Текст книги "Правила перехода (СИ)"

Автор книги: Ли Сарко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

– Не обязательно просто, – возразил Лезар.

– В смысле?

– Бывает такой особый ветер, направленный именно на тебя, и он может быть даже не связан с движеним вихря. То есть вихрь может просто сидеть в нашем мире, или лежать…

– Ты же говорил, вы не умеете смотреть из своего мира, – я чуть повернула голову к другу. Он сидел, опёршись спиной о спинку дивана.

– Мы не можем смотреть из Аэра, это так. Но если долго думаем о каком-то конкретном человеке, уверен – он может это почувствовать. Например, дуновение…

– Лезар, – сказал Полиан.

– Ты хочешь сказать… – я села. Внимательно посмотрела на Лезара, потом на Полиана, который выглядел настороженным. – Кто-то в Аэре думал обо мне, и я это чувствовала?

– Если ты отличала особый ветер от других, может быть, это и был не простой ветер.

– Но… не видел? Не наблюдал?

– Нет. Мы этого не умеем.

– И это был не кто-то, – на этот раз уже Полиан удостоился настороженного взгляда друга. Такое чувство, что они коснулись запрещённой темы, и теперь каждый должен следить за товарищем – не скажет ли тот лишнего слова. Однако по очереди именно эти лишние слова и произносили.

Лезар посмотрел на меня. Так, как будто я должна была уже обо всём догадаться.

– К… кто-то из вас? – очень тихо и осторожно спросила я. И, честное слово, даже не знаю, хотела ли я услышать положительный ответ.

Лезар вздохнул. Полиан нахмурился, скрестил руки на груди. Оба они понимали, что я уже слишком много услышала. Теперь либо замять тему, либо не застревать на мелочах.

– Всё равно пришлось бы рассказать, – заметил Лезар. Полиан фыркнул. Я молчала, и казалось, будто сижу на иголках. – Один юный ветерок как-то раз заскочил в ваш город и наткнулся на тебя. Ну, как наткнулся – увидел вдалеке. Если не ошибаюсь, тебе тогда лет тринадцать было. Он пришёл потом ещё раз, и ещё, и каждый раз старался подойти поближе, но так, чтобы ты его не видела. А потом прибежал ко мне и заявил, что полюбил по-настоящему и никогда не изменит своего решения.

«Полиан? Если он говорит, что прибежал к нему, то это Полиан?» Я метнулась взглядом к младшему другу. Тот был угрюм, смотрел в диван.

– Он не говорил, кто эта прекрасная незнакомка. Каждый день бегал в этот город, только чтобы тебя увидеть. Даже ни разу не заговорил. Был уверен, что союз невозможен, и страдал в лучших традициях жанра. А в Аэре постоянно мечтал о тебе, и не было ему ни минуты покоя.

Всё это говорилось как-то угрюмо, и я не понимала, к чему он ведёт.

– Я думаю, что именно эти импульсы, которые он тебе отправлял, ты и ловила как ветер, – Лезар повернулся и посмотрел на меня, и от неожиданности я вздрогнула.

– Да… то есть, ты знаешь, кто это… – я не могла подобрать слов. Почему-то очень волновалась.

– Конечно, я знаю, – опять грустный вздох. – Это мой друг. Мой лучший друг, – «Полиан! Он, кто же ещё!» – Ветер, полюбивший человека.

А ведь я тоже его любила! Во всяком случае, по-своему. Особенно когда он приходил по вечерам и я чувствовала тот особенный запах… выходит, я почти во всём была права! И в то самое время он точно так же думал обо мне!

– Извини, что всё это рассказал.

– За что? Наоборот, это прекрасно! Ведь я… – короткий взгляд в сторону Полиана. – Но почему же он так и не пришёл? Он больше не хочет меня видеть?

– Нет, Ангелина, – Лезар покачал головой. – Он умер.

Через ступор, в который я впала, проскочила только изумлённая мысль: «Не Полиан?..»

– Дурак, – буркнул Полиан. Явно он имел в виду не Лезара, а того вихря.

– Эй! – одёрнул его Лезар. Но тот лишь отмахнулся и заявил, что всего лишь выражает своё мнение. Может быть, они не слишком дружили?

«Не Полиан… ну конечно, когда мне было тринадцать лет, Полиану ещё не было семнадцати, а ведь он говорил, что перешёл впервые именно в этом возрасте. Да и если бы это был он, я бы почувствовала с самого начала».

– К… как? – я не знала, как мне реагировать на эти слова. Я никогда не знала этого ветра, но он всегда был рядом, и я чувствовала его. И так радовалась всегда этому неповторимому дуновению… как, наверное, почти никогда в жизни. Я верила, что это ветер моего счастья. Может, он и был…

– Бросил вызов одному урагану, – было видно, как больно Лезару это вспоминать. Для него-то вихрь был лучшим другом. – Надеялся победить… изощрённая форма самоубийства… он постоянно мучился, что не сможет быть с тобой, и вот…

Он говорит о том, что тесно связано со мной, но кажется, что это вообще какая-то глупая сказка. Я его не знала, не знала! Даже не видела ни разу, даже не верила, что это необычный ветер! Почему же так тяжело? Потому что не надо обманывать себя: знала, и лучше всех. Знала не его внешность, не характер, не привычки – душу. Самое главное что в человеке, что в ветре. И без него будет так же плохо, как если бы погиб кто-то из близких. Как это – неужели он больше никогда не придёт, не ворвётся в комнату летом, когда я открою окно, не успокоит, не сделает вечер волшебным, не…

– Когда это случилось? – я сглотнула.

– Первого сентября. Когда у вас дети идут в школу, – включился в разговор Полиан со своей горькой иронией.

И в моей голове всё резко встало на свои места. Вечер, когда над окнами ходила гроза. Я тогда ещё проснулась, встревоженная, и весь следующий день чувствовала себя странно. Будто что-то отобрали. А потом вечером мой ветер не пришёл. И на следующий вечер. И больше никогда…

– Ангелина, давай мы проводим тебя домой? – предложил Лезар, догадавшись, что довольно разговоров на эту тему. Я согласилась, и ребята отправились со мной по тёмным улицам, не говоря ни слова и не мешая мне раздумывать.

Да, зря они это рассказали. Ничего не изменилось – вроде бы, но это знание тяготило, как будто мне рассказали о том, что друг, который не пишет уже три года и на которого я злилась за это, не занят важными делами, а давно уже погиб.

Да, именно об этом они мне и сказали.

Возле подъезда я собралась с духом и повернулась к Лезару, чтобы задать ему последний вопрос.

– Скажи мне… как звали твоего друга?

Зачем мне это? Не знаю. Может, чтобы хоть раз назвать его по имени.

– Китан. Его звали Китан, – Лезар смотрел виновато, но всё равно твёрдо. Он правильно говорил – всё равно потом пришлось бы рассказать. Мы слишком близко сошлись, чтобы это долго оставалось секретом.

Я молча кивнула, кинула прощальный взгляд на Полиана, который всё ещё был похож на большого нахохлившегося ворона, и стала подниматься по ступеням подъезда. Больше никто не сказал ни слова, и имя неизвестного друга, которого я никогда не видела, повисло в воздухе.

И поселилось у меня в голове. Я не хотела этого делать, даже не ожидала от себя такого, но когда ложилась спать, плакала так, как будто потеряла самое дорогое существо на свете. Может быть, если бы я знала обо всём раньше, вышла бы к нему сама! Позвала бы по имени, и он пришёл, не стал набрасываться на урагана! А я всё, всё упустила…

Даже если бы у меня было зерно для перехода в Аэр, я бы не стала его брать. Мне хотелось ночью просто спать, без снов.

****

Со стороны сектора к замку приближался вихрь. Очень серьёзно настроенный, хмурый, решительный. Он крепко стоял обеими ногами на скоростной доске, повернувшись боком, чуть расставив руки в стороны и согнув колени. Доска летела быстро, но когда показались чёрные башни и шпили, снизила скорость. Парень спустился с высокого холма, совсем остановил доску и спрыгнул с неё. Транспорт завис над землёй на высоте сантиметров тридцати, слегка покачиваясь.

Чёрная равнина. Почти целый километр безжизненного камня, отравляющего растения и не дающего разбить тут сад или хотя бы устроить поле. Жить здесь нельзя. И тем не менее тут находится замок. Полностью чёрный, как будто для устрашения, хотя сюда и так мало кто приходит. Готический, как будто тянущийся вверх, немного даже воздушный. Спиной он примыкает к почти отвесному каменному склону, который тянется вширь и где-то там, за этим плотным, вдалеке сгущающимся в туман воздухом сходит на нет.

Замок большой, высокий, верхушки башен из-за тумана едва видны. Однако сверху должна прекрасно просматриваться эта огромная площадка, на которой нет ничего, кроме рассыпанных кое-где валунов размером с вихря.

Парень ждёт. Вчера он бросил «Вызов» этому высокому урагану в фиолетовом камзоле, который стоял к нему спиной и с кем-то беседовал. Квантовый удар даже не пошатнул его, заставил лишь удивлённо обернуться. Но потом фиолетовые глаза как будто загорелись – он принял вызов, не сказал ни слова, как было положено, лишь кивнул – и вышел из помещения.

Мало кто это видел – только присутствующие. Но с тех пор они смотрели на вихря, как будто прощаясь. Шансов выжить всегда немного. Отговаривать – нет, это его дело и только его. Но встречные старались не смотреть в его сторону.

Огромное поле. Чёрный замок-скала вдалеке. И маленькая фигурка замерла у склона холма, глядя вдаль.

Тот, кто должен был выйти, почувствовал паренька давно. Ещё когда тот ступил на земли, обозначенные на карте чёрным. Отвлёкся от письма, приподнял голову и улыбнулся одним уголком рта. Каких-то полчаса – и вихрь будет перед замком. Очень смелый, очень уверенный в себе.

Ветер отложил бумагу и ручку, поднялся. Белые волосы стекали по спине, облачённой в фиолетовый камзол, худощавая фигура казалась хрупкой. Но жители Аэра, как никто другой, прекрасно знают: внешность не значит практически ничего по сравнению с тем, что таится внутри.

Минутное дело – для него. И дело всей жизни – для того, кто ждёт снаружи.

Вихрь замечает движение вдалеке. Прищуривает голубые глаза – точно, это он. Тёмная фиолетовая точка приближается к склону чётким уверенным шагом хозяина территории. Он идёт по мёртвой земле, ступая едва слышно, руки свободно двигаются в такт шагам, взгляд направлен ровно на противника. Улыбку нельзя различить на расстоянии, да она и не очень-то яркая – так, для себя.

Остановился. И ждёт ответного хода.

Прибывший вихрь смотрит на него издалека, с трудом различает черты, но видит, каким азартом горят запомнившиеся ещё со вчерашнего вечера лиловые глаза.

Нельзя произносить слова, лучше вообще не медлить, иначе битва окончится ничем.

Отвести ногу чуть назад. Слегка согнуться. Потом поднять правую руку и раскрыть ладонь с разведёнными пальцами навстречу противнику.

Ветер вдалеке ничего не предпринимает. Он просто стоит и ждёт.

По раскрытой ладони вихря начинают скользить бледные огоньки, по кругу, постепенно становясь ярче и гуще. Это стягиваются в рисунок кванты. Через несколько секунд они превращаются в ярко-оранжевый «Диск сияния» – так называют этот блок. И парень, не медля, размахивается и швыряет диск в беловолосого.

Красивый и лёгкий взмах рукой – и от диска не остаётся даже искр.

Нет, это не пугает и не удивляет вихря. У него уже готов второй диск, который отправляется следом за первым. Даже не глядя, что предпримет противник, вихрь создаёт такие же диски на обеих ладонях, кидает их одновременно, потом ещё раз, и ещё. И наконец достаёт то, что он создал давно, как раз для самой важной битвы. Он искал кванты, трансформировал их в блоки, связывал, заключал в зёрна. Собирал много-много. И вот в противника летит «Пружина пламени» – нечто, похожее на неимоверно длинный рог единорога, закрученное в спираль и ярко-оранжевого цвета. Пружина касается ветра тонким концом и… отскакивает назад, почти снеся атакующего с ног. Если бы не колоссальный запас квантов в защитной оболочке, он бы не устоял.

И вот тут вступает в дело беловолосый ветер. Обе руки вверх, ладони на уровне плеч, резко разжать кулаки – и вокруг борющихся вырастает стена белого, почти недвижимого пламени. От него веет всеразрушающей силой, хочется спрятаться и закрыть глаза как можно плотнее. Вихрь не знает названия этому рисунку, не представляет даже, как можно его создать, – но всё равно поднимается, с той же решительностью глядя на противника. Нет, он не сдастся. Не для этого он пришёл сюда.

Беловолосый поднимает руку вертикально вверх – а потом опускает её, обрушивая на паренька невидимый сгусток пространства, как будто ком высокого давления. Тот падает на спину, но успевает выставить руки над головой и выбросить зерно с «Рвущими иглами» – прекрасный защитный рисунок, который развеивает невидимый ком и не позволяет вихрю погибнуть прямо на месте. Этот блок сделал его дядя, мастер по материализации квантов.

Он поднимается опять. Голубые глаза, отражая белое пламя, сверкают, ладони горят – он готовит следующий блок, «Живой хлыст». При помощи него можно попытаться разрушить кольцо, что создал длинноволосый ветер. Ведь именно оно оттягивает кванты на себя, не позволяет строить что-то новое и заставляет пользоваться лишь имеющимся. Этого мало, катастрофически мало.

Взмах… и парня захлёстывает что-то, охватывает в области талии, впивается в тело острыми шипами. Хлыст опадает, но всё ещё связан с хозяином, всё ещё готов сражаться. И тот поднимает внезапно ослабшую руку, стягивает последние кванты в неё, чтобы сделать хотя бы один мощный удар… резко выбрасывает её вперёд – и хлыст отбивает брошенный в него следующий блок.

Отбивает слабо. Страшно подумать, что это был за блок – от него волнами пошло даже белое кольцо-стена. Парень падает на одно колено, свободной рукой опирается о землю. Вражеский рисунок обвивает тело всё плотнее, рвёт на части квантовую защиту, которая всегда выручала его. Но это было раньше. Вихрь поднимет голову – беловолосый ветер всё так же стоит напротив, опустив руки вниз. Пронзительные фиолетовые глаза, размытое пятно камзола такого же цвета… этот цвет становится почти ненавистным… не видно всего, свет от кольца и раскалённой земли заливает глаза пламенем. Больно. Невыносимо больно, но так же невыносимо валяться перед противником в таком положении.

Он не может больше стягивать кванты. Нечего стягивать. Даже не может создавать блоки из своего резерва – он почти убит. Тогда парень крепко упирается руками в раскалённую землю, берёт её в ладони, сжимает два кома. Это больно, они колются и пытаются сжечь пальцы дотла. Но он всё равно держит, сжимает сильнее, потом складывает вместе и жмёт ещё, и ещё… кажется, сверху на него падает ещё один страшный, убийственный блок, придавливает, вжимает в землю, не позволяя пошевелить руками. В области груди ждёт своего часа блок, слепленный из белого света земли. Из подожжённых квантов. Если бы кто-нибудь сказал раньше, что сделать такое может молодой вихрь, никто бы не поверил. Но он смог. Только руками теперь уже не пошевелить.

Усилие… может быть, последнее… вихрь с трудом поднимает голову и смотрит на противника. Созданный блок жжётся, стремится развалиться опять на кванты, и сил держать его уже нет. Сквозь тело протекают горячие струи, в глазах – бледно-оранжевый свет. Но нет – не так просто, не так позорно… ещё одно, пока руки целы и могут двигаться, пока ещё не полностью разрушена защита… можно хотя бы встать… Руки сжимаются в кулаки, придают сил. Он по-прежнему ничего не видит, но может встать на ноги, пригибается вперёд, чтобы раскалённое течение причиняло меньше вреда. Делает шаг. Рисунок-плеть впивается в ногу острыми иглами, врезается почти до кости, не даёт ступить.

Ветер в фиолетовом камзоле уже давно стоит за пределами кольца. Он не видит ничего, что происходит внутри. Этот смертоносный рисунок сомкнулся вокруг паренька и должен превратить его в пыль. Когда тот перестанет сопротивляться.

Вихрь борется. Он напрягает все мышцы тела, все свои возможности, чтобы вырваться из сошедшего с ума клочка земли. Нащупал кванты, но стянуть их уже не смог.

Парень больше не чувствует ног. Он падает – и руки, которые упираются в землю, начинают медленно плавиться в ней.

Квантов нет. Сил нет. Жизни нет.

Победитель слегка приподнимает руку – и белое пламя опадает, раскалённая земля опять превращается в обычную, чёрную безжизненную поверхность. Да, безжизненную – никаких следов вихря здесь нет. Лишь скоростная доска сиротливо лежит возле склона.

Ветер пускает в доску маленькую искорку. Мизерного размера, но очень яркую и взрывающуюся от прикосновения. А потом разворачивается и уходит. Только слышит, как с хлопком развеивается простейший квантовый рисунок, и одновременно с этим исчезает доска.

Чёрная пустыня перед замком продолжает хранить молчание.

ГЛАВА ПЯТАЯ. Другое общество

Гнетущее состояние не покидало меня ещё несколько дней. Я чувствовала уныние и вялость, а также нежелание хоть что-нибудь делать. И когда Света вскользь упомянула о том, что идёт в клуб «Пружина» на танцы, я тотчас заявила, что иду с ней. Девушка удивилась, но не стала меня отговаривать – заметила лишь, что там все бесятся, скачут, как сумасшедшие, и никакого порядка. Но мне того и было надо.

Мне надо было развеяться.

Дискотечной одежды у меня дома не хранилось, но я сочла, что достаточно будет ярких цветов. Красная кофта на пуговицах, с неплохим вырезом, белые шорты и чёрный ремень со стразами. На ногах – коричневые сапоги на каблуке и черные колготки. Надеюсь, что не замёрзну. Хотя Света засмеяла меня и сказала, что будет слишком жарко, и надо было надевать маечку на бретельках, и не нужны никакие колготки. Но я же не могу носить майку на бретельках в октябре! Я помимо верхней одежды накинула ещё и шерстяную кофту, и повязала шарф. Надо же как-то добраться до клуба.

Со Светой были две незнакомые девушки на несколько лет старше меня. Они со мной не общались – поздоровались и отправились плавать по помещению. Света предупредила меня, что у неё тут ещё дела, и смешалась с толпой. Но я и не хотела, чтобы за мной присматривали. Не понравится – уйду, что я, маленькая, что ли?

Здесь было вполне прилично. Гардероб, ячейки для того, чтобы оставить вещи. Даже какие-то отдельные комнатки для тех, кто хотел пообщаться – там стояли глушащие звук перегородки и располагались столы с удобными диванчиками. Но там меня, конечно, никто не ждал, и я втянулась в толпу.

Тотчас же напротив меня оказалось чьё-то смеющееся лицо, озаряемое бликами цветных фонариков, закрутились на уровне головы чужие руки… я со своим жалким ростом могла бы просто-напросто оказаться затоптанной, но какой-то парень вовремя это заметил и повернулся ко мне лицом (хотя, учитывая его рост, грудью), чтобы оттеснить толпу хотя бы с одной стороны. Я не стала стесняться и отворачиваться – включилась в танец, улыбнувшись незнакомцу, и пару композиций мы с ним, даже не переговариваясь, скакали друг напротив друга. Потом он сказал «Артём!», а я крикнула «Ангелина!». Он ответил «Отлично!» и куда-то исчез. Я продолжила расслабляться одна. Было несложно. Куча теней, которые образуют человеческие тела, музыка, затекающая в уши со всех сторон, и полная свобода движений. Пару медленных мелодий, каждый раз какой-то незнакомец, разговор ни о чём, потом быстро, опять чьи-то довольные лица. Я не любитель клубов, так что подозреваю, что танцевала не очень хорошо, но здесь это было неважно. И я подумала: «Да, неважно». Можно просто отключиться от всего прочего, слушать музыку и двигаться в такт, и всё остальное исчезнет. Тем более если закрыть глаза… и пульсирующее слово «Китан-Китан-Китан» непроизвольно преобразуется в «танки-танки-танки», и теряется смысл, и становится совершенно неважным, зачем я вообще это говорю…

Когда я открыла глаза – наверное, непроизвольно, – заметила, что напротив опять кто-то есть. Другой человек. Может быть, его позабавило, что я так странно танцую – хотя я видела ещё пару людей, у которых были в наслаждении закрыты глаза. Но потом я поняла, что этот человек мне знаком.

Это был Доминик. Он, странное дело, не танцевал, просто стоял напротив. Я растерялась – с тем, предыдущим партнёром, было проще, потому что он играл по правилам, а сейчас что? Мне тоже вот так встать и стоять?

Хотя чего же это я? Ведь просто закончилась предыдущая песня и ещё не началась новая! Все стоят, отдыхают и ждут. И вот, первые ноты мелодии… хорошая песня, наверное. Я не слышала её раньше, но с первых минут она начала меня завораживать. Вроде быстрая – но какая-то… задумчивая. Именно для того, чтобы дать волю своему телу, а всё остальное отбросить на десятки, сотни километров, всё-всё плохое, хорошее, воспоминания, идеи – и просто двигаться. Почему-то подумалось, что песня называется «Нирвана», хотя быстрый темп музыки к этому понятию не подходил.

Тут я осознала, что мы уже давно танцуем с Домиником. Не просто пляшем друг напротив друга – он берёт меня за руки, потом притягивает, вращает, приподнимает… то есть вот какую волю я дала своему телу? Надо же, и правда «Нирвана», я перестала контролировать происходящее…

Доминик всё делал самозабвенно. Как будто и не он, а сами руки или ноги. Он двигался так легко, делая широкие жесты, но при этом не задевал никого из тех, кто стоял вблизи. Мною он, кажется, полностью манипулировал – я не всегда отдавала себе отчёт в том, что только что сделала. Как-то отскочила, потом нагнулась, странно переплела ноги… разве я так умею? Вот что значит хороший партнёр. С ним кажется, что танцуешь, как богиня.

Когда музыка стала затихать, Доминик убрал свои руки от моих плеч и медленно опустил. И так же медленно открыл глаза. Всё-таки они у него были закрыты, я не ошиблась.

Дальше был ещё один быстрый танец, но я почувствовала, что очень устала и, пожалуй, пора уходить. Поэтому я хотела кивнуть Доминику и извиниться, что не стану больше танцевать – всё-таки он мой знакомый, так просто развернуться и уйти я не могла, – но он вроде бы тоже не хотел дольше задерживаться. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, а потом он почти незаметно кивнул на вход. И я кивнула в ответ, подтверждая.

Он учтиво помог мне надеть пальто, застегнул своё поверх чёрной майки с ярким белым узором, повязал белый шарф. И опять стал похож на дипломата. Не говоря ни слова, повернулся к двери, всё ещё глядя на меня. И мы вышли вместе.

Он не спешил начинать разговор, просто шёл рядом, как будто ненавязчиво провожал. А я не знала, как начать. Впрочем, нет, самое главное-то я и забыла.

– Доминик, ты изумительно танцуешь! – делать комплименты, тем более если они не просто лесть, очень приятно.

– Благодарю, – он был задумчив. – С тобой это довольно легко. Извини, что не завёл разговор сразу. Ты не могла бы не говорить никому, что мы с тобой виделись?

Ой, не нравятся мне что-то эти тайны!

– Почему?

– Ну, тебе ведь не сложно? Видишь ли… твои друзья меня не очень любят. Им точно не понравится, что мы опять виделись. Но я ведь почти ничего не сделал? Один танец – и всё. Правда? Это ведь не стоит того, чтобы рассказывать? Если бы я тебя ударил, к примеру, то просьба никому не говорить звучала бы как угроза. А так… пожалуйста, не говори им. Потом найдут меня и будут говорить «по-серьёзному»…

– Ты… ты про кого? – я сразу не поняла, кого он имеет в виду. Говорить по-серьёзному? Да, Валера так умеет. Он опасный. Но разве он вообще знает Доминика?

– Про Лезара и его ребят, – он пожал плечами. Потом повернулся ко мне. – Пусть это будет наш секрет. Ты умеешь хранить секреты?

– Думаю, что да, – кивнула я. И правда, мне что, сложно – не говорить? Тем более что действительно ничего важного не случилось.

– Умеешь, – Доминик как-то уж очень печально вздохнул. И покосился на мой шарф, под которым прятался амулет. – Про твой кулон, например…

Что же ему нужно? Действительно этот кулон? Полиан как-то сказал, что Доминик – из тех людей, что знают об Аэре и ветрах почти всё. А значит, у него какой-то практический интерес. Про то, что он интересовался кулоном, небось тоже попросит не распространяться?

– Ты не думай, что я выпытываю. Что сейчас попрошу тебя рассказать всё, что знаешь, – мы медленно шли по направлению к проспекту. – Просто не буду скрывать – я знаю, что этот кулон что-то значит, и что-то важное. И меня это очень интересует, потому что в какой-то мере со мной связано. Но нигде нет никакой информации. Ровным счётом. Твои друзья, возможно, что-то знают, но они не считают меня тем, кому можно доверять. Поэтому я пытался расспросить тебя. Умение хранить секреты – отличное качество…

Его голос был печальным. Он искренне делился со мной своей проблемой, но при этом совершенно не делал намёка на то, что станет угрожать и вырывать из меня тайну. Как будто говорил с книгой, написанной древним языком: «Я знаю, в тебе столько интересного – но ты ведь не переведёшь себя сама…» В голосе парня была безысходность.

– Доминик…

– Да?

– Но я ведь и сама ничего не знаю, – я старалась говорить осторожно, чтобы случайно не выдать какой-нибудь важной тайны ветров. Я не могла знать, что именно важно, а что нет, поэтому лишь предполагала. – Мне этот кулон подарил Лезар. Просто так, в знак дружбы. Сказал, что… – можно ли это говорить? Или лучше не надо? Вдруг нельзя? – что он даст мне безопасность. Наверное, он верит, что это заговорённый амулет – ну, знаешь, купленный в лавке колдуна, – я пожала плечами. Это враньё. Я знаю, что это за амулет – знак Амадеуса Диаманта, бога ветров. Можно было остановиться на словах про безопасность, чтобы не повлечь за собой ложь.

– Я верю тебе, – он вроде бы никак не отреагировал на мои слова. – Я ведь спрашивал и у Полиана, рассказал свою историю… он не стал мне помогать. Не то чтобы из совершенной враждебности – скорее он осторожничал. Не говорил я только с самим Лезаром, но не хочу навязываться…

– Слушай… – у меня вдруг возникла идея, как сделать хорошо всем. – А что, если я попрошу Лезара, чтобы он тебе помог? Скажу, что у тебя беда, и она связана с амулетом. Что ты у меня спросил – например, ещё тогда, когда мы на остановке стояли, – и я не смогла ответить. А теперь я встретила тебя, печального и чуть ли не в слезах, – тут он усмехнулся, но я с жаром продолжала. – И ты сказал, что всё ищешь, но не можешь найти ответы, а те, кто может их дать, считают тебя врагом… и тому подобное. А? Как тебе?

Доминик посмотрел с большой благодарностью – наверное, за то, что я хотя бы попыталась помочь.

– Спасибо. Ангелина, ты добрая душа. Но я боюсь, что Лезар просто ещё раз настоятельно порекомендует мне исчезнуть с его глаз долой. А что я могу ему противопоставить? Я курьер, развожу посылки на велосипедах и поездах. Живу в старой съёмной квартире. А они – высокие сильные парни, о которых я ничего не знаю и побаиваюсь даже немного… да, не скрою, однажды мне всё же удалось их заловить, – он сделал довольный вид и пояснил. – Я видел, как они за мной следят, они потом объяснили, что всего лишь хотели убедиться в моей благонадёжности, но я-то не знал. И попросил друга помочь мне. И мы, так сказать, пленили Полиана у меня в квартире. И поговорили. Я тогда ему и рассказал свою историю…

И Доминик поделился со мной тем же, чем не так давно делился с Полианом. Странный случай с человеком, умеющим исчезать прямо из воздуха, который оставил после себя кулон с очень знакомым знаком. Парень даже показал кулон мне, чтобы я смогла убедиться.

– Вот видишь… я до сих пор мучаюсь: не сошёл же я с ума, в конце концов! Ну не могут они совсем ничего не знать! – он жалобно посмотрел на меня. – Может быть, у них тоже подобный случай был, так поделились бы друг с другом, рассказали, и вместе продолжали бы поиски. А они мне про какую-то Монголию наплели, наверное, чтобы меня сплавить… а я сделал вид, будто я такой крутой, и у меня уйма связей, и я всё, что захочу, найду…

Доминик замолчал. Я чувствовала его отчаяние и понимала, насколько ему хочется узнать этот секрет. Может быть, дело даже не в нём, а в том, что парень до сих пор не до конца уверен в собственной вменяемости. И это тоже можно было понять.

Но не могу же я рассказать ему про ветров…

– Я обязательно поговорю с Лезаром, – пообещала я. – Как только увижу его. И… может быть, нам лучше всем вместе встретиться. Чтобы вы не вели себя как враги.

Возле поворота на сквер мы расстались. Я объяснила Доминику, что вся местная шпана тут – мои друзья и волноваться нечего. Он ещё раз поблагодарил меня за танец, потом ещё жарче – за участие и спросил, может ли он позвонить мне в ближайшее время и спросить, как отреагировал Лезар. Я сказала, что сама позвоню, когда поговорю с ним, и на этом мы расстались.

****

Боги, боги… кого не интересует, что они собой представляют? Вихря, может быть, и нет – он имеет возможность видеть их на улицах своих городов, некоторые даже работают с богами напрямую. А вот человек… о, каждый человек, осведомлённый о Сфере Атмо, или Аэре, повидав настоящего вихря, жаждет увидеть и настоящего бога. Но вот как это сделать, если боги не выходят на Землю? Миар к’Фарсанг знает, как. Это его профессия – знакомить людей с миром ветров и непосредственно с его жителями.

– Сегодня ты будешь одним из нас, просто моим мелким любопытным другом, который никогда не бывал на Серебряных вечерах, – наставлял он своего подопечного. – Не суйся, куда не велю, слушай во всём меня. Ты понял?

– Понял, – Расти нервно сжимал и разжимал ладонями колени. Он уже успокоился после того испытания, что устроил ему Старик в прошлый раз, и сейчас готовился к новому. – Скажи… а что если кто-то из богов всё-таки поймёт, что я человек?

– Повторяю, – ровным голосом ответил Миар. – Понять, что ты не ветер, сможет любой, когда поймёт, что ты не можешь чувствовать кванты. Но на вечерах нет правила всем стягивать кванты и творить рисунки. Далее: боги, может быть, и умеют отличать богов от вихрей или вихрей от ураганов, но, думаю, они в твою сторону даже смотреть не будут. Кроме того, даже если кто-то и поймёт правду, это не будет сенсацией. Людей приводят, богам это известно. Разве что если ты будешь буянить, на меня падёт недовольство, мне выпишут выговор и будут презрительно называть Игроком. Так что прошу ещё раз: веди себя смирно.

– Да я же обещал уже! – Расти нервничал. – Я всё понял. Хватит наставлять меня, я не дурак, раз меня выбрали!

Он был прав – если просто посещать Аэр разрешалось и даже было необходимо каждому из Связистов, то присутствовать на мероприятиях и вступать в общение – единицам.

– Ложись тогда, – вздохнул Миар. Расти улёгся на койку, удобно устроил ноги, надел на лицо кислородную маску. Доктор, который будет наблюдать за телом, включил подачу газа. Несколько минут – и паренёк будет крепко спать.

– Зерно, – сказал Расти, пытаясь оторвать голову от подушки и посмотреть вниз. Вихрь кивнул и удержал парня жестом руки – зерно было зажато у подопечного в кулаке, как и положено. Тогда Расти тоже кивнул и закрыл глаза.

– Слушай, а что вам такого предлагают в Аэре, что вы работаете со Связистами? – поинтересовался врач, примерно ровесник Миара. – Ладно, мы – научный интерес, параллельные миры… а ты? Почему возишься с детьми, учишь там чему-то, а не просто бегаешь по миру, как многие ваши?