Текст книги "Прогулки с бесом. Том первый (СИ)"

Автор книги: Лев Сокольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– С чего такая бухгалтерия?

– С того: малый не осознаёт опасность, а потому и боится на десять процентов, не более. С мальца спрос меньший, возрастом прикрыт, а что спросить с дяденьки в ероплане?

Дополнительные, сверхплановые страхи, чужие, приходят после того, как кончаются собственные страхи, и, понятное дело, посторонние страхи слабее своих внутренних.

– Да, пожалуй, первые страхи появились не стараниями взрослых, но прилетели на крыльях Люфтваффе. Активная переработка страхов была вначале, а потом налёты перестали пугать:

– Сколько трястись? Надоело – о каком "героизме" вести речь, если подлая память с ухмылкой говорит: "вспомни, как плюхался на живот при звуках воя стабилизаторов вражеских бомб"? Нехорошими окажутся слова, но всё же дозволю им выйти:

– Брать в переработку чью-то порцию страхов неизвестной марки? Пуганый воем вражеских бомб вначале, а потом родных, не отличавшихся музыкальной программой от чужих? Кому выражать признание за тренировки: врагам, своим? Только по этой причине не стоило праздновать "день труса" от какого-то голоса в ушах. Паниковать не стоило по другой причине: лежал с закрытыми глазами на изношенном диване и под защитой поговорки отеческого изготовления:

– "Глаза не видят – душа не мрёт"! – верный диван в паре с крылатостью оказались верными друзьями в испытаний прочности духа. Причин вспомнить крылатые выражения больше на порядок, чем крылатостей.

После тычка в ребро вся мудрость со стороны (книжная), куда-то подевалась, забылась, а от полной потери рассудка спасало горизонтальное положение тела. Со времён войны заметил: если смесь страха и ужаса сваливалась на тело в горизонтальном положении – коктейль наполовину терял силу и мощь, а потом, с каждым прожитым днём войны и на две трети.. Появилась разборчивость: если когда-то ужас проявлялся в полной силе – со временем прежний ужас превращался в слабую страшилку.

Выработанное бесстрашие прекрасно, но случись атака

неизвестной сущности в ином месте, и пребывай объект нападения (я) в вертикальном положении, а не на испытанном, надёжном и преданном диване – предсказать последствия не взялся. Не просто так приято усаживать человека и разгружать колени перед ударом по сознанию ужасным известием.

– Я? Бес, так величают нас духовные пастыри ваши, мы не возражаем, но молча делаем своё.

– А, понятно! Он же – "сатана", "дьявол", "нечистый"... кто ещё? "Владыка тёмного мира" пропустил.

– "Владыка" много, трудное занятие владычить.

–Тогда "чёрт", коего мусульмане "шайтаном" поминают и камнями побивают вот уже более полуторы тысячи лет? Или дольше? И какой результат?

– Как видишь, жив шайтан, не побили до конца...

– Уклоняешься?

– Нет. Секрет нашего долголетия кроется в косорукости побивателей шайтана, абсолютно у всех побивателей шайтана мужского пола сбиты прицелы. Побивательницам Природа вообще отказала в прицелах, бесприцельные они. Видел, как женщины кидают предметы? С замахом через плечо и не туда, куда следует посылать убийственный предмет. Слеза жалости и сострадания наворачивается, дико хочется заорать, когда вижу такую косорукую:

– Кто так кидает, пизда!? Посмотри, как мужики кидают, потренируйся, а потом ввязывайся в процесс побиения шайтана! Мазилки херовы! – пять веков побивают шайтана с нулевым результатом, а шайтану их камешки как гусю вода. Дети. Чего стараются? И, представь муку: заорать голосом не могу, нет лёгких, горла и связок!

– А, случаем, ты не обычная информация, загруженная в моё сознание отцами-командирами за годы проживания в стране советов? Похоже. Было, что-то принимал, бывали и мелкие бунты, до серьёзных восстаний с последующим осуждением по пятьдесят восьмой статьи не доходило, внутренними недовольствами ограничивался.

– Нравится считать своей информацией – пожалуйста, не возражаю, считай.

– Персональное имя есть? Знакомо коронное слово наших блюстителей порядка на дорогах?

– У ваших дорожных стражей порядка много слов и все коронные. О каком слове речь?

– "Нарушаете"!

– Что?

– Покой уставшего человека – после глупого вопроса "кто это" хотелось реабилитироваться в глазах неизвестной сущности, но есть ли у визитёра глаза в человечьих пониманиях – об этом не подумал. Появился интерес к продолжению разговора.

– Утешь, пришелец, ответом: ты не результат употребления алкоголя родителем, я не "дитя весёлого ужина", а ты не результат моей страсти к пиву? Вроде не должно случиться бедствию от скромных объёмов, "белочка" от пива не приходит.

– Употреблял во зло?

– Вроде нет, а если да – не больше других...

– Всех потусторонних помянул, никого не забыл? имя есть, но оно без надобности.

– Что, так и величать "бесом"?

– Величай. Безразлично, как станешь называть, не трогает абсолютно.

– Зачем в рёбра совать, иначе не мог представиться? Рук-ног нет, но тычешь ощутимо, совсем, как в поговорке: "седина в бороду – бес в ребро". Как делаешь, не имея ни рук, ни ног?

– Старички и рёбра не мой профиль, хотя контакт с вами всегда начинал тактильно, тычком в рёбра, то есть. Но только один раз, потом всё шло без рукоприкладства. Как тыкать не имея конечностей известно только нам, и он куда слабее, чем медицинские способы при остановке сердец. Открывать технику дистанционного тычка не могу, не разрешено свыше, область полтергейста, за разглашение секретов полтергейста строго карают, жестче, чем у вас за разглашение государственной тайны пятидесятилетней давности. И другие соображения не позволяют объяснять наши действия: выдай секрет поведения "громкого духа" – так вы тут же изобретёте оружие на основе дистанционного удара, Каким иным способом должен был дать знать о себе? Бесы всегда входили с вами в контакт таким способом, иных не применяем и традиций не нарушаем – не меняя голоса и тембра, собеседник ушёл от прямого ответа, демонстрируя спокойствие и уверенность.

– Хотелось бы знать причины несанкционированного" въезда под мою крышу. Вроде никого из вас не поминал, контактов не искал, не приглашал, и насколько знаю из литературы – бесы являются на нашу погибель. Об этом и церковь постоянно предупреждает пасомых. Или собрался сделать из меня "сатаниста"?

– Думай, прежде чем говорить! Основное и необходимое правило вашей жизни: думать. Учили думать? Хотя, что говорю: когда в обществе число думающих особей достигает критической массы – происходит взрыв и многое меняется. Во все времена и везде думающие представляли опасность власти, а посему вас и держат в дураках.

– Понимать так, что наша власть не думающая? Давай политику не трогать, а?

– Как хочешь понимаай, но появись желание сделать "сатаниста" особого труда не встретил: моими способностями навести порчу на твою думающую часть тела что тебе раз плюнуть!

– Предпочитаю новинку "как два пальца обоссать".

– Справку: ссание на пальцы есть первая стадия аденомы предстательной железы, когда содержащаяся в цисте моча истекает не ниагарским водопадом, но вытекает жалкой прерывистой струйкой на пальцы, а с пальце – на башмаки. – Смотрю, урологию знаешь?

– Немного, основы... За сатанистов не переживай, больные разумом создания, позиция "сатана", отсутствует.

– Как "отсутствует"!? А кем тысячу лет пугала церковь, а ныне и телевиденье подключилось к благому делу?

– Психически больных особей с дефектами в черепных коробках и талантливых в изобретении страхов хватает, а "сатана" отсутствует, нет сатаны. "Товарищ дьявол" необходим, чтобы вы искали защиту у тех, кого считаете способными защитить.

– То есть, не следует умирать от страхов собственного приготовления? Так?

– Так. Другая ясность: припомни, сколько раз за свои пятьдесят девять лет мог расстаться с жизнью без моей помощи? Было?

– Было, ох, было, много раз и очень даже было! В избытке было! Прав... – стало неудобно от бесовского, но верного, замечания. Интерес к беседе возрастал:

– И, всё же адресом не ошибся? По какой нужде вторгся и оккупировал?

– К мест помянул оккупацию, всякое вторжение объясняется намерением тебя жизни, но поскольку как всякий человек ты смертен – и без моих стараний отдашь концы. Логично?

– Логично. Логика железная, но бесовская...

– ...бесовская, но железная. Ваши вечные и бессмертные сопоставления "герой – но дурак, дурак – но герой" – некуда деться от дуэта. В основе не ошибаемся в выборе "жилища", а если и случается – то редко. Ты мне нужен: мечтаю твоими руками написать книгу...

– Только-то? Ошибся адресом: не писатель, электрик цеха завода машин пищевой отрасли. Профессионал-электрик.

– Не ошибся, прибыл по адресу.

– Размеры моего образования знаешь? Чему когда-то учился – на сегодня основательно забыл. Чтобы писать, как минимум, нужен диплом учебного заведения хотя бы имени пролетарского писателя, не имею таковых. Вообще нет высоких и серьёзных документов, малограмотен адресат, ошибочка вышла. Какие основания делать на меня ставку, о каком писательстве речь вести?

– Что знаешь о художниках-примитивистах?

– Немного. Явление когда ни с того ни сего на бесталанную особь наваливается страстное, неугасимое желание что-нибудь изобразить красками. Желанием полна душа, разум и сердце, а талант напрочь отсутствует, нет ничего, пусто. Вот и выражается, как получится. Беда в ином: "художник" считает свои труды шедеврами, а всякий, не признающий его таланта – отсталой, тёмной личностью.

Творящие "шедевры" в тиши и неведенье часто милые и приятные люди, но совсем иная картина, когда примитивист вооружается баллонами с краской и превращает чистую поверхность большой квадратуры в метрах в "полотно".

Данных, что кто-то из стенных пачкунов перешёл в союз художников не имею.

Вопрос по художеству: положим, дар прорезался, написал картину, пометил инициалами, как принято у художников, краски на первом полотне не высохли, но непонятно отчего захотелось сделать копию первой работы, один в один и краска в краску? Какая подлинная, и что копия?

– Подлинные обе, "краска в краску" ни один мастер, будь какой угодно величины, не повторит, хотя бы и на одном квадратном миллиметре полотна гамма цветов будет иная.

– Получается, что копий великих мастеров живописи не существует, и подделывающие картины "разбойники кисти" не меньшие мастера?

– Похоже, что так и есть. Если художник повторяется своей картиной – какие претензии к себе? Вопрос пустой, но интересный... будем думать. К чему завёл тему копий?

– Не знаю, что-то непонятное сверкнуло не до слепоты, а, так, слегка осенило. Хоть ты и бес, но могу и обмануть: буду стучать по "клаве" и выкладывать твои соображения, а свои подлинники держать в памяти в тайне от тебя?

– Смысл?

– Не знаю. Считаешь мой словарный запас достаточным на изложение событий прошлого? Излагать великие события примитивно умышленно губить великое в зародыше. Затем влез, чтобы сделать похожим на слабоумного вьюношу с баллончиком краски? Из тех, кто портят стены? Старичка, стучащего по знакам клавиатуры одним пальцем? В конце жизни? Из всей процедуры принимаю только позицию превращения в юношу, а всё остальное – уволь! Интересно: о чём собрался писать моими руками?

– Только что определил стенных пачкунов "дефективными", а сейчас сам согласен стать одним из таких? Пусть глупая, но молодость!? Писать хочу о прошлом.

– О своём?

– О твоём. Моё прошлое не поддаётся описанию, а если начать описывать работа затянется на многие годы. Хочу, чтобы кое-что вспомнил из своей жизни.

– Что тебе-то в моей жизни? Написать книгу занятие серьёзное, а писать о прошлом серьёзнее на порядок. Тащить хвост из прошлого в настоящее пустая работа, дешёвая, никакого дохода не приносящая. Куда выгоднее заняться предсказанием будущего, а чтобы обойти многих провидцев – плату убавить на двадцать процентов от самой низкой у соперников.

Твоё прошлое – твоё, а моё может быть иным. Спорить не станешь? Прошлое помню, ныне оно как бетон...

– Бетон не теряет стойкость шестьдесят лет, потом решает, что стоял достаточно и начинает разрушаться.

– Совсем, как и пенсионеры...

– Верить? А как быть с вражеским бетоном? Шестьдесят лет прошло, а подвальные помещения, возведённые врагами в разных местах, что-то не рассыпаются.

– Поступим так: из твоих воспоминаний напишем картинку, у сверстника возьмём другую, моя забота, у третьего позаимствуем звуковое сопровождение, фонограмму, то есть, а в результате получиться живой, длинный фильм, в коем подпишемся под каждым кадром: "правда".

– Да здравствуют недоумки, пытающиеся свои кадры объявить моими! Их мечта – заставить думать меня о прошлом не так, как его видел, но так, как "нужно обществу" не справляясь у общества:

– Вам это нужно?

Наилучший вариант моё беспамятство, в иных случаях есть опасение быть уличённым во лжи. Поэтому и не рвусь писать книгу.

– А "страдалицу", кою "чуть не застрелили фашисты" в мозаику включишь?

– Вставлю. И "страдалицу" и страдалице.. В хижине и за столом поговорю с ровесницей. Время найду на расспросы и выясню, по какой причине шестилетнюю девочку враги хотели лишить жизни.

– Сделаем так: начнёшь повествование, а я, между делом, буду входить в текст там, где сочту нужным. Хочется изложить некоторые мысли, кои не дают покоя последние шесть десятков лет. Но сделать не могу по причине отсутствия пишущих органов, нет конечностей! И не только конечностей, нет и тела, выразителя эмоций, а как без него? У меня вообще ничего нет осязаемого. А так хочется написать книгу! Это будет редкая, удивительная книга!

– Книга хорошо, но, думаю, с книгой опоздал... Задержался. Кто сейчас книги читает? Не лучше будет, если из меня сделаешь сценариста, или медиума? На медиумов нынче большой спрос, медиумы ныне хорошие деньги имеют, куда большие, чем у сценаристов нынешних "фильмов о войне". Медиум – известность, медиум – почёт и уважение с примесью страха:

– Это ж надо: мысли читает, а ведь такой дар по нынешним временам основа процветания. Мне бы такой – открыл салон и за умеренную плату желающим вещал о прошлом. Органам правопорядка помощь без затраты казённых средств...Деньга бы поплыла – не счесть! Тебе почёт и уважение, материальное – мне...Тебе деньги ни к чему, какие потребности у бестелесных особей? Никаких, одни мечтания. Оторопь берёт, как подумаю о деньжищах, кои мог бы создать своими талантами. Литература на сегодня неходовой товар, а если что и настучим – кто рискнёт в свет выпустить? Ныне книги похожи на вымерших мамонтов. .

– Сделать из тебя медиума работа несложная, забава, но две причины мешают.

– Какие?

– Застенчивый, не умеешь брать заработанное.

– Ну, положим, угадал...Какая вторая причина?

– Мой профиль. Толкового медиума с именем сделать из тебя не получится, материал не тот, а выпускать кое-что у нас не принято. Ни профиль, ни квалификация не позволяют сделать из тебя и завалящего медиума, всё едино, как и преподавать науки, не имея диплома об окончании высшего учебного заведения.

– Верить?

– Можешь не верить, от этого ничего не изменится.

– Зайду с другой стороны: сколько сегодня читающего народа? Мало: прошла мода на книги. Как понимаю, читать книгу – труд, а зачем напрягаться, когда можно и не делать этого и получать информацию без напряга? Хотелось бы знать, что нового и удивительного замыслил втиснуть в книгу моими пальцами?

– Ошибка: ничто и никогда не заменит книгу. Вернётся книга в жизнь человека, обязательно вернётся. А "гляделки", фильмы, то есть, забываются, как и авторы книг. И я вопрос задам. Можно?

– Давай!

– Моих вопросов больше. Первый: для чего на могилах умерших ставите неполный стакан с водкой и прикрываете куском ржаного хлеба? Почему стакан не "в накат" наливаете? Искушаете умершего на дурные мысли: "суки драные, водки пожалели"! Почему не "в накат", как встарь говаривали, почему кусок ржаного хлеба без лука и селёдочного хвоста? Почему такая скудость?

Или верите, что покойник после отбытия живых с места вечного упокоения поднимется и выпьет? Чем пить, какими органами, где губы, язык, гортань... глотка, то есть? Один и двести миллилитров алкоголя? Стакан с напитком радует дух мужчины, знавшего вкус "Столичной" при жизни, а женщине к чему водка на холмике из земли?

– Врёшь, женщинам стакан с водкой не ставим!

– Серьёзное упущение. И стопарь на могилы детей не ставите. Экономите? Понимаю: дитя непорочным ушло в мир иной, какая водка? И сами тут же упиваетесь "не отходя от кассы"?

– Не знаю...

– И зачем жжете в храмах фальшивые, не из чистого, как на заре веры пчелиного воска, но контрафактные, неизвестно из чего сделанные свечечки, что означает горящая свеча? Мало электрической лампочки? Лампочка светит ярче и дешевле обходится. Верите, что горящая свеча с гара и ни одна не потеряется в дороге?

– Не знаю... Все зажигают... И молятся...

– Почему покойника ногами вперёд выносите, откуда взята позиция? Покойникам не безразлично, как транспортируют на место "вечной стоянки" отработанный материал и об этом уведомили живых?

– Ну, это что-то вроде игры... покойный как бы по доброй воле ногами вперёд выходит, осточертел человеку видимый мир – вот и уходит в иное бытие, а живые напоминаю ему, куда и как двигаться. Помогают. Отвяжись, не знаю!

– Как? Делаете, и не знаете зачем совершаете массу необъяснимых деяний? Не надоело, не устали? И об этом скажем. И не только об этом.

– В чём будет заключаться удивление задуманной книги?

– Каждую страницу разделим вертикальной полосой на две равные половины с названиями вверху: "Причины" слева – "Следствия" справа, вроде "Амбарной книги" получится.

– Не пролетим?

– Возможен и пролёт, может сойти. Затруднение: с какой стороны листа пускать "причины", а с какой – "следствия", что справа, а что – слева? Сходство с "поминальниками" наблюдается... Раздельные записи лучше, путаницы меньше: в одной записке через божьего служителя просите "силы небесные" прислать на головы родичей "здравие", а в другой бумажке просьба не волновать умерших и за умеренную плату предоставить "вечный покой" в компании "со святыми", разумеется. И никому в голову не приходит в целях экономии бумаги писать живых и умерших на одной странице. Но когда враждуете до самозабвения – для извода недруга из жизни наводите порчу "святым" проверенным образом: ненавистное имя вносите в "поминание за упокой" и верите "свято" что "верха" не разберутся и живого сделают мёртвым. Злодеяние творите сознательно и с удовольствием!

– Мы и бессознательное вредительство творим сплошь и рядом! При этом думаем, что делаем "доброе дело".

– Что и худо! Представь: уходит из жизни дорогой и любимый человек, и абсолютно ничего не ведая о его будущем – немедленно начинаете скорбеть. Скорбеть – сколько влезет, печальтесь на здоровье, куда ни шло, "скорбь очищает душу и просветляет разум", но скорби мало и двигаетесь далее: просите служителей "божьих" выписать ушедшему ордер на "вечный покой". Вслушайся: "вечный покой..." ни на секунду не задумавшись: "вдруг кто-то из живых связался с ушедшей душой и спросил:

– Слышь, душенька, а "вечный покой тебе нужен", заказывала и оплачивала "вечный покой" при жизни? – заказывая служителю "вечный покой" ушедшему – расписываетесь за него и лишаете возможности вернуться в видимый мир.

– Не думал.

– Всегда нужно думать. Потому в хвосте и плетётесь, что не думаете. Когда соображать начнёшь?

– Не выпячивайся, скажи "спасибо", что твои "закидоны" видимыми делаю, нет времени на обдумывание.

– Фиксируй:

в глубокой скорби пребываешь,

но водку жрать не забываешь...

– Краденое?

– Обижаешь. Отлетевшая душа живёт иной жизнью, особой. И жить таким манером может год, два, сто, тысячу лет, пока не войдёт в чьё-либо тело. Решение о выдаче ордера на новую квартиру-тело выносится Высшими Духами и "въезд" происходит в человеческий зародыш в момент зачатия. Без души плод развиваться не станет, покинет и случится выкидыш. Только-только отлетевшая душа матушки по решению сверху тут же, без промедления в тысячу лет, вселилась в новое тело, а ты, хороший сын, введённый в заблуждение учением, отстёгиваешь монету служителям на поминание матери в мёртвых.

– Обман? И что делать в таком разе?

– Ничего. Если поминаешь душу "за упокой" – нужно быть уверенным, что душа пребывает в покое, но не вселилась в новую "квартиру". Такие знания даны?

– Нет.

– Поэтому никогда и никого не поминай "за упокой", навредить можешь, масса ваших взаимных вредительств совершаются по незнанию. Помяни живого усопшим – и тот долго не проживёт.

– Интереснейшая инфа! Испытать в деле можно?

– На ком?

– Позволь оставить в секрете?

– Позволяю, а надумаешь провести эксперимент позови меня.

– А как быть "во здравие"?

– Бесполезная позиция. Желаешь "здравия", но его нет в твоём кармане, неизвестный кладовщик отпускает здравие.

– Когда профессионал поминает душу – сорт поминания выше обычного, не профессионального?

– Без разницы, душам приятны добрые слова живых... если, разумеется, заработал. Повторяюсь.

– Убийства интересны. Есть "бытовые", а есть "военные". Что скажешь о "военных"?

– Убитые в военных разборках не предъявляют претензий к убийцам, вопрос собственного извода мёртвых не волнует. Ни один убитый не заявил:

– Граждане соотечественники, мать вашу так и разэдак! Хотелось бы знать: кто и по какому праву лишил меня жизни? Смерть насильственная, без спроса и дозволения, а потому требую поступить с моими убийцами аналогичным образом! – но ни одного подобного сообщения живым оттуда не поступало.

– За мёртвых, не постоянно, но к "знаменательной дате", беспокоятся живые и подталкивают на проявление скорби забывчивых.

– Ну, вроде бы "потусторонние" вопросы осветили. Убого, непонятно, спорно – но что-то сказали. Продолжим: ведомо ли тебе, о, мудрейший из бесов, что малая часть граждан, но "мудрая и влиятельная", пишет справа налево и дирижирует теми, кто пишет иначе? Не кажется, что во избежание разночтений следует оговорить правила написания, "расставить точки", иначе нас неправильно истолкуют? Не было ни разу, чтобы следствия шли впереди причин. Если первую половину, ту, что слева, начнём заполнять следствиями – могут обвинить в "расизме" те, кто пишет справа налево. О чём бы хотел рассказать миру моими руками?

– О любимом вашем занятии: о войнах. Ничего иного, стоящего внимания у вас нет.

– Тебе-то какое дело до наших войн, с какого боку, тебя, бестелесного трогают наши военные забавы? В каком месте испытываешь неприятности от наших войн?

– В вашей литературе есть величина, написавшая "Войну и мир", и кою ещё никто не обошёл. А так хочется выразить мысли и чувства о самоедстве! Основа всех сочинений о войне, как правило – изложение следствий войны: "убили, искалечили, разрушили, сожгли, уничтожили", ничего иного и нового от войн ждать не приходится, одни "моря слёз и континенты страданий". Обрати внимание: "воители" от начала знают, что принесёт война – но начинают! Войны отличаются одна от другой размером "морей крови". Есть такие, кои и на "океаны" слёз тянут! Понятные и предсказуемые следствия войны – её ужасы: взвод "уложенных" солдат не впечатлял так, как полностью разгромленная и пленённая армия. Или три армии. В войне ценится победа, а не потери. Война – оправданное и неподсудное совершение полного набора мерзостей, на кои способны только "двуногие и прямоходящие", война – это когда кто-то и кого-то обязан победить. Об этом и без нас много написано. Но это одна половина каждой страницы в "Книге войн", вторая всегда остаётся чистой и не заполненной потому, что объём причин для начала войн намного меньше, чем следствий. Это и есть основная странность всех войн. Все, кому войны приносили крупный барыш – до сего дня следствиями от войн заваливают их причину: авось, дураки не разглядят!

– Понятно: кому интересно знать с чего драка началась и "кто виноват"? Следствия от войн впечатляют сильней причин, и если начать изложение причин прошлой войны – таковых наберётся на одну страничку невнятного

бормотания.

– Есть причина мечтать о славе: представь, рядом с тобой долгое время пребывает душа писателя, лучше коей никто и никогда правдивее не рассказывал о побоищах и впредь не напишет. Законно моё желание написать о войне?

– Законно, но что? Повторы? Основное о войне давно и другими сказано, что нового добавлять-выяснять?

– Хотя бы такую мелочь: "прошлая война состарилась, еле держится, а старушку не хотят отправлять на заслуженный отдых вот уже более половины века. Устала, старая, на покой пора, и сама умереть не против, но не отпускают, реанимируют, бодрят на два-три дня "мероприятиями патриотической направленности". Нет ответа и на вопрос: "старушка Война подвиги совершала, или сопротивлялась избиению? Сил нет и костыли держать...

– "За базар отвечаешь"?

– Отвечаю: Ржев. Сколько лет прошло после побоища под Ржевом?

– С марта сорок третьего по нынешние дни, без малого семь десятков лет пробежало...

– Приличный срок на обдумывания вопроса "какая сволочь командирская из "своих" уложила более миллиона солдат в болота под Ржевом"!?

– Куда клонишь!? Что, памятник не нужен!?

– Нужен. С надписью золотыми письменами кириллицей на чёрном граните:

"На этих болотах, среди жидкого леса из осины, с января сорок второго по март сорок третьего, талантами больших совецких полководцев уложены три армии безропотных и тоже савецких людей"

– Так, поди, война идёт...

– ... под управлением бывших специалистов по обуви? Не понятно, почему в трёх убитых своими армиях не нашлось ни единого полкового миномёта и единственной мины, кою по ошибки миномётный расчёт выплюнул не в нужную цель? Очередная, неизвестно какая по счёту, загадка русской души.

– И в ней покопаться хочется...

– Не надо...

– Почему?

– А вдруг душа не загадочной, а загаженной окажется?

– И это не мешало бы выяснить.

– Интересен раненый генерал, выводивший остатки армии из окружения и застрелившийся, как настоящий военный человек. Почему Человек пустил пулю в себя?

– Не хотел плена... или "стенки" в отечестве...

– Какая последняя мысль была?

– Последних мыслей высокого содержания не было, была одна: найти силы ТТ до виска дотянуть...

– Враги похоронили генерала-противника с воинскими почестями.

– Враги и есть враги, и благородным поступком отчётность о себе портили. Тянет на отсебятину.

– Какую?

– Продлись война на пару лет, да найдись на вооружённые силы страны советов парочка командиров вроде героя Халхин-Гола – и воевать не с кем было, всех бы угробили.

– Название "отсебятина" лишнее, так и было. Напряги воображение: жизнь длиною в бесконечность и половина бесконечности занята желанием написать о войне. Представил?

– Да.

– Ещё немного отпусти тормоза, дай волю воображению: для нас, таких, вроде меня, ни времени, ни пространства не существует. Сделай последнее усилие и представь неограниченные временем мечты и желания о написании романа? И невозможность написать по причине отсутствия рук? Понятны муки?

– Понимаю и сочувствую. Смущает одно: войну настоящую не видел, а что зацепило – войной грех называть, не входит в определение "война". Оккупация – да, кое-что помню, но с позиции восьмилетнего человека. Согласись, что память взрослого и восьмилетнего о предмете, как оккупация, сильно отличаются, сорт переживаний разный, как сказал бы человек с иным образованием. Не тот объёкт выбрал, это всё едино, как художнику-дальтонику заказывать протрет маслом. Скачки любишь?

– Знаю, бывал в Англии, видел, но не восторгался.

– Ни на ту лошадку ставишь. Почему бы тебе, всемогущему, не въехать под крышу известного на сегодня писателя-баталиста?

– Могу въехать, простое дело, но что напишет известный писатель под моим руководством – зачтётся плодом его мастерства, меня и словом единым не помянут. Знакомо понятие "честолюбие", пример нужен?

– Валяй!

– Известный писатель прошлого, по литературным трудам коего иностранцы о России судят, потому и прославился, что в нём сидел один из наших. Бывало, писатель говорил, говорил много и быстро, потом падал в беспамятстве, а очнувшись – писал и прославился! Диагноз врачей:

– Височная форма эпилепсии – с врачами в споры не вступали, лишнее, наши знания подобных явлений абсолютны, мы ими управляем. Чья инициатива была, как думаешь?

– Генератором идей был один из ваших, а всякие и прочие "марксы-энгельсы" ваши шутки?

– Разумеется.

– А ... страшно спрашивать... а ...

– Не заикайся, спрашивай.

– Основатель христианства ... вашими стараниями явился миру?

– Разумеется, иных нет...

– Куда девать "сына божьего"?

– Куда угодно, но что в медиумы высшего класса – точно. Продолжим прогулку по книгам: пишем книги мы, невидимые и бесплотные, а "высокой волной славы" накрывает вас, живущих и видимых. Справедливо?

– Нет, понятный хрен...

– Много написано книг с момента, как люди догадались знаками выражать мысли, гора книг, Монблан из книг, и все написаны нами!

– Может, меньше, с Эверест?

– Что там Эверест! Азии, начиная от "малой", "передней", "южной", "восточной не написали столько, сколько написала одна Европа. Джомолунгма отдыхает.

– Осознал твои муки: у каждой книги – автор из плоти и крови, но не сущность, вроде тебя. Так?

– Так. Никто, и ни разу не заявил:

– "Сей труд родился в содружестве с..." – и упоминают поносимых братьев моих. Хочу быть первым, чтобы книга мною пахла, а тебе отводится второе место в моих желаниях.

– И ещё хочешь, чтобы книга стояла на вершине книжного Монблана, не ниже, и чтобы не источала "аромат серы из преисподней"?

– Книг в преисподней не издают, нет типографий в аду. Новые книги пахнут типографской краской и ничем иным. Вопрос о запахе будущей книги своевременный, поговорим о тех, что существуют:

1. "Книга о вкусной и здоровой пище" обязана источать аромат вкусного, что придумано вами за тысячелетия,

2. "Справочник фельдшера" – пугать стойким, неприятным запахом лекарств и напоминать болящим о бренности земного существования. Наисильнейший запах у "иоди тинктура". В последние годы к справочникам по медицине добавился запах больших денег, кои впустую тратятся на "лечение" несуществующих болезней,

3. у альбомов с репродукциями картин известных миру мастеров кисти неуничтожимый запах масляных красок.

– Чем будет попахивать книга, кою мечтаешь написать моими руками? Кроме запахов у книг есть цвет: "Красная", "Белая", "Зелёная". Какой запах будет у твоей?

– Поскольку приличные цвета разобраны другими – нам остаётся чёрный. Его и возьмём.

– Не мрачновато?

– Что с того, если и мрачно?

– Каков "аромат" у задуманной книги, что источать будет?

– Стойкий аромат дураков в генеральских мундирах и предателей военного времени.

– А, что, разве бывают предатели "мирного" времени?