Текст книги "О Сюзанна!"
Автор книги: Ли Райкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
– Да, насчет приюта, – сказал он.
– А что насчет приюта? – Если ему захочется, она может хоть всю ночь говорить о приюте, которым уже сейчас гордится.
– Я подумал, что, может быть, мне стоило бы там появиться.
Сердце Сюзанны забилось быстрее. Интермедии ей ни к чему.
– Он ведь назван в честь моей сестры, – продолжал Джеб. – Я не хочу тебе ничего портить и не собираюсь устраивать там грандиозное шоу. Я ничего не стану сообщать прессе или где бы то ни было упоминать об этом. – Он помолчал. – Я бы просто тихо и незаметно проскользнул в город на несколько часов, показался бы там и, может быть, спел бы пару песен… если, конечно, ты не против.
Сюзанна прикусила губу, которая начала дрожать. Ей вдруг захотелось плакать – от жалости к себе и ребенку, от жалости к Джебу, который, пусть даже не отдавая себе в этом отчета, только что признал, как он любит и оплакивает свою сестру.
– Я думаю, Клэри бы это понравилось, Джеб.
– А тебе?
Она не могла ответить точно так же.
– Добро пожаловать.
– Не слишком утомляй себя в следующем месяце, – сказал он. – Я приеду.
Сюзанна потерлась щекой о подушку, вдохнув его воображаемый запах. К концу июля у нее наверняка будет живот. Нужно будет окружить свое сердце броней.
– Что ж, тогда и увидимся.
– Берегите себя, мисс Сюзанна, – прошептал он и повесил трубку.
Глава 14
Едва не зацепившись за лежащий на полу гостиной оранжевый кабель, Сюзанна поспешно сделала шаг назад. Она была в Доме Коуди. Несмотря на то что официально приют назывался иначе, Сюзанна про себя всегда называла его именно так, хотя и не позволяла себе думать о том, почему. Две недели спустя после разговора с Джебом – и, как ни странно, с его благословения – работы по реконструкции шли полным ходом. С улыбкой удовлетворения на лице Сюзанна посмотрела на картонную коробку, в которой лежала новая люстра.
Из-за своего физического состояния она не могла непосредственно принимать участие в ремонте, особенно с тех пор, как наступила сильная жара, но тем не менее впервые в жизни Сюзанна чувствовала себя полезной. Только вчера она отправила письма в социальные службы и другие приюты, дала объявления для людей с улицы. В числе ее почтальонов была и Миранда. Сюзанна надеялась, что малышка донесет письмо до своей матери и Черил его прочтет. Напевая про себя, Сюзанна вычеркнула люстру из своего списка и, поговорив с рабочими, прошла на кухню.
Следы от побелки, полуоторванные плитки пола, содранный плинтус – все это будет скоро на свалке. Новое кухонное оборудование, пока еще в ящиках, расставлено вдоль стен. Запах свежей краски.
Сюзанна распахнула окно над раковиной. Ей хотелось бы самой красить и заниматься уборкой, но она остерегалась это делать из-за испарений, вредных для здоровья будущего ребенка. Так что приходилось довольствоваться чисто организационной работой. Завтра привезут оконные рамы, и здесь будет совершенно новое окно с ящиками для домашних растений.
К изумлению Сюзанны, работы шли более-менее по графику – как выразился Майкл, благодаря ее умению выкручивать руки.
Она пересчитала картонные коробки с тарелками, стаканами, кастрюлями и сковородками. Здесь же стояли два ящика с миксером и кофеваркой. Все это пожертвования торговцев и производителей, которых Сюзанна сумела очаровать. Промурлыкав еще один куплет, она направилась по короткому коридору в только что отремонтированную ванную коменданта. Поверх старых восьмигранных плиток были положены новые, четырехугольные – кремовые с синей каймой. Новый пол тоже выглядел вполне прилично, хотя его еще предстояло доделывать.
Дойдя до черного хода, Сюзанна остановилась как вкопанная. Сквозь проволочную сетку можно было разглядеть старые кухонные шкафы… и лицо Майкла Олсопа, который, улыбаясь, подходил к дому.
– Доброе утро! – распахнула перед ним дверь Сюзанна. В руках у Майкла была простая, без всяких надписей, плоская коробка. – У тебя есть время выпить чашку кофе? Я купила целый галлон пончиков.
– Только побыстрее, – сказал он.
Поскольку стульев здесь не было, они прислонились к еще не выкрашенной стене. Майкл сделал большой глоток, и Сюзанна улыбнулась, глядя на него поверх чашки. Свежевыбритый, аккуратно причесанный, в отглаженной летней рубашке цвета хаки и консервативном галстуке, Майкл выглядел здесь довольно странно.
– Ну, что ты думаешь? – махнула она свободной рукой.
– Дела идут, – согласился Майкл.
– Даже Лесли это признала.
– Она здесь была?
– Несколько раз. Знаешь, – добавила она, – я тоже этому удивляюсь.
Майкл окинул ее взглядом, обратив внимание на выпущенную поверх джинсов майку с надписью «Кентукки», майку Джеба, которая стала любимой одеждой Сюзанны. Под ней не видно, что верхняя пуговица джинсов расстегнута, чтобы можно было свободно дышать.
– Я принес тебе подарок. – Майкл положил коробку на столик рядом с кофе, пластмассовыми ложками и молочником.
– Можно открыть? – Он кивнул, и Сюзанна, которая очень любила подарки, с нетерпением принялась обеими руками разворачивать обертку. – О, Майкл, спасибо! – выдохнула она, увидев, что находилось внутри.
По полированной дощечке шли два ряда выпуклых белых букв с темно-зеленой окантовкой – под цвет ставен дома:
ПРИЮТ ИМЕНИ КЛАРИСЫ КОУДИ УИТТЕЙКЕР ДЛЯ ЖЕНЩИН И ДЕТЕЙ
– Я думаю, это надо повесить у входа. – Коротко обняв Сюзанну, Майкл направился к черному ходу. – Между прочим, кажется, мы имеем неплохие шансы на получение федерального гранта, о котором я вчера упоминал. Они прислали формы. – Слабо улыбнувшись, он шагнул навстречу жаркому июльскому утру. – Удачи, Сюз.
Эти слова следовали за ней по всему дому. Вновь замурлыкав песенку, Сюзанна прошла из кухни наверх, проводя по пути инвентаризацию. Покраска закончена. Кровати доставлены. Половину комодов тоже привезли, остальные должны прийти сегодня во второй половине дня.
– Здрасте, мисс Сюзанна, – приветствовал ее электрик, который устанавливал в коридоре лестницу. – Кажется, сегодня проводку мы закончим. Свет наверху сейчас отключен, так что, ежели вам что-то нужно…
– У меня лучшая бригада во всем Сан-Франциско, – сказала она, на ходу похлопав его по плечу, – и щедрые друзья. Что еще мне может понадобиться?
Внизу солнечный свет заливал только что законченную гостиную, где на полу будут лежать полученные в дар поношенные, но еще очень красивые восточные ковры и стоять практичные кожаные диваны и кресла. Чтобы их казенный вид не слишком бросался в глаза, Сюзанна собиралась дополнить мебель темно-красными и зелеными подушками.
Входная дверь открылась, и, впустив струю горячего воздуха, чересчур горячего даже для летнего Сан-Франциско, в дом вошла Лесли.
– Надеюсь, ты не вдыхаешь эти испарения? – спросила она, посмотрев на майку Сюзанны.
– Я соблюдаю осторожность, – ответила та, – к тому же не поздно ли тебе изображать из себя заботливую мать?
Лесли пожала плечами:
– Может быть. Дорожки перед домом выглядят замечательно, Сюзи. Также и веранда с этими перилами.
С того времени, как мать узнала о ее беременности, они обменялись лишь немногими тщательно подобранными фразами. Сейчас Сюзанна не могла понять, чего хочет Лесли. Мать была разодета как на прием. Ее темный льняной костюм и эффектные туфли выглядели здесь еще более неуместно, чем деловой костюм Майкла.
– Заезжал Майкл выпить кофе… и привез вот это. – Сюзанна сходила на кухню и принесла вывеску. Взгляд Лесли стал задумчивым.
– Я все еще думаю, что вы с Майклом когда-нибудь поженитесь.
– А я все еще так не думаю. – Сюзанна вспомнила кривую улыбку Майкла и боль в глазах. – И он наверняка тоже.
– Все меняется. – Лесли смахнула с темно-синего костюма воображаемую пылинку. – Я пришла тебя выручить. У нас намечен обед с директором социальных служб Калифорнии. Я привезла для тебя платье, хотя один бог знает, где ты сможешь привести себя в порядок.
– Я могу это сделать в ванной воспитательницы. – Сюзанна пыталась подавить растущее возбуждение. – Откуда взялось приглашение? Я звонила туда несколько недель назад и получила только вежливое обещание, что «вам перезвонят».
Лесли постаралась подавить улыбку:
– Не только ты можешь дергать за ниточки. Разве ты не помнишь, кто тебя этому научил? Я позвонила нескольким чинам, пару раз упомянула имя твоей бабушки, и вот теперь директор нас ждет.
Сюзанна посмотрела на нее с изумлением.
– Уже полдень. Отложи свой блокнот и иди переоденься. – Довольная улыбка все-таки появилась на лице Лесли. – Да, вот еще, – добавила она, вытащив из своей сумочки знакомый листок бумаги. – Эта грязная девчонка сегодня утром позвонила в дверь, когда я еще лежала в постели. Прежде чем я успела подойти, эта твоя ужасная собака расцарапала всю дверь.
– Миранда, – пробормотала Сюзанна, – вернее, мать Миранды.
Аккуратно, без орфографических ошибок Черил заполнила форму, напечатанную ниже приглашения. Они с Мирандой хотели получить приют в Доме Коуди.
Веселой походкой Сюзанна покинула Лесли, оставив ее восхищаться свежевыкрашенной гостиной. Держа в руках свое лучшее черное летнее платье, Сюзанна направилась в дальнюю ванную, где находились единственное в доме зеркало и функционирующая раковина. Вскоре она услышала, как Лесли за что-то ругает водопроводчика. Подкрашивая ресницы, Сюзанна поймала себя на том, что снова напевает. «Младшую сестричку» Джеба Стюарта Коуди.
* * *
Игнорируя данное себе обещание, Джеб прижал подбородком телефонную трубку и принялся набирать номер. За две недели, прошедшие со времени последнего разговора с Сюзанной, он все время о ней думал.
В Балтиморе Джеб чуть было не принял предложение двадцатой по счету девушки, которая пыталась всучить ему ключ от своего номера в том же самом отеле – «чтобы хорошо провести время». Подозревая, однако, что она несовершеннолетняя, Джеб отказался от визита.
В Канзас-Сити, когда он пытался опереться на плечо вполне зрелой девицы, подставлявшей ему грудь для автографа, рука Джеба задрожала. Бриз подоспела как раз вовремя, чтобы утащить его в автобус.
В Торонто Джеб взял пачку листков бумаги с именами и номерами телефонов, которую до сих пор так и не выбросил.
В Ипсиланти в каком-то баре он наконец сдался. И до сих пор помнит аромат дыхания женщины – «Семь корон» в сочетании с кока-колой – и форму ее груди. Тогда, уже изрядно подвыпивший, Джеб едва увернулся от удара в лицо, который ему нанес обманутый любовник. Или муж. Джеб не стал задерживаться, чтобы выяснить, кто именно это был.
Сейчас, в середине июля, находясь в Оклахома-Сити на последнем этапе тура по Америке, Джеб все еще гадал, не напомнила ли ему та блондинка Сюзанну Уиттейкер?
На этот раз он не будет извиняться. Он звонит не для этого, а лишь потому, что хочет услышать ее голос.
– Алло? – Сонный голос звучал тихо и невнятно.
– Привет! – Джеб опустился в кресло. Свет был выключен, Бриз ушла с Маком. – Прошу прощения, если разбудил. Ты лежишь? – Он ждал, что она спросит, зачем он звонит, но она не спросила.
– Да, – ответила Сюзанна.
По телу Джеба пробежал жар. Он представил себе комнату Сюзанны, с большой кроватью и белыми простынями из тончайшего египетского хлопка, подушки с прорезанными в них странными отверстиями. Представил лежащую рядом с ним Сюзанну, изящную и сексуальную.
– Джеб, уже почти полночь.
– Здесь два часа ночи.
Она помолчала, словно не решаясь спросить.
– А где ты?
– В Штате самовольных поселенцев[14]14
Образное название штата Оклахома.
[Закрыть].-Он вытянул ноги. – Ты думаешь, наверное, что здесь все тихо и благопристойно. Но с тех пор как я закончил второй альбом, пресса начала за нами гоняться. Жарища стоит страшная, гораздо сильнее обычной июльской жары, и я ужасно устал.
– Тебе нужно поспать.
Снова жар во всем теле.
– Не могу, – подавляя стон, сказал он. – Мои внутренние часы в полном беспорядке. Никто, конечно, в этом не виноват, но сейчас мне кажется, что Бриз и промоутеры запланировали самый неудачный из всех возможных маршрутов – то на восток, то на запад, то на север, то на юг. Господи, у меня даже волосы, кажется, и то устали. – Он улыбнулся. – Кроме того, как ты знаешь, после концерта я никогда не могу уснуть.
Кажется, она тоже улыбнулась:
– От усталости и напряжения?
– Ты не можешь прийти сюда и помассировать мне спину?
– Нет. – Казалось, он чувствовал, как она борется с собой, одновременно желая и повесить трубку и продолжить разговор. – Когда кончается твой тур?
– Через две недели. Как раз перед торжественным открытием твоего приюта.
Сюзанна поспешила воспользоваться предоставленной возможностью вести разговор на нейтральную тему. Слушая, как она рассказывает о реконструкции приюта, Джеб даже немного позавидовал ее вдохновению и растущей уверенности в победе. Даже ее мать пришла на помощь, хотя Сюзанна сказала, что не может понять почему. Джеб прислонил голову к спинке кресла и, закрыв глаза, представил, как приобретает новые очертания ее приют, представил саму Сюзанну.
– Я горжусь вами, мисс Сюзанна.
– Я тоже собой горжусь. – Голос ее стал хриплым. – Что ты будешь делать, когда тур закончится?
– Вернусь в Нэшвилл, на родную базу. Новый альбом выйдет первого сентября, и тогда мы до Рождества отправимся в тур по Юго-Западу и Западу.
К тому времени она как раз родит своего ребенка.
– На отдых остается не так много времени, – пробормотала Сюзанна.
– Да, к тому же Бриз постоянно твердит мне, что я совсем перестал писать песни. – «За исключением последней», – добавил Джеб про себя, но не стал упоминать «Богатую девушку». Он не был уверен, что Сюзанна оценит его стихи, хотя она все равно скоро все узнает.
– В «Иерихоне» ругались на чем свет стоит, дожидаясь, когда я наложу последний штрих, – сказал он. – Но новая баллада получилась, кажется, неплохой, и я надеюсь, что она хорошо пойдет. Она уже смикширована и смонтирована с остальными, – продолжал Джеб, – и со дня на день начнется выпуск компакт-дисков. Вот тогда в прессе поднимется настоящий фурор. А Бриз проведет остаток лета в приготовлениях к выходу альбома. – Он готов был поклясться, что слышит, как Сюзанна ворочается на чистых белых простынях.
– Спой мне, – сказала она, и Джеб чуть не застонал вслух.
– Прямо сейчас?
– Я тоже хочу послушать твою балладу. О чем она?
– О разном, – сказал он и неуютно заворочался в кресле.
– Никаких обманщиц жен?
– Ничего подобного, – заверил он. – И никаких ковбоев, которые понимают, что им нужно расстаться с родео, пока милые женщины еще ждут их дома.
– Гарт Брукс. «Дикие лошади», – сказала она. – Из его альбома «Без изгородей».
– Неужели я столкнулся с новой фанаткой стиля кантри? – Эта мысль была ему очень приятна. Даже чересчур.
– Я прослушала несколько вещей, – согласилась она, – но на моих устах печать молчания.
Джеб снова заворочался. Белые простыни, мягкая кожа. А теперь еще напоминание о ее губах. Он бы заставил их открыться. О мисс Сюзанна!
Что за дьявольщина! К открытию приюта она будет уже на пятом месяце. Скоро ее живот будет заметен. Эта мысль его и утешала, и странным образом вдохновляла. Джеб не удержался от того, чтобы снова не спросить:
– Как дела… я имею в виду у тебя?
Сюзанна засмеялась:
– Ты знаешь, я внезапно почувствовала себя так, как будто нахожусь у тебя на концерте. Горит прожектор, плывет дым, откуда ни возьмись летит гитара, ты поднимаешь вверх руку…
Джеб тоже засмеялся:
– Маленькое представление.
– Ну, тогда все в порядке, – подражая ему, ответила она.
– Прекрасно, – шепотом сказал Джеб.
Он повесил трубку через несколько секунд после того, как Сюзанна пожелала ему спокойной ночи. А лег лишь через несколько часов, думая о теплой постели и о женщине, которую не мог сюда позвать. Когда Джеб наконец уснул, он видел во сне округлившийся живот, ребенка и кровь.
– Я готова убить тебя, Мак. – Бриз стояла у окна своей озаренной рассветом гостиной, сложив руки на груди и сжимая ими локти, как будто пытаясь защититься от навалившейся угрозы.
Издав нечленораздельный звук, Мак положил телефонную трубку на рычаг, затем встал с кресла, в котором Бриз его обнаружила, и пересек комнату. Встав сзади, он положил ей руки на плечи, и Бриз вздрогнула от прикосновения.
– Пять часов утра – странное время для того, чтобы звонить своей бывшей жене.
– Мне приснились мальчики. – Он провел руками по ее плечам, и Бриз с трудом подавила искушение откинуться назад, повернуть голову и хотя бы ненадолго, забыться в поцелуе. – В этом году они были в летнем лагере, в первый раз вдали от дома, и мне снилось, как они прыгают в бассейн там, где глубоко. И никто их не видит. Никто не слышит, как они кричат…
Бриз повернулась к нему.
– Ты их увидишь через несколько недель, – сказала она, проведя пальцем по его щеке. – Они могут пожить и в моем доме. Джеб сказал, что он снимет на лето квартиру, так что мы можем побыть одни.
– Он действительно так сказал?
– Насчет квартиры – да. Но не насчет остального, – сказала Бриз и заглянула в его глаза, все еще хмурые и озабоченные. Несмотря на то что процедура развода уже началась, их ссоры стали более частыми и более ожесточенными.
– Или ты не хочешь быть со мной? – спросила она. Мак провел рукой по своим взъерошенным волосам.
– Я сам не знаю, чего хочу, – сказал он, – как и ты.
Бриз сделала шаг назад. Она-то знала, чего хочет. Вчера на концерте Джеб собрался исполнять «Богатую девушку» и пригласил ее на сцену. Несмотря на все его безжалостные шутки, Бриз осталась за кулисами, но с тех пор адреналин все еще стучал в ее крови, не давая как следует уснуть. Если бы не это, Бриз не услышала бы доносившееся из гостиной тихое журчание голоса Мака, упоминавшего имя Пегги.
– Ты неприятный тип, Мак. – Она проскользнула мимо, задев прозрачной юбкой его голые ноги. – Может быть, мне стоит вернуться в номер, – сказала Бриз. – Джеб, наверное, лежит там один, смотрит, как наступает утро, и грустит обо мне.
– Джеб о тебе не грустит, не надо. – Поймав ее за руку, Мак развернул Бриз к себе. – Или ты хочешь заставить меня ревновать? Джеб только и думает об этой Уиттейкер. – Он приподнял ее подбородок. – Я знаю его больше, чем ты, и изучил все признаки – как внешние, так и внутренние.
Ее взгляд скользнул по его сильным плечам и опустился вниз.
– У вас, мальчики, всегда видно, что и как.
– Черт побери, Бриз! – Мак впился губами в ее рот и крепко прижал к себе. – Черт бы побрал тебя и твои губы. Ты разве не знаешь, как сделать, чтобы нам было хорошо?
– Пожалуй, знаю, – прошептала она и провела рукой по его груди и животу. Когда она коснулась вздутия в паху, Мак застонал:
– Тогда сосредоточься на этом.
Однако Бриз понимала, что этого недостаточно и никогда не будет достаточно. А вот что необходимо, она просто не знала.
Через несколько часов Джеб, вырвавшись из тяжелого сна, лежал в полудреме и дрожал от холода. Однако для того чтобы накрыться индейским одеялом со звездой, пришлось бы окончательно проснуться, а этого ему не хотелось. Услышав какой-то тихий звук, он понял, что не один в комнате, и сердце его забилось. Повернувшись, он открыл один глаз и увидел, что постели в прозрачной ночной рубашке, словно некое сексуальное привидение, стоит Бриз.
– Господи, ты меня напугала! – Тем не менее он отвел взгляд в сторону и зевнул.
– Никогда так не подкрадывайся.
– Тебе, наверное, холодно, – сказала Бриз. – У тебя все тело покрыто гусиной кожей.
– Спасибо, что разглядела. – Чтобы рассмотреть ее получше, Джеб открыл оба глаза. – Мы что, подписали мирный договор? С тех пор как я уехал из Сан-Франциско, мы еще ни разу не говорили друг другу так много слов. – Она опустила взгляд, и Джеб спросил: – Что-то не так, Бриз?
– Да все не так.
– Ты можешь поконкретнее? – Джеб сел и запахнул вокруг себя одеяло. Из гостиной доносился гитарный перезвон – это стереосистема проигрывала компакт-диск, который Джеб поставил на повтор. Проигрывала, очевидно, целую ночь.
– Я о Маке. – Она опустилась на край постели.
– Это меня не удивляет. – Пока Джеб боролся с кошмарами, наступил рассвет, а затем и настоящее утро. Стоявший у кровати будильник показывал восемь часов, сквозь раздвинутые шторы в комнату лились лучи света. Проникая сквозь ночную рубашку Бриз, свет давал прекрасное представление о ее чрезвычайно узкой талии и большом бюсте. – Ты не против того, чтобы надеть халат? Он висит на двери ванной с той стороны. А потом мы можем подробно обсудить наши романтические проблемы.
Она резко встала:
– Забудь об этом, – и пошла к двери.
– Сейчас же вернись, Мейнард! – сказал Джеб, страстно желая дать самому себе пинка.
Она не пошла за халатом, но вернулась и села, слабо улыбаясь.
– Рада узнать, что кому-то еще нужна.
Джеб поднял брови:
– Ого! Это же сенсация. Прямо-таки заголовок для бульварной газеты. «Бриз Мейнард испытывает жалость к себе».
Ее нижняя губа задрожала.
– А как же мне себя не жалеть, если я только что слышала, как Мак разговаривал по телефону со своей женой, с которой вот-вот должен развестись? Боже мой, пять часов утра, а он с ней воркует, как голубь.
– Брак – это деликатная вещь, Бриз. Мак пока не готов со всем этим расстаться.
– Может быть, он никогда и не расстанется.
– А как много это для тебя значит?
Она напряглась:
– Только не считай меня шлюхой. Я не изображаю из себя девственницу, как Сюзанна Уиттейкер (если ей это нравится – пусть), но если я и принимала нескольких мужчин, то не зараз, а с приличными интервалами между ними и достаточным временем для обдумывания своих решений.
– Я говорю о будущем. Ты настолько любишь Мака, чтобы остаться с ним после того, как он разведется, чтобы думать о замужестве? О совместных детях? И о том, чтобы состариться в объятиях друг друга? – Джеб помолчал. – Мы говорим об этом, а не о Сюзанне, которая тебя совсем не касается.
– Если, как ты говоришь, она беременна от кого-то другого, то и тебя тоже не касается.
– Это верно, – согласился Джеб, отведя взгляд. Несмотря на расстояние, которое их разделяло, несмотря на ребенка, которого она носила, он чувствовал себя к Сюзанне ближе, чем раньше. И это его смущало.
Бриз потянула на себя отвязавшуюся от одеяла нитку.
– Я знаю, что ты одобряешь меня с Маком не больше, чем я одобряю тебя с этой Уиттейкер.
– С этим все кончено, – сказал он.
– Тогда почему ты участвуешь в открытии приюта?
– Ты знаешь почему. – Джеб много лет прожил с ощущением, что сестра его предала, и возможно, это смягчило боль утраты. Ему до сих пор трудно даже выговорить ее имя. – Из-за… Клэри.
Она посмотрела на него:
– Скажи это Сюзанне. Если хочешь, скажи это своему отражению в зеркале, ковбой. Но только не мне.
– Ладно. – Он повернулся на бок, спиной к Бриз. – Теперь, когда мы согласились с тем фактом, что ты не одобряешь мою жизнь, а я не одобряю твою, может, ты пойдешь и закажешь нам завтрак, а я пока полчаса посплю?
– Ненавижу, когда ты меня вот так отсылаешь.
Джеб уже хотел было сказать: «Я люблю, когда женщина знает свое место», – но по голосу Бриз вдруг понял, что она против ожидания не бросит в него щеткой для волос, а начнет плакать. А Бриз плакала нечасто. Он повернулся на спину и увидел, что ее ресницы подрагивают.
– Мейнард!
– Можно, я к тебе лягу?
Все еще испытывая неопределенность в отношении Сюзанны, Джеб весь напрягся.
– Это плохая идея, – пробормотал он.
– Всего на несколько минут!
Она редко его о чем-то умоляла, и это тронуло сердце Джеба. Со вздохом он отвернул угол одеяла.
– На твой собственный страх и риск, – сказал он и положил ее голову к себе на плечо. Бриз придвинулась к нему.
– Если поцелуешь, будет совсем неплохо. – Это еще хуже. – Его сердце стучало так громко, что заглушало музыку Ибаньеса.
– Всего один поцелуй. Мне очень нужно.
Он уже почти забыл, что она и в постели умеет хорошо упрашивать. Наклонив голову, он прижался стиснутыми губами к ее губам и отстранился раньше, чем Бриз успела ответить.
– Это все, черт побери.
Мак причинил ей боль, а она и так немало в своей жизни страдала. Иногда Бриз сама не знала, что для нее хорошо (как и сестра Джеба), но сейчас он знал это за нее. Он подтянул ее поближе, прижался головой к ее шее; ее пышные волосы упали ему на грудь. В таком положении они заснули и проспали весь остаток утра, как дети, как Джеб с Клэри много лет назад, когда отец порол одного из них или когда сам отправлялся в тюрьму.
