Текст книги "Нянечка для соседей (ЛП)"

Автор книги: Лили Голд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА 66

БЕТ

Как только я начинаю плакать, я просто не могу остановиться. Не получается. Мне было так больно всю последнюю неделю, и теперь, когда у меня, наконец, появилась возможность кому-то рассказать, я настолько задыхаюсь от эмоций, что не могу вымолвить ни слова.

Ребята пытаются помочь. Джек приносит мне салфетки и воду. Сайрус устраивается на диване рядом со мной и обнимает, склонив голову на мое плечо. Себастьян забирает у меня Ками и ходит с ней трусцой, пока она не успокаивается. Его лицо напоминает маску.

В конце концов, мне удается взять себя в руки и заговорить. Захлебываясь рыданиями, я рассказываю им, что сказал доктор, и наблюдаю, как бледнеют их лица.

– О, Боже, Бет, – бормочет Джек, прижимаясь губами к моим волосам. – Черт. Мне очень, очень жаль.

Сайрус кажется убитым горем. Он ничего не говорит, просто кладет голову мне на колени, зарываясь лицом в мой живот. Я машинально запускаю руки в его волосы, перебирая блестящие пряди.

– Просто… – судорожно вздыхаю я. – Это оказалось очень тяжело. А теперь я принимаю гормональные таблетки, и кажется, от них у меня едет крыша. И мне кажется, что я потеряла… все. Целое будущее, которое я построила для себя в своей голове. Я больше не знаю, куда мне двигаться дальше. – Я прикусываю губу, глядя на Ками. Она смотрит на меня и хмурится, ее маленькие розовые губы сжаты, она прижимается к шее отца. Боль эхом отдается во мне. Мне нравится работать няней, но я не знаю, смогу ли я заниматься этим дальше. Наверное, эта работа медленно убьет меня изнутри: заботиться обо всех этих детях, но быть для них только наемным работником. От этой мысли у меня внутри все клокочет.

Себастьян долго молчит.

– Мы разговаривали с матерью Ками, – говорит он, в конце концов.

Меня пронзает шок. Я смотрю на него.

– Когда?

– Когда мы были в Америке. – Его лицо холодное и непроницаемое. – Она вышла из реабилитационного центра. Мы все общались с ней по скайпу. Вместе с Ками.

Если он хотел, чтобы я перестала плакать, то это определенно сработало. В основном потому, что я больше не могу дышать. Я сглатываю. Мои пальцы сжимаются в кулаки по бокам.

– Нет, – шепчу я. – Нет, нет.

Он не отвечает. Ками смотрит между нами, ее глаза расширены, затем прижимается к груди отца. Мое сердце разрывается. Он собирается бросить ее. Он собирается вернуть ее.

– Нет, – повторяю я. – Ты не можешь.

– Бет… – начал Джек.

– Ты отказываешься от нее? – уже кричу я. – Как ты можешь?!

Себастьян поднимает бровь, как будто я единственная, кто ведет себя неразумно. А не он, человек, который буквально бросает своего ребенка с женщиной, которая оставила ее на пороге, словно гребаную корзину для белья.

– Мы не отказываемся от нее… – начал он.

– Ох, замолчи. Конечно, отказываетесь. Дай угадаю, ты собираешься навещать ее по выходным. Потом такие встречи станут раз в две недели, потом раз в месяц, потом раз в год, и через несколько лет единственным контактом с ней будет открытка на день рождения, когда ты вспомнишь, что она существует. Я знаю, как это работает, Себ, я видела это снова, и снова, и снова…

– Мы. Не. Отказываемся. От. Нее, – повторяет он, медленно произнося каждое слово. – Мы должны были поговорить с Анишей. Она чиста. Ей становится лучше. И, нравится нам это или нет, но Ками – ее ребенок.

– Она не заслуживает этого! Простите, но бросить своего ребенка на пороге чужого дома – не самое подходящее доказательство заботы о ребенке! – Я качаю головой. – Ками могла умереть! На улице было холодно! Какого черта вы снова подпустили к ней эту женщину? Как вы можете так поступать со своей дочерью? – Я смотрю на остальных мужчин, мои глаза пылают. – И это все? Ты едешь в командировку, получаешь потрясающее предложение и вдруг готов бросить всю свою семью, потому что считаешь, что твоя чертова игровая компания важнее?

Себ делает шаг вперед.

– Мы от нее не откажемся! – рявкает он. – Сколько раз я должен это повторить? – Его щеки покраснели от гнева. – Ради Бога, что, черт возьми, я сделал такого, чтобы ты думала, что я могу так просто отказаться от своей дочери?!

– Ты говорил о том, чтобы отдать ее в детский дом!

– Что? – говорит Сайрус.

Лицо Себа наливается гневом.

– Это было раньше. До того, как ты сказала мне, что все это дерьмо в моей голове – неправда, и я могу быть ей хорошим отцом. – Его челюсть сжимается. Он тяжело дышит. – Ты сказала, что я смогу это сделать. Ты была уверена на сто процентов.

– Я и сейчас уверена. Ты отличный отец.

Он смеется, но смех получается холодным.

– Очевидно, нет, если ты думаешь, что я отдам своего ребенка женщине, которая ее бросила. – Ками гладит его по щеке, улыбаясь, и он делает глубокий вдох, явно пытаясь успокоиться. – Я позвонил Анише, потому что хотел убедиться в ее уверенности. Мне нужно было знать, не вернется ли она когда-нибудь и не попытается ли забрать у нас Ками.

Эти слова выбивают из меня весь воздух. Я смотрю на него, тяжело дыша.

– Что она сказала?

– Она не хочет иметь с ней ничего общего. Она готова отказаться от права опеки. – Он смотрит вниз на свою дочь. – Ками моя.

У меня голова идет кругом.

– Но что, если бы она сказала, что хочет вернуть ее? Что бы ты тогда сделал?

– Тогда бы я позвонил своим адвокатам. И боролся бы как черт за нашу дочь.

У меня сводит желудок.

– Вашу дочь, – указываю я. – Я не ее мать. Я ее няня.

Его глаза сужаются.

– Она может быть моим ребенком, но она любит тебя. Ради Бога, Бетани. Я не понимаю, как после всего, через что ты прошла в подростковом возрасте, ты позволила ей влюбиться в тебя, а затем решила бросить.

Я моргнула.

– Что?

– Билл сказал, что ты переезжаешь в Бристоль. – Мышцы на его челюсти подрагивают. – Ты не можешь просто бросить ее, черт возьми, – огрызается он. – Какого черта, Бет? Я понимаю, если наши… отношения причиняют тебе неудобства. Если ты не хочешь быть с нами, то я пойму, но тебе стоило бы об этом сказать.

Он показывает на Ками и она начинает посасывать его палец.

– Эта маленькая девочка всегда будет важнее нас. Она – наш главный приоритет. И ты просто хочешь встать и бросить ее ради какой-то другой работы, как только ситуация становится сложной? На другой должности больше платят, что ли? Ты хочешь повышения?

Я нахмурилась.

– Да отвали ты. Вы тоже переезжаете. Билл мне сказал. Ты не имеешь права на меня злиться.

Глаза Себа вспыхивают. Он открывает рот, чтобы возразить, но Джек смотрит на него и берет меня за руку.

– Мы не злимся на тебя, – мягко говорит он. – Мы просто хотим понять. Почему ты хочешь переехать?

Его нежность утихомиривает гнев, пылающий во мне. Я опускаюсь на диванные подушки.

– Это не было правильным планом, – шепчу я. – Это была… мера безопасности. Мне нужно было что-то. На случай…

Я запинаюсь.

– На случай чего? – тихо спрашивает он.

Я пожимаю плечами. Говорить об этом звучит жалко. Я звучу жалко.

– Вдруг я вам уже буду не нужна. Вдруг вы меня бросите. Вы не отвечали на мои звонки. Билл скыазал мне, что вы трое переезжаете. Я подумала, что если ты решишь все бросить и уехать, я потеряю всех вас, и Ками, и работу, и почти всех своих друзей. Мне нужен был запасной план.

– С чего ты сделала такой вывод? – огрызается Себастьян. Во мне снова вспыхивает раздражение.

– С чего вдруг? – практически рычу я. – Через какое, блять, огромное жизненное событие я прошла, которое могло бы привести меня к выводу, что на самом деле я никому и никогда на хрен не нужна? – Трясущимися руками я откидываю волосы назад. – Я не сомневаюсь, я рассуждаю логически. Меня отвергли все семьи, которые у меня когда-либо были. Я…

Я тяжело сглатываю, задыхаясь от молчания.

– Что? – Сайрус бормочет мне в живот. В его голосе звучит боль. – Что ты, Бетти?

– Я ходила к своей родной маме, – признаюсь я, и он стонет. – И к бабушке. Я просто чувствовала себя такой одинокой. А они были единственной семьей, которая у меня была. – Из моего горла вырывается глухой всхлип. – Они сказали, чтобы я убиралась. У моей мамы есть муж. У них есть дети. Они всего на несколько лет младше меня, ради всего святого. И она их любит. Она любит их до смерти, но не позволила мне даже ступить на порог дома.

Сайрус придвигается ближе.

– Бет…

Я вытираю щеки.

– Я не просила называть ее мамой. Мне не нужны были деньги. Я не хотела, чтобы она относилась ко мне как к своему ребенку. Я просто хотела поговорить с ней. Чтобы… узнать о своей семье. Я…

Моя рука опускается к животу.

– Эта болезнь заложена на генетическом уровне. И я не знала, ведь хотя ей уже сорок лет, она все еще отказывается смириться с тем, что я ее ребенок. Она могла бы сказать мне, и я бы заморозила свои яйцеклетки. У нее было более чем достаточно времени. Но она этого не сделала. – Я судорожно сглатываю. – А моя бабушка… Она сказала, что пыталась меня полюбить, но не смогла. Что я была невыносимым ребенком. И… – Я осекаюсь, дыхание сбивается в груди, и я зарываю лицо в ладони. – Я не знаю, – шепчу я. – Мне стало не по себе. Мне жаль.

– Сладкая. – И тут Сайрус обнимает меня. – Боже мой. Детка. – Он прижимается к моей шее. – Ты не могла нам сказать?

– Я пыталась. Я звонила столько раз, но вы всегда были заняты. И… – я облизываю губы. – Это трудно для меня. Постоянно названивать. Я делала это раньше. Сотни раз, когда я была ребенком. Я цеплялась за приемных родителей, как голодная собака, выпрашивающая угощение. Теперь, когда я стала старше, я знаю, что это значит. Меня отвергли все, кого я когда-либо хотела полюбить. – Я смотрю на Себастьяна, слезы текут по моему лицу. – Так что прости, что я не позвонила. Прости, что я подумала о переезде. Я не знала, что еще делать.

Себастьян на мгновение умолкает, его глаза напряжены. Очень медленно он передает Ками Джеку, затем снова поворачивается ко мне.

– Ты, – тихо говорит он, – такая идиотка.

– Ч-что? – задыхаюсь я.

– Мы пытаемся ее утешить, перестань ее оскорблять, – бормочет Сай. Себ качает головой.

– Ты такая глупая, – настаивает он, опускается на колени перед диваном и тянется ко мне. Его губы прижимаются к моим, и я задыхаюсь, когда он крепко целует меня, а его руки путаются в моих жирных, грязных волосах. Это отчаянный поцелуй, полный боли, тоски и страха. Я дрожу под ним.

– Мы любим тебя, – говорит он, отстраняясь, чтобы посмотреть мне в глаза. – Я люблю тебя. Мы никуда без тебя не поедем.

– Что? – шепчу я, мое сердце колотится. – Но вы же переезжаете.

Себ кивает, поглаживая мои кудри.

– Мы хотим, чтобы ты переехала с нами. Нам нужно место побольше. У тебя будет своя спальня. У нас будет место для Ками. Нормальная кухня, чтобы мы могли сидеть и есть все вместе. Сад. Мы не хотим растить ребенка в холостяцкой квартире. Мы еще не начали смотреть дома, мы собирались сделать это вместе с тобой, когда вернемся домой. Но хозяин дома потребовал арендную плату, и мы заранее предупредили его, что, возможно, не будем жить здесь в ближайшие три месяца. Вот и все.

Я не могу дышать. Я все еще плачу.

– Вы н-не уедете?

Он прикоснулся лбами к нашим лбам, его глаза яростно смотрят в мои.

– Мы никуда не уедем без тебя. Пока ты хочешь нас, ты – часть нашей семьи. – Он снова целует меня. – Мы любим тебя, – повторяет он яростно.

– Не могу поверить, что ты боялась сказать нам об этом, – шепчет Сайрус. Я поднимаю на него глаза. Его карие глаза блестят.

Я прижимаюсь к его щеке.

– Господи. Нет. Не плачь.

– Тебе было так больно, и ты была совсем одна. – Он хватает меня за руку и сжимает. – Малышка. Никто из нас не хочет покидать тебя. Я даже не могу представить себе жизнь без тебя.

Джек сдвигается, передавая мне Ками.

– Пожалуйста, не оставляй нас, – тихо говорит он. – Ты нужна нам. Ты нужна ей.

Я опускаю взгляд на Ками в своих объятиях. Она счастливо прижимается к моей груди, уткнувшись в мою футболку. Горло жжет от слез.

– Я никогда никому не была нужна, – шепчу я. – Ни разу в жизни.

Все трое мужчин одновременно стонут. Я делаю глубокий, дрожащий вдох и смотрю на каждого из них.

– Я люблю вас, – говорю я. Впервые за много лет я произношу эти слова. – Всех вас. Я люблю вас.

– Мы тоже тебя любим, Бетти, – шепчет Сай, неистово целуя меня в шею. – Мы любим тебя. Любим тебя, любим тебя, любим тебя.

– Очень сильно, – добавляет Джек. – Пожалуйста, не переезжай в Бристоль. Мы будем так скучать по тебе, что нам придется ехать за тобой. Я не хочу жить в Бристоле.

Себ целует меня в последний раз, его губы задерживаются на моих.

– Теперь ты наша семья, – шепчет он, и мое сердце чуть не разрывается. – Ты принадлежишь нам.

ГЛАВА 67

БЕТ

Остаток дня проходит быстро.

Ками ложится спать, а ребята помогают мне привести квартиру в порядок. Я настаиваю на том, что этого делать не нужно, но они не принимают отказов, и, в конце концов, я просто сдаюсь и присоединяюсь. Вместе мы наводим порядок и пылесосим. Вынесли мусор, отнесли в прачечную все грязное белье и одежду. Сайрус даже сбегал в местный магазин и купил достаточно продуктов, чтобы пополнить мой холодильник. Это настолько мило, что я немного ошеломлена. Я не привыкла, что люди заботятся обо мне. Я не привыкла к тому, что люди видят, что мне трудно, и приходят на помощь.

Пока ребята готовят обед, я принимаю тридцатиминутный душ. Впервые за десять дней я мою волосы. Бреюсь. Наношу увлажняющий крем. Когда я выхожу, Джек уже успел приготовить нам суп, кофе и тосты. К середине дня мы все располагаемся на диване у мальчиков, вместе свернувшись калачиком, и я снова чувствую себя наполовину человеком.

Мальчики приклеились ко мне. Я сижу на коленях у Себа, Джек прижимается к моему левому боку, а Сай расположился справа от меня, положив одну руку на мое бедро. Не думаю, что могу заставить их отпустить меня.

Не то чтобы я была против. Я чувствую себя как завядшее растение, которое поливают впервые за несколько недель. Каждый поцелуй и ласка подпитывают меня, успокаивают панический голос в голове, кричащий: «У тебя никогда не будет семьи. Никто тебя не любит. Никто никогда не любил и не полюбит».

Я сильно качаю головой и зарываюсь лицом в плечо Джека. Он смотрит на меня сверху вниз, потом начинает гладить меня по волосам, выражение его лица пустое. Я тянусь к его руке, но он мягко отдергивает ее и снова поворачивается к телевизору.

Как мы и договаривались, сейчас показывают «Остров любви», но громкость при этом сильно уменьшена. Мы все смотрим, как два очень привлекательных человека небрежно целуются на экране.

– Фу, – комментирует Сайрус. – Он ее целует или вылизывает внутреннюю сторону пачки с чипсами?

Себ встает и идет проверить кроватку Ками.

– Она еще спит, – говорит он. – Может, разбудить ее?

– Она спала в самолете? – бормочу я в толстовку Джека. Все трое мужчин смеются.

– Она почти не спала с тех пор, как мы уехали, – говорит Сай. – Она терпеть не могла там находиться. Мы не могли ее успокоить. – Он смотрит на кроватку. – Пять минут здесь, и она уже в отключке.

– Должно быть, она чувствует себя здесь в полной безопасности, – замечаю я. Себастьян идет на кухню и открывает шкаф, но я не упускаю из виду расплывшуюся по его лицу глупую улыбку.

Сайрус прижимается ко мне.

– Так что там с твоим обетом об отказе от отношений? Он наконец-то закончился? Пожалуйста, скажи, что все кончено.

Я медленно киваю.

– Я решила отказаться от отношений, потому что они всегда заставляли меня чувствовать, что я должна изменить себя. Но я никогда не чувствовала, что должна меняться ради вас.

– Кроме того случая, когда я на тебя накричал, – бормочет Себ, грохоча стеклянной посудой. Я качаю головой.

– Это было другое. Я больше беспокоилась о своей работе и о том, что ты отошлешь Ками. – Я рассматриваю свои неровные ногти. – Честно говоря, во всех моих прошлых отношениях я боялась, что мой партнер меня бросит. Это была своего рода подсознательная попытка заставить его остаться. Если бы я была идеальной девушкой, он бы не ушел. – Я оглядываю трех мужчин. – Но я никогда не испытывала желания сделать это с вами.

– Ты никогда не чувствовала, что мы собираемся тебя бросить, – Сайрус практически мурлычет, его счастье шумно отдается в груди.

– Нет. По крайней мере, до тех пор, пока вы не уехали в Америку. А потом было уже слишком поздно. – Я облизываю губы. – Вы никогда не заставляли меня чувствовать себя неуверенно. Я знала, что нравлюсь вам такой, какая я есть.

– Хорошо, – говорит Себ, ставя стаканы на стойку. Сайрус мурчит еще громче, улыбаясь, как Чеширский Кот.

Джек молчит, сосредоточившись на телевизоре. Я наблюдаю за тем, как его пальцы отбивают бешеный ритм по ручке дивана. Все его тело напряжено. Он чем-то расстроен, и мне кажется, я знаю, чем.

Я прикасаюсь к нему.

– Прости, – тихо говорю я.

Он моргает.

– Что? Почему?

– У тебя не получилось встретиться с тем парнем. Я полагаю, ты не можешь перенести встречу на другой день? Видеочат или что-то еще?

Он улыбается, но улыбка не отражается в его глазах.

– Хэмиш не из тех, кто переносит встречи. Ты должен найти время для него, а не наоборот.

– Именно поэтому мы все должны быть благодарны, что он не нанял тебя, – говорит Сайрус. – Если он не может даже перенести встречу, когда, черт возьми, добивается тебя, то, как ты думаешь, каково будет работать на него? – он кивает на койку Ками. – Ты больше не холостяк. У нас теперь ребенок. И девушка. Ты хочешь каждый вечер работать сверхурочно, просыпаться посреди ночи, чтобы проверить электронную почту, и полностью игнорировать собственную семью? Какого черта ты хочешь связать себя с парнем, который отказывается нанимать женщин, потому что боится, что они забеременеют и попросят декретный отпуск? – Он треплет Джека по затылку, заставляя блондина вздрогнуть. – Думаю, что ты увернулся от пули с этим идиотом.

– Даже если так, – говорю я, – ты, наверное, разочарован. Я знаю, что ты был в восторге от того, что он заинтересовался тобой.

Джек пристально смотрит на меня.

– Бет, если бы мне была важна эта работа, я бы остался в Нью-Йорке, пока остальные летели обратно, и улетел бы следующим рейсом. Но я не смог. – Я ничего не говорю. – Я не смог, – повторяет он. – Я не смог бы сидеть на блядском ужине, зная, что тебе больно. Я должен был быть здесь, с тобой. Я должен был видеть тебя сам. – Он качает головой. – Я расстроен не из-за Хэмиша Кавендиша. Я расстроен из-за себя.

– Что? Почему?

Он вздыхает.

– Это моя вина. Я не отвечал на твои сообщения. Я отталкивал тебя в течение нескольких недель вплоть до запуска. Я возражал против твоего приезда в Америку. Я затянул нашу поездку туда. Неудивительно, что ты думала, что мы тебя бросили. Я и правда бросил тебя. – Он сжимает губы так сильно, что они белеют. – Мне очень жаль. Я никогда не хотел ставить свою работу выше тебя. Я просто беспокоился, что не смогу сосредоточиться, если ты поедешь с нами на выставку. Это самое важное событие в моей карьере, и я боялся, что все испорчу. Я был таким ослом.

– Джек, ты ни в чем не виноват. Просто ситуация была очень дерьмовая. Никто из нас не мог этого предсказать.

– Но…

– Я бы рано или поздно пошла к врачу, – говорю я. – Я бы рано или поздно связалась с мамой. Да, было бы легче, если бы вы меня поддержали, но, честно говоря, у меня все равно случился бы какой-нибудь эмоциональный срыв. А как иначе? – я качаю головой. – Дело было во мне, а не в тебе.

– Все равно…

Я прижимаюсь к нему.

– Пожалуйста, перестань извиняться. То, что ты выбрал меня вместо собеседования, очень много значит. Мне жаль, что я поставила тебя в такое положение.

– Знаешь, – говорит Себастьян из кухни, – Хэмиш был не единственным человеком, который сделал нам предложение. Он был самым крупным, но есть и другие, которые мы можем рассмотреть.

Я смотрю на Джека.

– Правда? Ты мне этого не говорил!

Джек кивает и возится со своими часами.

– Я не знаю, – медленно говорит он. – Я думаю, может быть, лучше оставаться независимым. Сай прав, – кивает он в сторону Сайруса. – Я хочу иметь возможность уделять первостепенное внимание тебе и Ками. Лучше всего я смогу это сделать, если буду работать на себя.

– Ты можешь найти несколько хороших фрилансеров, – предлагает Сай. – Инвестируй деньги, которые зарабатывает приложение, в создание своей собственной команды. – Он откидывает назад мои волосы и сжимает стык между шеей и плечом. – Господи, – бормочет он, нахмурившись. – Ты такая напряженная, Бетти.

– Хм? – я вздрагиваю, когда он начинает массировать меня. Ощущения невероятные; я практически чувствую, как мои напряженные мышцы разогреваются и размягчаются, как масло. – Наверное, от стресса.

Он говорит.

– Мы не можем этого допустить.

Джек берет мою руку и проводит большим пальцем по центру моей ладони. Мой рот открывается.

– Себ, возьми ее за ноги.

– Я… – Я начинаю протестовать, но Себ садится и закидывает мои ноги к себе на колени. Его сильные руки находят мои ступни, рисуют твердые круги на ноющих дугах, и я практически таю.

– Ох.

Все трое мужчин смеются, продолжая работать вверх и вниз по моему телу. Вскоре я превращаюсь в сгусток желе в форме Бет, лежащий между ними без костей.

Недолго думая, их руки начинают блуждать. Сначала Сайрус начинает работать над моими бедрами, восхитительно сжимая мои ноги. Затем большие ладони Джека перебираются ко мне спереди, разминая мои груди под футболкой. Я прикусила губу и зажмурилась, чувствуя, как в глубине души разливается тепло. Я полагала, что после последних десяти дней мое либидо не будет работать до самого конца, но, видимо, это не так.

Сайрус замечает это, бросает на меня забавный взгляд и начинает скользить руками все выше и выше, пока пятка его ладони не упирается мне прямо между ног, задевая апекс. Я задыхаюсь. Моя рука вылетает и ловит его запястье. Все трое мужчин смотрят на меня, и я чувствую, как розовеют мои щеки.

– Угадайте, какие таблетки мне назначил врач? – спрашиваю я хриплым голосом. Они все пожимают плечами. Я прикусываю губу. – Противозачаточные. Так что, думаю, нам больше не нужно предохраняться, верно?

Губы Джека приоткрываются. Сай делает глубокий вдох. Я протягиваю руку и вожусь со шнурком на его трениках.

– Он также сделал мне анализ крови, – тихо говорю я. – Вы, ребята, чисты?

Они все кивают.

Джек поднимает бровь на Сайруса.

– Что, даже ты?

– И что это значит?

Джек пожимает плечами.

– Просто я знаю, что ты, наверное, встречаешься со многими девушками в клубе…

– В последний раз говорю! Я! Не! Сую! Свой! Член! В! Клиентов! —

Я смеюсь, целуя изгиб его горла.

– Я знаю, детка. Он просто дразнит тебя.

Сайрус кладет голову мне на плечо и смотрит на меня сквозь свои невероятно длинные ресницы. Мое сердцебиение учащается, когда его дыхание касается моих губ.

– Ну. Только в одну, – оправдывается он. Проводя темной рукой по моей руке, он вызывает линию мурашек. – Ты хочешь этого, милая? Ты хочешь, чтобы мы были внутри тебя? Все трое?

Меня пробирает дрожь, и его рот смягчается в небольшой улыбке.

– Я хочу, чтобы между нами ничего не было, – шепчу я. – Я хочу, чтобы вы взяли… всю меня.

– Всю тебя? – хрипит Джек. – Ты имеешь в виду…?

Я медленно киваю.

– Когда бы я ни искала в Интернете предложения о сексе вчетвером, они всегда были связаны с анальным сексом. Я хочу попробовать это. Я хочу, чтобы вы все были внутри меня.

Наступает короткое молчание, затем Джек кивает.

– Мы можем это сделать, – говорит он, его голос выше, чем обычно.

Сайрус наклоняется вперед и нежно прижимается своими губами к моим.

– Для нас будет честью трахнуть тебя в задницу, – заявляет он, сдвигая мои ноги с его коленей и вставая.

Смеясь, я тоже собираюсь встать, но Себастьян ловит меня за руку.

– Ты уверена? – спрашивает он, сверля меня взглядом.

Я хмурюсь.

– Ты не хочешь?

– Конечно. Но несколько часов назад ты плакала от всего сердца.

Джек гладит меня по рукам.

– Ты нам нужна не только для секса, – говорит он. – Если ты все еще чувствуешь себя немного…

Я фыркнула.

– Плаксивой? Нестабильной? Чувствительной?

– Хрупкой, – поправляет он, – нам не обязательно делать это сейчас, Бет.

Я прикусываю губу.

– Я хочу быть рядом с вами. Я хочу чувствовать всех вас. – Думаю, мне это нужно. Я так долго чувствовала себя одинокой. Мне нужно чувствовать их вокруг себя, их тела, прижимающиеся к моему. Мне нужно почувствовать их внутри себя.

Себастьян кивает и встает, беря меня за руку.

– Тогда пойдем, – тихо говорит он. – Пойдем, увидишь, как мы по тебе соскучились.