироваться со своими членами» – другими словами, он даже не потрудился. Он сказал, что в его текущем списке нет члена с таким именем, и никто никогда не слышал о Волузии. Он заявил, что этот парень, должно быть, самозванец. Петроний спросил, зачем кому-то вообще опускаться до того, чтобы лживо утверждать, будто он зарабатывает на жизнь избиением школьников? Мастер гильдии предложил продемонстрировать свою технику большой палки. Петро ушёл, не торопясь, но и не задерживаясь.

В отрядах бдительностей ведутся списки некоторых нежелательных профессий (например, моей), хотя учителя в них не входят. Выдавать себя за учителя, как и предполагал мастер, должно быть противозаконно, но и для этого списков не существовало: вероятно, из-за низкой оплаты мошенничество было крайне маловероятным.

Краснуха всё ещё отказывалась отпускать Петрония из Рима. Поэтому к тому времени, как наша встреча закончилась, я вызвался снова съездить в Анций, чтобы снова опросить людей в баре, куда десять лет назад сбежал Волузий, крича о помощи. Если бар всё ещё существует, в чём Петроний сомневался, кто-нибудь наверняка вспомнит истеричного юношу, падавшего на стойку с криками о том, что его похитили, и напуганного до смерти. Даже в сельской местности это, должно быть, более необычно, чем телята, перееханные повозкой с сеном.

Бар был там. Его продали новому владельцу, который ничего не знал об инциденте. Его клиентура изменилась. Они тоже ничего не знали.

По крайней мере, так мне сказали эти ублюдки.

Я спокойно указал, что если они оставят этих убийц на свободе, один из них

может однажды стать телом в неглубокой могиле.

«Никогда!» – заверил меня косоглазый овцехвост. «Мы все прекрасно знаем, что не стоит принимать приглашение Клавдия Пия прогуляться по болотной тропе и посмотреть коллекцию копий его брата».

«Кто упомянул Клавдия Пия?» – спросил я ровным тоном.

Он быстро передумал. «Ты это сделал!» – рявкнул он. «Не так ли?»

Все согласились, что я это сделал, хотя было очевидно, что я этого не делал. Так что, вопреки ожиданиям, я выяснил, кто заманил жертв, хотя этот робкий разговор нельзя считать доказательством.

«Кто-нибудь видел здесь Пия в последнее время?»

Конечно, нет.

«Итак, расскажите мне о «коллекции копий». Откуда вы знаете, что это была приманка?»

«Так сказал учитель».

«Я думал, ты ничего не знаешь об учителе?»

«О нет, но именно так считают все люди здесь».

«Знают ли здесь ещё что-нибудь? Копья какого брата, например, предлагались?»

«О, Нобилис, непременно да. У Пробуса есть кое-что, но ничто не сравнится с этим».

«Были ли в последнее время случаи наблюдения Нобилиса?»