Текст книги "О Сюзанна!"

Автор книги: Ли Райкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

В дверь спальни постучали, и голос Мака сказал:

– Перестаньте шуметь. Мы, праведники, пытаемся сыграть здесь в покер.

Сюзанна застыла в объятиях Джеба; он, кажется, мог видеть в темноте, как покраснели ее щеки.

– Ты думаешь, они нас слышат?

– Нет, я думаю, моя группа просто тебя испытывает. – Усмехнувшись, он снова ее обнял, удивленный тем, что голос Сюзанны звучал спокойно, даже весело.

– Правда?

– Просто у них такая привычка. Не обращай на них внимания.

Но она уже отстранилась от него и приподнялась на локте.

– Мак! – позвала Сюзанна.

– Ась?

Джеб услышал приглушенный смех. Смеялся, кажется, даже Джон Юстас. – Тебе придется нас извинить. Как ты хорошо знаешь, у этого парня все женщины визжат, – сказала она, – и я не исключение.

Впереди послышались одобрительные восклицания и смех, а Джеб, трясясь от молчаливого смеха, вновь заключил ее в свои объятия. Заглянув в глаза Сюзанны, он увидел, что они смеются так же, как и ее губы. К черту ее мать и Дрейка, к черту дневник Клэри, к черту сдержанность!

– Так ты все-таки выйдешь за меня замуж?

Глава 20

Через три недели, в конце сентября, Сюзанна и Джеб поженились. Церемония состоялась в нэшвиллском доме Бриз Мейнард, в еще зеленом саду. Они ждали так долго потому, что тур бросал их из Сан-Антонио в Мобил, из Чарлстона в Санта-Фе. Из-за продолжающихся выкриков на некоторых концертах и статей в прессе, обсуждающих беременность Сюзанны, свадебная церемония была скромной. Дом в Нэшвилле выбрали не только из-за его уединенности и красоты, но и для того, чтобы сэкономить время, – ведь тур продолжался.

Сюзанна думала о том, как любит Джеба. Как можно не любить человека, который на первом же концерте после того, как она к ним присоединилась, специально для нее спел «О Сюзанна!» и теперь исполняет эту песню каждый раз?

Она очень им гордилась. Ассоциация исполнителей кантри выдвинула Джеба на соискание сразу четырех наград: премий за лучший сингл («Младшую сестричку») и за лучший альбом (его первый альбом, «Джеб Стюарт Коуди»), за звание лучшего вокалиста года и, наконец, премии «Горизонт», которая вручается исполнителю, сделавшему за год гигантский скачок вперед в своем творчестве.

В день свадьбы, всего через три часа после того, как Сюзанна сказала: «Беру тебя в мужья, Джон Юстас Борегард Стюарт Коуди», – она уже сидела вместе с Джебом в театре и ждала, когда начнется церемония награждения.

Сюзанна окинула взглядом прославленный «Гранд Оул Опри». Как и многое из того, что было связано с Джебом, он оказался совсем не таким, каким она ожидала его увидеть.

Сюзанна думала, что театр будет стилизован под сарай в духе кантри, но вместо этого перед ней предстало залитое светом, прекрасно оформленное помещение с большой пятиугольной сценой.

Она ожидала также, что вся публика непременно будет одета в джинсы и ковбойские башмаки. Такие зрители тоже были, однако их башмаки сияли, а поверх черных джинсов были надеты смокинги. Оглядевшись по сторонам, Сюзанна обнаружила, что большая часть аудитории вообще одета в смокинги и модельные платья.

На самой Сюзанне было длинное, до полу, кремового цвета шелковое подвенечное платье с низким вырезом и кружевными рукавами, тщательно скроенное так, чтобы не подчеркивать, но и не скрывать ее беременность. Поверх платья Сюзанна накинула старинную кружевную мантилью, которую жена Джона Юстаса пятьдесят лет назад надевала на свою свадьбу. Кроме того, в честь второй важной церемонии Сюзанна надела на голову светлую стетсоновскую шляпу. Увидев ее, Джеб усмехнулся:

– Я не знал, что ты купила эту шляпу. Наверное, на прошлой неделе в Далласе? – Она кивнула. – Не думал, что ты ее наденешь.

– Мак сказал, что теперь я вхожу в группу.

– Вас могут вычеркнуть из списков высшего общества, мисс Сюзанна.

– Миссис Сюзанна! – Но ее улыбка погасла. – Здесь все мое общество и вся моя семья.

Ее мать не приехала на свадьбу, хотя Сюзанна и не винила ее за это. На следующий день после отъезда Сюзанны Лесли легла в центр Бетти Форд и как будто чувствовала себя неплохо. Дрейк тоже не приехал, но и не передал в прессу дневники Клэри. Пожалуй, за это его стоит поблагодарить.

Джеб взял ее за руку:

– Тебе нужен дом, мамочка. Я думаю, мы купим здесь что-нибудь, когда закончится тур.

– Я не возражаю. – Сегодня Джеб был одет в безукоризненный черный смокинг. Сюзанна уткнулась лицом в его пиджак. Рука Джеба была влажной. – Волнуешься?

– Пока ты рядом – нет.

Зазвучала музыка, и на сцену под взрыв аплодисментов вышел ведущий. Клинт Блэк был великолепен в своих традиционных темных джинсах и шляпе. Широко улыбаясь, он подошел к микрофону. Сюзанна сильнее сжала руку Джеба. Хотя ей и нравился Клинт, но, с точки зрения Сюзанны, он как музыкант и исполнитель не шел ни в какое сравнение с ее мужем.

Если бы только Клэри могла его сегодня видеть…

Последние три недели Сюзанна думала о том, что тогда не договорил Джеб. Там явно было что-то серьезное. Она решила, что нажмет на Джона Юстаса, и на сей раз он ей все скажет. Может быть, это еще больше развеет иллюзии в отношении ее дружбы с Клэри – скорее всего это так, – но по крайней мере она наконец узнает правду и тогда сумеет как-то помочь Джебу.

Знать бы только, кто ее убил…

Джеб очень беспокоился насчет сегодняшней церемонии – вдруг кто-нибудь из собравшихся в зале или из толпящихся возле входа фанатов станет его освистывать или выкрикивать насмешки, ставшие за последние несколько месяцев уже привычными.

Беспокоясь за мужа, Сюзанна почти не слышала открывающего церемонию монолога, хотя и смеялась во всех нужных местах по примеру Джеба. С другой стороны от нее, через несколько кресел, сидела Бриз, великолепно выглядевшая в своем газовом лиловом платье с блестками, которые сверкали в темноте зала. Сюзанна перевела взгляд на Майкла, сидевшего между Бриз и Джоном Юстасом. Сегодня во время свадебной церемонии Джон Юстас был посаженым отцом. Он был искренне рад свадьбе своего внука. «Ничто не могло бы доставить мне большего удовольствия», – говорил он всем.

От улыбки Майкла у Сюзанны потеплело на сердце. Опоздав на свадьбу на полчаса, он появился в Нэшвилле в безукоризненном смокинге от Армани с загадочным подарком для Джеба и Сюзанны, который не велел разворачивать, «пока не придет время».

После награждения, сказал он, когда они с Джебом останутся одни.

Сейчас он отвел взгляд в сторону и снова посмотрел на Бриз. То очевидное внимание, которое он проявлял к бывшей певице, заставило Сюзанну улыбнуться. «Ну и ну, – подумала она. – Оставим догадки на будущее, сейчас нужно сосредоточиться на наградах».

– Это в последний раз, в следующем году он будет моим, – на ухо сказал ей Джеб, когда хрустальный кубок – награду лучшему вокалисту – вручили кому-то другому.

– Не надо переживать. Ты же не можешь выиграть все призы.

– Осталось еще три. – Он поцеловал ее в затылок. – А потом мы уберемся отсюда и закончим свадьбу.

– Это все равно что закрывать дверь конюшни после того, как лошадь увели.

– Это мне нравится, – засмеялся Джеб, потрогав ее за ухо. – Сначала шляпа, а теперь ты и говоришь как деревенская.

– Это у меня в крови.

Джеб не получил награды за лучший альбом, но, когда Лорри Морган стал объявлять победителя в категории «лучший сингл» и Сюзанна услышала слова «Младшая сестричка», она расплылась в улыбке:

– Ты победил, Джеб! Ты победил!

Под аплодисменты он поднялся с места. Кто-то хлопнул его по плечу, и Сюзанна посмотрела на Мака, который весь сиял.

– Давай, Джеб!

– Сделай их, ковбой! – Наклонившись, Бриз дотронулась до его руки.

Ошеломленный Джеб секунду, показавшуюся Сюзанне часом, постоял в проходе, затем, как будто придя в себя, нагнулся, легко поцеловал ее в губы и на миг положил одну руку ей на плечо, а другую – на живот.

– Ты как масло, – шепнул он, – и бархат.

– Я люблю тебя. Иди, Джеб.

Гордый и торжествующий, он поднялся на сцену, и Сюзанна поняла, что никогда не любила его больше, чем сейчас.

Поблагодарив Бриз как соавтора, «Джерихо рекордс», свою группу и Джона Юстаса, «который всегда в него верил», Джеб посмотрел в зал, на Сюзанну:

– Надеюсь, многие из вас знают, что этот вечер для меня особый и в другом отношении. Для тех же, кто не знает, скажу, что четыре часа назад я женился и здесь в зале сидит моя новобрачная. – Луч прожектора ослепил Сюзанну. Снова раздались аплодисменты, с разных сторон послышались поздравления. – Спасибо, – пробормотал Джеб. – И тебе тоже, Сюзанна. – Он взмахнул своей наградой. – Теперь подождем, пока это шоу кончится, и тогда мы запремся в спальне, где я смогу тебе показать, как сильно я тебя люблю.

Сюзанна все еще продолжала краснеть, когда в конце церемонии Джеб последним из пяти награжденных премией «Горизонт» вернулся на сцену, чтобы спеть «Младшую сестричку».

– Я бы не стоял здесь сегодня, если бы не те, о ком я уже говорил, – особенно одна из них. – Он улыбнулся, и сердце Бриз учащенно забилось. – И в хорошие времена, и в плохие, и в этом году, и раньше рядом со мной была Бриз Мейнард. – Раздались аплодисменты, и улыбка Джеба стала еще шире. – Бриз, ты слишком долго стояла за кулисами. – Аплодисменты усилились; несколько человек громко выразили свое согласие. – Перед тем как мы закончим это шоу, выйди сюда и помоги мне спеть эту песню.

Шквал аплодисментов. Майкл Олсоп положил руку ей на спину.

– Он прав, – сказал Майкл. – Вас недостает на сцене.

У Бриз перехватило дыхание. Она не могла выговорить ни слова, не то что петь. Но Майкл толкал ее вперед, так же как и ухмыляющийся Джон Юстас, и, прежде чем Бриз успела понять, что делает, она уже шла к сцене. Джеб помог ей подняться к микрофону.

– Я знаю, что ты готова меня убить. Но я рискну, потому что видел твое лицо, когда ты пела, чтобы мне помочь, – пусть секунду, но видел. – Он подал сигнал, и группа заиграла первые такты «Младшей сестрички».

Музыка, слова… Это лучшее из того, что сделали они с Джебом. Теперь она это знала. Сегодня она видела его с Сюзанной, слышала, как они произносили слова клятвы, но не испытывала грусти.

Обнявшись, Бриз и Джеб пели песню о Клэри; его баритон идеально сливался с ее сильным контральто. Все было совершенно, а после того как Бриз потеряла свою группу и оставила карьеру певицы, она редко сталкивалась с совершенством. Когда отзвучал последний аккорд нежного дуэта, для которого Бриз написала прекрасную музыку, а Джеб – проникновенные стихи, зал стоя приветствовал их овацией.

Аплодисменты и приветственные возгласы слились в жесткий ритм, вбивая Бриз, словно гвоздь молотком, на то место, которого она достойна, туда, где она должна быть. Джеб вскинул вверх ее руку, в его левом ухе сверкнула бриллиантовая серьга. Сдерживая подступивший к горлу комок, Бриз вместе с Джебом поклонилась публике. Их плечи соприкоснулись, ее волосы водопадом обрушились на сцену. Но когда Бриз выпрямилась, отбросив своим знаменитым жестом волосы назад, она почувствовала, как почва все же уходит у нее из-под ног. Из глаз ее хлынули слезы.

Обняв Джеба, она крепко прижала его к себе:

– Спасибо, ковбой.

– Не стоит благодарности, Мейнард. Бриз…

– Не смей говорить, что жалеешь. – Вскинув голову навстречу приветствиям, Бриз поцеловала его. – В Атланте, в первый вечер нового тура, я это сделала, чтобы спасти тебя. Сейчас, – сказала она, – я сделала это, чтобы спасти себя.

Накрыв ладонью микрофон, Джеб посмотрел ей в глаза.

– Хорошо, что ты вернулась, – хриплым голосом сказал он. – Затем он убрал руку и, к полному восторгу Бриз, крикнул: – Бриз Мейнард, леди и джентльмены! Великая мисс Би!

Это было самой прекрасной песней, которую ей когда-либо довелось слышать.

* * *

Перед рассветом Джон Юстас сидел в дальнем углу гостиной и наблюдал за тем, как его внук представляет свою новобрачную нэшвиллскому музыкальному сообществу – или по крайней мере так казалось Джону Юстасу. Похожее на свадебный торт здание, в котором они сейчас находились, принадлежало, как сказал Джеб, известному продюсеру. После того как Джеб получил награду за лучший сингл и престижный «Горизонт», было уже невозможно ускользнуть, чтобы устроить настоящую брачную ночь.

Джон Юстас сейчас хотел одного – оказаться в постели. В своей постели, в Эльвире. До сих пор он никогда так долго не ездил вместе с Джебом по гастролям и в последнюю неделю уже сильно тосковал по своим родным холмам. Один лишь Бог знает, что испытывают его пациенты в руках этого молодого выскочки, который разъезжает по городу в своем сверкающем «БМВ», расточая белозубые улыбки.

Он посмотрел на свой стакан с апельсиновым соком. Бедро болело так, словно все присутствующие только что прошли по его ногам. А их тут было немало – нигде нет ни одного свободного места.

– Джон Юстас! – тепло позвал его голос Сюзанны. – У вас печальный вид.

– Скучаю по дому, – согласился он, радуясь тому, что она к нему подошла. – Я всегда говорил Джебу, что у меня нет его желания все время быть на виду, но он этого не понимает. И думаю, что не поймет. – Посмотрев на нее, он улыбнулся. – Я рад, что завтра оставлю его в надежных руках.

– Завтра? – повторила она.

– Мисс Сюзанна, это ведь ваш медовый месяц. – Оглядевшись вокруг, он сухо засмеялся. У какой-то женщины, стоявшей возле зеленых бархатных штор, платье съехало набок, обнажая грудь, из растрепанных волос свисала заколка. – Вероятно, вы можете переносить это безумие, которое мне напоминает пир во время чумы, я даже надеюсь, что вам такое нравится, раз вы вышли замуж за Джеба, но мне это не под силу. – Старик дотронулся до ее волос. – Я сегодня ночую в отеле. Если смогу хоть немного поспать, утром улечу домой первым самолетом. Мое благословение вам и моему внуку, и вечного счастья.

Сюзанна положила голову на его костистое плечо. Джон Юстас прижал ее к себе, наслаждаясь теплом ее щеки, прикосновением ее округлого живота. Одной рукой он держал Сюзанну за руку, другой гладил ее нежные кудри.

– Я еще не говорил: «Добро пожаловать в нашу семью»? – тихо, почти шепотом спросил он.

– Всего лишь десять раз. И каждый раз я была рада. А насчет семьи…

Мимо них, направляясь к бару, прошла какая-то пара, и Сюзанна указала Джону Юстасу на освободившееся в углу двойное кресло.

– Давайте присядем, пока есть такая возможность. Я должна кое-что у вас спросить перед отъездом.

Джон Юстас подчинился, но, когда он сел и отставил в сторону свою палку, бедро начало болеть еще сильнее – и не только из-за смены положения.

Услышав от Сюзанны «Я весь вечер думаю о Клэри», он не удивился. Он давно уже ожидал подобного разговора. Быстро и точно, подавляя собственные эмоции, Сюзанна передала рассказ Джеба о драке с шерифом.

– Джеб сказал, что, когда он выздоровел после избиения, он что-то увидел, но не сказал что. Я думаю, что именно это в конце концов и отвернуло его от Клэри.

Она вопросительно посмотрела на Джона Юстаса, и он отвел взгляд в сторону.

– Вы мне расскажете? – спросила Сюзанна;

Он подвинулся в кресле. Боль с новой силой пронзила бедро.

– Это должен сделать Джеб.

– Это слишком болезненно. Я не хочу на него давить, Джон Юстас, – сказала она. – По крайней мере сегодня, а завтра вы уезжаете. – Сюзанна не стала добавлять, что неизвестно, когда они снова его увидят.

Он прислушался к звону бокалов, к доносящейся из соседней комнаты громкой музыке, к гудению голосов. Джон Юстас был рад, что в темном углу не видно выражения его лица.

– Как вы знаете, мы с Клэри видели все по-разному. Боюсь, что моя версия покажется вам несправедливой.

– Я хочу услышать правду.

Джон Юстас, который уже давно понял, что лишь немногих людей можно назвать совершенно честными, подумал, что Сюзанна относится к их числу, как и Джеб. Его сердце сжалось от любви к женщине, которая вышла замуж за его внука. Теперь она входит в его семью.

Глядя вдаль, он начал говорить, осторожно подбирая слова.

– В ту ночь, когда я подобрал этого мальчика, я подумал, что никогда не видел более потерянного взгляда, чем тогда у Джеба. В первые часы я даже боялся, что он не выживет. У него было внутреннее кровотечение, – сказал Джон Юстас. Употребляя медицинские термины, он чувствовал себя увереннее. – И, возможно, разрыв селезенки. – Он не смотрел на Сюзанну, которая держала его за руку. – Слава Богу, в основном его ранения оказались всего лишь ссадинами и ушибами, за исключением переломов и двух великолепных фонарей под глазами.

– Он сказал мне, что Клэри за ним ухаживала.

– Ну конечно! – сказал Джон Юстас. – Что бы там ни думал Джеб, а это она доставила ему большую часть неприятностей, которые он испытал в детстве. – Губы его сжались. – К тому времени, когда Клэри исполнилось пять лет, я уже знал, чьи у нее гены, – несмотря на ее милую улыбку и нежный голосок. У меня всегда чесались руки отшлепать ее, когда она говорила: «Доброе утро, По-По!» – Он покачал головой. – Совсем как ее отец.

– А что случилось, когда Джеб выздоровел? – спросила Сюзанна.

– Джеб решил не отступать. Рассудка у него было не больше, чем у любого другого горячего шестнадцатилетнего мальчишки. Я всегда говорил своей жене, что ребята-подростки до двадцати лет просто ненормальные, а она еще спрашивала, что с этим можно поделать. Тем не менее, – продолжал рассказывать Джон Юстас, – я хотел бы быть рядом с Джебом в ту ночь, когда он проследил за Клэри, которая отправилась на свое очередное свидание с этим помощником шерифа – к тому времени он уже стал полноправным шерифом. – Он махнул рукой. – К несчастью, меня там не было.

Сюзанна вцепилась в его руку:

– Он… шериф…

– Нет, детка, – стараясь говорить спокойно, ответил Джон Юстас. – Шериф в этот раз его и пальцем не тронул.

– По-По!

Она в первый раз употребила его прозвище, но его это не обрадовало, как не радовали в последние три недели поездки с Джебом. В последние недели он не мог себя заставить даже посмотреть в зеркало.

– Клэри была с шерифом. На темной дороге в нескольких милях от дома. На заднем сиденье патрульной машины. Оба были совершенно голые – прошу простить за такую подробность. – Он помолчал. – И Клэри была сверху.

– Она занималась с ним любовью? – глядя ему в глаза, спросила Сюзанна. – Вы хотите сказать, что он не…

– Не насиловал ее? – Джон Юстас сухо засмеялся. – Он никогда не дотрагивался до Клэри без ее на то согласия. Мне жаль, что я испортил ваши представления о моей внучке.

– Я просила сказать мне правду, – ответила Сюзанна, – но такое очень трудно представить.

– Потому что она никогда не поворачивалась к вам плохой стороной. Клэри была эгоистичной девочкой и еще более эгоистичной женщиной. Я подозреваю, что она не хотела, чтобы вы с Джебом когда-либо встречались. – Он взял Сюзанну за руку. – Клэри умела восстанавливать людей друг против друга. Своего отца против Джеба. Свою маму против своего папы. Вашего отца против моего внука. И вас…

– Она, наверное, чувствовала, что мы с Джебом понравимся друг другу.

– Возможно, она чувствовала, что он вас полюбит. – Не опуская глаз, Джон Юстас почувствовал, как Сюзанна гладит его руку. – Наверное, она знала, что Джеб будет любить вас сильнее, чем любил ее или кого бы то ни было другого.

– Даже Рэйчел?

– Эту девушку он тоже любил, но еще юношеской любовью. Когда он увидел, что она умерла, – старый доктор посмотрел ей в глаза, – от ужасной вещи, которая называется «плацента превиа» (это когда плацента раньше времени выходит, вызывая сильное кровотечение, которое буквально топит ребенка в крови), в нем что-то застыло… до тех пор пока он не встретил вас.

– Так вот почему он так боится за меня и за этого ребенка. – Сюзанну передернуло. – О Джон Юстас! Должно быть, Клэри чувствовала, что я тоже его полюблю.

– Я думаю, что вы можете на это спорить.

– И как же она могла так лишать его счастья?

Это был нелепый вопрос. У Джона Юстаса ныло бедро, ныло сердце. Он сделал все, что мог, и теперь весь остаток жизни будет жить, зная об этом.

– Джеб никогда не понимал моей неприязни к Клэри, так же как я не мог понять его привязанности к ней. Разве что она до самого конца не показывала ему своей подлинной натуры. После того как он застал Клэри с шерифом, я увидел по его глазам, как он переживает ее предательство. Я думаю, именно это больше всего потрясло Джеба. Солгав, Клэри обрекла его на избиение. И вскоре именно это, вероятно, толкнуло его к Рэйчел – его первой любви.

– Спасибо за то, что все мне рассказали, – прошептала Сюзанна.

Посмотрев в сторону, она увидела, что к ним уверенной походкой направляется Джеб, впервые за весь вечер оказавшийся один.

В своем преклонном возрасте Джон Юстас знал, что гордость за другого человека и радость за него могут вызывать слезы на глазах. Он ближе наклонился к Сюзанне:

– Я чувствую зависть. Пожалуй, мне лучше уйти и поискать другую бутылку апельсинового сока, пока кто-нибудь не подмешал в него водку.

– Джон Юстас!

С трудом поднявшись на ноги, он посмотрел ей в глаза:

– Да, детка.

– Я горжусь тем, что вошла в вашу семью.

Эти слова пронзили его, словно скальпель.

– Надеюсь, что так будет всегда, мисс Сюзанна. – Когда к ним подошел Джеб, старик добавил: – Вы только позаботьтесь о моем любимом внуке… и о первом правнуке.

– Обязательно.

– Что все это значит? – Джеб пристально посмотрел на Джона Юстаса, протянувшего руку к своей палке. – Сначала ты монополизируешь мою женщину, а затем, когда тебя поймали, убегаешь?

Он видел, как они разговаривали. Возможно, и слезы тоже видел.

– Беременной женщине нужно отдыхать. Надеюсь, что ты наконец пришел в себя после всей этой кутерьмы и собираешься отвезти леди домой.

– Так оно и есть.

– Тогда мое присутствие становится ненужным.

Вероятно, кое-что заподозрив, Джеб посмотрел на него еще внимательнее. Джон Юстас обменялся взглядами с Сюзанной, молча попросив ее не подтверждать предположение Джеба, что утром дедушка уедет.

Глядя то на нее, то на Джеба, старик старался запечатлеть в сердце их образы – для будущих одиноких ночей в Эльвире, когда он останется наедине со своими воспоминаниями, со своей болью. Он сжал широкое плечо Джеба, и внук подал ему трость.

– Твоя брачная ночь уже почти закончилась, – сказал Джон Юстас. – Тебе не кажется, что с этим нужно что-то делать?

Отойдя прочь, он думал о том, что уже видел любовь, сам испытывал это чувство – сначала в молодости, затем в течение сорока лет своего брака, – но он также испытывал и печаль, и горечь утрат и теперь надеялся, что больше ему не придется терять никого из тех, кто ему дорог.

* * *

– Я что, сам с собой разговариваю? – услышала Сюзанна слова Джеба.

Она лежала рядом с ним в одной из спален Бриз Мейнард, и свет заходящей луны серебрил их обнаженные тела. Сюзанна улыбалась. Даже после разоблачений Джона Юстаса она не переставала улыбаться. Она улыбалась бы даже в том случае, если бы вокруг бушевал ураган. О Клэри она подумает потом.

– Я не сплю.

Не в состоянии больше ждать и как бы желая завершить то, что начали в Нью-Йорке, они занялись любовью прямо по дороге домой в лимузине, почти полностью одетые. Приехав, они, смеясь и целуясь, стали не спеша подниматься по лестнице, на ходу снимая одежду. Еще поцелуй, еще несколько ступенек. Его запонки из оникса и плиссированная рубашка, ее кремовое платье. На лестничной площадке Джеб прижал ее к перилам. Опять поцелуи, пока он возился сначала со своими брюками, потом с ее шелковым бельем и чулками. Когда они, уже голые, добежали до кровати, Джеб вошел в нее во второй раз.

Полностью удовлетворенная, Сюзанна зевнула, лежа в его объятиях.

– Ты хочешь спать?

– Перестань, – сказала она. – Я совсем не сонная. Я привыкла к кочевой жизни. Для меня даже странно, что мы не движемся. Недостает покачивания.

– Это лучше, чем скрипучие матрацы в мотелях.

– Сексуальнее, – пробормотала Сюзанна, проведя пальцем по его груди.

– Мы можем попросить одного из водителей свозить нас на прогулку. – Джеб положил руку на ее круглый живот. – Вероятно, ты собираешься играть в баскетбол?

– Я набираю себе команду.

Он потерся носом о ее шею.

– А мне можно поиграть?

– Ты уже поиграл. Именно так я и попала в это положение.

– Мы сейчас еще немного поиграем, чтобы была полная команда.

На эту ночь Бриз предоставила дом в их распоряжение, и оба были этому рады, тем более что сама Бриз ничуть не страдала. Сообщая о том, что уедет «куда-нибудь» на всю ночь, она игриво посматривала на Майкла.

«Или меня будут развлекать, или… я сама развлекусь», – сказала она.

– Я думал, что ты сошла с ума, влюбившись в этого парня, – сказал тогда Майкл, целуя Сюзанну на виду у Джеба. – Однако музыка кантри не так уж и плоха, – добавил он, глядя на Бриз.

– Мне неприятно тебе это говорить, но игру придется отложить, – усмехнувшись, сказала Сюзанна Джебу. – Я нагуляла себе аппетит.

– Очень голодна?

Она дотронулась до его бриллиантовой серьги.

– Да – хочу поесть.

– Ну, давай тогда тебя накормим. Прибавишь еще фунтов десять.

Притворно ворча, что она, дескать, предпочла еду сексу, Джеб натянул на себя черные шелковые спортивные трусы и повел ее вниз. До рассвета оставались считанные минуты.

– Пожалуй, твой друг-адвокат сможет найти предлог, чтобы аннулировать наш брак, – сказал Джеб, роясь в холодильнике. Свет на кухне он так и не зажег. – Как я понимаю, мы не должны были тянуть с сексом до трех часов ночи. Если у тебя есть какие-нибудь сомнения, старый добрый Майкл поможет тебе развязаться со мной.

Сюзанна проигнорировала эту его вспышку неуверенности в себе – и в ней. Подвинувшись поближе, она плотнее запахнула свой малиновый халат и протянула руку к тарелке, на которой лежали холодные закуски: куски индейки, ветчина, ростбиф, язык.

– Как ты думаешь, Бриз и Майкл действительно…

Вытащив большие блюда с картофельным салатом, салатом из шинкованной капусты, яблочный пирог и огромный кусок свадебного торта, Джеб невинным тоном спросил:

– Что?

Она положила мясо на поднос вместе с кусками хлеба.

– Ты думаешь, они сейчас лежат где-нибудь вместе в постели?

– Откуда мне знать? – Поставив на поднос с тарелками бутылку газированной воды и бутылку шампанского, Джеб по коридору понес его в озаренную рассветом большую комнату, оформленную в юго-западном стиле.

– Ревнуешь? – спросила она.

– Никак нет, мэм.

Они присели на зеленовато-розовую софу и в молчании принялись накладывать на хлеб мясо и салат. Пожалуй, ревность испытывал не только Джеб. Он ведь провел это лето здесь вместе с Бриз. Может быть, они жили в одной комнате? Занимались любовью?

– Я не занимался любовью с другими женщинами, – сказал Джеб. – Включая Бриз. После того как я встретился с тобой, даже не хотелось. Мой образ, каким его подавала пресса, совершенно не соответствует действительности. – Он помолчал. – Будешь спрашивать почему?

– Нет, – сказала она, откусывая кусочек сандвича.

– Я все равно тебе скажу. – Джеб откупорил бутылку шампанского, ловко подставив под струю бокал для воды. – Не смог найти чистых бокалов для вина, – заметил он и небрежно добавил: – Не мог о тебе забыть. С той самой минуты, как впервые увидел в Нью-Йорке. Из-за Клэри у тебя глаза тогда метали искры. А может быть, это началось раньше, когда она прислала мне твою фотографию.

Сюзанна отложила в сторону свой сандвич:

– Я тоже не могла. Не могла тебя забыть.

Джеб отодвинул в сторону поднос, положил на него сандвичи и поставил бокалы. Они легли на софу, Сюзанна спиной к Джебу. Распахнув ее халат, он гладил руками ее живот, шептал ей разные слова и целовал волосы.

– Когда я жил в Эльвире со своими папой и мамой, когда учился играть на гитаре, то всегда думал о том, буду ли так счастлив где-либо еще. – Он повернул ее лицо к себе. – Я думаю, что это самая счастливая ночь – или утро – в моей жизни. По крайней мере до тех пор, пока не родится ребенок.

– Мальчик или девочка? – почувствовав, что он говорит серьезно, спросила Сюзанна.

– Не важно. Главное, чтобы ребенок был здоров. И ты тоже. Это все, чего я хочу.

Вспомнив рассказ Джона Юстаса о Рэйчел, она полностью развернулась к нему лицом. Губы Сюзанны потянулись к его губам, рука скользнула вниз.

– Полегче! – проворчал Джеб. – Я вижу, ты снова голодна. Пусть это будет в последний раз. – Но он смотрел на нее по-прежнему рассеянно, заставляя Сюзанну любить его еще сильнее.

– Ты все еще беспокоишься? Насчет того, что можешь навредить мне или маленькому?

Он пожал плечами, и это сказало ей все, что нужно было знать. Как и его глаза.

Встав на колени и подождав, пока Джеб сделает то же самое, Сюзанна погладила его сквозь шелковую ткань спортивных трусов. Он застонал, его стон эхом отразился от сводчатого потолка. Затем рука Джеба начала блуждать по ее телу, а когда Сюзанна застонала, он не пытался приглушить ее стон.

– Здесь никого нет, – прошептал он, снимая с нее халат. Движения Джеба замедлились, затем снова ускорились, и Сюзанна почувствовала, как по телу пробежала горячая волна.

– Мы можем шуметь сколько захотим.

– Тогда покажи мне, как ты меня любишь, – сдавленным тоном сказал Джеб и взял ее за руку.

– Нет, – сказала она. – Сейчас будет по-другому. – Увидев, что он не возражает, она стянула с него спортивные трусы и бросила их на пол вслед за халатом.

Его взор затуманился. Он положил ее руку на себя.

– Сильнее, – сказал Джеб. – Крепче. – А потом: – О, черт возьми, ты меня сейчас убьешь. Я не… Не останавливайся… Быстрее…

– Джеб!

Его прикосновения были восхитительными. Как и ее. В следующее мгновение они вместе кончили, издавая стоны и крики наслаждения. А в незанавешенные окна дома Бриз Мейнард лился свет утреннего солнца.

Такое счастье, сказал себе Джеб, не может долго длиться.

Оно продлилось до полудня следующего дня, когда в доме появилась довольная Бриз Мейнард с коробкой, которую привез Майкл. От Дрейка Уиттейкера.

Джеб не знал, хочется ли ему туда заглядывать. Какой сюрприз там его ждет? Новое потрясение? Оно ему не нужно, так же как и Сюзанне.

– Я знаю все о Клэри и шерифе, – сказала она во время позднего завтрака. – Мне рассказал Джон Юстас. – Она взяла его за руку. – Пожалуйста, не сердись на него. Это я заставила его проговориться, так что вини меня, если так нужно.

– Я не могу тебя винить. Просто мне жаль, что тебе пришлось все это выслушать.

– Мне жаль, что она причинила тебе боль, Джеб. – Сюзанна сжала его руку. – И я прошу прощения за то, что так долго считала, будто виноват ты.

Джеб посмотрел на полученный от Дрейка сверток с таким видом, как будто в нем была бомба с часовым механизмом.

– Мы можем забрать это с собой, – сказал он. – И открыть потом. – Их короткий медовый месяц закончится сегодня вечером, когда автобус направится в Батон-Руж, где предстоит следующий концерт. – Или оставить здесь.