Текст книги "Нянечка для соседей (ЛП)"
Автор книги: Лили Голд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
Перевод: Айше (@ded_society)
Редактирование: Лена (@bonnywe)
Оформление обложки: savbbook (t. me/savvbook)
Вычитка и оформление: Books Quine (t. me/+vHBZrZpWbEk3YmYy)
ГЛАВА 1
БЕТ
– ТЫ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ИЗДЕВАЕШЬСЯ НАДО МНОЙ?! – Крик эхом разносится на улице подо мной. – ОНА МОГЛА УМЕРЕТЬ!
Я наблюдаю из окна, как мой сосед расхаживает взад-вперед перед нашим зданием, оживленно разговаривая по телефону. Его большие бицепсы напрягаются под рубашкой, когда он сильно дергает себя за волосы. Он на грани срыва.
Мой лучший друг Бенни наклоняется рядом со мной, чтобы посмотреть на него.
– Господи. Что с ним не так?
– Я не знаю, – бормочу я, щурясь от солнца. – Я никогда раньше не видела его таким.
Бенни фыркает.
– Ага, ведь ты так хорошо его знаешь. Ты когда-нибудь разговаривала с этим парнем? Ты хоть знаешь, как его зовут?
– Да, – говорю я, защищаясь. – Его зовут Джек. – Я живу на четвертом этаже, поэтому смотрю на него сверху вниз, но я с легкостью могу узнать широкие плечи и яркие светлые волосы Джека где угодно. – И я знаю его довольно хорошо, – упрямо добавляю я.
Бенни издает смешок.
Что, вероятно, справедливо. Технически, я разговаривала с Джеком только один раз, но знаю о нем многое.
Я знаю, что он живет на пятом этаже, в квартире прямо над моей. Я знаю, что у него есть два неестественно привлекательных соседа по комнате. Я знаю, что всякий раз, когда я сталкивалась с ним, он был милым и немного застенчивым. И я никогда раньше не слышала, чтобы он так кричал.
– ПОЧЕМУ ТЫ НЕ СКАЗАЛА НАМ? – разочарованный рев Джека разносится в послеполуденном воздухе. Несколько голубей, ковыляющих по улице, в страхе разбегаются. – ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, НАМ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ? НИКТО ИЗ НАС НЕ ЗНАЕТ, КАК УХАЖИВАТЬ ЗА НЕЙ! Я… алло? Алло? – Он смотрит на мертвый экран телефона, затем обессиленно опускается на ступеньки здания.
Я переплетаю пальцы вместе, беспокойство охватывает меня.
– Похоже, что-то не так. Может быть, ему нужна помощь.
– Идеально. – Бенни перегибается через меня и щелкает задвижкой на моем окне. – Теперь у тебя, наконец, есть повод заговорить с ним. – Он распахивает окно, и я хватаю его за руку, дергая назад.
– Что ты делаешь?! – в ужасе шиплю я. – Я не могу кричать ему из окна! Это жутко!
– Конечно. Молча наблюдать за ним гораздо лучше. – Бенни выглядит раздраженным. – Ради всего святого, ты следишь за этим парнем уже два года. Просто поговори с ним, Бет. Это не так уж и сложно.
Я корчу гримасу. Ему легко говорить. Бенни великолепен: высокий и смуглый, с головой, полной диких кудрей, и мускулистыми руками, покрытыми яркими татуировками. Ни мужчина, ни женщина не могут устоять перед ним, и он это знает.
С другой стороны, я крошечная, настолько бледная, что отражаю солнечный свет, и покрыта таким количеством веснушек, что летом они все сливаются воедино. Стоя рядом с Бенни, я выгляжу как рыжий гоблин с анемией. Я ни за что на свете не поднимусь наверх, чтобы приударить за своим абсурдно горячим соседом. Я совершенно счастлива, любуясь им издалека.
Телефон Бенни внезапно звонит, и он вздыхает, проверяя экран.
– Черт. Мне нужно идти.
– Еще одно свидание?
Он качает головой.
– Встреча с мамой и папой. У нас семейный ужин. – Он закатывает глаза. – У одного из приемных детей состоялся скрипичный концерт или что-то в этом роде.
Я улыбаюсь, выражение моего лица немного напряженное.
– Хорошо. Передай от меня привет Джейн и Полу.
Он бросает на меня сочувственный взгляд.
Джейн и Пол – мои бывшие приемные родители и приемные родители Бенни. Мы с Бенни познакомились, когда они воспитывали нас обоих в подростковом возрасте. Мы жили у них почти год, прежде чем они отправили меня обратно в приют и усыновили его.
Обычно я не поддерживаю связь со старыми приемными семьями – это слишком больно, – но Бенни наотрез отказался оставаться в прошлом. Спустя десять лет, он превратился из бывшего приемного брата в лучшего друга. Он – самое близкое, что у меня есть к семье.
– Вот что я тебе скажу. – Он хлопает меня по спине и встает, убирая ключи в карман. – Я угощу тебя пиццей, если у тебя вырастут яйца и ты поговоришь с Джейком.
– Его зовут Джек. И я не хочу с ним разговаривать. – Я демонстративно поворачиваюсь к своему открытому ноутбуку. – Мне нужно работать.
Бенни игнорирует мой намек.
– Я тебя умоляю. Ты сходишь по нему с ума с того самого дня, как переехала в это здание.
– Не правда. Ты же знаешь, я не встречаюсь.
– Это не значит, что тебе не может понравиться этот мужчина. – Он достает свой телефон. – У меня есть все твои пьяные сообщения, чтобы доказать это. Ты хочешь, чтобы я прочитал их тебе? Они довольно позорные. – Он начинает угрожающе прокручивать нашу переписку. – «Видела, как Блондинистый Бог выносил мусор сегодня вечером», – читает он вслух. – «Он такой милый. Смайлик с сердечком».
У меня отвисает челюсть.
– Я этого не писала.
– Но это так. Я думаю, это та самая ночь, когда ты выпила шесть порций текилы и размазала хумус по всему ковру. – Он прокручивает страницу вниз. – Ты также писала: «Клянусь, его линия подбородка примерно девяносто градусов», и, «боже мой, он совершенно безупречен». – Я пытаюсь ударить его кулаком. Он уклоняется в сторону. – «Ну, почти безупречен. У него очень симпатичная родинка в форме рыбки на задней части шеи». Боже, я даже не хочу знать, как ты подобралась достаточно близко, чтобы увидеть его родинки. У тебя где-то припрятан бинокль?
Я отталкиваю его от стола.
– Разве ты не сказал, что тебе нужно уходить? Не стесняйся сделать это. Прямо сейчас.
Он смеется, хватая свое пальто.
– Да-да. Позвонишь мне позже? Удачи в поиске работы. Люблю тебя.
– Пока, – кричу я, и он посылает мне воздушный поцелуй, вылетая из квартиры. Когда его шаги эхом разносятся по коридору, я откидываюсь на спинку стула и поворачиваюсь, чтобы снова выглянуть в окно. Джек все еще сидит на ступеньках, обхватив голову руками. Беспокойство пронзает меня.
К сожалению, Бенни прав. Я втайне влюбилась в Джека как только переехала в это здание. Самое печальное, что я разговаривала с ним всего один раз, в день моего переезда. Я пыталась втащить в лифт два огромных чемодана, и Джек заметил, как я мучаюсь. Он наклонился и поднял их, словно они ничего не весили, его голубые глаза застенчиво выглядывали из-под хипстерских очков. Я сразу же была сражена наповал.
С тех пор он улыбался мне всего пару раз, пока мы ждали лифт или проверяли наши почтовые ящики, но это был максимум нашего взаимодействия. Не думаю, что он даже знает как меня зовут.
Пока я смотрю, Джек встает, повесив голову, и поднимается обратно по ступенькам в здание. Я жду, пока он исчезнет, затем вздыхаю, возвращая свое внимание к сайту с объявлениями о вакансиях, который я просматривала последние три часа. Мне нужно сосредоточиться.
Я безработная уже почти целый год, с тех пор как прошлым летом обанкротилось мое старое агентство по уходу за детьми. Поначалу я не слишком беспокоилась, ведь была уверена, что у меня достаточно сбережений, чтобы продержаться до тех пор, пока я не найду новую работу. Лондон полон занятых родителей. Насколько трудным может быть поиск работы няней?
Оказывается, очень трудным. За последний год я отправила заявку на более чем сотню вакансий, и все безуспешно. Мои сбережения иссякли, а затем и моя кредитка. И теперь мне осталось около двух недель до того, как я останусь без дома. Мой взгляд падает на стопку счетов, сложенных на углу моего стола. Она становится опасно высокой.
От беспокойства у меня скручивает живот. Сделав глубокий вдох, я открываю новую вкладку браузера и ввожу название другого сайта по трудоустройству, расширяя возможности поиска. На данный момент я приму все, что угодно. Вывоз опасных отходов. Уборка туалета. Заполнение онлайн-опросов. Я в отчаянии.
Я неуклонно просматриваю объявления около пятнадцати минут, прежде чем меня прерывает стук в дверь. Я хмурюсь, отрываясь от своего компьютера.
Никто никогда не стучит в мою дверь. Мне нравится держаться особняком. Бенни практически мой единственный друг, и у него есть свой собственный ключ, поэтому он обычно просто врывается.
– Бетани, – зовет низкий голос снаружи. – Эм, Бетани Эллис? Ты там? Это Джек. Я живу над тобой, в квартире 5А.
Я остаюсь неподвижной.
– Ты, э-э, возможно, не знаешь, кто я, – продолжает он, его голос приглушен деревом, – но я и мои соседи по квартире столкнулись с небольшой проблемой. Нам действительно не помешала бы помощь, если ты там.
ГЛАВА 2
БЕТ
На мгновение я застываю, мое сердце бешено колотится в груди. Затем я начинаю двигаться, вскакиваю со стула и, пошатываясь, направляюсь к зеркалу. Боже. Я выгляжу дерьмово. На моей футболке дыра, макияж размазался, а рыжие кудри не расчесаны и растрепаны. Я пытаюсь расчесать их пальцами, но они только еще больше встают торчком, завиваясь вокруг моего бледного лица. Ругаясь себе под нос, я оглядываю свою комнату в поисках резинки для волос и, наконец, замечаю одну под своим столом. Я бросаюсь к ней, как бэттер[1] на домашнюю базу, и отчаянно собираю волосы в небрежный пучок, затем быстро оглядываюсь в поисках какой-нибудь одежды. Стопка чистого белья, которую я не потрудилась убрать, сложена рядом с моей кроватью, и я хватаю летнее платье в полоску, натягивая его как можно быстрее.
В коридоре раздается еще один нерешительный стук, а затем приглушенное проклятие. Черт. Он собирается уходить. Я хватаю ключи и бросаюсь к входной двери, лихорадочно отпирая ее и дергая на себя. Джек уже развернулся, направляясь обратно по коридору.
– Привет, извини! – кричу я. – Мне показалось, я слышала, как кто-то стучал. Ты что-то хотел?
Он поворачивается ко мне лицом, его лицо светится, и бабочки взрываются у меня в животе.
В реальности Джек Инсли еще более сногсшибателен, чем в моих воспоминаниях. Высокие скулы, квадратная челюсть и ярко-голубые глаза, сияющие из-за очков в темной оправе. Его светлые волосы торчат из-за того, что он проводит по ним пальцами, на нем пара Converse с принтом Pacman сбоку. Общий эффект – это очень гик-шик. [2]
А еще он без рубашки.
Святое дерьмо, его тело просто потрясающее. Загорелое и мускулистое, с широкими плечами, сильными руками и плоским, как стиральная доска, животом. Мои глаза скользят по теням под его полными грудными мышцами, затем спускаются по рельефу его стройного пресса, следуя за узким V-образным вырезом его бедер, которые исчезают в джинсах…
– Бетани Эллис, верно? – спрашивает он, и я рывком возвращаюсь к реальности, мой взгляд взлетает вверх, чтобы встретиться с его взглядом. Он нервно улыбается. – Я видел твои листовки в холле.
Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит, затем мое сердце замирает. Он не помнит моего имени, он только что увидел листовку, которую я прикрепила к доске объявлений внизу. В последнем акте отчаяния я разместила свои данные на доске объявлений на случай, если кому-то в здании понадобится уход за ребенком.
Получается, я единственная, кто преследовал издалека.
– Зови меня Бет, – говорю я, затаив дыхание. – А ты – Джек.
– Ага, – ухмыляется он. – Слушай, мой вопрос может показаться странным, но ты случайно не знаешь, как заставить детей успокоиться?
Я моргаю, застигнутая врасплох.
– Эм… да?
Он вздыхает с облегчением.
– О, слава Богу, Себ сказал, что ты наверняка знаешь, как это делать. Не могли бы мы подняться ко мне на минутку?
– Эм… конечно. Тебе нужно… – Я машу рукой на его голую грудь. – Эм… что-то? У меня есть несколько оверсайз футболок, которые могут тебе подойти…
Почему я предлагаю ему прикрыться? Что со мной не так?
Джек смотрит на себя сверху вниз, и его скулы краснеют.
– Господи. Прости. Забыл об этом. Я надену рубашку наверху. – Он одаривает меня кривой улыбкой. – Я знаю, это выглядит как какая-то подстава, но, клянусь, я не клеюсь к тебе. Мне действительно нужна твоя помощь.
Жаль.
– Конечно, – тут же отвечаю я, слишком усердно кивая. – Конечно. Все, что угодно.
– Спасибо. – Он как будто боится, что я передумаю, если он будет ждать слишком долго, поэтому хватает меня за руку и вытаскивает из квартиры, ведя по коридору. Я смотрю на его сильные пальцы, сомкнувшиеся вокруг моего запястья.
– Один день, – бормочет он себе под нос. – Она у нас всего один день, и я думаю, что мы уже сходим с ума. – Он толкает дверь на лестницу и трусцой поднимается по ступенькам.
Я плетусь за ним по пятам.
– Кто у тебя всего один день? – спрашиваю я, слегка запыхавшись. – Ребенок?
Он смотрит на меня краем глаза, затем вытаскивает меня с лестницы в коридор пятого этажа.
– Я думаю, было бы проще просто показать тебе, – мрачно говорит он, ведя меня по коридору. Мы подходим к двери, идентичной моей, с выгравированным на дереве номером 5А. Джек рывком открывает ее. И тут же я слышу пронзительный детский плач.
– Я привел ее! – кричит Джек. Плач становится еще громче.
– Слава Богу, – бормочет кто-то. – Я уже хотел разодрать себе уши.
Джек пропускает меня вперед, и я захожу внутрь, оглядываясь по сторонам.
Первое, что я замечаю, это то, насколько лучше его квартира. У меня самый дешевый вариант: крошечная однокомнатная квартирка с облупившимися обоями и почти без окон. Я никогда раньше не была в роскошных апартаментах этого здания, а это место прекрасно, сплошь выложенное кирпичом с металлическими акцентами. Одна стена полностью сделана из стекла, с видом на город. В комнате полно книжных полок и кресел, и есть даже широкоэкранный телевизор, висящий на одной стене напротив длинного черного кожаного дивана.
На нем сидят двое мужчин: парень с золотистой кожей и чернильно-черными волосами, и брюнет в костюме. Я сразу узнаю в них супер-горячих соседей Джека по комнате. Ни один из них не смотрит на меня, когда я делаю шаг вперед, упрямо смотря на что-то на кофейном столике. Я прослеживаю за их взглядами и, наконец, вижу источник всего этого шума.
На кофейном столике стоит серое пластиковое автомобильное кресло, в котором сидит ребенок. Она малышка, наверное, месяцев пяти-шести, и одета в маленькую розовую пижаму. И она кричит во всю силу своих легких.
Даже не задумываясь, я пересекаю комнату и направляюсь к ней. Она великолепна. Загорелая кожа, густые черные волосы и огромные карие глаза с длинными ресницами. Ее щеки по-детски пухлые, и они все розовые от крика.
– О, привет, прелесть, – шепчу я. – Могу я прикоснуться к ней?
– Пожалуйста, – говорит один из мужчин. – Просто заставь ее прекратить.
Я протягиваю руки к автомобильному сиденью и беру ее на руки. Прошло больше года с тех пор, как я держала на руках ребенка. Она такая мягкая и маленькая в моих объятиях, что я готова заплакать.
– Ох, сладкая. Тебе грустно? – Я трусь своей щекой о ее щеку. – Что случилось, милая?
Она с болью смотрит на меня и закрывает лицо своими крошечными ручками.
– Я не уверен, что она тебе скажет, – растягивает слова темноволосый мужчина. – До сих пор она была не очень разговорчива.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, стараясь не покраснеть, когда смотрю на него. Не думаю, что когда-либо видела, чтобы мужчина источал столько сексуальной привлекательности. Он развалился на кожаном диване, одетый в джинсы и шелковую рубашку, которую он не потрудился застегнуть. Его глаза и взъерошенные волосы шокирующе черные, а на пальцах сверкают серебряные кольца.
– Привет, соседка, – мягко говорит он, улыбаясь. Его голос низкий и насыщенный, как тающий шоколад. – Рад наконец-то познакомиться с тобой. Меня зовут Сайрус. – Он кивает головой в сторону мужчины в костюме, сидящего рядом с ним. – Это Себастьян.
– Бет, – пищу я.
Улыбка Сайруса становится шире.
– Я знаю, кто ты, – бормочет он, его глаза незаметно опускаются с моего лица на бедра.
Срань господня. Он что, разглядывает меня?
Ребенок снова плачет, и я прочищаю горло, снова глядя на нее сверху вниз.
– Все в порядке, милая, – шепчу я, поглаживая ее по руке. – Как тебя зовут?
– Камилла, – говорит Джек, подходя ко мне сзади. К сожалению, теперь он надел футболку. Тонкий белый хлопок облегает его твердую грудь, прижимаясь к бицепсам. – Мы называем ее Ками.
– Ками. Очень красивое имя. – Я целую Ками в щеку. – Очень, очень красивое. Идеально подходит такой красивой девочке.
Она качает головой, яростно рыча. Я похлопываю ее по попке, ощупывая ее подгузник. Он немного великоват, но, к счастью, пустой.
– Твой подгузник, кажется, в порядке. Ты голодна, милая?
– Мы покормили ее десять минут назад, – говорит Джек.
– Помогли ей срыгнуть?
– Ее вырвало на всю спину Джека, – говорит Сайрус, пристально наблюдая за мной. – Конечно, это может быть реакцией на рубашку, которая была на нем надета. Это было довольно тошнотворно.
Ками содрогается от слез, колотя меня своими крошечными кулачками. Мое сердце разрывается.
– О, детка. Все в порядке, все в порядке. Шшш. Шшш. – Я продолжаю качать ее на своем бедре, прижимая к себе и потирая ей спину. – Все в порядке.
Постепенно ее крики начинают затихать. Я обнимаю ее, бормоча что-то себе под нос, пока, в конце концов, они не превращаются в грустное сопение.
– Вот так, – тихо говорю я. – Все не так уж плохо, верно? Все в порядке. – Я вытираю ее щеки насухо. Она сердито прижимается к моей груди, икает. – С ней все в порядке, – говорю я ребятам. – Ее просто нужно было потискать.
Никто ничего не говорит. Я поднимаю глаза. Все трое мужчин смотрят на меня широко раскрытыми глазами.
Я моргаю.
– Что?
– Она ведьма, – тихо говорит Сайрус. – Что за черт. Она плакала шесть часов подряд. Ты хочешь сказать, что все, что нам нужно было сделать, это поддержать ее?
Я хмурюсь.
– Разве вы не пробовали это сделать? Вы просто смотрели на нее, плачущую в автокресле?
Джек выглядит смущенным.
– Она ребенок, – говорит он. – Мы думали, что они плачут, когда им нужна еда, сон или новый подгузник. Но мы перепробовали все, и ничего не сработало.
– Она же не тамагочи, – говорю я с упреком. – Тут требуется больше чем просто кормить, убирать какашки и игнорировать, пока они не умрут. – Ками что-то бормочет, надувшись, и я целую ее в волосы. – Бедняжка. Неужели эти ужасные мужчины игнорируют тебя? – Я опускаю взгляд на автокресло на столе. Это модель с откидным верхом и ручкой, которую можно приподнять, чтобы использовать в качестве переноски. Подкладка внутри выглядит дешевой и тонкой. – Вероятно, она плакала, потому что ей было неудобно. Почему она сидела в автокресле?
– Так она была отдана нам сегодня утром, – говорит Джек, заламывая руки. – Мы хотели купить ей что-то, но не знали, с чего начать. У нас все еще нет кроватки или других необходимых вещей.
Я снова оглядываю комнату, подмечая детали, которые пропустила. Повсюду разбросаны совершенно новые детские вещи. Детские салфетки. Пачка подгузников. Нераспечатанный пакет с пустышками. На кухне у раковины стоит кастрюля со смесью, рядом с ней на столешнице лежит маленький пластиковый измерительный стакан.
Я немного смягчаюсь. Очевидно, у кого-то возникла чрезвычайная ситуация, и он в последнюю минуту свалил ребенка на мальчиков. Вряд ли они виноваты в том, что оказались неподготовленными.
– Тот, кто назначил вас, ребята, няньками, должно быть, был в отчаянии? – Я целую Ками в макушку. Она упирается своими маленькими ножками мне в живот, глядя на меня огромными глазами. – Кто оставил ее на вас? Сестра? Друг семьи?
Джек выглядит смущенным.
– Не совсем.
– Нет? – Я покачиваю Ками на руках. – А где же мама?
– Она… не присутствует в ее жизни, – говорит Сайрус через мгновение.
– Ох. Значит, отец? Он, по крайней мере, должен был оставить ей подгузники. – Я похлопываю Ками по маленькой попке. – Эти даже не подходит ей как следует. – Проходят несколько секунд тишины, и я поднимаю на них взгляд. – Ребята? Отец?
Никто не отвечает.
Я хмурюсь.
– Извините, это трудный вопрос?
Джек и Сайрус обмениваются напряженными взглядами. Себастьян стискивает зубы, не встречаясь со мной взглядом.
Ужас пробегает по моему позвоночнику, когда я смотрю на их виноватые лица. Что-то не так. Я выпрямляюсь, мой голос становится резче.
– Чей это ребенок?
Джек вздыхает, проводя рукой по волосам.
– Если честно, Бет, мы не совсем уверены.
ГЛАВА 3
БЕТ
Шок пронзает меня насквозь. Автоматически я крепче сжимаю Ками, делая шаг к входной двери.
– Прошу прощения? – Мой голос звучит на октаву выше, чем обычно. – Вы не уверены?
– Ага, – протягивает Сайрус. – Боюсь, мы понятия не имеем кто отец.
Я смотрю на него, мысли проносятся со скоростью несколько миль в минуту, а он просто улыбается, сверкая ямочками.
Как же мне повезло. Я наконец-то знакомлюсь со своими великолепными соседями, а они оказываются психопатами, которые крадут детей.
– Извините, вы украли этого ребенка? – недоверчиво спрашиваю я. Улыбка тут же сползает с лица Сайруса.
Глаза Джека расширяются, и он делает шаг вперед.
– Нет! Нет! Один из нас определенно ее отец. Мы просто… не знаем, кто именно.
Двое других кивают, будто это вполне разумное объяснение, а не абсолютное безумие.
– Точно. Да. Хорошо. – Медленно отодвигаясь, я поворачиваюсь к двери. – Я звоню в полицию.
– Дерьмо, – ругается Сайрус.
Джек вскакивает, двигаясь, чтобы преградить мне путь к выходу.
– Пожалуйста, нет! Черт. Я знаю, что это выглядит подозрительно, но я клянусь, мы говорим правду.
– Уйди с моего пути, – говорю я дрожащим голосом. – Сейчас же.
Он неохотно соглашается, проводя рукой по своим растрепанным светлым волосам.
– Я не ожидал, что все пройдет таким образом.
– А чего ты ожидал?! – спрашиваю я. – Чтобы я вошла, обнаружила, что вы стоите здесь с чьим-то ребенком, и сказала: «Все в порядке, давайте забудем об этом»?
– Мы не лжем, – настаивает Джек. – Она определенно принадлежит одному из нас.
– Ну, мы почти уверены в этом, – исправляется Сайрус. – Судя по датам, все сходится. – Он ерзает на диване, похлопывая по подушке рядом с собой. – Не могла бы ты, пожалуйста, сесть и позволить нам все объяснить? – уговаривает он.
Я зажмуриваю глаза и делаю глубокий вдох через нос.
– Я не собираюсь садиться, – выпаливаю я. – У вас есть ровно пять секунд, чтобы сказать мне, каким чертом этот ребенок оказался с вами.
Сайрус и Джек обмениваются беспомощными взглядами.
– Это довольно длинная история, – начинает Джек.
– Сократи ее. – Мой голос тверд.
Обычно я не такая. Я вообще довольно застенчивый человек. Не думаю, что когда-либо в своей жизни была так груба с совершенно незнакомыми мне людьми, но я не собираюсь пренебрегать безопасностью ребенка.
Третий мужчина встает. Себастьян. Мое сердце начинает биться быстрее, когда он поворачивается, встречаясь со мной взглядом.
Он… выглядит устрашающе. Все в нем острое и угловатое. Он одет в сизо-серый костюм, накрахмаленную белую рубашку и тонкий галстук, аккуратно завязанный на шее. Его медно-каштановые волосы аккуратно уложены, светло-серые глаза холодны и суровы, а жесткое, скульптурное лицо выглядит так, словно оно высечено из камня.
Единственное, что смягчает выражение его лица, – это рот. Его губы полные и розовые, почти надутые, когда он подходит к кофейному столику, кладя руку на автокресло.
– Сегодня утром нам позвонил портье, – говорит он. У него кристально чистый и резкий голос, как у диктора новостей Би-би-си. – Он был в ярости. Кричал и ругался на нас по телефону. Мы не могли понять, в чем дело, поэтому спустились в холл. – Он поворачивает автокресло, и я вдруг замечаю подарочную бирку, привязанную к ручке. На обороте фломастером нацарапано «кв. 5А». Меня тошнит. – Кто-то оставил автокресло на пороге здания, – мрачно говорит он. – Внутри была Камилла, пакет с подгузниками и ее свидетельство о рождении.
Я в полном ужасе сжимаю Ками еще крепче. Она начинает жевать мое платье.
– Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.
– Нет. – Он берет сложенный листок бумаги и протягивает его мне. – Там было еще и это.
Я смотрю на бумагу так, словно она может взорваться. Медленно я перекладываю Ками на одно бедро и тянусь к бумаге, разворачивая ее.
Это записка, написанная дрожащим почерком, так похожим на детский:
Мальчикам из квартиры 5А.
Поздравляю. У вас есть ребенок. Это Камилла (Ками). Ей шесть месяцев. Пожалуйста, позаботьтесь о ней. Она принадлежит одному из вас.
Я пыталась вырастить ее сама, но больше не могу. У меня неприятности из-за торговли и хранения наркотиков, из-за чего моя семья отправляет меня на реабилитацию.
Я плохая мать. Теперь она ваша. Я знаю, вы будете к ней также добры, как и ко мне.
Простите, что я вам не рассказала сразу.
Аниша.
Я медленно опускаю записку на стол.
– И вы знаете эту женщину? Анишу?
– Очевидно, в библейском смысле, – небрежно говорит Сайрус. – Мы не знали ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она будет изображать Дамблдора и оставит беззащитного ребенка на пороге вместо того, чтобы, например, позвонить в дверь и отдать ее нам лично. Но, да, мы были с ней довольно хорошо знакомы.
– Мы понятия не имели, что она наркоманка, – вмешивается Джек. – Может быть, она начала употреблять наркотики только после того, как мы перестали встречаться. Или, может быть, она очень хорошо это скрывала. Но она явно вышла из-под контроля с тех пор, как забеременела.
Мои брови, вероятно, скрыты в линии роста волос.
– Хочешь сказать, что вы, три соседа по комнате, спали с одной и той же женщиной в течение, скольки, месяца? Пары недель? Это было какое-то соревнование или что-то в этом роде? Разве это не было неловко?
– А, – говорит Сайрус, выражение его лица разглаживается. – Я понял, где ты запуталась. Видишь ли, мы спали с ней одновременно. – Он делает паузу. – Огромное количество раз.
– Ты серьезно? – Все трое мужчин кивают. Лицо Джека говорит все за него, он краснеет, как пожарная машина.
– Это то, чем мы занимаемся, – признается он. – Время от времени.
– Оу. – Я обдумываю это. – Это… на самом деле имеет гораздо больше смысла. Да.
– Подумай, – говорит Себастьян. – Если бы мы похитили ребенка, мы бы не стали ломиться в дверь единственного в здании работника по уходу за детьми, не так ли?
Ками ерзает в моих руках, пряча лицо в моей шее. Ее маленькие губки скользят по моей коже. Я глажу ее по затылку, мое горло сжимается от эмоций.
– В автокресле больше ничего нет? – шепчу я. – Никаких игрушек, или подарков на память, или еще чего-нибудь?
– Там даже не было одеяла, – ледяным тоном говорит Себастьян. – Сегодня утром было пять градусов тепла. Ее просто оставили плакать, пока портье не обнаружил ее.
Господи. Я провожу большим пальцем по золотому браслету, обвитому вокруг моего запястья, слезы жгут мне глаза.
– Ты в порядке? – тихо спрашивает Джек. – Извини. Я знаю, что это слишком много информации.
Я подхожу к окну от пола до потолка и смотрю вниз, на улицу, пытаясь собраться с мыслями. Группа строителей стоит, прислонившись к стене, и курит. Мимо проносится парень на мотоцикле. Ками сжимает мои волосы в кулаке.
Должно быть, она была так напугана.
– Вы знаете, как долго она там пробыла? – спрашиваю я в конце концов.
– Не слишком долго, – отвечает Сайрус. – Может быть, минут пятнадцать.
Я закрываю глаза.
– И что вы хотите от меня? – выдавливаю я из себя.
– Завтра мы проведем анализ ДНК, – говорит Себастьян. – Мы хотели сегодня, но сейчас банковские каникулы[3], так что все закрыты. Мы… – Впервые его уверенный, ясный голос колеблется. – Мы не знаем, что с ней делать. Никто из нас не знает, как ухаживать за ребенком. Нам нужна помощь.
– Точно. – Я делаю глубокий вдох. – Понятно. – Я напряженно думаю. – Когда вы получите результаты ДНК теста?
Джек оживляется.
– В городе есть лаборатории, которые дают результат в тот же день. Если мы сможем взять у нее мазок завтра утром, то к вечеру будем знать наверняка.
Я киваю.
– И вы хотите этого ребенка? Если она окажется вашей, вы позаботитесь о ней?
Мои глаза перебегают с одного лица на другое.
Все они торжественно кивают.
– Пожалуйста, не забирай ее, – тихо говорит Джек.
Я шмыгаю носом, поспешно вытирая глаза тыльной стороной ладони. Ками отстраняется и смотрит на мое лицо, ее маленький ротик открывается и закрывается. У меня такое чувство, что моя грудь вот-вот лопнет.
– Хорошо, – говорю я. – Вот что нам нужно сделать.
