Текст книги "Измена"
Автор книги: Линда Барлоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Тридцать четвертая глава
После того как Мэт и Энни ушли, Барбара Рэй выполнила кое-какие обязанности в юношеском центре. Она заглянула в комнату к спящей Паулине и подумала, застанет ли она ее здесь утром. Кровотечение прекратилось, и девушка отказалась принять успокоительное, которое предлагала ей Барбара Рэй. Ей не терпелось вернуться обратно к своему любовнику; когда она проснется, сразу же уйдет.
Барбара Рэй шепотом помолилась за нее. Больше она ничего не может для нее сделать. Паулина упряма и, кроме того, влюблена.
Барбара Рэй поднялась наверх в свою маленькую импровизированную спальню. Она была одна здесь, на втором этаже здания, но никогда не чувствовала одиночества – душой и телом умела ощущать присутствие Бога. Ему одному были открыты все секреты ее души.
Она опустилась на колени и уронила голову на холодную железную фрамугу, чувствуя, как грубые перекладины врезаются в ее щеку. Тут она возносила молитвы, перенося все неудобства.
– Господи! – зашептала она. – Помоги мне найти верный путь.
Пару минут спустя, поднявшись с колен, она твердо знала, что надо делать.
И снова искушение было непреодолимым. В девять вечера Дарси вошла в продуктовый магазин по соседству с ее домом, чтобы купить хлеба на завтрак. Но дело кончилось тем, что она опять кружила вокруг дома Сэма, и только что заметила драгоценное место для парковки всего в двух кварталах от дома.
Выйдя из машины, она почувствовала знакомое волнение. Но сегодня ее влекли не только страсти, она пылала гневом и находила в этом своеобразное удовольствие.
Дарси была вне себя от того, что Сэм все рассказал Энни. Она не придавала этому такого значения, если бы Сэм не настаивал на сохранении всего в тайне. Господи, каков лицемер! Но еще большая ярость была от того, что он мог заподозрить ее в каком-то мошенничестве. Да пусть бы только в этом. Он заподозрил ее в убийстве!
Дарси посмотрит ему в глаза и выскажет все, что о нем думает. Она скажет ему не только о том, как он обманул ее доверие, но и о том, как он сыграл на ее чувствах, а потом вышвырнул ее, оставив страдать и томиться от бесплодных надежд.
Дарси шагала по тротуару, представляя, что она ему скажет и что Сэм ей ответит. А что он может сказать? Будет все отрицать? Примет ее обвинения? Может быть, он примет и ее? Может, все еще есть надежда? Может быть, когда они встретятся лицом к лицу, они покричат друг на друга, а потом бросятся друг другу в объятия? Может быть… Даже думать об этом забудь, черт побери! Дул крепкий ветер, и Дарси замерзла. Это так глупо. Зачем я это делаю? Почему не могу остановиться?
Впереди уже показался дом Сэма, когда она вдруг почувствовала, что у нее все лицо залито слезами и что она уже готова разрыдаться.
«Только ты сама можешь положить этому конец, – позвучало у нее в мозгу. – Только ты сама и можешь это сделать. Нужно только попробовать».
Нужно пробудить в себе рассудительность и разум. Нужно сказать себе: «Что было, то было, но теперь это все позади». Нужно сказать себе: «У меня неприятности, и мне необходима помощь». А потом нужно принять эту помощь, Дарси. И даже лечиться, если нужно. Такое переживаешь не ты одна. Ты в этом совсем не одинока.
Дарси прислонилась к дереву и дала волю слезам.
– Боже, я уже говорю, как Барбара Рэй, – прошептала она.
Не успела она это сказать, как увидела Барбару Рэй собственной персоной. Она шла по улице навстречу Дарси, а потом свернула к дому Сэма.
Боже правый! Сначала Дарси подумала, что это галлюцинация. Но все остальное вокруг казалось вполне обычным и реальным. Это была Барбара Рэй, настоящая Барбара Рэй, направляющаяся к Сэму домой в девять часов вечера.
Зачем?
Кровь застучала у нее в висках. Там происходит что-то, что не идет в сравнение с ее собственными страданиями. И это придало Дарси смелости сделать то, на что она никогда раньше не решилась бы. Когда Барбара Рэй входила в дом, она бросилась за ней. Пригнувшись возле двери, она протянула руку и поймала ее до того, как та успела захлопнуться.
– Сэм, я давно хотела обсудить с тобой одну вещь.
Как всегда радушный, Сэм предложил ей напитки, кофе, чашку чая. Но Барбара Рэй хотела как можно скорее покончить со всем этим.
– Если у вас какие-то финансовые проблемы, вы знаете, что я всегда готов помочь чем могу, – сказал Сэм.
– Я знаю, вы очень великодушный человек, и я всем сердцем благодарна вам. Но на этот раз я пришла не по поводу финансирования.
Сэм устроился напротив нее в гостиной, казавшись непринужденным и раскованным в своей голубой рубашке с короткими рукавами и коричневых джинсах.
– Сэм, у меня такая работа, что люди рассказывают мне о самых разных вещах. Иногда они ищут у кого-то сочувствия, иногда им просто необходим совет. Я всегда стараюсь выслушать и, если можно, помочь. Что нужно, я стараюсь им дать.
Сэм кивнул головой и улыбнулся.
– И насколько я знаю, у вас это хорошо получается.
– Иногда мне приходится слышать вещи, которые относятся скорее к области чувств. И хотя я не священник, многие мои прихожане относятся ко мне именно таким образом. Они приходят ко мне, как они бы пришли к католическому священнику, чтобы исповедаться и получить отпущение грехов.
– Которое, говорят, очень полезно для души, – сказал Сэм. Он слегка наклонился вперед. – К чему весь этот разговор, Барбара Рэй?
– Мне представляется, что многие из этих бесед следует сохранять в тайне, как это предписано священникам, психиатрам или врачам. Все услышанное мной предназначено только для моих ушей и не может быть предано огласке. Мой священный долг хранить при себе содержание доверительных бесед, даже если эта информация может быть полезной для решения высочайших нравственных проблем.
Сэм, казалось, был совсем озадачен. Он неотрывно смотрел на нее, но не произносил ни слова.
– Проблема состоит в том, что в отличие от католического священника я не приносила клятвы хранить тайну исповеди и не руководствуюсь церковной доктриной. В некотором отношении это создает мне дополнительные трудности, когда мне приходится решать, как поступить в соответствии с моим нравственным долгом. Я должна также учитывать: что бы мне ни говорили, это может оказаться лишь одной гранью очень запутанной истории. Например, человек может поведать что-то, чего не было на самом деле, искренне считая, что это правда, а на самом деле – просто плод его воображения. Предположим, это все же правда. Но я не могу поклясться, что мне сказали правду. Самое большее, что я могу, это вынести свои собственные суждения, основанные на моих представлениях о характере людей, которые беседуют со мной.
– Я все это хорошо понимаю, – сказал Сэм, – но я не совсем понимаю, что вы хотите всем этим сказать.
– Я хочу сказать, что один человек признался мне кое в чём, касающемся вас, Сэм. Я не знаю, правда ли это, честно говоря, тогда мне было трудно в это поверить. Но это было очень важно, а позже приобрело еще большее значение. Я много месяцев мучилась вопросом, не лучше ли было в данном случае нарушить мой обет молчания, и я по-прежнему колеблюсь, следует ли мне нарушить его теперь.
Сэм встал и отошел к окну. Через несколько мгновений он повернулся, и выражение его лица было абсолютно спокойным.
– Не могли бы вы выражаться поконкретнее, Барбара Рэй, потому что я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите.
«Ну давай же, говори», – приказала она себе.
– Перед смертью Франческа Кэролайл призналась мне, что у нее была внебрачная связь, из-за чего она мучилась, испытывала чувство вины. И своим любовником она назвала вас, Сэм.
Его глаза сузились.
– Меня? – недоверчиво протянул он.
Барбара Рэй отметила про себя его открытый взгляд, спокойные руки и эту вспышку непритворного удивления. Или он в самом деле удивлен, или у него артистический дар.
– Она мне так сказала и чувствовала себя особенно виноватой из-за того, что вы были лучшим другом ее мужа.
– Надеюсь, что это так, – сейчас он будто бы немного оправдывался, но Барбара Рэй вынуждена была признать, что это могло быть и в случае, если бы обвинение оказалось ложным. – Мы с Мэтом знакомы еще по колледжу, а Франческу я знал с еще более ранних пор. Спать с ней было бы подлейшим предательством дружбы с моей стороны.
Барбара Рэй кивнула.
– Но есть причины полагать, что у нее был с кем-то роман. И странно то, что полиции так и не удалось установить личность ее любовника. Можно понять, почему он предпочел остаться в тени. Если бы он не сделал этого, его, возможно, включили бы в список подозреваемых. Но удивительно то, что, несмотря на все усилия не только полиции, но и частных детективов нанятых Мэтом, не удалось обнаружить никаких следов ее любовника.
– Неужели это так удивительно? Мне кажется, обвинение вполне убедительно доказало в суде, что причиной отсутствия доказательств ее супружеской измены являлось отсутствие самой измены. Она много пила, как вам известно. И у нее была буйная фантазия.
«О последнем обстоятельстве мог знать ее любовник, – подумала Барбара Рэй. – Правда, об этом мог знать и старый друг».
Это была правда. Барбара Рэй по своему опыту знала, что Франческа была склонна к некоторой театральности и преувеличению. Может быть, она придумала свой роман с Сэмом Броди. Кроме того, Франческа была не единственной женщиной, увлеченной этим красивым, приятным мужчиной.
– Энни сказала, что, по вашим словам, любовником Франчески был Джузеппе Бриндеши.
Какая-то тень пробежала по его лицу. Удивление? Он что, рассчитывал, что Энни сохранит это в тайне?
– Мне не хотелось бы это обсуждать, – сказал он.
– Энни утверждала, что вы видели их вместе.
– Если даже это и правда, я ни за что бы не признался в этом в суде, – сказал он. – Особенно теперь, когда Джузеппе мертв, а на лесах найдены отпечатки пальцев Мэта. Он мой старый друг.
– Но это неправда, – сказала Барбара Рэй. – Джузеппе был гомосексуалистом.
Вот теперь чувства Сэма вполне откровенно отразились на его лице. Шок! Он поспешно отвернулся обратно к окну.
«Он тоже поверял мне свои тайны. Он всю свою жизнь был гомосексуалистом. У него никогда не могло быть детей. Поэтому он принимал такое участие в судьбе Вико – мальчишка был ему как сын, которого у него никогда не было».
– Все это, конечно, очень любопытно, – проговорил Сэм, – но все же не опровергает того факта, что Джузеппе с Франческой были в довольно близких отношениях. Хотя возможно, всего лишь близкими друзьями.
– Сэм, я не следователь. Я не собираюсь вас допрашивать. Но два человека умерли насильственной смертью, и полиция, похоже, считает, что существует какая-то связь между двумя этими смертями. И я никогда не прощу себе, если узнаю, что невинный человек погиб из-за того, что я не сообщила полиции всего, что знаю о возможном тайном любовнике Франчески.
Он оглянулся.
– Если вы думаете…
Барбара Рэй оборвала его, словно малолетнего хулигана, с которыми имела дело в юношеском центре.
– Сэм, пожалуйста, дайте мне закончить. Я знаю, что у меня нет никакого права задавать такие вопросы, и вы, безусловно, не обязаны на них отвечать. Но я все же спрошу: вы с Франческой были любовниками?
– Да.
Барбара Рэй почувствовала, что ее глаза выходят из орбит. Несколько шокированная, она поняла, что ожидала от него отрицаний всего и вся, даже если это правда. А это означает, что она внутренне была готова к тому, что он может солгать.
– Мы с Франческой были любовниками в течение шести месяцев более двадцати лет назад, – сказал он. – По сути дела, именно так Мэт с ней и познакомился. Она была моей девушкой, пока он не увел ее прямо из моих рук. Мне тогда было очень тяжело. Я любил Франческу или считал что люблю, я был тогда глупым двадцатилетним мальчишкой. – Он сделал паузу. – Это были для меня тяжелые времена, все это чуть не разрушило нашей с Мэтом дружбы. Но я переступил через это. И с тех самых пор, как она бросила меня ради Мэта, у нас с ней ни разу не было интимных отношений. – Он смотрел прямо ей в глаза. – Я сказал Энни о Франческе и Джузеппе, потому что видел, как они целовались. Но теперь вы говорите, что он был гомосексуалистом, и я стараюсь понять, свидетелем какого рода поцелуя я был. Мне он показался довольно страстным, но, черт побери, кто его знает? Франческа всегда держалась несколько театрально, особенно с мужчинами. Когда начались разговоры о ее любовнике, я, естественно, подумал, что знаю, кто он. Но я никогда не рассказывал об этом полиции, поскольку это был бы еще один гвоздь в гроб Мэта.
Барбара Рэй кивнула. Все, что он говорил до сих пор, было довольно логично.
– Еще один вопрос, Сэм. Где вы были в ту ночь, когда погиб Джузеппе?
– Вы говорите совсем, как полицейский, Барбара Рэй. Разве не сказано в библии: «Кесарю – кесарево, а Богу – Богово»?
– Лука, двадцатая глава, двадцать пятая строфа.
– Вы по-прежнему настаиваете на ответе?
– Да, я прошу. Но вы вправе не отвечать.
– По правде говоря, в ту ночь я был с женщиной. Мы с ней пошли поужинать, а потом она пришла ко мне домой и до утра не уходила. Она была здесь, когда мне позвонили из полиции. И может это подтвердить.
– Спасибо, Сэм. – Выждав минуту, она добавила: – Извините меня за мои подозрения, пожалуйста.
Он вздохнул.
– Сейчас такое время, что все стали подозрительными. По-моему, еще со времени смерти Франчески. Отзвуки этих событий все никак не могут затихнуть.
– Да! И, я думаю, это будет продолжаться, пока не свершится правосудие.
Дарси было слышно каждое слово разговора с того места у двери, где она пряталась.
Неужели это правда? Франческа и Сэм?
Он отрицал их недавнюю связь. Но он лгал. Его голос звучал совершенно искренне, но он лгал. Его голос звучал так же, как тогда, когда он нашептывал ей в спальне страстные и нежные слова. И все это оказалось ложью.
Она была ошеломлена. «Нужно обсудить все это с Энни», – подумала она.
Быстро перемахнув через перила и спрыгнув на землю, она приземлилась в кустах как раз в тот момент, когда из дома вышла Барбара Рэй. Дарси прижалась к стене дома, чувствуя, как сердце рвется у нее из груди. Она вспомнила еще кое-что. Сэм солгал и о своем алиби в ночь смерти Джузеппе. Да, у него в самом деле было свидание, и блондинка действительно пришла к нему домой. Но машина этой женщины – красный «мерседес», Дарси помнила это абсолютно точно, уехала еще до 4.11 утра.
Алиби Сэма было ложным.
Сэм Броди стоял совершенно неподвижно в своей гостиной и чувствовал, будто его выжали, как лимон. Он всегда отличался умением понимать людей, и ему казалось, что смог заметить вспышки недоверия в глазах Барбары Рэй, хотя, как мог, старался развеять ее подозрения.
Поверила ли она ему? Возможно ли, чтобы Барбара Рэй могла разувериться в нем? Он жертвовал Церкви Единого Пути и ее дочерним благотворительным организациям тысячи долларов на протяжении многих лет. Это должно заставить ее остановиться и задуматься.
Может быть, не следовало дать ей уйти? Что если она пойдет со всем этим в полицию?
Вот черт! Все катится под откос.
«Успокойся», – приказал он себе.
Увидев свое отражение в окне гостиной, Сэм сосредоточился и изобразил на лице улыбку. Радушную. Добрую. Искреннюю. Улыбку, которую он оттачивал годами. Она проникала даже в глубину его глаз, которым он умел придавать мягкое, понимающее и сочувствующее выражение. Его глаза были окружены сетью тончайших морщинок, которые, казалось, говорили о неизменно добродушном и веселом настроении.
Сэм Броди – хозяин, на которого приятно работать. Сэм Броди – заботливый и внимательный друг. Сэм Броди – прекрасный архитектор. Сэм Броди – хороший и порядочный человек.
Он напомнил себе, что и в самом деле такой. И, насколько он знает, никто даже не подозревает, что существует и обратная сторона. Сэм старательно прятал ее на протяжении многих лет. Из-за того, что кто-нибудь, сблизившись с ним, что-нибудь проведает про него, он лишил себя радости человеческой близости. Ни жены, ни детей, ни близких друзей, посвященных в его сердечные тайны.
«Одну тайну, единственную», – поправил он себя. По правде говоря, был только один грех.
Сэм давно понял, что в этом мире, полном обмана, честный человек производит на людей неизгладимое впечатление. Он стал добросовестным и честным до мелочей, иногда даже терпя из-за этого убытки. И мало-помалу создал себе репутацию непоколебимо честного человека.
И теперь эта репутация настолько утвердилась за ним, что уже ничто не могло ее поколебать. Все были согласны с тем, что Сэм Броди – из тех парней в белых шляпах, которые всегда правы.
Он очень редко ошибался. Конечно, без ошибок не обошлось. Нет в мире совершенства. Как и у любого человека, у него тоже возникала потребность в близости. Он был подвержен соблазнам. Последним из таких соблазнов была Дарси – какой она была восхитительной любовницей! Но до сих пор, слава Богу, ему удавалось вовремя опомниться.
Но теперь у него возникли проблемы.
Барбара Рэй.
Итак, Франческа рассказала ей. Черт бы побрал Франческу! Черт бы побрал Мэта!
У него начинались спазмы в желудке всякий раз, когда он думал о Мэте Кэролайле. Сэм не помнил точно, когда он начал ненавидеть своего старого друга. Иногда ему казалось, что это началось с момента их первой встречи.
Но скорее всего это появилось позже, когда он осознал, какую участь судьба уготовила ему: он должен был сидеть и улыбаться, в то время как Мэт Кэролайл одно за другим присваивал то, что по праву должно было принадлежать ему.
Сэм был умен, но Мэт был умнее.
У Сэма дела шли неплохо, но Мэт управлял одной из известнейших американских компаний второй половины двадцатого столетия.
Сэм был богат, но Мэт был миллиардером.
Сэм всю свою жизнь любил только одну женщину, а Мэт женился на ней.
Это случилось в тот день – день венчания Мэта Кэролайла и Франчески, церемонии, во время которой Сэм на правах лучшего друга стоял возле Мэта – он дал себе твердое обещание: однажды он найдет способ отомстить. Потому что всей душой, всем сердцем Сэм ненавидел Мэта Кэролайла. И больше двадцати лет он лелеял эту ненависть, взращивал ее в себе, черную, ядовитую. С каждым новым успехом Мэта в нем крепли зависть и злость. Но он не показывал этого и продолжал улыбаться. Он поклялся скрывать свои чувства, как бы они ни душили его, а иногда такое случалось. Если он находился поблизости от своего врага, ему иногда бывало трудно вздохнуть.
Но теперь это почти прошло. Сэм был так близок к осуществлению своих замыслов и не даст кому бы то ни было встать на его пути – ни Барбаре Рэй Эскер, ни Энни Джеферсон.
Энни составляла для него еще большую проблему, чем Барбара Рэй. Она относилась к нему с большой подозрительностью. Ей нельзя было отказать в уме, и она была любовницей его врага.
Когда Сэм назначил Энни на должность менеджера на строительстве кафедрального собора, он считал, что это один из самых блестящих его ходов. Ее опыт ограничивался производственными проектами – по большей части это было строительство современных офисов. И она в основном занималась дизайнерской работой. Энни редко бывала на стройке, мало времени провела с подрядчиками и субподрядчиками. У нее не было практики, и она ничего не смыслила в управлении работами на большой стройке.
Иными словами, Энни Джеферсон легко было поставить под свой контроль.
Но чем дальше, тем больше все шло не по плану. Энни оказалась значительно более умелым управляющим, чем он мог себе представить. Она проделала колоссальную работу, и он ничуть не кривил душой, когда говорил ей об этом. Она действительно заслуживала всяческих похвал, и Сэм был горд за нее.
Самое неприятное во всем этом, если тебе действительно нравятся люди, которых тебе нужно уничтожить.
Тридцать пятая глава
Услышав громкий стук в дверь, Энни решила, что это полиция.
– Не отзывайся, – прошептал Мэт, привлекая ее к себе. Они пытались вздремнуть несколько часов, перед тем как идти караулить Паулину. Но до сих пор ни одному из них не удалось сомкнуть глаз.
Стук в дверь прекратился, но через минуту зазвонил телефон. Энни дождалась, пока включится автоответчик, и они услышали голос Дарси: «Я знаю, что вы там, Энни. Откройте, пожалуйста! Я стою у вас под дверью. Извините, но мне нужно с вами поговорить – это очень срочно!»
Энни накинула купальный халат и кинулась к двери.
Дарси вошла, едва переводя дух. Она упала на ближайший стул, даже не проявив никакого удивления при виде Мэта Кэролайла в джинсах, но без рубашки, стоящего на пороге спальни.
– Дарси, что случилось? В чем дело?
У Дарси задрожали губы.
– Энни, ты такая рассудительная, такая благоразумная. Ты не так легко поддаешься эмоциям, как я. Скажи мне, что я сошла с ума. Боже мой! Мне кажется, что моя голова сейчас просто развалится на куски!
– Дарси, Бога ради…
– Это Сэм.
– Что с Сэмом? – вмешался Мэт. – Он ранен? Убит?
Дарси дико захохотала.
– Убит? Бог мой, нет! Он не убит, Энни, он – убийца!
Мэт уставился на нее.
– Все это время он дурачил нас, заставил поверить, что он такой замечательный парень. – Она бросила взгляд на Мэта. – Я знаю, он ваш лучший друг и все такое прочее. Черт, мне кажется, никто мне не поверит, я сама верю с трудом. Сэм Броди – убийца? Невероятно! – Она покачала головой. – Но это единственное возможное объяснение всему.
Энни тяжело вздохнула, подумав о Сэме и Мэте. Старые друзья. Один – из богатой семьи, обладающий всеми привилегиями, другой – из разоренного дома, без единой из них.
Один – любезный, приветливый, с золотистыми волосами и ангельской улыбкой. Другой – замкнутый, вынужденный драться, чтобы выжить.
Один из них был таким, каким казался. А другой?
Да, все одно к одному. Все это было очень похоже на ее собственные выводы, сделанные в последние сутки. Другой был убийцей.
Она села возле Дарси и стиснула ее дрожащие руки.
– Я верю тебе, – сказала она и посмотрела на Мэта, который полностью ушел в себя, сидел с неподвижным, будто маска, лицом. Она вспомнила тот день в суде, когда присяжные вышли, чтобы огласить вердикт. Там он получил хорошую закалку, научившись сдерживать малейшее проявление чувств. Он и теперь держал свои чувства в узде.
Энни протянула ему другую руку. Но он не взял ее. Она покачала головой и прошептала:
– Ты знаешь, что обычно говорил Шерлок Холмс – после исключения всего невозможного оставшееся должно оказаться правдой, сколь невероятным оно бы ни казалось?
Мэт кивнул.
– Причастность Сэма ко всему этому может казаться невероятной, но эта мысль напрашивается сама. Когда ты был в Вашингтоне, он сказал мне о том, что Джузеппе был любовником Франчески. Он видел их вместе и скрыл это во время суда, чтобы выгородить тебя.
– Он лгал, – вставила Дарси.
– Мне тоже так кажется, – сказала Энни. – Я не могу точно объяснить, почему я ему не поверила. Все выглядело так, будто он пытался сбить меня с толку, создавал дымовую завесу. Я вдруг задалась вопросом, а много ли я в самом деле знаю о Сэме Броди. И мне внезапно стало ясно, что я совсем его не знаю.
– У тебя хорошая интуиция, Энни, – с дрожью в голосе проговорила Дарси. – Куда лучше, чем у меня. По свидетельству Барбары Рэй, Джузеппе был гомосексуалистом.
Дарси коротко пересказала то, что она подслушала из разговора Барбары Рэй и Сэма.
– Женщина была с ним не всю ночь, Энни. Я знаю, потому что тогда следила за ним, и, честно говоря, заснула в своей машине. Когда я проснулась, а это было задолго до рассвета, машины его крали уже не было. Кто бы она ни была, это просто прикрытие. И теперь, задним числом, я думаю, что, может быть, в тот момент машины Сэма тоже уже не было. Я тогда с трудом соображала – у меня была назначена встреча с потенциальным клиентом в Сан Хосе, и я была раздосадована, потому что понимала, что не успею выспаться перед тем, как поехать туда. Но теперь мне кажется, что Сэм вполне мог отделаться от своей подружки, поехать в собор, убить Джузеппе, а я спала и не заметила, как он уехал!
– Но зачем? – вступил в разговор Мэт. – Какой толк Сэму Броди убивать Джузеппе?
– Если он был замешан в каких-то делишках на стройке, то большая, – отозвалась Дарси. – Если он включил в счет работы, которые никогда не производились, и материалы, которые нигде не использовались, он мог нагреть заказчиков на десятки тысяч долларов. Да что там десятки – сотни тысяч.
– Сэм, ворующий деньги у церкви? – У Мэта сорвался голове.
– Сэм, ворующий деньги у тебя, – негромко сказала Энни. – Большое количество средств на строительство собора поступило в виде взносов, которые так великодушно сделали вы с Франческой. А остальное было получено благодаря усилиям и энергии Франчески.
– Ты считаешь, что Сэм Броди, который более двадцати лет был моим самым близким другом, думает только о том, как бы у меня что-нибудь стащить?
Прежде чем ответить, Энни все тщательно взвесила. Действительно ли она так считает?
– Да, черт побери!
Мэт продолжал:
– Я просто не могу поверить, что Сэм может быть замешан в каком-то глобальном заговоре, где идут в ход терроризм, угрозы и…
– Убийство, – закончила Энни. – А почему нет? Тебя же в этом заподозрили?
Прошло еще десять минут, но Мэт был по-прежнему непоколебим. Энни понимала, что дальнейшие попытки убедить его ни к чему не приведут, и попробовала сменить тему разговора.
– Давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны, – сказала она. – Предположим, кто-то хочет нагреть руки на выгодном строительном контракте. Как ему лучше поступить?
– Выгадывать на материалах, – сказала Дарси. – Использовать более дешевые материалы, чем те, что предусмотрены спецификациями.
– А никто не заметит? – спросил Мэт. – Над таким сооружением, как собор, обычно работает масса людей. Если строго не придерживаться чертежей и спецификаций, об этом сразу же все узнают.
– Можно изменить чертежи, – сказала Дарси. – Изменить файл КАД – это специализированная компьютерная программа для разработки проектов, и тогда никто не узнает. Все будут думать, что работают по правильным чертежам.
– Можно сделать второй, подложный набор чертежей! – воскликнула Энни, захваченная этим предположением.
– Верно. Ты делаешь набор настоящих чертежей, готовишь их для утверждения, вносишь их в городской совет, чтобы получить разрешение на строительство, и когда все готово, подменяешь чертежи, – сказала Дарси. – Именно так и было перепроектировано это здание. Я знаю, черт побери, я его проектировала! Размер, расположение и особенности сейсмических стыков конструкционной основы были существенно выше городских стандартов. Но я не видела того, что они реально построили. Если распечатки чертежей, которые получил и руководствовался подрядчик, не совпадают с теми, что были представлены заказчику и городским властям, не думаю, что кто-то это заметит.
– Разве это совсем не будет заметно? – спросил Мэт.
– Я говорю об изменении незначительных технических деталей, – сказала Дарси. – Но эти детали, если они касаются конструкционной основы здания, могут быть очень важны, а что касается непосредственно строителей, представьте себе, вы получаете чертежи и считаете, что это оригиналы, и впоследствии исходите из этого.
– Если архитектор и подрядчик в сговоре, это сработает, – медленно произнесла Энни. – Архитектор переделывает чертежи, удешевляя здание. А генподрядчик знает, что он работает не с оригиналами чертежей, но они с архитектором заодно. Они полностью получат ту сумму, которая стоит в договоре с заказчиком, но потратят значительно меньше. А оставшиеся деньги поделят.
– В таком проекте, как наш, который оценивается в двадцать один миллион, можно предположить, что они получат пару миллионов долларов, – сказала Дарси.
Мэт приподнял брови.
– Это и в самом деле может быть веским мотивом для убийства.
– Если что-то такое и случилось в действительности, нам необходимы доказательства, – сказала Энни.
– Ну, если чертежи, представленные в инспекцию, отличаются от тех, с которыми работает «Мак-Энерни», то вот вам и доказательства, – сказала Дарси.
– Я пыталась изучить оригинальные чертежи, – сказала Энни. – Но мне помешал Сэм. Однако у меня есть свой собственный экземпляр. – Она подошла к столу и вытащила чертежи. Мэт и Дарси разложили листы на кофейном столике и принялись за их изучение.
– Это копия тех чертежей, что мы представляли в городские службы, когда получали разрешение на строительство?
Энни утвердительно кивнула.
– А строители работают с этими же чертежами? Ты уверена в этом?
– Ну, я не уверена. Я всегда считала… – Она не архитектор и считала, что имеет дело с верными чертежами.
Может быть, на это Сэм и рассчитывал с самого начала?
– Нужно сравнить это с чертежами, которыми пользуется «Мак-Энерни», – сказала она. – Но если он в этом замешан…
– Оригиналы были сделаны при помощи программы КАД? – спросил Мэт.
Энни кивнула.
– На чьем компьютере?
– В офисной сети ЛАН.
– А где теперь эта программа?
– Не знаю. Но, возможно, по-прежнему в памяти наших компьютеров.
– Давайте по порядку, – сказал Мэт. – Ты считаешь, что изначальные чертежи впоследствии были изменены Сэмом. Если это так, то после того, как он изменил исходный файл, он заменил его другим. Потом он отослал файл с изменениями в офис подрядчиков кому-то, кто принимает во всем этом участие. Может быть, самому Мак-Энерни?
– Да, – сказала Дарси. – Но они будут это, безусловно, отрицать.
– Но все-таки, если он заменил файл КАД, то есть надежда найти новый файл где-то в сети ЛАН. Ведь там скорее всего будут два разных файла?
– Если мы найдем два разных файла, у нас будет доказательство мошенничества, – сказала Энни. – Давайте пойдем в офис и посмотрим.
– Взломаем компьютер Сэма, ты хочешь сказать? – спросила Дарси. – Ну, хорошо бы, конечно, только у него ведь сдвиг на почве безопасности. Его комната заперта, а в компьютер можно войти только через пароль.
– Я могу проникнуть в его офис, – нехотя сказала Энни. – Независимо от того, заперт он или нет.
Дарси удивленно приподняла брови.
– Мы, конечно, лучшие подруги, – с улыбкой произнесла Энни. – Но кое-чего обо мне ты все же не знаешь.
– Ну а что касается меня, – сказал Мэт. – У меня, может быть, не столь выдающиеся способности, как у некоторых несовершеннолетних взломщиков, но я, однако, в состоянии взломать стандартную PC, если она не защищена на правительственном уровне. Черт побери, ваши ребята, наверное, пользуются программой КАД, разработанной в «Пауэрдэйм».
Дарси усмехнулась.
– Сдается мне, вы еще на что-то годны, Ваше Миллиардерское Величество Король Компьютерных Программ.
Слегка смущенный, Мэт покачал головой. Наконец-то он был опять оживлен и, кажется, уже допускал мысль о том, что его лучший друг может быть в чем-то замешан.
