Текст книги "О Сюзанна!"
Автор книги: Ли Райкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
Перевернувшись на живот, Сюзанна подоткнула под себя белую перину. Вскоре ее плечи стали постепенно согреваться.
А теперь уже слишком поздно: Джеб уезжает. Лучше бы она выбрала кого-нибудь вроде Майкла, такого, кто не увидел бы в ней бедную богатую девочку и не заставил бы так сильно себя желать.
Из-за туч выглянула величественная луна, озаряя спальню своим таинственным светом. Окна были открыты, и Сюзанна надеялась, что свежий воздух поможет ей побыстрее уснуть. Так бы оно и случилось, если бы в коридоре не раздались чьи-то тихие шаги.
Путаясь в одеялах, Сюзанна поспешно перевернулась на спину.
Чуть приоткрыв дверь, в комнату проскользнул Джеб и сразу направился к постели Сюзанны. Он двигался неуверенно, как во сне, однако глаза его испытующе следили за Скованной. Опустившись на колени рядом с кроватью, Джеб обхватил руками лицо женщины. Руки его были прохладнее, чем тогда, когда он метался в лихорадке, но и не такими холодными, как были внизу.
– Я пришел извиниться. Извиниться за то, что сказал. – Пристально всматриваясь ей в глаза, он вдруг покачал головой: – Нет, это неправда, я пришел не только из-за этого. Хотя сначала я действительно так думал.
– Что?
– Что ты испорченная и избалованная, что у тебя слишком много денег и слишком мало сочувствия к людям.
– Но если у кого-то есть деньги, то совсем не обязательно, что он плохой человек. Или что у него нет таких же чувств, как и у всех.
– Я знаю, – сказал Джеб.
– И надежд, – добавила она.
– А как насчет развлечений? – Он наклонился и провел своими губами по ее губам. Губы Сюзанны были мягкими и теплыми.
– И развлечений тоже, – согласилась она, чувствуя, что слабеет. Она должна его оттолкнуть и не пытаться прочесть в его глазах то, что ей хочется.
Он снова ее поцеловал.
– Я думаю, нам нравятся одни и те же развлечения.
– Кажется, да.
Еще один долгий поцелуй.
– Мне кажется, что всю неделю мы бегали вокруг постели. Вверх-вниз…
Завтра он уезжает.
– Наверное, у тебя все-таки бред был дольше, чем я думала.
– У тебя его вообще не было, но ты тоже бегала, – засмеялся Джеб. – Здесь холодно. – Он стукнул коленом об пол. – Черт возьми, я ведь просто замерзаю. Можно мне лечь к тебе в постель?
Сюзанна раскрыла рот, чтобы ответить отказом, и он добавил:
– Раньше ты мне это позволяла.
– У тебя была температура. Тебя знобило. Я тебя грела.
– Я говорю о другом.
– Коуди!
– Ты мне позволяла это делать еще раньше. В Нью-Йорке. – Он снова поцеловал ее и целовал до тех пор, пока Сюзанна не застонала.
– Я не знаю, что ты…
– Ты знаешь, чего я хочу. – Он провел пальцем по ее щеке, затем по шее и вскоре добрался до левой груди – до того места, где видел татуировку в виде сердечка. – Ты хочешь того же.
– Но это же только секс! – в отчаянии сказала она. Но Джеб, откинув покрывала, оказался рядом с Сюзанной прежде, чем она успела раскрыть рот или хотя бы подумать о том, как окатит его холодными словами. Их тела сплелись – тело Сюзанны, завернутое в атлас, и тело Джеба, ничем не прикрытое, за исключением…
– Ты когда-нибудь сюда поднималась в таком виде?
– В каком?
– В голом.
Ниже ночной сорочки ее бедра были шелковистыми. Кожа Джеба – значительно грубее, но ее прикосновение вызывало в Сюзанне дрожь. Когда нога Джеба прижалась к ее ногам, все душеспасительные разговоры с самой собой мгновенно испарились и были забыты. Иногда различия бывают полезны – разные кусочки складываются в одну прелестную картинку.
– Джон Юстас может проснуться.
– Может, – согласился Джеб. – Он ведь врач, а врачи, как ты знаешь, могут прекрасно обходиться без сна. Даже в его возрасте.
Он просунул одну ногу между ногами Сюзанны, обхватил рукой ее голову и медленно развернул к себе. Их губы застыли в дюйме друг от друга. Сюзанна чувствовала тепло его дыхания, такого же неровного, как и ее собственное. Все сомнения относительно их несоответствия друг другу внезапно исчезли.
– Если он проснется, – продолжал Джеб, – то я очень надеюсь, что ему хватит сообразительности меня не искать. Как он всегда говорит, здесь леди.
– Хорошо, что ты завтра уезжаешь.
– Но сегодня ночью… – Губы Джеба слились с ее губами, и Сюзанна вновь почувствовала запах бренди. – Вы правы, мисс Сюзанна. Сначала я думал, что все, чем мы занимаемся, сводится только к сексу. – Он повернул голову и поцеловал ее снова. – Я думал, что хочу от тебя только этого, – он провел языком по ее губам и проскользнул внутрь, – прикасаться к тебе губами, руками. – Он провел рукой по ее боку, и Сюзанна застонала, уже не желая, чтобы он когда-нибудь уезжал. Расстегнув ее атласную рубашку, Джеб распахнул ее и обнажил сначала одну грудь, затем другую. – Целовать твои губы… – он опустился ниже и нашел маленькое сердечко пониже левой груди, – и вот это.
– Коуди! – Сюзанна потянула его за волосы, но он только застонал.
– Я думал, мы уже говорили о том, как меня зовут. – И Джеб сосредоточил свое внимание на правой груди, поцеловав ее в точно такое же место. – Может быть, когда-нибудь ты сделаешь здесь еще одно такое же – ради меня, – прошептал он, лаская губами шелковистую кожу.
– Но мы не… не будем…
– Сначала я был готов с тобой согласиться. – Джеб ткнулся носом ниже ее груди и стал спускаться вниз. Его дыхание, как и дыхание Сюзанны, было прерывистым. – Я бы… сказал тогда, что все, чего хочу… это поцеловать тебя, – он скользнул вверх и прижался к ней всем телом, – прикоснуться к тебе языком. Что я хочу, чтобы ты стала такой же мягкой, как я твердым. – Он осторожно просунул внутрь нее палец. – Господи, да ты совсем мокрая.
– Коуди…
– И я был не прав. – Он передвинулся еще выше, взял руку Сюзанны и положил ее на себя. – Я не просто хочу оказаться в тебе. – Он начал медленно входить в нее, по дюйму за одно движение. – О Боже! – Он опустил голову на подушку рядом с головой Сюзанны. – Как видишь, я положил начало…
Сюзанна обхватила его ногами, впустила в себя, и он начал двигаться – сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Ритм их движений, их запахи – запах бренди и кожи, запах желания и дорогого шампуня, которым пользовалась Сюзанна, – все слилось воедино…
– Коуди… Джеб!
– О, Сюзанна! – страстно воскликнул он. Джеб двигался до тех пор, пока она не почувствовала, что больше не выдержит этого обоюдоострого совместного удовольствия, а он двигался еще и еще, сжимая руками ее бедра. Голос Джеба, превратившийся в хриплый шепот, продолжал упрашивать, умолять. Волны огромного и близкого наслаждения нарастали. Затем все мышцы Джеба напряглись, к нему присоединилась Сюзанна, и оба затрепетали в судорогах наслаждения, обрушившегося на них, словно звездный душ с небес.
Весь остаток ночи они любили друг друга. Это называлось именно так – любовь. И с ее стороны, и с его.
Джон Юстас остановился перед полуоткрытой дверью спальни Сюзанны Уиттейкер. Сквозь щель можно было увидеть только льющийся в окна солнечный свет. Испытывая некоторую неловкость, Джон Юстас слегка вытянул шею, стараясь рассмотреть, что делается внутри. На этот раз он увидел смятую постель и загорелую мускулистую руку, которая явно не могла принадлежать мисс Сюзанне. Конечно же, Джон Юстас уже знал, что кровать Джеба пуста.
Улыбнувшись про себя, старик, который даже в таком возрасте оставался романтиком, повернулся и пошел прочь. Он представлял себе лежащие рядом две головы, сильную руку, обнимающую хрупкую женщину; сплетенные вместе две пары ног – одни длинные и стройные, другие длинные и мускулистые, со шрамом на колене в виде полумесяца, добытым его внуком в шестилетнем возрасте при исследовании дедушкиного скальпеля.
Наконец температура у него спала, а легкие дышат нормально.
Джону Юстасу пора возвращаться в Эльвиру. Он поставил на ступеньку сначала одну ногу, затем другую, поморщился от жгучей боли в левом бедре. В последнее время с утра оно всегда болит, но будь он проклят, если заменит сустав на пластмассовый. Не желая будить любовников, Джон Юстас направился на второй этаж.
Несмотря на все их споры, несмотря на все разногласия, ему нравится Сюзанна Уиттейкер. Как говорится в рекламном лозунге страховой компании, он оставляет Джона Юстаса Борегарда Стюарта Коуди в надежных руках. «Что-то хорошее все-таки осталось и от Клэри», – подумал старик.
Глава 11
– Джон Юстас уехал, – сказала Сюзанна, прижимаясь губами к теплому плечу Джеба. Крепко обнявшись, они лежали под белым покрывалом. Солнце уже давно встало.
– Наверное, поехал домой, – пошевелившись, пробормотал Джеб.
– Он уехал на рассвете. Я слышала шум такси, к тому же нельзя сказать, что он тише всех спускается по лестнице. – Она помолчала. – Кажется, еще раньше я слышала, как он ходил возле двери.
– Шпионил за нами?
– Он проверял, где ты.
– Ну конечно! Проверял, как я усвоил уроки воспитания.
Он посмотрел на Сюзанну смеющимися, еще полусонными глазами, и она улыбнулась:
– Ну и как, усвоил?
– Так точно, мэм! Мама учила меня делать все, чтобы угодить леди.
Сюзанна дотронулась до его небритой щеки:
– Может быть, тебе это удалось, а может быть и нет. Во всяком случае, ты старался.
Он засмеялся тихим соблазнительным смехом:
– О, конечно. Особенно в душе.
Вспомнив об этом, Сюзанна поцеловала его в плечо. Этой ночью он намылил ее в ванной с ног до головы. Потом, пока он напевал ей на ухо, она тоже водила мочалкой по его спине, а затем неожиданно поддержала Джеба своим сомнительным сопрано. Она думала о том, как она могла столько лет прожить без этого человека. Человека, зарабатывающего на жизнь пением, но не утратившего желания петь просто так, от полноты чувств. Старательно помыв друг друга, они сразу принялись обниматься и целоваться, а затем прямо тут же занялись любовью. Когда Джеб прижал ее к кафельной стене, Сюзанна даже и не подумала протестовать…
И вот теперь она смотрела на него, чистого и загорелого, лежащего в ее постели. Контраст между типично женской обстановкой спальни и мужским телом Джеба был таким сильным, что от этого у Сюзанны захватывало дух. Как и от ленивой улыбки Джеба.
Он еще ближе придвинул ее к себе и легонько поцеловал в губы. Рука Джеба лежала на ее груди.
– Все еще набухшие? – спросил Джеб, когда Сюзанна поморщилась.
– Немного. – «В последнее время они постоянно набухшие», – подумала она.
Отстранившись, он долго и серьезно смотрел в ее лицо, до тех пор пока Сюзанна не смутилась.
– Я не сделал тебе больно, нет? – Она покачала головой. – Ты хорошо себя чувствуешь сегодня? Джон Юстас не раз отмечал твою бледность, и мне ты тоже кажешься усталой.
– Ты всю ночь не давал мне уснуть. – И ты всю ночь не давала мне уснуть, – повторил Джеб и снова поцеловал ее. Придвинув Сюзанну к себе, он перевел взгляд на свои бедра. – Смотри, что опять происходит.
– Неприятности, – пробормотала она и прижалась к нему теснее.
– Гм, там неприятности, здесь неприятности. Словно истина и первое впечатление.
– Словно испорченная богатая девушка и скромный дере…
– Деревенщина? – Покрыв поцелуями ее шею, Джеб присосался к нежной коже. Губы его были горячими, однако голос стал холодным.
– Я хотела сказать – скромный деревенский парень из Кентукки.
– Разве есть разница?
– Конечно. Не надо быть таким подозрительным. – Он втянул ее кожу чуточку сильнее, и Сюзанна вскрикнула. – Ты оставишь на мне отметку, Джеб.
– Значит, теперь «Джеб»? – Он провел языком по тому же самому месту, и Сюзанна расслабилась.
– Да. Думаю, что так.
Она почувствовала, что он улыбается, но сейчас Джебу явно не хотелось обсуждать, в чем их сходство и в чем различие. Приподняв ее подбородок, он с явным удовлетворением обследовал оставленную метку.
– Это немного похоже на сердечко. – Затем он вновь обнял ее и с мефистофельской улыбкой стал ждать, когда Сюзанна прижмет свои губы к его губам.
Когда она поцеловала его, Джеб принялся ее щекотать.
– Будешь называть меня деревенщиной, а?
Она взвизгнула.
– Ты извиняешься? – Рука Джеба переместилась к ее ребрам. – Извиняешься?
Сюзанна засмеялась, пытаясь отодвинуться от него как можно дальше, при этом нижняя часть ее тела только сильнее прижалась к телу Джеба. Его дыхание сразу сделалось неровным. Сюзанна изогнулась, отталкиваясь руками и ногами, но вскоре Джеб прижал ее ноги своими, а одной рукой удерживал за запястье. Смеясь и задыхаясь, она подставила свои губы для поцелуя, и вдруг почувствовала приступ тошноты.
– Пусти меня!
– Не отпущу, пока не накажу тебя, женщина.
– Джеб, пусти меня!
Ее отчаянный крик произвел впечатление. Поцелуй резко оборвался, Джеб отпустил ее руки, и Сюзанна пулей бросилась в ванную.
Через несколько минут, когда она, чувствуя себя глубоко несчастной, стояла на коленях перед унитазом, в туалет вошел встревоженный Джеб. Сюзанна этого не заметила – очевидно, шум сливного бачка заглушил шаги его босых ног.
Джеб присел на корточки рядом с ней. Сюзанну все еще колотила дрожь.
– Разве твоя мама не учила тебя не беспокоить женщину, когда она целуется с фарфоровым божком? Это глубоко личное дело.
– С тобой теперь все в порядке? – не обращая внимания на ее слова, спросил Джеб.
– Скоро будет. Наверное.
Кожа ее была влажной, желудок по-прежнему выворачивало наизнанку, а во рту стоял такой вкус, как, наверное, у Лесли после продолжительного возлияния. Словно сквозь сон слышала она звук шагов Джеба, шум воды и какой-то скрип – Джеб открывал какой-то флакон.
– Вот, прополощи, – потрясенным голосом сказал он, подавая ей бумажный стаканчик. – Только не глотай.
Сюзанна подчинилась. Когда она брала стаканчик, ее пальцы дрожали. Она чувствовала ужасную слабость, ее бросало то в жар, то в холод.
– Спасибо.
– Как долго у тебя продолжаются эти утренние свидания с унитазом?
– Время от времени случаются, – уклончиво ответила Сюзанна, убирая волосы со лба. – Хотя вы с Джоном Юстасом правы. У меня в последнее время пропал аппетит. Тошнит…
– Накатывается усталость? – тихо спросил он.
Она нахмурилась:
– Я считала, что вымоталась, работая на Комиссию по искусству, или что это из-за переживаний, связанных со смертью Клэри, но скверное состояние не проходит.
– С какого времени?
Сюзанна на минуту задумалась. До сих пор она старалась вообще об этом не думать, надеясь, что все пройдет само собой.
– Несколько недель. – Она нахмурилась еще больше. Может быть, она старается сама себя обмануть? – Нет, с середины апреля.
Джеб помог ей подняться на ноги.
– А тебе никогда не приходило в голову, – бесстрастно сказал он, – что могут означать отсутствие аппетита, усталость и набухшие груди? – Глаза его потемнели. – Когда у тебя последний раз были месячные?
Сюзанна покраснела:
– Это не твое дело. – Однако, посчитав, она пришла к выводу, что в апреле месячных не было, и ахнула про себя. В последнее время она очень напряженно работала, да к тому же считала, что эти симптомы являются реакцией на те несколько дней в Нью-Йорке (что, кстати, вполне могло быть). Теперь оказалось, что месячных не было уже второй раз.
– Я вырос в доме, где было восемь детей, – сказал Джеб. – Я не раз видел, как моя мама носит ребенка, как привозит его домой из больницы, как кормит младенцев. Мне не раз приходилось менять пеленки. – Он помолчал. – По утрам, когда ей было так же плохо, как тебе, мне приходилось держать ей голову. Так что, если я не ошибаюсь, ты беременна, Сюзанна. – Он отвел взгляд. – Ты здоровая женщина, которая ведет активную половую жизнь. Что же еще тут может быть?
«Какая-нибудь ужасная болезнь, – подумала она. – Иначе это просто чудо».
Повернувшись, Джеб направился в спальню.
– Позволь мне первому тебя поздравить, – сказал он, подходя к полуоткрытой двери в коридор. – Я даже подогрею тебе чашку чая, перед тем как уйти. Раз уж ты все решила со своим сан-францисским дружком…
– Его зовут Майкл. – На все еще трясущихся ногах она прошла вслед за Джебом в его комнату на втором этаже.
Поспешно натянув джинсы, рубашку и носки, он надел ботинки, затем бросил на аккуратно застеленную кровать присланный Бриз саквояж и принялся засовывать туда свои вещи.
– Если я беременна, то отец ребенка не Майкл. – Она дотронулась до его руки и без всякого сопротивления повернула к себе. – Это ты.
– Ни в коем случае, – отстранившись, сказал Джеб. Резким движением застегнув саквояж, он отошел в сторону. Сюзанне было теперь не просто холодно – она чувствовала, что ее пробирает до костей. Он не хочет даже смотреть на нее!
– Джеб, это случилось в Нью-Йорке, во время метели. – Она загородила ему дорогу. – Между мной и тобой, черт побери! Перед поездкой на Восток я несколько месяцев не была с Майклом.
– Неплохо придумано, мисс Сюзанна!
– Не пытайся делать вид, что ты мне не веришь.
– Мне и не надо ничего пытаться. – Он посмотрел мимо нее на стену коридора. – Я один раз был женат. Только потом, когда произошло несчастье, мне стало ясно, что я был слишком молод, чтобы предвидеть последствия занятий сексом и уметь правильно обращаться с девушкой, чтобы она не забеременела. – Он опустил взгляд. – Я видел, как она истекает кровью. Я видел, как мой маленький сын умер через несколько минут после того, как родился…
Его голос дрогнул, и Сюзанна чуть было не отступила.
– Джеб, мне очень жаль.
– Я обещал себе, что это не повторится. Я всегда буду носить с собой средства защиты и буду их применять. – Он посмотрел на нее: – Я использовал их и тогда, когда был с тобой. – Сюзанна почувствовала, что он глядит на нее, на ее плоский живот. – Как сказал Джордж Мередит, «страсти плетут свой заговор: нас предает то, что было изначально фальшиво». – Взяв одной рукой свой саквояж, он другой повернул к себе лицо Сюзанны. – Все-таки я в тебе не ошибся. Богатая, испорченная, красивая… Что там еще? Скучающая, милочка?
– Не называй меня милочкой! – Ее голос дрогнул.
– Теперь, когда с кампанией по сбору средств для Комиссии по искусству уже все на мази, а рождественский котильон еще рано готовить, ты решила заняться проектом под названием «Джеб Стюарт Коуди»?
Ошеломленная, Сюзанна плохо понимала, что он говорит.
– Ну, все-таки дважды подумай, прежде чем выходить на публику, навязывать мне отцовство и делать все это достоянием прессы. – Их взгляды встретились. – Такие вещи случаются с каждым. Не знаю, почему я считал, что со мной будет иначе. Или с тобой, – добавил он и прошел мимо нее в коридор.
– Убирайся из моего дома!
– На твоем месте я бы позвонил Майклу.
– Убирайся к чертовой матери из моей жизни!
– Я так и делаю, – пробормотал Джеб, спускаясь по ступенькам.
Поспешно накинув халат, Сюзанна как безумная бросилась за ним – с развевающимися волосами, с глазами, красными от слез. Внутри она ощущала ужасающую пустоту – как будто Дрейк снова оставил ее на Рождество одну в доме и она теперь в одиночестве открывает подарки. Она почти поверила Джебу. Почти полюбила его.
– Я не хочу больше тебя видеть! Ты…
– Об этом не беспокойся, – бросил он через плечо.
– Деревенщина!
Входная дверь с грохотом захлопнулась, и наступила тишина. Тишина, которая кричала громче всяких слов.
Примерно через неделю Джеб сошел со сцены в Сент-Луисе. Его раздирал кашель. Он едва допел последнюю песню и теперь, спотыкаясь в узком проходе об электрические кабели оборудования, клял себя за то, что слишком скоро вернулся к работе.
– Приляг, – сказала Бриз, проходя вслед за ним в гримерную. – Я сейчас дам тебе чашку чая с медом.
– Защищаешь свои капиталовложения?
Не обращая внимания на его мрачное настроение, она приложила руку к его лбу.
– Ты всегда можешь вернуться в Сан-Франциско, – парировала Бриз, подавая ему термометр. – На тот случай, если предпочитаешь моей нежной заботе чью-то другую.
– Я предпочитаю заботу Джона Юстаса. – Положив градусник под язык, он откинул голову на спинку кресла. После недавнего телефонного разговора – в каком это было городе, Джеб не мог припомнить – дедушка послал их с Бриз в поликлинику. При этом Джон Юстас был явно раздражен тем, что его внук поссорился с Сюзанной Уиттейкер. Рентгеновские снимки дали отрицательный результат, слизь выделялась из легких с раздражающей регулярностью, так что Джеб мог заключить, что дело идет на поправку.
– Только мозги у тебя никак не выздоровеют, – сказал Джон Юстас. – Из-за чего бы ты ни поссорился с мисс Сюзанной, я бы на твоем месте постарался помириться.
– Это дело принципа, – ответил Джеб и больше не прибавил ни слова.
Если бы он сказал своему деду о состоянии Сюзанны, Джон Юстас сразу был бы тут как тут – с дробовиком – и Сюзанна Уиттейкер еще до конца недели надела бы на палец обручальное кольцо.
Джеб покачал головой. Не стоит вместо старой трагедии устраивать новую. Сюзанна оказалась именно такой, как он и представлял ее вначале. Теперь он будет больше доверять своим инстинктам.
В Нью-Йорке, сказала она.
«Черта с два», – подумал Джеб, отбрасывая свои собственные мысли о том, что она носит его ребенка. И вытащил изо рта термометр.
– Нормальная! – объявил он. Бриз стояла в мини-кухне, наливая в чашку горячую воду. Обернувшись, она тонко улыбнулась.
– Джон Юстас сказал, чтобы мы не слишком волновались до тех пор, пока нет температуры. А если поднимется – чтобы позвонили ему. Он сказал, что сразу сядет в первый же самолет.
Джеб подавил улыбку. Если он и может на кого-то положиться, так это на Джона Юстаса. А в последнее время можно по пальцам одной руки пересчитать людей, на которых он может положиться: его дедушка, большая часть музыкантов из его группы, иногда Бриз и… Он чуть было не добавил к этому списку Сюзанну Уиттейкер.
Джеб выпрямился в кресле и внимательно оглядел себя в зеркале. Во время представления он вспотел, и под мышками появились темные круги. Губы казались совершенно бескровными, лицо бледным. И чувствует он себя все еще ужасно.
– Ты хочешь, чтобы я вызвала машину? Ты можешь пропустить этот прием у губернатора. Я за тебя извинюсь, – сказала Бриз, подавая ему чашку чая с медом и бутылочку сиропа от кашля. Глаза ее потеплели, в них появилось извиняющееся выражение. Он должен был доверять ей все время. Тем не менее, между ними был Мак и была эта ее нечестность по отношению к себе самой, которую Джеб презирал.
– Значит, тогда вы с Нортоном сможете за моей спиной остаток ночи репетировать новые песни? До тех пор, пока не упадете в объятия друг друга.
Она окунула термометр в спирт и засунула его обратно в коробку.
– Если бы ты проявлял хоть какой-нибудь интерес к своему собственному альбому и сам бы сочинял песни, нам бы не приходилось этого делать. – Она посмотрела на его отражение в зеркале. – С тех пор как ты вернулся из Сан-Франциско, ты не брал в руки гитары – кроме как на сцене.
– Оставим разговоры на эту тему.
Она отвела взгляд:
– Ты снова с ней спал, да? Что бы ни случилось, ты стал еще хуже, чем прежде. Каждую ночь я слышу, как ты ходишь…
– Я слышу, как ты трахаешься, так что мы квиты. Мы оба не спим.
В ее глазах появилась обида.
– Если хочешь, мы с Маком можем уйти отсюда. Тогда ты сможешь снять номер поскромнее и сэкономить деньги. – Она горько улыбнулась. – Если ты будешь продолжать в том же духе, номер тебе понадобится.
Сегодняшнее его выступление было неудачным. Джеб никак не мог восстановить дыхание, голос по-прежнему был хриплым. А изнутри его грыз страх.
Бриз, кажется, прочитала его мысли. Тон ее смягчился, хотя слова оставались по-прежнему резкими.
– Альбом собран, недостает только одной песни. Если ты в ближайшее время не примешь решение, фирма сделает это за тебя. Тебе придется записывать то, что они скажут. Ты этого хочешь? После того, как мы столько боролись за контроль над нашим материалом?
– Моим материалом, – поправил Джеб. – Ты этим не занимаешься. Ведь так?
Бриз секунду молча смотрела на него, затем покачала головой. Нежное выражение исчезло из ее глаз.
– Не знаю, почему я работаю на тебя! – сказала она и вышла.
– Черт побери! – громко чертыхнулся Джеб. Секунду выждав, он позвал ее – как маленький мальчик, поссорившийся со своим дружком. Как Сюзанна Уиттейкер за входной дверью. Хотя он и захлопнул дверь, но слышал, как она его звала. С тех пор это не выходило у него из головы. – Ты думаешь, я не слышу тебя каждую ночь. Бриз?
Как он и ожидал, она высунула голову из-за двери. Глаза Бриз пылали огнем.
– Что слышишь? Как проходит моя любовная жизнь?
– Как ты бренчишь на этом пианино. Чертовски красивая мелодия. Может быть, однажды ночью я услышу и слова? – Она не отвечала, и Джеб повернулся в кресле. – Ну же, Бриз! Ты во многом не права.
– Только не насчет Сан-Франциско. – И она исчезла.
Когда Джеб позвал ее снова, она не возвратилась. Так же, как и много лет назад Клэри. Сюзанна тоже не вернется – хотя, ему это и не нужно.
* * *
Прижав руку к левой груди, Сюзанна из окна гостиной смотрела, как темноволосая девочка играет в ее саду. Двигаясь вприпрыжку по каменной дорожке, Миранда время от времени останавливалась и нагибалась, чтобы рассмотреть поздний тюльпан или приподнять на уровень глаз пурпурный ирис. При этом малышка что-то про себя напевала, что особенно трогало сердце Сюзанны. У Миранды были темные волосы и приятный голос. Все это напоминало Сюзанне о Джебе.
Неделю назад, сразу после ухода Джеба, вернулась домой Лесли. Одетая в чересчур свободный белый свитер и черные леггинсы, она носком элегантного черного ботинка для верховой езды, который наверняка и рядом-то не стоял с лошадью, пропихнула в прихожую свои дорожные сумки.
– Мне изменяет зрение или это действительно прославленный Джеб Стюарт Коуди проскочил по дорожке и сел в мое такси?
Вот, значит, почему он так быстро исчез. Пробормотав что-то в знак согласия, Сюзанна повернулась к лестнице. Халат-то она успела накинуть, но под ним ничего не было.
– Ты ходила на концерт, – предположила Лесли.
– Нет, не ходила.
– Ну и слава Богу. Об этих беспорядках писали во всех нью-йоркских газетах. Могу себе представить, как здесь о них трубили. Твоего отца чуть не хватил удар, когда я рассказала ему о билетах. Это был единственный пункт, по которому мы пришли к согласию.
Застонав, Сюзанна двинулась вверх по лестнице. Желудок вновь давал о себе знать. Сейчас ей совершенно не хотелось обсуждать безумные поступки матери относительно Дрейка, да и вообще что бы то ни было. До тех пор пока она сама не решит, что делать, Сюзанна поклялась держать свои проблемы при себе.
С тех пор прошла неделя, а Сюзанна не переставала удивляться тому, как изменилась ее тихая, обеспеченная жизнь с того времени, как в нее вошел Джеб Стюарт Коуди.
Ребенок был от него.
В этом Сюзанна не сомневалась. Она уже миллион раз сопоставляла имеющиеся факты. Нью-Йорк. Метель. Его номер в отеле. Широкая кровать и одеяло с индейской звездой. Средства защиты, сказал он. Но с тех пор как он отверг ее второй раз и пулей выскочил из дому, Сюзанна перечитала горы литературы. Презервативы дают не более восьмидесяти пяти – девяноста процентов гарантии. Презервативы могут подвести, как, несомненно, и произошло в те дни, что они были вместе. Возможно, даже в первый же день, подумала Сюзанна. За прошедшую неделю она, словно старое кино, прокрутила в памяти каждую любовную сцену и готова была поклясться, что помнит, как по ее телу растекалось тепло.
Тепло. Семя. Жизнь.
Они с Джебом зачали ребенка в те сумасшедшие дни, когда она даже не была уверена в том, что любит его.
Она не может гордиться своими действиями, но факт остается фактом. Врач подтвердил это сегодня утром. Она действительно беременна. От Джеба Стюарта Коуди. И осталась одна.
Сюзанна представляла, как чувствительно он относится к браку. Узнав о смерти его жены и ребенка, она не могла винить Джеба за это, хотя его отказ по-прежнему больно ранил. Особенно потому, что Сюзанна совсем не ждала, что он на ней женится. Налицо был и еще один факт: она его любит.
Если она этого не знала раньше, до того, как он остался с ней, до той ночи, которую они провели в ее комнате и в душе, если она сопротивлялась подобной мысли после того, как он ушел, то теперь она это знала.
Ей не нужно замуж, сказала себе Сюзанна. И любви тоже. У нее есть деньги, есть свой дом. Сюзанна посмотрела на залитый солнцем сад. Темные волосики Миранды блестели на солнце – совсем как у Джеба. Девочка присела и принялась копать жирную землю ложкой, которую дала ей Сюзанна. При виде малышки у Сюзанны сдавило сердце, и она отвела взгляд. С Мирандой все будет в порядке. И с ней тоже.
Не желая общаться с Лесли, она направилась вверх. Детская будет находиться на третьем этаже напротив ее комнаты. Там будет стоять детская кроватка «Дженни Линд», а на сверкающем деревянном полу будет лежать плетеный коврик.
Она хочет этого ребенка, даже если Джебу он не нужен. О, как она его хочет!
Как и со всем остальным в своей жизни, с этим она справится сама.
На следующий день поздно вечером Джеб постучался в дверь спальни Бриз, надеясь помириться после вчерашней ссоры. Бриз Мейнард с тех пор с ним не разговаривала. Когда она сонным голосом разрешила ему войти, Джеб вошел и, хотя в номере они были одни, закрыл за собой дверь и прислонился к ней. Сегодня Бриз допоздна отсутствовала, но все-таки приехала ночевать домой, из чего следовало, что она поссорилась и с Маком тоже.
– Я прошу у тебя прощения, – сказал Джеб. Длинные светлые волосы Бриз спадали на ее прозрачную ночную рубашку, которая в пробивавшемся сквозь легкие шторы лунном свете казалась очень мягкой.
– Скажи мне, что произошло в Сан-Франциско, – сказала Бриз.
– У меня было воспаление легких, и меня приютила Сюзанна Уиттейкер, так что пресса не смогла найти меня после беспорядков. – Он скрестил руки и ноги. – До тех пор пока я не поправился, Джон Юстас помогал ей ухаживать за мной, – добавил Джеб, стараясь, чтобы его голос звучал небрежно.
– Это я знаю. Не думай, что ты хитрее всех. Что еще?
Джебу хотелось ей все рассказать, но пока он не мог этого сделать. Он смотрел на стоявшую в комнате темную мебель, на обитые бирюзовой тканью кресла и под цвет им большую кровать. В номере, который они снимали в Сент-Луисе, было четыре, а не шесть спален, не было никакого плавательного бассейна или вертолетной площадки. Тем не менее, Джебу нравился отель, а открывавшийся из окон номера, особенно из гостиной, вид на сделанную из нержавеющей стали арку был просто великолепен. Джебу ли этого не знать! Он ведь просидел там несколько часов в темноте, набираясь храбрости перед разговором с Бриз. Он опустил взгляд.
– Сюзанна беременна.
– О Боже, Джеб!
– Я не сказал, что от меня.
– Точно?
– Черт побери, конечно, нет! – сказал он, отодвигаясь от двери. – Но я подумал, что ты все равно должна об этом знать – на тот случай, если она решит испортить мне жизнь в суде… или в таблоидах.
