Текст книги "О Сюзанна!"
Автор книги: Ли Райкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
– Я не уверена.
– Я тоже.
Услышав его ужесточившийся тон, она села и одернула большую, не по размеру, тенниску. Отведенное время, очевидно, подошло к концу.
– Понятно. Тогда, может быть, мы вернемся к теме разговора? – сказала она. – К Клэри.
– Сюзанна!
– Я знаю, что ты не хочешь о ней говорить. Ты даже не ожидал, что будешь ее жалеть. – Она разгладила на коленях хлопчатобумажную ткань. – Почему ты не хочешь помочь найти того, кто ее убил?
– Я тебе уже говорил…
– Ты очень заметная фигура. Ты мог бы…
Джеб тоже сел.
– Я уже рассказал им все, что знаю. Ты думаешь, что ко мне не приходили в ночь убийства? Не допрашивали меня? Не допрашивали всех ее знакомых в Нью-Йорке, включая Дрейка? Я сказал, что был с Бриз – это соответствует действительности, – и меня отпустили. – Он помолчал. – Я не уверен, что они хотели меня отпускать. Полиция хотела бы на кого-нибудь повесить ее смерть, чтобы закрыть дело.
– Они даже не нашли орудие убийства.
– Они даже не назвали это убийством.
– Пистолет, из которого стреляли, был необычным. – Сюзанна сразу поняла, что для Джеба это оказалось новостью. – Мой отец считает, что грабители такими не пользуются.
– Что за пистолет? – с явной неохотой спросил Джеб.
– А-357, «дэн-вессон» с укороченным стволом.
– Длина ствола два с половиной дюйма, – нахмурившись, сказал Джеб. – Откуда ты это знаешь?
Она могла бы спросить у него то же самое.
– Из результатов баллистической экспертизы. А Дрейк видел отчет о вскрытии.
– Полиция это тоже знает. Если ты пришла сюда в надежде, что я, словно некий детектив-любитель, смогу распутать это дело только потому, что я брат Клэри… – Замолчав, он встал на ноги. – Зачем ты пришла? Как я понимаю, не только затем, чтобы отдубасить за то, что я не пришел на похороны. А теперь ты знаешь, что я не считаю это убийством, это несчастный случай… Какого черта ты пришла?
Он хотел сказать – какого черта остаешься. Отвернувшись, Сюзанна встала. Два дня назад она не упомянула о сообщении Клэри на автоответчике, но сейчас коротко рассказала о нем, надеясь склонить Джеба к своей теории.
– Я думаю, Клэри знала, что ее преследуют, – закончила свой рассказ Сюзанна, – что кто-то может ее убить. Она хотела, чтобы я, если это случится… ну, смягчила твою боль.
– Проявила милосердие? – Взгляд Джеба потемнел.
– Я не утверждала, что могу это сделать. – Сюзанна надменно посмотрела на него и вскинула голову. – Или что собиралась тебе помогать. Я пришла по причине, о которой уже рассказала… А теперь, очевидно, мне пора уходить. Если аэропорт еще не открылся, я подожду там. – Вся дрожа, она направилась в коридор, собираясь найти свою одежду.
Он догнал ее и развернул к себе.
– Что, надоела моя компания? Моя постель? Потерла спину деревенщине – и хватит? Надоел отсталый южанин с пятью именами, четыре из которых фамилии?
– Я никогда не называла тебя деревенщиной.
Взяв Сюзанну за подбородок, Джеб заставил ее посмотреть на него.
– Я вижу это по твоим глазам. Как ты входила сюда – задрав нос и на деревянных ногах. – Его взгляд упал на край тенниски, доходившей Сюзанне до середины бедер. – Должен признать, у тебя чертовски красивые ноги. Но не могу сказать, что теперь мне нравится все остальное.
– Послушай…
– Нет уж, ты послушай! – Он жестом указал на майку. – Я прошел очень долгий путь с этих холмов, но в отличие от Клэри они всегда оставались со мной, оставались в моей музыке. Я и раньше встречал таких, как ты. Еще в Нэшвилле, перед тем как подписал свой первый контракт. И уж конечно, здесь, на Севере. – Его рука ослабла. – Думаешь, я не знаю, о чем ты думаешь? Я тебе скажу. – Он наклонился к ней. – «Пусть у него пятитысячный номер с шестью спальнями, пятью ванными, плавательным бассейном и вертолетной площадкой на крыше, собственный лимузин и персональный водитель. Пусть он выступает в программе «С добрым утром, Америка!», пусть толпы фанатов заполняют залы по всей стране. Все равно он останется дремучей деревенщиной!»
– Это ты говоришь, а не я.
Она высвободила подбородок, и тогда Джеб схватил ее за плечо.
– Я знаю, о чем еще ты думаешь. Ничего нового для меня тут нет! – Он вновь повернул ее к себе: – «Что он делал все эти годы неизвестно где?»
Сюзанна выпрямилась.
– Я не собираюсь слушать о твоих мытарствах, Джеб.
Она впервые назвала его по имени, на что, впрочем, Джеб не обратил внимания.
– Тебе все же придется это выслушать. Чем я занимался, кроме того, что щипал струны гитары? Ждал, когда отец вернется из тюрьмы? Что такие, как ты, всегда говорят о бедных деревенских мальчишках? Что я, должно быть, издевался над собаками, овцами и другими четвероногими? – Он сжал плечи Сюзанны, и ее глаза расширились от шока. – Спал со своей собственной…
Позади с шипением раскрылись двери лифта, и в холле с пачкой газет в руках появилась Бриз Мейнард. Солнце уже взошло, и Бриз без труда разглядела, что на Сюзанне нет ничего, кроме тенниски, а Джеб голый по пояс и с расстегнутыми брюками.
– Застегни молнию! – войдя в гостиную, сказала Бриз. – Вечеринка закончилась. Боюсь, вам придется нас извинить, мисс Уиттейкер, но мы должны успеть на самолет. Как мне сказали, аэропорт откроется через час, и я уже взяла билеты в первый класс до Саванны. Надеюсь, вы поймете, что Джеб больше не сможет вас удовлетворять.
– Бриз! – не сводя с Сюзанны пылающего взгляда, с угрозой сказал Джеб.
– У меня достаточный запас прочности, чтобы иметь дело с…
– О чем ты говоришь, черт возьми?
Бриз сунула ему в руки последние выпуски бульварных газет. Сюзанна сначала хотела их проигнорировать, но затем увидела фотографии.
На фотографиях были они с Джебом. Вот они танцуют в «Башмаках и шпорах», вот они выходят из парка обнявшись, их губы тянутся друг к другу.
– Это плохие новости. Посмотри, какие заголовки, – сказала Бриз. – Прочти и заплачь…
ПРОСТОЙ ПАРЕНЬ КОУДИ СТРЕМИТСЯ В ВЫСШЕЕ ОБЩЕСТВО
ЗВЕЗДА КАНТРИ И СВЕТСКАЯ ЗНАМЕНИТОСТЬ!
ПОСЛЕ СМЕРТИ СЕСТРЫ ОН РАЗВЛЕКАЕТСЯ
ЧТО ДАЛЬШЕ, ДЖЕБ СТЮАРТ КОУДИ?
Джеб швырнул газеты на стул.
– Ты не такая дура, чтобы поверить всей этой чепухе.
– От меня ничего подобного и не требуется. Вот некоторые фанаты поверят – можешь быть уверен. – Она бросила на него уничтожающий взгляд. – Ты думаешь, как все это выглядит? – Она ткнула в его сторону пальцем. – У тебя образ простого парня из народа – классический кантри, новый традиционализм, – и вот теперь этот образ рушится. Мне не улыбается перспектива его спасать, так что я сейчас не в лучшем настроении.
– Клинт Блэк женился на актрисе, – пробормотал Джеб.
– Это, – выкрикнула Бриз, глядя на Сюзанну, – совсем другое дело!
– Что случилось, Мейнард? Мак тебя бросил и вернулся к жене и детям?
Она подошла к нему ближе.
– Я много, очень много работала для тебя. Я привела тебя туда, куда ты хотел попасть. Не надо все это губить! – Она ткнула его кулаком в грудь. – Если ты в своем уме, то укажи этой мисс на дверь… – она посмотрела вниз, – затем заправь свою штуку обратно в штаны и иди собирайся!
– Черт побери, Бриз!
– Я говорю серьезно. Действуй!
– Что случилось? – тихо спросил Джеб. Бриз надвинулась на него, ее светлые волосы развевались, голубые глаза сверкали.
– Если ты хочешь сохранить достигнутое, Джеб Стюарт Коуди…
Он поймал ее за руки.
– Ты знаешь, чего я хочу!
Бриз внезапно успокоилась.
– Тогда тебе следует знать.
– Что?
– Хорошие новости. – Она сделала драматическую паузу. – Альбом завоевал «двойную платину». А «Деревенское правосудие» шагнуло за полтора миллиона и находится на втором месте в хит-параде «Биллборд».
Сюзанна увидела, как изменились глаза Джеба. Только что они были мрачными – и вот уже сияют, а губы тронула легкая улыбка. Бриз Мейнард лучшее оставила напоследок. Опустив голову, Сюзанна сделала шаг в сторону. Она больше не желает находиться в его обществе. Следует забыть о его чувствах к Клэри. Если это угрожает карьере Джеба, у нее нет никаких шансов. Сюзанна уже видела подобное выражение в глазах отца, когда его вызывали к больному, и в глазах Майкла, когда он говорил о заседании суда.
Сюзанна открыла рот, но Джеб заговорил первым, тем самым довершив ее унижение:
– Я думаю, тебе лучше уйти.
– Я думаю, мне лучше уйти, – согласилась она.
Глава 5
Джеб всегда любил выступать. Еще ребенком, когда они с Клэри, самой близкой ему по возрасту сестрой (у них было всего десять месяцев разницы), устраивали для матери музыкальные представления, Джеб стремился быть в центре внимания. Уже тогда его чистый мальчишеский голос легко перекрывал пение любого, кто стоял рядом, включая пение его старшей сестры. Когда после ломки голоса Джеб запел приятным баритоном, Клэри с радостью уступила ему дорогу. Вскоре Джеб уже выступал в небольших клубах вблизи его родной Эльвиры, но всякий раз перед выходом на сцену и в ожидании аплодисментов в конце выступления он испытывал такое волнение, что кровь приливала к голове и стучала в висках барабанным боем.
Эту прелюдию он всегда ненавидел.
Сегодня Джебу хотелось только одного – остаться в одиночестве. Он отбросил в сторону полотенце, которым только что вытер вспотевшее лицо. Целый день он был в чрезвычайно нервном напряжении, а теперь столкнулся с настойчивой журналисткой, которая сейчас сидела перед ним с диктофоном и раскрытым блокнотом. На коленях у журналистки лежали газетные вырезки, посвященные Клэри и Сюзанне Уиттейкер. Время от времени женщина пыталась ему их продемонстрировать, особенно те фотографии, на которых они с Сюзанной стояли на сцене и он целовал ее, и те, где они улыбались друг другу в холле, когда Сюзанна передавала ему на подпись постеры. Джеб пытался уклониться от прямых ответов. Он чувствовал, что репортерша начинает злиться, но не обращал на это внимания.
Двадцать шесть тысяч фанатов уже заполнили амфитеатр. «Группа разогрева» только что начала исполнять свой второй номер, и внутри у Джеба все трепетало от волнения.
– …На самом деле она вам не младшая сестра, не так ли? – спрашивала журналистка. – Тем не менее, вы именно так озаглавили ваш хит.
– Разве это преступление? Сюжет многих песен – вообще чистая фантазия.
– Значит, в этих стихах нет правды?
– Я такого не говорил.
За те две недели, которые прошли после нью-йоркского выступления, «Младшая сестричка» тоже получила «двойную платину» и расходилась не хуже билетов на выступления Билли Грэхема.
– Но в последней строфе песни сказано: «Младшая сестричка, я должен был больше любить тебя». Прокомментируйте, пожалуйста.
К горлу подкатил ком.
– У меня было шесть сестер, и я чувствовал себя ответственным за всех.
Она посмотрела на него с сочувствием, но Джеб был уверен – притворным.
– Как старший мальчик в семье, учитывая, что ваш отец часто… – она замялась, подбирая выражение поделикатнее, – отсутствовал…
– Вы хотите сказать – сидел в тюрьме.
– А ваша мать часто была без работы…
– Большей частью была без работы. Она мало чему училась и обладала немногими талантами – разве что пела в церковном хоре. Она делала все, что могла.
В детстве Джебу, как и другим детям, часто приходилось оставаться голодным. Мать, которая работала продавщицей в магазине, не могла обеспечить семью всем необходимым, но в этом не было ее вины. К тому же помогал По-По.
Повернувшись к зеркалу, Джеб взял в руки расческу и провел ею по волосам. «Пожалуй, сегодня на концерт не стоило бы одеваться так же, как в Нью-Йорке. Черт меня побери, если мне придется бежать на толчок, пока она здесь…» Лицо его казалось бледным.
– Давайте вернемся к Клэри, – сказала журналистка, снова пробуждая у Джеба неприязнь.
– Смерть моей сестры не предмет для публичного обсуждения. Я не стану об этом говорить.
– Но газетные сообщения на сей счет, – длинным ногтем она постучала по пачке газетных вырезок, сверху которой лежала фотография отнюдь не Клэри, а Сюзанны с Джебом, – являются довольно противоречивыми. У вас наверняка есть свое собственное мнение. Лично вы верите в то, что ее гибель была случайной? Или кто-то намеренно хотел вам таким образом навредить?
До сих пор Джеб разговаривал о Клэри только с Сюзанной Уиттейкер, у которой действительно было на этот счет свое мнение. Практически вышвырнув ее тогда из номера гостиницы, Джеб теперь считал, что по любому вопросу их мнения должны быть противоположными. За последние две недели он почти убедил себя в том, что Сюзанна занималась с ним любовью только из-за Клэри.
– Я думаю, что это абсурд, – сказал Джеб.
– Осталось пять минут. – Держа в руке уоки-токи, в комнату ворвалась Бриз. На ней опять было платье из черного атласа, на этот раз с белой кожаной бахромой.
Увидев Бриз, Джеб нахмурился. За две недели они не сказали друг другу ни одного вежливого слова, что, как ни странно, стало казаться ему вполне нормальным и даже удобным.
Бриз посмотрела на репортершу.
– Мистеру Коуди скоро выходить. Я попрошу вас уйти.
Журналистка не сдвинулась с места.
– У меня осталось всего несколько вопросов.
Внутри у Джеба все сжалось. Во рту стало сухо, на верхней губе выступили капли пота. Он сделал глубокий вдох, разрываясь между желанием пойти в туалет и стремлением запихнуть все газетные вырезки в глотку журналистке. Какого дьявола Бриз согласилась на интервью перед самым началом шоу? Да к тому же вскоре после смерти Клэри, когда еще не улеглась шумиха? Когда он еще не забыл Сюзанну Уиттейкер? «Бриз поступила так для того, чтобы вернуть меня», – сказал себе Джеб и тут же понял, как это нелепо.
Несмотря ни на что, при мысли о Сюзанне внизу у него все напряглось. Джеб уже не раз вспоминал о тех двух днях и ночах, проведенных в гостиничном номере вместе с высокомерной аристократкой.
– Прошу меня простить, – сказал он вставая. – Я уже ответил на все вопросы, какие только мог. – Сердце стучало, как молот. Джеб повернулся к Бриз: – Насчет вступительного номера…
Она поняла его с первого взгляда. Он забыл, что нужно исполнять сначала.
– «Ты меня любишь?» Это подойдет?
Услышав название песни – это был дуэт о двух любовниках, – Джеб почувствовал, как кровь отливает от его головы. В свое время он хотел, чтобы Бриз записала эту песню вместе с ним. Они тогда много о ней спорили.
– Скажи ребятам, чтобы они немного убавили темп. В прошлый раз это было больше похоже на танец, чем на балладу. – Она должна понимать, что он на грани.
Бриз аккуратно сложила принадлежащие журналистке бумаги, положила сверху диктофон и подтолкнула ее к двери.
Джеб улыбнулся репортерше на прощание. Улыбка получилась вымученной, но пусть эта баба запомнит его хорошие манеры. Ему больше не нужна плохая пресса.
– Спасибо за то, что пришли, – поблагодарил Джеб.
– Я буду сидеть во втором ряду. Удачного выступления!
«Если я вообще смогу выступать», – подумал Джеб. Когда журналистка вышла, Джеб откашлялся. Горло было как ободранное.
– Теперь все в порядке? – Не ожидая ответа, Бриз принялась поправлять его воротник. На миг задержав руки на его груди, она повернулась и пошла к двери. – Если тебе нужна еще минута…
Он снова откашлялся.
– Со мной все в порядке.
Остановившись в дверях, Бриз криво улыбнулась:
– Задай им жару, ковбой.
Всю дорогу Джеб, словно заклинание, повторял ее слова. Он любил сцену. Но сначала нужно попасть на нее.
* * *
Оглянувшись через плечо, Сюзанна стала подниматься по ступенькам к своей входной двери. Ее выстроенный в викторианском стиле трехэтажный городской дом, с верандой и подземным гаражом, возвышался на самом краю Ноб-Хилл, там, где Калифорния-стрит спускалась к Эмбаркадеро и деловым кварталам Сан-Франциско. Несколько лет назад, переехав сюда из Гринвича, Сюзанна решила перекрасить его, и из светло-желтого с коричневыми ставнями он превратился в серый с темно-синей окантовкой.
Она снова обернулась, так как на миг ей показалось, что у нее начались галлюцинации. Сегодня был длинный день. Несколько часов она провела в приюте для животных, затем на заседании Комиссии по искусству. Однако на дорожке действительно стоял какой-то незнакомый ребенок и смотрел на нее. Маленькое худое личико, темные волосы, большие круглые глаза – все это тронуло сердце Сюзанны. На девочке была грязная выцветшая тенниска с короткими рукавами, продранные на коленях синие джинсы и стоптанные тапочки на резиновой подошве. Одежда ребенка явно не соответствовала даже той относительно мягкой погоде, какая стояла в апреле в Сан-Франциско. Хотя воздух и был довольно теплым, но с залива дул пронизывающий ветер.
– Привет! – наконец сказала Сюзанна, но маленькая девочка по-прежнему молча смотрела на нее, прижимая к губам грязный пальчик. Сюзанна снова почувствовала себя ребенком. Она словно увидела себя со стороны, только много лет назад. Та далекая девочка, но с более светлыми волосиками и в другой, более приличной одежде слонялась возле дома Дрейка, не желая входить туда, потому что не хотела встречаться с матерью.
Не дождавшись ответа, Сюзанна повернулась к двери. В окнах отражался свет предзакатного солнца. Сюзанна хотела вставить ключ в замок, но дверь неожиданно распахнулась от первого же легкого прикосновения. Сюзанна шагнула в прохладную, темную переднюю.
Подняв с натертого до блеска пола почту, она положила письма и счета на старинный сундук у стены, оклеенной полосатыми обоями. Бросив короткий взгляд на свое отражение в зеркале над сундуком, Сюзанна в который раз залюбовалась его золоченой рамой восемнадцатого века. Дом нравился Сюзанне. А вот то, что в доме она не одна, не нравилось совершенно.
– Лесли! – позвала она, подойдя к лестнице. Ответа не последовало.
Сюзанна почувствовала приступ страха, который все еще охватывал ее всякий раз, когда она – теперь даже в своем собственном доме – встречалась с матерью. Посмотрев вверх, на медный шар бельгийской люстры, Сюзанна сбросила с себя розовые кожаные туфли и сняла белую шерстяную куртку. В одних чулках она прошла через переднюю мимо стоящей под лестницей пуританского вида скамьи и вошла в залитую солнечным светом гостиную.
Действительно, ее мать прямо в джинсах сидела в одном из белых шератонских кресел, подвернув под себя босую ногу и вцепившись рукой в свои светлые волосы. Подошвы ее ног были в грязи, в комнате слабо пахло сырой землей.
– Опусти ноги, Лес. Я понимаю, что это не Гринвич, но…
Лесли не сдвинулась с места, как не сдвинулся с места и высокий мужчина, сидевший на муаровой софе цвета морской волны. Его каштановые волосы на висках были слегка тронуты преждевременной сединой. Когда-то Сюзанна считала этого мужчину интересным, но сейчас в сравнении с Джебом Стюартом Коуди его образ значительно поблек.
– Майкл! – пробормотала она. – Я думала, что ужин назначен на восемь. – Она выразительно посмотрела на свои часы, которые показывали начало шестого.
Он проворно поднялся на ноги. В своем темном с иголочки костюме Майкл казался немного чужим. Обняв Сюзанну за плечи, он поцеловал ее в щеки.
– Мы тебя ждали. У нас хорошие известия.
– Это нужно отпраздновать, – добавила Лесли. Сюзанне не нужно было спрашивать, что и как. Она знала, в чем тут дело. По радостному выражению лица матери, по улыбке в ее зеленых глазах было ясно, что Майкл наконец получил давно ожидавшееся повышение. Как все это ужасно!
Она выдавила из себя улыбку:
– Ты стал полноправным партнером. Поздравляю!
– Ты не дала мне сказать самому, – ответил Майкл, усаживая ее рядом с собой на софу. – Я услышал об этом в три часа и сразу поспешил сюда. Твоя мама не знала, где ты.
– Я была на заседании.
– Комиссии по искусству? – спросила Лесли. В Коннектикуте искусство было страстью Сюзанны, но после того, как Лесли стала периодически навещать Сюзанну на западном побережье, она почти перестала заниматься благотворительностью. «Да, почти перестала, – подумала Сюзанна, – хотя Лесли сейчас, кажется, гордится тем, что ее дочь стала председателем».
Сюзанна отстранилась от Майкла, лениво водившего большим пальцем по ее плечу. Хотя их отношения и раньше не были особенно страстными, но после смерти Клэри и её поездки в Нью-Йорк Сюзанна не позволяла Майклу даже дотрагиваться до себя. Через две недели он начал проявлять раздражение, что заметила даже Лесли.
– В прошлом году во Дворце искусств так замечательно прошел ежегодный банкет. Эта изящная музыка Гершвина… Никто не смог бы лучше провести кампанию по сбору средств.
Услышав эту фразу, Сюзанна чуть поморщилась. Когда-то она страстно желала похвалы. Теперь же ей хотелось лишь побыстрее узнать, что нужно Лесли.
– Чем ты сегодня занималась? – сменила тему Сюзанна.
– Работала в твоем саду. – Лесли пошевелила ногой, которая все еще лежала на белых подушках. – Я обнаружила, что люблю копаться в земле. Если бы я этим занялась много лет назад, когда мы с Дрейком купили дом в Гринвиче…
– Это ничего бы не изменило.
– Сюзи, ты становишься циничной.
– Нет, просто здраво рассуждаю.
«Особенно после поездки в Нью-Йорк, – подумала она, – и тех двух чарующих дней, проведенных с Джебом Стюартом Коуди. Дней и ночей. Он заставил меня очнуться, как в свое время это сделала Лесли, хотя и совсем другим способом. В одном я завидую Джебу, как раньше всегда завидовала Клэри, – сплоченности их семьи, пусть даже временной, хотя знаю, что там тоже имеются свои трудности».
– Есть что-нибудь выпить? – спросил Майкл.
– Извини. Я плохая хозяйка. Мне нужно было самой это предложить.
– Водки с лимоном, – нахмурившись, сказал Майкл.
Сюзанна попыталась сосредоточиться. Ее взгляд скользил по светло-коричневому мраморному камину, по люстре, роялю, стоявшему в дальнем углу у выходящих в сад окон. Попыталась – и не смогла. Наконец, миновав Лесли, ее взгляд перескочил на шкафчик с напитками, висевший на стене.
Подойдя к шкафчику, Сюзанна распахнула дверцы и достала три бокала. Затем, открыв находившийся внизу маленький холодильник, достала оттуда ведерко со льдом, которое экономка, как обычно, наполнила перед уходом. Бросив лед в бокалы, Сюзанна наполнила их до краев и, найдя в холодильнике маленькую чашку с искусно выложенными тонкими ломтиками лимона, добавила их в бокалы и передала напитки гостям.
Испытующе посмотрев в глаза Сюзанне, Майкл поднял свой бокал:
– За Комиссию по искусству – и за ее прекрасную председательницу!
Сюзанна чокнулась с ним:
– И за лучшего партнера, который когда-либо был у Уэмберли, Диккенса и Смита. За тебя, Майкл!
– За вас обоих! – включилась Лесли, окончательно испортив Сюзанне настроение. – За моих дорогих детей. И, я надеюсь, за скорую свадьбу.
Майкл выдавил из себя смех:
– Все еще интригуете, Лесли? Вам бы романы писать.
– Знаете, я хотела бы дождаться внуков. И поскорее – пока я в состоянии за ними ухаживать.
Как хорошо знала Сюзанна, ничто в жизни не заставит Лесли ухаживать за детьми. Сюзанна снова посмотрела на шкафчик с напитками. Может быть, и в самом деле существуют раскаявшиеся грешники.
Извинившись, Сюзанна поднялась наверх, все еще держа в руке полный бокал. Она выпила его за закрытой дверью, в гордом одиночестве. Пусть Майкл лелеет мечты о свадьбе. Она убьет время, одеваясь к ужину, который теперь ее совершенно не интересует, и будет щипать себя до посинения каждый раз, когда вспомнит о Джебе Стюарте Коуди.
Войдя в просторную гардеробную, Сюзанна прошлась по всем шкафам и остановилась на черном платье выше колен. Словно собравшись на очередные похороны, она надела черную нижнюю юбку, натянула черные чулки, пристегнула их к черному поясу и начала перед зеркалом накладывать макияж.
Она несправедлива к Майклу. Она не должна грубить ему только из-за того, что в ее доме снова появилась Лесли. Он хочет разделить с ней свой триумф. Их уже много лет сватают друг за друга, а после появления в газетах сообщений о ее панегирике Клэри на концерте и тех фотографий, которые Сюзанна впервые увидела у Бриз Мейнард, Майкл даже стал немного ревновать. Вести себя как собственник.
Но пожениться?
Ни один из них этого не желал. А если и хотел бы вступить в брак, то при этом связать свою жизнь с кем-нибудь другим.
Сюзанна вгляделась в зеркало. Возможно, она наказывает Майкла за то, что Джеб отверг ее тогда в Нью-Йорке, хотя она вполне это заслужила тем, что сразу же отдалась ему.
Наложив макияж, Сюзанна надела платье и, бегло осмотрев себя, направилась по коридору к лестнице, собираясь прийти на выручку Майклу, пока мать не успела дать имена и определить в школы их мифических детей.
Дойдя до лестницы, она услышала грохочущую внизу резкую музыку Джейнис Джоплин. Кажется, Лесли пытается вернуть молодость; пытается, надев выцветшие синие джинсы и сняв туфли, снова стать молодой. Еще недавно она постоянно меняла свои увлечения. «Кризис среднего возраста, – подумала Сюзанна. – А может, попытка состязаться с Клэри, которой даже сейчас, когда она умерла, принадлежит сердце Дрейка». А это сердце, как хорошо знала Сюзанна, ее мать всегда стремилась завоевать. В этом, пожалуй, они с ней похожи.
– Лес, пожалуйста, сделай потише. Ты мне сожжешь динамики.
Войдя в гостиную, она обнаружила, что Лесли танцует с Майклом.
Сюзанна приглушила звук.
Она не представляла себе, что Майкл умеет танцевать что-либо, кроме вальса. Лесли и Майкл сделали еще несколько изящных па, напомнив Сюзанне о том, как она танцевала с Джебом в «Башмаках и шпорах». Вот Майкл крутанул Лесли, и оба, смеясь, упали. Сюзанна ничего не могла понять. Она бросила взгляд на шкафчик с напитками, который перед уходом закрыла и машинально заперла. Дверцы были по-прежнему закрыты.
– Готова? – усмехнулся Майкл.
– Да.
– Вы точно не хотите поехать с нами, Лес? – спросил он. – Мы можем подождать, пока вы переоденетесь.
Мать посмотрела на Сюзанну:
– Нет, я останусь и, может быть, потом позвоню Дрейку.
– Лесли! – сказала Сюзанна.
– Он так горюет. Последний раз он плакал в трубку. Меня беспокоит, что он остался один в большом доме – наедине со своими воспоминаниями.
«Она имеет в виду не Клэри», – подумала Сюзанна.
Как сильно она ни желала, чтобы ее родители воссоединились, – классическая фантазия всех детей разведенных родителей, причем, кажется, любого возраста, – она еще больше хотела, чтобы Лесли нашла новую цель в жизни. Пока она снова не подружилась с бутылкой.
– Лучше почитай хорошую книгу, – посоветовала Сюзанна, подавая руку Майклу.
Вечер казался бесконечным. Не помог даже ужин в элегантном «Флер-де-Ли»[5]5
«Цветок лилии» (фр.).
[Закрыть], где Сюзанна сразу же заказала свой любимый суп из омаров с лимоном и сорго. Не помогла и встреча с общими знакомыми. И зачем только она согласилась пойти на эту встречу? Наверное, по привычке, даже, пожалуй, из чувства долга перед Майклом, потому что они давние друзья, а иногда были любовниками, пусть даже не особенно страстными. Сюзанна почувствовала, что ее щеки краснеют. Как и у Лесли, у нее нет цели в жизни. Раньше так много это не значило.
Это был ее мир, мир всех ее друзей. Мир, в котором жил, работал и преуспевал Майкл. Но что-то ее смущало, и Сюзанна теперь понимала что: она завидовала Джебу Стюарту Коуди, у которого была музыка. Он показал ей другой мир, и пусть он оказался для нее чуждым, неподходящим, Сюзанна все равно не могла этого забыть.
* * *
Через несколько часов Сюзанна сидела в машине и смотрела в окно. Весь вечер она пыталась забыть о Нью-Йорке, но воспоминания не выходили у нее из головы.
– Ты сегодня была очень задумчивой.
Голос Майкла вернул ее к действительности, и Сюзанна виновато вздрогнула.
– Я себя неважно чувствую.
– Почему не сказала об этом? Мы могли изменить планы.
– Я не хотела портить тебе праздник.
Они сегодня действительно встретили немало знакомых, поздравлявших Майкла с успехом; то и дело звучал его довольный смех. Однако Сюзанна так и не вышла из состояния апатии. Кроме того, ее беспокоило странное состояние ее грудей, которые стали непривычно тяжелыми и набухшими.
– Может быть, отвезти тебя домой? – Майкл уже остановил машину перед своим домом, который, казалось, вздымался прямо до небес и касался облаков.
– Нет, я поднимусь, выпью чуть-чуть на ночь.
В молчании они поднялись вверх на лифте. Майкл все время держался на почтительном расстоянии от Сюзанны. Когда они танцевали, он одной рукой лишь слегка касался ее спины, а другой едва дотрагивался до ее пальцев.
Как только они добрались до расположенной в двух уровнях квартиры Майкла и вошли в насквозь пропахшую лосьоном после бритья гостиную, хозяин квартиры смешал коктейли и присел рядом с Сюзанной на серый кожаный диван. Выполненная в серых и вишневых тонах гостиная не очень нравилась Сюзанне. Она казалась ей какой-то стерильной. Положение отчасти спасали развешанные на белых стенах картины Джорджии 0'Киффи и открывавшийся из окна вид на мост Золотые Ворота. Сюзанна устроилась поудобнее.
Сделав глоток, Майкл немного помолчал.
– Может быть, твоя мать права.
– В чем права? У Лесли всегда много идей, как правило, не слишком полезных, – удивилась Сюзанна. Он поиграл ее локонами.
– Что мы должны пожениться.
Вздрогнув, она повернулась к нему:
– Это предложение?
– Что-то вроде этого. Если хочешь – да.
– Майкл… – Она коротко засмеялась. – Ты никогда не был скрытным. Признайся, что такого сказала тебе Лесли, пока я одевалась?
– Она разливалась насчет радостей супружества.
– Как будто она знает, что это такое.
– Не надо судить ее так строго, – сказал Майкл. – Мне нравится твоя мать.
– Мне тоже. Собственно, я ее люблю.
– Но обращаешься с ней как с пятилетним ребенком.
– Иногда я чувствую себя так, как будто это я ее вырастила. – Сюзанна отодвинулась от его руки. Она вдруг вспомнила разговор с Джебом о его семье. – Ты не знаешь, что такое вырасти в доме Дрейка. В ее доме.
– Так скажи мне. Когда я спрашиваю об этом, ты всегда переводишь разговор на другую тему.
Майкл был самым образцовым мужчиной из всех, кого знала Сюзанна. Он вырос в стабильной обстановке преуспевающего среднего класса. Родители его обожали. У него были младший брат и старшая сестра, а также бабушка с дедушкой, которым он заботливо звонил каждые выходные. Сюзанна не замечала за ним никаких пороков, он даже редко ругался. Нельзя сказать, чтобы Майкл легко раздражался или переходил на крик. С Сюзанной он обращался всегда очень вежливо и уважительно. Может быть, Лесли права и ей в самом деле надо выйти за него замуж?
На Сюзанну снова хлынули воспоминания: Джеб, игра в снежки в Центральном парке, горячий шоколад, прикосновение его рук, его губ. Воспоминания о том, как он вышел на сцену, подхватил возникшую из ниоткуда гитару и спросил: «Ну, как дела?»
Возможно, она безнадежна. Возможно, воспитание Лесли привело к тому, что ее тянет к неподходящим мужчинам, а не к таким надежным, как Майкл.
– Сюзанна! – Майкл придвинулся к ней и, наклонив голову, заглянул в глаза.
