Текст книги "Тайное послание библии. "
Автор книги: Лев Регельсон
Соавторы: Игорь Хварцкия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)
Зачатие и рождение Сасрыквы окружено легендарными подробностями; неизвестный “пастух с другого берега” (м. б. с другой стороны гор?) увидел Сатаней во время купания в реке (иногда указывается имя пастуха: ОЗЕРМЕДЖ и название реки: КУБАНЬ); семя с другого берега попадает в камень, из которого и рождается Сасрыква. Помощником в его рождении выступает ТЛЕПШ, мифологический кузнец адыгов (АЙНАР-ИЖЬИ у абхазов, КУРДАЛАГОН у осетин).
Попытаемся найти место Сатаней-Гуаща и Сасрыквы в библейской родословной. Никакого женского имени в генеалогии сифитов не упоминается, но можно поставить вопрос об имени ее отца. В адыгском варианте это имя звучит как ОРДАШ, в кабардинском Сатаней считается воспитанницей рода КАРДАН; в обоих случаях корень ОРД (АРД) может указывать на сифитского патриарха ИАРЕДА. Осетинский эпос называет отцом Сатаней таинственного УАСТЫРДЖИ: здесь снова корень ЫРД; другой вариант , УАСГЕРГИ: божественный АЕРГ; УАСА: осет. “святой”, “божественный”. У абхазов имя отца Сатаней не названо: он просто “дряхлый старец”, но старшие родственники нартов – МЫЛХЫЗЫ; старше всех УАСАХ (возможно, то же, что осетинский УАСГЕРГ). Не исключено, что МЫЛХЫЗ восходит к имени МАХАЛАЛЭЙЛ (отец Иареда); библейское имя МЕЛХИСЕДЕК, которого еврейское предание отождествляет с ЕНОХОМ, может быть прочитано как абх. МЫЛХЫЗ-САС-ДАХ: уважаемый гость из рода Мылхызов.
Если связать все это с основным указанием Библии относительно Еноха о том, что Бог “переселил его”, то мы приходим к выводу, что отцом Сасрыквы, мужем Сатаней-Гуаща, был именно Енох, сын Иареда, внук Махалалэйла. Тайно поселившись в Бзыбской Абхазии, будущем послепотопном центре адамитства, он стал безымянным, безвестным пастухом, который свободно мог через перевалы посещать Северный Кавказ и встречаться со своей женой Сатаней-Гуаща. Сама же Сатаней-Гуаща происходит из того же рода Мылхызов, ее отец – родственник Йареда, один из великих Аергов. Если Енох до сих пор жив, то его роль как отца Сасрыквы может быть прообразовательной и подготовительной к рождению грядущего князя Михаила.
16. Разное отражение одних и тех же событий.
Мать Сатаней в осетинском эпосе носит имя ДЗЕРАССА – здесь звучит абх. ДЗЫ: вода; она – дочь морского бога ДОНБЕТРА (в некоторых сказаниях “народ донбетров” прямо называется “черноморским”); это говорит о том, что Дзерасса – тоже из аергов (т. е. сифитов).
Рождение Сатаней окружено таинственностью; “прилетевший” божественный Уастырджи зачинает ее от только что умершей Дзерассы; этот сюжет повторяется в греческой мифологии, где АРЕС зачинает сына от мертвой АЭРОПЫ. Священные рождения становятся возможными, когда утихает буйство витальных сил плоти: таков подтекст мифа. В Библии великие праведники нередко рождаются от престарелых родителей: “Авраам же и Сарра были стары и в летах преклонных, и обыкновенное у женщин у Сарры прекратилось” (Быт. 18:11); также о родителях Иоанна Крестителя: “у них не было детей; ибо Елизавета была неплодна; и оба были в летах преклонных” (Лк. 1:7). В осетинской версии Дзерасса была при жизни супругой Астархага, основателя одного из трех главных “нартских” (осетинских) родов. Адыги и кабардинцы считают, что Сатаней родилась или, по крайней мере, воспитывалась у них. Во всяком случае, все варианты эпоса сходятся в том, что основные события, связанные с Сатаней и Сасрыквой, разворачивались на Северном Кавказе.
Будучи современницей дочери Ламеха – Нахамы, Сатаней непосредственно противостоит Нахаме, так же как в Откровении Иоанна образ “жены, облеченной в солнце” противопоставлен образу “жены, сидящей на звере”, которая есть “мать блудницам и мерзостям земным” (Откр. 17:5). Если благодаря своей магии Нахама стала мистической родоначальницей нечестивых исполинов, то Сатаней-Гуаща, средоточие благих сил природы, стала духовной матерью Божьих воинов – нартов. Так же как Ноема действует в союзе со своим братом Тувалкаином, Сатаней-Гуаща оказывается женой и, безусловно, сотрудницей великого Еноха.
В осетинском эпосе образ Сасрыквы (осет. СОЗРУКО или СОСЛАН) значительно снижен; по сравнению с абхазо-адыгским вариантом он наделяется некоторыми дурными чертами характера – хитростью, коварством; больше симпатий вызывает сильный и прямолинейный БАТРАДЗ – его постоянный соперник; впрочем, обоих героев губит ХУР: осет. “солнце”, тесть Созруко. Вполне отрицательный характер образ Сасрыквы приобретает в чеченском эпосе, где он именуется СЕСКА СОЛСА и выступает как предводитель нарт-орстхойцев, которые в отличие от истинных нартов (“ньяртов”), причиняли много бед мирным жителям. Из-за их разбоя исчезла земная благодать (чеч. ДУНЕН-БЕРКАТ) и наступил голод. В конце концов, нарт-орстхойцы бросают вызов богу по имени СЕЛА, что приводит к их гибели. Тот же сюжет добровольной гибели нартов, но при сочувственном отношении к ним и к их трагической судьбе, повторяется в осетинской версии. “Зловещая идея рока бросает свою мрачную тень на важнейшие эпизоды истории нартов” – пишет В. И. Абаев (стр. 91). В ингушском эпосе, в отличие от чеченского, нарт-орстхойцы выступают как защитники и покровители народа; многие святилища в горной Ингушетии посвящены Сеска Солса. Такие противоречивые оценки центрального эпического героя служат отражением каких-то глубоких раздоров в стане нартов. Абхазо-адыгский эпос говорит о зависти братьев-нартов к благородному Сасрыкве, постоянно выручающему их из беды. Главный повод для зависти – явное предпочтение, которое оказывает ему Сатаней-Гуаща. Ряд характерных черт сближает Сасрыкву с более поздним историческим прообразом Михаила: библейским Иосифом, сыном Иакова-Израиля. Также, как Сасрыква, Иосиф своими лучшими качествами обязан матери (Рахили); подобно Сасрыкве, он становится жертвой зависти братьев; как и Сасрыква, Иосиф не мстит им, но, напротив, в трудную минуту приходит им на помощь – спасает от голодной смерти. Как прежде у Сасрыквы и впоследствии у Михаила, главным символическим атрибутом Иосифа является лук (в отличие от меча у Иисуса). В этой связи вновь вспоминаются слова пророчества Иакова о Мессии из колена Иосифа: “огорчали его, и стреляли, и враждовали на него стрельцы”; но Михаил, этот “новый Сасрыква”, в конечном счете восторжествует: “но тверд остался лук его, и крепки мышцы рук его, от рук мощного Бога Иаковлева” (Быт. 49:23-24).
Чтобы связать миф с реальностью, необходимо объяснить, для чего понадобилось создавать легенду об отсутствии у Сатаней мужа, о рождении Сасрыквы из камня, о сверхъестественных обстоятельствах зачатия самой Сатаней от Дзерассы? Мы можем предложить следующую версию.
17. Борьба с каинитами на Северном Кавказе.
Проповедь сифитов на Северном Кавказе встретила сильнейшее идейное противодействие со стороны каинитов; это противодействие имело определенный успех, так что народы Северного Кавказа или часть из них оказались настроенными против своих учителей и жрецов: сифитов – аергов. Возникла угроза объединения тогдашнего человечества вокруг Нахамы и Тувалкаина. Чтобы это предотвратить, по воле Всевышнего и должна была родиться женщина с такими необыкновенными качествами, как Сатаней-Гуаща (обычные сказочные преувеличения, разумеется, можно оставить в стороне). Трудность состояла в том, что ей предстояло действовать на Северном Кавказе, где в то время проживала большая часть адамитского человечества. Вероятно, пропаганда каинитов и пример амазонок имели некоторый успех: местные жители могли еще выносить присутствие в своей среде сифитских женщин, но против сифитов-мужчин были настроены решительно-враждебно. Именно этим можно объяснить таинственную атмосферу вокруг рождения Сатаней и необходимость для нее самой дать клятву никогда не выходить замуж, а рождение Сасрыквы объяснить как результат сверхъестественного вмешательства. Поскольку учителя-сифиты передали предание об Адаме, о священном камне, на котором он рос, о Небесном Кузнеце, который сотворил в Адаме человеческую сущность; практиковали таинство восыновления Адаму – то именно это предание и таинство трансформировались в миф о рождении Сасрыквы из камня и об участии в его сотворении священного кузнеца. Сообщение же о том, что Сатаней-Гуаща была матерью “всех нартов”, без всякого упоминания об их отце, указывает на факт “усыновления” северокавказских народов, которые единодушно признали в ней общую великую Мать; впрочем, этот аспект предания содержит и более глубокий мистический смысл, связанный с особенностями природы самой Сатаней-Гуаща.
18. Оружие клеветы.
Создание нартской общности во главе с Сатаней-Гуаща и Сасрыквой позволило приостановить идейную экспансию каинитов, отразить военную агрессию “высокорослых” и тем самым спасти предпотопное человечество от духовного вырождения или физической гибели. Все варианты предания соглашаются в том, что нартское дело имело лишь временный успех и в конце концов потерпело неудачу. Однако, после ухода с исторической арены действительных героев эпоса, напряженная духовная борьба развернулась вокруг их памяти. Носители каинитского духа не могли примириться с тем ореолом святости и благородства, которым оказались окружены имена Сатаней-Гуаща и Сасрыквы; в таких случаях главным оружием служит ядовитая клевета, имеющая целью опорочить светлую память героев. Абхазский эпос говорит о том, что подобная клевета, вызванная завистью братьев, начала распространяться уже при жизни Сасрыквы: это были прежде всего обвинения в его незаконном происхождении. Применяемое к нему именование АНШ*А, первоначально, видимо, означавшее: сын (*А), верный (Ш) Богу (АН) стало пониматься как “сын, происшедший от матери (АН)”, т. е. “незаконнорожденный”. Клевета переходит на его предполагаемого отца – пастуха; с одной стороны, он такой слабый, что не может переплыть бурную реку, в которой свободно плещется Сатаней, с другой стороны, он наделяется звероподобными и даже “преисподними” чертами. Он изображается “лохматым”, с бровями или веками до земли, одержимым неистовой похотью: прообраз будущих водяных, сатиров, леших. К этому нартскому первообразу, вероятно, восходят адыгейский ПШИШАН, сванский ПУСНАЙ, прусский ПУШАЙТИС, греческий ПАН, козлоподобный пастух Ригведы ПУШАН. Отметим, что адамитская этимология имени ПУШАН (ПЫСАН): речной (ПЫС) бог (АН) – вполне соответствует нартскому эпосу, где отец Сасрыквы живет “за рекой” и совершает акт зачатия “через реку”.
От хулы не избавлен образ и самой Сатаней-Гуаща: она выступает соблазнительницей пастуха – будит его, дразнит своей наготой. Сасрыква не только “незаконнорожденный”; во многих вариантах эпоса он наделяется такими отрицательными чертами, как хитрость, коварство, готовность к нарушению клятв. Подобная клевета имеет самые серьезные духовные последствия: если народ верит ей, то это закрывает возможность душам Божественных избранников участвовать в народной жизни. Оружие клеветы, несомненно, будет обращено и против мощных личностей, историческими прообразами которых явились Сатаней-Гуаща и Сасрыква: против “жены, облеченной в солнце” и ее сына – князя Михаила; подобная хула не миновала даже Самого Иисуса Христа и Его Пресвятую Матерь.
19. И снова параллели с откровениями Иоанна.
Очищенный от искажений образ Сатаней-Гуаща и ее сына позволяет глубже прояснить образ действующих лиц Откровения Иоанна. Если Адам и Ева родили нас, если Иисус и Его Пресвятая Матерь соединили нас с Богом, то Михаил и его мать соединяют воедино весь сотворенный мир. Предварительная “интеграция” предпотопного человечества уже была осуществлена в лице Сатаней-Гуаща и Сасрыквы. Предание выражает эту истину на мифологическом языке, утверждая, что Сатаней-Гуаща была матерью “ста нартов” или “всех нартов”, которые в конце и предали Сасрыкву, ее любимого сына. Сасрыква же есть Нарт по преимуществу, Нарт как таковой, носитель всей полноты нартской сущности. Поэтапность всеобщей интеграции может быть наглядно выражена через земную территорию, на которую эта интеграция распространяется. Адам и Ева владеют сначала небольшим садом ГАН, затем землей АДАН; Сатаней-Гуаща и Сасрыква – более обширной территорией, включающей, кроме Абхазии, весь Северный Кавказ, где в то время, по существу, сконцентрировалось все адамитское человечество; Михаил и его мать призваны завершить объединение всего человеческого рода.
В конце апокалиптических времен человечество встанет перед выбором между князем Михаилом и антихристом. Кто же такой противник Иисуса и Михаила? Это “зверь, выходящий из бездны”, человек, в котором живет дух преисподней, дух змея Рахава. Ему дает дракон “силу свою и престол свой и великую власть” (Откр. 13:2); с этого момента Сатан окончательно разоблачает себя, объединившись с духом преисподней перед лицом общего и притом побеждающего, противника в лице Михаила. Рядом с анитихристом встанет и “другой зверь, выходящий из земли”; глава каинитских магов, призванный сыграть решающую роль в подготовке рождения антихриста и убедить всех поклониться ему.
Вначале вокруг князя Михаила объединится весь мир: “и дан был ему венец; и вышел он как победоносный и чтобы победить” (Откр. 6:2). Антихрист захватит власть с помощью лжи и предательства: “он придет без шума и лестью овладеет царством…, он будет действовать обманом и взойдет и одержит верх с малым народом” (Дан. 11:21-23). Далее он “войдет в соглашение с отступниками от святого завета. И поставлена будет им часть войска, которая осквернит святилище могущества и прекратит ежедневную жертву и поставит мерзость запустения. Поступающих нечестиво против завета он привлечет к себе лестью; но люди, чтящие своего Бога, усилятся и будут действовать… И будет поступать царь тот по своему произволу и вознесется и возвеличится выше всякого божества, и о Боге богов будет говорить хульное и будет иметь успех, доколе не совершится гнев: ибо, что предопределено, то исполнится…” (Дан. 11:30-36). Антихрист придет к власти, объединив все силы зла и дойдя до предела нечестия и самозванства: “В храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога” (2 Фес. 2:4). Большинство оказывается соблазненным могуществом и чудесами антихриста: “И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? И кто может сразиться с ним?” (Откр. 13:4).
Только после этого явится Иисус в славе Своей и острым мечом, исходящим из уст, сокрушит антихриста и силы, которые его поддерживают. На земле на тысячу лет устанавливается Царство, которое возглавит князь Михаил. Видимо, Иисус имеет в виду вражду и клевету антихриста и его сторонников против Михаила, когда предупреждает: “Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем” (Мф. 12:22). Именно о коварном и успешном замысле объединенных сил зла против Михаила для захвата власти антихристом говорит апостол Павел: “ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление”. (2 Фес. 2:3); “тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий” (2 Фес. 4:7). Удерживающий здесь – Михаил в апокалиптические времена; отступление от Михаила, означающее отступление также от Иисуса и от Бога, сотворившего Адама, прокладывает путь антихристу. Поскольку Михаил будет править какое-то время до прихода антихриста, он и будет удерживающим, когда же будет “взят от среды”, то силы зла на короткое время захватят власть. В качестве воинствующего и верного Ангела Михаил отчасти “удерживает” силы зла и на протяжении истории: не случайно Михаил считался покровителем почти всех христианских царств, а также народа Израиля.
Только спасительный подвиг Иисуса Христа, Который понес на Себе наши болезни и стал Жертвой искупления за грехи мира, дает уверенность в том, что на этот раз, в отличие от неудавшейся нартской попытки, дело объединения завершится успехом. Несомненно, что свои уроки из истории извлекают и каиниты. Семена, в древности посеянные Нахамой, пышным цветом расцветают в апокалиптическую эпоху. Доведенная до абсурда борьба за равноправие женщин в наше время чревата возникновением своего рода ордена “новых амазонок”, послушного орудия отделившихся от Бога ангелов – против человеческого рода. От Нахамы к “вавилонской блуднице” (видимо, матери антихриста) тянется цепь нечестивых женщин, подобных библейским Иезавели или Иродиаде; к этому же ряду восходят народно-мифологические образы египетской Клеопатры и грузинской Тамары, которые, угождая демонам, убивали своих женихов и любовников. Когда пророк Илья придет на землю, чтобы проложить путь Михаилу и обличить антихриста, “вавилонская блудница” будет также домогаться его гибели, как Иезавель в библейские времена. Подобно тому, как Иродиада рукой нечестивого царя обезглавила Иоанна Крестителя, так “вавилонская блудница” заставит “обезглавить” (Откр. 20:4) новых “друзей Жениха” (Ин. 3:29), сохранивших Невесту Агнца (Откр. 21:9) в чистоте и непорочности. Как бы по чьей-то злой воле, так называемый международный женский день 8 марта приходится в канун церковного дня памяти отсечения главы Иоанна Крестителя. Но Бог поругаем не бывает: придет время, когда этот день станет праздником восстановления подлинного достоинства женщины, днем торжества истинной Невесты над нечестивой “вавилонской блудницей” (Откр. 17:3-4).
20. Прародина индоевропейцев.
Один момент в генезисе нартского эпоса требует особого обсуждения. Если не вызывает сомнений, что автохтонами Кавказа в предпотопные времена были племена таких языковых групп, как абхазо-адыгская, нахско-дагестанская и чано-сванская, то появление здесь индоевропейских племен обычно относят к значительно более поздним эпохам. Между тем, как мы уже упоминали, осетинский вариант нартского эпоса с его индоевропейскими именами и реалиями, надо рассматривать как возникший одновременно и параллельно с другими вариантами. Но если родиной богатырского эпоса является Северный Кавказ, то необходимо предположить, что здесь находился один из важнейших очагов формирования индоевропейской духовной и культурной традиции. Иначе будет трудно объяснить, каким образом одно и то же ядро эпоса сохранилось почти у всех индоевропейцев, покинувших свой северный очаг не позднее конца IV тысячелетия до н. э. (напомним, что, согласно Септуагинте, потоп произошел около 3200г.). Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванов (1984), считают, что приблизительно в это время главный очаг индоевропейской общности переместился в район между Кавказом и Северной Месопотамией. Основные их аргументы сводятся к наличию ранних общеиндоевропейских заимствований из шумерского, семитского и картвельского языков: такое соседство как раз имело место в это время в указанном ими ареале.
Аргументы Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванова основаны, главным образом, на параллелях с южноиндоевропейскими (индо-иранскими и анатолийскими) языками; значительно менее убедительны их доводы для североарийских (германских и славянских) языков. Недостаточное внимание уделено ими анализу архаических слов осетинского языка; между тем, именно этот вопрос может оказаться ключевым. Подвергнув их концепцию тщательному критическому анализу, В. А. Сафронов обосновывает следующий путь миграции праиндоевропейцев: Малая Азия (археологическая культура Чатал-Гуюка) в VII тысячелетии до н. э., Балканы и Среднее Подунавье в VI тыс. И уже оттуда – в различные страны Европы и Азии. Новейшее исследование Ю. А. Шилова (Прародина ариев. Киев. 1995), опираясь на обширный археологический материал, прослеживает дальнейший путь протоариев до нижнего Поднепровья (трипольская культура) и северного Приазовья; автор высказывает гипотезу, что далее они “пробивались через Кавказ” на свою малоазийскую прародину. Эта гипотеза вполне согласуется с нашей: одно из важнейших ядер индоевропейской общности на несколько веков (где-то внутри промежутка 5300-3300 гг. до н. э.) задержалось на Северном Кавказе, где впервые подверглось мощному адамитскому влиянию. Именно эта историческая эпоха нашла отражение в нартском эпосе.
Ценность исследования Ю. А. Шилова мы видим в том, что он пытается осмыслить массив археологических данных, прослеживая в первую очередь нити духовных традиций, воплощенных в следах материальной культуры. Суть своей концепции автор выражает следующим образом: “Космические, экологические, хозяйственные, демографические, миграционные обстоятельства действительно составляли основу арийской и др. общностей. Однако, в оформлении этих объективных процессов решающее значение имел субъективный фактор: усилия жрецов или “первобытной интеллигенции”… Именно жрецы создали мифы и письменность, разработали календари и обряды; под их руководством была построена система святилищ-обсерваторий… Можно сказать, что эти и др. общности были оформлены и долго поддерживались затем благодаря усилиям жрецов; для ариев Поднепровья данный процесс выявлен уже довольно наглядно. Примечательно, что жреческие связи пронзали века и народности, не имели существенных этнических и хронологических ограничений; в них преобладало не дифференцирующее, а интегрирующее начало – прообраз современного интернационализма… Учитывая такие обстоятельства, следует по-новому решать проблемы искусственно созданного языка санскрита, родства божеств и обрядов, да и всей индоевропейской общности. Главное место в этом решении должны занять исследования не миграций народных масс, а связей небольших групп жрецов…” (Ю. А. Шилов, стр. 619).
21. Отголоски традиций атлантов.
Исследование с этих позиций древнейших памятников индоевропейской культуры доказывает наличие мощного пласта доадамитской духовности; в нашей терминологии можно говорить о религии “ангелического” типа. Где и когда она сложилась? Об этом пока остается лишь строить самые смутные догадки; возможно, здесь не обойтись без обращения к легендарной платоновской Атлантиде. Если предположить, что она располагалась на островах Эгейского архипелага, то именно там могла сложиться праиндоевропейская ангелическая духовность. Мы, однако, имеем серьезные основания полагать, что эпицентр атлантической цивилизации надо искать в “Киммерийских землях”, где “вход в Аид”, возможно, на дне Азовского моря, которое до потопа полностью или частично было сушей. С потомками жрецов Атлантиды впоследствии столкнется миссионерская активность адамитского жречества: сначала на Северном Кавказа, а потом во всем мире. Основным предметом спора была, как бы сейчас выразились, “модель человека”: человек ангелический (душа, вселившаяся в тело и меняющая тела) или человек Божий (душа, сотворенная из тела и неразрывно связанная с ним). Многие события древнейшей (да и современной) истории объясняются драматической конфронтацией атлантической и адамитской духовных традиций; в дальнейшем борьба была осложнена вторжением новой, каинитско-хамитической лжедуховности. Первой ареной этих столкновений оказался Северный Кавказ в нартскую эпоху; в связи с этим приобретает такую актуальность проблема генезиса осетинского варианта нартского эпоса. Общеизвестна гипотеза, согласно которой осетинский вариант нартского эпоса сложился в результате заимствования пришлыми аланами основных сюжетов эпоса у автохтонных народов Кавказа, в частности, у адыгов. Эта версия подкрепляется еще и тем, что осетинский народ сложился в результате слияния пришлых алан с местным кавказским населением. Подобная ситуация не противоречит нашему подходу к данной проблеме, т. к. можно допустить, что пришлые аланы могли принести с собой отголоски тех же нартских сказаний, но в трансформированном виде.
22. Кавказские корни эддического эпоса.
Почти общепринятым является мнение, что первыми распространителями индоевропейского (иранского) языка на Северном Кавказе были скифы (VII-VI вв. до н. э.), затем сарматы и аланы (см. напр. Б. А. Калоев. Осетины. М., 1967; Ю. С. Гаглойти. Аланы и вопросы этногенеза осетин. Тб., 1966). Однако, в таком случае становится необъяснимым происхождение осетинского нартского эпоса – индоевропейского и, одновременно, общекавказского. Если общеиндоевропейский богатырский эпос был принесен на Кавказ иноязычными племенами, то каким образом он мог стать достоянием абхазо-адыгских и вайнахских народов, которые, как мы уже не раз подчеркивали, основы эпоса ни у кого не заимствовали? С другой стороны, есть все основания предполагать как автохтонность и самостоятельность осетинского эпоса, так и его изначально индоевропейский характер – по языку и по сюжетным архетипам. В этом плане представляется многообещающим сравнение осетинского нартского эпоса со скандинавской эддической поэзией, в которой сохранились наиболее архаические слои не только германской, но, возможно, и всей индоевропейской мифологии. Укажем лишь некоторые параллели, которые привлекают внимание уже при первом взгляде.
Героический народ скандинавских легенд носит имя АСЫ (вспомним таинство АСРА!), что совпадает с древнейшими названиями осетин: ОСЫ, АСЫ, ОВСЫ, ЯЗЫ. Соседние с асами народы, упомянутые в “Старшей Эдде” – ВАНЫ (кавказские параллели – ВАЙНАХИ или СВАНЫ); далее, эддические АЛЬВЫ – кавк. АЛВЫ, АЛБЫ, АЛБАНЦЫ: загадочный древний народ на территории нынешнего Дагестана, письменность которого до сих пор не расшифрована; эдд. НЬЯРЫ – кавк. НАРТЫ м. б. чеченские НЬЯРТЫ; эдд. ТУЛЫ – кавк. ТУЛ, ТУАЛТА, сохранившаяся доныне осетинская племенная группа; эдд. готы: какое-то автохтонное племя, давшее название ГОТАМ – германцам; эдд. ИРЫ – возможно, жители каинитских “городов” (адам. ЫР). Эддические маги и прорицатели ТУЛЫ живут “у источника УРД”: центральная Осетия расположена в долине реки АРДОН (осет. АРД: клятва, присяга, святыня); в “Армянской географии” VII века эта область названа АРДОЗ. “Прорицание Вёльвы” говорит о “сынах БОРА” (вспомним таинство АБР), построивших “великолепный Мидгард” – средний город, в отличие от верхнего города АСОВ, Асгарда. Уместно вспомнить при этом, что осетинские селения с глубокой древности делились на три квартала: верхний занимал воинский род АССАР-ТАГАТА (адам. АСРА), средний – ослабевший жреческий род АЛАГАТА (адам. АЛА: собака, волк), нижний – род богатых земледельцев БОРАТА (адам. АБР): кастовая система, столь характерная для всех индоевропейских народов, сохранила у осетин самые архаические черты. Эдд. выражение “АСЫ на тинге” означает совещание асов, которое происходило за трапезой (как в большинстве древних обществ); замечательно, что осетинское слово ФИНГ значит: 1) круглый стол, 2) угощение, пиршество. Эдда ничего не говорит о форме стола, но зато в кельтской мифологии “нарты вокруг ФИНГА” превращаются в “Рыцарей Круглого Стола” (отсюда выражение: “собраться за круглым столом”). Отец и вождь асов – эддический ОДИН; не восходит ли это имя к АДАН: Ада(м) Божий. Как и все кавказские племена, предки осетин должны были иметь, по нашей концепции, вождей и жрецов из адамитов, на одного из которых легенда могла перенести имя праотца Адама.
Помимо языковых параллелей, которых при тщательном анализе можно найти значительно больше, имеется много сюжетных и бытовых совпадений. Любимым занятием АСОВ была игра на лугу в “золотые тавлеи” – видимо, первый в истории мяч, скорее всего, просто круглый камень; то, что у асов – все “из золота”, безусловно, плод поэтической обработки предания. В Осетии, в селе Лац, до сих пор показывают “нартское игровое поле” и на нем камень в форме диска, который использовался в состязаниях нартов между собой или с великанами, – отсюда “колесо Балсага” в нартском эпосе. Эддические АСЫ восседают “на престолах могущества” – в том же селе Лац есть площадка для совещаний: НИХАС, окруженная массивными креслообразными камнями, на которых, по преданию, восседали нартские герои Батрадз, Урызмаг, Сослан и др. Часто упоминаемый нартский хмельной медовый напиток РОНГ соответствует эддическому “меду поэзии”, напившись которого, человек становился мудрецом или поэтом; некоторые исследователи относят этот миф к эпохе индоевропейской общности, поскольку он в разных формах воспроизводится почти у всех индоевропейцев.
23. Чаша Грааля.
“Песнь о Вёлунде”, одна из древнейших в “Старшей Эдде”, рассказывает о волшебном кузнеце, “властителе альвов”, который выковал крылья, позволяющие их обладателю летать по воздуху; этот архетипический сюжет содержится и в нартском эпосе: нарт Батрадз, убив дракона по имени КАНДЗАРГАС, летает на его крыльях, потом теми же крыльями пользуется дочь солнца ХОРЧЕСКУ и др. Характерна тема волшебной чаши, в которой не иссякает содержимое; у осетин она называется УАЦАМОНГА и хранится в роду АЛАГАТА; у абхазов – кувшин АЮАДЗАМАКЯТ; в кельтской мифологии – ЧАША ГРААЛЯ. Ближайшие соседи и соперники как нартов, так и асов: умные и деятельные карлики; злые и глуповатые великаны; воинственные женщины, среди которых есть как дружественные, так и враждебные – первых из них Вёльва называет: “валькирии, девы Одина”. Восходящий еще к пеласгам эллинский миф об АМАЗОНКАХ представляет собой самостоятельную (наряду с протогерманской и др.) обработку первичного предания; покровительницей амазонок служит богиня Луны (у греков: Артемида) – очевидна связь с абх. АМЗА: луна. Такое уродливое явление как вражда полов (связанная с амазонками) могло быть прямым следствием вселения астральных духов в души женщин.
24. Сила золота.
Центральная тема как нартской, так и германской поэзии – распри и вражда среди первых людей земли. Вёльва возводит начало вражды к чародейству волшебницы ГУЛЛЬВЕЙГ: исл. “сила золота”; она знала СЕЙДР – колдовство ВАНОВ; ваны с коварными целями подослали ее к асам, которые никакими силами не могли от нее избавиться; огонь и меч были против нее бессильны. Разгневанные асы во главе с Одином объявили войну ванам, и это была “первая война в мире”. Напрашивается параллель эддической ГУЛЛЬВЕЙГ с библейской НАХАМОЙ и осетинской КАДЗИЕВСКОЙ (т. е. “бесовской”) САТАНЕЙ; “сила золота” служит указанием на связь с кузнечной магией; эта тема проходит сквозь всю германскую поэзию (“золото Нибелунгов”).
В конце концов асы и ваны, обменявшись заложниками, заключили мир, но глубокая вражда расколола самих асов. Зловещий образ эдд. колдуна ЛОКИ восходит к адамитским Тувалкаину и к первому Каину.
Так, Локи губит светлого юношу Бальдра, любимого сына Одина, и затем чародейством препятствует ему воскреснуть из мертвых (повторение истории Каина и Авеля). Локи предательски поднимает великанов против асов; Локи порождает хтонических чудовищ – гигантских волков, для последней битвы, в которой погибнут люди и боги; впрочем, погибнут для того, чтобы по воле “великого Бога”, “Владыки мира” опять ожить на обновленной и очищенной земле. Имя ЛОКИ сближается с осетинским АЛАГАТА, имевшим волка своим родовым тотемом (напомним абх. АЛА: собака); возможно, именно внутри этого жреческого рода произошел духовный раскол: одни жрецы встали на позиции каинитского магизма, другие остались верны Божьим заповедям, восходящим к праотцу Адаму и запечатленным в священных рунах Еноха. Что было делать воинам и земледельцам после того, как возникла вражда среди духовных руководителей общества? Часть приняла ту или иную сторону, часть отвергла авторитет жречества вообще. В эддической мифологии жреческие функции выполняют сами АСЫ; у осетин изменен порядок каст: ослабленный жреческий род АЛАГАТА занимает лишь средний квартал, тогда как верхний принадлежит воинскому роду АХСАРТАГАТА; обычай умерщвления стариков, который осетинская мифология приписывает роду Алагата, глубоко противоречит всей адамитской традиции. Борьба за руководство обществом между жреческим и воинским сословиями в протоиндоевропейском обществе отразилась в диаметрально противоположных оценках термина АС в иранской и индийской мифологиях. Если у иранцев АХУРЫ – боги, то индийских арьев АСУРЫ – демоны; вся история древних иранцев показывает доминирование воинского, аристократического сословия над жреческим; напротив, в Индии главенство жрецов-БРАХМАНОВ (здесь опять АБР) над воинами-кшатриями устанавливается очень рано.
