Текст книги "Измена"
Автор книги: Линда Барлоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Двадцать седьмая глава
На следующее утро, возвратившись обратно в особняк на Пасифик Хэйтс, Мэт развлекался тем, что готовил что-то вроде оладушек для своей новой возлюбленной, которую все это очень забавляло. И тут раздался звонок в дверь. Он взглянул на стенные часы. Два часа дня, суббота. Кого это принесло?
В кухню вошла мисс Робертс, экономка, ее лицо было, как обычно, невозмутимо, но в глазах затаилась тревога.
– Извините, что беспокою вас, сэр, – сказала она, стараясь не смотреть на Энни. – Там пришли двое и называют себя детективами из полиции Сан-Франциско.
Мэт почувствовал знакомый холодок. Он взглянул на Энни. Заметно было, что она тоже встревожена. Да, Энни всей душой предана ему, не раз доказала это ему прошлой ночью, но все же она не могла знать, каково ему было слышать эти слова.
Четыре месяца, что он просидел на скамье подсудимых, стараясь не проявить ни тени волнения, чтобы не настроить присяжных против себя, не прошли для него даром. Он быстро овладел собой и спокойно кивнул мисс Робертс.
– Пригласите их, пожалуйста.
– О, Мэт… – начала было Энни, когда экономка вышла из комнаты.
– Не дергайся. Они неминуемо должны были заинтересоваться мной. Мы с тобой уже говорили, что это связано с местом преступления: они обнаружили отпечатки моих пальцев на всех лесах, а я уверяю тебя, что мои отпечатки полиция Сан-Франциско держит на особой заметке.
Снова вошла мисс Робертс в сопровождении двух детективов, мужчины и женщины. Мэт поздравил себя с тем, что не знаком ни с одним из них. Они не принимали участия в расследовании убийства Франчески.
Они представились, и Мэт уже хотел представить их Энни, но она перебила его:
– Мы уже встречались с детективами Салливан и Форстером.
Беседу в основном вела Салливан.
– Мы расследуем убийство Джузеппе Бриндеши, – сказала она. – Вы его знали, мистер Кэролайл?
Мэт присел на край кухонного стола.
– Кофе, господа? – сказал он.
Оба отрицательно покачали головами, хотя Салливан с вожделением поглядывала на дымящийся кофейник. Следователи выглядели так, будто всю ночь провели на ногах.
Мэт подумал, что они с Энни, должно быть, выглядят так же. Только значительно счастливее.
– Послушайте, Кэролайл, – сказал Фостер. – Вам известен порядок. Давайте не будем наводить тень на плетень. Мы обнаружили-ваши отпечатки пальцев на лесах в соборе. Не соизволите ли вы объяснить нам этот факт?
– А разве вы видите здесь моего адвоката, детектив Фостер?
– В настоящий момент мы вас ни в чем не обвиняем.
– Так что же, вы рассчитываете, что я во имя исполнения своего гражданского долга по-дружески тут с вами поболтаю в отсутствие своего адвоката, чтобы вы потом смогли сфабриковать против меня еще одно дело?
– Вам не о чем беспокоиться, мистер Кэролайл, – поспешно вступилась Салливан. – Несколько рабочих на стройке уже объяснили нам ваше появление в том месте, которое позже стало местом преступления. – Она взглянула на Энни. – И мисс Джеферсон, конечно, тоже.
– Ну, тогда мне кажется, мисс Салливан, что даже если бы здесь был мой адвокат, для меня не было бы совершенно никакой необходимости отвечать на ваши вопросы.
– Мы пытаемся восстановить временную последовательность событий, чтобы выяснить детали этого происшествия, – сказала она.
– Ну что ж, желаю вам успехов. Я тоже хочу, чтобы убийца как можно быстрее предстал перед судом.
– Вот поэтому-то мы и рассчитываем на ваше сотрудничество, сэр. Может быть, ваша проницательность сослужит нам службу.
Мэт почувствовал, что закипает от гнева. За какого идиота они его принимают? Эти люди – или их коллеги по департаменту – виновники его полуторагодичного страха и унижений, что он вынес, попав в лапы правосудия. Им еще крупно повезло, что он их не вышвырнул за порог своего дома.
Но прежде чем он успел что-либо ответить, в разговор вступил Форстер:
– Наше внимание привлекло то, мистер Кэролайл, что пострадавший, Джузеппе Бриндеши, мастер по витражам, возможно, был знаком с вашей женой Франческой. Вы можете это прокомментировать?
– Да, я могу прокомментировать, – медленно произнес он.
Оба детектива слегка наклонились к нему.
– Вот мои комментарии: времена, когда я сотрудничал с полицией и следователями, миновали безвозвратно. Если вы намерены обвинить меня в преступлении, обвиняйте. Я тогда вызову своего адвоката, и все свои заявления я буду делать только в его присутствии. В противном случае мне больше нечего вам сказать. – Он выдавил из себя улыбку. – Я надеюсь, что вы поняли.
Детективы переглянулись. Мэт прекрасно знал, что они больше ничего не могут сказать или сделать. Это не полицейский участок. Они не могут принудить кого-то говорить. Они вежливо поблагодарили его и удалились.
– Не могу поверить, что они подозревают тебя! – воскликнула Энни.
– Сможешь, – сказал он, обнимая ее.
Он почувствовал, что Энни вся дрожит, и подумал: по-прежнему ли она сомневается в нем? Что произойдет, когда она останется одна и у нее будет время все обдумать? Не отвернется ли она от него, как поступили многие его друзья и знакомые?
«А почему бы и нет?» – мрачно подумал он. Что может ее удержать? Сексуальное наслаждение? Конечно, их влечение друг к другу сейчас очень сильно, но секс часто действует как наркотик, затуманивая рассудок. А когда она придет домой и действие флюидов, порождающих страсть, прекратится, она, возможно, будет смотреть на него совсем другими глазами.
Все, что их связывает, – только две, пусть даже и восхитительные ночи.
Две ночи в противовес всей грязи долгого процесса по обвинению в убийстве и связанной с этим славе. Да, рассчитывать особо не на что.
– Мэт, я боюсь за тебя, – прошептала Энни. – Что будет, если выяснится, что Джузеппе и Франческа были любовниками?
– Думаю, и такое может случиться, сейчас все возможно. А то казалось странным, что для них оказалось такой проблемой отыскать ее любовника, но если его не было в стране…
– Тогда получится, что у тебя были мотивы убить их обоих.
– Разумеется, – сухо ответил он. – Однако факт остается фактом: я не делал этого.
Она бросила на него быстрый взгляд.
– Я знаю.
«Ну уж конечно», – подумал он.
– В полиции сначала должны это доказать, – сказал он. – А это будет нелегко, правда, копы в последнее время ничем не гнушаются, чтобы доказать свои утверждения. Я был бы счастлив, если на этих проклятых лесах не было бы моих отпечатков, несмотря на то, что этому имеется отличное объяснение. – Он сделал паузу. – Видишь ли, уж слишком все гладко получается.
– Что ты хочешь сказать?
– То, что мои отпечатки пальцев найдены на месте убийства. Это очень удобно – для убийцы! – я имею в виду. Посмотри, какая возникает ситуация: вместо того чтобы искать настоящего убийцу, полицейские будут озабочены тем, чтобы использовать возникшую ситуацию и разделаться с Мэтью Кэролайлом, который один раз ушел от наказания за убийство.
– Ты думаешь, что кто-то пытается подставить тебя, Мэт?
– Я думаю, что кто-то пытался подставить меня с самого начала.
Они оба стали раздумывать над вопросом, который уже давно мучил Мэта: кто?
– Я не позволю, чтобы это произошло со мной еще раз, – сказал Мэт.
– Что ты хочешь сказать? – Энни испугало отчаяние в его голосе.
– Я не хочу снова пройти через все, черт побери! Позор и унижение, всеобщий интерес, сплетни, злобные взгляды незнакомых людей. Вот с чем для всех связано мое имя… – Он помолчал: – Бог мой, никогда раньше я не совершал убийства, но когда я выясню, кто тот человек, который повинен во всем этом…
– Мы найдем его, Мэт. Мы найдем его и положим этому конец, раз и навсегда.
Двадцать восьмая глава
– Можно мне войти, мэм?
В следующий понедельник, как только Энни возвратилась с работы, детектив Фостер постучал к ней в дверь.
– Прошу вас. – Она провела его внутрь. От него сильно несло табаком, и Энни про себя понадеялась, что он не станет дымить в ее доме.
Фостер вытащил из своего кармана маленькую записную книжку и, мельком заглянув в нее, поднял голову.
– У нас возникло еще несколько вопросов относительно смерти Джузеппе Бриндеши.
Она пристально смотрела на него.
– Я не уверена, что буду в дальнейшем вести с вами разговоры, не проконсультировавшись предварительно у своего адвоката.
Его губы скривились в неприятной ухмылке.
– Может быть, на вас оказала влияние свя… дружба с Мэтью Кэролайлом.
Энни вспыхнула от гнева и уже готова была выпроводить его. Мэт уехал в двухдневную командировку в Вашингтон и велел ей не отвечать ни на какие вопросы полицейских, касающиеся его.
Но тут Фостер добавил:
– По правде говоря, я сейчас разрабатываю совсем другую версию. Мы тут недавно имели возможность побеседовать с некоторыми из ваших коллег, включая мистера Броди и мистера Сидни Кэнина. Как я понял, вы знакомы с мистером Кэнином?
– Да. Он работает со мной в «Броди Ассошиэйтс» – Она с радостью поможет им в разработке любой версии, только бы она уводила следствие подальше от Мэта.
– Он ведь работал в вашей прежней компании, – он снова взглянул в записную книжку, – «Фабрикэйшнс», кажется, так?
– Да.
– Таким образом, вы довольно давно знаете мистера Кэнина.
– Но только в профессиональном плане. В других отношениях я не очень хорошо его знаю.
– Он архитектор, ведь так?
– Да.
– Как вы считаете, он хороший архитектор?
Энни колебалась. Они должны были знать, что Сэм недавно уволил Сидни.
– Мне тут трудно давать характеристики – я дизайнер по интерьеру и хотя работаю с архитекторами, не могу быть экспертом в этой области.
– Но вы, по сути дела, больше, чем просто дизайнер по интерьерам, не так ли, мисс Джеферсон? Вы являлись совладельцем архитектурной проектной фирмы, в которой работал мистер Кэнин. А в «Броди Ассошиэйтс» вы являетесь как менеджером по внутреннему дизайну, так и менеджером проекта на нескольких строительных площадках, включая и кафедральный собор. Все эти годы вам приходилось работать вместе со многими самыми разными архитекторами, так что вы должны уметь оценивать их работу. Или я не прав?
– Да, конечно, – сдалась Энни. – Хорошо, по моим представлениям, Сидни – толковый архитектор, хорошо схватывающий детали, но с творческими способностями и художественным чутьем у него туговато. Лучше всего он работает в сотрудничестве с другими архитекторами, которые более сильны в концептуализации проекта.
– Таким образом, будет справедливо сказать, что хотя вы не смогли бы положиться на него, если бы пришлось с самого начала создавать оригинальный проект здания, но тем не менее вы вполне могли бы довериться ему в том, что связано с тонкостями проекта, такими, как спецификации сортов стали, толщина болтов и все такое прочее?
– Да, вы довольно точно его охарактеризовали. Его конек – строительные детали.
Детектив помолчал и снова сверился со своей записной книжкой. Энни стало любопытно, к чему он ведет весь этот разговор.
– Мистера Кэнина недавно уволили из «Броди Ассошиэйтс», не так ли?
– Да.
– Вам известна причина этого увольнения?
– Нет, мистер Броди не советовался со мной по этому поводу.
– По вашим сведениям, проявил ли мистер Кэнин какую-либо безграмотность в работе?
Энни пожала плечами.
– Все это очень субъективно. Отсутствие у него способностей к концептуализации – безусловно, недостаток. У меня были с ним трудности в этом отношении, когда он работал у меня.
– Но вам известно, по какой конкретно причине его уволили? К примеру, какое-то недавнее задание, которое он провалил? Какой-то конкретный случай, на который можно было бы указать пальцем и сказать: «Этот парень паршиво работает»?
Она покачала головой.
– Нет, ничего такого я не знаю. Но Сидни, работал над несколькими проектами, к которым я не имела никакого отношения. И вполне возможно, что Сэм – мистер Броди – мог знать о чем-то таком. Я думаю, вам лучше обсудить это с ним, если вы, конечно, еще не сделали этого.
Полицейский уклонился от ответа.
– Могу я спросить, какое отношение все это имеет к смерти Джузеппе? – продолжала Энни.
Вместо ответа детектив Фостер спросил:
– А как насчет Дарси Фуентс? Как бы вы оценили ее познания в архитектуре?
Энни этот вопрос застал врасплох.
– Дарси? Ну что ж, у нее все замечательно – безукоризненная репутация, самые престижные награды в этой области. Она работает очень плодотворно, творчески и в высшей степени конструктивно. Дарси – одна из лучших.
Если на Фостера это и произвело впечатление, то он никак этого не проявил.
– Справедливо ли утверждение, что миссис Фуентс является прямой противоположностью мистеру Кэнину в отношении того, какое внимание она уделяет при проектировке мелким деталям?
– Что вы имеете в виду?
Он закрыл свою записную книжку, и выражение его лица стало жестче.
– Если коротко, мисс Джеферсон, некоторые полагают, что хотя эта особа и обладает художественным вкусом и способностью к концептуализации, не замечалось, чтобы она уделяла большое внимание деталям проекта. И что когда дело доходит до окончательных чертежей и спецификаций, миссис Фуентс обычно сваливает эту работу на своих помощников. И когда ей не удается свалить эту работу на кого-то другого, то потом всегда возникают проблемы. И что такие проблемы возникли и с кафедральным собором, проектированием которого миссис Фуентс занималась по большей части самостоятельно.
– Чепуха! – возмущенно воскликнула Энни. – С собором нет никаких проблем – все это время работа шла на удивление гладко.
– Но Сидни Кэнин так не считает, – сказал Фостер. – По сути дела, он утверждает, что в «Броди Ассошиэйтс» отвергли его предложения по улучшению инженерных спецификаций во время разработки проекта. Кэнин чувствовал, что в нескольких местах могли быть допущены ошибки, но когда он пытался убедить кого-нибудь в этом, его неизменно постигала неудача.
Энни прочистила горло.
– Детектив Фостер, прошу вас взглянуть на эту ситуацию с другой точки зрения. Вы должны отдавать себе отчет, что собой представляет Сидни. Он просто пессимист, человек, которому постоянно мерещится угроза всевозможных катастроф. Он всегда преувеличивает сложности, и у него никогда недостает вежливости признать свои ошибки. Кроме того, не забывайте, что его недавно уволили. Возможно, его это уязвило, так что вся эта история может под собой ничего не иметь.
– В то время, когда его вышвырнули, Кэнин, по его утверждению, был сильно обеспокоен прочностью сейсмических сочленений в конструкции, куда устанавливались большие витражи, – сказал Фостер. – Джузеппе как-то обмолвился Кэнину о своем подозрении, что проект конструкционной основы здания недоработан. Другими словами, кто-то допустил ошибку.
Внезапно Энни вспомнила просьбу Джузеппе позволить ему прийти в ее офис и ознакомиться с оригинальными чертежами.
Он не сказал ей, зачем это нужно, и его убили до того, как он смог сделать это.
– Если верить Кэнину, ни миссис Фуентс, ни кто-либо другой не желали обсуждать этот вопрос. Все утверждали, что с этим все в порядке, и Кэнин ничего не смог доказать. И, как вы говорите, его только что уволили. Допустим, что один из витражей рухнет в неф после самого незначительного землетрясения – это послужит хорошим уроком всей вашей фирме.
«Да он говорит просто словами Сидни», – подумала Энни. Но все равно по спине у нее пробежали мурашки. Витражи огромные и тяжелые. Если хотя бы один из них обрушится, когда собор будет заполнен людьми, то серьезных травм не избежать, возможно, будут и жертвы.
Энни припомнила, что Сид действительно однажды ворвался в ее офис, требуя, чтобы она обсудила с ним проблемы стройки. Но потом он разъярился, узнав об участии Мэта в этом проекте, и разговора не получилось.
– Кэнин рассказал Джузеппе, что он пытался исправить ситуацию, но ничего не смог поделать, – сказал Фостер. – Джузеппе казался очень обеспокоенным. Он сказал, что сам поговорит об этом с миссис Фуентс. А через два дня он был уже мертв.
Фостер выждал, пока до Энни дойдет ход его мыслей. Подтекст был ясен: Джузеппе был убит, и убийцей была не кто иная, как Дарси.
Она поднялась со стула.
– Не можете же вы всерьез в это верить!
– Проводится расследование, мисс Джеферсон. Я ни во что не верю, ничего не утверждаю, просто собираю всевозможную информацию.
– Послушайте, детектив, даже если и в самом деле были какие-то проблемы с основой конструкции здания, – в чем я очень сомневаюсь, – и даже если Джузеппе был обеспокоен этим настолько, что сказал об этом Дарси, это еще не повод для убийства. Ошибки в строительстве случаются время от времени. Бывают ошибки в спецификациях, бывает, что возникает необходимость изменений проекта в ходе строительства, а иногда оказывается, что материалов данной спецификации невозможно достать, или на рынке появляется что-то, что подходит лучше. Тогда отдаются распоряжения о соответствующих изменениях и проводится корректировка. Иногда все приходится переделывать заново. Это требует лишних затрат и замедляет строительство, но ни «Броди Ассошиэйтс», ни «Мак-Энерни Констракшн» никогда не станут копейничать, если это может сказаться на безопасности конструкции. Произошла ошибка – вы начинаете работать над ее исправлением, а не убиваете человека, который обратил на нее ваше внимание!
– И даже тогда, когда речь идет о громадной стройке с огромной сметной стоимостью, привлекающей большое внимание общественности, и с жесткими сроками окончания?
– Конечно! Это просто нелепое предположение! Ведь речь идет о чьей-то жизни.
– Уж поверьте мне, леди, люди каждый день убивают друг друга и по гораздо менее значительным поводам, чем этот.
– Ну а я очень сомневаюсь, что Джузеппе убили в связи с таким поводом. Особенно если учесть, что в проекте собора нет недоработок!
– Может, вы и правы, – мягко сказал Фостер. – Но у меня на этот счет есть предчувствие. А если у следователя, специализирующегося на раскрытии убийств, возникает предчувствие, обычно за этим всегда что-то есть, даже если это предчувствие пару раз и приведет его к неверным выводам.
– Эти так называемые предчувствия могут причинить много вреда, когда вы обвиняете невиновных людей в убийстве!
Глаза детектива сузились.
– Если вы имеете в виду дело Кэролайла, то там все было правильно – он был виновен. Просто он богатый сукин сын, который сумел обвести всех вокруг пальца. Единственное, что я могу сказать по этому поводу, так это то, что этого больше не повторится. И если я сейчас занимаюсь архитектурной версией, то это не значит, что я забыл, что поврежденные леса сплошь усеяны отпечатками пальцев Кэролайла.
– А я уже объяснила вам, как они туда попали, детектив Фостер. И вы, без сомнения, уже получили подтверждение моих слов у многих других свидетелей, которые присутствовали там в это время!
– Но до нас также дошли слухи, что Джузеппе Бриндеши был любовником Франчески, – сказал он. – Из-за этого ваш дружок снова может почувствовать себя, как на горячих угольях, не правда ли, мисс Джеферсон?
Она пристально посмотрела на него, и ей стало не по себе. Неужели это правда? Есть ли у них доказательства?
– Но, как я уже сказал, сегодня я работаю не над этим, – продолжал он. – И на этот раз уже не будет никаких осечек.
– Ну, если вы думаете, что Мэт или Дарси Фуентс имеют к этому какое-то отношение, вы на ложном пути, детектив.
– Как и этот парень – Вико. Вы ведь верите, что и он невиновен, не правда ли? Сдается мне, мисс Джеферсон, что вы уже вошли во вкус объявлять всех невиновными, невзирая на имеющиеся у нас доказательства.
– Все невиновны, детектив. Все, за исключением одного человека. Так что сделайте мне одолжение, пожалуйста. Сделайте одолжение всем калифорнийцам. Поймайте на этот раз того, кого следует.
– Мы его поймаем. Или ее. Рано или поздно я достигну цели, и неважно, сколько ошибочных версий мне придется при этом отбросить.
После ухода детектива Энни принялась расхаживать по квартире, пытаясь упорядочить свои мысли. Как бы ни относиться к тому, что сказал Фостер, над этим следует задуматься. Потому что тут, безусловно, что-то не так, и для того, чтобы понять это, не нужно было обладать интуицией детектива.
Энни прекрасно знала, что строительный кодекс в Сан-Франциско один из самых жестких в стране, в основном из-за опасности крупных землетрясений. Очень трудно себе представить, чтобы кто-то допустил ошибку в том, что касается сейсмической устойчивости здания. И даже если ошибка и была допущена, ее обнаружили бы задолго до утверждения проекта. Ведь до начала строительства проект должен быть утвержден городской инспекцией.
С другой стороны, она уже довольно долго работала в этой сфере и знала, что не всегда все делается по правилам. Многие подрядчики извлекали изрядную прибыль из каждого проекта. Прибыль подрядчиков обычно закладывалась в размере по крайней мере пятнадцати процентов, исходя из этого они делали свои расчеты и устанавливали свои расценки. Это являлось отраслевым стандартом. Безусловно, официальным.
Но существовали способы увеличения прибыли, и этим могли злоупотреблять как подрядчики, так и субподрядчики в зависимости от степени их беспринципности. Она снова подумала о Пауле Мак-Энерни. Ее одолевали подозрения, что он не приминул бы положить в карман несколько лишних долларов, подвернись ему такая возможность.
Существовало много способов мошенничества. И если архитекторы – или только один человек из архитекторской фирмы – были в сговоре с одним из подрядчиков и, урезая затраты на строительство, делили между собой то, что им удалось на этом сэкономить…
Ошибка? Ни в коем случае. А вот хорошо спланированное и осуществленное мошенничество вполне вероятно.
Но Дарси? Мысль о том, что она могла быть замешана в чем-то таком, а потом убить кого-то, чтобы это скрыть, была просто нелепой! Но даже если так, Энни не могла отделаться от мысли, что Дарси как-то странно ведет себя в последнее время. Она была расстроенной, издерганной, это уже начинало привлекать внимание. Энни разговаривала с одним клиентом, который жаловался, что Дарси не отвечает на его телефонные звонки. Ясно, что у нее что-то неладно. И что бы то ни было, Дарси не расположена поделиться этим со своей лучшей подругой…
Боже, у нее начинает болеть голова! После смерти Джузеппе одно потрясение следует за другим, и большая их часть связана с тем, что она начинает сомневаться в людях, которые до сих пор были для нее самыми близкими.
Энни, безусловно, не желает принимать всерьез любые версии, в которых вина за убийство возлагается на Мэта. Но она ничуть не меньше не хочет допускать, что на столь гнусное преступление способна Дарси.
Но насколько хорошо она в действительности знает Мэта? И если уж на то пошло, насколько хорошо она знает Дарси? А если кто-нибудь из них – искусный притворщик и лицемер, как можно заглянуть в его или ее душу?
Энни всегда считала, что хорошо разбирается в людях. Но, видимо, все же была не столь хорошим знатоком, как ей казалось, потому что кто-то, кого она, возможно, хорошо знала, из самых злых побуждений расшатал гвозди на лесах перед высоким алтарем, зная, что следующий человек, который ступит на них, упадет с восьмидесятифутовой высоты и разобьется насмерть.
