Текст книги "Дьявольские возлюбленные 2: Адам и Ева (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 60 страниц)

– Вот же, – посмеялся он. – Пришёл спасать даму в беде, я всё ещё хочу стать твоим принцем в сияющих доспехах, – шутил Тсукинами, глядя через огненное кольцо, вновь опустившееся до уровня пола, позволяя всех разглядеть.

«Он ничего не слышал…» – поняла Юи, огорчаясь и радуясь одновременно, что основатели немного задержались и не знают об их кровном родстве. В один момент накатилось слишком много всего, но главной душевной бедой был только Руки и его жизненный путь.

– Девушка останется в нашей семье, – спокойно произнёс Того, замечая жалкий провал Шина. – Она станет прародительницей нового вида и поможет объединить наши миры, я не позволю причинить ей вред, – предупредил он, доставая из-под одежд кинжал, способный убить вампира. – Ты же болен, слаб, это унижает тебя. Позволь я заберу эти страдания? – улыбнулся Карлхайнц, решая сделать то, что должен был сделать давно.

– Отец, не стоит марать свои руки, я избавлю его от этой ноши, когда придёт время, – бессердечно произнёс Руки, медленно приближаясь к древнейшим за всю историю вампирам, намереваясь их убить. – Но сейчас, я должен вернуть один долг, – слегка склонил он голову, заставляя свечи загореться, как по велению, освещая их поле боя.

– Как я могу отказаться, когда ты так решительно настроен, – насмешливо произнёс Того, оставляя Карлу в покое. – Но я не планировал умирать сегодня, Руки, – леденящим душу тоном произнёс бессмертный, нанося первый опасный удар, разнося скрежет столкнувшегося вместе оружия, довольно всматриваясь в лицо приёмного сына, видя, кого воспитал.

– Я знаю, – спокойно ответил Муками, отражая удар кинжала, зная, что один неверный шаг и его уже будет не спасти. – Но я не вижу иного пути, – признался брюнет, делая первые опасные выпады.

– Странно, а последние сто лет видел, – прищурился Карлхайнц, не злясь на непослушное дитя, ведь он знал, что этот день настанет и его предаст тот, кому он доверял больше всего, предаст ради светлого будущего.

– Да, видел, – согласился Руки, начиная двигаться так быстро, что только блики схлёстывающих противников, мелькали среди приглушённого света старых свечей. – Но мне дали шанс на лучшую жизнь, и я намерен воспользоваться им, – заявил бессмертный, смыкая свой круг. – Я не могу быть Адамом, не могу дать того, что так хотел мой господин и отец, но я могу подарить ей жизнь, настоящую, не прикрытую масками лести и мнимой благодетели, – заговаривал он зубы, загоняя Карлхайнца в ловушку.

– Руки, ты же не думаешь победить меня в честном бою? – посмеялся Того, подозревая подвох. – Я не вижу, что ты задумал, ведь сейчас ты говоришь мне чистую правду, но как долго продлится твоя любовь к моей дочери? Сколько у вас есть времени, если этот мир развалится, оставшись без сильного правителя?

– Дочери? – услышал Карла, оглядываясь на Юи, смотревшую на всё чуть дыша. – Не может быть… Ребёнок Мене, неужели она? – остолбенел он, догадываясь о коварном плане их короля.

– Время беспощадно, – сказал Руки, не ослабляя бдительности, – но сколько бы оно ни продлилось, я сохраню в памяти каждый момент, – яростно выкрикнул он, выбивая кинжал из рук Того, занося священный меч, разрубая вампира, но, как и ожидал, развеял лишь белый туман.

– Прости меня, Руки, но это конец, – покачал головой владыка, подобравшись со спины, намереваясь пронзить сердце вампира.

– Попался! – проревел Юма, обхватив Того с медвежьей силой. – Руки подозревал, что ты сделал ещё несколько копий этого кинжала, – рассмеялся он, ощущая вкус победы.

– А теперь и моя очередь, – жизнерадостно улыбнулся Коу, выныривая из-под потолка, приземляясь рядом со спокойным, как ни в чём не бывало господином. – Покажи мне свои секреты, – ухмыльнулся блондин, пронзая древнего своим оком, которым был столь щедро одарен. И картины минувших лет предстали перед ним, ослабляя куда больше его. Стоны и крики боли целых семей были как на ладони. Умирая от расовой болезни, они мучались и исцелялись и так день за днём, пока не приходил один из докторов этой семьи и не забирал столь ценную жизнь. – Да что ты за монстр?! – покатился на пол Коу, хватаясь за голову.

– Уж какой есть, – посмеялся Карлхайнц. – Основатели не могли умереть сами собой, но, страдая, они просили о смерти, тогда мой дядя при помощи этого кинжала исполнял их последнюю волю, а когда эта вещь отошла моей семье, то эта обязанность легла на мои плечи.

– Ты грязный предатель, – задрожал в голосе Карла, слетая с катушек. – Я тебе голову оторву! – бросился он, отвлекая Руки и остальных.

– Не так…быстро… – выпрыгнул из-за колонны Азуса, продырявливая основателя своими ножами, заставляя его остудить пыл, пока кровь и нависшая слабость не давала ему двигаться.

– Шу, что там происходит? – запаниковала Юи, потеряв всех из виду, когда свечи неожиданно потухли, оставляя их в кромешной тьме, и даже свет от изливающейся кровью луны не освещал эти чертоги. – Луна, она чернеет… – отшатнулась в страхе Комори, заглянув в окно.

– Отец слабеет. Коу отвлёк его и если бы Карла не вмешался, то вполне вероятно, что это был бы конец, – взволнованно ответил Шу, разглядывая сквозь тьму, лежавшие на полу тела братьев Муками. – Чтобы контролировать время, природу и даже собственные клоны, необходима концентрация. Руки это знал, но, кажется это конец, – прошептал он, закрывая Юи глаза, видя, как согнулся брюнет, больше не в силах использовать этот меч, пока владыка медленно подступал к сыну, что не оправдал надежд.

– Шу, что происходит? – тяжело задышала Комори, хватаясь за сжавшуюся на её глазах ладонь, желая поскорее убрать её и увидеть, что все её опасения неправда. – Шу, отпусти меня! – забилась Юи, но ей не давали и шага вступить.

– Она готова броситься за тебя даже в огонь, – потёр лицо Того, отворачиваясь от согнувшего спину Руки, посматривая сквозь колонны на единственную дочь. – Как бы она ненавидела меня, как бы ни презирала, невозможно отрицать, что я люблю её больше всех моих детей, – признался он, возвышаясь над Муками, отталкивая ногой тот самый меч, которым отрубил голову бывшему королю. – Оградив её от нас, я позволил ей вырасти такой живой, настоящей, – улыбнулся он, вспоминая эти счастливые черты детского лица, на которые он иногда приходил посмотреть. – Руки, ты же понимаешь, почему я хочу уничтожить вампиров, ныне живущих на этой земле? – потрепал он юношу по голове, приподнимая его непоколебимое лицо, заглядывая в глаза, в которых всегда видел то, чего так желал – уверенность и верность выбранному пути, горела ярким огнём, не признавая поражения. – Они как красивые статуи, живые произведения искусства, лишённые души, личности, мнения… Всё застыло. Руки, я горжусь своей семьёй, я был горд называть тебя сыном, но время пришло, – чуть слышно сказал Того, давая юноше кинжал.

– Дождь пошёл, – сказала Юи, услышав, как капли тёплой воды застучали в окно, смывая кровавые слёзы, отправляя их на вечный покой. – Шу, почему так тихо? – дрожа всем телом, спросила она, ощущая свежеть летнего дождя, не зная, что луна вновь засверкала серебром, озаряя церковные чертоги, обнажая истинные чувства возможно самого сильного существа на этой земле.

– Гордость мне не позволит разрешить оставаться рядом с ней, а душа будет изнывать, если я заставлю её выйти замуж силой, ведь тогда и она окаменеет, оставляя после себя сожаления. Моё время пришло, Руки, – улыбнулся Карлхайнц, приставляя сжавшуюся с кинжалом кисть юноши к груди. – Выполни обещание, ведь я выбрал тебя, оправдай мои ожидания, как делал это всегда, – попросил он, ощущая неуверенность в руках приёмного сына, понимая, что в отличие от чистокровных вампиров в нём, так же как и в Юи когда-то тлелась жизнь.

– Я понял, – сухо сказал Муками, находя этот поток равновесия, в котором всегда пребывал. – Прощай, отец, – произнёс он, проглотив ком в горле, толкая окаменевшую кисть второй рукой, тут же пронзая величественное сердце.

***

Гробовая тишина нависла над мрачными церковными чертогами, собирая вампиров по своим кружкам, медленно отходивших от полученных ран.

Бывший владыка и предводитель всех вампиров безмолвно лежал на полу рядом с Руки, продолжая смотреть на этот мир, пусть и неживыми, но всё такими же золотыми глазами, потускневшими, но поистине королевскими.

– Спи спокойно, отец, – прошептал Муками, осторожно прикрывая веки Карлхайнца, скрещивая его руки на груди, чувствуя, как слёзы застыли в его глазах, надрывая иссушенное горло, щемя где-то в душе. «Осталось последнее дело, и на этом мой долг будет уплачен», – подумал он, прикасаясь к карману на внутренней стороне пиджака.

– Руки… – чуть слышно позвала его Комори, переступая через огненный круг, который после смерти Того более не имел такой силы, затухая с последними каплями уходящего полнолуния, приоткрывая двери в рассвет. «В порядке ли он? На нём лица нет…» – неуверенно посмотрела она, желая броситься к нему как можно скорее.

– Ты умер слишком легко, – поднялся на ноги Карла, ненавистно глядя на Сакамаки, которого всегда мечтал сам стереть с лица земли. – Тебе бы познать то унижение, которому ты подверг моего отца, но коль это уже невозможно, значит, я устрою тебе поистине королевские похороны, – сверкнул глазами Тсукинами и, растолкав Райто и Канато, встретившихся ему на пути, схватил погасшую свечу, зажигая её тем самым пламенем, за которым пряталась Юи. – Прощай! – высокомерно произнёс он, бросая толстую свечу Того на грудь. Огонь тут же объял своими горячими языками изысканные одежды вампира, принимаясь и за его бренное тело, медленно превращая его в прах.

– Отец… – прошептала Юи, распахнув глаза, поняв, что она не может на него злиться и сейчас готова оплакивать, но не успела даже попрощаться, ведь огонь захватил бывшего владыку моментально, отправляя его к былым королям. – Для чего? Ты мог бы дать нам с ним попрощаться, – еле сдерживая слёзы, сказала блондинка, с укором глядя на Карлу, чувствуя его влияние старшего брата, даже если он об этом и не подозревал.

– Плачь, мне плевать на твои слёзы, – ухмыльнулся Тсукинами, вспоминая одну маленькую деталь. – Верно, сейчас ты будешь точно рыдать, – зловеще посмеялся он, набрасываясь на Руки со спины, нанося первые мощные удары. – Ты же не думаешь, что я забыл о тебе?!– самодовольно произнёс сквозь драку Карла, нападая на Руки, пока он был не готов, поддаваясь невольной печали, всё же ему собственноручно пришлось убить того, кто заменил ему отца, подарил жизнь и даже позволил любить.

– Руки! – в ужасе выкрикнула Юи, видя, как брюнета пронзает новый и новый молниеносный удар основателя, застав врасплох, ломая его кости с лёгкостью сломанной спички. – Карла, не убивай его! – отчаянно попросила Комори, бросаясь на помощь.

– Дура, не приближайся! – рявкнул Шу, не успевая среагировать и ухватить её, прикасаясь лишь к кончикам пальцев, оставляя перед голубыми глазами тень своего присутствия.

– Поймал! – игриво остановил её Шин. – Не лезь в мужскую драку, покалечат, – посоветовал рыжеволосый, заламывая тонкую ручку Юи, разрешая ей смотреть, как горит тело отца и где-то за высоким, расточающим жар и искры огнём Руки сгибается под безжалостными ударами основателя, не в силах даже ответить, вымотавшись в драке с отцом или возможно просто уже приняв свою судьбу.

– Шин, отпусти меня! – кричала и дёргалась блондинка, не слыша криков или стонов, только звуки яростных ударов, сквозь треск огня доносились средь тишины, или это был треск костей Руки, но ей это было знать не суждено. – Юма, Коу, Азуса, помогите ему! – закричала Комори, ища помощи, но, оглянувшись, поняла, что ребята ещё в отключке или еле сами поднимаются с земли. – Кто-нибудь… – прошептала она, но всё ещё сами не могли отойти от боли и звона в ушах. – Для чего нужна семья, если никто не прислушивается друг к другу?! – в отчаянии начала падать на колени она, глотая солёные слёзы. – Шин, ты же мой двоюродный брат, прислушайся же ко мне… – прошептала Юи, признаваясь сама, не видя другого выхода.

– Что ты несёшь? – улыбнулся он, думая, что у девочки голова кругом идёт, и она уже говорит сама не зная чего. – Дорогуша, я не могу быть братом человеческой девочки, – сказал Тсукинами, обнимая её, желая успокоить. – Ты конечно милая, но этого мало, – заявил он, прижимая её сотрясающееся слезами тело к себе, ласково улыбаясь. – Хотя, если ты захочешь, я могу стать твоим братишкой, примешь мою руку и когда-нибудь твои печали рассеятся, – предложил рыжеволосый, продумывая уже как заполучить новую игрушку, к которой у него был зверский интерес. – А сейчас, просто закрой глаза. Скоро всё закончится, и я заберу тебя отсюда.

– Шин, я люблю его… – всхлипывая, сказала Юи, не в силах держаться за крепкую спину юноши, болтаясь у него на руках, как фарфоровая кукла, которая вот-вот разобьётся. – Ты можешь не верить мне, но если ты говорил со мной хоть чуточку серьёзно, рассказывая о любви, то ты поймёшь меня, – убеждала она, напоминая о том разговоре в их особняке, когда её насильно притащили к ним, выкрав у Коу. – Если Руки умрёт у меня больше не останется смысла жить… Моя мать убита собственным возлюбленным, отец погиб от руки моего возлюбленного и если тот кого я так сильно люблю умрёт от руки родного брата я не выдержу, такой мир не для меня. Я отправлюсь вслед за ним, туда, где смогу обнять маму и заглянуть в её сверкающие золотом глаза. Погладить такие же огненные волосы, как у тебя, Шин. Впервые назвать её по имени… Сказать отцу, что я не злюсь и не ненавижу его. Туда, где смогу вечно признаваться Руки в своих чувствах без оглядки и опасений о завтрашнем дне, – раскрыла она своё будущее, ни чуть не сомневаясь, что попросит Карлу забрать и её жизнь, пока основатель, защищающий её от неё же самой, слушал, глядя на золу, разносившуюся по каменным полам, ощущая тепло у себя в груди.

– Как звали твою мать? – спросил Тсукинами, сжимая пальцы на маленькой спине Юи, ощущая, как перехватило его дыхание.

– Мене… – произнесла она одними губами, и горячий от жара разносившегося пламени ветерок захватил её, оставляя одну на усеянном золой и старыми листьями полу.

– А теперь и твоё время пришло! – самодовольно произнёс Карла, сжимая горло Руки, приподнимая его истекающее кровью тело высоко от земли. – Я не окажу тебе такой чести, и не испачкаю священные клинки твоей вонючей плотью, – брезгливо сказал основатель, посматривая на сверкающий меч, лежащий у самых ног. – Вместо этого я лично вырву твоё сердце! – восхитился Тсукинами, медленно занося руку, желая насладиться этим моментом.

– Давай, – вздохнул Руки, уже еле дыша, чувствуя, что его лёгкие превратились в кровавое месиво. – Умолять тебя не собираюсь, – улыбнулся он из последних сил, запрокидывая гордую голову, портя врагу всё удовольствие от мести.

– Мне хватит того, что правая рука этого предателя отправится в ад следом за ним, – зловеще сказал Карла, желая оставить за собой последнее слово и забрать жизнь своего обидчика, когда он будет в полном отчаянье. – А следом за тобой я отделю голову этой девки от её бесполезного тела, и тогда все ваши жертвы будут напрасны – идеальный финал, – улыбнулся он, наконец, дождавшись паники в серых глазах Руки, вспыхнувших при упоминании Юи, увидев, как проходят его последние секунды, и тень проскользнула мимо колонн, останавливая жаждущего мести вампира.

– Шин! – заревел Карла от злости, как попавший в капкан медведь. – Отпусти меня! – злобно приказал он, не в силах пошевелиться из-за заломанных за спину рук, видя, как его обидчик, прижимается к колоне, стараясь удержаться на трясущихся от слабости ногах.

– Карла, одумайся! – попросил его брат, не ослабляя своего давления, впервые за столетие пойдя против него.

– Руки! – выкрикнула Юи, бросаясь к нему на шею, не задумываясь ни о чём. – Не смей оставлять меня! – вцепилась она в его серый, залитый кровью пиджак, пошатываясь вместе с брюнетом, заваливаясь из-за собственного нетерпения.

– Ты меня задушить собралась? – чуть слышно подшутил Муками, ощущая сквозь ломящую всё тело боль тепло и дрожь возлюбленной, успевая подложить кисть под голову Комори, дабы она при падении не разбила её.

– Шин, я сказал отпусти! – злился Карла, видя воссоединение этих двоих, желая просто разорвать их.

– Брат, уймись, – вполне серьёзно попросил его Шин, настораживая подобным тоном. – Я нашёл её, – улыбнулся он, не в силах сдерживать счастье на лице. – Она наша сестра. Это она тот пропавший ребёнок Мене, о котором говорил этот полукровка, теперь всё сходится, – сказал основатель, понимая, почему она была так важна для Карлхайнца.

– У тебя явно температура поднялась! – саркастично рявкнул Карла, не желая верить в этот бред. – Она не может быть моей младшей сестрой! Это слабое создание не имеет никакого отношения к семье основателей, – брезгливо сказал он, склоняясь в спине под давлением младшего брата, глядя на Комори, уткнувшуюся в грудь Руки, лёжа на холодном полу среди остатков пепла и сажи. – А если и была бы, то я никогда не разрешу этому союзу состояться, это позор! – заявил Тсукинами, отказывая даже в этом.

– Зачем ты рассказала? – прошептал брюнет Юи на самое ухо, раздвигая пальцами её белокурые волосы, окрашенные его кровью. – Я бы уберёг тебя от них, ты снова не доверяешь мне? – покашливая, улыбнулся он, понимая, что ничего не меняется.

– Я доверяю Шину, – сказала она сквозь всхлипывания. – Он спас тебя для меня, я благодарна ему, – чуть не выкрикнула Юи, сжимая трясущиеся пальцы на сером воротнике, словно её сейчас оторвут от него и разлучат навек.

– Я понял, – улыбнулся Руки, поглаживая её по голове. – Юи, посмотри на меня, – попросил брюнет, замечая, как Коу пошатываясь, идёт в их сторону.

– Безумный план, – пыхтел блондин, но, услышав голос у себя в голове, моментально потянулся и встряхнув волосами, натянул привычную высокомерную и слегка насмешливую гримасу. – Надеюсь, ты его крепко держишь, – усмехнулся Коу, проходя мимо Карлы, который позволил себе прогнуться в спине, пытаясь вырваться, но только усугубил своё положение. – Что ж дружище, давай мы тебя поднимем, – посмеиваясь, говорил он, усаживая брата возле колонны, облокачивая его с девушкой, вжавшейся на груди, улавливая серьёзный взгляд серых глаз, незаметно кивая в ответ.

– Юи, да посмотри же на меня, – попросил Руки, поднимая её голову.

– Нет! – закрутила она белокурой головой, не разжимая пальцев. – У меня такое чувство, если я послушаю тебя, то ты вновь заберёшь мои воспоминания, и оставишь меня навсегда! – выкрикнула Комори, впадая в панику.

– Я никогда больше так не поступлю, – ласково вразумил ей Муками, продолжая поглаживать кудрявые волосы. – Я не позволю, чтобы ты забыла меня, – прошептал он, целуя макушку её головы, понимая, что Юи застыла от шока и послушно высовывается из-под его одежд.

– Руки… – всхлипнула она, видя этот отчаявшийся, любящий взгляд, затуманенный от пролитой крови. – Я люблю тебя, не оставляй меня! – выкрикнула Комори, теперь боясь, что он умрёт.

– Знаю, я тоже люблю тебя, – признался он, поглаживая её бледные щёки, вкладывая в ладонь холодный старинный портрет. – Это по праву принадлежит тебе, – прошептал бессмертный, целуя испачканный в саже лоб, стараясь скрыть печаль. – Ты устала, сейчас тебе нужно поспать! – приказал Муками, глядя в её алые, заплывшие слезами глаза, тратя на это почти последние силы, оставляя лишь те, чтобы дышать.

– Руки… – прошептала она, падая в руки Коу, подаваясь гипнозу, моментально исчезая от вампиров, которые позволили им эту слабость.

– Так это правда… – распахнул глаза Карла, свирепея ещё больше. – Она и есть то самое дитя?! – выкрикнул он, выкручивая собственные руки от злости. – Куда этот мелкий засранец утащил мою сестру? – яростно спросил Тсукинами, глядя Руки в глаза, улавливая лишь довольную ухмылку. – Шин, отпусти! Ты всё равно не сможешь держать меня вечно, – покосился он на брата, не зная на кого уже выплеснуть весь свой гнев.

– Отпущу, если пообещаешь не убивать его, – надавил Шин, заставляя того бить ногой от боли. – Я не в восторге от всего, что произошло, но не мне тебе говорить, что мы любим так редко, а эта девушка такая хрупкая и безрассудная, она точно сбросится с крыши или утопится, даже посадив её на цепь, она заморит себя голодом. Я не собираюсь с этим мириться!

– Чёрт! Я не потерплю в нашей семье, такого как он! – огрызнулся Карла, не желая сдаваться.

– Карла, опомнись, – вздохнул Шин, ослабляя свои руки. – Мы одной ногой в могиле, – напомнил он, о болезни, что поражала их с каждым днём. – После этой ночи, не думаю, что долго протяну, – отпустил вовсе брата рыжеволосый вампир, ощущая резкую слабость, навалившуюся на него.

– Тем более, я заберу этого гада с собой в ад! Может тогда там будет холоднее, – фыркнул он, не намереваясь прислушиваться к чужому мнению.

– Да он замёрзнет, если мы окажемся там вместе с тобой, – посмеялся Руки, хватаясь за грудь, стирая дорожку выступившей крови на лице. – Чёрт, сильно ты меня потрепал, – покачал он головой. – Я должен был торжественно вручить одну вещь, но, кажется, это будет выглядеть именно так, – ухмыльнулся он, не в силах даже подняться. – Шу, подойди ближе, – подозвал он старшего из Сакамаки, бросая взгляд на вампиров, которых собрал Рейджи в кучку, внимательно осматривая ранения каждого.

– К чертям твои неоконченные дела! – проревел Карла, широкими шагами направляясь к брюнету, как дорогу преградили Юма и Азуса.

– На твоём месте… я бы подумал… – протянул вампир со шрамами на лице, постукивая серебряным кинжалом по груди основателя, намекая, что ещё один шаг и его сердце как шашлык приготовят на огне.

– Азуса, в этом нет нужды, – отозвал его Руки, намереваясь ещё поторговаться за свою жизнь. – Юи нас не простит, если мы убьём её брата, пусть даже двоюродного и такого толстолобого, – добавил он, слегка окрашивая всё сарказмом.

– Пусть только подойдёт ближе чем на два шага, – пробасил Юма, отступая к старшему брату, вставая на его защиту, – и я лично вырву ему глотку! – пригрозил он. – И мне не понадобятся всякие там ножи, – насупил брови он, стоя с Азусой по правую и левую руку брата, становясь для него опорой.

– Что ты хотел? – спросил Шу, подходя к ним, вставая так же как и Тсукинами в нескольких шагах от них. – Говори скорее, я больше ничего тебе не должен, – поторапливал он, желая поскорее убраться из этого места, где отныне будет захоронен его отец, всё ещё чувствуя, запах его горелой плоти, морщась только от этой мысли.

– Прошу меня извинить, не могу поклониться, – улыбнулся Руки, доставая из внутреннего кармана золотые часы. – Отныне эта вещь принадлежит тебе, – сказал он, бросая их прямо в ладони Сакамаки.

– И для чего мне этот мусор? Они даже не ходят, – безразлично сказал Шу, открывая золотую крышечку, видя, как стоят стрелки на нескольких циферблатах, выставленных по нулям.

– Это часы твоего отца. Они символ твоего законного восхождения на престол. Как только ты их заведёшь, они будут отсчитывать твоё время, – ответил Руки, привлекая внимание всех, пока старший из сыновей Того, внимательно смотрел на циферблат, не решаясь сделать последний шаг. – Гип-гип-ура, новому королю! – громко, насколько это возможно сказал Муками, откидываясь на свою опору, сделав всё, о чём его просил отец, владыка и тот, кого он против веления собственного сердца убил.

– Карла… – позвал брата Шин, видя с какой ненавистью он смотрит на всех шестерых братьев собравшихся вместе, ожидая лишь движение длинных пальцев Шу.

– Верно, Карла, – позвал его Руки, немного отдышавшись. – Разрешишь мне и дальше заботиться о твоей сестре? Как я понимаю, у Шу ко мне нет претензий, – хитро улыбнулся Муками, зная, сколько сил приложил этот блондин, чтобы уберечь девушку и передать в целости и сохранности.

– Ты издеваешься?! – оскалился основатель, еле сдерживая себя, чтобы не вырвать его наглый язык. – Я ещё не решил, позволено ли тебе жить!

– Да закрой свою пасть! – рявкнул Аято теряя терпение. – Если на то пошло, то это у меня надо спрашивать, не против ли великий я, отдать оладью, – заявил он, говоря о том, что если судить по степени родства, то ближе их троих у Юи никого нет.

– А я то подумал, что после сожжения моей усадьбы ты не будешь возражать, – невинно сказал Руки, заставляя рыжеволосого покраснеть от стыда.

– Ха-ха-ха, вот уж точно, – рассмеялся Райто, полностью соглашаясь с этим. – Не смотри так на меня, – усмехнулся он, при взгляде Юмы, который был явно не в восторге от этого инцидента. – Старший он, я самый младший на мне нет никакой ответственности.

– Ответственность лежит на всех, – поправил очки Рейджи, наводя порядок в один миг, вспоминая, как Райто заварил эту кашу с голосованием, а он собственноручно выбрал Аято и Шу по воле судьбы, оказавшись между молотом и наковальней, когда в доме сходили с ума все. – Но сейчас он спрашивает у старшего из семьи основателей, потому что эта девушка принадлежит к их роду, а значит, она третья из ныне живущих из древней семьи и решать её судьбу должен именно он.

– Ты так сказал, словно она какой-то вымирающий котик, – рассмеялся Шин, не выдержав ещё одного надменного тона.

– Котик или нет, но решать твоему брату, – хладнокровно проговорил Рейджи, не оценив этой шутки, как и все устремляя взгляд на Карлу.

– Чего уставились?! Я уже сказал, что этому не бывать! – отказал он, даже не желая думать о чувствах других.

– Пф, – сморщился Юма, не собираясь считаться с чьим-то мнением, желая возвращения Комори в их дом. – Сказал живой труп! Ты ласты склеишь через месяц другой!

– Юма, – остановил конфуз Руки, тихонько посмеиваясь. – Извини его за это, видишь ли, мы все привязались к Юи, может ты и воспринимаешь её всего лишь как одну из вашего рода, но со временем ты разглядишь в ней нечто больше, так же, как увидел я, – улыбнулся он, опуская серые глаза в пол, поглядывая на широкие ладони, за которые хватались её маленькие ручки, моля не отпускать.

– Карла, позволь им эту слабость, – уговаривал брата Шин, ещё помня, каким он был раньше, и кого из него сделала жизнь. – Ты же любил своих подданных, ты заботился о них, забывая о тяготах и неудобствах, так почему бы не проявить хоть чуточку любви к сестре?

– То было раньше, – безжизненно сказал он. – Сейчас это не имеет никакого значения, – отстранился Тсукинами. – Пусть делают, что хотят! Я не даю разрешения, да и оно не нужно, не думаю, что даже месяц протяну, – чуть слышно сказал Карла, падая на одну из лавок, расстёгивая белую рубашку, задыхаясь от нехватки кислорода, обнажая синие пятна, подступающие к самой шее.

– Не дёргайся! – сказал Рейджи, расстёгивая ещё пару пуговиц тут же проявляя интерес к такому феномену. – Трупные пятна, они покрывают всё тело, – заключил он, тут же узнавая эти сине-фиолетовые подтёки. – Вы как мертвецы ходячие, – поправил очки брюнет, задумываясь. – Возможно, я смогу найти лекарство, которое приостановит эффект, но это лишь временное решение, – сказал Сакамаки, надеясь найти что-то полезное в лаборатории отца.

– И что взамен? – усмехнулся Карла, продолжая тяжело дышать, страдая от одышки. – Попросишь смягчиться? Да лучше сейчас уйти и больше не видеть этот мир, я устал бороться за призрачные надежды на светлую жизнь.

– Вообще-то, я хотел предложить лекарство, для тебя и Шина, – раскрыл карты Руки, зная о его существовании. – Но если ты настаиваешь, то Юма может тебе помочь, – кивнул он в сторону брата, который довольно хрустнул суставами на пальцах, соглашаясь с таким предложением.

– Так он его и, правда, нашёл? – выпучил глаза Шин не веря услышанному.

– Нашёл? – улыбнулся Руки. – Нет, оно было с самого начала, – заявил он, заставляя поднять глаза даже Шу, который не мог решиться на последний шаг. – Болезнь – это простая военная хитрость. Карлхайнц ослабил вас изнутри. Вода в каждой деревне была отравлена, но в малых дозах жители чувствовали лишь лёгкую слабость. А дальше с помощью Мерца повторная доза подмешивалась в кровь людей, когда их присылали в ваши дома, с их кровью вы перенимали опасные яды. Вот только для вампиров всё было куда более печально. Чтобы не получить отравления, Того принимал антидот и давал его всем приближённым. Так медленно, но верно разнеслись слухи о болезни и дошли дворца. А когда ваша династия пала, Мерц продолжил отравлять вам жизнь, под видом заботливого жреца, который с помощью магии обещал вас спасти, – рассказал Муками, делая такой вид, словно проявляет верх милости.

– Зная проделки отца, я могу столетия провести над книгами и пробирками, но так и не найду ответов, – потёр Рейджи подбородок, сам желая узнать, что это был за яд, но без антидота, продолжать исследования было бы небезопасно.

– Я не прошу дать мне ответ сейчас, – сказал Руки, желая просить ещё об одной вещи. – Это невозможно сделать, ведь ты совсем не знаешь Юи, поэтому я хочу тебя попросить забрать её на один месяц.

– Руки, ты что спятил?! – возмутился Юма, тут же реагируя на такое возмутительное предложение. – Юи у нас. Они при всём желании не найдут её. Им нельзя доверять!

– Юма, успокойся, – спокойно прервал его брат, зная, о чём говорит. – Лекарство будет моей гарантией, что она вернётся в целости и сохранности, – успокоил он Эдгара. – Я хочу, чтобы она узнала об истоках своей семьи, поэтому я прошу перед новым учебным годом забрать её в Киото и показать всё! Она должна это услышать от них, не от меня, ни от Рейджи или Шу, и уж тем более ни на уроке истории. Она должна понять свою принадлежность к семье королей и если по прошествию месяца Юи не передумает оставаться со мной, тогда я не перед чем не остановлюсь, – пригрозил Руки, глядя настолько серьёзно, что даже у Карлы не осталось возражений.

– Мы приедем в ваш старый дом к обеду, – гордо объявил о своём решении Тсукинами, поднимаясь на всё ещё крепкие ноги. – И только попробуй попасться мне на глаза за этот месяц, – угрожая, сказал Карла, подзывая младшего брата. – Хотя это не имеет значения, к концу августа она сама не захочет иметь с тобой ничего общего, – самонадеянно заявил основатель, покидая мрачные чертоги.

– Подожди, – заговорил Шу, останавливая Карлу, в дверях, который не собирался отступать. – Забирай! – швырнул он золотые часы.

– Решил подкупить меня? – искривил губы в улыбке Тсукинами решая, что это очередной подвох.

– Подкупить?! – хладнокровно усмехнулся Сакамаки, подключая привычный плеер. – Я делаю это только ради себя, – безразлично сказал он, втыкая наушники.

– А ты не забываешься? У тебя есть ещё пять братьев? – влез в разговор Шин, слегка злясь. – Если это такая шутка, то она неудачная! – возмутился рыжеволосый зная, как это будет тяжело для Карлы.