Текст книги "Прогулки с бесом. Том первый (СИ)"

Автор книги: Лев Сокольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Annotation

События архивного времени.

Сокольников Лев Валентинович

Глава 1. Гимн учителю русской словесности.........................19.

Глава 2. Вещи и мы (мы и вещи)..................... ...................39.

Глава 3. Шаблоны, кино, аура и всякая всячина...................43.

Глава 4. Песнь покровительнице "графов"..........................54.

Глава 5. Старые представления в новые времена.................69.

Глава 6. Бунт души и "поиски духовности"...........................79.

Глава 7. Деньги и мемуары (мемуары и деньги).....................84.

Глава 8. Чутьё и запахи. Второй вход в духовность..............115.

Глава 9. Шаги в халявное обогащение..................................121.

Глава10. ...............................................188

Глава11. Правдивый рассказ о вселении беса......................

Глава12 "Карточка претендента"............................... .......

Глава13. Затишье перед выплатой.....................................

Глава14. Дойче марки. Обогащение.......................................

Глава15. Валютные скандалы................................................270.

Глава16. Реквием Фонду и маркам.................. ..................286.

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 9.

Глава 10.

Глава 11

Глава 13.

Глава 14.

Глава 15.

Глава 16.

Сокольников Лев Валентинович

Прогулки с бесом. Том первый

Сокольников Л. (Lesok)

Дороги проклятых.

Трилогия. Повесть.

Прогулки с бесом

(вне времени и пространства)

Книга первая. Том первый.

Повесть собрана передовой оргтехникой (компьютер)

и активным участием потусторонней сущности (бес)

Старая отеческая ненорМАТивка с новой ценой

"плюс восемнадцать" приправой добавлена в четверть

повести, да простит читатель прегрешения наши!

Оглавление.

Биография и предисловие.....................................5

Глава 1. Гимн учителю русской словесности.........................19.

Глава 2. Вещи и мы (мы и вещи)..................... ...................39.

Глава 3. Шаблоны, кино, аура и всякая всячина...................43.

Глава 4. Песнь покровительнице «графов»..........................54.

Глава 5. Старые представления в новые времена.................69.

Глава 6. Бунт души и «поиски духовности»...........................79.

Глава 7. Деньги и мемуары (мемуары и деньги).....................84.

Глава 8. Чутьё и запахи. Второй вход в духовность..............115.

Глава 9. Шаги в халявное обогащение..................................121.

Глава10. ...............................................188

Глава11. Правдивый рассказ о вселении беса......................

Глава12 «Карточка претендента»............................... .......

Глава13. Затишье перед выплатой.....................................

Глава14. Дойче марки. Обогащение.......................................

Глава15. Валютные скандалы................................................270.

Глава16. Реквием Фонду и маркам.................. ..................286.

Биография и предисловие .

"Биографическое предисловие".

Фрагмент первый:

Граждане страны советов не любили писать биографии:

– Вроде как донос на себя пишу. Мало им когда и где появился – так раздевайся до исподнего, выворачивайся на изнанку, признавайся без утайки, какими плохими делами замарал имя своё прежде, от чего отказывался и почему? Что за рыбина, с кем, в каких морях-окиянах плавал в прежние времена, с какой целью мутил воду? – кто такие «имы», чьих будут, откуда взялись на Руси, и почему допросы устраивают – желавшие знать истину пропадали.

Когда неведомым и могущественным «имам» пролетарский нюх шептал (доносил) «крайне подозрительная личность пытается утаить нехорошее прошлое!» – голосом, обещавшим многие неприятности, «исповедники» выпускали короткое:

– Подробную ...– на что допрашиваемые натурально дивились:

– Чего писать-то? – рождались исповеди не полные у одних, на четвертушку листа ученической тетради крупной прописью у других, и короткие, без деталей, корявым почерком у третьих.

С етовавшим на слабые познания грамоты дозволял и сокращать биографическую повесть до двух позиций: копия с паспорта о времени явления в свет плюс скудные сведения о родителе:

– Рабочий – и как вариант:

– Служащий... – половина родословной, принадлежавшая матери, читателей не интересовала.

Если в старину верующие докладывали служителям культа о прегрешениях устно – власть советов упущения «пастырей овец православных» модернизировала в биографии во «благо молодого савецкого государства»

Дальше лучше и шире: написал биографию – молодец, теперь напиши мнение о соседях спраа и слева, что говорят и чего не говорят, наибоьший интерес представляет молчание, молчащие опаснее. Пишите много и часто, а органы определят, что пойдёт на подшив в дело, а что останется в архивах.

Биография автора полная, с деталями, устоявшими против времени: «в одна тысяча тридцать пятом году от рж. Христова», а до рж. Христова русские отнимали мёд у медведей, выгоняли лохматы из берлог и занимали медвежью жилплощадь . Добытый грабежом мёд , воск, мягкую рухлядь, пеньку и прочее за рубежи сплавляли, сами при лучине щи лаптем хлебали и пням богу молились – восьмого месяца, в третьем часу ночи девятого дня трудами повитух покинул материнское чрево и отправился в путь с названием «жизнь»

Как принимают новорождённых в иных землях автору неведомо, но отечественные повитухи шлёпают прибывшего по заду и ждут: заорал младенец от первого незаслуженного наказания – хорошо, включил лёгкие в работу, жить будет, а незаслуженное наказание забудется, мал, чтобы помнить первый шлепок по седалищным мозолям .

Автору профессиональные приёмы повитух не понадобились, и вот что повествуют устные семейные хроники: начальный момент выхода младенца ничем не отличался от выхода миллионов других младенцев, ординар, но как только вышла голова и была очищена от ненужных биологий – младенец открыл глаза, рот и неокрепшим голосом завопил:

– Не хачу, бляди, верните на место! – на что принимающий врач в звании «профессор» возразил:

– Пардон, назад ходу нет, нынешний лозунг «только вперёд!» выполнять надо . Нет, вы только п олюбуйтесь на умника! Назад ходу ни у кого не бывало и не будет! И сколько собрался пробыть в утробе матери, срок? Год, два, пять? дольше? Может, скажешь, как твою персону на прежнее место затолкать? – младенец замолчал, скосил мутные глаза на доктора, не ответил, но словесное и физическое буйство прекратил:

– Сиську хочу...

– Требование естественное, законное, будет сиська... две.

– Мать, помнишь, кто встречал сынка у выхода?

– Помню. Старый доктор, с бородкой.

– На Ивана Сергеича Тургенева похож?

– Не помню фамилию, вроде профессором называли.

– Ну, да, в рядовой губернской больнице – и профессор. Ни много чести сыночку? А с другой стороны в отечество пришли такие времена, что и профессорам дозволялось трудиться в губернских городах. То-то, смотрю, тянет к высоким материям! Вот оно, время открытия тайн!

Это был единственный случай в практике врача, отдавшего многие годы родовоспомоществованию, кое в настоящее время переделали в «перенатал»

Устные семейные хроники добавили слова профессора:

– Да-а, сударыня, далеко не ординарное дитя явили миру – всех рожениц профессор величал «сударынями»

Факт нежелания младенца выйти в мир доктор (профессор) описал латынью, совсем было приготовился послать работу в заграничный медицинский журнал, но вспомнил в какое время живёт и остановился: «рискую, ныне власть в руках дураков и подлецов, чего доброго ума хватит описание редкого явления за шпионское донесение засчитать... Тогда конец, сгину, как пить дать сгину...» – и спрятал записи «от греха подальше»

В тридцать седьмом благословенном году старое сердце профессора отказалось служить и ушло в бессрочный отпуск.

Сын, разбирая отцовы бумаги, нашёл записи, и, зная латынь, прочёл:

– Прости отец, но такого быть не могло, похоже на записи выжившего из ума – и предал записи огню.

Один случай отказа выйти в мир не прояснит причину, всякому чуду нужен десяток случаев, чтобы чудо потеряло звание, один факт останется чудом, как и воскресение из мертвых.

Столь грандиозное явление свершилось в родильном отделении третьей городской больницы губернского града, не исчезнувшего до сего дня и стоящего на реке средней глубины, скорости течения и не совсем чистой воды. Река поминается в российских учебниках географии «правым притоком Волги».

Имя реки, делящей город на две части, трогает умы горожан не выше уровня источника питьевой воды.

В черте города водная артерия выглядит полноводной, иначе нельзя, город губернский, и река обязана выглядеть не районной речушкой мелеющей в летнее время, но серьёзной водной артерией. Полноводность фальшивая, держится на плотине за чертой города, а когда по нужде (весенний паводок) окрывают створы гидросооружения – остатки водного пространства теряют звание «река» и довольствуются «речушкой»

Ничем выдающимся река похвалиться не может, великих битв на берегах водной артерии не случалось, в основной длине водяная артерия не судоходна, но льстит званием «правый приток могучей Волги»

Без малых притоков великих рек не бывает, великое славится малым, и отведи насовсем наш ручеёк в сторону – великая река далее пересыхающего ручья не утечёт.

Понимание собственной значимости распрямляет плечи, меняет осанку, а лысина, отразив тонкий лучик славы , гордо откидывается назад.

Многие города отечества за годы непутёвой истории своей меняли названия, но город моего явления в мир оставался стойким и не менял окраску во многих исторических пертурбациях, или заварухах. Такая стойкость имеет другое объяснение: большие исторические деятели с неуёмной тягой менять названия городам забывали о городе моего рождения.

Звание «губернский город» идёт с древнейших времён с объяснением: живёт в городе губернатор – стало быть, и город губернский, не город делает владык губерний, владыки делают города, и пример тому стольный град отечества.

За шесть десятков послевоенных лет многое поменялось в лучшую строну в облике города, и если так будет и впредь есть опасения, что древний купеческий город превратится в нью-столицу.

Р-революционные смуты в столицах российской империи мало коснулись города, а потому вносить проходившие события в графу «благо», или «беда» автор оставляет под вопросом. Непонимание большей частью горожан сути проходящих событий граничило с безразличием:

– Мы-то чего поделать можем? – вопрошали горожане окружающее пространство во времена бурных отеческих пертурбаций, продолжали рассматривать сны отеческой истории и толковать сонные видения в меру знаний.на этом останавливались.

Безразличие к происходящему в столицах, будь оно каким угодно ужасным, шло на пользу горожанам и помогало выжить в трудные годы отеческой истории:

– Кому нравится шуметь пусть тешатся на здоровье, а мы как-то и в тиши поживём.

Фрагмент второй

С заявлением сверху о «щастье детей страны савецкой» автор готов согласиться:

– Так и есть, после шести безоблачных лет пришла война, коя народу безоблачной не показалась.

Издревле известно: военные забавы единицам приносят «народную память в веках», а прочим остальное и худшее, что содержит война.

Истина о героях и рядовых выясняется позже, когда накал страстей приходит к температуре не выше человеческого тела...

-... и когда старыми доблестями необходимо закрасить новые промашки. Где набрать средств на материальную память сгинувшим? И надо ли?в мирное время.

С началом войны столицы Европы волновались, но родной город не шумел:

– Чего шуметь-то? Шуми, не шуми проку с того? Немец, знай, прёт, вон уже где! Выживать надо – на какую надобность и радость в будущем времени следовало выживать ответа не давали с объяснением:

– Тёмные мы... – и жили по инерции.

Любимый город в известные исторические времена познал вкус оккупации, и автор, не покидавший город, о днях оккупации кое-что сохранил в памяти. Или память сама, без участия автора, сохранила оккупационные эпизоды?

По правилам написания биографий в этом месте следует поставить точку с устным добавлением «далее ни хера не помню, мал был» и успокоиться, но ничего не получилось по изложенным ниже причинам.

Биография интересна, когда наполнена пусть и четверть редкими, удивляющими событиями, а ежели прожил в сплошном ординаре и ничего достойного внимания не увидел – остаётся пустить в ход какую ни есть фантазию с невозможностью проверить.

Авторы автобиографических повестей чем-то схожи с сапёрами без миноискателей.

Повесть посвящается трём опорам жития моего:

а) Отцу, давшему жизнь отпрыску, а чтобы отпрыск, явившийся жить в неудачные времена отеческой истории не переселился в мир иной – пошёл служить врагам. Жизнь отроку сохранил, но свою испортил без пребывания в местах исправления заблудшихся савецких граждан:

– Бог миловал...

Половина граждан отечества уверена: «перечень минимальных благ человек божьей милостью» с чем не согласна вторая без особых возражений:

– «На бога надейся, а сам не плошай»

Как происходило падение отца в грех служения врагам и есть основа повести, И не только...

б) матери, коей досталась двойная порция лишений, но с женщин за отеческие катаклизмы спрос нулевой, как и у заместителей больших чинов. Мать не давала подписку на «верное служение Рейху», семейство ограничилось отцовым падением.

в) учителю русской словесности Петру Андреевичу, подарившему знания русского языка в пределах школьной программы с пятого по седьмой классы старой добротной советской школы. Он, мудрый учитель мой, открыл глаза на красоту, силу и величие русского языка да пребудет душа учителя в вечном покое!

г) а тако и другие души, заполнявшие кладовую памяти автора интересными житейскими историями и призывавшие быть милосердным.

Отцовой Душе, впавшей в грех служения врагам, в получении чужого и сомнительного «со святыми упокой» по приговору (всего, как всегда) савецкого народа отказать на срок в тысячу лет и ни минутой меньше. Отсчёт начать с момента сообщения из тарелки-репродуктора о начале войны, то есть, от двадцать второго июня одна тысяча девятьсот сорок первого года двадцатого буйного столетия от «рж. Христова», а иные точки отсчёта (реперы) не впечатляют и будут пропущены. УДО (условно-досрочное освобождение) на лишенных «царствия небесного» небесного" не распространяется.

Пятую величину, принимавшую участие в написании повести (беса) поминать не стану, лишнее, в процессе повествования неведомая сущность даст знать о себе без приглашения.

Фрагмент третий.

Везло древним: бледными тенями усопшие отцы являлись сынам и лишенные органов дыхания (лёгкие), голосовых связок и речевого аппарата (язык и мышцы рта, амбушюр) ухитрялись внятной речью снимать покров тайны своей гибели, а, мне, как проклятому, ни единого намёка о событиях прошлого. Никаких. Хотя, не совсем так и совсем не так: две трети «Прогулок» навеяны сущностью, коя при вселении на панический вопрос домовладельца:

– Кто ты!? – мгновенно, не задерживаясь, что ценно в людях, голосом приятного тембра представилась:

– Бес... – голоса такого звучания называем «задушевными» и верим всему, что голоса озвучивают. Выкладывай косным гласом правду – усомнюсь, не поверю сказанному, но соври красивым слогом и приятным тембром – поверю на сто двадцать процентов. На том горели, горят, и впредь будут полыхать русские люди.

Откуда цифирь? С потолка: прошлые сто процентов выполнения плана в стране саветов ни о чём не говорят новому поколению, сто процентов норма, кою обязан выполнять трудящийся страны саветов, а сто двадцать подвиг, достойный славы словами и премией.

О постигшем бедствии (вселение беса) в подробностях изложу ниже, а здесь ограничусь коротким пояснением сущности в звании «бес», коего целиком вписать в разряд бедствий не могу: две трети сочинения, если не более, созданы его наветами.

Пока живу надеждами, да не свалятся оные тяжким грузом на кого-то ещё, не придавят насмерть, не расшибутся сами, но останутся жить:

– Уйдёт в нети последний со(а)вецкий человек – растает, сгинет и проклятие, ибо без проклинающих набор убивающих пожеланий теряет силу, чахнет и умирает, совсем, как водка, долго общавшаяся с кислородом воздуха и потерявшая спиртную мощь.

Не обойду имена героев, кои пребывая в тягчайшей степени слабоумия, вынудили миллионы савецких граждан ещё вчера "преданных учен ию вождя мирового пролетариата о построении социализма в отдельно взятой стране" пойти в услужение врагам за «презренный кусок вражеского хлеба».

Фрагмент четвёртый:

Написание «совецких» не грубое нарушение орфографии русского языка, не опечатка, «совецких», или «савецких», есть «умышленная, злая и враждебная дискредитация...» – читатель волен внести позицию, кою пара из человека и сущности в звании «бес» пыталась обойти стороной.

Живёт в народе непоколебимая и непобедимая, могучая и крепкая языковая лень, дозволяющая выпускать слова, как с нарушением правил – так и без.

Ленивых слов в русском языке предостаточно, но первым, опорным, выступает «совецкий»: от первой колыбельной в исполнении матушки, на Руси колыбельных отцы не поют, и до старости, из миллиона напоминаний отцов-командиров

– Всегда и везде помни: ты совецкий человек, и живёшь в самой прекрасной стране мира! – отцы не заботились о чистоте языка и выпускали «совецкий» с ошибками.

На то время никто подумать не мог, что через семь десятков лет появится нужда выделить деньги из бюджета на «борьбу за чистоту русского языка», но, как всегда из благородной затеи ничего не вышло: выделенные деньги разворовали, язык остался прежним с единичными новинками из серии «заднепроходных»

О заднепроходных словах и оборотах речи ниже.

Со дня рождения, и до кончины, добросовестные единицы из народа правильно поминали «советскую власть», а прочие меняли две литеры «тс» на "ц" с внутренним убеждением «этой власти и так сойдёт» Блюстителей правильного произношения «советский» не было , и словесный разврат с уклоном в политику процветал. Нерадивые держались за веру:

– Как говорим – так и есть.

Голая Вера и товарка Правда, века проживавшие парой, не стеснялись наготы, но в новое время задумались:

– Сколько голыми жить!? – приоделись девицы не на заработанные, «кровные», как принято называть трудные деньги, но помогли добрые люди с условием:

– Обе красивые, в народе известные, но лучше будет всем, если перестанете вылезать с ненужными проповедями и народ с панталыку сбивать. Забудьте кто вы такие, а лучше вообще в беспамятство уйдите, будто вас никогда не было. Особливо ты, Правда, а коли невтерпёж молчать – выпускай подругу Веру, девка разумом слабая, всему верит, с дурочек спрос никакой. Сама не выпячивайся, не вылезай, посматривай по сторонам и помни: Правда не всем и всегда нужна, больше выиграешь.

Есть Вера, коя ничего, кроме веры, не требует, её ещё «голой» называют? Тихая, скрытая, тайная и прекрасная вера, настолько крепкая, что ничья хитрая пасть не посмела заявить «вера без дел мертва» Веры без корысти не бывает.

Люди делятся на верящих в обещания сверху, и на таких, кто верит исполнению обещанного, а каких больше по причине отсутствия данных ничего сказать не можем.

Речь о магии слов не случайн а : не искажай савецкие люди высокое звание «савецкий», не ленись правильно произносить гордое «советский» – что случилось с совецкими людьми спустя семь десятков лет после «свершения великой октябрьской р-революции» могло пройти мимо , не зацепив многими лишениями основную массу народа. Не сваляй дурака савецкие люди в малом – с большой помпой, шумом и грохотом фейерверков, с бурными потоками славословий, провели «мероприятие по празднованию столетнего юбилея первого в мире государства рабочих и крестьян», а опохмелившись поутру следующего дня "бодро, с песней вступили во вторую сотню лет пребывания в «совецких»

Но не судьба: сработала небрежность в произношении и прекрасное будущее «накрылось медным тазом»

(О предмете домашней утвари «медный таз» подробно и ниже).

Ох, уж, этот народ: неслух на неслухе сидит, неслухом погоняет, а, ведь наши отцы-командиры не полные дураки, понимали:

– Ваша судьба в ваших руках – на что ядовитые языком личности отвечали:

– Хер в наших руках – без объяснения, отчего и почему не получается ухватить иное и нужное, чем прозаический хер,

«Советский» без искажений исполнял кинематограф, не допускал порчи радиоэфир, в печати «савецкий» выглядел непростительной опчаткой на границе с политическим преступлением, но ежедневная бытовая атмосфера не церемонилась и пользовалась «савецким».

Если семь десятков лет изо дня в день искажать основу и суть жизни – итог приведёт к плохому, что и случилось в одна тысяча девятьсот... – дата развала савецкой империи шустро забывается, развал империи не тот случай, чтобы помнить и плакаться, не победная война сорок один тире сорок пять.

Но повод задуматься есть: "савецкие люди против войны выстояли, а с «демократией» ничего поделать не смогли, поставила, сукина дочь, савецких людей на колени и вынудила главу империи тридцать первого декабря, за пять минут до окончания календаря объявить:

– Нет савецких людей, перекрасились...

После пяти повторов «советский» в сознании читателя призойдёт девальвация:

– Это ж надо, а? Семьдесят лет ломали язык на «советском» когда проще речевому аппарату русского человека «своецкий»

«Ссоветский» тяжел в произношении, но отчего ни одна политическая шашель прошлого не задумалась о лишней паре литер «тс» в «великом звании совецкий человек» вопрос, похоже, на века останется не выясненным.

Помяни итальянское «моё солнце», выслушай сотню

соотечественников и убедишься: «сонце светит в правый глас» и "з" меняют на "с"

Фрагмент пятый:

Словарей русского языка, как и законов, предостаточно, но участь первых и вторых схожа: не чтут и не соблюдают законы, а будь иначе – вопрос:

– Кому законы пишутся!? – никогда не появился в свет.

На будущей неделе, в чём автор торжественно клянётся (в отечестве всякое дело, начатое без клятв, обязательств и выпивки обречено на провал), засядет писать «Словарь искажённых слов великорусского языка» – и да не откажут в помощи Высшие силы и большие знатоки русской изящной словесности!

А ещё савецкие люди не любят и до се напоминаний о массовом проявлении дури в прошлом:

– Не дурь, но ошибки развития.

– Ошибок в развитии не бывает, а если появляются – тогда не развитие, а деградация, возвращение в дикость.

Предисловия родственны декларациям о намерениях, потому и короткие: не следует уподобляться простакам и выкладывать всё, что есть. Ещё древние заметили:

– «Простота хуже воровства» – отчего простаки хуже ворья каждый толкует по-своему. Вот и автор, самостоятельно, без напарника, до конца не уверенный в правильности толкования, не отказал себе в удовольствии дать пояснение древнему заявлению о воровстве и простоте:

– Жалея ворьё простаки поощряют нечистых на руку особей, оттого и хуже ворья. Мелкое ворьё, освоив воровскую науку и сдав экзамен на мелочах, допускается к серьёзным кражам, и после дюжины удачных операций становится вровень с учителями, а часто и обходят пестующих.

Если прежние дремучие воры ограничивались собиранием презренного металла (золото) – нынешнему ворью к опоре жизни (опять золото!) хочется славы "больших («великих»)

государственных деятелей всех времён"

«Все вещи в труде...» – да не вменится (зачтётся) автору в грех, если перлы библейского мудреца дополнит малостью:

«... а труд в руках человека, и только крохи сомнительных благ падают от мифического, неизвестно какого по счёту, бога».

Трясшие мир войны затевались с целью доказать недоказуемое «всё на Земле происходит по воле всевышнего» – но после исследований причин очередной драки выяснялось, что мифический бог в людские разборки не вмешивался, а войнушка случилась по недоразумению.

– «Все вещи в труде!»..." – разрушенное восстанавливал не бог, но руки и спины людские, а веровавшие в силу небесную добавляли:

– ...с божьей помощью...

Немало гениев прошлого многим явлениям в мире нашли объяснение, но как, с чего и откуда появилось видимое объяснить ни один, даже с высшей степенью умственного просветления, не смог. И до сего дня мудрецы не рискуют заявлять:

– Видимые причины худого бытия нашего не основные, не главные, спорные, пустяковые и второстепенные.

Неудачи древних мудрецов в попытках истолковать необъяснимые явления не смущают новые дарования, не убавляют прыти, не удерживают от непосильных трудов по выяснению причин появления мира, но добавляют рвения и страсти, куда большей, чем у прежних мудрецов.

– Умники нового времени приходят с намерением понять суть видимого, а выяснив – растолковать тем, кто в этой жизни заблудился, живёт в полном непонимании и спит спокойно,

За просветительский труд разъяснения мудрецы прошлого мзды не требовали, чего не сказать о новых талантах:

– Перевелись дураки напрягаться за «просто так» – и ошиблись «свои» как грабли – так и не прекращают приятное занятие.

Особых успехов в познаниях тайн Природы и бытия человеческого ни прежние мудрецы, ни новые не достигли, к единому знаменателю, иначе «согласованно обманывать», не пришли, отсюда и взаимная неприязнь:

– Ваши выводы и точки зрения, коими вы, уважаемый Николай Петрович (Пётр Николаевич) вводите научный мир в заблуждение (тупик) вредны и опасны! – в одиночку травить Петра Николаевича (Николая Петровича) рискованно, но коллективом (стаей) одно удовольствие!

Убивало, убивает и впредь расстроит мудрых:

– Жил тихо, мирно, незаметно, никого не терзал, не мучил серостью и убогостью, наполнялся знаниями исключительно из любопытства, но не в стремлении превратить багаж знаний в чемодан с деньгами, не терзался вопросом "ради чего, во имя кого «сеять разумное, доброе, вечное» и посевной материал тратить? Чтобы в итоге получить отзыв:

– Сочиняет, сын суки, врёт! – отчего так резко и жестко – пояснений не делается.

Особенность русского языка, кою ни разу не упомянул школьный учитель мудрейший Пётр Андреевич и суть коей осмыслил самостоятельно, но поздно:

– Привычный, понятный, извечный, не сменный отеческий

«сукин сын» не воспринимается с достаточной степенью обиды, чтобы кулаком ответить на оскорбление, но простая перестановка «сын суки» бывает началом длительного конфликта. Казалось, какие обиды от двух одинаковых слов поменявшихся местами, и чем отличается сукин сын от прохвоста, почему великий и могучий русский язык временами даёт сбои, от коих вся жизнь идёт раком? Взять хотя бы слова иноземного учения: «Не без чести пророк, разве в отечестве своём» – отеческая переделка слов иноземного заявления о пророках выглядит так:

– «Нет пророка в своём отечестве», а какое из предложений жестче бьёт по чувствам, как библиотека ласкательных слов проявляется на долготе жизни выяснят идущие за нами.

Сила противоречащих умов вечна и несокрушима, ибо, не зная и тысячной доли устройства мира смело восстают:

– Врёт, нутром чую, врёт! – почему нутро умнее части тела, на кою Природа возложила ответственность за рождение прекрасных мыслей и деяний – объяснения до сего времени нет, а если и есть то засекречено.

Исправные органы тела, как желудок, печень, почки и прямая кишка без наружного и внутреннего геморроя, радуют службой, а вместе с телом радуется и душа.

Объём радостей и неприятностей от нутра одинаков, но основная ценность нутра в чутье, кое основная масса людей объясняет мистикой и запредельщиной, и нет таких, кто не доверяет своему чутью. Чужому не доверюсь, но своему всегда и во всём, только оно, моё чутьё хранит тело в целости и сохранности от рукотворных бед и несчастий.

Не менее важное назначение чутья – не ошибиться и поставить «на царство хорошего владыку», но если через малое время основная масса народа громко заявляет:

– В какой раз «летим, как солома над сараем!» – и прощали чутью ошибку:

– Подвело, бывает... – ни разу не случалось, чтобы чутьё, не оправдавшее доверие, посылалось по извечному адресу из трёх литер с мужской окраской, и на две кириллические литеры длиннее – женской... Оба адреса ниже пояса и в основное время прикрыто одеждой. Откуда, в какое время отеческой истории появился эпитет «голомудые» – краткое касание вопроса будет происходить на всей площади повести.

«Надоел» применяется в случаях полного непонимания идей, кои впаривают («втюхивают») «вершители судеб» отсталой народной массе. Нынешнее «впарить» заманитель старого,

терпимо-вежливого и не впечатляющего «навязать».

Заподозренные в сочинительстве мудрецы не остаются в долгу, и забыв позаимствованные, а потому и путаные толкования устройства мира – сходят до заключения:

– Глупые что потому! – нарушение порядка следования слов лишний раз подтверждает вывод о беспросветности жития нашего.

Причины, против коих бессильны, «планетарными» зовутся, как то: тряска земли, наводнения, ураганы, засухи и неестественная плюсовая температура в холодный месяц зимы. Планетарные бедствия всем и враз, как закон божий, но у каждого есть своя куча причин внутреннего пользования дороже глобусных (глобальных); «своя рубашка ближе к телу».

Тысячи лет истина о близости своей рубахи к телу не предавалась сомнению, но появлением незваных и шустрых инородцев на просторах Руси косяками попёрли новинки и древнюю истину о рубахе подвергли проверке.

Проверяющие сплошь состояли из «пе'гедовой г'уппы това'гищей», кою самодержец всея Руси проглядел и не сгноил на каторге за сущий пустяк: на просторах Российской империи г'уппа не теряла времени впустую и всеми способами объясняла вислоухим русичам старую истину на новый лад:

– Только одна г'убашка на всех тг'удящихся п'гинесёт счастье, но собственная г'убаха никогда! – и довод привели:

– Опасная и вг'едная ошибка в деле бо'гьбы с ми'говым импе'гализмом некото'гых отсталых това'гищей состоит в том, что они считают свою личную гу'баху пг'едметом туалета. Но это не так, своя г'убаха г'азобщает на'год в бо'гбе за пост'гоение нового, бесклассового общества! – святое дело надевания одной рубахи на всех сроком в шесть десятков лет привёло голых к выводу:

– Вже своя г'убашка хог'оша изб'ганным – в чём простаки из легковеров на сегодня и убедились.

У простого народа и верования такие: