Текст книги "Дьявольские возлюбленные 2: Адам и Ева (СИ)"
Автор книги: Lika Grey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 60 страниц)
– Нет, – довольно улыбнулся Карлхайнц, запуская свою ловкую руку к собранным в крепкую причёску волосам, как бы случайно прикасаясь к длинной шее.
– Хорошо, – выдохнула она в самые губы вампира, теряя контроль. И во власти настоящего обольстителя отдала ему свой первый поцелуй, приоткрывая маленькие губки, позволяя этому мужчине то, о чём даже не смел мечтать любой другой. Сквозь страх и лёгкую дрожь она нежилась в объятиях утончённого лорда, витая от захватившего душу волнения, как и белые лепестки весенних цветов, разносящихся над Осакой этим прекрасным солнечным днём.
Через несколько месяцев была пышная свадьба. Эдо заливалось огнями, фейерверками и даже вином. Гайсбах немного ожил, его застоявшаяся жизнь двигалась благодаря таким празднествам. Крона и Камико выбрались из давящих стен дворца, целую неделю радуясь жизни. Шина было невозможно оторвать от местных красот, правда интересовала его не архитектура и даже не вид, а скорее девушки, которые день ото дня становились, всё больше похожи на европеек.
Карла старался молчать. Последний раз когда он обвинял Карлхайнца, отец чуть не выгнал его из страны навсегда не отлучив от престола и махнув на это дело рукой, он решил предаться лени, уже осознавая, что в руках этого лорда были все провинции и под прицелом теперь было лишь Киото. Единственная радость, которая согревала ущемлённое самолюбие это недовольное лицо Корделии, которая ходила мрачнее тучи, ведь мало того, что муж привёл вторую жену в дом, она ещё не могла забеременеть, хотя отчаянно старалась. Если бы она знала маленькую хитрость своего мужа, его познания в медицине и жреца находящегося у него на службе, то жизнь этого вампира не была бы столь беспечной.
Жизнь летела, как бешеный поезд. Беатрикс родила своему любимому супругу двоих сыновей и хоть и была второй женой, но по праву укрепила свои позиции в этой семье, навсегда отлучив основателей от владений Карлхайнца, ведь единственная кровная связь через Корделию так и не могла дать этому миру наследников. Но к всеобщему удивлению и она произвела на свет сразу троих здоровых мальчуганов, наделавших много шума в высших кругах.
Вампиры вымирали целыми семьями, среди мелких аристократов о прибавлении в семье могли лишь мечтать, а в поместье Карлхайнца уже ползали пять здоровых мальчиков, не похожих на отца по своим золотым глазам, но, защищая своих детей, он и не намеревался продолжать род основателей. Его разум лелеяли совсем иные мысли – новая, сильная и здоровая раса интересовала его, и именно ей он мечтал передать бразды правления.
Оставалась мелочь – заполучить корону и найти новый источник крови, при этом не попасться на глаза к вечно подозрительному Карле и не лишиться доверия Гайсбаха.
Самое сложное из всего было даже не заполучить корону, на этот счет было уже два плана, один из которых учитывал его хитрость, а другой силу Осаки и Хоккайдо. Как заполучить новую кровь, чистую и в тоже время не заражённую было не так то просто, и единственный шанс мог проскользнуть между пальцев, как вода, нужны были эксперименты, но из подопытных кроликов были лишь две молодые жены с грудными детьми на руках. Не желая так рисковать, Карлхайнц задумался над тем, чтобы жениться ещё. Но все вершины уже покорились ему, а пускать в свой дом обычную девушку совершенно не имело смысла, ведь Корделия и импульсивная после родов Беатрикс не дали бы и секунды покоя. Как на ум пришла девушка известная среди вампиров, как белая роза. Криста, так звали её, и более того она была двоюродной сестрой, кузиной этого лорда. Он часто бывал в доме своего дяди, видел, как росла маленькая сестрёнка, но взять её в жёны было не так то просто. Дядя, так же как и отец был врачом и знал о заболевании, склоняющем великую расу. Взять в жёны Кристу было не только удобно, но и выгодно. После долгих раздумий Карлхайнц вспомнил, что именно у дяди хранился особый кинжал. Его изготовили, когда отец Гайсбаха, будучи даже могучее своего сына сломал клинок на поле сражения, и подарил этот осколок семье, которая приютила его, спасая от врага, залечивая раны и давая возможность победить на этой войне.
Чувство выгоды взяло своё и, зная о чувствах своей младшей сестры, лорд вампиров попросил Мерца изготовить один образец, который потребуется ему в этой бесчестной игре.
***
Известный в семье дяди как Рейнхард он прибыл в новое поместье своего близкого родственника. Будучи уже в преклонном возрасте, но всё ещё в здравом уме родной брат отца Карлхайнца стремился сделать свою жизнь как можно красивее. И перебравшись из погрязшего в проблемах Киото в Эдо, оказался в самом эпицентре козней и интриг.
Поместье, построенное по чертежам, привезенным из Европы, так и светилось новенькими яркими окнами, черепичной крышей, высокими дверьми и стенами из кроваво-красного кирпича, поблескивающими в лучах уходящего солнца.
Безупречный лорд наступал вместе с тьмой, накрывая уютный дом звёздной пеленой.
– Рейнхард! Как я рад! Сколько лет прошло, когда мы в последний раз виделись? Пятнадцать? – восторженно прокричал высокий мужчина, худощавого телосложения с такими же белоснежными волосами, но алыми глазами.
– Вы как всегда преувеличиваете, дядя, – посмеялся бессмертный. – Прошло только десять, – обнял он родственника и передал ему бутылочку красного вина.
– Ого! 1762 год! Это вино сохранилось у тебя ещё с похода? – удивился он, подозревая, что это вино привезено из Германии.
– Именно, оно закалено в боях, да и выдержка хороша, – усмехнулся он, зная любовь дяди к Германии и к хорошим напиткам.
– Ещё бы! Почти сто лет… Я такого вина даже на королевском приёме не пил, – проговорил он, внимательно покручивая бутылку, как в комнату тихо вошла скромная девушка, слегка шелестя своим длинным платьем. – А ты, должно быть, уже не помнишь мою дочь Кристу? – представил он девушку, делающую реверанс.
– Как же я мог забыть, – мило улыбнулся он своей жертве, поднимаясь с мягкого кресла, преподнося ей букет алых роз и коробочку шоколадных конфет.
– Блогодарю… – тихонько сказала она, поднимая свои глаза лишь на секунду. Ей было стыдно, ведь Карлхайнц приходил к ним в дом, будучи взрослым мужчиной, а она маленькая висла на нём, мило целовала в щёчку при встрече и даже говорила, как она его сильно любит. Видя его сейчас здесь перед собой, всё внутри колыхалось от страха, да так, что горло перехватывало, и слова просто застревали где-то в голове.
– Ты повзрослела, стала настоящей красавицей, или, как говорят, белой розой в саду, – сделал комплимент он, вгоняя девушку в краску, и благодарно кивнув, она отошла к камину поставить цветы в фарфоровую вазу.
– Добился своего – смутил мою дочь, – совсем не злобно хмурясь, проговорил дядя, шутя в такой необычной манере.
– Да я ничего такого и не сказал, – усмехнулся Рейнхард, принимая хрустальный бокал. – Вот если бы я попросил её руки, тогда я бы ещё мог поверить в её смущение, – хитро проговорил он, следя за реакцией родственника, но вместо этого послышался звук бьющейся в дребезги вазы.
– Вот видишь, чего ты наделал своими глупыми шутками, – проворчал он, выпивая уже второй бокал вина, указывая на Кристу, которая, услышав долгожданные слова, так разволновалась, что уронила вазу с цветами.
– Ничего страшного. Я помогу, – ласково сказал он, садясь на колени в своём отглаженном коричневом костюме, начиная вместе с кузиной собирать осколки и рассыпавшиеся цветы возле камина.
– Выдать её за тебя? Насмешил, – ухмыльнулся дядя, допивая третий. – Ты уже дважды женат и более того вы родственники, а сейчас как ты знаешь время итак не спокойное. Я не стану подвергать опасности свою дочурку. Так что если в твоей шутке есть хоть доля правды, то и думать забудь, – приказал он, устало зевая. Откуда он мог знать, что Карлхайнц подмешал туда сильного снотворного, зная любовь дяди к винным напиткам, а тот выпил почти всю бутылку.
– Заснул, – игриво посмеялся Сакамаки и перевёл свой взгляд на Кристу. Девушка покраснела до кончиков ушей, но всё ещё собирала осколки. – А помнишь, как ты маленькая бегала за мной? Просила жениться на тебе? – хитро спросил бессмертный, прищуривая свои золотые глаза.
– Нет! – быстро ответила она, дёргаясь от боли, когда тонкий палец неудачно проскользнул по тонкому стеклу, и алая кровь закапала на дубовый паркет.
– Обманываешь меня – не хорошо, – с тихой грустью сказал Карлхайнц, удерживая окровавленную руку Кристы на весу, улавливая её непонимающий взгляд, в котором так и читалось: «Откуда он мог это знать?» – Есть примета, если обмануть кого-то, то тут же при контакте с острым предметом порежешься, – улыбнулся вампир, притягивая кровоточащий палец девушки к своему рту, втягивая запах крови, дурманящий рассудок. – И всё ещё хочешь? – на полном серьёзе спросил он у неё о замужестве, слизывая капельки крови, медленно погружая её палец к себе в рот, посасывая его, вызывая у кузины целую гамму чувств. В одно мгновение встретились боль и удовольствие, страх и уверенность. Прикрывая глаза, она тихо выдохнула и содрогнулась своим телом, оставаясь рядом с потрескивающим камином.
– Отец чётко дал понять свою позицию – мои желания не имеют значения, – опечаленно сказала она, посматривая в золотые глаза вампира. – Я пойду. Отец спит. Становится неприличным оставаться в пустой гостиной наедине, – призналась Криста, делая упор на этикет, но её ещё не отпускали.
– Подожди, теперь моя очередь угостить тебя сладким, – мило улыбнулся он и, отбросив розовую ленту с картонной крышечкой от конфет, сунул в рот девушки шоколад. – Важно не чужое мнение, а твоё. Ешь шоколад, он полезный.
– Нет, не уходи! – попросила она, почувствовав, как её руку отпустили. – Забери меня отсюда! Забери! – взмолилась Криста, прижимаясь к руке двоюродного брата, не желая больше оставаться с вечно недовольным отцом, из-за которого она и выросла такой робкой.
– Хорошо. Но есть только один способ, – согласился Карлхайнц, подхватывая Кристу на руки, исчезая с ней в её комнате.
– Подожди, что ты хотел этим сказать? – напугалась она, когда мужчина опустил её на большую кровать, возвышаясь над ней.
– Не бойся, ты же хочешь стать моей женой, но для этого тебе нужно забеременеть. По-другому твой отец не отпустит тебя, – объяснил он, развязывая галстук на своей шее, высвобождая пару пуговиц на белоснежной сорочке.
– Нет! Я не хочу этого делать… Я смущаюсь… Ты всё же мой брат, – покраснела она, сжимая голубую при свете луны простынь, не поднимая своего взгляда с белого платья.
– А как же ты хотела стать моей женой? – лукаво спросил он, упираясь своими широкими ладонями в упругий матрас, встречаясь с испуганным взглядом Кристы. – Физическая близость для мужа и жены – это нормальное явление, – заявил Карлхайнц, как врач, пока перед глазами белокурой девушки начинало всё плыть. – Как ты себя чувствуешь? Должна быть лёгкая слабость во всём теле. Не волнуйся – это нормально, – говорил он, скидывая со своих плеч пиджак, доставая из внутреннего кармана необычный флакон и отпив оттуда пару глотков, прильнул к губам сестры, нежно раздвигая их, заставляя Кристу проглотить какую-то горькую жидкость.
– Что это? – спросила девушка, желая выкрикнуть, но была не в силах издавать громких звуков, прокашлялась и протёрла свои губы, чувствуя дыхание мужчины на своей груди.
– Это средство поможет тебе забеременеть с первого раза. Я не знал, когда твой период овуляции, поэтому придётся действовать наверняка, – признался он, испытывая от этого даже наслаждение, ведь маленькая жертва уже почти не сопротивлялась ему, она расслабилась и была готова слушаться.
– Нет, я передумала! Отпусти меня… – из последних сил проговорила Криста, отпихивая Рейнхарда от себя, пытаясь сбежать, но ноги не слушались её, а дверь, как пьяная шаталась из стороны в сторону и, зацепившись за круглый стол, она грудью упала на столешницу, накрытую ажурной скатертью, оказавшись придавленной собственным братом.
– Что за непослушная девочка? Лежала бы на мягкой кровати, и просто слушалась бы своих инстинктов, но раз ты сопротивляешься, держись крепче, – посоветовал вампир, перекладывая её руки к другому краю стола, заставляя ухватиться за них и взмахнув длинным подолом, обнажил стройные ноги, в чулках прижимаясь своим телом к напуганной до смерти Кристе. – Нужно было съесть ещё пару конфет, они помогли бы тебе больше расслабиться, – заключил он, как врач, проверяя результат всех своих трудов. – Просто расслабься, – прошептал бессмертный на маленькое ухо, одним движением спуская свои брюки, устраиваясь между ног кузины.
– Я не хочу! Не делай этого, – взмолилась она, чувствуя, как возбуждается от снадобья, которое попало в её организм вместе с шоколадом.
– Не шуми. Я не знаю, сколько проспит твой отец, – попросил он, засовывая палец ей в рот, не позволяя говорить в полную силу. – Будет больно, просто кусай, – разрешил лорд, поглаживая Кристу через бельё, максимально расслабляя ещё совсем неопытное тело. Почувствовав, что она уже вся течёт, он смело отдёрнул хлопковое бельё, разрывая его на два клочка, и отбросив в сторону, одним резким движением вошёл в неё. Глаза девушки распахнулись, зубы сомкнулись на плоти мужчины, пуская его кровь, и тонкий ноющий звук раздался из перекрытого рта.
– Расслабься, – вновь прошептал он, покусывая обнажённую шею и плечи сестры, заставляя её вздрагивать. – Ты чувствуешь мою кровь? Поддайся своему желанию. Посасывай мой палец и всё будет хорошо, – успокаивал Рейнхард, не надорвав ещё той тонкой грани разделяющей их. И только Криста втянула воздух в себя, ощутив сладость крови, как резкие толчки тут же пронзили её, заставляя взвыть от боли, но, не зная, сколько точно будет работать новый препарат мужчина начал свои напористые движения, шаркая по паркету крепким столом.
Слёзы от обиды и боли покатились по лицу Кристы и, зажав губами палец брата она старалась вести себя как можно тише, больше всего, боясь, что её отец может застать их в таком пошлом положении, пока Карлхайнц входил и выходил из неё, давно уронив вазу с цветами на этом столе.
Ноги ломило и в голове всё плыло, пока напряжённый орган мужчины то и дело хлюпал в ней, а Карлхайнц сжимал её небольшие бёдра своей сильной рукой. Кровь стекала тонкой дорожкой по бледным ногам, тихий стон попавшей в сети жертвы наполнял уютную комнату, и тяжёлое дыхание вампира говорило, что терпеть этот стыд осталось не так уж и долго.
Но рука Рейнхарда прошлась вдоль бёдер и поднявшись по ровной спине сомкнулась на линии корсета, разрывая белое платье надвое, обнажая белоснежную плоть и зажав в ладони мокрую от пролитой воды грудь, стал быстро наращивать темп, всё тяжелее дыша.
Криста вся дрожала от боли и странного удовольствия сковывающего её хрупкое тело и, распластавшись на деревянном столе, тихо страдала от унижения и стыда. Как последовал последний сильный толчок, и, звучно выдохнув, Карлхайнц прогнулся в спине, напрягаясь всем своим телом, чувствуя, как узкая плоть двоюродной сестры сжимает его.
Импульсивные движения и лоно девушки заполнила белая масса, звучно капающая на поцарапанный пол, не успевая полностью задерживаться между двух колыхающихся от тяжелого дыхания тел, слившихся сейчас в одно.
– Надеюсь, в следующий раз мы займёмся с тобой этим уже на моём ложе, – довольно шепнул ей Рейнхард на ушко, вытаскивая изо рта измученной Кристы свой слегка покусанный палец. – Сейчас ты можешь почувствовать слабость и головокружение, это пройдёт, как только поспишь, – консультировал он, медленно выходя из разорванного тела сестры, заставляя её прогнуться в спине от последних смущающих чувств. – Ничего не трогай, оставь всё как есть, – наказал лорд вампиров, подхватывая обессиленную девушку на руки, сбрасывая разорванные одежды с её холодного тела. – Когда придёт твой отец, не выгораживай меня. Говори всё как есть, – продолжал наказывать он, накрывая Кристу тёплым одеялом, пока она сквозь пелену ещё улавливала его слова. – Спи, – прошептал он, целуя сестру в лоб и, окинув комнату взглядом, остался доволен. Следы сопротивления и их страсти при всём желании было невозможно скрыть: помятая разорванная одежда в крови, разбитая ваза и поцарапанный от ножек стола пол, запах пота, крови и страсти, пропитавший ажурную скатерть и даже капли их пламенной любви на пёстрых коврах.
Как и ожидал Карлхайнц гнев дяди не заставил себя ждать. Выслушав гору обвинений в свой адрес, он всё же заполучил руку Кристы. Будучи беременной и главное лишенной чести самым постыдным способом у безутешного отца не оставалось иного выхода, дабы не замарать честь семьи. Любя свою дочь, он дал ей тот самый клинок, чтобы она могла себя защитить, ведь жить ей придётся не только с любимым мужчиной, но и с его двумя жёнами, которые в отличие от неё не робкого десятка. Так и началась их семейная жизнь.
***
Прошло тридцать пять лет как Мене покинула родной дом. Гайсбах умирал от скуки и, злясь на своего друга за то, что он перестал так часто бывать в его доме и заполучил самых красивых девушек в стране, то и дело отправлял маленькие батальоны солдат штурмовать его дом.
Но даже эту выходку безумного короля Карлхайнц вывернул в свою пользу. Будучи замученным тремя вечно воюющими жёнами и детьми он попросил у королевы укрытия в одном из её домов, под предлогом безопасности детей и та, безусловно, согласилась, не подозревая, что этот лорд поселится там на всю жизнь.
А тем временем мир стремительно изменялся. Европейские товары уже были повсюду. Женщины стали более раскрепощёнными, сверкая элегантными нарядами и украшениями. Шин купался в этом блеске, восхищаясь новым временем, но, похоже, он был единственный, кому было всё это по душе. Крона слабела, а гибель родных убивала совсем и, проводя целые дни в постели, она уже редко показывалась на глаза, оставляя бедную невестку совсем одну. Чем и воспользовался всё ещё физически крепкий король. Он давно наблюдал за тихой особой живущей в его доме. Отправив сыновей в очередной поход по стране, Гайсбах подловил бедняжку в саду.
– Негоже в такой прекрасный день скучать, – пробасил Гайсбах, видя, как Камико наклонилась к пруду, глядя на красных карпов поблёскивающих своей чешуёй сквозь тёмную гладь.
– Ваше величество! – испугалась она, скорее кланяясь ему.
– Довольно! Мы же почти родственники. А ты всё, как чужая, – хитро произнёс рыжеволосый, протягивая свою руку. Брюнетка застыла от страха. Не принять руку короля всё равно, что положить голову на плаху. Но на улице день. Королевы рядом нет, все спят, лишь слуги тихонько копошатся на кухне.
– Ваше величество, думаю, нас могут не верно понять, – неуверенно сказала она, чувствуя себя прижатой к руке этого огромного мужчины, который пригласил её погулять.
– Что? – усмехнулся он, пугая Камико ещё больше. – А кто посмеет сказать? Или лучше сделать так, чтобы Карла начал ревновать? – предложил он, дико поглядывая сквозь рыжую чёлку.
– О чём это вы? Я не хочу, чтобы он думал обо мне так плохо, – призналась брюнетка, отстраняясь от мужчины, который уже как полчаса сдирал с неё голубое ажурное платье, представляя всю прелесть её нетронутого тела.
– Кому какое дело, о чём он думает, – безразлично проговорил он. – Тем более тебя в его мыслях нет. Даже если я раздвину твои ноги при всех, он приедет и не заметит, как шепчутся о тебе. Его волнуют дела государства, а ты лишь сосуд, выбранный, для того чтобы вынашивать его наследников, когда он взойдёт на престол.
– Прекратите! Я не желаю этого слышать, – прокричала она, закрывая глаза и даже уши.
– Наконец я вижу эмоции, – восхитился Гайсбах, и безжалостно схватил девушку, опрокидывая её на холодный пол в маленьком храме в дальнем углу тенистого сада. – Проверим, какие ещё эмоции ты мне покажешь, – усмехнулся он, накрывая своим телом побелевшую от страха Камико. – Чего ты больше боишься? Того, что я могу забрать твою невинность? Или того, что Карла всё узнает о нас? – спросил безумный король, с удовольствием раздвигая трясущиеся ноги невестки, запуская свою руку к ней под юбку.
– Нет! – прокричала она, тряся своей головой, лохматя свои чёрные волосы. – Вы же отец моего жениха… Вы мой король… Вы не можете так поступить, – пролепетала Камико, боясь открыть свои глаза.
– Я могу всё! – проревел он, безжалостно хватая девушку за волосы. – Я устал… Тебе придётся развеять мою скуку. Придёшь на рассвете в мои покои. Вот ключ, покажешь его, и стража проведёт тебя, – сказал Гайсбах, просовывая холодный ключ между напряжённых грудей Камико.
«Я лучше утоплюсь, или сброшусь с обрыва, но не лягу с тобой в одну кровать», – огорчилась она, начиная ронять слёзы.
– Только посмей! – рявкнул король, стоя на выходе из храма, глядя в удивлённые глаза брюнетки. – Ты забываешься, я основатель! Все твои мысли для меня как открытая книга. Посмеешь ослушаться, сбежать или сотворить с собой чего-нибудь, я перережу твою семью, как свиней и подам на праздничный стол. Так что не трать время, – пригрозил Гайсбах, пугая девушку до самых глубин её спокойной, как гладь озера души, вонзая клинок в самоё сердце, угрожая не только лишить чести и будущего, но даже причинить боль тем, кто всю жизнь был добр к ней.
Не имея шанса на счастливый конец, Камико исполнила свой долг и распрощавшись с честью, гордостью и стыдом стала тайной возлюбленной безумного короля.
Тихая и покорная японка на время усмирила этого монстра. Целый год Карлхайнц мог жить спокойно, подготавливая всё для эпилога этого представления.
В стране уже давно назревало восстание, но сейчас эта тонкая грань между миром и военным безумием была нарушена. Вековые традиции схлестнулись в поединке не на жизнь, а на смерть с современным духом Европы и во всём этом беспорядке у лорда вампиров появились четыре новые пешки, бывшие когда-то людьми. Три фигуры были скрыты от глаз двора, но главная из них стала появляться повсюду.
Карла продолжал следить и чтобы отслеживать его действия, давать ложный путь и смысл его поступков у Карлхайнца был Руки.
Будучи аристократом для Руки не составило труда понять интриги королевского двора. Но дворяне восприняли его скорее как мусор. Неслыханная наглость привести в священные залы императорского дворца обращённого вампира, но гордого юношу не смущал этот взгляд, наоборот – это был вызов для него и его страстной натуры.
Уровень образования, деловая хватка и жестокость быстро поставили на место ехидных дам, не желающих связываться с Карлхайнцом. А вот принцы были далеко не в восторге. Присутствие грязной крови в их доме раздражало, но им пришлось проглотить подобную выходку. Собрания проводились каждый день, восстание самураев наделало много шума и совет лордов во главе со своим королём и его наследниками должны были решить этот исход.
Руки, покорно ожидал своего господина. Нехотя отвечал на вопросы женщин, которые отныне частенько толпились вокруг него, но спокойные серые глаза среди всей этой массы пёстрых одежд разглядел одну – тихую и безразличную, восседающую рядом с королевским троном девушку.
Камико выделялась. Не только из-за своих традиционных одежд, к которым она вновь вернулась, но и своим умным взглядом, перемешанным с грустью и, выбрав очередную жертву, брюнет пошёл в наступление.
– Вы здоровы? – делая взволнованный вид, спросил Руки, подходя к девушке сидевшей на шёлковых подушках, подогнув колени. – Я здесь уже неделю, но не слышал от вас и слова, – пояснил он причину своего любопытства.
«Он догадался!» – пронеслось в голове у Камико. Больше всего она боялась, что все узнают о её постыдной связи с королём. Она подняла своё смущённое лицо и увидела поблёскивающие серые глаза, в которых не было отвращения или желания раскрыть её, а был лишь нежный взгляд беспокойства, с которым Крона когда-то смотрела на неё. И чувство симпатии тут же захватило.
– Да, – спустя пару секунд всё же ответила она, опуская глаза на шершавые татами. – Не стоит обращать на меня внимание. Когда мужчина говорит – женщина молчит, – объяснила брюнетка своё поведение, поднимаясь с колен. Но безумный Гайсбах так изматывал её каждую ночь, что в такие моменты по утрам, она сидела никого не трогая, отдыхая и набираясь сил.
– Позвольте, я вам помогу, – учтиво сказал Руки. Он заметил, что девушку штормит и она с трудом сохраняет равновесие, но, ухватившись за маленькую кисть, шелка кимоно скатились по тонкой руке и перед глазами полыхали синевой следы от тяжёлых оков, не успевшие ещё зажить на бархатной коже.
Камико вспыхнула, понимая, что раскрыла себя, но на своё удивление юноша не растерялся и, поняв положение девушки, исчез с ней в тихом саду, где вековые камни видели боль и страсть, безмолвно храня все тайны великой семьи.
– Простите, я не знал о вашем положении… Не огорчайтесь. Никто не успел заметить, а я сохраню ваш маленький секрет, – пообещал Руки, помогая девушке присесть на нагретую солнцем скамейку.
«Так он и вправду не знал», – удивилась она, глядя на милую улыбку Руки. «И он не намерен рассказывать об этом, будь любой другой на его месте, тут же побежал бы с доносом к Карле. Почему он так добр?» – думала Камико, глядя на этого парня, чувствуя тепло, ведь её жених был всегда холоден, избегал её, а его отец самый настоящий монстр.
– Вы снова молчите, – тяжело вздохнул Руки. – Похоже, как и остальным, я вам противен. Простите мою дерзость. Я оставлю вас, – учтиво поклонился он, уже зная, что сердце этой девушки его без остатка. По-другому и быть не могло, ведь он проявил любезность, ласково прикоснулся к рукам, забывшим, что такое нежность, спас от расправы знатных господ, и напоследок надавил на жалость. Для такой, как Камико, этого было более чем достаточно. Управлять женским умом для Руки не составляло труда, сколько сердец он уже растоптал и к чему ещё должен был стремиться – знали немногие. Но данное обещание Карлхайнцу нужно было сдержать, и Камико была частью их плана.
– Нет, вы не можете быть противны мне, – призналась она. Девушка понимала, что она не единственная жертва этой семьи. Удерживая юношу за руку она тут же вспыхнула и отстранилась. – Извините, я слишком импульсивна.
– Что вы! Мне приятно, – мило улыбнулся он, не выпуская руки брюнетки. – Даже стало легче. Теперь я знаю, что есть та, которой я могу довериться, – добавил Руки, прижимая трясущуюся руку Камико к своей щеке, довольно прикрывая глаза и последние капли испуга, покинули её.
Сердце переполняла радость, появился кто-то с кем можно поговорить, и не просто поплакать, но и впервые за долгие годы посмеяться.
***
Совет, собранный безумным королём заседал ещё неделю. Лорды никак не могли прийти к единому мнению, пока из городов приходили новые вести о мятежниках. Гайсбах хотел помочь самураям и положить всему этому конец, но лорды были против. Они уже давно вдохновлённые идеями Карлхайнца о возвращении императорской власти, желали найти рациональное решение. Несмотря на противоречия во всех остальных взглядах Карла поддержал большинство, а Шину же было и вовсе всё равно, лишь бы поскорее покончить с этими спорами и вернуться к привычной жизни. Поэтому он был готов поддержать любого, но отныне благодарный брату, принял его точку зрения. Вот Гайсбаху ничего не оставалось, как выслушать мнение остальных.
В начале апреля лорды всё же пришли к единому мнению и решили поддержать людей, оснастив их оружием, средствами и бойцами. И под соцветия вишен устроили пир в знак примирения и налаживающегося мира между двумя расами – хищниками и жертвами.
Гайсбах, несмотря на принятое решение, был не в духе. Ему нравилось старое доброе время, но осознание того, что нужно развиваться, дабы другие страны не поглотили их – раздражало. Только поэтому он не распустил совет. Но больше всего его стал настораживать сам Карлхайнц. Впервые он увидел всех своих лордов вместе после долгих лет в одной комнате за важным спором. И чувство ревности, взыграло в его душе. Все его когда-то приближённые единогласно поддержали этого вечно довольного вампира.
Слова сына о недоверии к этому врачу всё отчётливее отзывались в его сердце, и мозоля глазами смеющегося за столом Карлхайнца, он сидел и думал как вывести его на чистую воду.
А тем временем Руки прощался с Камико в том самом месте в саду.
– Что ж, похоже, это последний мой день в Киото, – мило улыбнулся Руки, глядя то на девушку, то на ночное небо, усыпанное яркими звёздами.
– Мне будет тебя не хватать, – прошептала она, еле сдерживая слёзы. Душа её разрывалась. За эту неделю в её жизни произошло больше чем за все года проведённые в этом доме. Камико успела не только привязаться, но и полюбить этого юношу всем своим сердцем, не подозревая, что именно этого добивался беспощадный вампир. Но как она могла подумать так о нём, когда для неё он мило улыбался и шутил, а на ехидные замечания придворных делал такое холодное выражение лица, что они сторонились их. И даже за этот взгляд девушка была благодарна ему, ведь она искренне верила, что он защищает её.
– Не грусти. Уверен, скоро всё наладится. Карла не так уж и плох. Он не станет обижать такую милую девушку, – успокаивал Руки, нагло привирая, ведь он отлично знал, насколько этот вампир может быть жесток. Он не раз видел, как светились его глаза, когда на его пути становилось препятствие и неважно женщина это или ребёнок – важен результат.
– Да, но он не ты, – сказала Камико, и слёзы покатились из её голубых, как вода глаз, капая на серые камни.
– Камико, – ласково прошептал он, впервые называя её по имени, и сердце девушки встрепенулось. Продолжая играть свою роль, Руки присел на корточки и, упираясь о колени брюнетки, поцеловал в самые губы. Поняв, что хорошенькая японка ищет всего лишь нежности, ему было легко манипулировать ей. И не переходя границ он легонько прикасался к её губам, поглаживая её язычок невесомо. – Я никогда не забуду тебя, – пообещал он, давая своей жертве то, чего она так желала услышать. – Но это и правда мой последний день в Киото. Отношения моего господина с королём стали слишком натянутыми, думаю, ради семьи он сложит свои полномочия, – продолжал он использовать слабости девушки, ликуя в душе. Всё шло не только по его плану, но и сама мысль о том, что он уводит чужую невесту – прельщала его.
– Нет! Ты забудешь! Забудешь меня… – сквозь слёзы выпалила она, бросаясь к Руки на шею, чуть на валя его на землю. – Пройдёт год, два и ты влюбишься, и тогда обо мне не останется ни единого воспоминания, – расстроилась Камико, опуская свою повинную голову, готовую к предательству.
