Текст книги "Правила перехода (СИ)"

Автор книги: Ли Сарко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

А вдруг у ребят действительно проблемы? С каким взволнованным лицом Эльгасс искал Катришу! И неудивительно, он ведь старается всегда быть рядом с ней из-за её травмы. Хоть здесь, на Земле, у неё здоровое тело, но ведь там – нет. А вдруг ей нужно будет срочно вернуться домой, а парня рядом не будет? Кто поможет ей передвигаться там?

Я задумалась и не заметила, как добралась на автобусе почти до дома. Оставалось две остановки – а потом пешком через парк. Но я почему-то вышла раньше. Просто наткнулась взглядом на вывеску «Сладкие орешки» и вышла. Может быть, думала, что найду там ребят. Я ведь не знаю, собираются ли они там без меня. А вдруг это кафе – их любимое место издревле?

Внутри было достаточно людей, и уходить пока никто не собирался. Посетителей совершенно не тянуло на улицу. Я сложила зонт, встряхнула его, чтобы прогнать капли. Огляделась. Нет, конечно, их нет. Если бы были, они бы не стали прятаться. Ну, а если прячутся, значит, не хотят меня видеть. И чего мне тут делать?

Вообще-то чаю хочется. Правда, вот сесть негде.

– Эээ… добрый вечер, – услышала я голос. Не поняла, к кому обращаются, но на всякий случай посмотрела. Оказалось, ко мне. Причём человек знакомый – я видела его однажды. «Знакомый» в данном случае следует понимать не как человек, с которым мы представлены друг другу и можем побеседовать, а как тот, о ком я знаю достаточно, чтобы не хотеть разговаривать.

Для начала поправлюсь: это был не человек – вихрь. Тот парень, который приставал к незнакомой девушке в день сухой бури. Тогда мы с Лезаром и Полианом укрылись в какой-то пиццерии, уже не помню названия, и ребята отошли решать свои дела. А этот вихрь – ну кем он ещё может быть? – испугался знака, который я ношу на груди.

– Добрый, – хмуро отозвалась я, хотя была совершенно не согласна. Ужасная погода. Сапоги заляпаны каплями грязи. Холодно. Да и вообще.

– Я извиниться хотел.

Я изумлённо посмотрела на парня. Извиниться за испуг? И почему он перестал бояться? С одной стороны, я хотела его расспросить, а с другой – не хотела показывать, что я сама ничего не знаю. Может быть, тогда весь его страх уйдёт, а я не очень этого хочу.

– Не против сесть за мой столик? – он указал в сторону. Очень вежливо, как будто занял его специально для меня. Я не стала отказываться. Здесь много людей, так что никакого тайного злодеяния он совершить не сможет.

Кто-то скажет: захочет – совершит, но если так, то к чему убегать?

– Я не настаиваю, – осторожно заметил он, присаживаясь в кресло и глядя на меня теперь уже снизу вверх. По росту он был где-то как Полиан – то есть огромный, я даже на каблуках смотрела ему в грудь, так что сейчас стало чуть полегче.

– Я не отказываюсь, – напомнила я и села напротив. Для извинений много времени не нужно, но у него, вероятно, есть ещё какой-то разговор. А побеседовать я была не против, пусть даже и с ним. Как ни крути – он вихрь, уже сам по себе интересен.

– Надеюсь, вы… не очень сердитесь за тот случай? – он уложил руки на стол, но не сцепил пальцы – просто положил, как будто чтобы я видела, что его намерения чисты.

– Не очень сержусь, – я покачала головой. – Зачем извиняться? Я не затаила жестокой обиды. Если честно, даже не знаю, как вас зовут.

– Меня зовут Сэнтер к’Теаки, – он учтиво кивнул. – Для вас – просто Сэнтер, на «ты». Вы можете не представляться, если не хотите.

– Меня тоже лучше на «ты». Моё имя Ангелина. И постарайся объяснить, чего ты так боишься.

– Я… – сначала мне показалось, что он возмутится – мол, какое боюсь, да я не знаю страха! А потом поняла, что он просто не знает, что говорить, ведь думает, что ответ очевиден. – Вообще-то, я вёл себя неподобающе, позволил себе слабость и сорвал плохое настроение на девушке… это недопустимо… я и хотел сказать, что это всего-навсего случайность и я исправился. И кроме того… я думал, что стоит быть с вами… с тобой осторожнее.

– Потому что я могу… навлечь на тебя чей-то гнев?

– Ну… примерно так, – он пожал плечами, потом неловко улыбнулся. Симпатичный смуглый парень, белозубая улыбка, чётко очерченные брови. Разве что смазанный какой-то, как будто не до конца доработанный образ: отвернусь – и забуду, как он точно выглядит. Может быть, это какая-то уловка?

С одной стороны, я понимала, что нельзя говорить с ним откровенно, как с Лезаром или Полианом. С другой – я знала, что он вихрь. И он знал, что я знаю. А если предположить, что вовсе не вихрь, а просто из знающих людей – это особенно ничего не меняет. О символе с буквами «А» и «Д» нам определённо известно одно и то же.

– Если пообещаю, что тебя никто не тронет, перестанешь бояться? – я внимательно смотрела на него. Если боится – то зачем пришёл? Потому что мелкой рыбёшке всегда лучше держаться под самым брюхом акулы, и тогда она не заметит? Но неужели же этот сильный парень с широченными плечами действительно считает меня акулой по сравнению с собой? В это невозможно поверить. Нет, я здесь ни при чём. Он опасается знака, потому что на нём – инициалы бога ветра. Он боится бога.

– Не настолько, чтобы наглеть. Но это было бы приятно, – он едва слышно вздохнул, как будто сбросил какую-то тяжесть. Хотя я ещё ничего ему не обещала, и вообще, слова – это всего лишь слова.

– Будь уверен, что без причины я не отдам приказ о том, чтобы тебя атаковали, – сказала я. Увидела, как он нахмурился, почувствовав, что я специально построила фразу хитро, а значит, могла непонятно что в неё зашифровать, и добавила. – Если ты сожжёшь мой дом, я отдам такой приказ, конечно, но так просто – нет. Что ты так смотришь? Ну не могу же я гарантировать тебе полную безопасность! Если на тебя нападут люди, не имеющие отношения ко мне, – что я смогу сделать?

– Н-но я думал… – он отвёл взгляд, замялся. Потом опять посмотрел на меня, уверенней. Улыбнулся, мне показалось, через силу. – Благодарю. Я очень рад знакомству. Если я не исчезну сейчас, не буду считаться назойливым?

– Нет, – я вздохнула, откинулась на мягкую спинку кресла. Посмотрела на край стола. На него. Опять на стол. – Сэнтер… ну правда, я ведь тебе не угрожала. Зачем всё это? Угрожал кто-то другой? Кто велел тебе прийти и извиниться?

Я говорила немного усталым голосом, доверительно. Ожидая, что он перестанет вести себя так, будто его дёргают за верёвочки.

– Да вроде сэр Амадеус не делает предупреждений, – он нервно усмехнулся, передвинул руки. – Даже ураганам… Надо было ещё тогда извиниться, но я не подумал…

– Но почему ты решил, что я сразу побегу жаловаться на такую ерунду?

Он пожал плечами, словно и сам не понимал.

– За дерзость…

Я тихо засмеялась. Покачала головой. Вот ситуация – навыдумывал себе угроз, которых нет. И что теперь с ним делать?

– Сэнтер, ты лжёшь, – мягко сказала я, всё ещё улыбаясь. – Ничего ты не боишься. Просто познакомиться хочешь. Или проверить, как я стану себя вести.

– Что?.. – он вроде бы растерялся, приоткрыл рот. Потом осознал и яростно замотал головой. – Нет! Я даже не думал! Ангелина, вы же… ты же сама понимаешь! Я не стал бы шутить с богом…

Это сказано уже тише. Интересно, так хорошо притворяется или действительно боится? Не поймёшь.

– Ладно. А если я скажу, что вообще не понимаю, о чём ты, а амулет подарил мне друг? И я ношу его только потому, что красивое украшение?

Парень задумался, потом решительно ответил.

– Неважно. Если амулет у тебя, значит, ты под его защитой. Я не посмею чинить препятствий.

Как говорит! А в прошлый раз я подумала, что он необразованный похотливый тип.

– Видишь ли… нам велели не запугивать, – пространно сообщила я, оглядывая проходящих мимо официантов и посетителей. Возле нас пока никто не останавливался, но я не стала размышлять: это из-за плохого сервиса или чего-то ещё.

Сэнтер, слушающий меня, понятливо кивал.

– Поэтому я хотела бы сохранить добрый нейтралитет. Согласен?

– Конечно, – бодрый кивок. – Просто на всякий случай… если вдруг потребуется моя помощь… вот, – он вытащил листик, на котором ровными буквами были выведены семь цифр. – Это мой номер телефона. Когда я здесь, меня можно найти по нему.

Как само собой разумеющееся – «здесь». Подразумевалось, что я пойму, что это значит «на Земле».

Я взяла листик, посмотрела, сложила вдвое и засунула в сумку.

– Я не настаиваю на ответе, ни в коем случае, но может быть… я мог бы взять номер и у тебя?

Я нахмурилась. По-доброму, весело.

– Всё ясно. Это просто был способ знакомства. Знаешь, гораздо лучше, чем в прошлый раз – во всяком случае, приятнее.

Он опять неловко улыбнулся. Парень явно чувствовал себя не в своей тарелке: то ли в кафе ему не нравилось, то ли было неприятно перед какой-то мелочью демонстрировать свой страх и непонятную услужливость.

– Кстати, откуда ты знал, что я приду сегодня сюда? – прищурившись, спросила я.

– Я не знал! – тотчас открестился он. – Я тут сам иногда бывал, хорошее место. Случайно! Если бы не встретил, думаю, стал бы искать по городу…

Я сказала, что номер телефона ему дам – чего скрывать, не государственная тайна, – но звонить только по самым важным вопросам. В крайнем случае. Иначе отвлечёт от каких-нибудь дел, например, от процесса устранения неугодных. Похоже, он воспринял это буквально. Взял бумажку, немного нервно спрятал её во внутренний карман куртки. Потом проводил меня до выхода, раскрыл надо мной зонт, и я едва отделалась от него, когда он хотел пойти провожать меня до дома.

Странно это всё. Череда «случайных» встреч с Домиником, потом вот это… что им от меня может быть нужно? Или они думают, что я втянута в какую-то историю? У меня ведь амулет. Может, мои друзья невольно втянули меня в неё сами. Но ведь я всё равно ничего не знаю и повлиять ни на что не могу. А самое обидное – не могу этого объяснить. Всё равно не поверят.

Кстати, Сэнтер всё равно пошёл следом. Так, чтобы я не видела. Я бы и не увидела, если бы случайно не развернулась, подумав, что выпал жетон из кармана, и не глянула назад. Он как раз заканчивал скрываться за углом.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Важный визит

В здании был огромный холл, с высоченными колоннами до самого потолка, почти в пять этажей. Перед самым выходом потолок ступенчато снижался до высоты одного этажа, но там было неинтересно. Интересно было там, где рисунок: прекрасная гравюра, настолько детальная, как будто весь потолок изрезан маленьким ножичком. Каждый квадратный сантиметр. И всё складывалось в удивительное переплетение полураскрытых цветов, изогнутых стеблей, скальных обрывов и прочих видов природы. С первого взгляда это было нельзя различить. Для того чтобы понять всю прелесть, нужно было стоять посреди пустого зала, задрав голову, и стараться окинуть взглядом всё сразу, при этом уделяя внимание каждой мелочи.

И Фабиан стоял. Никто не смог бы упрекнуть его в том, что он не ценит красоту. Картины, гравюры, фрески, скульптуры в полный рост и бюсты, росписи стен и потолков, лепнина – бог всегда впадал в некий транс, когда видел подобное. Разумеется, если оно было выполнено профессионально, если было видно, что автор вложил душу в своё творение.

«Почему все так не любят серебряных? Называют их бесполезной богемой? Они рисуют совершенство… они должны существовать…»

По правде говоря, рисовать умели далеко не только серебряные. Вихри из Бордового сектора придавали рисункам и скульптурам такую живость, что казалось, будто они вот-вот начнут двигаться. Их стиль называли «реализмом» – здесь это означало «показать предмет как можно более естественным». Цель – создать копию. Главное правило – сходство. Поэтому они чаще всего изображали ветров. Много прекрасного привнесли в искусство Аэра и жители Жёлтого сектора – они впервые научились разводить искусственные растения, путём скрещивания создавали мутантов, которые обладали необыкновенной красотой, а порой помимо этого – и функциональностью. Например, живая изгородь, через которую нельзя пройти, или беседка, где всё – даже стол и скамьи – одно растение… да что говорить, по сравнению со всеми остальными секторами Серебряный и впрямь мог показаться бездарным. Их изобразительное искусство сводилось к абсурду, мешанине стилей и непонятным пугающим картинам.

Но именно это и привлекало Фабиана. В достаточно упорядоченном, спокойном обществе ветров создать бессмысленное изображение, которое как будто складывается само в ясную картинку в голове, – это некая форма чуда.

Правда, мало кто разделял этот странный взгляд, так что бог предпочитал им не делиться.

Эта гравюра на потолке, где был лишь серый цвет и его тени, не создавала такого эффекта. Она просто была сделана в форме узора – цветок, лист, линия, ведущая к следующему цветку… почти обычный орнамент. Но ведь если присмотреться, тот стебель определённо является частью пальца, а повёрнутый лист чуть ниже – коготь, который нацелен прямо на раскрывающийся цветок…

Отвлекли его шаги. Кто-то поднимался по лестнице, стуча твёрдыми каблуками. Фабиан прикрыл глаза, вслушиваясь в спокойный ритм, улыбнулся. И только потом, когда темп стал медленнее, наконец посмотрел на неё.

Высокая. Когда она на каблуках, они с ней одного роста. Красивая подтянутая фигура, крепкая и гибкая. Коричневые сапоги до середины голени, как будто немножко мятые, бордовая узкая юбка с пикантным разрезом над коленом. Тонкая блузка, тёмно-зелёная, облегает талию и, кажется, делает её ещё тоньше. И сверху светлый, неопределённого, вроде бы бежевого цвета кардиган – рукав до локтя, свободный, полы спадают до колен. При ходьбе они развеваются, а когда она стоит, укладываются какими-то особенными складками, как будто богиня специально, квантами стягивает их в самое удачное и выгодное положение.

У неё усталый взгляд. Не из-за настроения – так почти всегда, да и прямые по форме брови придают образу печали. Глаза очень красивые – большие, тёмно-зелёные, мудрые. Длинный ровный нос, большой рот, который несколько странно смотрится на фоне узкого треугольного подбородка. И волосы удивительного цвета – ярко-каштановые, с оттенком кровавого заката – пострижены коротко, и кончики смотрят в стороны на манер ёлочки.

– Акси, – улыбнулся он и пошёл навстречу. Богиня спокойно дала себя обнять, но улыбаться она сейчас была не расположена.

Неправильно было бы назвать этот дом гробницей. От умерших ветров не остаётся тел. Здесь его называют Дом памяти. Портреты. Изваяния. И тишина, в которой можно побыть наедине с тем, кто давно ушёл.

– Ты к отцу? – Акси кивнула, не сводя с него внимательного взгляда. Всегда так смотрит. Как будто чего-то ждёт или хочет что-то сказать. Но никогда не говорит. – Я тоже. К своим. Для них с матерью одна комната.

– Твои родители были прекрасной парой, – сказала она. Голос чистый, ясный, хоть и не высокий.

– Да… хочешь, я подожду тебя?

– Не стоит, Фабиан, – богиня покачала головой. – Я надолго.

– Надолго? – он постарался улыбнуться – так, чтобы не вышло слишком весело, но чтобы прогнать гнетущую тоску. – Хочешь испугать меня этим словом?

– Это важно.

Конечно, он не станет настаивать или спорить с ней. Она будет разговаривать с родителями, может быть, спрашивать совета. Все так делают порой. А важно – значит, собирается принять какое-то решение.

– Очередной вихрь? – спросил Фабиан, кивнув на сумку у неё в руках. – Переезжаешь?

Печальные зелёные глаза смотрят прямо на него. С упрёком.

– Я не хочу говорить с тобой об этом.

– Ты никогда не хочешь, Акси, – Фабиан по-прежнему не отпускает её плечи. – Я и не жду. Но пойми меня…

– Это ты меня пойми, – она отстранилась. Всегда, когда разговор заходит об этом, она стремится уйти. И он это знает. Но всё равно всегда, каждый раз начинает его. – У тебя дочь. Фабиан, я устала каждый раз говорить одно и то же. Я не хочу тебя видеть сейчас.

– Сколько лет? – в его голосе проскальзывает тоска. Улыбка полностью исчезает. Шутки шутками, но это и правда неуместно. Просто эта непонятная ирония лезет из него каждый раз. Автоматически. Как зараза, которую не изжить.

– Примерно… пятьдесят лет… – Акси опустила голову, стараясь выглядеть равнодушной, но ничего не вышло. Потом шёпотом добавила. – Прости…

Фабиан не хочет, чтобы ей было больно. Будь его воля – он бы лишил её этой боли навсегда. Но пусть он и высший ветер, есть множество ситуаций, когда эти создания полностью бессильны. И Державный бог Коричневого сектора тотчас обнял женщину, крепко-крепко, прижался щекой к волосам.

– Ты меня прости… пока я жив, буду ждать… сколько угодно… хочешь, я сделаю так, что ты вообще не увидишь меня эти пятьдесят лет? Я могу уехать. Могу затаиться у Леонора. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Почему кто угодно может дать тебе счастье, кроме меня?!.

– Фабиан… – она хотела попросить, чтобы мужчина остановился, упёрлась в его грудь ладонями. Но он не думал отпускать.

– …пятьдесят лет… дай мне ещё несколько минут… пожалуйста…

«Я не должна реагировать, – сказала себе Акси. – Столько раз. Это началось задолго до того, как появился он. Я должна была уже привыкнуть. Я должна была…»

Акси отпустила ручку сумки, и та шлёпнулась на пол. И обеими руками богиня обхватила мужчину, который переживал ничуть не меньше, чем она сама.

Когда-то он поклялся, что у него больше не будет детей. Никогда. И клятву свою сдержал. А она… она отправится к Теакру и будет жить с ним, в его доме, который он построил сам, и будет верна ему до тех пор, пока он не умрёт. И самое главное, на что она надеется сильнее всего, – родит от него ребёнка. А Фабиан всё это время будет ходить в музеи и на выставки, на собрания богов, будет путешествовать и… будет один.

Фабиан слегка отстранился и провёл пальцем по щеке Акси, хоть там и не было слезы. Никогда не было. Ведь боги не плачут.

– Как ваша больница? – шёпотом спросил он, стараясь переменить тему.

– Плохо, – так же тихо ответила она. – Вихрей стало больше. И это не только у нас. Люцифер бьётся над той же задачей, и даже он не знает, что делать. Болезни участились. И это несмотря на то, что на Терре вроде бы всё спокойно.

– А тот случай с ураганами?

– Это не повод, – она помотала головой. – Слишком мало энергии, тем более что они её не получили… знаешь… кажется, граница рушится…

– Серьёзно?

– Нет, не та граница. Завеса без изменений. Я о границе с Террой. Я слышала, среди людей видели урагана.

– Это шутки, которые пускают мои мальчишки, – усмехнулся Фабиан. – Ураганы не могут выйти на Терру.

– Попробуй посмотреть. Мне кажется, это может быть правдой, – Акси потёрлась носом о его плечо. – Я пойду… прости меня ещё раз…

– Не говори этого больше, – мягко упрекнул он, хотя знал, что она всё равно скажет. Один и тот же разговор каждый раз. Сотни раз. – Я обязательно проверю. Обещаю. Если хочешь, я даже твой сектор возглавлю и буду всем руководить!

– Всё шутишь? – на её лице всё-таки появилась слабая улыбка. – У меня есть надёжный вихрь, не волнуйся. В любом случае, спасибо за поддержку.

– Рад служить, – Фабиан поклонился, так как богиня уже отошла от него и подняла с пола дорожную сумку. – Ты пешком? Я бы отогнал твой экипаж домой.

– Пешком, – Акси посмотрела на друга чуть внимательней. – Только обещай мне, Фабиан, что не тронешь Переход. Сейчас может возникнуть соблазн воспользоваться им, чтобы разобраться, что творится, но не поддавайся этому. Пусть это делают вихри.

– Я знаю. Не полезу, если не буду уверен.

– Нет! Пожалуйста, Фабиан. Ты не ребёнок. Ты должен понимать.

– Я рассматриваю Терру уже очень давно и много знаю о ней. Поверь, если начнутся проблемы – их причиной буду не я.

Она вздохнула. Да, несмотря на некоторую несерьёзность Игроков из Коричневого сектора, их Державный бог – один из самых надёжных среди всех, кого она знала. Ему она доверяла больше, чем кому либо. Иногда даже больше, чем себе.

Акси посмотрела в светло-серые глаза Фабиана ещё раз, долго, пристально – а потом развернулась и быстро пошла прочь. Сутки, может быть, двое она пробудет здесь. Сутки, за которые в Аэре не изменится ничего – не появится солнце, над головой будет висеть такой же туман, улицы будут полны сумерками. Никаких потоков воздуха – только редкие рисунки, способные вызвать движение пространства, всколыхнуть занавески или пряди волос. И время, которое с каких-то пор приравнено к времени на Земле. На Терре, как её называют по привычке самые древние.

Фабиан вышел из Дома памяти и потянулся. Глубоко вдохнул. Закрыл глаза. «Пятьдесят лет… в прошлый раз было двадцать. В позапрошлый – пять. А однажды – целых семьдесят! Я должен был к этому привыкнуть». Решение он уже почти принял, теперь нужно было только убедиться.

Нужна была газета. Телевизор он всё равно не посмотрит – жуткие помехи, иногда даже экран трескается. А с одной богиней из Серебряного пантеона, Камиллой Пиприямо, даже случилась довольно забавная история. Когда она ради интереса включила телевизор, который разрабатывался как раз для того, чтобы им могли пользоваться боги, по всем каналам стал транслироваться переливающийся серебряный глаз, а потом вещание прекратилось на несколько часов – в радиусе нескольких километров. А когда всё починили, ещё почти неделю этот глаз возникал в середине любой передачи, фильма или рекламы. Незачем так рисковать. Про урагана на Терре можно прочитать на первой полосе какого-нибудь издания.

Или спросить у тех, кто осведомлён о той, потусторонней жизни.

На дорогу до дома у бога ушло около полусуток. Он не спешил – просто прогуливался, глядя по сторонам, даже не думая вызывать экипаж. Благодаря тому, что богов не показывали по телевизору и на снимках – передавали их изображения лишь в рисунках или картинах да описывали в литературе, – Фабиан мог не опасаться назойливых поклонников или просто любопытных, как боится всякая большая знаменитость на Земле. Здесь, в Аэре, то, что касается богов, было неплохо скрыто. Идёт простой мужчина, среднего роста, одет в деловой тёмно-серый пиджак и синие брюки. Рубашка цвета стали, удивительного сплава, что производится на Терре, но недоступен здесь, среди ветров. Ворот слегка распущен – несерьёзный вид, разве бог стал бы так одеваться? Волосы, чёрные, густые, которые он обычно зачёсывает назад и создаёт на них эффект «водного покрытия», из-за чего бывает похож на итальянских мафиози, сейчас чуть растрепались, кое-какие пряди выбились из общей идиллии, падают на бровь. Лёгкая, несерьёзная полуулыбка – на прогулке такое себе можно позволить. И лишь глаза, взгляд которых никак не назовёшь легкомысленным – цепкий, твёрдый взгляд. Видно, что бог не прячет глаза ни в какой ситуации – они похожи на льдинки, льдинки, образовавшиеся при абсолютном нуле.

– …вам требуется сопровождение?

– Нет, Раирус, я недалеко. Погуляю в Осеннем Саду. Возможно, долго, не беспокой меня.

– Мы будем возле ворот, – сообщил ураган и отошёл к своим. Четыре телохранителя – сейчас, в мирное время, скорее для красоты, чем действительно по необходимости – обычно сопровождали бога на мероприятия. Но если он на территории своего особняка и хочет побыть один на осенних аллеях, препятствовать ему не стоит.

Осени в Аэре не бывает. Просто потому, что не бывает зимы, весны и лета и её не с чем сравнить. Цветы распускаются регулярно, их рост не зависит ни от чего – лишь от их внутреннего цикла. То же самое и с другими растениями. Деревья всегда стоят, наряженные в листья, иногда цветут – несколько раз в году, – и дают плоды. И листья с них тоже сыплются постоянно. Одни отмирают, появляются новые. Непрерывный процесс. Некоторые люди из числа Связистов, которым удавалось попасть в Аэр хотя бы несколько раз, дали ему несколько романтичное определение «ночная осень». И объясняли странную перестановку слов очень просто. Что такое осенняя ночь? Это всего одна ночь из множества, что проходят в течение поры года. А что такое ночная осень? Одна из миллиона, миллиарда сменившихся осеней, в то время как ночь над ними всего одна. А в Аэре ночь всегда – во всяком случае, именно так кажется людям, которые впервые попадают сюда. Почему-то сразу они принимают лёгкие сумерки за темноту, будто вошли в неосвещённый подъезд с залитой солнцем улицы.

Правда, Фабиан бы поспорил – во-первых, для него эти сумерки не были ночью, потому что видел он всё прекрасно, как, впрочем, и любой ветер. Они привыкли. А во-вторых – ведь фактически в Аэре нет смены года, а значит, и никакой осени. Но зачем спорить с людьми?..

«Граница сейчас очень слаба. Значит, пройти легче, – думал он, шагая по дорожке между деревьями, листья на которых были удивительно яркими и жёлтыми. Он уже побывал у Метеора – бога, отвечающего за Переход Спасателей на Терру, или, иначе говоря, Второго главы центра «Земной». Первым был Фердинанд Рэгмар, Державный бог Синего сектора, но Фабиан не стал отвлекать его. Они с Метеором побеседовали, обсудили последние сведения от вихрей-переходчиков. С помощью прекрасного прибора, который между собой высшие ветры называли «терроскоп», просмотрели структуру связи с Террой. Сделали выводы. Потом создали рисунок «Приграничное зеркало» и пропустили его через межмировой экран – для ясности картинки. Разумеется, то же, что видят люди на Терре, они не увидели, изображение было слегка искажено, словно пропущено через фильтр, но прибор и рисунок с каждым годом всё совершенствовались. – Значит, воздействие на Терру, на мир людей, должно быть слабее. Если предположить… если только предположить, что я смогу перейти… первый бог, который сделает это со времён Кариатиса… что случится? Правду ли говорил о Переходе старый друг и стоит ли риск того, чтобы это узнать?

Мы не ураганы – это их Переход должен повлечь необратимые последствия. Я буду осторожен. Я родился тогда, когда Переход ещё не был открыт. Я наблюдал за первобытными людьми через первобытное «Приграничное зеркало» и за тем, как они развивались. Я изучил теорию Перехода достаточно для того, чтобы не навредить мирам. А Фатум… если верить серьени и тому, что он действительно наступит, то до него ещё два… два с лишним месяца. А без Акси я буду здесь пятьдесят лет… хоть на два месяца найду, чем себя занять».

Древние легенды о том, что наступит некий Фатум, существовали очень давно. Каждый появившийся серьени считал своим долгом предречь его. И все они указывали именно на это время – ночь на первое января по времени Земли, именно того года, что шёл за текущим. Что такое Фатум, никто не мог объяснить. Считалось, что это конец обоих миров, который начнётся с того, что рухнет граница, и существа Земли и Аэра уничтожат друг друга. Но люди про это ничего не знали – у них были свои слухи по поводу конца света, связанные с той же датой, но не связанные с ветрами. А ветры не очень-то верили, что люди смогут как-то им навредить – у них ведь не было богов и они даже не могли совершить Переход. Во всяком случае, самостоятельно.

Фабиан дошёл до ограды, за которой простирался пустырь, а после него, через километр – участок соседа. Бога, с которым можно было обсудить всё, что угодно – но нельзя было заводить разговор о Терре. Он был чрезвычайно зол на весь человеческий род из-за того, что во время одного ядерного взрыва почти полностью лишился ноги. Нет, бог не был похож на инвалида – людям с потерей конечностей куда тяжелее, а у богов на службе миллионы рисунков и уйма ветров, которые работают на них и готовы сделать всё по их велению. Так что потеря ноги не сделала его затворником или унылым скучным типом, который не хотел жить – просто это его очень разозлило. Он даже состоял в каком-то обществе, в котором только тем и занимались, что ворчали и ругались на людей. Фабиан давно подозревал, что сосед общество и основал. В большинстве своём там были ураганы, которые почти не могут сознательно воздействовать на Землю, и боги, которые слишком разумны, чтобы атаковать параллельный мир. Так, старческое брюзжание.

А вот Фабиан частенько наблюдал за Землёй, и, более того, был Державным богом Коричневого сектора, который в народе назывался Сектором Игроков – здесь большинство вихрей было способно к Переходу, они скакали туда-сюда без всякого повода. И кое-кто считал, что Фабиану лучше бы это пресечь.

Но разве мог он кому-то запретить? Сам ведь именно этим заняться и собирался.

Он постарался отогнать подальше все кванты, что были. Захватить как можно меньше силы, чтобы не навредить. Да, принцип Перехода Фабиан знал, разве что слабо представлял, как это должен делать ветер его уровня. Несмотря на то, что Переход был открыт уже очень давно, и логично было бы предположить, что каждый из богов хоть раз побывал на Земле, этого не случилось. Самыми первыми переходить научились вихри. Боги – гораздо позже, да и то получалось не у всех. Некоторые просто не интересовались Землёй, влюблённые в свой мир. Но самая важная причина – некоторые Переходы несли огромные разрушения и для Земли, и для Аэра. Например, от частых визитов на Терру Кариатиса Миэрея, известного бога-переходчика, однажды погибла древняя цивилизация Атлантида, которую он так любил, а Завеса резко поглотила часть земель, где проживали вихри, и лишь чудом не затронула никого из богов. С тех пор покидать Аэр богам было запрещено.

Сейчас Фабиан проводил эксперимент. «Убрать кванты, абстрагироваться от своего тела… завязать «Узлы», чтобы никаких случайный рисунков, блоков и любых образований… «Панцирь», ещё «Узел»… ещё…» – на то, чтобы окружить себя сравнительно безопасным коконом, который отрежет его от квантов, Фабиану потребовалось несколько часов. И когда «Узлы» наконец стянулись и замкнулись друг на друге, он осторожно раздвинул оставшиеся кванты и стал нащупывать прореху. Нужно отыскать место, где граница очень слаба, чтобы удар почти не пришлось делать. А потом… очень легко… потянуть на себя…

Пространство словно завибрировало. Фабиан чувствовал это не телом, по крайней мере, не тем телом, что привыкли видеть люди, а другим, истинным. Это же самое истинное тело стало медленно подтягивать к себе абстрактную тонкую нить, привязанную к абстрактной двери, связывающей два мира. «Я не вихрь, который может рвануть всё на себя. Медленно, очень медленно…» Наконец показалось, что граница совсем рядом, что он прикоснулся к ней. Сразу вспомнились какие-то разговоры вихрей о том, как чертить линию Перехода, как её корректировать, чтобы знать, куда попасть. Фабиан не стал рисковать. Да ему было и не важно куда – лишь бы совершить, лишь бы получилось!.. И он отпустил эту нить. Как спусковой крючок, как тетиву боевого лука. Плавно. И сам словно качнулся за ней. Ввжихх – граница изогнулась, потянула бога за собой, как стрелу, а потом… хлопок! Проскочил! Как будто прорвал ткань! Мгновенно вернулись все ощущения простого тела. Фабиан широко распахнул глаза. Вокруг всё серое и тёмное, воздух гремит, попеременно появляются какие-то вспышки, руки колет миллионом иголочек! И ветер, ветер – невероятной силы поток прямо в лицо! Бог раскинул руки, разжал кулаки и стал ловить пальцами эти удивительно приятные струи. Навстречу, всё быстрей и быстрей!