Текст книги "О Сюзанна!"

Автор книги: Ли Райкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Глава 19

Сюзанна не стала тратить время на то, чтобы собирать вещи или разговаривать с Лесли, которая все равно сейчас ничего не поймет. Поймав первое встречное такси, она попросила водителя отвезти ее в аэропорт, но вскоре поняла, что сначала ей нужно кое-куда заехать.

Вскоре такси остановилось перед Домом Коуди. Сюзанна выбралась из машины, оставив на заднем сиденье свою сумочку.

– Подождите меня здесь.

У входной двери ее встретила Миранда:

– Посмотрите, я вместе с мамой испекла булочки. Хотите?

Взяв из рук девочки бесформенный и явно не пропеченный кусок булки, Сюзанна с энтузиазмом принялась жевать – она не ела весь день. У булочки был странный вкус.

– М-м-м, просто восхитительно. Никогда не ела ничего вкуснее.

– Это арахисовое масло с грецкими орехами.

– Замечательно, Манди. – Вслед за малышкой Сюзанна прошла на кухню, где вокруг стола пританцовывал Стадли. Щенок стал в приюте всеобщим любимцем, и, чтобы не лишать его приятного общества, Сюзанна редко забирала его на ночь домой. Она радовалась тому, что он нашел себе здесь пристанище. – Я улетаю в Атланту, – сказала она матери Миранды. – Я надеюсь, что вы позаботитесь о Стадли.

– Он влюбился в соседского пуделя, – засмеялась Черил, но ее улыбка тут же увяла. – Жаль, что в приюте не относятся к людям так же гостеприимно.

Сюзанна нахмурилась. Она делала для своих постояльцев все, что могла, и Лайза уже помогла некоторым из них найти постоянную работу и жилье. Меньше чем за месяц две женщины с детьми уже покинули приют; их заменили новые бездомные семьи.

– Я имею в виду мужчин, – добавила мать Миранды, многозначительно посмотрев на свою маленькую дочь. Девочка крутилась возле Сюзанны, прижимая ухо к ее животу – чтобы «послушать ребеночка», как она всегда говорила.

Сюзанна попросила Миранду погулять со Стадли во дворе, и они весело ускакали на улицу.

– Я говорю о своем муже, – сказала Черил, когда они остались одни.

– Он снова в Сан-Франциско?

Не отрываясь от стряпни, Черил кивнула:

– Он не может найти приличной работы ни в Иллинойсе, ни где-либо еще. У него кончились деньги – наши последние сбережения, – и последние две ночи он спит в парке Золотых Ворот.

«В начале сентября ночи холодные», – с сочувствием подумала Сюзанна.

– Мне бы хотелось изменить правила, но они составлены в интересах всех.

– Да, я знаю. – Черил помолчала. – И я… благодарна. – Покусывая нижнюю губу, она продолжала: – Может, в результате того собеседования в пятницу мне предложат работу. Они обещали дать ответ в понедельник. Завтра. Если я начну зарабатывать деньги, мы с Мирандой сможем перебраться в недорогой мотель, и Стив к нам присоединится.

Сюзанна не знала, что сказать. В глазах Черил светились одиночество и желание – точно такие же чувства, какие она сама испытывала к Джебу.

– Дайте мне подумать, – сказала Сюзанна. – Если собеседование не даст результатов, то, может быть, я что-нибудь вам подберу.

– Спасибо, Сюзанна.

– Пока не за что.

Все еще с озабоченным лицом она попрощалась и поспешила к стоявшему возле тротуара такси. Стадли и Миранда проводили ее до машины. Расположившись на сиденье, Сюзанна думала о том, сможет ли она реально хоть кому-нибудь помочь – Лесли или женщинам из Дома Коуди. Самому Джебу, наконец.

* * *

Все идет нормально, сказал себе Джеб, когда кончилось первое отделение второго концерта в Атланте. Пока никто больше не просил спеть «Младшую сестричку», а при исполнении песни «Когда я тебе последний раз звонил» голос Джеба звучал сильно и уверенно.

Он дал публике то, чего от него ожидали, – энергичное, эффектное представление.

«Богатую девушку» он спел напоследок, преодолев неожиданно подступивший к горлу комок.

В пятницу он пытался звонить Сюзанне, но никто не подходил к телефону. Затем они с Бриз обсуждали последние детали предстоящего тура, и у него больше не было ни минуты свободного времени. В субботу трубку взяла какая-то женщина, которая сказала, что Сюзанны нет дома. А потом он потерпел фиаско на сцене.

Но сегодня зрители стоя устроили ему овацию, и на лице Джеба появилась улыбка, которой не было уже довольно давно.

– Спасибо вам всем за то, что пришли сегодня вечером! Благослови вас Бог!

Подражая нравам заводской раздевалки, Мак хлопнул его по спине, а Скит – по мягкому месту. Камерон, Булл и Терри тоже были в приподнятом настроении: «В этом туре мы покажем им всем, как это делается!»

Джеб увидел шедшую к ним через сцену Бриз. Глаза ее светились гордостью.

– Вероятно, тебе будет приятно кое-что услышать, – сказала она. – Звонили из Нэшвилла. Новый альбом занял четвертое место в рейтинге «Биллборда»[16]16
  Ведущий музыкальный журнал


[Закрыть]. Мы попали в струю. Может быть, вчерашний вечер не был такой уж катастрофой. Ну, теперь ты будешь доверять моим суждениям?

Улыбка Джеба стала шире.

– Если твои суждения будут мне нравиться.

Бриз увела музыкантов к гримерным, оставив Джеба одного, чтобы он успокоился. Джеб был горд тем, что смог преодолеть себя. По крайней мере, он не такое бесхарактерное ничтожество, как его всегда называл отец. Сегодня он хорошо поработал.

Нагнувшись за своей гитарой, он вдруг замер. У стены стояла женщина с маленькой сумочкой, ее глаза с удивлением и неуверенностью смотрели на Джеба. Сердце его застучало, как барабанная дробь. Стараясь ступать твердо, Джеб направился к женщине. Колени его дрожали, а руки мертвой хваткой вцепились в гитару.

– Это вы, – подойдя вплотную, сказал он. – Мисс Сюзанна.

– Я пропустила представление, – сказала она, окинув его взглядом, – за исключением последней песни.

– Надеюсь, ты проделала весь этот путь не для того, чтобы дать мне пощечину за то, что я пел о тебе, – сглотнув, сказал Джеб.

– Мне стала нравиться музыка кантри, – Сюзанна посмотрела ему в глаза, – а еще один певец.

Во рту у Джеба стало сухо, как на дне старого колодца.

– Неужели?

– В песне верно говорится, Джеб, – я многому могу научиться у тебя, – запинаясь сказала она. – Прости меня за то, что сказала в день открытия приюта. Я пришла тогда к самому ужасному заключению и прошу простить меня за это.

– Ты веришь тому, что я тебе рассказал?

– Каждому слову.

Он мог бы утонуть в ее глазах. В ее нежных, испуганных глазах. Кажется, она пыталась сказать ему еще что-то, но не могла. Он было бросился к ней, но остановился, заметив, что к ним идут люди.

– Пойдем поищем более спокойное место, – с отчаянием сказал Джеб, взяв Сюзанну за руку.

Он повел ее за собой, на ходу коротко кивая встречным. Он целеустремленно шел в свою гримерную, лишь раз на секунду остановившись, чтобы дать автограф какой-то молодой девушке. Сейчас Джеб нисколько не заботился о своей карьере и о приличиях. Открыв дверь в гримерную, он втолкнул Сюзанну внутрь, поставил на пол гитару, привалился к двери спиной и заключил Сюзанну в свои объятия.

– Господи, мне все равно, зачем ты приехала. Я просто рад, что ты здесь.

С ощущением, что вернулся наконец-то домой, он прижался губами к ее губам и сразу почувствовал себя слабым и беспомощным. Джеб хотел Сюзанну так, как никого и никогда в своей жизни не хотел. Он была нужна ему больше, чем любовь Клэри, чем Рэйчел и их ребенок.

Оторвав свои губы от губ Сюзанны, Джеб покрыл поцелуями ее шею. Она прижалась к нему всем телом, и, почувствовав ее всю, он вдруг понял, как она изменилась.

Он окинул взглядом ее светлые волосы, удивленные, по-прежнему серьезные глаза, пухлую нижнюю губу, затем налившиеся еще больше груди и округлость живота, особенно заметную под синим вязаным свитером.

Джеб ощутил себя так, словно его ударили и, проломив спиной деревянную дверь, он летит по коридору, падая навзничь. Сюзанна была прекрасна, и он заморгал, ожидая, что она вот-вот изменится, окажется вновь стройной и перестанет быть такой чувственной, как сейчас.

– Скажи что-нибудь, Джеб.

Она стояла в напряжении, как будто боялась, что он может оттолкнуть ее от себя, может вновь отвергнуть.

– Ты когда-нибудь хотела меня высечь?

Глаза ее потеплели.

– Не один раз. Только не знала, где взять розги.

Он с силой прижал ее к себе и зарылся лицом в мягкие волосы Сюзанны, от которых исходил аромат, напоминавший Джебу о цветах в саду его матери. Руки его дрожали.

– Я тебя люблю, – впервые прошептал он. – Вот так. А я тебе хоть немного нравлюсь?

– Я тоже тебя люблю.

Они целовались еще и еще, шепча друг другу разные слова, – целовались до тех пор, пока Сюзанна не вскрикнула, почувствовав всплеск наслаждения. Прервав поцелуй, он прижался губами к ее макушке и провел руками по ее все еще стройной фигуре – вниз, к располневшей талии, и обратно. И заговорил, уткнувшись губами в волосы Сюзанны, чтобы она не видела выражения его глаз:

– Когда мужчина впервые узнает, что женщина беременна, ему трудно в это поверить, признать как реальность. Она для него еще прежняя, та же, – он погладил ее по спине, – вызывает те же ощущения.

– Ты пытаешься извиняться? – спросила Сюзанна, когда он замолчал.

– Не останавливай меня. – Он вновь погладил ее. – Затем понемногу, день ото дня, он начинает замечать изменения. Меняются ее груди, ее…

Кто-то постучал в дверь, ее вибрация дрожью отдалась в спине Джеба.

– Джеб, ты здесь? – раздался голос Бриз. – Тут выстроилась целая очередь желающих получить автограф.

Он повернул голову:

– Скажи им, чтобы убирались.

– И мэр Атланты, ковбой?

Бриз вновь постучала в дверь, и Сюзанна сделала шаг назад, унося с собой все свое тепло.

– Открой дверь, – сказала она.

– Черт побери! – Взгляд Джеба сосредоточился на ее животе. – Мы сможем потом продолжить?

– Сможем. – Она придвинулась, чтобы поцеловать его еще раз, затем отвела в сторону от двери. – Сейчас тебя ждет публика.

Теперь, когда Джеб и Сюзанна наконец снова встретились, они больше не могли отвести друг от друга глаз. Пока он давал автографы в холле, пока встречался с мэром в своей гримерной, пока пожимал руки и позировал фотографам, Сюзанна искала Джеба взглядом и каждый раз, когда находила, обнаруживала, что он тоже смотрит на нее.

Она старалась держаться в тени, как делала всякий раз в обществе Дрейка. Им с Джебом было о чем поговорить, но пока это не удавалось. Сюзанна не могла уверенно сказать, можно ли ей показываться с ним на людях.

Однако на встрече с мэром Джеб подвел ее и просто сказал: «Это Сюзанна», как будто такого объяснения было достаточно.

Когда засверкали блицы фотоаппаратов, Сюзанна поняла, что как дочь потеряла всякое влияние на Дрейка. Завтра в утренних газетах появятся их фотографии, и все безошибочно поймут тот взгляд, которым смотрит на нее Джеб, – пусть даже и не смогут услышать нежные нотки в его голосе.

В помещении стало жарко. Вновь оказавшись в стороне от центра событий, Сюзанна прислонилась к стене. Если она останется с Джебом, то никогда не узнает в точности мнение Дрейка. Если он предаст гласности дневники Клэри, то можно будет сделать вывод, что желание отомстить Джебу перевесило заботу о дочери. Но если он промолчит, это может означать всего лишь то, что Дрейк не хочет еще больше подрывать репутацию семьи, решив, что беременность Сюзанны и ее продолжающаяся связь с Джебом и без того достаточно ее компрометируют.

В любом случае она так и не узнает, любит ли Дрейк свою дочь больше, чем потускневшие воспоминания.

Но если ее действия помогли спасти Джеба и его карьеру…

Она улыбнулась ему сквозь толпу. В ответ Джеб выразительно посмотрел на ее живот. Подавляя зевок, Сюзанна положила на живот руку, зная, что глаза Джеба следят за ее движениями. Он поднял бокал, отпил из него последний глоток шампанского, которое открыла Бриз, затем извинился перед окружающими и направился к Сюзанне.

Ей хотелось провалиться сквозь землю, чтобы избежать любопытных, оценивающих взглядов людей, недоумевающих, почему Джеб проявляет такой интерес к беременной женщине.

– Устала? – спросил он.

Она кивнула:

– Я летала из Сан-Франциско в Нью-Йорк и обратно, затем в Атланту – и все меньше чем за два дня. Зачем – я объясню тебе потом.

– Понятно. – Положив руку на ее талию, он обернулся и посмотрел на Бриз. Едва заметно кивнув, она принялась энергично освобождать от посетителей гримерную, по очереди подводя их к Джебу, чтобы попрощаться.

– Спасибо, что задержались, – снова и снова с очаровательной улыбкой повторял он, каждый раз добавляя нечто такое, что касалось посетителя лично. Вскоре гримерная опустела.

– Ты тоже. Бриз, – добавил Джеб. К удивлению Сюзанны, на лице импресарио не отразилось никакого неудовольствия.

– Надеюсь, что вы останетесь, Сюзанна, – сказала Бриз и тоже их покинула.

Джеб закрыл дверь, и Сюзанна бросилась в его объятия. Общественные мероприятия после концерта только подогрели ее нетерпение.

– Да, как я уже говорил, – пробормотал он, проведя рукой по спине Сюзанны, а затем по ее груди, – мужчина видит изменения, которые происходят в женщине… Меняются ее груди, – его голос стал тише, – ее живот. И в конце концов ему становится трудно игнорировать имеющийся факт.

– Какой факт? – Кожа у нее горела.

– Тот факт, что он скоро станет отцом, – сказал он. – Что уже стал.

– Джеб, я приехала не для того…

– Ш-ш-ш! – Он поднял руки, осторожно положил на ее живот и дрожащими пальцами принялся его бережно ощупывать.

Этого Сюзанна никак не ожидала.

– Джеб, я совсем не хочу, чтобы ты чувствовал… – срывающимся голосом сказала она. Он опустился на колени.

– Не надо говорить, – прошептал он. – Сейчас я знакомлюсь с моим ребенком.

Она посмотрела на его склоненную голову и смогла только вымолвить:

– О!

– Это все, что ты можешь сказать? – подняв голову, спросил Джеб. – Только «О!»?

Сюзанна молча кивнула и пообещала себе, что ради спасения этого человека пройдет сквозь все круги ада, ради его любви отдаст все, что имеет, сожжет все мосты за собой, включая Дрейка и Лесли.

Как это часто делала Миранда, Джеб прижался щекой к животу Сюзанны – «послушать ребеночка». Сюзанна надеялась, что ребенок пошевелится, но этого не произошло. Подождав несколько секунд, Джеб с улыбкой посмотрел на нее:

– Мы должны кое-что решить.

Снаружи раздались чьи-то шаги, на которые Джеб не обратил внимания. Смущенная и тронутая его нежностью, она погладила его по волосам. До сих пор она никогда ни на кого не полагалась.

– Я уже давно решила, – сказала она, – родить этого ребенка и любить его. Я приехала сюда не для того, чтобы ты…

– Мисс Сюзанна, я надеюсь на ваше сотрудничество. Там, откуда я родом, принято, чтобы мужчина выполнял свой долг. Он должен заботиться о женщине, которую любит. Нам пора пожениться.

Без всякого предупреждения дверь распахнулась, и в комнате появилась сначала копна седых волос, затем опирающееся на трость старое, жилистое тело в темном костюме. С озабоченным выражением на лице в комнату ввалился Джон Юстас. Очевидно, услышав то, о чем они только что говорили, он коротко взглянул сначала на Сюзанну, затем на Джеба.

– Я искренне надеюсь на это, мальчик, – сказал он, – иначе мне придется принести дробовик.

– Это действительно принципиально, – добавил Джон Юстас.

Он предложил Джебу и Сюзанне назначить дату свадьбы, чтобы узаконить свои отношения. Джеб горел желанием, однако Сюзанна все еще сопротивлялась.

– Я не подхожу для семейной жизни, – избегая взгляда Джеба, говорила она. – Моя мать… моя мать алкоголичка, а отец эгоист. Они не смогли научить меня семейной жизни, не смогли научить меня любить.

– У тебя все прекрасно получается.

– У моих родителей нет такого послужного списка, как у твоих.

– Мой отец провел в тюрьме половину своей сознательной жизни, – ответил Джеб. – Возможно, у них с мамой просто не было времени, чтобы надоесть друг другу, как твоим родителям. Большую часть совместной жизни у них длился медовый месяц. Они устраивали его с полдесятка раз и делали детей, чтобы укрепить отношения, но…

Сюзанна не улыбалась.

– Я не хочу, чтобы мы надоели друг другу, Джеб. Чтобы опротивели друг другу.

– Я тоже не хочу. Нам не обязательно быть такими же, как наши родители.

– Давай лучше подождем и посмотрим, как все сложится.

Джеб нервничал из-за того, что она колеблется, из-за того, что дедушка не скрывал разочарования в своем внуке, который не способен убедить Сюзанну выйти за него замуж. Джеб понимал, что в ее мире развод стал привычным явлением, а некоторые даже без стеснения заводят внебрачных детей. Он был согласен, что и знаменитости сейчас так поступают. Но только не Джеб Стюарт Коуди.

Сюзанна явно нервничала. Она часто дотрагивалась то до своего живота, в котором рос их ребенок, то до левой стороны груди с татуировкой в виде сердечка. Когда Джон Юстас уехал в отель, где остановилась команда Джеба, Сюзанна наконец поведала ему о своих страхах насчет Дрейка.

– Почему ты не рассказала мне об этом раньше? – спросил Джеб.

– Я рассказала Бриз. За кулисами. Сразу, как только приехала.

– Ты рассказала…

– Чтобы она могла подготовить ответную кампанию – на тот случай, если Дрейк предаст гласности дневники.

– Господи, Сюзанна! – Он принялся мерить шагами комнату. – Вы с Бриз пытаетесь защитить меня от всего мира. Кто вам обеим дал такое право?

С несчастным видом она пожала плечами.

– Я тебя люблю, – подойдя к ней, мягко сказал Джеб. – И ты меня любишь. Нам больше ничего не нужно. – Он подождал, когда она подняла на него взгляд. – Меня не волнует, что там делает Дрейк, и тебя это тоже не должно волновать.

– Он может уничтожить тебя, Джеб. Я предоставила ему такую возможность.

– Такую возможность предоставила ему Клэри, – сказал он. – Я взрослый человек, Сюзанна. – Джеб пристально посмотрел на нее. – Какой у Дрейка номер телефона в Гринвиче? Я сам с ним поговорю.

– Уже за полночь.

– Мне это все равно.

– Пожалуйста, Джеб!

– Черт! – Он обнял Сюзанну за плечи и прижал к себе. – Я позвоню ему завтра. – И нежно добавил: – Тебя нужно отвезти в гостиницу.

Он понимал, что ей нужен отдых, но его тело пылало от желания. Может быть, у нее откроется второе дыхание, они закажут что-нибудь в номер и станут кормить друг друга, лежа на большой кровати под одеялом со звездой…

Оказавшись в лимузине, Сюзанна немедленно уснула в его объятиях, и Джеб мог только грустно улыбаться и прижиматься губами к ее шелковистым волосам. Когда они доехали до гостиницы, он отнес Сюзанну к специальному лифту, соединявшему вестибюль с его номером на верхнем этаже, и осторожно уложил на широкую кровать, в отношении которой Джеб строил свои планы. Когда он раздевал Сюзанну, она даже не шевельнулась. Несмотря на все свое желание, Джеб ограничился тем, что просидел рядом с ней до рассвета, глядя, как она крепко спит.

Когда в дверь спальни постучала Бриз, одна рука Джеба лежала на голом бедре Сюзанны, другая разглаживала ее спутавшиеся во сне волосы, а губы находились в нескольких миллиметрах от ее губ.

– Никого нет дома, – тихо сказал он, когда Сюзанна пошевелилась.

– Шесть часов, подъем, – объявила Бриз, просунув голову в дверь. Она внимательно посмотрела на него, и Джеб крепче прижал к себе Сюзанну. – Лимузин ждет. У тебя сегодня съемки для раздела «Самые сексуальные мужчины» журнала «Пипл». Потом интервью местной прессе. Проверка акустики в пять. А в полночь автобус уходит в Сан-Антонио.

– Кто так планирует эти чертовы туры?

– Ты знаешь кто, ковбой.

Ее голова исчезла, и он вполголоса выругался.

– Ладно, я встаю, встаю.

Не открывая глаз, Сюзанна протянула к нему руку:

– Это правда.

Фыркнув, Джеб накрыл ее руку своей:

– Давай пока это отложим. Даю слово.

Когда его ноги опустились на ковер, Сюзанна посмотрела на часы:

– А я-то думала, что быть дочерью знаменитого хирурга – это самое ужасное.

Она знала не хуже его, что они не останутся в относительном уединении до тех пор, пока автобус не прибудет в Техас, в другую гостиницу. Эта мысль только разжигала в нем желание. Перед тем как уйти из номера на фотосъемку, Джеб взял у Сюзанны служебный номер телефона Дрейка, но, когда он дозвонился, секретарь Дрейка ответила, что хирурга нет на месте, добавив, что он до вечера будет в операционной. «Если вас не затруднит оставить сообщение…»

Джеб не стал этого делать. Повесив трубку, он вновь подумал о Сюзанне. Так вот как проходило ее детство, да и большая часть взрослой жизни. Дрейк Уиттейкер давно уже стал недоступен для своей жены и дочери. Более недоступен, чем отец Джеба, гниющий в тюрьме, и вряд ли это положение изменится. Сравнивая жизнь Дрейка со своей, более открытой жизнью, Джеб думал о том, согласится ли когда-нибудь Сюзанна выйти за него замуж. Да и вообще, долго ли она с ним пробудет?

Джеб связался с Дрейком поздно вечером, когда автобус остановился на заправке в двух часах пути от Атланты. Он звонил из автомата, не желая, чтобы разговор слышала Сюзанна или ребята из группы. И сразу заговорил о дневниках Клэри.

– Вы прекрасно знаете, что это в лучшем случае косвенная улика, а в худшем – просто домыслы. А самое главное – это выдумка. Да, я любил ее, но так же, как любой брат любит свою сестру. И ничего больше. – Он помолчал. – Я совершенно точно ее не убивал. Если вы хотите меня уничтожить – давайте. Разошлите копии дневника во все газеты – и увидите, что из этого выйдет. Я получу дополнительную рекламу и сколько угодно бесплатного эфирного времени. Но если мне повезет, пресса быстро устанет от этой темы – самое большее за три дня, и вы останетесь без твердых доказательств. Вас никто не станет слушать.

– За исключением полиции.

У Джеба внутри все сжалось.

– Они могут снова меня вызвать, могут допрашивать до посинения, но в конце концов не добьются ничего, с чем можно было бы пойти в суд.

– Учитывая личность вашего отца, вы знаете, о чем говорите.

Нагнувшись над трубкой, Джеб понизил голос, стараясь, чтобы его не услышал проходивший мимо Мак Нортон.

– Пусть в моих жилах не течет голубая кровь, но я люблю Сюзанну, которая носит моего ребенка. – Он на секунду замолчал, затем продолжил: – Мне хотелось бы, чтобы мы с вами ради нее нашли какую-то формулу сосуществования – ради нее и ради памяти Клэри. Дело за вами. Я свое сказал. – И он повесил трубку.

Он немного постоял, вдыхая прохладный ночной воздух с примесью паров дизельного топлива. Подняв голову, он посмотрел на сияющие вверху звезды. «Вот почему она не хочет выходить за меня замуж, – сказал себе Джеб. – Все дело в Дрейке, и не только потому, что отец пренебрегал ею, но и потому, что до тех пор, пока все не выяснится с дневниками Клэри, Сюзанна не сможет понять, любит ли ее отец».

Дойдя до автобуса, Джеб задержался у переднего отсека, где находились кухня, жилая зона и раскладные койки, на которых спали музыканты. Деревянные ставни были распахнуты настежь, ребята вместе с Бриз и Джоном Юстасом сидели за столом, собираясь сыграть в карты и выпить пива. Дожидаясь, пока в микроволновой печи разогреется поп-корн. Бриз возилась со своими растениями. Запах поп-корна Джеб не любил никогда – он действовал на него угнетающе. Вот если бы он погасил его любовь к Сюзанне.

– Эй, Джеб! Хочешь посидеть с нами? – Мак помахал перед собой картами.

– Нет, спасибо. Пойду немного посплю.

– Или еще что-нибудь, – съехидничал Скит, и Джеб, подавляя в себе желание стереть с его лица ухмылку, направился в конец автобуса.

– Он выглядит как лунатик, – заметил Камерон.

– Женские проблемы, – сказал Джон Юстас, заставив всех засмеяться, особенно Булла, смех которого действительно напоминал рев быка[17]17
  «Булл» по-английски означает «бык».


[Закрыть].

– Он может промчаться по этому коридору за минуту, – хихикнул Терри.

– Оставьте его в покое! – хлопнув дверцей микроволновой печи, сказала Бриз.

Группа и раньше отпускала шуточки по адресу Сюзанны, и та, кажется, не знала, что с этим делать. Джеб подозревал, что она решила, будто не понравилась музыкантам. Подобными замечаниями они обменивались и с ним самим, и с Бриз. Джеб знал, что это всего лишь шутки, но понимал, что не сможет ее в этом убедить, так же как из-за Дрейка не сможет уговорить выйти за него замуж.

Черт побери, прошло не так уж много времени, прежде чем он сделал ей предложение. И прежде чем признал своего ребенка. Пожалуй, она заслужила возможность подумать.

Стараясь не шуметь, он проскользнул в располагавшееся в задней трети автобуса затемненное купе. Стащив ботинки, он бросил их на толстый ковер цвета морской волны, стянул с себя одежду и лег рядом с Сюзанной на просторную кровать.

Сюзанна пошевелилась и прижалась к нему спиной; Джеб обнял ее одной рукой и уткнулся носом в шею. Она застонала.

– Я тебя разбудил? – прошептал он.

– Ты всегда меня будишь.

Сейчас Джеб совершенно точно знал, что не может без нее жить. Он почувствовал, как его мышцы начинают расслабляться, как его захватывает ритм несущегося по шоссе автобуса. Никогда раньше он не находил это покачивание сексуальным.

– Я весь день о тебе думал. И весь вечер, когда был на сцене.

Она вздохнула:

– А я чуточку ревновала, когда все эти женщины бросали розы и хватали тебя за ноги, если ты подходил к краю сцены. И швыряли тебе белье.

– Все это ерунда. – Он провел рукой по ее груди и животу, приподнял ночную рубашку с надписью «Кентукки», которая была теперь у нее любимой и прижал пальцы к теплой, упругой коже. В животе Сюзанны заворочался ребенок, и Джеб улыбнулся: – Чувствуешь?

– Даже слишком часто, – сонно улыбаясь, сказала она.

Он не должен упоминать о своей беседе с Дрейком. Это время принадлежит им.

– Это ведь хороший признак, правда? – сказал Джеб. – Значит, ребенок здоров.

– С ребенком все в порядке, – прошептала она, – и со мной тоже. Врач говорит…

– Врачи могут ошибаться. Даже Джон Юстас.

– С нами все будет хорошо, Джеб. – Сюзанна крепче прижалась к нему. Прикосновение ее ягодиц возбудило его еще больше.

Он погладил ее живот – погладил перед сном их ребенка.

– Я хочу тебя, – прошептал он. – Прямо сейчас. – Он просунул руку между ее ног, мозолистые от гитары пальцы царапнули нежную кожу. – Да? – спросил он. – Издав утвердительный звук, Сюзанна развернулась ему навстречу, и сердце Джеба пустилось вскачь. – Все в порядке?

Сейчас Сюзанна была на шестом месяце, ребенок уже начинал давить на грудную клетку, но, за исключением талии, она все еще казалась довольно стройной.

– Более чем.

Кто-то из парней заорал от восторга и хлопнул картами по столу, кто-то скрипнул стулом. Повернув голову, Джеб поцеловал Сюзанну в щеку, затем в мягкие и влажные губы, заставив ее застонать. Понимая, что они не одни, он закрыл ей рот ладонью и в то же мгновение вошел в нее, шепча цитату Шекспира: «Совершать старые грехи – новейший способ ведения дел». Автобус мягко подбрасывал их на ходу, помогая Джебу входить в женщину все глубже и глубже, пока наконец он не излил в лоно Сюзанны свои страхи и свою страсть. Экстаз все продолжался и продолжался, прорываясь наружу тихими стонами и перешептываниями. Джеб умолял Сюзанну – чего обещал не делать – выйти за него замуж.

Потом они тихо лежали в объятиях друг друга, покачиваясь на рессорах автобуса, и Сюзанна играла золотым кольцом в ухе Джеба.

– Сзади сильнее всего трясет. – Обхватив рукой ее грудь, Джеб лениво водил большим пальцем возле соска. – Я собирался переместить купе в середину, но теперь, пожалуй, этого делать не стану.

Сюзанна согласилась с ним, затем вдруг стала серьезной.

– Джеб, ты говорил с моим отцом? Во время остановки?

– Да. – Он положил ее голову себе на плечо. – Не беспокойся насчет Дрейка.

Повернувшись, она посмотрела на него, озаряемая в темноте проносящимися мимо фонарями.

– Я, собственно, не беспокоюсь. Он поступит так, как захочет. Я думаю о Клэри. – Сюзанна заглянула ему в глаза. – Что она испытывала, когда писала дневник? Когда тот человек ее трогал? Она ведь была тогда почти ребенком.

Он поморщился:

– Я тоже так думал, хотя Джон Юстас с этим не соглашался. Он считал, что она уже родилась взрослой. Я никогда ему не верил. Но потом не раз вспоминал то, о чем много лет назад старался не думать.

В темноте откровенные признания выглядели так же естественно, как занятия любовью, и Джеб понял, что никогда еще не был с кем-либо так близок, как сейчас с Сюзанной. Он уже получил представление о ее жизни с матерью и Дрейком; теперь он должен подробнее рассказать о своей жизни. Он вспомнил, как два дня назад ушел со сцены и плакал за кулисами; теперь, кажется, будет легче поведать тайну.

Он снова положил ее голову себе на грудь, чтобы Сюзанна не могла видеть его глаза.

– Когда я впервые заподозрил, что отношения Клэри с Диком Шериданом выходят за рамки приличий, то не знал, что делать. Она заявила, что он ее заставил, и я обещал себе, что если, когда я стану старше, он снова ее обидит, то я пойду к нему разбираться.

Сюзанна напряглась:

– И ты так и сделал?

– Да, когда мне было шестнадцать, – ответил Джеб. – Отца, конечно, снова, как говорила мама, не было дома. В ту ночь Клэри пришла домой, дыша перегаром, в порванной блузке и с синяком на руке. – От этого воспоминания его передернуло. – Я сразу побежал в город, в управление шерифа, где, как я знал, он дежурил.

– И что же случилось? – глухо спросила Сюзанна. Джеб сухо засмеялся:

– Я должен был догадаться, что он меня ждет. Как только я ворвался в дверь, он оттащил меня за дом, где вроде бы случайно оказались несколько человек, его лучших друзей. – Он потрогал пальцем шрам на верхней губе.

Сюзанна перехватила его руку:

– Это тогда ты его получил?

Он кивнул:

– Двое из них держали меня за руки, пока Клэрин помощник шерифа меня избивал. Когда я уже не мог держать голову, еще один из его дружков схватил меня за волосы и откинул ее назад, чуть не сломав мне шею, чтобы Шеридан мог закончить свою работу. – Он помолчал. – Они оставили меня валяться в пыли в нескольких кварталах от участка, где меня и нашел Джон Юстас, который поздно возвращался домой после принятия родов.

Сюзанна поцеловала его губу ей шрамом.

– И Джон Юстас привел тебя в порядок.

– У меня были сломаны три ребра и запястье, фонари под глазами, торс весь багровый от ударов в живот. – Джеб мрачно улыбнулся. – О сохранении тайны позаботилась Клэри, так что маме не пришлось беспокоиться. Я не знаю, какой предлог она придумала… Школьную драку, наверное. – Он вздохнул и крепче обнял Сюзанну. – Я неделю лежал в постели. Клэри ухаживала за мной днем и ночью – так же как и я за ней, когда она пришла тогда домой с синяком. А когда я встал на ноги, то увидел…

– Что увидел? – спросила Сюзанна, когда он замолчал.

– Как сильно я ошибался. – Желая заглушить тяжелые воспоминания, он перевернул ее на спину и с отчаянием, какого не испытывал уже много лет, впился в ее губы. – Ты мне нужна. – Он протянул руку к ее животу. – Вы оба мне нужны.

К его облегчению, она дала ему то, что он хотел.

– О Джеб…

– Эй, Коуди! Сюзанна!