Текст книги "Прогулки с бесом. Том первый (СИ)"

Автор книги: Лев Сокольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Сколь угодно. Газеты читаешь?

– Нет, информационный голод удовлетворяю "голубым экраном". "Предатели военного времени" – понятно, но оттуда и как появляются "предатели мирного времени"? И каких больше в каждое время? С героями понятно, военное время делает героев, а как быть с "героями мирного времени"? Как они выглядят, что входит в понятие "героизм" без войны?

– Многое. Первый и основной героизм мирного времени – жить на заработанные средства, иных подвигов нет.

– Пребывать в высоких чинах и не "брать на лапу" – высочайший подвиг мирного времени, перед коем меркнут военные! В золотые времена расцвета лозунга "Хапай!" быть величиной и не заглотать многие миллионы госдобра разве не проявление высшего героизма?

Цена военному героизму без штыка в спину грош, ты попробуй остаться героем, когда вокруг "предатель на предателе сидит и предателем погоняет"! Сколько Война героев породила?

– Ну, это известно, список героев есть...

– Вот! А списка честных, не ворующих чиновников нет... Не дело!

– Чтобы отказаться от плывущего в руки добра – на одном героизме не удержишься, слабоват якорь!

Писать о предателях и вражеских прислужниках прошлого легче, чем о "предателях мирного времени": они глубоко спрятаны. Как пройти мимо и влезть в житие какого-нибудь высокого ворюги? Кто запретит?

Тяжкое занятие: о предателях военного времени никто и никогда не писал иначе, как "с гневом и призрением", а сегодня выражать гнев в сторону новых предателей – пустое занятие.

– Взять времена оккупации: если что-то о них и написано, то сплошь "великое и героическое". Денно и нощно, без передышки, описана "героическая и святая борьба с оккупантами". Ничего низменного и приземлённого. "Слова презрения" оставались вражеским пособникам, в прошлом ни один из сумасшедший не обелял "презренных вражеских пособников", но мы будем первыми!

– Кто это "мы"? Ты?

– Давай так: поносишь вражеских прихвостней ты – обеляю я, "клеймлю позором" я – возражаешь ты.

– Ничего нового, работники органов этой игрой давно забавляются, "плохой/хороший следователь" называется.

– "Всё новое хорошо забытое старое". В паре глав поиграем в "плохой/хороший", пустим шапки по кругу и посмотрим, кому больше подадут. Идёт?

– Чего спрашиваешь? Зависим от тебя, но не наоборот... ты – бес, а я кто?

– Каков процент оккупированных граждан был вписан в "стойкие советские люди", а сколько – в "презренные вражеские прислужники и холуи" – данные не приводятся.

– А "преданность стране советов и лично гениальному и мудрому вождю тов. сталину" в холуйство не входило?

– Входило, но ни один из "высоких" холуёв не догадывался, кто он такой. Столь низменное деяние, как холуйство, могло рождаться только при общении с врагами, а прочие варианты холуйства, как явные, так и скрытые таковыми не считаются, у них название иное: "служение высоким идеалам".

– Трепет перед "лицом кавказской национальности" почитался высшим сортом почитания и любви, но не низким холуйством

– Холуйство может быть и "высоким"?

– Разумеется!

– С чего начать повесть о предателях? Первый страницы рассказа о "предательстве родины" равны первым ста граммам водки на пустой желудок. Интересно получается: писать мне, а кто будет отдуваться за последствия? И с кого начать, кого упоминать первым?

– Начни с отца, работал на врагов, вот с него и пиши.

– "Отца ли предам"? – не библейский пафос, своё.

– Чего теряешь? Жизнь на излёте, днём позора больше, меньше – что с того? Кому ныне старая служба родителя врагам интересна, у каждого свой "вражеский прислужник" был рядом? А занятие может стать опасным в случае, если вздумаешь огласить "оправдательные документы предателям и вражеским прислужникам". Если не отходить от правила "предатели – мерзость!" – ничего, можно в "назидание другим" рассказать о предателях. Главное – при описании "антинародной деятельности предателей и изменников родины" придерживаться общих правил. Что принято делать в непонятных случаях?

– "Валить на "серого"!

– Верно!

– Как быть, если забудусь и навалится христианский призыв "прощать врагов наших"? – и неожиданно, явно с бесовской подачи, появились рассуждения в пользу и защиту презренных:

а) "пришли в дом чужие люди, принесли смерть и разрушение понятно, нужно браться за топор и менять ситуацию... Исполнить желание "поквитаться с врагами любым способом без учёта кому и кто больше напакостил",

б) опять пришли чужие люди, но ничего худого не сделали. Соседу – да, досталось от них, а мне – нет. Если сосед друг мне – приду на помощь, но если вражда наша ни на минуту не прекращалась, и если сосед когда-то по недомыслию доносом оговорил меня, или я соседа, что без разницы? И по причине такой нашей обоюдной "простоты душевной" оба побывали "в узилище иродовом" немалый срок, а все наши родичи "рассеялись, как пыль дорожная"? Почему на время не забыть "христианское смирение" и не отдать долг соседу полной мерой?

– Бывало?

– Сколь угодно!

– А как быть с христианским призывом "прощать врагов ваших"?

– Так, как сказано: с "терпением..."

Не хватит ли писать о прошлой войне? Не удариться ли в фантазии о предстоящей бойне?

– Позволь не согласиться: как-то ведущая популярной программы любимого тобою ОРТ, огласила: "о войне много сказать невозможно", или что-то в этом роде, но смысл неизменен. Сколько бы ни говорили о прошлой войне – будет мало. Раз. Два: если в фантазиях на сто процентов опишем будущую войну – ничего не достигнем.

– Почему?

– Нам не поверят.

– Войны набили оскомину, за каким чё... прошу прощения, хреном, о ней писать!? Повторяю: нет у меня литературного института за плечами, а заниматься писательством, не имея диплома, окажется пустой тратой времени. И ещё соображение удерживает: войну встретил шестилетним и ничего о ней думать не мог. Всего лишь жил, но всё, чем война потом "отоварила" хорошо помню.

Как писать? Излагать всё, что видел в шесть лет через пятьдесят четыре года? Не велика ли пауза будет? Смешнее таких записей вроде бы ещё никто не делал, негожее занятие писать о прошлом старыми мозгами.

– Ошибка! Самое время писать о прошлом: пенсионер у финиша, величина с определением "время" тебя не трогает и не волнует, а о дипломе литинститута скажу так:

– Чему обучил в общей школе отличный педагог литературы и родного языка достаточно, чтобы изложить события прошлого, какой-либо особой хитрости на рассказы о житии с сорок первого по сорок пятый и далее не требуется.

– Время основательно старый телом и разумом, есть риск на половине дороги к славе "кокнуться", "отбросить лапти", "сыграть в ящик", или "отдать концы". Выбор не богатый и все одинаковы. Где носило ранее?

– О профессионалах пера: профи-баталисты своё сказали, пришёл черёд дилетантов, любителей, то есть. Не умрёшь, не "кокнешься" и не "потеряешь обувь" в ближайшие пятнадцать лет, положись на меня. позабочусь о телесном здоровье твоём. И о грамоте особо не переживай: нашими, бесовскими способами, окажу помощь в приобретении простого технического устройства (компьютер) с текстовым редактором, не позволяющим выражаться топорным языком и с нарушениями орфографии.

– А матом можно? Писать без мата о войне не смогу. Только одно упоминание о далёкой войне немедленно вызывает желание полностью перейти на инвектив, или объединиться с итальянским invekto. Итальянского языка, разумеется, не знаю, поэтому буду выражаться родным и привычным. Есть опасность быть притянутым к ответу?

– Никто не "притянет", а меня – тем более. Когда закончится запас страхов "притягивания к ответу"!? Ругаться матом о ваших войнах разрешено давно, они того стоят. Сам подумай: прошлая война была всё же ограничена временем, её за четыре года сделали. Что было потом – такому и названия нет.

– Как "нет"? Её "холодной" называли с постоянным ожиданием "вот-вот перейдёт в "горячую"!

– Считаю вас единственным народом в мире, коему по душе война "горячая" и короткая, чем "холодная" и без конца.

– Пожалуй! "Горячая" война не годится, не все "горячую" переживут, кое-кому следующая "горячая война" может оказаться последней...

– Причина?

– Народ сгинет... Но вас пусть не пугает перспектива исчезновения, вы переживёте любую "горячую" войну. Лучших и больших специалистов по "перемалыванию" всяких войн, чем вы – во всём мире не найти!

– Спасибо, друг! Порадовал!

– Мат тогда мат, когда имеешь предварительные знания о нём, и что он таковым является. Многие соотечественники знают мат в совершенстве, но не все и не всегда пускают мат в работу.

– Дозволь набрать десяток строк личных замечаний?

– Валяй.

– Как надо понимать и принимать мат? В вашей местности благодать и покой царят, вы близки к Высшей Силе, а житие наше Содом и Гоморра. В употреблении мата и крепкого алкогольного пития на душу населения пришли к критическому порогу, а за порогом вот-вот войдёт в силу "Закон о сквернословии". У вас нет поводов грешить, поэтому и мат вам не нужен. Так?

– Так.

– О, мудрейший из бесов, ответь: почему вызванный медиумами дух великого поэта всех времён и народов А.С. Пушкина слов не выбирает и отвечает на вопросы "открытым текстом"? Что остаётся думать живым о том свете? Далёк от пансиона благородных девиц? Или отсутствует Высшая Сила и душа поэта не связана условностями приличного поведения? Полная свободна в выборе ответов, и слова, коими пользуемся в нашем мире не матерные?

– Сложный вопрос. Но хороший. Своим умом дошёл?

– Нет, исключительно бесовское влияние.

– Приятно слышать, льстишь. Если назову тебя "поцам" как отзовёшься?

– Никак, не знаю, что это такое.

– Поц – еврейское название мужского достоинства, родня распространённому и уважаемому вами слову из трёх литер, универсальному на все неразрешимые случаи жизни. Основное слово за исключением служителей культа, те почему-то считают упоминание мужского достоинства матерным. В вашем языке, как и в еврейском, три литеры для обозначения могучего слова. Евреи долго терпели равенство своих и ваших трёхбуквенных членов, но после раздумий о длине главного слова пришли к выводу:

– Поц следует удлинить! – пришили к старому поцу два знака своего алфавита и получили "поцам". Были трудности в операции по пришиванию, обрезанное удлинять труднее, но будучи талантливыми в медицине всё же преодолели трудности и вырвались вперёд.

Правда, ненадолго: вы не зевали, и к своим трём буквам добавили две литеры "ЛА", не позволив евреям и в этом виде соревнования быть впереди планеты всей.

Первенства не достигли, перестроенный "хуила" оказался не длиннее еврейского "поцам", но факт состязательности присутствует.

Так что от мата ещё ни один компьютер не повредился, и впредь не выйдет из строя. С матом дело обстоит просто: мат все знают, но не все им пользуются.

Знал еврея, "хирурга от бога", так он со знанием, наслаждением, вольно, но страшно гневался, когда кто-то в его присутствии употреблял трёхбуквенный член в еврейском звании. Русским членом размахивал постоянно и в удовольствие, но когда кто-то поминал еврейский поц – гневался. Это был редчайший еврей-антисемит: не знал иврита, русский язык считал родным, а водку предпочитал закусывать ветчиной, нарушая закон о кошрате. Поскольку работал хирургом в советское время – под его скальпель попадали соплеменники, о коих отзывался:

– Не люблю их оперировать, больно квёлые – остатки вежливости не позволяли употреблять "дохлые".

Открытая и прямая беседа, протекавшая с сущностью, от слова к слову становилась приятной и по другой причине: нас никто не слышал.

– Что будет со мной по окончании задуманного? Уйдёшь один, меня потащишь?

– Не знаю... пожалуй, один уйду... забот меньше...

– Ничего иного от беса не ждал. Но, всё же, что меня ожидает по окончании работы?

– Ничего выдающегося и особенного не случится, будешь потихоньку пенсионерствовать, доживать отпущенное время, вспоминать места повести и думать "всё ли правильно настучал"

– Тогда в моих интересах тянуть резину и писать без конца.

– Не от тебя зависит. Сносно и терпимо можешь выражаться до поры, пока мозг будет относительно ясным, не отягощённым питием и чревоугодием и не полностью оккупирован склерозом или гнусным стариком с фамилией Альц-Геймер. Нам подвластна ваша плоть, но в мозг влезть не можем. Считывать информацию иногда получается, да и то не со всех мыслительных отделов мозга. В кладовых памяти есть такие места, куда и нам, бесам, ходу нет, "потаёнными" называются...

–... где и храним заначки от жены... Каков процент потаённых мыслей удаётся исполнить, и сколько – нет?

– Интересное явление: профессионального слесаря бухгалтерский запах вопросов. Проценты, дебит-кредит, подсчёты... Откуда? Не иначе, как в прошлой жизни по купечеству проходил?

– Приятные сведения, оказывается и бесам закрыт вход в наше сознание Приятный факт!

– Чему радуешься? Имей возможность вмешиваться в работу начинки черепных коробок – где бы вы сегодня были и что видели вокруг? Как думаешь, что такое "осознанная форма существования"?

– Как могу знать такие сложности с семью классами общей школы? Пусть и советской, надёжной школы?

– Осознанная форма существования – это когда ты трезвый и возможно со стороны внести в твоё сознание полезную информацию. Такое состояние ныне определяется как "врубился", или "не".

– Прежде жило "понял", или "не".

– "Всё течёт, всё меняется" – ты остаёшься неизменным и продолжаешь чесать правое ухо левой рукой.

– Мои признания, но, может, перестанешь говорить загадками? И будь любезен, не загружай текст высокими материями, выражайся яснее, не забывай разницу между нашими объёмами знаний.

– Хорошо, буду проще: что обещают служители культов там за плохое поведение здесь?

– Ад, а если буду паинькой всегда и во всём – получу путёвку в рай, а насколько рай лучше Лазурного Берега в Ницце, или канареечных островов – этого никто не знает.

– Сходство между указанными позициями видишь?

– Нет. Какое сходство может быть у рая здесь и ада там? Если о этих противоположностях речь ведут – стало быть знают, видели, бывали, ручаются, а если не бывали – как говорить о не виданном? Врать?

– Нормальное явление! Нам долго говорили о том, чего не было, и в итоге обучили искусству рассказывать небыль. о несуществующем. Разве не говорили о "процветании в стране социализма"?

– Бывший социализм не а, и не рай, бывшему социализму дать точное определение не просто, на сегодня хороших соображалок мало, а если и появляются – на корню закупаются закордоньем. Круглых черепов, без швов меж костями хватает, а вот даровитых и непорочных нет, пропускная способность нации упала ниже некуда.

– Что за понятие "пропускная способность"??

– Это память и способность к правильному определению происходящего. Дар, когда один из вас видит то, чего не дано видеть тысячам, вы таких "политологами" называете. Хорошим мозгам определение есть: "светлые".

– И "чистые".

– Определение "чистый" не верное, "чистый" подобен "пустая голова", чистая от чего бы то ни было Труден ваш язык. Хороший, светлый мозг не допускает сбоев в повседневности, не склеротичный, но главная ценность мозга – не позволять руке проносить ложку с кашей мимо рта.

– Интересно, а куда ещё можно направить ложку с кашей?

– В ухо. Правой рукой в левое ухо. Ещё в мозгу не должно храниться желание "вешать лапшу на уши" другим. Самое любимое и непонятное ваше занятие: "вешать лапшу на уши". Какая нужда в развешивании продуктов питания на уши – до сего времени в наших сферах никто объяснить не берётся. По этому вопросу споры были, но так ни к чему и не пришли.

Тебе стоит поторопиться, а за качественную и быстро выполненную работу добавлю срок пребывания в жизни, хотя с другой стороны ваша свободная жизнь мало чем отличается от пребывания в колонии общего режима.

– Какой срок накинешь?

– Десяток лет безболезненного жития, не считая мелких недомоганий.

– Ты "атмосферо зависимый", и при малом налёте тучек с северо-запада будет клонить в сон.

– Часы и минуты сна в общий стаж войдут?

– Нет. Понятие "время" спящих не волнует. О твоём литературном образовании скажу так: устраивает. Тебя учил педагог высшей пробы! – ах, как приятно слышать, пусть и от беса, такое признание!

– Так думаешь? Или льстишь на мою погибель?

– Опять за своё! Могу устроить инфаркт в любую секунду, такое для меня – раз плюнуть! Оторву от стенок твоих склеротичных сосудов приличных размеров жирную бляшку чистейшего холестерина и закупорю главный сосуд в прокуренном сердце, да так надёжно, что ни один медик оттуда не удалит! Делаю!? Нет! Ты не подозреваешь, насколько широк у нас выбор в способах вашей отправки "на тот свет"! Что-нибудь я применил? Нет! Самый простой способ окончить твоё пребывание в этом мире – толкнуть под колёса авто. Повод есть: обожаешь переходить дорогу в неположенном месте? Не "по-европейски переходишь "зону повышенной опасности": дорогу.

– Мог не задавать вопросов, прекрасно знаешь, где и как перехожу дорогу...

– Знаю способ получения адреналина: переходишь дорогу в неположенном месте. "Нарушаете"! Затуманить мозги хаму за рулём и сбить тебя наповал – для меня не задача, забава, но этого не делаю.

– Вариант – длительное лечение и хождение по судам за "материальной и моральной компенсацией с нарушителя".

– Соображаешь! Закупорку сосуда в сердце могу заменить закупоркой в мозгу...Крупный сосуд – уйдёшь в мир иной без задержки, мелкий – скрюченным подрыгаешь до следующего. Отказ мелких сосудов называем "инсультом по знакомству". Это такой тромб, который не по силам удалить ни одному медику.

– Даже в Швейцарии?

– Даже и там. С малым тромбом пролежишь колодой пяток лет, и окружающие родичи будут мечтать: "Когда мучаться перестанет и нас мучить? Когда смерть-избавительница придёт!? Старушка явно задерживается"! – и никто не обвинит в злодействе потому, что меня никто не видит, и все приключившиеся бедствия на тебя и повесят: "пил, курил, жрал всё, без разбора, и много!" Да, да, скажут, что ты "умер от неумеренного употребления жирной пищи, алкоголя, курения, женщин и от стрессов, коими тебя доконали"!

– Прав. Но всё же... Не "родим" ли глупость?

– Что с того, если родим? Мало ли глупостей и без нас живут? Одной меньше, больше – вам с того не убудет и не прибудет. И знай, что все "мастера слова" прошлого писали не сами, а под нашим руководством. Мы ими управляли. В каждом из них сидело по такому, как я! Но мы все разные, вот почему и нет двух одинаковых книг. Когда-то людей, читающих книги, было больше, чем пишущих, а сегодня всё поменялось наоборот. Перевелись писатели, кои трудами способны открывать ваши рты от удивления!

– Погоди, что же получается!? По-твоему в "вожде мирового пролетариата сидел... не в обиду сказано, бес, и что "во,гждь" наварганил – шутки одного из ваших? И прочие великие писания вы!?

– Сколько повторять: нет у нас лап, неужели трудно запомнить? Всё остальное верно, гениев и мудрецов в вашей среде в итоге делаем мы. "Вождём", накропавшем двадцать шесть толстенных томов, без учёта мелочи о шагах вперёд-назад, управлял злой графоман, фантазёр и шутник из наших.

– Тормози, дай увязать сказанное. Можно думать, что идея фюрера захватить Россию по Урал не продукт его черепной коробки, а ваша шутка? Так и было, один из наших таким манером пошутил с фюрером.

– Ничего себе "шуточки"! Почему никто не удержал?

– Себе ответь, мне не нужно: кто из вас и когда удерживал "фюреров"? Зачем? Хорошо, пусть будет так: Высшие Силы дали команду душе фюрера "погонять по углам" матушку-Европу и этим ограничиться, но с Россией – nain, не связываться! Чем бы кормились авторы, кои пишут о своих и чужих фюрерах"? Тема о "фюрерах" – "Клондайк"!

Да и то: вы только ползёте к "демократии", а у нас она давно цветёт! У нас запретов нет: некому запрещать. Хочется Россию разделить – пробуй, будь любезен, авось, получится. Повторяю: если, живя в отечестве своём – вздумаешь "хвост задрать" – "дорогие соотечественники" вмиг прищемят! Настолько крепко прищемят, что не найдётся "силы духа" выдержать! А у нас тел нет, мы можем позволить всё, что захотим. Но отсутствие тела – наш минус: нет языка, горла и лёгких, поэтому не можем "предвыборную агитацию" проводить и слабоумным из вас, напрямую, обычным манером, на мозги капать". Остаётся "непрямой контакт", вроде того, коим пользуюсь.

– Воистину сказано "нет ничего тайного...". А кто придумал "писатели – инженеры человеческих душ"?

– Что не я точно. Существовала и цвела порнографическая весёлая контора с уклоном в людоедство "Союз писателей", так вот в этом союзе и родилось заблуждение о писателях.

– На каких основания почтенную организацию называешь "весёлой" и "порнографической"? Объяснись!

– Ну, как же! Какая нужда писателям объединяться в какой-то там "союз"? Объединённый писатель не писатель, а голова в стаде. Настоящее, истинное писательство требует уединения и тишины, ухода в себя, но не в союз. Всяческие ваши прошлые "союзы" не всегда сборище приличных людей, часто совсем неприличных, и создавались для взаимного поедания. Склоки, зависть, бесконечные выяснения "кто лучший", кого "явить миру эпохальными трудами", а кого погодить. Вне союзов не писалось, путные мысли не посещали писателей и композиторов, а у художников краски не держались на полотнах и стекали на пол... "Союзы" создавались по команде "свыше", и всегда "на борьбу против сил зла", коих у "первой в мире страны победившего социализма" было по горло. Или "под завязку". Любые "союзы" для чего создаются?

– Ну, чтобы противостоять...

– Вот! Не просто "стоять", а "против". Если союз не стоял "против" чего или кого в каждый момент существования – "товарищи сверху" щекотали союзам анусы...

– Задние проходы, то есть?

– Их. Против кого "союз" из пишущей публики затевали?

– В основе против "мирового империализма".

– Вот! Пишущие в "союзе" разные, но общее одно: от них требовали писать, пусть и неодинаково, но "целенаправленно". Цели, как в тире, ставил кто-то, а писатели по ним "стреляли трудами своими живо, доходчиво, ярко и талантливо", не забывая попутно "отражать в повестях рассказах и романах громадные, титанические усилия партии во главе с товарищем... в построении светлого социалистического будущего".

Выполнялась и другая установка: "срывание маски со звериного оскала империализма". Или капитализма, на выбор пишущего. Какая из двух была важнее и милее – и до сего дня не выяснено. Построив рахитичное "светлое социалистическое общество"– верха поняли:

– Пора менять пластинку, далеко под социалистическую музыку не уйдём – муки поисков новой музыки окончились не лучшим ублюдком с названием "коммунистическое будущее, как свет в конце тоннеля" без единого чёрного пятнышка. Свойство обещанного света: светить перед концом. Длину тоннеля никто из строителей не знал, не у всех получалось тоннель пройти, многие остались в тоннеле "во имя светлого будущего всего человечества". Кто-то пытался жить рядом с тоннелем без захода в него, но таких выявляли и карали беспощадно, как "врагов народа"

– Деятеля, заявившего с перепоя, "нынешнее поколение будет жить при коммунизме" куда девать?

– Не сбивай! Продолжу: каким бы могло быть и как "засиять светлое будущее" – этого и "верха" не представляли, ничего внятного по этой теме писателям сказать не могли, а потому и отдали грёзы на откуп "инженерам человеческих душ". "Души" сплошь "совецкие", кроме тех, кого травили. Но первым и основным условием пребывания в литературном стаде оставалось "выполнение социального заказа".

– Правда, что многие начинают писать по "зову желудка"?

– Правда, но "желудочное" начало, как правило, ни к чему хорошему не приводило. Всё шло вкривь и вкось с момента, как только материальные блага сваливались на писателя в количествах больших, чем мог переварить писательский организм. Одинаково, что и миллион в руках настоящего нищего:

– Что с ним делать!? – "товарищ" переедал, отрыжками губил литературу, и той ничего не оставалось, как умирать.

– Отчего?

– Причина схода пишущих на "нуль строк" сидит в нас: боимся смерти от жира...

– Во как! И на вас управа есть?

– Управой назвать нельзя, не полная, частичная, и мы, как как любая сущность, не хотим забвения. Уходим, когда жиром давят. Не телесным жиром, телесный сорт жира вреда не приносит, речь об ином жире. К примеру: жрёшь икру без меры и запиваешь шампанским, много и разной икры и не меньше шампанского, а такие продукты не корка хлеба и за "спасибо" не выдают. Тогда-то и появляется:

– "Ценят, на икорку хватает, не малый талантище"! – первое, большое и опасное заблуждение:

– "Таланты, вечные и бесконечные, как Космос – мои"! – а нам, хотя мы и бесы, такая похвальба страшное оскорбление. Получается, что мы, вроде как люди второго сорта. Каково такое переносить? Сколько времени смог пробыть в жарко натопленной комнате, где с наглой и уверенной рожей перемещается писательское тело?

– Что происходит с покинутым писателем?

– В материальном отношении ничего ужасного, отложенный жировой запас деньгами позволяет не бедствовать питием и питанием. Ни один писатель не стоит в подземном переходе метро с кружкой (шляпой-кепи) сбора подаяния, нет "инженеров человеческих душ" и за церковной оградой, успевают создать материальную базу, не грозит вульгарный телесный голод. Куда хуже, когда обойдённый читательским вниманием по инерции пытается что-то писать, но написанное не имеет души. Желудок – да, тот виден в писаниях, присутствует явно, иногда и другие органы просматриваются, но души не видно. К некоторым из них всё же, не без нашей помощи, приходит прозрение в паре с пониманием:

– Ушла от меня сила... – но что за сила, как выглядит – не представляют. Проще: оставленный писатель подобен большой и красивой печи в изразцах давно не сжигавшей в чреве своём добрую порцию берёзовых дров. Покинутые авторы последующие неудачи валят на какую-то "музу":

– Покинула, стерва... – но причём эта особа понять не дано. Муза ни минуты в жалобщиках не пребывала, их обиды не по адресу, это мы их покидаем!

– Понятно! Такой писатель приобретает сходство с известным рестораном с закончившимися продуктами и без доставки свежих "утех желудка". Вопрос о нас: покинешь, или останешься до конца?

– О каком конце речь? Телесном?

– Бывают другие? – обвыкся с бесовской манерой вести беседу и отвечал в бесовской манере. Верно сказано: "с кем поведёшься – от того и наберёшься..."

– Внимательно слушаешь? "Что-то с памятью твоей стало": только что объяснял причины вашего "литературного" конца – и забыл!

– Писательский конец не волнует, не писатель я, нет причин волноваться, нашёл – потерял, о чём сожалеть?

– Знакомо "конец всему" без уточнений позиций по коим следует ожидать конец? Концов много, пояснения нужны. – – Знакомо. Но, может, порадуешь долголетием? По силам?

– Зачем долголетие? Верный спутник долголетия "друг Маразм" с кучей сопутствующих заболеваний, не проси лишнего, не получишь. Выполню задуманное твоими пальцами – и привет семье!.

– Что со мной будет? Не загрущу без тебя?

– Постараюсь за время общения осточертеть настолько, что исчезновение сочтёшь за благо и вступишь в эру блаженства без малейших следов грусти.

– Понимаю: при жизни следует быть говном, чтобы живые особо не убивались после моего отбытия?

– В "точку", это и хотел сказать. Что испытываешь, когда крайне неприятный тип избавляет от присутствия?

– Облегчение, разумеется. Грусть отсутствует, и желание соврать "побудь ещё" тоже. Сплошная радость! А такая радость в "грех" не засчитывается?

– Нет.

– Сделай уточнения о тела, коим отдаёте предпочтение?. Иначе: если гостиницы отличаются числом "звёзд", то и у объектов вашего вселения должны быть какие-то отличия?

– Так и есть: хотим пребывать в продвинутых, осведомлённых телах.

– И как? Всегда стопроцентные успехи?

– Нет, случаются и обломы, был и у меня такой с неким доктором гинекологом. Говаривал лекарь "по женским" среди коллег по работе:

– Выйду на пенсию – мемуары писать стану! – по близости был, услышал, обрадовался, и не тратя на раздумья и минуту – быстренько занял докторскую жилплощадь. Вселился, новоселье в мечтах отметил, радовался:

– Человек много лет проработал, немало поучительных историй знает, стану ему путеводной звездой в писаниях, приготовил название труда, предисловие и прочее, что необходимо хорошему сочинению, но в контакт не вступаю, молчу, жду, а чего и сам не знаю.

– Догадываюсь, "пролёт" случился?

– Не перебивай... Жду, когда лекарь, хотя бы пятку левой ноги поставит на литературную стезю, а тот и не думает.

– Чего не помог?

– Не знаю, что-то удержало...В нашей среде желающих вселиться хватает, но стоящих, хороших мест, всегда мало. Двигался бы "квартирный" вопрос в сторону улучшения – можно и подождать, так нет вам, обстановка ухудшается день ото дня, и у нас жилищный кризис не решен, вокруг одни "бараки"! Чему радоваться? Общее количество тел увеличивается, а процент с нормальными мыслительными аппаратами идёт в сторону уменьшения, стоящих "обителей духа" единицы. Дефицит на умных большой, а дураков ещё больше, перепроизводство наблюдается. Если и появляется что-то хорошее а мы не успеваем вселиться – заграница мигом перехватывает, на сегодня мало хороших мыслящих приборов, способных выразить бесовские чувства. Вот и остаётся радоваться гинекологам и слесарям высшей категории, вроде тебя. Ваше существование проще, вы и хибарами довольствуетесь, а мы не можем...

– Не слишком мрачная картина?

– Нет, в самый раз. А тогда рассуждал: "вроде доктор, знающий человек, ничего лучшего в округе нет – в него-то и вселюсь". Согласись: торчать в теле какого-нибудь забулдыги "без царя в голове" – удовольствие маленькое.

– Но с чего занесло в гинеколога? Собирался писать о войне – следовало вселяться в генерала, даже мне понятно. Как ты, столь грамотный бес, перепутал "гене" с "гине"? Бесу такие промахи непростительны!

– Э, так вначале думал: "ничего, что гинеколог, заставлю набивать то, что мне нужно! Но, видно, верна ваша "и на старуху бывает проруха"!

– "Гинеколог" – не "генерал", гинеколог далёк от войны. Что мог поведать?

– А как пишут фантастические повести? Романы? Какая разница между выдуманным и действительным?

– Как с гинекологом обошлось, как "проруха" проходила и чем кончилась?

– Жду год, другой пошёл, домовладелец до социальной защиты добрался, а за письменный стол усаживаться не думает. Хуже: ушёл из государственной больницы в частную практику. Набрался терпения, ещё год прождал – никаких сдвигов... Последней каплей терпения был вопрос давнишней пациентки доктора: услышав от подруги, тоже пациентки, волнительное сообщение, что их целитель собирается прославиться на литературной стезе – спросила пространство: