Текст книги "О Сюзанна!"
Автор книги: Ли Райкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
– А о чем же я тогда беспокоюсь? – уже тише спросил он.
– О своей заднице, – сказала она.
– Если ты имеешь в виду, что я не хочу, чтобы ты разрушила мою группу – а с этими ребятами я играю уже десять лет, – то ты чертовски права. Такое случается довольно часто, о чем тебе прекрасно известно. – Он холодно посмотрел на нее. – Может быть, ты наконец-то выскажешься прямо? Ты знаешь, что я имею в виду.
Глаза Бриз тоже стали ледяными.
– Мы поговорим об этом в другой раз. Завтра, – сказала она, недобрым взглядом посмотрев на Сюзанну. – Мы поговорим об этом и о других вещах. Можешь быть уверен. А сейчас меня ждет Мак.
– Черт побери!
Покачивая бедрами, Бриз Мейнард пошла прочь. Каблуки ее ковбойских башмаков гулко стучали по плитам пола. Когда в конце коридора менеджер свернула налево, Сюзанна поняла, что это, должно быть, и есть выход в гараж.
Она откашлялась.
– Мне нужно идти, – пробормотала Сюзанна, в полной уверенности, что «другие вещи» относятся именно к ней. Бриз ее явно невзлюбила. – Если ваш водитель сможет подбросить меня до вокзала, то там я, наверно, найду такси. – «Рано или поздно», – добавила она про себя.
– Сейчас на улицах нет никаких такси. И никаких других машин с нормальными водителями. Куда, собственно, вы собрались?
– В гостиницу. Завтра к утру аэропорт должен открыться. Мне нужно лететь в Сан-Франциско, я…
– В Сан-Франциско? – Он озадаченно посмотрел на нее.
– Я там живу.
– Но я думал…
– Джеб! – Из соседней комнаты появился жилистый мужчина в синих джинсах и клетчатой рубашке, в котором Сюзанна узнала клавишника. Комната, из которой он вышел, очевидно, была гримуборной. – Люди выстроились в очередь прямо под снегом. Ты действительно собираешься угостить их кофе и дать плакаты?
– Конечно! – Джеб положил руку на плечо Сюзанне. – Может, вы найдете мне эти постеры? Они должны быть в коробках в углу моей уборной. Вторая дверь направо. Откройте их, а мы вытащим стол в вестибюль. – Он поспешно направился туда, откуда они только что пришли. – Мне нужно найти электрический кофейник. Черт бы побрал эту Бриз! – добавил он. – Я же сказал, чтобы она принесла мне ручки. – Дойдя до середины коридора, он резко повернулся. – Эй, Сюзанна, забудьте вы про гостиницу. Сейчас они все переполнены, а у меня снят номер с шестью спальнями. Как хотите, но вы останетесь у меня.
Глава 3
Думая о Сюзанне Уиттейкер, Джеб улыбнулся стоявшей перед ним девушке. Он уже два часа провел за столом, заваленным многокрасочными постерами, оставляя на них свою подпись и добродушно подшучивая над своими поклонниками – вроде этой девушки в варежках, сияющей благоговейной улыбкой.
– Эй, дорогая! Как вас зовут? – Джеб занес шариковую ручку над постером, который послушно подала ему Сюзанна. Их руки столкнулись, и Джеб почувствовал, как по его телу пробежала искра.
– О, Джеб! – хлопая ресницами, вскричала девушка. – Я не могу поверить, что стою рядом с вами.
– Мистеру Коуди нужно ваше имя, – пробормотала Сюзанна.
– Да, конечно! Джи, – промямлила девушка так невнятно, что Джебу пришлось переспросить ее. Покраснев, она продемонстрировала свой трофей тем, кто все еще стоял в очереди, отхлебывая уже чуть теплый кофе или остывшее какао. На полдороге девушка обернулась, крикнула: «Я люблю тебя, Джеб!» – и, хихикая с подружками, побежала к двери.
* * *
– О Боже! – Сюзанна переступила с ноги на ногу, задев Джеба рукавом, и по его спине вновь пробежал огонь.
– Привет, как дела? – сказал он следующей женщине из очереди.
Фанатами Джеба были в основном особы женского пола, но они ни на секунду не отвлекали его от той женщины, что стояла рядом. Боковым зрением Джеб увидел, как Сюзанна провела обеими руками по спутанным светлым волосам, и вспомнил свои ощущения, когда обнимал и целовал ее на сцене; вспомнил, как впервые увидел ее в номере отеля.
– Спасибо за то, что пришли. Как надписать?
Проклятие! После концертов он всегда чувствовал себя возбужденным, но из-за Сюзанны дела совсем плохи. Пока Джеб царапал свое имя, Сюзанна с трудом подавила зевок.
– Скучаете? – тихо спросил он, продолжая улыбаться фанатке, чей постер сейчас надписывал. – Или скучаете, или устали. – Он посмотрел на очередь. – Осталось всего человек пятьдесят. У нас хватит постеров?
– Да.
– Тогда, может, подождете меня в машине? Там под сиденьем есть накидка, но, если нужно, водитель включит отопление.
– Со мной все в порядке.
Стоявшая перед ним девушка только что не приседала от возбуждения.
– Спасибо, Джеб. Мне нравятся ваши песни. – Она хихикнула. – Может быть, когда-нибудь вы напишете песню и для меня.
– Может быть. Осторожнее по дороге домой – такая метель.
– Я бы хотела увезти вас к себе домой! – храбро сказала фанатка.
Сюзанна издала сдавленный звук.
Девушка повернулась, прижимая постер к своей тощей груди. Увидев, кто следующий, Джеб застонал. Встрепанные каштановые волосы. По три дырки в каждом ухе. Губы, небрежно размалеванные яркой оранжевой помадой. Тесные брюки и поношенный свитер. Джеб хорошо знал, что сейчас произойдет.
– Сюзанна, может быть, вы подождете…
Она подала ему постер.
– Я не устала.
– Рядом с Джебом Стюартом Коуди невозможно устать, – ухмыльнулась девица. – Я сохну по нем с первой же песни.
Джеб ухмыльнулся в ответ:
– Что подписать?
– Ты знаешь что. – Оранжевый рот засиял, как неоновая вывеска над дешевым мотелем. Таких заведений он повидал на своем веку немало, а вот Сюзанна, возможно, никогда в них не была. Девица приспустила свитер с одного плеча, обнажив верхнюю часть груди – явно без лифчика. – Ты это точно знаешь, детка.
Она нагнулась над столом, давая ему возможность хорошо рассмотреть то, что находится под свитером, и Джеб, покорно опершись одной рукой на голое плечо девицы, вывел свое имя на ее груди.
– Теперь больше не буду мыться, – вздохнула девица и, к огромному смущению Джеба, обхватила кумира за шею и пригнула его голову к себе для поцелуя.
– Только тебе единственной, милочка, – сказал Джеб, с трудом оторвав ее от себя. – Слушай мой следующий альбом. Я буду петь для тебя.
Сюзанна проводила взглядом уходящую девицу.
– Не могу поверить, что вы это сделали.
– Не могу поверить, что она это сделала, – пробормотал Джеб. Нельзя сказать, чтобы такого не случалось раньше. Однако Сюзанна Уиттейкер уже и так считает его распутным типом, а с течением времени это убеждение будет все укрепляться. Как и ее уверенность, что его сестру кто-то убил.
Сюзанна снова зевнула.
– Ну все! – сказал Джеб. Он махнул рукой одному из охранников, следовавших за ним по пятам, как гончие. – Найдите моего водителя, слышите? И пока я здесь заканчиваю, проводите мисс Уиттейкер к машине.
Он обменялся взглядами с Сюзанной. Джеб все еще помнил «Спасительное милосердие», наступившую затем тишину и выражение лица Сюзанны, когда их глаза встретились в полумраке сцены. Он помнил ее неровное дыхание и свою собственную реакцию.
– Подождите меня, – сказал он. – Я долго не задержусь.
Мурлыканье двигателя едва не убаюкало Сюзанну. В машине стало теплее, но она не стала сбрасывать с себя серое кашемировое одеяло. Сняв ботинки и расстегнув пальто, Сюзанна устроилась на заднем сиденье. Горела щека – наверное, обветрилась, когда она стояла на ветру у Центрального вокзала. Или ее так сильно поцарапала борода Джеба, когда они целовались?
«Он только хотел меня утешить, – говорила себе Сюзанна, – установить между нами цивилизованные отношения. А может, это было своего рода извинением за их ссору с Клэри. Вполне, естественный жест». Растроганная неожиданной концовкой концерта и поведением Джеба больше, чем была готова признать, Сюзанна чувствовала такую усталость, что ее глаза закрывались сами по себе.
Когда она вернется в Сан-Франциско, то будет целую неделю спать и несколько лет не будет плакать. Она забудет то, что произошло сегодня. Нужно забыть Джеба Стюарта Коуди, пока он не влез к ней в душу еще глубже.
Сюзанна посмотрела на электронные часы, входившие в комплект оборудования стереосистемы. Половина второго ночи, она уже час сидит в лимузине. Неужели музыканты никогда не спят? Сюзанна редко ложилась так поздно, разве что когда Майкл Олсоп вытаскивал ее на рождественский бал в Ассоциации адвокатов. Тогда она начинала зевать еще до полуночи.
Сидя одна в «мерседесе», Сюзанна гнала от себя чувство благодарности, которое испытывала к Джебу. «Южный шарм, – думала она. – Даже у Клэри все обаяние временами сходило на нет. Вряд ли Джеба хватит надолго, тем более что его обаяние не совсем натуральное».
Металлическая дверь с треском распахнулась, но Сюзанна даже не шелохнулась. Несколько мужчин вошли в затемненный гараж и направились к своим машинам. Сначала она заметила водителя Джеба, затем и его самого, прощающегося с последним фанатом.
Шофер открыл заднюю дверцу автомобиля, Джеб скользнул на заднее сиденье, сел рядом с Сюзанной, и машина из практически пустого гаража выехала на улицу.
– Смотрите! – сказал Джеб. – Зимняя сказка.
Его мужской запах вызвал у Сюзанны бурю чувств. Ничего подобного она раньше не испытывала, и нельзя сказать, чтобы это ей не нравилось. Сюзанна украдкой приложила руку к левой стороне груди – жест, к которому она всегда прибегала, когда чувствовала опасность или не была уверена в себе.
– Разве это не чудо? – спросил Джеб. Сначала Сюзанна с испугом решила, что речь идет о ее груди. Затем, поняв, в чем дело, опустила руку и посмотрела в окно. Перед ее взором расстилался девственный снежный ковер, не тронутый ни покрышками автомобилей, ни ногами пешеходов. Взглянув вверх на густые хлопья, Сюзанна внезапно почувствовала головокружение, как будто сама падала с неба вместе со снегом.
– Я вижу снег только тогда, когда уезжаю в горы из Сан-Франциско. И еще тогда, когда зимой приезжаю в Гринвич.
– Вы не ездите домой на Рождество?
Сюзанна покачала головой, вспомнив стоящую в фойе огромную елку, украшенную белыми огнями и золотистыми шарами, внутрь которых прятали замечательные подарки. Ритуал открывания шаров, затем, рождественским утром, ритуальный кофе с пирожными. И все-таки она никогда не считала Гринвич своим домом, каким, возможно, для Джеба и Клэри была Эльвира.
– После того как мои родители разошлись и отец женился на Клэри, я почувствовала себя… лишней. Они казались такими счастливыми, так были заняты друг другом. Я решила, что мне пора стать взрослой, и осталась в Калифорнии.
– Но если вы с Клэри были такими друзьями…
– Прошлым декабрем они приезжали в Канкун.
Ну вот, наконец-то. Сюзанна почувствовала, как мышцы ее постепенно расслабляются и успокаивается сердце. Физическое присутствие Джеба она еще может выдержать, но его эмоциональность… Взять хотя бы тот поцелуй на сцене. Сюзанна была рада, что сидит от него в некотором отдалении. Впервые за все время пребывания в лимузине она чувствовала, что напряженность между ними спала.
Сюзанна слабо улыбнулась:
– Что сегодня случилось с вашими волосами?
– С волосами?
– Исчез ваш хвостик, – сказала она. – Я видела его сегодня в программе новостей. А вечером его уже не было.
– Ах, вот оно что! – Он скривился. – Просто компания звукозаписи и продюсер сначала думали, что мой альбом будет тяготеть к року, но, когда все было готово, оказалось, что только две части можно отнести к кантри-року. Все остальное – в чистом виде кантри или близко к нему. Вот в чем тут дело. – Он откинул голову на спинку сиденья. – Это был старый концертный клип. С тех пор я немного укоротил волосы. Я, то есть мы все, еще ищем мой сценический образ. Я считаю, что он должен быть более классическим, более традиционным. – Он подавил зевок.
– Должно быть, вы совсем вымотались, – сказала Сюзанна.
– Устал? От концерта? И от нескольких автографов?
– От нескольких? Вы ведь стояли там несколько часов: подписывали плакаты, разговаривали… опять же – груди.
– Я уже много раз вот так стоял до четырех часов утра.
– А зачем? – спросила Сюзанна. – Они получили то, за что заплатили деньги, – посмотрели шоу…
– Мои фанаты сделали меня тем, кто я есть сейчас. Бриз все время ругается, но я не могу повернуться к ним спиной. А в такой вечер, как сегодня, каждый из тех двух тысяч, кто пришел, – Бриз может назвать точную цифру – заслуживает по меньшей мере нескольких минут моей жизни. – Он повернул голову и лениво посмотрел на Сюзанну. – Я имею в виду те минуты, за которые разойдется мой следующий альбом и следующий за ним. Один фанат говорит другому… и так далее.
Сюзанна улыбнулась.
Не глядя на нее, Джеб нажал на кнопку, и солнцезащитный козырек вверху отошел в сторону. На стекле крыши немедленно начали скапливаться снежинки. Подражая Джебу, Сюзанна тоже откинула голову назад.
– Мне бы хотелось поймать снежинки языком, – к собственному удивлению, пробормотала она.
Было совершенно тихо. Лишь мерный шум двигателя да дыхание Джеба нарушали безмолвие.
– Хотите выйти и немного прогуляться? Мой водитель подождет. Мы можем поиграть в снежки.
– У меня нет сил. – Сюзанна посмотрела на него. – Как только вы выдерживаете!
– Я всегда готов к концерту. До него, во время него и после. У меня проблемы со сном.
Она покачала головой:
– Коуди…
– Что? – Он посмотрел на нее.
– Почему вы поцеловали меня сегодня?
Его голос упал:
– Вы хотите задним числом дать мне пощечину?
– Нет, но я удивлена.
– Если я вас привел в смущение в присутствии стольких людей, то прошу прощения.
– Я думаю, они все поняли.
– А вы нет. – Это был не вопрос, а утверждение.
– А вы? – спросила Сюзанна.
– Черт побери! Нет, не понял. – Джеб улыбнулся. – Ну, может быть, чуть-чуть. – Закрыв глаза, он улыбнулся еще раз. – Хотя нет, понимаю. – Он снова посмотрел на нее. – Вас кто-нибудь ждет в Сан-Франциско?
– Я встречаюсь с одним человеком.
– И что же?
– Мы хорошие друзья, – сказала она и увидела, как гаснет его улыбка.
Сюзанна все еще смотрела на него, когда Джеб сдвинулся с места и передвинулся на сиденье к ней поближе. Сюзанна вздрогнула:
– Что вы делаете?
– Собираюсь поцеловать вас снова.
Он протянул руку и провел пальцами по ее губам – сначала по нижней, затем по верхней. Сюзанна отстранилась. Джеб считает, что он в долгу перед своими фанатами, и платит им своими постерами и автографами. Может быть, он решил, что и она, подобно ему, должна заплатить за место в первом ряду на концерте?
– Я вас почти не знаю.
– Вы все обо мне знаете. – Он помолчал, глядя ей в глаза. – И я знал вас еще до того, как вы вошли в мой гостиничный номер.
Теплый салон машины, кашемировое покрывало, прикосновение руки Джеба, его ленивый взгляд основательно разрушили то недоверие, которое испытывала к нему Сюзанна. Но ей не следовало снимать ботинки – возможно, тем самым она дала ему понять, что доступна. Глядя на Джеба сонными глазами, чувствуя, как ее убаюкивает его взгляд, даже его запах, Сюзанна вдруг поняла, что ей совсем не хочется отвергать его авансы, и это смутило ее еще больше.
– Коуди…
Ее губы раскрылись, и Джеб прижался к ним своими губами. Здесь не было сцены, не было публики, не было оркестра. Не осталось даже пронзительной боли при мысли о смерти Клэри. Были только их губы, слившиеся воедино.
Проведя языком по ее губам, Джеб открыл их, будто ключом. «Он чужой человек, – сказала себе Сюзанна, – знаменитость, для которой привычна женская благосклонность. Он вопринимает ее как должное». От этой мысли Сюзанна чуть не застонала.
– Представление вас возбуждает?
– Гм. Как говорит Бриз, некоторым это нравится больше, чем секс.
Сюзанна смутилась, а Джеб придвинулся еще ближе, прижимаясь к ней всем телом. Покрытая коркой заледеневшего снега машина завернула за угол, и Сюзанну качнуло. Джеб сильнее прижал ее к себе и принялся целовать ее шею – ту узкую полоску кожи, которая виднелась из-под одежды. Когда он слегка укусил Сюзанну за шею, она задрожала, но не оттолкнула его, не сдвинулась с места. Вместо этого она запустила руки в его волосы и притянула к себе для нового поцелуя.
– Вы все время помнили о том поцелуе, мы оба все время об этом помнили… и хотели еще. – Голос Джеба дрожал. Он нашел ее грудь, мягко сдавил сквозь два слоя кашемира и застонал, почувствовав, как сосок твердеет под его пальцами.
Ощутив твердую плоть Джеба в основании своих бедер, Сюзанна запаниковала. Она тут же начала сопротивляться – сжала ноги, уперлась руками в грудь Джеба и отвернула голову в сторону.
– Коуди!
Он сел, тяжело дыша, как будто только что пробежал марафонскую дистанцию. Затем, стряхнув с себя покрывало, Джеб вернулся на другой конец сиденья.
– Мисс Сюзанна! – сказал он, пристально посмотрев на нее.
Сюзанна не могла понять выражение его лица. Отвернувшись, она деловито поправила юбку, расправила гетры, оба свитера и обернула себя одеялом. Оказывается, ее отороченное лисьим мехом пальто успело соскользнуть с нее и теперь валялось на полу, на сером ковре. Хотя, в сущности, ничего не произошло, Сюзанна чувствовала себя так, как будто только что занималась любовью.
– Я никогда, никогда не делала ничего подобного, – сказала она, не глядя на Джеба.
– Не занимались сексом? – Он все еще не мог справиться со своим дыханием.
– Вы же певец. Не пытайтесь изображать из себя клоуна.
– Вы нашли мое представление смешным? – Он посмотрел на разделявшее их сиденье. – Мы даже не устроили фейерверк.
Сюзанна нажала кулаком на ручку дверцы, но та оказалась запертой. А за окном ничего нельзя разобрать – сплошная стена снега. Сухой тон Джеба приводил Сюзанну в бешенство.
– Вы хотели меня. Я хотел вас. В чем здесь преступление?
– Мы оскорбили память о Клэри.
– Ничего подобного мы не сделали. Может быть, все случилось слишком быстро, но это были сумасшедший день и сумасшедшая неделя. – Обернувшись, он поймал взгляд Сюзанны. – Вы когда-нибудь видели похороны на Юге? Я имею в виду – настоящие деревенские похороны? – Она покачала головой. – Люди поют. И прославляют жизнь покойного, как я сегодня прославлял Клэри в концертном зале. Почти до самого конца.
– Вы имеете в виду «Спасительное милосердие»? И ваш выход на сцену?
– Я сделал это в равной степени для вас и для Клэри. Понемногу от вашего мира и от моего, – сказал он. – Но дома мой папа – если бы он был там – смеялся бы и шутил, а мама рассказывала бы разные забавные случаи, которые случались с Клэри, когда она была маленькой. Я это одобряю.
– А то, что было сейчас? – с горечью спросила Сюзанна.
– Вы тоже хотели этого, я знаю, что хотели.
– Вы ищете оправдания.
– Вы должны заметить, что я не пытался вас заставлять. Когда вы сказали «стоп», я остановился.
Лимузин замедлил ход, а затем и вовсе застыл на месте.
– Сэр! – донесся из динамика голос водителя. – Там впереди авария на углу Пятой и Сорок девятой. Придется несколько минут подождать, пока они очистят перекресток. Вам там тепло?
Джеб нахмурился:
– Да, нам тепло.
Он еще больше забился в угол, а Сюзанна принялась разглядывать улицу. Машины стояли в полном беспорядке, нельзя было разобрать полосы движения. Возможно ли устроиться где-нибудь на ночь, кроме как у него? Даже если она пойдет пешком…
– Я никогда раньше не попадал в снежные заносы, – наконец сказал Джеб. – С кем-нибудь вроде вас.
Это не походило на комплимент.
– Я должна сказать «спасибо»?
– Нет, мэм. – Джеб посмотрел на нее. – Скажите лучше «аминь».
Сюзанна редко ходила в церковь. Ни Дрейка, ни Лесли нельзя было назвать религиозными. Мать Сюзанны никогда не придерживалась какого-то определенного распорядка, а тем более какой-либо системы верований, находившейся в противоречии с ее собственной, очень своеобразной системой. Поэтому Сюзанна не сказала ни «спасибо», ни «аминь» – даже когда Джеб заговорил снова.
– В этом мире надо быть благодарным за все хорошее.
Тем не менее, остаток пути до гостиницы Сюзанна молила Бога, чтобы снегопад закончился и аэропорты открылись. Она не хотела коротать оставшееся до утра время в компании с отвергнутым мужчиной, который, возможно, злится на нее, а может быть, попробует отомстить. Хотя он и кажется вполне приличным, но Клэри не раз предупреждала, что брат обижал не только ее. Она, правда, никогда в точности не говорила каким образом, но…
Нетерпеливо нажав несколько кнопок, Джеб включил телевизор. На экране появилась ведущая теленовостей с рассказом о все усиливающейся метели.
– В этот неприветливый зимний вечер тысячи людей с трудом пробираются к своим домам, а тысячи сидят на полу на железнодорожных станциях и в аэропортах – все они закрыты. Поезда и автобусы не ходят. Брошенные машины перегородили все шоссе. Центральный Манхэттен напоминает пустыню, а город в целом – гигантскую автостоянку.
– А что с гостиницами? – спросила ее вторая ведущая.
– Все они переполнены – как и общежития ИМКА, ИВКА[3]3
Английские аббревиатуры христианских ассоциаций молодых людей и молодых женщин.
[Закрыть] и все приюты. Насколько нам известно, сейчас мэр пытается открыть школы и доставить туда некоторое количество горячей еды для уставших и изголодавшихся путешественников.
В каменных джунглях города уныло завывал ветер. Лимузин то скользил по льду, то буксовал в сугробах. На то, чтобы преодолеть хоть один квартал, уходила целая вечность, и Сюзанна уже начала сомневаться, что они когда-нибудь доберутся до отеля. Ясно было одно: Джеб специально включил новости, чтобы показать ей, что у нее нет другого выбора, кроме как остаться с ним.
Ведущая особенно подчеркнула, что «одним из немногочисленных сегодняшних событий культурной жизни – и, несомненно, самым ярким – был концерт Джеба Стюарта Коуди…»
– Черт возьми! – сказал Джеб. – Такая реклама мне не очень нравится. – Он сел поудобнее. – Бриз будет меня пилить. Она считала, что нужно отменить представление. Теперь на меня возложат ответственность за то, что я в самую метель выволок из дома своих фанатов.
– Те, кто пришли, хотели прийти.
Но Джеб только еще больше нахмурился, как будто поддержка Сюзанны была ему не по душе.
– Если кто-то из них не доберется домой, это будет моя вина.
Сюзанна подумала, что все это чепуха, – особенно после того как программа новостей показала зал с небольшим количеством возбужденных, кричащих фанатов.
– Он хорошо организовал свое шоу. Хотя только что трагически погибла его сестра. – Ведущая посмотрела в камеру. – Выражаем вам сочувствие, Джеб.
Нажав на кнопку «Выкл.», он застыл в молчании. Когда они приехали в гостиницу, он так же молча поднялся вверх на лифте. Казалось, Джеб полностью углубился в себя – может быть, злился, может быть, горевал, – и Сюзанна не решалась его беспокоить. По правде говоря, она настолько устала, что не могла думать ни о чем, кроме сна. И забвения.
– Где мне… – начала она, сняв в холле ботинки.
– Где хотите. – Не глядя на нее, Джеб прошел в свою комнату и тихо закрыл за собой дверь, оставив в ее распоряжении остальные пять спален.
– Спокойной ночи! – прошептала в тишине Сюзанна.
Она проснулась от звуков музыки. Повернувшись на кровати, Сюзанна посмотрела на стоящий рядом с кроватью будильник. Четыре часа утра. Она проспала всего час. Кто-то перебирал струны гитары, и звучала мелодия незнакомой песни.
Познания Сюзанны в области кантри-музыки в лучшем случае можно было назвать лишь отрывочными. Живая мелодия, однако, тронула Сюзанну за душу. За дверью звучала гитара Джеба, звучал его голос. Встав с постели, она накинула на себя атласную ночную рубашку и босиком прошла в коридор. Выбирая спальню, Сюзанна выбрала себе самую дальнюю от комнаты Джеба и вдобавок заперла ее на ключ. Теперь эти предосторожности казались ей излишними.
Когда Сюзанна оказалась в огромной гостиной, выяснилось, что звучала запись. На корпусе стереопроигрывателя вспыхивали красные огни, обрывки мелодии чередовались со словами песни.
Она остановилась в дверях и сложила на груди руки, немного дрожа от ночного холода:
– Вы пишете новую песню?
Услышав ее голос, Джеб повернул голову. Одетый лишь в потертые синие джинсы, он сидел на огромной подушке под цвет мебели, держа в руках простую, незатейливого вида гитару. Не считая огней стереосистемы, в комнате было совершенно темно. В скудном свете голые плечи Джеба отсвечивали бронзой.
– Пытаюсь, – ответил он.
– Ту, над которой работали перед тем, как я пришла?
Он помедлил, будто неуверенный в том, что сейчас ему нужны собеседники.
– Мы недавно делали записи в студии, но ничего хорошего из этого не вышло. – Он встал, чтобы выключить звук, затем снова сел. – Я вас разбудил?
– Да.
– Прошу прощения. Я говорил, что после работы у меня бессонница.
Сюзанна пересекла комнату.
– У меня редко бывают проблемы со сном. Но сейчас что-то не спится, – добавила она. – Наверно, раньше я никогда так сильно не уставала. Или не была в таком напряжении.
– Это ужасно. – Джеб взял несколько аккордов. – В таком напряжении? – переспросил он. – А вы не употребляете наркотики? Как принято в высшем обществе?
– Конечно, нет. – Сюзанна твердо обещала себе не допускать никаких эксцессов, которые заставили бы ее вспомнить о матери. Но, судя по тому, что она слышала о музыкантах…
Джеб мельком взглянул на нее:
– Если вас интересую я в этом смысле – нет, я не употребляю этой дряни, ни дома, ни в дороге. Ни кокаин, ни марихуану. И моя группа не пьет ничего крепче пива.
В правой руке он держал гриф гитары из черепахового панциря, а левой перебирал струны, извлекая прекрасные мелодичные звуки.
Намереваясь сменить тему разговора, Сюзанна подошла поближе:
– Очень мило.
– Так что, – склонив голову и прислушиваясь к звучанию гитары, спросил Джеб, – насчет Сан-Франциско?
Она не совсем поняла, что он имел в виду, однако догадывалась, что теперь настала его очередь судить ее поступки.
– В молодости я обычно проводила там лето. Вместе с бабушкой – матерью мамы. Когда она несколько лет назад умерла, я унаследовала ее дом. Мне казалось, что пришло время покинуть Коннектикут.
– Вы почувствовали себя лишней в своей семье, – повторил он ее собственные слова. – И что вы там делаете, кроме того что убираетесь в доме?
Почувствовав в его тоне насмешку, Сюзанна напряглась.
– Я сама не убираю дом. Пять дней в неделю ко мне приходит экономка.
– Она и готовит?
– Если я попрошу – да.
Джеб поднял брови:
– Конечно, у моей мамы тоже могла бы быть экономка. Что же вы делаете с таким количеством свободного времени?
– Я занимаюсь благотворительной деятельностью, – сказала Сюзанна, хорошо представляя, как это воспримет Джеб. По словам Клэри, их семья, в которой было восемь детей, никогда не жила в особенном достатке. Но сейчас-то ему нечего задирать перед ней нос! – Я сопредседатель «Здорового сердца» – сан-францисской просветительской организации, а еще субсидирую Комиссию по искусству. – Она остановилась, думая о том, что для него ее слова звучат несерьезно. – Время от времени помогаю другим группам. И один день в неделю работаю добровольцем в частном приюте для животных.
Джеб перестал играть и повернулся, чтобы взглянуть ей прямо в лицо. Глаза его были мрачными, губы не улыбались.
– Знаете, на кого мы с вами похожи, мисс Сюзанна?
– Нет.
– Мы похожи на парня с девушкой из песни Гарта Брукса «Друзья из низшего общества». Вы когда-нибудь ее слышали?
– Нет.
– Это хорошая песня. Я сейчас познакомлю вас с ней.
Сюзанна подумала, что он будет петь, но вместо этого Джеб подошел к стереосистеме и поставил компакт-диск. Он нажал на кнопку, и чистый, сильный голос – хотя, по мнению Сюзанны, не такой чистый и сильный, как у самого Джеба, – запел о мужчине, который пил только пиво, но тем не менее расстроил своей бывшей любовнице вечеринку с шампанским.
Когда запел хор и голос Брукса стал насмешливым, почти издевательским, Джеб засмеялся:
– Черт возьми, мне это нравится! Он действительно может продавать песни. Вы понимаете, что я имею в виду, дорогая? Насчет того, что мы разные?
– Что вы имеете в виду?
– А вот что. – Он бережно, как будто это был спящий ребенок, отложил в сторону гитару, затем поднял взгляд на Сюзанну: – Вы когда-нибудь массировали спину уставшему мужчине, который никак не может сбросить с себя напряжение?
– Нет.
В его глазах вспыхнул смех.
– Даже в Сан-Франциско? Этому вашему другу?
– Нет, – повторила Сюзанна, чувствуя, что ее пульс учащается.
– Тогда пора попробовать. Пусть это будет ночь, в которую все начинается. – Он повернулся к ней спиной в полной уверенности, что Сюзанна подчинится так же, как в лимузине.
Она отступила назад:
– Послушайте, Коуди…
– Меня зовут Джеб. Не надо снова начинать насчет Клэри или насчет того, что было в машине. Сейчас глухая ночь. Здесь только мы с вами. И у меня уже прямо жжет между лопатками. – Он потер шею. – Ради Бога, подойдите и потрите. Я бы сделал это и сам, но не могу достать.
Повернувшись на подушке, Джеб представил на обозрение Сюзанны свою обнаженную спину, плечи и шею, где вились уже отросшие волосы.
– Я не знаю как, – сказала она.
Подняв руки, она вплотную приблизилась к Джебу, чувствуя, как от него исходит такой жар, как во время концерта, когда они вдвоем стояли на сцене, или как в лимузине, когда он склонился над нею. Сюзанна робко прикоснулась к спине Джеба, отпрянула назад, затем вновь прижала руки к его мышцам.
– Они и в самом деле напряжены, – сказала она.
– После концерта все тело находится в таком состоянии. Я всегда твержу себе, что я спокоен, но на самом деле это не так.
Руки Сюзанны, кажется, обладали целебной силой. Без всякой тренировки она бессознательно манипулировала, снимая напряжение, разминая мышцы на плечах, спине и шее Джеба.
С тихим стоном он опустил голову.
– Господи, как хорошо!
Гарт Брукс продолжал петь. Его альбом под названием «Без изгородей» состоял из разных, непохожих друг на друга частей – словно лоскутное одеяло со звездой, которое Сюзанна видела на постели Джеба.
Последняя песня альбома – «Волки» – уже давно отзвучала, однако движения рук Сюзанны продолжались под мерное жужжание стереосистемы и тихие стоны Джеба, время от времени высказывавшего свое одобрение или направлявшего ее усилия.
– Очень хорошо. Вот здесь. Нет, чуть пониже.
Когда наконец он обернулся и взял ее руки в свои, Сюзанна почувствовала себя сильной и… уже не принадлежащей себе.
– Даже не чувствую собственных костей, – прошептал Джеб, и его улыбка, казалось, осветила темную комнату. В его глазах, его улыбке, в его движениях чувствовалось желание. – Пойдем, я отблагодарю тебя – так, как нужно.
Сюзанна высвободилась. Она ничего не была ему должна, но сейчас ее вдруг охватило точно такое же желание, что и Джеба. Испуганная этим чувством, понимая, что уже проиграла, Сюзанна покачала головой:
– Нет. Я не могу.
Джеб не стал спорить. Не отрывая от нее глаз, он встал и протянул руку. Сюзанна стояла с бьющимся сердцем, не зная, на что решиться. Страх боролся в ней с желанием. Сначала она заперла передним дверь, затем сама с готовностью ее распахнула. Она никогда не встречала таких, как Джеб Стюарт Коуди, но, вероятно, он прав. Эта ночь, в которую снег отрезал их от всего мира, принадлежит им двоим. Сюзанна протянула руку и пошла вслед за Джебом по полутемному коридору в комнату с широкой кроватью, покрытой лоскутным одеялом с индейской звездой.
