Текст книги "О Сюзанна!"
Автор книги: Ли Райкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
Глава 15
– Клэри была бы рада твоему приезду, – сказала Сюзанна своему отцу за несколько дней до открытия приюта.
Она прилетела на восток по его просьбе, чтобы помочь разобрать вещи Клэри. Сюзанна надеялась, что в присутствии Дрейка она сможет чувствовать себя в безопасности от испытующего взгляда Джеба. За последние две недели тот звонил Сюзанне с завидным постоянством, причем каждый раз ей казалось, будто тем самым он нарушает какое-то данное самому себе обещание.
Сюзанне это чувство было знакомо. Она и сама каждый раз держала палец на рычаге, зная, что должна прервать разговор, но не в силах была это сделать.
Как ни странно, Джеб больше всех поддержал ее в деле создания Дома Коуди – как предполагала Сюзанна, из-за Клэри и из-за неспособности самому выразить свою скорбь, – однако и она каким-то образом помогла ему в последние, самые тяжелые дни первого общенационального тура. Может быть, это тоже связано с Клэри, решила Сюзанна.
– У меня несколько трудных случаев, – наконец сказал Дрейк. – Нефтяной магнат из Техаса с аневризмой мозга размером с мячик для гольфа, актриса с Бродвея, у которой опухоль давит на зрительный нерв… Я не уверен, что смогу сейчас совершить путешествие в Калифорнию.
– Пожалуйста, постарайся, папа.
Скрывая свое разочарование, Сюзанна поднялась по лестнице в комнату, которую Дрейк попросил ее освободить. Наверное, рано или поздно он попросит сделать то же самое с загородным домом в Хилтон-Хед. Сначала Сюзанна восприняла его желание избавиться от вещей Клэри как хороший признак, признак начала исцеления, но теперь она вовсе не была в этом уверена. Разве удивительно, что отец уклоняется от присутствия на церемонии открытия приюта? Просто он, как всегда, ставит препятствия на ее пути. Как только она отвернется, он пробормочет что-нибудь насчет необходимости навестить пациентов и уедет в больницу, оставив ее одну в бывшем кабинете Клэри вновь переживать смерть подруги.
В комнате стоял какой-то нежилой запах. Распахнув окно, Сюзанна отодвинула в сторону упакованные коробки. Днем раньше она упаковала их с полдюжины, надеясь, что бурная активность позволит забыть о последнем звонке Джеба и о той тоске, которую она испытала после того, как он пожелал ей спокойной ночи.
Она также надеялась, что это позволит ей забыть о резком прощании с Лесли, чье растущее вмешательство в дела приюта выводило Сюзанну из равновесия. Лесли никогда не делала чего-либо наполовину: она или совершенно игнорировала жизнь, или погружалась в нее с головой, сметая все на своем пути. Когда она сказала директору социальной службы Калифорнии: «Я так благодарна за то, что вы проявляете интерес к моему приюту», терпение Сюзанны лопнуло, и она первым же рейсом вылетела в Нью-Йорк.
Открыв ящик стола, Сюзанна вывалила его содержимое в пустую коробку. Дрейк просил пока ничего не выбрасывать. Пусть коробки и одежда побудут на чердаке, «хотя бы немного».
Сюзанна постаралась избавиться от образа отца, одиноко сидящего на пыльном чердаке под единственной лампочкой и рыдающего над подвенечным платьем Клэри.
Скользнув мимо края коробки, на пол упала пестрая черно-белая тетрадь. Раскрывшись, она легла текстом вниз. Сюзанна подняла ее и затрепетала, увидев знакомый почерк с завитушками и кружками над буквами.
– Клэри! – прошептала она.
Сюзанна пробежала взглядом страницу, и на лице ее появилась дрожащая улыбка.
Запись, сделанная во времена их учебы в колледже, представляла собой дьявольски точную сатиру на одного профессора. Смеясь, Сюзанна прочитала одну страницу, затем другую. Милые воспоминания Клэри. Сюзанна опустилась на пол, скрестила ноги, что теперь не так-то просто было сделать, и прижалась к ним животом.
Положив наконец тетрадь в коробку, она достала еще одну, на этот раз в простой черной обложке. При угасающем свете дня можно было различить приколотую к тетради записку Клэри: «Пригодится для моей книги. См. заложенные страницы».
Так же как Сюзанна была не в состоянии прекратить разговор с Джебом, точно так же она теперь не смогла удержаться от искушения прочитать отчеркнутые места в дневнике Клэри, повествующем о временах ее детства. Может быть, она узнает больше о Джебе, о его сложных отношениях с Клэри.
Их любовь казалась невинной и нежной – Сюзанна могла бы только мечтать о таких отношениях с братом, если бы он у нее был. Просматривая тетрадку, она читала записи наугад – в том числе и некоторые из тех, что не были отмечены – и уже через несколько минут наткнулась на описание, от которого у нее сжалось сердце.
«Он трогал меня снова. Я просила его этого не делать, так как это нехорошо, но он все равно сделал. Он трогает меня там, где моя грудь становится мягкой, и там, где соединяются ноги и начинают расти темные волосы. Мама говорит, что в моем возрасте это нормально, но мне все равно смешно, когда я смотрю на эти места и когда он до них дотрагивается».
– Боже мой! – вслух сказала Сюзанна. Трясущейся рукой она перевернула страницу. В своем дневнике Клэри ведь не станет лгать? В голове Сюзанны царило смятение. Юная жена Джеба. Девочки, требующие автограф, его шутки, его рука на голом плече, ручка, двигающаяся по груди девочки-подростка…
«Прошлой ночью я узнала, что значит по-настоящему быть женщиной. Он потрогал меня там, поцеловал меня и вошел в меня. Я плохая? Джеба нет смысла спрашивать. Если мама узнает, она будет плакать. Если папа узнает, то наверняка меня побьет. А Джон Юстас? Один Бог знает, что он сделает».
– Сюзанна!
Услышав доносящийся из коридора голос Дрейка, она захлопнула тетрадку. Она носит ребенка Джеба, но то, что она сейчас прочитала, хуже всего, даже хуже смерти Клэри. Клэри не хотела навредить Джебу. Неудивительно, что она так толком и не рассказала Сюзанне, почему покинула Эльвиру.
А что, если он на этом не остановился? Что, если слухи не обманывают и он действительно встретился с Клэри в Центральном парке? Поругался с ней, а затем застрелил ее, чтобы сохранить свою отвратительную тайну? Он ведь знал о пистолете… И умел стрелять.
Сюзанна совершенно не представляла, сколько времени провела на оранжевом ковре комнаты, в которой Клэри собиралась писать биографию Джеба. Она посмотрела в окно только тогда, когда вошел Дрейк, и темнота подсказала ей, что уже десятый час.
– Сюзи, ты бледная.
Он присел рядом. Седые волосы Дрейка поблескивали в свете лампы, взгляд голубых глаз был не таким ледяным, как обычно. Взяв руки Сюзанны в свои, он принялся их растирать.
– Я… слишком много работала, – сказала она, избегая его взгляда. Будет неприятно, если ее сейчас стошнит прямо перед ним. Отец помог ей подняться на ноги, и Сюзанна сразу же отняла свои руки.
– Я жалею, что ты не поговорила об этом со мной, раньше, – сказал он, указывая на ее большой живот. – Может быть, я сумел бы вправить тебе мозги.
Когда Лесли сказала ему о беременности Сюзанны, Дрейк пришел в бешенство. Сама Сюзанна так и не решилась в этом признаться, поскольку даже в тридцатилетнем возрасте не находила в себе смелости окончательно разочаровать отца и лишиться той не слишком пылкой любви, которую он к ней испытывал. К чести Дрейка, он ограничился лишь одной краткой нотацией о ее безответственности, а затем полностью игнорировал эту тему.
– Как там твои пациенты? – Сюзанна отряхнула джинсы. Она уже давно научилась, в подражание отцу, уходить от неприятных диалогов, однако на этот раз её попытка не удалась.
– Самое меньшее, что ты можешь сделать, – это возбудить против Коуди дело в суде и заставить его материально поддерживать своего ребенка.
При упоминании о Джебе сердце ее вновь сжалось.
– Мы с ним сами договоримся.
Дрейк вздохнул:
– Мне очень хочется вставить ему палку в колеса, поместив об этом информацию в газетах. Посмотрим, как долго он сможет уклоняться от ответственности, если хочет сохранить свою карьеру.
– Дрейк, пожалуйста, не надо.
Как будто боясь, что правда сама выйдет наружу, Она поглубже запихнула тетрадку в открытую коробку. Что сказал Джеб в то утро в Нью-Йорке? Что такие, как ты, всегда говорят о бедных деревенских мальчишках. Издевался над собаками, овцами и другими четвероногими? Спал со своей собственной… О, Боже!
Дрейк проводил ее вниз.
– Я заказал места в «Прялке» – твой любимый столик у озера. Твоих гусей больше нет, но…
– Я не могу, – сказала Сюзанна. – Я не хочу есть.
Он испытующе посмотрел на нее:
– Ты действительно чувствуешь себя хорошо?
– Разговоры о Джебе меня расстраивают, – сказала Сюзанна, что было правдой даже в большей степени, чем раньше. – Я побросаю остаток бумаг Клэри в коробки и улечу в Сан-Франциско. Мне нужно кое-что доделать перед открытием.
– Я поработал над своим графиком. Я там буду.
– Правда? Спасибо.
– Ты была права. Клэри этого хотела бы.
Хотя Сюзанна и чувствовала определенное облегчение от того, что ее родители будут на открытии приюта (как бы компенсируя тем самым недостаток внимания к ней в детстве), но теперь она уже не так нуждалась в Дрейке, как в тот момент, когда приехала в Гринвич. Тогда Сюзанна надеялась, что, когда она увидит Джеба, отец послужит ей дополнительной защитой. Теперь же у нее из памяти не выходили те строчки из дневника, где говорилось о детстве Клэри – детстве, которое, как всегда говорила Сюзанна, отличалось от ее детства, как добро и зло.
* * *
Через два дня, вечером, совершенно изнервничавшаяся Сюзанна открыла парадную дверь Дома Коуди и обнаружила там Джеба, который стоял на веранде с гитарой в руках и улыбался.
– Блеск! – воскликнул он, глядя на сверкающий лиф ее черного платья, но не позволяя, однако, своему взгляду опуститься ниже. – Этого и следовало ожидать.
Он вошел в дом. Из гостиной и столовой доносились звуки вечеринки. Когда Джеб наклонился, чтобы поцеловать Сюзанну, она отступила назад.
– По крайней мере ты теперь знаешь, чего ожидать. – Стараясь не встретиться с ним взглядом, она обернулась через плечо на все еще открытую дверь. У обочины стоял темный лимузин с работающим двигателем. – Если твой водитель захочет зайти, чтобы выпить или поесть…
– С ним все будет в порядке. – Нахмурившись, Джеб закрыл дверь и поставил гитару в угол. – Надеюсь, у тебя хорошая охранная система, но о нем не беспокойся. Он носит пистолет.
– Всегда? Даже когда мы… – «Были в машине, – подумала она, – в Нью-Йорке».
– Так точно, мэм.
Избегая его удивленного взгляда, Сюзанна повернулась на каблуках и направилась в гостиную, где в черно-зеленом мраморном камине весело плясал огонь и толпились гости. Пусть он удивляется ее холодности. Сюзанна чувствовала, что Джеб идет следом, но пока его никто больше не замечал.
В углу Лесли болтала о чем-то с Майклом, а Дрейк стоял возле стены с воспитательницей приюта, красивой рыжеволосой женщиной, и обстоятельно с ней беседовал. За отсутствием времени Сюзанна не могла оценить, следует ли это рассматривать как положительный признак, свидетельствующий о том, что ее отец после смерти Клэри приходит в себя. Полная решимости, она зажгла на своем лице улыбку мощностью ватт в двадцать и уверенно прошла в самую середину переполненного зала.
В столовой еще человек тридцать или сорок толпились возле столов, заполненных ветчиной и ростбифом, салатами и фруктами, тортами, пирогами и пирожными. Здесь же стояли громадные электрические кофейники. Возле пирожных Сюзанна заметила блестящие темные волосы Миранды и маленькую ручку, тянущуюся к булочке.
Взяв в руки бокал, Сюзанна постучала по нему вилкой.
– Прошу внимания! – Слава Богу, все уже произнесли торжественные речи. В сторону Сюзанны обратились любопытные взгляды. Лесли смотрела с кислой улыбкой, такой же, как и у Майкла. – Нас посетил неожиданный гость, которого, вероятно, не надо вам представлять.
Ледяной взгляд Дрейка, казалось, стал еще холоднее – гораздо ниже нуля.
Джеб подошел ближе и, почувствовав, что сейчас он дотронется до ее руки, Сюзанна отпрянула в сторону.
– Леди и джентльмены, – радушно сказала она, – давайте поприветствуем Джеба Стюарта Коуди… брата Клэри!
Она с трудом выговорила слово «брат». После того как отзвучали аплодисменты, Сюзанна жестом пригласила Джеба выйти на середину гостиной. Со своей сияющей улыбкой Джеб был само очарование.
Сегодня он совсем не походил на бедного деревенского парня. На нем был великолепно сшитый темный костюм с жилеткой и такой белой рубашкой, что на нее было больно смотреть. Шелковый галстук с едва заметным узором безукоризненно повязан, а аккуратно причесанные волосы, слегка завивались на затылке.
– Спойте что-нибудь для нас, Джеб! – громко сказала улыбающаяся Черил, одетая в простое, но опрятное красное платье.
Собравшееся здесь общество было неоднородным. Люди, разодетые в шелка и бархат, рабочие, неловко чувствующие себя в скромных пиджаках и галстуках, и несколько женщин и детей. Социальные работники и высший свет. Очевидно, некоторые все же разбирались в музыке кантри, а уж Джеба Стюарта Коуди знали все.
– Может, споешь новую песню, о которой упоминал? – предложила Сюзанна.
Джеб слегка покраснел и откашлялся.
– Если не возражаете, я начал бы с чего-нибудь более устоявшегося. – Он принес свою гитару из передней, уселся на ручку одного из диванов и принялся настраивать инструмент, попутно высказываясь о нужности приюта и о том, как он рад участвовать в его открытии. Клэри он не упоминал, что сейчас вполне устраивало Сюзанну.
Затем он начал играть. И петь. Под конец, упомянув имя Клэри, Джеб запел «Младшую сестричку».
Когда он закончил, склонив голову над гитарой, а в воздухе отзвучали последние звуки песни, в комнате было так тихо, что, казалось. Можно расслышать биение сердец, и почти у всех повлажнели глаза. Сюзанна посмотрела на Джеба в то мгновение, когда он закончил петь, пригвоздив его взглядом к месту. Ее глаза остались сухими.
Когда все зааплодировали, она отвернулась. Хлопки смолкли. Джеб стал пробиваться через толпу, небрежно, но грациозно принимая поздравления, и возник рядом с Сюзанной прежде, чем она успела выйти из комнаты.
– Если хочешь что-нибудь выпить, – сказала она, сосредоточив свой взгляд на Миранде, которая играла под столом со Стадли, – есть пунш, кофе, чай, газированная вода, соки… все, кроме спиртного.
В этот момент царившее под столом веселье вылилось наружу. Одетая в кем-то пожертвованное розовое платье, Миранда со смехом бросилась к ногам Сюзанны. За ней последовал Стадли, который принялся виться вокруг Джеба, оставляя на его брюках шерсть.
– Это что же такое? – улыбнувшись, спросил Джеб. Маленькая девочка подняла на него взгляд:
– Меня зовут Манда.
– Тогда привет, Манда.
– Это Миранда, – сказала Сюзанна. – Миранда Колби.
– А это Стадли Делай Правильно. – Девочка отчетливо назвала имя собаки, и Джеб засмеялся, но Сюзанна вся напряглась.
– Это ты назвала так собаку? – спросил он Сюзанну.
– Миранда, пойди-ка погуляй с ним во дворе. Там есть новенькие качели и песочница. Стадли будет очень доволен, если ты поиграешь с ним в его новый мячик.
– Вы хорошо поете, – глядя на Джеба, сказала Миранда.
– Спасибо. – Он присел перед ней на корточки. – Хочешь, я спою тебе на бис?
– А как это – на бис?
– Спою еще одну песню, раз другие тебе так понравились.
Игнорируя Сюзанну, он взял девочку за руку (словно отец с дочерью.) и повел ее обратно в гостиную, где представил своей гитаре, а затем всей публике. Сюзанне хотелось вырвать ребенка из его рук. Поверх склоненной головы Джеба, который показывал девочке, как играть, Лесли послала Сюзанне молчаливое послание, в котором безошибочно читалось: Ты его сюда приглашала?
Пройдя в столовую, Сюзанна принялась возиться с опустошенными тарелками.
Сначала ей удалось изгнать звуки «Глубокой реки» из своих ушей – при воспоминании о той ночи в ее доме, когда он играл на рояле, – а затем из своего сердца. Бедная Клэри. Чем она заслужила такое предательство? И что наделала сама Сюзанна, отдавшись Джебу?
В гостиной послышались аплодисменты.
Она хотела воспользоваться этим моментом, чтобы ускользнуть, но Джеб, вероятно, это заметил. Не успела Сюзанна выйти в коридор, надеясь под предлогом приготовления кофе укрыться в относительной безопасности кухни, как на ее обнаженное плечо опустилась его рука.
Острая тоска, боль утраты и затем отвращение охватили Сюзанну.
– Если ты хочешь есть, там полно еды.
– Я не хочу ни есть, ни пить.
Она не поворачивалась:
– Тогда, возможно, ты хочешь пообщаться с гостями. Я уверена, что каждый будет рад с тобой поговорить. Прошу прощения, но…
– Я не хочу.
Сюзанна повернулась и подняла на него гневный взгляд серых глаз. Улыбка Джеба исчезла, но он снова положил руку на ее плечо.
– Прошу прощения! – высокомерно сказала Сюзанна.
– Не надо говорить со мной таким высокомерным тоном, милочка.
– Есть проблемы, Сюзи? – К ним подошел Дрейк. Он был чуть повыше Джеба, губы упрямо сжаты, в глазах холод.
– Никаких проблем, – сказала она.
– Никаких, – с наигранным акцентом заверил Джеб.
– Я спрашиваю у моей дочери.
– Вы уже слышали, что она сказала. Это частная…
– Вам совершенно не нужны частные беседы с Сюзанной, – тихо, но решительно сказал Дрейк. – Уберите от нее руки, пока я не посчитал необходимым проводить вас из этого дома.
Джеб погладил шрам на верхней губе.
– Вам потребуется подразделение полиции!
– Джеб! – вскрикнула Сюзанна.
Он посмотрел на нее, затем на Дрейка:
– Почему бы вам не вернуться на вечеринку и не заняться той рыженькой, у которой везде веснушки? Или она для вас недостаточно молода, доктор Уиттейкер?
– Ты грязный подонок!
Джеб схватил Дрейка за галстук:
– Я никогда вас не любил. И должен предупредить, что мое терпение на исходе.
– Сюзанна, оставь нас одних, – попросил Дрейк.
– Вы оба, пожалуйста, не устраивайте сцену!
– Мы можем перенести это дело во двор, – предложил Джеб, – или я могу заняться вашей физиономией здесь, доктор Уиттейкер. Как предпочитаете?
Дрейк сбавил тон:
– Неудивительно, что Клэри предпочла уехать из Кентукки и из этой дыры, в которой ей пришлось расти с такими, как вы.
– У Клэри были другие основания. Мы, не сговариваясь, решили молчать об истинных причинах, потому что так было проще – для нее и для нас. То, что она якобы хотела большего, чем ей могла дать Эльвира, всего лишь удобная легенда, одна из причин, лежащих на поверхности. Все гораздо сложнее. Может быть, я считал, что вы разлучаете ее со мной. Все это мне еще нужно обдумать. Она ушла, но рано или поздно нам обоим придется столкнуться с подлинными причинами. Я, думаю, она поняла, что жизнь, которую вы ей предложили, – это пустышка. – Он посмотрел на Сюзанну: – Ваша собственная дочь тому живой пример, и я благодарю Бога за то, что она наконец нашла себя.
Дрейк накрыл своей рукой руку Джеба, все еще держащую его за галстук.
– Вы думаете, я не знаю, кто отец ее ребенка? Человек, который не собирается признавать и воспитывать свое собственное дитя?
Джеб заморгал, но все же справился с собой – как это уже было в прихожей – и не стал смотреть на слегка округлившийся живот Сюзанны. После того что он сказал о Клэри, она едва могла дышать.
Где-то в отдалении постучали вилкой о тарелку, напомнив тем самым Сюзанне, что она проводит общественное мероприятие. В гостиной было подозрительно тихо. Дрейк это тоже заметил. Моля небеса о том, чтобы Джеб отпустил его галстук, он отступил назад, выдавив из себя кислую улыбку, которая не могла никого обмануть.
– На вашем месте, Коуди, я бы следил за тем, что происходит у вас за спиной.
Из соседней комнаты на них смотрел Майкл. Когда под пристальными взглядами зевак Дрейк присоединился к нему, Джеб схватил Сюзанну за локоть:
– Где мы можем поговорить?
– Мне нечего тебе сказать.
– Ну, зато у меня есть что сказать. Так где же?
Она посмотрела на своего отца, на Майкла:
– Джеб, тебе лучше уйти.
– Я не уйду до тех пор, пока не узнаю, почему ты приветствовала меня у дверей с таким энтузиазмом, как будто я принес сюда чуму. – И он потащил ее по коридору.
– Наверх, – уступая ему, сказала Сюзанна. Вариант был не из лучших, но Сюзанна поняла это только тогда, когда они вошли в первую же спальню – Миранды и ее матери – и Джеб закрыл за собой дверь. Отрезая ей путь к бегству, Джеб прислонился к двери и сложил руки на груди. Вид его мускулов, проступающих сквозь ткань пиджака, заставил Сюзанну пожалеть о том, что она не пошла вместо этого на кухню. На кровати она вообще старалась не смотреть.
Пробежавшая по ее телу дрожь желания вызвала у нее стыд. Как только у нее могла появиться хотя бы мысль о том, чтобы лечь сейчас с ним в постель? Сюзанна хотела зажечь люстру, но Джеб загораживал собой выключатель. В лунном свете Сюзанна едва различала очертания его лица. Казалось, атмосфера комнаты вся была пропитана чувственностью.
– Я сожалею о стычке с твоим отцом, о том, что произошло внизу, – сказал Джеб. – Это тем более огорчительно, что ты, очевидно, заставила его поверить, что ребенок от меня.
Сюзанна сделала шаг вперед.
– Отойди от двери.
– Что же это такое, мисс Сюзанна? Способ снять ответственность с кандидата в зятья, который более приемлем с точки зрения положения в обществе? Твой сан-францисский любовник не хочет на тебе жениться?
– Сколько раз я должна тебе повторять? Его зовут Майкл.
– Мне абсолютно все равно, как его зовут. Просто перестань валять меня в его грязи.
– Выпусти меня отсюда.
Когда она дотронулась до него, Джеб опустил руки. Но только на секунду – чтобы обхватить ими ее плечи.
– Или, может быть, ты предпочла бы, чтобы я был отцом этого ребенка?
В его голосе звучала чувственность. Сюзанна почувствовала, что дрожит. Она не может сопротивляться его прикосновениям.
– У тебя преувеличенное представление о своих мужских достоинствах. А теперь дай мне пройти, или я…
– Или что? – Джеб приблизил свои губы к ее губам. – Ты не можешь убежать от меня так же, как я не могу убежать от тебя, – прошептал он.
Она попыталась сжать губы, но Джеб только плотнее прижался к ним. Почувствовав его возбуждение, Сюзанна ощутила, как кровь забурлила у нее в жилах. Сама себя презирая, она застонала, не в силах сопротивляться своим чувствам. Поцелуй длился еще долю секунды – до тех пор, пока Сюзанна не наступила каблуком на ногу Джебу.
– О Господи!
Застигнутый врасплох, он чуть было не дал ей ускользнуть. Сюзанна уже было выскочила в коридор, однако Джеб снова втащил ее внутрь, прислонил к двери и повернул ключ в замке.
– А теперь послушайте меня, мисс Сюзанна. Я настроен серьезно.
– Я тебя ненавижу!
– В этом, я думаю, мы с вами сходимся.
– Я презираю все, что связано с тобой, презираю все, что ты сделал за свою проклятую жизнь!
Он поднял брови:
– Например?
Сюзанна смотрела вниз, на медную пряжку ремня на его брюках.
– Клэри! – словно рыдание, вырвалось у нее.
Теперь она могла взглянуть ему в лицо. И покончить со всем этим. Удалить его из своей жизни, как Дрейк удаляет опухоли.
– А что насчет Клэри?
Не в силах выговорить ни слова, Сюзанна только покачала головой.
– Что насчет моей сестры?
– Вот именно, – прошептала она. – Она была твоей сестрой. Еще девочкой, когда ты… Господи, и как только я позволила тебе хотя бы прикоснуться к себе! – Сюзанна провела ладонью по губам, надеясь избавиться от его запаха, избавиться от запаха своей вины.
– Когда я что? – Она чувствовала на себе его вопросительный взгляд. – Когда я что?
– Развратил ее. – Она запнулась. – С-спал с ней.
– Что за чертовщина? – Подняв голову, Сюзанна увидела недоумевающее выражение лица Джеба. – Ты действительно думаешь, что я… – Он помотал головой, как будто пытаясь прочистить мозги. – Господи… Со своей собственной сестрой? И ты можешь так думать после того, что у нас было с тобой, после того, что мы вместе пережили? – Джеб обеими руками обхватил ее голову и приблизил к себе так, что они чуть не столкнулись лбами. – Господи, как ты могла такое обо мне подумать? – еле слышно прошептал он.
– Я читала ее дневник. Там все сказано.
– Скажи и мне, – глядя в пол, сказал он.
– Не могу. Это слишком ужасно, чтобы повторять.
– Скажи хоть что-нибудь.
– Она сказала… она сказала, что ты трогал ее… везде. – Голос Сюзанны дрогнул. – Она написала: «Я узнала, что значит по-настоящему быть женщиной».
Побелев, Джеб отстранился от двери.
– Это неправда. Здесь нет ни слова правды. – Он провел рукой по волосам. – Боже, Джон Юстас всегда говорил, что она лучше всех на свете умеет врать, но я всегда думал… Я говорил ему, что она хорошая, просто выдумщица, говорил, что если он меня любит, то не должен плохо говорить о Клэри, иначе я… – Он осекся, затем договорил: – Иначе я перестану его любить.
Хотя ей по-прежнему хотелось открыть дверь и убежать, Сюзанна замерла на месте, вглядываясь в его лицо. Ужас и скорбь. Нет, он не прикидывается. Ни один актер не сумеет так сыграть. Господи! Что, если она сшибается? Но если Клэри солгала, то что тогда правда?
Подойдя к одной из кроватей, Джеб схватил подушку и тут же бросил ее обратно. Затем машинально поднял стеклянное пресс-папье, очевидно, принадлежащее матери Миранды, сжал его в кулаке и с силой запустил в стену. Против ожидания стеклянный предмет не разбился, а лишь со стуком упал на синий твидовый ковер. Сев на кровать, Джеб закрыл голову руками.
Не прикасаясь к нему, Сюзанна села рядом.
– Я… я могла что-то неправильно понять; – сказала она, чувствуя, что говорит какую-то чепуху:
– Могла? – не глядя на нее, спросил Джеб. Сняв пиджак, он закатал рукава рубашки – точно так же, как Дрейк, когда готовился к операции, или так, как готовятся к драке.
Сюзанна глядела на него, чувствуя себя предательницей.
– Позволь рассказать тебе то, что я знаю, – хриплым голосом начал он, – и то, что я обещал никому не рассказывать. – Он помолчал, глядя куда-то в пространство. – Клэри была хорошенькой девочкой. Ты это знаешь не хуже меня. Она любила пококетничать… и не брезговала этим, чтобы получить то, что хотела. – Он посмотрел на Сюзанну. – Черт возьми, я думаю, что она именно таким образом привлекла к себе внимание твоего отца. В любом случае к тому времени, когда она стала развиваться и походить на девушку, нашего отца снова арестовали за незаконное проникновение или за кражу со взломом – я точно не помню за что. Это случалось слишком часто, чтобы все запомнить. – Он снова провел рукой по волосам. – Но на этот раз шериф, который приехал, чтобы забрать отца в тюрьму, взял с собой своего помощника – здоровенного парня с развязной походкой.
– Продолжай, – сказала Сюзанна, когда он замолчал.
– Клэри, как всегда, плакала, надеясь, что шериф передумает и отпустит отца. Конечно, он этого не сделал, но я думаю, что ее слезы что-то затронули в его помощнике – тому было примерно двадцать пять, а Клэри тринадцать, – и на следующий день он к нам вернулся, чтобы, как он сказал, узнать, все ли с ней в порядке.
– И что же случилось?
– В тот раз ничего. – Джеб покачал головой. – Но Клэри продолжала расти и развиваться. Пару раз после очередного ареста она спрашивала разрешения сопровождать отца в патрульной машине – чтобы его успокоить! В тот злополучный день помощник приехал один. В ответ на просьбу Клэри он только заглянул в ее голубые глаза, окинул взглядом ее пышные рыжие волосы и сказал: «Конечно, почему бы и нет?» – Джеб сосредоточил свой взгляд на висевшей возле двери гравюре с изображением морского пейзажа. – Я предупредил ее, чтобы она не лезла куда не следует, но она сказала, что знает, как помочь папе, и что будет лучше, если я стану заниматься своим делом. Это была наша первая стычка, и именно с того времени все изменилось.
– Тебе тогда было…
– Тогда мне было тринадцать. Весь тощий, с большими ладонями и ступнями. Можно сказать совсем без мускулов. Как бы то ни было, Клэри начала с ним встречаться, что приводило меня в бешенство. С этого и начались все наши проблемы. Как только мама засыпала, утомленная уходом за младшими, Клэри выскальзывала из дому, причем возвращалась домой все позже и позже. Да, все позже и позже, – повторил Джеб, глядя перед собой потемневшими глазами. – Раз ты читала дневник, то остальное, думаю, ты знаешь. – Он погладил шрам на верхней губе. – Дик Шеридан, – сказал он. – Ричард Гейдж Шеридан. У этого подонка были жена и дети, еще один был на подходе, но он взял мою сестру, как обычную шлюху. Взял ее раз, потом еще и еще.
– Ох, Джеб!
– Отдав свою невинность, она ничего не получила взамен. Папа сейчас сидит в тюрьме штата, отбывает срок за вооруженное ограбление, а Клэри… – он низко опустил голову, – Клэри мертва.
– Каким беспомощным ты, наверное, себя чувствовал, – прошептала Сюзанна.
– Я был еще ребенком. Что я мог сделать… пока не стало слишком поздно?
– Так вот почему тебе так не понравилось, что она вышла замуж за Дрейка! Он казался тебе еще одним взрослым, который ее пачкает? Отнимает ее невинность? А потом кто-то, еще более развращенный, встретил ее в Центральном парке и отнял жизнь?
Он поднял взгляд:
– Теперь ты понимаешь, почему мне все равно, было убийство преднамеренным или нет? Все к этому шло с того момента, когда ей исполнилось тринадцать лет.
Сюзанна напряженно принялась вспоминать, что было написано в дневнике.
– Насколько я помню, Клэри ни разу не упоминала твое имя ни в одном из этих… эпизодов. Она всегда писала «он» и часто подчеркивала это слово. Исходя из того, с какой любовью она писала о тебе раньше, я и решила…
– Может быть, она хотела, чтобы любой, кому довелось бы это прочесть, пришел к тому же выводу, что и ты.
– Джеб, прости меня. О Боже, как я ошиблась!
– Черт побери, а что ты еще могла подумать о такой деревенщине, как я?
– Я никогда не считала тебя деревенщиной.
– Как же! – Впервые с тех пор, как он вошел в Дом Коуди, Джеб посмотрел на ее округлившийся живот. Взгляд был краткий, оценивающий, но не одобрительный. Она ему не нужна. Ему не нужен ее ребенок. И она не может его за это осуждать. – Я любил своих сестер и никогда не причинял им вреда – ни одной из них.
Его голос доносился до нее как будто издалека, с огромного расстояния, которое невозможно преодолеть.
– Как кто-то сказал, нужно попробовать все, кроме инцеста и фольклорных танцев. – Встав с постели, Джеб направился к двери. – Я израсходовал весь свой запас веселья. Пожалуй, пойду возьму свою гитару и уберусь подальше от твоего отца. И от тебя тоже, – добавил он.
– Джеб!
– Неудивительно, что ты испортила тот поцелуй. Не знаю, веришь ты в это или нет, но обычно я не навязываю себя женщинам.
– Не навязываешь, – сказала Сюзанна, но он уже ушел. А Сюзанна осталась.
Она сидела в тишине и мраке, сидела одна. Или по крайней мере ей так казалось. Первое, еле заметное движение она почти прозевала. Приложив руку к животу, Сюзанна стала ждать – и вскоре почувствовала, как ее поцеловали изнутри. Это двигался ребенок. Ребенок Джеба.
