Текст книги "Звездная ведьма (ЛП)"

Автор книги: Линда Джонс Уинстед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Но сейчас единственной целью было благополучно вывести Айседору из дворца. За стенами здания и на близлежащих улицах города шла ожесточённая борьба, однако из-за колоссального перевеса сил мятежников стражи не имели ни малейшего шанса на успех. Что за люди добровольно шли на смерть ради такого правителя, как Себастьен?

На подходе к десятому уровню, Лукан заметил неподвижную фигуру ведьмы, и его сердце пропустило удар. Он крепко связал старуху, прежде чем оставил в комнате, где держали в плену императрицу. Наверняка Джедра освободилась с помощью магии. Она погибла от нанесённой им раны или кто-то добил её при попытке спастись?

Не успел он сделать второй шаг, как увидел ещё одно тело и понял, что случилось. У стены полусидел столь же безжизненный, как ведьма, император Себастьен и смотрел в пространство остекленевшими глазами. Со вспышкой надежды Лукан глянул вниз на его окровавленную правую руку, но кольца на мизинце не было.

Айседора отложила в сторону свой меч и прижала три пальца к шее ведьмы, безрезультатно ища признаки жизни. Потом повернулась к императору и, несмотря на очевидность ситуации, проверила его пульс тоже.

– Выглядит так, будто они убили друг друга, – сказала она.

– Не могу сказать, что сожалею о смерти кого-то из них, – Лукан поднял меч Айседоры и, посчитав, что тот ей больше не понадобится, вложил в ножны у себя на боку.

Айседора взглянула на него с заметным раздражением.

– Да, но кто нам расскажет, где Лиана и дети? В безопасности ли они? Может, перед смертью он их где-то спрятал? Как мне убедиться, что я выполнила свою миссию, если не найду Лиану?

Айседора встала, оперевшись о предложенную Луканом руку.

– Похоже, придётся спросить твою сестру.

– Ты всегда утверждал, что не приемлешь магию, – мрачно обронила Айседора.

– Да, я не хочу с ней соприкасаться. Но если талант Жульетт тебе поможет, то мы им воспользуемся. – Он не выпустил руку Айседоры. – Я никогда не отказывался от света волшебников, любимая. Обращение к твоей сестре за указанием направления – это то же самое. Теперь идём. Новость о смерти императора положит конец сражению.

– Хорошо. – Айседора переплела свои пальцы с его.

– И как только мы выясним у твоей сестры местонахождение императрицы, я ещё раз попрошу тебя выйти за меня замуж. Никогда не думал, что придётся почти умолять женщину выйти за меня.

– Да, в этом отношении ты очень самонадеян.

Взявшись за руки, они направились к выходу, но прежде, чем вышли наружу, откуда доносились громкие звуки сражения, Айседора призналась:

– Не хочу возвращаться сюда. Никогда.

– И не вернёшься, – сказал он, счастливый от возможности выполнить это её желание.

– И я надеюсь, что мне никогда больше не придётся браться за меч.

– Я защищу тебя своим мечом, и другой тебе не понадобится.

Возле главных ворот он взобрался на каменную стену, окружавшую и защищавшую дворец, и оглядел раскинувшуюся перед ним картину. Повсюду сражались солдаты. Энвинцы Жульетт, мятежники Эрика и стражи, отрёкшиеся от своего императора. С запада воины Круга и представители трёх кланов Трайфина стремительно пробивались вперёд к центру побоища. Во всех направлениях мужчины схватывались друг с другом... солдаты Себастьена и Эрика.

Лукан приложил руки ко рту и закричал:

– Император Себастьен мёртв! – на его объявление не последовало никакой реакции, поэтому он прокричал снова, на сей раз громче. Несколько человек обернулись, но слишком мало. Что ему делать? Спустившись со стены в гущу сражения, он донесёт весть лишь до нескольких людей. Извещение всех воюющих сторон таким способом займёт слишком много времени.

– Любимый, – позвала Айседора, и он осознал, что она уже не в первый раз пытается привлечь его внимание.

Лукан опустил на неё взгляд. Со слегка запрокинутой к нему головой, растрёпанными от суматошного дня волосами, в помятом платье она выглядела прекраснейшей из женщин.

– Я могу помочь, если ты позволишь, – предложила она и медленно подняла руку.

Мгновение поколебавшись, Лукан сел на стену, наклонился и протянул руку. Когда она вложила в неё свою ладошку, он ухватил Айседору покрепче и поднял к себе. Забравшись наверх, она встала, и, немного помедлив, бросила неуверенный взгляд в его сторону.

– Колдовство тебя не коснётся, – тихо объяснила она, – только поможет.

Лукан кивнул, тогда она встала лицом к развернувшемуся на улицах Арсиза сражению, подняла руки и произнесла:

– Лелих энтэжа, – потом посмотрела на него и чуть тише перевела: – Услышьте меня.

Лукан снова прокричал новость о смерти Себастьена. На сей раз, к нему обернулись многие. Мечи опустились, уставшие мужчины перестали драться и уставились на Лукана, словно в ожидании продолжения. Несколько солдат продолжили биться, то ли потому что не услышали, то ли не заинтересовались известием. Лукан в очередной раз выкрикнул сообщение, и ещё часть сражавшихся остановилась. Постепенно, с помощью других солдат, баталии на окровавленных улицах закончились.

Пыл битвы угас, солдаты занялись поиском раненых друзей и оплакиванием погибших.

Лукан спрыгнул со стены и изящно приземлился на ноги, потом помог спуститься Айседоре. Он никогда не питал любви к колдовству, но сегодня она позаботилась о его желании не соприкасаться с магией и использовала свой могущественный дар во имя добра.

– Ты хорошая женщина, Айседора Файн, – сказал он, – столь же благородная и храбрая, как любой воин Круга.

В её темных глазах проскользнула неуверенность.

– Нам надо поспешить к Жульетт.

Когда судьба императрицы и детей прояснится, неуверенность Айседоры развеется. Как только она выполнит свои обязательства, в её глазах и сердце будет гореть только любовь.

Лукан повёл Айседору по улицам, бдительно защищая не только от недавно сражавшихся здесь мужчин, но и от окружающих сцен смерти. Она была нежной женщиной, нетерпимой к подобному уродству. Он даже не подозревал о существовании столь добросердечных ведьм, но ведь на его мнение о владеющих магией женщинах влияло давнее, непонятное на тот момент предсказание.

Зайблину следовало высказываться конкретнее.

Они одолели чуть больше половины пути через город, когда Айседора, ахнув, выпустила его руку. Повернулась и, не обращая внимания на окрики, куда-то стремительно помчалась. Он последовал за ней. Отбежав совсем недалеко, она опустилась на колени возле распростёртого на земле солдата. Лукан видел только порванный плащ, неподвижную руку и длинную прядь непривычно пёстрых, окровавленных волос.

– Нет, нет, нет, – твердила Айседора, перекатывая мужчину на спину.

Кейн Варден не умер, но был недалёк от ухода из этого мира.

22 глава

Айседора указывала путь в лагерь, Лукан с двумя повстанцами, созванными на помощь с улиц Арсиза, несли Кейна следом в наспех сооружённых носилках. Он получил ранение в голову, и хотя Айседора не нашла никаких опасных для жизни травм, ни разу не пошевелился, не застонал и не дёрнулся.

Совсем недавно она его ненавидела. За то, что прикоснулся к Софи, а потом оставил, за то, что вернулся и влюбил в себя младшую сестру Файн. Теперь от ненависти не осталось и следа. Солдат, впустивший в сердце любовь к семье и детям, обладал искупляющими качествами и заслуживал долгой жизни.

И потом, его гибель разобьёт Софи сердце. Возможно, сестра всегда понимала, что из-за проклятия они с мужем проведут вместе совсем мало времени, но это нисколько не облегчит ей потерю любимого человека.

Так же, как Айседоре нелегко будет видеть уходящего Лукана. Если у них не получится снять проклятие в ближайшее время, так и случится. Кейн умрёт, а Лукан сбежит. А как же Рин? Он до тридцати имел в запасе ещё несколько лет и, откровенно говоря, был не совсем человеком. Спасёт ли это его от проклятия? Трудно сказать. Если нет, годы пролетят быстро, и совсем скоро Жульетт также придётся похоронить любимого мужа.

Младшая сестра Файн уже прикоснулась к тому, что считала невозможным, как и предсказал Тэйн, но прежде чем удастся победить проклятие, необходимо отыскать ещё два чуда. Айседора почти не надеялась на такую удачу.

Софи заметила Айседору, как только их группа вступила в лагерь, широко улыбнулась и встала, прижимая к груди новорожденного Дарэна.

– Наконец-то! – воскликнула она, взволнованно спеша им навстречу. – Как же я рада вас видеть. Ты нашла Лиану с детьми? Видела Кейна? Милз рассказал о гибели Себастьена. Я знаю, неправильно желать кому-либо смерти, но не могу сказать, что... – Софи застыла, увидев лежащего в носилках человека, и едва слышно прошептала: – Нет.

– Кейн почти не потерял крови, – постаралась успокоить Айседора. – Он получил удар по голове, но это всё.

– Его убьёт не удар, а проклятие. Ты же знаешь, через пару месяцев Кейну должно исполниться тридцать. – Софи не плакала, не кричала. Наоборот, выглядела решительной и собранной, зашагав рядом с носилками, чтобы указать путь к своей палатке. – Необходимо покончить с проклятием. Пережив столько испытаний, открыв в себе новые способности, уверена, мы справимся с тем, что раньше казалось невозможным.

– Нам троим придётся объединиться, – Айседора предпочла бы рассказать о пророчестве Тэйна обеим сёстрам одновременно, чтобы не повторяться. – Где Жульетт?

Софи раздражённо фыркнула, придерживая для мужчин с носилками откидную створку палатки.

– Утром, вскоре после твоего отъезда, ушла с мужем в лес. За ними последовали двое её телохранителей.

– К полю битвы? – Айседора на миг ужаснулась, представив нежную Жульетт посреди сражения.

Софи помотала головой.

– Вряд ли. Они направились в противоположную сторону.

– И Жульетт не сказала, куда?

– Нет.

Мужчины аккуратно переложили Кейна на соломенный тюфяк, Софи встала на колени возле мужа и без намёка на слезы или панику потребовала:

– Мне нужна тёплая вода и чистые тряпки.

Один из солдат кратко кивнул, будто привык исполнять её приказы. Лукан кивнул Айседоре и вышел, несомненно, собираясь дожидаться, пока она закончит здесь свои дела.

Айседора помогла новоиспечённой матери умыть и перевязать мужа. Взяла Дарена, когда Софи понадобились две свободные руки, потом вернула ребёнка матери, а сама прочитала простые защитные чары, которые, как она надеялась, помогут Кейну продержаться до снятия проклятия.

Потом началось ожидание. Кейн по-прежнему не шевелился, а Жульетт не появлялась. Солдаты возвращались в лагерь кто по одному, кто маленькими группами. Они заслуженно радовались победе, но каждый потерял за сегодняшний долгий день кого-то из друзей, и многие волновались за Кейна и других пострадавших. То один, то другой мятежник регулярно справлялись о раненом, и Софи разговаривала с каждым спокойным, уверенным тоном. Лиана не ошиблась, сказав Айседоре, что её младшая сестра окрепла духом.

Уже совсем стемнело, когда створка палатки в очередной раз откинулась и внутрь, пригнувшись, вошёл Эрик. Он очень походил на своего брата, настолько, что Айседора при виде него вздрогнула. Но новый император отличался более массивным, коренастым телосложением, высоким ростом и смуглой кожей. Его левую щёку рассекал небольшой шрам – отметка воина. День сражения утомил Эрика, но не истощил, как некоторых солдат. По-своему он был намного жёстче Себастьена.

– Мы едем во дворец, – сообщил Эрик, бросив долгий, огорчённый взгляд на раненого. – Уверен, Вардену там будет удобнее.

– Нет, – твёрдо возразила Софи. – Ни я, ни Кейн никогда больше не ступим в то ужасное место.

– Софи, – принялся мягко увещевать Эрик. – Дворец перестал быть ужасным местом.

Она взглянула на него снизу вверх, и в этот миг Айседора убедилась, насколько сильной стала сестра.

– Ненависть, жестокость и боль растворяются далеко не сразу после исчезновения их причины. Они живут в тканях, камнях и самом воздухе. Темные силы не покинули дворец, и Кейн туда не поедет. Я запрещаю.

Айседора задумалась, осознает ли Софи, с кем разговаривает, но внезапно поняла, что сестра заслужила право высказывать своё мнение любому человеку. Даже императору.

– Как пожелаете, моя госпожа, – Эрик кивнул и покинул палатку.

Лагерь разъехался не сразу. Эрик отбыл в сопровождении нескольких мятежников, но остальные задержались. Разбирали ненужные теперь палатки, пили за успех, поминали погибших и укладывали свои пожитки, готовясь к отъезду. Некоторые планировали присоединиться к Эрику, другие отправиться домой. Многим приказали охранять Софи с Кейном, и телохранители выказывали семье Варден такую же преданность, как полуодетые, огромные солдаты Жульетт своей королеве. Никто не побеспокоит сестёр, пока они ждут, выживет Кейн или умрёт.

Через несколько часов после отъезда Эрика, они услышали знакомый женский голос. Айседора торопливо выбралась из палатки и принялась высматривать среди солдат Жульетт. Отыскать рыжеволосую, едва одетую королеву, окружённую наголову возвышающимися над всеми мужчинами, оказалось совсем нетрудно.

Софи рассказала невероятную историю о том, как по пути в Арсиз её похитил Рин. Видимо, энвинца привлёк запах Жульетт на Софи, но Рин недолго пребывал в заблуждении и вскоре освободил пленницу. Софи, явно, привязалась к этому гиганту, хотя ещё не полностью его простила.

– Где ты была? – Айседора пробралась сквозь компанию мятежников, получше пригляделась к группе энвинцев и застыла на месте.

Жульетт больше не была беременной и несла на руках свёрток. Оправившись от изумления, Айседора побежала к сестре.

– Тебе же нельзя ходить! Как ты себя чувствуешь? Ребёнок здоров?

– У нас обеих все прекрасно. Она невероятна. – Айседора отогнула кусочек шкуры, в которую был завернут ребёнок, и увидела пучок рыжих волос и безупречно красивое личико с такими же как у родителей необыкновенными золотыми глазами. Для новорожденной девочка казалась очень смышлёной.

Оба телохранителя королевы, которые до сих пор с чрезвычайным усердием заботились о Жульетт, наблюдали за ребёнком с явным трепетом. Так таращили глаза, словно никогда прежде не видели маленьких детей. Их взгляды выражали почтение и стоицизм.

Ребёнок вытянул маленькую, идеальной формы ручку, и в свете полумесяца та изменилась от локтя до кончиков пальцев. Крошечные ногти превратились в острые коготки, ладошку сменила лапка, покрытая до самого предплечья густой, рыжей шёрсткой. Мгновение спустя, подобно откатывающейся волне, лапа снова обернулась обычной детской рукой.

– Это ведь невозможно, – тихо сказала Жульетт. – Она не должна такого уметь.

– Думаю, нет, – согласилась Айседора, оглядываясь на палатку, где оставила Софи с Кейном, и заметила стоящего неподалёку Лукана. Он тоже ждал, проявляя терпение, о наличие которого в нём она не подозревала.

– Я знала, что Килайя будет особенной, – продолжила Жульетт, – но даже не представляла насколько.

Королева с любящим укором посмотрела на Рина.

– Ты же говорил, мне не придётся переживать о том, что каждое полнолуние наши проказливые малыши станут превращаться в волчат.

Рин глянул на небо. Он и сам испытывал благоговейный трепет.

– Если ты не заметила, видара, мы сейчас не только слишком далеко от гор, чтобы поддаваться влиянию циклов луны, но сегодня даже не полнолуние. Как ты и предсказывала, наша дочь наделена совершенно новой, невиданной силой.

Айседора через весь лагерь поймала взгляд Лукана. Софи с Жульетт нашли свои чудеса. Теперь настала её очередь. Она прекрасно знала, что в мире нет ничего невозможного, и удивительные вещи случаются каждый день. Но что может сравниться с сыном Файн и девочкой, умеющей превращаться в волка по собственному желанию? Какое бы чудо ни ждало Айседору, ему стоит поспешить, иначе они с сёстрами не успеют спасти Кейна.

Айседора вздрогнула. Если чудо не поспешит, то не одна Софи потеряет любимого мужчину. Лукан в любой момент может увидеть в Айседоре нечто отталкивающее. Если он убежит, то не вернётся, и она проведёт остаток жизни в одиночестве. У её сестёр теперь появились собственные семьи, и в случае победы над проклятием их ждёт замечательное будущее.

Но какая судьба подстерегает её? Ей выпал фантастический второй шанс полюбить. Если она упустит его, то вряд ли получит ещё и третий.

Ребёнок заагукал, уткнулся в материнскую грудь и заурчал.

Вторая.

Лукан Хен, первый капитан Круга Бэквие, рождённый стать следующим принцем мечей, не мог похвастаться большим запасом терпения. Айседора в очередной раз выглянула, чтобы проверить его местонахождение. Она с сёстрами, новорождёнными и раненным Кейном Варденом всю ночь ютилась в одной из немногих оставшихся в лагере палаток. Прежде чем принять его предложение, ей требовалось закончить свою работу. Айседора не успокоится, пока не выяснит, что случилось с императрицей и её детьми. Не позволит себе планировать собственное будущее, пока не удостоверится в их безопасности.

Близился восход, а Лукан так и не лёг спать. Знай он заранее, что Айседора проведёт всю ночь с раненым шурином и сёстрами, то подремал бы немного, но вместо этого несколько часов подряд наблюдал за палаткой и ждал.

Некоторое время назад прибыли Милз (один из наиболее доверенных солдат Эрика) и угрюмый мужчина, который сразу не понравился Лукану. Они тащили за собой связанных, избитых противников. Поскольку Себастьен умер, большинство мятежников не видели причин брать пленных. В конце концов, стражи Себастьена сложили оружие и теперь получат возможность разъехаться по домам или поклясться служить новому императору.

Но Милз утверждал, что эти люди всё ещё представляют опасность. Лукан почти сочувствовал мужчинам, чьим единственным преступлением была преданность своему императору. Возможно, они неверно выбрали себе повелителя, но всё же... не совершали никаких преступлений, Милз же считал их именно преступниками.

Как бы там ни было, пленные Лукана не интересовали. Он разработал простой план действий: найти императрицу и её детей, попросить Айседору стать его женой и отправиться домой. Но прежде, чем удастся выполнить хоть одну из поставленных задач, Айседора должна была выйти из чёртовой палатки!

Наконец, вскоре после восхода солнца, она вышла. Ей тоже не удалось поспать, Айседора явно вымоталась и, хотя это было невозможно, выглядела ещё тоньше. Под глазами залегли тёмные тени. Больше всего он хотел сейчас отнести её в большую, мягкую кровать и заняться с ней там любовью.

Скоро.

Она направилась к нему, но прежде, чем Лукан успел сделать шаг навстречу, один из пленных ахнул:

– Боже, тёмная ведьма! Пожалуйста, не позволяйте ей прикасаться ко мне. Не позволяйте тёмной ведьме меня трогать. Я сделаю всё, что захотите, только, пожалуйста... пусть она меня не трогает.

Лукан повернул голову и глянул вниз на болтливого пленника.

– Что ты несёшь, глупец?

– Вон та, – с неподдельным испугом прошептал человек. – Тёмная ведьма Файн. Она убила солдата из нашего отряда одним прикосновением и парой злобных слов. Я сам это видел. А несколько недель спустя зарезала ещё одного, когда он поймал её на краже хлеба из лагеря. При втором убийстве я не присутствовал, но мне о нём рассказали.

Лукан покачал головой.

– Ты повредился умом, солдат. Айседора Файн – хрупкая женщина, которая никому не причинит вреда, даже имея на то все основания.

– Вы плохо её знаете, – проскрежетал дрожащий парень, – и не видели того, что я. Не разрешайте ей ко мне прикасаться.

– Извини, – приблизившись, сказала Айседора, не осознавая, что Лукан беседует о ней. – Мы с сёстрами составляли план, и я рассказывала о пророчестве Тэйна. У Жульетт тоже нашлось, чем поделиться, поэтому...

Лукан повернулся лицом к женщине, которую собирался сделать своей женой. Она была прекрасной, он знал это, и всё же, глядя на неё в утреннем свете, видел вовсе не красоту.

Заключённый говорил правду. Внутри и вокруг Айседоры была смерть, разрушительное воздействие которой, к его удивлению, проявилось на нежном лице большими, темными кругами под глазами, утончившимися и скривившимися губами и едва заметными признаками увядания на некогда прекрасном теле. Её руки, руки, которые много раз ласкали его, сейчас больше походили на когтистые клещи, а не запомнившиеся ему утончённые кисти.

– Этот пленник утверждает, что ты убила двоих мужчин. Скажи, что он лжёт.

Айседора остановилась и побледнела. Не просто побледнела, а стала почти белой. Как снег. Нет, белой, как смерть.

– А если нет? – спросила она.

Лукан знал, что под увиденным им сейчас уродством, остаётся его возлюбленная. Но вдруг он обманывался, и лишь теперь видит настоящую Айседору?

– Ты так беспокоилась из-за убийств. Это была ложь, призванная меня запутать?

– Нет, – прошептала она, – но я не жду, что ты поверишь.

– Я верю правде. Меня научили её видеть.

Руки Айседоры сжались в маленькие, напряжённые кулаки.

– Правда не всегда так проста, как ты думаешь. Она многогранна и... и иногда люди делают вещи, о которых потом сожалеют, но не могут вернуться в прошлое и исправить содеянное. В наших силах только попытаться стать лучше.

– Я вижу, какая ты на самом деле, и, кажется, смотрю на тебя впервые.

– Ты видишь не меня, а проклятие.

Лукан хотел убежать, но сдерживался.

– Ты не та женщина, за которую я тебя принимал.

Айседора вспыхнула от гнева, и её ярость, как огонь, прорвалась на поверхность.

– Я убила одного из мужчин, которые вторглись мой дом и сожгли его, – закричала она. Люди в почти опустевшем лагере начали оборачиваться в их сторону. – Я убила человека, который угрожал перерезать мне горло, когда поймал за кражей еды. Считаешь, мне следовало не сопротивляться и позволить себя убить? – она отступила. – Наверное, да. Тогда не пришлось бы столкнуться с тем, что происходит сейчас.

– Знаешь, в чём состоит моё худшее преступление? – намного спокойнее спросила она. – Я сбежала.

Айседора указала на пленника, сидевшего на земле позади Лукана.

– А солдаты вроде этого выместили гнев за мой побег на невинных жителях деревни. Я ношу в сердце боль за их гибель и всегда буду носить, но не проси извиняться за попытку защитить себя и свой дом, потому что ты или любой другой мужчина поступил бы на моем месте точно так же.

Лукан заморгал, с трудом пытаясь избавиться от стоящего перед глазами образа. Он не мог любить это разрушительное создание. Айседора воплощала в себе всё, чего он боялся в ведьмах и их магии. Это о ней его предупреждал Зайблин много лет назад. Остерегайся ведьмы.

– Ты хочешь убежать от меня? – удивительно нежным голосом спросила Айседора.

– Да, – честно признался он.

– Тогда беги, – сказала она, отступая. – Значит, так суждено, и мы ошибались, решив, что справимся. – Она отвернулась, чтобы он больше не видел уродство её лица. Пройдя половину пути до палатки, где ждали сёстры, Айседора добавила тихим голосом, который он, по-видимому, не должен был услышать:

– Счастливой тебе жизни, любимый.

– Неужели он действительно ушёл! – воскликнула Софи, подбегая к откидной створке палатки и осматривая остатки лагеря.

– Мне следовало действовать быстрее и снять проклятие раньше, – ровно ответила Айседора. – Однако ещё есть шанс спасти Кейна, вот к этому мы и должны стремиться. – Не было времени предаваться горю из-за разбитого сердца. Позже, оставшись в одиночестве, она поплачет о потерянных из-за своей медлительности (или из-за стремительности проклятия) возможностях.

Покачивая на руках сына, Софи хмуро глядела на раскинувшийся перед ней лагерь.

– Поверить не могу, что он уехал, когда мы так близки к цели. – Она повернулась к Жульетт. – Мы ведь близки, да?

– Да, – почти уверенно отозвалась Жульетт. – Думаю, всё закончится очень скоро. Сегодня ночью, если дела пойдут как надо.

Сегодня ночью. Если бы только Лукан сумел противиться проклятию ещё один день... но он не сумел, и бесполезно воображать, как всё могло сложиться.

Софи с новорождённым на руках вернулась к раненому мужу и сёстрам.

– А что, по-твоему, должно пойти как надо?

– По словам волшебника, перед победой над проклятием каждая из нас столкнётся с тем, что считает невозможным. Айседора ещё не нашла своего чуда. Без этого созданные нами чары не подействуют.

– И какое чудо уготовано ей?

– Я не знаю.

Жульетт стала невероятно сильной, но по-прежнему видела не всё. Никому не суждено видеть всё, поняла Айседора. Но почему сестра не увидела уход Лукана? Возможно, если бы она подготовилась к выражению отвращения на его лице, это не причинило бы такой боли.

С другой стороны, наверное, ничто не помогло бы смягчить её муку.

Лиана сейчас могла прятаться где угодно. Когда они победят проклятие (если это действительно возможно), и Софи с Жульетт разъедутся кто куда, Айседора посвятит себя поискам императрицы и её детей, чтобы удостовериться в их благополучии. Это наименьшее, что она может сделать, и поиски придадут смысл её жизни.

Сейчас она отчаянно нуждалась в какой-то цели. В чём-то значимом и важном, чтобы не превратиться в ожесточённую старую ведьму, вроде Джедры. Было так легко скрыться от мира и посвятить себя одной только магии. Подобно Айседоре, Джедра соприкоснулась и с защитой, и с разрушением. В итоге, разрушение её убило.

Лукан ушёл, сестры обзавелись собственными семьями, но она не хотела становиться столь ужасным созданием, какой была Джедра.

Айседора хотела большего, но сейчас всё ценное в этой жизни казалось немыслимо далёким и недостижимым.

Было приятно помечтать уехать в Трайфин и отыскать Лукана сразу после победы над проклятием, но ничего не получится. Он увидел в ней уродство и почувствовал отвращение. Ничто не сотрёт у него эти воспоминания и не избавит от омерзения из-за открывшейся правды.