Текст книги "Правила перехода (СИ)"

Автор книги: Ли Сарко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

И самый, как мне казалось, мудрый из нас вышел. Через десять минут пригласили Валерия. Он не хотел идти, ворчал, потом напоследок обернулся ко мне и дал какой-то категоричный совет. Вроде «ничему не верить, никого не слушать»… у меня вылетело из головы. Я как раз тогда пыталась развлечь Лауру игрой в ладушки. От этого меня и отвлекли, назвав моё имя третьим.

Я не очень хотела оставлять девочку наедине с безумной женщиной, поэтому глянула на ребёнка с некоторой жалостью. От вихря не укрылся этот взгляд, и он поспешил заверить меня, что девочку сейчас уведут, а к женщине придёт психолог и постарается разговорить её. На мои слова о том, что девочка ещё маленькая и не понимает, что происходит, а кроме того ещё и не знает языка, вихрь отреагировал лишь утвердительным кивком. Мол, мы это знаем, и знаем, как разобраться. Я не стала сопротивляться и последовала за ним, помахав девочке рукой на прощание.

Меня провели по короткому коридору, где встретились лишь двое ветров – молодая женщина и грузный дядька с усами. Настолько человечный, что я опять подумала, будто я на Земле. Да, друзья говорили, что их мир – такой же, как наш, и я всё больше убеждалась в этом.

Вихри, которые находились в кабинете, тоже были вполне обычными, то есть похожими на людей неимоверно. Один – среднего возраста, со слегка уставшим умным лицом. Он сидел в кресле возле журнального столика и держал в руках какой-то документ. Отвлёкся тотчас же, как я вошла. Волосы чёрные, но седеет, глаза карие, маленькие, взгляд цепкий. Короткие усы, бороды нет. Линия подбородка твёрдая, хотя не сказать что очень мужественная. Уши маленькие. Такие детали я отмечала всегда автоматически, привыкнув рассматривать людей как объекты для картин. Хотя это мне совершенно ничего не дало сейчас – разве что когда-нибудь потом я смогла бы его опознать.

Второй вихрь был моложе первого, лет на пять-десять, наверное. Он стоял недалеко от входа в позе охранника. Я постаралась не заострять на нём внимания, решив, что сейчас важнее тот, что в кресле. Он ведь будет со мной разговаривать.

– Садитесь, Ангелина, – старший вихрь указал на второе кресло, которое стояло напротив и было дальше от окна. Я уселась, отметив, что за окном темно. Больше не было удивившего всех светлого неба, и из комнаты, освещённой лампочками – такими же, как и на Земле, – казалось, что на улице поздний вечер. – Как вы себя чувствуете?

– Нормально, только немного в шоке, – призналась я, переводя взгляд на него. Одна бровь вихря была чуть выше другой, и мне показалось, это придаёт ему шарма. Но он не был красавцем, как мои друзья. Интересно, как этот мужчина выглядит на Земле? Меняется ли? А может, он вообще не владеет Переходом?

– Вы не могли бы рассказать подробнее: что вы помните о самом процессе… ммм… перехода? – Он чуть склонил голову вперёд. Руки он держал вместе, сцепив пальцы – говорят, таким образом отгораживаешься от собеседника. Правда, ногу на ногу не закинул. Но это опять лишние мысли, лучше расскажу ему, что помню.

– Основное я уже говорила, тому мужчине… – я махнула рукой в сторону входа, попутно уселась поудобнее. Придвинулась ближе к мягкому подлокотнику и уложила на него руки – кресло было слишком широким, и просто так сидеть в нём было неуютно. С моим-то размером. – Я была у себя дома, в квартире. Разговаривала с другом, – я несколько задумалась, стоит ли упоминать о Доминике. До этого я не говорила, что вместе со мной в Аэр попал ещё один человек и отправился в одному ему известную сторону. Может быть, он сейчас находится в такой же группе, как я, только в другом секторе? – И совершенно внезапно в глазах потемнело, потом всё вернулось… и я была в пустыне. Там, где меня нашли Ират и его семья.

– И что вы сказали им?

– Ничего… ничего про это. Сначала они подумали, что я просто гуляла и растерялась, когда произошла эта… вспышка. Они говорили про вспышку.

– А вы видели вспышку?

– Нет. Наверное, во время её я и… появилась здесь.

Вихрь немного помолчал, задумавшись. О чём, интересно? Разве Юрий Валентинович и Валерий говорили другое? Хотя, может быть, они выражались иначе?..

– Ират был уверен, что вы переходчик. Так он сказал. Не знаете, почему?

– Просто я не отрицала этого, – ответила я.

– Почему? – она как-то резко вскинулся. – Вы сами ему это сказали?

– Нет, это было только его предположение… но я… я просто не хотела их пугать, знаю, что вы не любите… когда люди…

– Та-а-ак, – мне показалось, что сейчас он скажет что-то нелицеприятное, но вихрь, напротив, улыбнулся. – Значит, вы знакомы с Аэром? И с кем-то из нас?

Я не стала отвечать вслух, лишь кивнула. Осторожно. Это действительно хорошо, или он просто нашёл, на кого всё свалить? Тогда я не должна произносить имён.

– Давно?

– Не очень… пару месяцев. Да я и не знаю много, просто… слышала. Как факт.

– Вы знакомы с вихрями несколько месяцев? Как это случилось?

Я внимательно присматривалась к мужчине. Хорошо ли то, что я из знающих? Хорошо ли это для моих друзей? На его лице отражалось довольство, пока что я считала, что это хороший знак.

– Случайно. Просто увидела в парке, мы подружились, а потом они рассказали правду… я не знаю, почему они доверили мне эту тайну. Но они не рассказывали больше!

– Не волнуйтесь, Ангелина, – вихрь улыбнулся шире. – Я вижу, вы думаете, что быть знающим человеком опасно. Но всё наоборот. Особенно сейчас, когда мы сами не понимаем, что происходит. Работать с теми, кому не нужно всё растолковывать, гораздо проще, разве нет?

Я опять кивнула.

– Сейчас Фармис отвезёт вас в Синий сектор, Институт изучения Перехода, – он кивнул на блондина, и тот кивнул мне, когда я повернулась к нему. – Туда привезут всех знающих людей, которые попали в Аэр. С остальными мы проведём разъяснительные беседы, чтобы они не терялись в мире. За девочку не беспокойтесь, мы позаботимся о ней. С женщиной, что не хочет разговаривать, возможно, заговорит чудо, – он хитро прищурился, и я подумала, что он говорит об их неведомой магии. – Если хотите, вызовем ваших друзей. Повторяю – если хотите! Ваш подозрительный взгляд говорит о том, что вы боитесь называть имена. Я прав?

Его улыбка была такой ироничной, что мне стало почти стыдно, и я кивнула.

– Не стоит, – мужчина даже усмехнулся. – Я вызову их, чтобы вам было проще освоиться. Никто ведь не знает, надолго ли вы здесь. Пока что, увы, мы не знаем способа, как отправить вас домой. Так что?

– Я могу назвать только одно имя? – поинтересовалась я. Вызывать всех четверых было, наверное, лишним, но я бы предпочла, чтобы рядом были и Полиан, и Лезар.

– У вас много знакомых вихрей? – мужчина заинтересовался. – Сколько?

– Немного, всего пят… шестерых знаю по имени, – я вовремя вспомнила Мецнара и недавнего знакомого Сэнтера, но их вызывать уж точно не стала бы. – Но двоих лучше. Их зовут Полиан и Лезар.

– Мгм. А сектор? Из какого они сектора?

– Из Коричневого. Говорили, что из Коричневого. Они Игроки, – я не до конца понимала всеобъемлющий смысл этого слова, но назвала его, решив, что это может оказаться важным.

– Лезар, Лезар… слышал я где-то… – мужчина побарабанил пальцами по подлокотнику. – Кажется, он уже докладывал о чём-то… Лезар к’Дарин… хорошо, Ангелина, мы вызовем ваших друзей. А сейчас, пожалуйста, отправляйтесь с Фармисом, он доставит вас в целости и сохранности.

Я послушно присоединилась к Фармису, который предупредительно распахнул передо мной дверь, а когда я вышла, перестроился и пошёл чуть впереди. Я ведь не знала дороги.

Я ожидала, что в Институт мы отправимся на доске – таких было много здесь, либо скользящих по специальным рельсовым дорогам, либо стоящих на специальных площадках. Но вихрь провёл меня к чему-то, напоминающему экипаж. По сути – та же доска, но на ней была надстройка в виде сиденья, окружённого бортами. Сверху это не было прикрыто, как карета, но Фармис сказал, что верх можно добавить. Хотя это не нужно, ведь тут нет дождя и ветра. Просто иногда пассажиры не любят, когда на них глазеют.

Мне было неважно, глазеют на меня или нет, и я забралась на сиденье. Широкое, трёхместное, с мягкой спинкой, где посередине усаживался пилот. Закрыла за собой символическую дверцу. И стала наблюдать за Фармисом – как он будет заводить это сооружение и как собирается его вести? Но напрасно. Как и в случае с Иратом, дело было в умении каждого вихря управлять силой – множеством квантов. Ступни моего сопровождающего на миг засветились тускло-золотым, потом наша усовершенствованная доска поднялась чуть выше уровня земли – и тронулась. При этом никакой приборной панели на ней не было – лишь щель, куда вставлялась пластинка-ключ, и матовая, без всяких знаков отличия плоскость, на которой водитель держал руку. Просто держал, не шевелил, и она не светилась.

Я решила, что правильнее будет смотреть по сторонам. Ведь совсем недавно я просто мечтала попасть в Аэр – и вот я здесь! Причём никто меня тайно сюда не протаскивал – я здесь случайно, а значит, законно! Осознав это, я слегка улыбнулась. Пожалела только, что нет ветра, колышущего волосы: без этого поездка казалась немного скучноватой и совершенно не чувствовалась скорость. Будто я в компьютерной игре. Впрочем, ладно – я в Аэре! В другом мире! И это самое настоящее приключение!

****

Ехали мы долго. Даже очень долго. Если считать с тех самых шести часов вечера, когда меня вызвали на разговор, – прошло шесть часов. Когда мы прибыли в Институт, была половина первого (как я уже знала – по нашему Гринвичу), то есть будь я дома на Земле, там была бы уже глубокая ночь. Но здесь, в Аэре, ничего не изменилось – сумерки, в окошках домов горит свет, кое-где зажжены фонари. И люди, то есть вихри, занимаются своими делами. Им же не надо спать.

Я обратила внимание, что всё здесь расположено на максимальном отдалении друг от друга. Соседних домов тут не было – минимальное расстояние от одного до другого было метров сто, не меньше. Как будто все – хутора или ранчо. Хотя заборы были, и огораживали вовсе не большие участки. Это был принцип простора. Вот, например, территория, где проходит дорога, дома от неё стоят на отдалении, едва можно разглядеть жителей. Потом строения заканчиваются, и можно несколько километров ехать, так ничего и не увидев, кроме редких деревьев, а то и просто равнины. Потом опять такое же скопление. Потом дорога уходит в сторону. Это всё – один и тот же сектор, просто всё тут поделено на районы. И непонятно, как классифицировать: посёлок, деревня?

Город тоже был неоднозначный. Сначала мы въехали в очередной район, но там вместо привычных одноэтажных домиков стояли трёхэтажные, а некоторые были не жилыми – магазин, например, или сервисный центр по обслуживанию антигравитационных досок. Проехали. Следующий район начался чуть раньше, чем обычно, мы не проехали даже километра. Тут был цирк – вдалеке, особенно не рассмотришь. Но полукруглый купол было сложно с чем-то спутать. Возле цирка (учитывая, что «возле» в Аэре означает метров триста минимум) неколько домиков, вероятно, работников и артистов, а с другой стороны дороги – магазин, школа и ещё несколько домиков. То есть самого по себе «центра» никакого не было. Фармис говорил, что центр каждого сектора – там, где Дом, здание правительства. Но Дом обычно далеко от прочих зданий, ничем не окружён, и с дороги его не видно – обсажен парковыми деревьями.

Конечно, мы не ехали беспрерывно. Примерно через каждый час Фармис останавливал доску и сообщал, что нужно перекусить. Я не была голодна, но не отказывалась, каждый раз сжёвывая булочку и обязательно запивая её соком. Употребление мной сока волновало вихря гораздо больше, чем то, съем ли я булку. Я смогла сделать два вывода. Первый: я могу чувствовать вкус – булочки совсем как у нас, да и сок однажды попался ну чистый апельсин, правда, назывался «шимкировый». Второй: нет совпадений в названиях, хотя попадаются знакомые вкусы. Хотя, предположим, мука называлась мукой, но мука – продукт. Как и сахар. А вот фрукты все назывались странно. Я пришла к выводу, что из тех, что я успела попробовать, больше всего мне нравится продолговатый зелёный «пайш» – что-то среднее между огурцом и манго, и оба мне всегда нравились.

Может быть, это было глупо, но я решила проверить, буду ли чувствовать боль – раз появились вкус и запах. Надрезала себе палец ножом. Как оказалось, зря – было больно и как-то обидно, что напрасно испортила себе палец. Правда, Фармис тотчас схватил меня за руку и вытащил на улицу, и уже там внимательно рассмотрел порез. Потом укоризненно посмотрел на меня.

– Вот, – показал мне мой же палец. – Повезло, что кровь почти не течёт. А если бы потекла?

– В прошлый раз было не больно, – тихо заявила я, хотя всё равно чувствовала себя дурочкой.

– Не надо показывать, что ты человек, хорошо? – попросил он, глядя очень строго, как воспитатель. – Эти вихри не знают, могут испугаться. У тебя из раны могла потечь кровь. А у нас она не течёт никогда. У нас другое строение. Понимаешь?

– Как это не течёт кровь? – мне стало интересно, и я отвлеклась от собственного стыда.

– Очень просто. У нас нет потока крови, жидкости такой нет, как у вас. Она… ну, словно застывшая. Действует, конечно, как положено, но передвигается иначе. У нас вообще мало жидкости в Аэре, ты заметила? Нет озёр, нет рек, всё берём из фруктов в основном. Вы, люди, на большой процент состоите из воды, вам она нужнее.

А я удивлялась, когда он спрашивал через каждые десять минут, не хочу ли я пить. Вот, оказывается, что – они переживают, потому что не знают, что будет с человеком, оторванным от Земли надолго и вынужденным довольствоваться лишь дарами Аэра. Ведь раньше люди попадали сюда только через сон, а значит, частично. А сейчас всё гораздо реальнее, и неизвестно – может быть, я тут на месяц застряла. Или даже больше…

Честно говоря, это странное приобретение чувствительности для меня стало ещё одним шагом к уверенности. Если есть боль, есть вкус и запах – значит, я действительно перескочила в Аэр полностью. И надолго.

– Расскажите про вас, – попросила я, наблюдая, как он заматывает мой палец куском светлой материи. Она у них была вместо бинтов – плотная, не похожая на марлю, почти как обычный ситец.

И он рассказывал. Всю дорогу, пока мы ехали, и во время остановок на перекус и на кое-что ещё, более приземлённое. В общем-то строение тела у вихрей выходило таким же, как у нас. Печень, сердце, желудок – те же органы, те же принципы. Разве что кровь почему-то была вязкой, и если приходилось брать её на анализ, осуществлялась пункция. И туалет был немного другим… но это уже детали.

Фармис рассказал о строении мира, чтобы я лучше понимала отличия. Сообщил, что у них совершенно нет животных, никаких организмов вообще, кроме ветров. Разве что, возможно, есть такие за Завесой – символической туманной границей, которая опоясывает территории, – но за неё почти никто не заходит. Только работники центра изучения Завесы или какие-нибудь безумные энтузиасты. Растения есть, и, возможно, похожи на наши, но могут и отличаться. Он даже специально показал мне дерево, которое называл «гиб», и я отметила, что оно похоже на дуб, но словно с чем-то скрещённый. Форма листьев была привычной, но цвет их – коричневый. И ещё они блестели и были на порядок толще, чем нужно. Похожее название, похожие листья – но не те. Всё такое же – но искажённое. Как в кривом зеркале.

Я опять вспомнила, как мои друзья относились к зеркалам. Они отражались там не так, как все люди: иногда отражение произвольно менялось.

То есть наши миры – это как зеркала друг друга. Они одинаковые, в какой-то мере. Например, здесь точно такую же длину имеет метр, хотя ветры сами открыли эталон для измерения. Так же, как и на Земле, измеряется масса. То, что мы не перенимали друг у друга, полностью совпадает. И в то же время Земля и Аэр – совершенно разные. И если предположить, что параллельные миры – это листы бумаги, которые сложены в стопку, и соседние отличаются лишь незначительной деталью, – то мир людей и мир ветров будет разделять не один миллион таких листков.

Я попыталась объяснить это Фармису, но он не понял. Или не захотел вдумываться. Сказал, что они, когда начинают изучать Землю, в первую очередь запоминают одно главное правило: не искать причины сходства или несходства, не строить формул и предположений – просто изучать другой мир. Как с чистого листа. А если что-то совпадает – что ж, будет легче запомнить. И мне мужчина порекомендовал просто запоминать, не пытаясь понять, почему так и каким образом именно эти миры вдруг соприкоснулись посредством Перехода. Над причинами и прочими деталями задумывались лишь редкие учёные, которые так и не смогли принять простой выход из размышлений – философы Перехода, и с ними обычно общались лишь такие же философы.

– Ты ведь законы физики не объясняешь? Почему они такие, а не иные? Ты просто принимаешь всё, как есть. Принимай Аэр таким, какой он есть, хорошо?

Я кивнула. Он часто спрашивал, поняла ли я его, или заканчивал предложения словом «хорошо?». Я соглашалась.

– А законы физики у вас такие же, как у нас?

– Похожи в чём-то. Сила тяжести есть, законы распространения энергии, оптика не отличается… но, разумеется, всё не может совпадать. Например, мы до сих пор не смогли подняться в воздух на высоту более семидесяти семи метров. Там приборы сбоят, и такая большая плотность, будто туман медленно превращается в твёрдое вещество…

Мне стало зябко. Показалось, что небо давит, что на самом деле оно – огромная глыба камня и может в любой момент обрушиться на нас. А ведь ветер – это символ свободы, простора, они должны уметь летать! А живут в таком вот мире…

– Вы никогда не думали, что, может быть, раньше небо было другим? А потом всё это сгустилось сверху? – я неопределённо помахала рукой.

– Конечно, такие предположения были, – согласился Фармис. – Но сейчас этого уже не узнать. Разве что спросить у богов, но они почти не говорят о прошлом. Лишь то, что уже сказали.

– Богов? – я несколько растерялась. До сих пор я была уверена, что бог в Аэре один – правитель, верховное существо, Амадеус Диамант. Полиан и Лезар вообще не говорили о богах при мне, и я не слышала, что в Аэре есть другие.

– Да, – вихрь покосился на меня. – Ты слышала о них?

– Да я вообще… мало что слышала, – почему-то показалось, что мне лучше закончить этот разговор. Словно это тайна ветров, и Фармис будет рассказывать через силу. Или, может быть, боялась, что выплывет информация, которая может меня встревожить. Что-нибудь, что касается Амадеуса. Пустое беспокойство, наверное, но стало неуютно. – Фармис, а вон те домики вдалеке – это уже Синий сектор?

– Да, верно, – он быстро отвлёкся от внезапной темы, улыбнулся. – Осталось совсем немного, минут двадцать. Мы в Центр не поедем, прибудем в Институт изучения Перехода. Там во втором корпусе есть целое крыло с комнатами, людей можно поселить там, – мужчина покосился на меня, как будто я могла обидеться на слово «людей». – Ты ведь понимаешь, что, пока никто не знает, как вас вернуть, вы будете жить здесь?

– Конечно, понимаю, – вздохнула я. Пока что меня это не очень пугало, но ведь пройдёт несколько суток, и я начну скучать по дому, а потом переживать за родных и друзей. Уже переживаю немного, но сейчас ночь, и они, возможно, спят и ничего не знают. Или мама подняла панику и, вопреки рекомендациям, поехала домой, никого там не нашла и поднимает теперь на уши весь город… будут думать, что меня похитил один из кусков дыма, которые плавают по нашему миру.

– Фармис… – я оглядывалась, пытаясь сравнить начинающийся Синий сектор с тем, по которому мы ехали до этого – Серебряным. – А вы слышали о том, что у нас на Земле появилось непонятное психотропное оружие? Ну, если вы изучаете, то, может…

– Слышали, конечно, – он тяжело вздохнул, как недавно я. – Это кошмары. Они водятся за Завесой. Вроде отчасти живые, но безмозглые – как… ну, как у вас черви, примитивные создания, понимаешь? Не знаю, как они пробрались на Землю. Почти вся Индия в панике, у них по всей территории такое творится! Частично оккупированы Китай, Россия, Казахстан, Пакистан… не только у вас так. А что, ты сталкивалась с кошмарами? Или уже распространили информацию на весь мир?

– Распространили. Сказали, что это неизвестная форма оружия, велели из домов без надобности не выходить. Но я и видела одного… правда, он далеко был, и его двое мужчин прогнали водой, – я не стала рассказывать всего, может быть, боясь расспросов. Упомню о Доминике, и придётся тогда рассказать, что он тоже здесь… ну, надеюсь, его привезут в Институт, он ведь тоже вроде как знает о ветрах, и, мне кажется, очень много.

– Да, воды они боятся, – согласился вихрь. – Вон, вдалеке здание высокое, видишь? – он вытянул руку и указал на четырёхэтажный дом, похожий на параллелепипед и сделанный как будто из синего стекла. – Это банк. А за ним территория Института будет. Там рядом домов мало, переходчиков вообще не очень любят, а уж тех, кто профессионально этим занимается, – и подавно.

– А вы ведь тоже переходчик, да? – спросила я. – Были на Земле?

– Нет, я Переходом не владею, – удивил меня вихрь. – Просто работаю в Центре. Интересуюсь. Здесь же не только переходчики – в любой организации нужны разные вихри. Секретари, архивариусы, управляющие. Учителя. Я вот научную работу собираюсь защищать, на тему «Реакция организма вихря на первый Переход». И получу звание «доктор параллельных миров первого уровня».

Фармис был доволен. Я почувствовала, что он гордится своей работой.

– Красиво звучит специальность. А сейчас вы кто?

– Сейчас я ассистент Руама о’Фарсанга, доктора параллельных миров второго уровня, – ответил Фармис. Потом уточнил зачем-то. – Раньше специальность не так называлась, их вообще много было: «человекознание», «террознание»… потом объединили.

Мы миновали здание банка, и вихрь остановил доску перед парком, редко засаженным уже знакомыми мне крупнолистными деревьями, похожими на клёны. На стоянке было полно досок, под углом воткнутых прямо в асфальт, и было даже четыре таких же, как у нас: с сиденьями. Они просто висели в воздухе, и я не видела, чтобы были чем-то закреплены. «Четыре», – отметила я. Может быть, на них тоже привезли людей?

– Институт внутри, парком огорожен со всех сторон. Чтобы вихрей не нервировать, – со смешком пояснил Фармис. – Они считают, что мы занимаемся пустым делом, вместо того чтобы работать на родной Аэр.

– Но вы же сами не переходчик. Почему решили заниматься Землёй? Кто-то знакомый предложил?

– Да, брат, двоюродный, – кивнул вихрь. – Он тоже не может переходить, но он анализирует картинки с Земли, составляет статистику. Постоянно мне рассказывал, какой он, этот другой мир. Заразил… – Фармис задумался на пару секунд. Потом спохватился и покосился на меня. – Понимаешь? – я тут же охотно кивнула, показывая, что внимательно слушаю. – Просто многие ветры уверены, что все беды в Аэре – из-за Земли. Из-за того, что наши туда всё время скачут. И из-за людей. Но ведь если не изучать, как эти беды предотвратить?

– А они есть? – спросила я. Мы как раз подходили к широкому крыльцу здания из жёлтого кирпича, которое было отделано синим. Я пока не видела ни одного вихря, но как раз после моего вопроса на крыльцо выскочила женщина и почти бегом кинулась к нам. Поэтому Фармис не успел ответить.

– Привёз? – вопросила она, подскочив к нам и едва успев затормозить. Стандартный домашний тапок чуть не свалился с её ноги, и она суетливо поправила его. Интересно, это Институт – или то самое крыло, где общежитие для людей? Иначе чего она в тапках…

– Принимайте, – немного неохотно ответил мужчина. Наверное, хотел ещё побеседовать на интересные ему темы, но понял, что уже не удастся.

– Всё, люди в сборе, – резко кивнула ему женщина. Потом уставилась на меня. Черноволосая, черноглазая, вся на взводе – кажется, будто с минуты на минуту закричит или начнёт драться. Я сделала символический шаг назад, подальше от неё, но Фармис подтолкнул меня в спину.

– Иди. Ты последняя, – и обратился к женщине. – К ней два вихря должны прибыть, Лезар и Полиан к’Дарин.

– Ясно, – она опять энергично кивнула. – Всё знаем, ждём. Пойдём, Ангелина, – она ухватила меня за руку чуть ниже локтя, но только чтобы показать, чтобы я следовала за ней, и тотчас же отпустила. Я оглянулась на Фармиса, кивнула ему и покорно взошла на крыльцо. Я привязывалась к людям довольно легко, и мне было всегда жаль их покидать. Словно я могла ещё многое почерпнуть из нашего знакомства, но оно вдруг нелепо и бессмысленно заканчивается. Тяжело было уезжать от Юрия Валентиновича и Лауры, теперь вот от Фармиса. Скоро привыкну к этой женщине-вихрю, а потом она меня тоже кому-нибудь передаст…

– Меня зовут Альфа, – сообщила женщина. – Отвечаю за ваше жильё. Если что – вопросы ко мне. Комнаты хорошие, воду доставим по необходимости. Еда, медпомощь. Всё продумали. Волноваться незачем.

Всё это она говорила, уверенно и быстро двигаясь вперёд по коридору. Вихри, которые нам встречались, не обращали на неё внимания, зато смотрели на меня. Я с трудом поспевала за Альфой, в общем-то невысокой женщиной, но на полголовы выше, чем я. Да и ходить она явно привыкла очень быстро, как будто в детстве постоянно гуляла с папой и подстраивалась под его семимильные шаги. Она говорила какие-то стандартные вещи, о которых я если не знала, то могла догадаться, поэтому я не очень-то прислушивалась. Интересней мне было бы узнать, например, владеет ли она Переходом и видела ли людей раньше. И сколько тут уже моих. И есть ли среди них Доминик. Но я молчала, потому что Альфа не прекращала говорить.

Наконец мы упёрлись в лифт, вызвали его и сразу же вошли.

В лифте Альфа почему-то замолчала. А потом как-то сочувственно покосилась на меня и спросила:

– Страшно?

– Да нет… не очень, – я попыталась отыскать внутри себя страх, который теоретически мог быть, но с удивлением поняла, что его действительно нет. Я просто устала и хочу… да хотя бы выспаться. – А кровати в комнатах есть?

– Есть кровати. Я же говорила. Мы знаем про ваш сон, – так же чётко, как и раньше, ответила Альфа.

– Спасибо…

Ещё один коридор, совсем короткий. Т-образный перекрёсток. Влево уходил длинный коридор с большим окном в конце, вправо он тянулся недалеко, но заканчивался таким же большим, почти в целый рост, окном. Слева от окна была дверь с цифрой «24», и Альфа отпёрла её ключом.

– Вот. Твоя. Будешь здесь жить. Осваивайся. Ключ на тумбочке.

И исчезла. Не стала проводить экскурсию, как я ожидала, не стала ничего объяснять. Просто оставила ключ и закрыла дверь. И я поняла, что именно этого мне и хотелось – остаться ненадолго одной и ещё раз всё обдумать.

Сначала была прихожая – маленькая комнатушка с вешалками для одежды и тумбочкой, на которой лежал ключ. В ящиках было пусто. Дальше шёл перпендикулярный коридорчик. Если повернуть налево – санузел, только без ванны и со странной душевой. Унитаз, зеркало, какой-то высокий плоский шкаф с множеством кнопок, халат на крючке. Унитаз был не такой, как у нас. Больше похож на обычный стул, но в остальном функции те же. Я уже пользовалась такими, пока мы с Фармисом были в пути, и он мне всё объяснил. Правда, для смыва не использовалась вода, но там были какие-то аналогичные элементы. Достаточно было всего лишь нажать на кнопку, и это мог сделать любой, даже тот, кто не использует кванты.

Потом я исследовала саму комнату. Там был пустой шкаф, пустая тумбочка со светильником, стул и кровать. Что-то вроде толстого матраса, лежащего на полу. И два окна в двух соседних стенах. Окно, к которому я подошла вплотную, чтобы прижаться к стеклу лбом, выходило на дорожку, по которой сюда вёл меня Фармис. Он, кстати, всё ещё был там – шёл прочь. Я помахала ему рукой, хотя это было бесполезно.

А потом я легла спать. Дверь запирать не стала, хотя защёлка и была, – ещё испугаются и начнут ломать дверь. Душ, разумеется, не приняла – я не знала, как пользоваться этой квантовой установкой, а чтобы просто вымыть руки, тут не было раковины. Потом я сняла одежду и закуталась в халат, чтобы не спать в том, что насквозь пропиталось пылью. И залезла под одеяло. Холодно не было – вообще никакой температуры не ощущалось, но под одеялом всё же спокойнее.

****

Меня разбудила Альфа, сообщив, что некий Первый Наблюдатель уже прибыл и желает видеть нас. Это значит, меня и остальных людей, которые хоть как-то связаны с Аэром. Я отправилась в ванную, но вспомнила, что здесь нет воды, только тогда, когда вошла внутрь. Женщина из-за моей спины тотчас же сообщила, что принесла воду, и вынула из своей сумки бутыль. Я умылась, как в походных условиях, подставляя руки под льющуюся в унитаз воду и повторяя «хватит» или «ещё». Без мыла, конечно, и без других средств. Правда, стояли возле зеркала какие-то явно косметические баночки, но я решила на трогать их.

Часы в холле показывали десять. Десять утра. Учитывая, что легла я в шесть, то проспала в два раза меньше, чем мне нужно. Но совершенно не чувствую усталости. Или это преимущества нахождения в Аэре, или просто последствия стресса.

Мы вышли из здания, пересекли парк, обошли какой-то корпус, проследовали по дорожке, выложенной неровным камнем. Пока шли, я в основном старалась отмечать особенности мира и искала отличия. Правда, не находила. Небо темнее, ветра нет, но это я знала и раньше. Ещё я выискивала взглядом вихрей, но почему-то не видела ни одного, кроме сопровождающей меня женщины. Стала смотреть на неё, наблюдать, как она идёт, но опять же ничего особенного не заметила. И странного свечения возле неё не возникало, значит, она не делала эти рисунки, о которых упоминал Фармис. Ну, вероятно, они не так часто их делают – только по необходимости. Хотя было бы интересно посмотреть или даже нарисовать. Полиан как-то сказал, что квантовые рисунки бывают очень красивыми.

В конце нашего пути мы уткнулись в четырёхэтажное узкое здание с огромными, почти во всю стену, окнами. В нём и находился нужный кабинет. Тот, в котором был вихрь, с которым нужно побеседовать начистоту. Рассказать всё без утайки, задать любые мучащие вопросы. Прояснить ситуацию. Мы с Альфой остановились перед дверью кабинета, и женщина постучала костяшками пальцев.

– Альфа! – негромко спросила я. – А мои друзья? Ведь говорили, что они приедут!

– Они здесь, – ответила она неожиданно мягко. – Их вызвали, не волнуйся.

Я сразу же успокоилась. Если Лезар и Полиан, или хотя бы один из них, здесь, то действительно всё хорошо. А если они ещё и за этой дверью…