Текст книги "Чужая жизнь"

Автор книги: Лесли Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

– Именно так. Самыми худшими и безнравственными из мерзавцев. Они обманули маму. Но сначала все было так, как они обещали. Мы поездом приехали в Торс. Документы, которые они мне сделали, проверили и не нашли ничего подозрительного. У них была булочная в центре города, и мне выделили маленькую комнату, рядом с ними, на втором этаже булочной. Тетушка Грейс, как мадам Ришелье велела мне себя называть, хорошо меня кормила и не перегружала работой, и хотя мне не разрешали одной выходить из дому, я думала, что это для моей же безопасности. Но затем, где-то три месяца спустя, меня куда-то увезли на машине. Наверно, они подсыпали мне какой-то наркотик, потому что я ничего не помнила, после того как поужинала. Я проснулась в комнате с зарешеченными окнами, и какая-то женщина вошла туда и сказала, что теперь я ее собственность.

– Что это было за место? – спросила Фифи. Она и думать забыла о голоде, темноте и холоде, пока Иветта рассказывала ей свою историю.

– Бордель, – с отвращением выплюнула слово Иветта. – Я тогда даже не знала, что это такое и чем там занимаются. У меня еще даже не начались месячные и совсем не было груди. Я не знала ничего о мире взрослых. В четырнадцать лет я была еще ребенком.

Фифи вздохнула.

– Меня заставили помыться и вымыть волосы. Затем дали ночную сорочку и приказали ее надеть. Я спрашивала о тетушке Грейс и плакала, но эта женщина… она даже не назвала мне своего имени… ударила меня и сказала, что я должна исполнять все ее приказы, иначе меня накажут.

Пересказывая Фифи события той ночи, Иветта снова переживала их. Из комнаты она видела голую деревянную лестницу, ведущую вниз, длинный мрачный коридор, заканчивающийся дверью. Она боялась. Не того, что ее ожидало, потому что она понятия не имела, что с ней собираются сделать. Иветта боялась той женщины. У нее было длинное худое лицо, темные злые глаза, а во рту недоставало переднего зуба, совсем как у ведьмы из сказок. Однако одета она была как фея – в платье из темно-голубого крепа, а ее белокурые волосы спускались упругими локонами вдоль лица. Но рука, которой она держала Иветту за плечо, впивалась в девочку, точно когти, а кольцо с большим рубином на руке казалось кровавым.

В комнате, куда женщина привела Иветту, царил полумрак. Тяжелые гобеленовые шторы были задернуты. Там почти не было мебели – только кровать и пара стульев. На одном из стульев сидел мужчина.

Он был тучный и показался Иветте старым, хотя, скорее всего, ему было не больше сорока. Мужчина был одет в темно-серый костюм, из-под которого выглядывала желтая жилетка. У него было большое красное лицо с двойным подбородком, а когда он улыбнулся, Иветта заметила, что губы у него толстые и мокрые.

– Ты уверена, что она невинна? – спросил он, рассматривая Иветту, словно она была овцой или свиньей на выставке, завоевавшей первый приз. Мужчина оказался французом, судя по акценту – парижанином.

– Я сама ее проверила. У нее даже волосы на лобке еще не выросли, – ответила женщина.

Именно это стыдное замечание встревожило Иветту, и она поняла, какого рода интерес к ней испытывал мужчина. Девочка попыталась стряхнуть руку с плеча и убежать, но женщина вцепилась в нее мертвой хваткой.

Мужчина встал со стула и подошел к Иветте, обхватил ее руками и притянул к себе.

– Пойдем, мой цветочек, – сказал он. – Я хочу на тебя посмотреть.

Иветта закричала, и ее вопль прокатился эхом по комнате. Мужчина рассмеялся и, подняв ее, повалил на кровать.

– Можешь теперь уходить, – сказал он женщине. – Если она и правда такая, как ты сказала, ты получишь свои деньги.

Каждая секунда этого ужасного и болезненного испытания навсегда запечатлелась в памяти Иветты. Она чувствовала зловонное дыхание мужчины на своем лице и жар его похотливого тела сквозь одежду, когда он прижал ее к кровати. Девочке было очень стыдно, когда он начал рассматривать ее интимные места, и больно, когда мужчина воткнул туда палец и начал им двигать. Она попыталась вырваться, но он сильно ударил ее и так швырнул на кровать, что Иветта подумала – он ее убьет.

Затем мужчина расстегнул брюки, и оттуда выскочила такая ужасная штука, что девочка снова закричала. Она никогда не видела пениса взрослого мужчины, только у совсем маленьких мальчиков. А когда девочки в школе как-то показали ей рисунок, Иветта решила, что это шутка.

– Он вогнал его в меня, Фифи, – прошептала Иветта. – Мне показалось, что он разорвал меня надвое. Я не могла под ним пошевелиться, а боль была такая, словно в меня засовывали раскаленный докрасна лом. Мне показалось, что он проделывал это со мной несколько часов. Я думала, что умру. Я хотела умереть прямо там.

Обняв Иветту, Фифи плакала вместе с ней. Теперь ей было стыдно, что она расспрашивала Иветту о том, почему у нее нет бойфренда и почему она не вышла замуж, а также за шутки Дэна в адрес сексуальной таинственной француженки. Фифи хотела бы найти слова, чтобы показать Иветте, что не только понимает ее страдания, но и разделяет ее боль.

Позже Иветта закончила свою историю. Она объяснила, что кроме нее там было еще много девочек. Бордель работал уже несколько лет. Большинство девушек постарше приехали в Париж в поисках работы и попали сюда, купившись на обещание жилья и пропитания. Некоторые из них вовсе не были невинными. Кое-кому из них даже нравилась такая легкая жизнь. Но с началом войны владельцам борделя подвернулась возможность залучить в свой бизнес совсем юных девчушек, которые пользовались большой популярностью у клиентов. Евреи, напуганные зверствами нацистов, отчаянно хотели найти безопасное место для своих детей на время войны, и таким беспринципным людям, как Ришелье, ничего не стоило воспользоваться ситуацией и заработать на их страхе. Иветта слышала, что в другой дом для таких же целей свозили мальчиков.

Сюда забирали и сирот, живших на улицах. Здесь было даже несколько девочек из Северной Африки. Африканским девочкам приходилось хуже всех, потому что они могли говорить только друг с другом.

Новеньких держали под замком и запугивали до тех пор, пока они не соглашались стать проститутками и торговать своим телом за стол и ночлег. Но еврейских девочек запугать было еще легче, потому что им каждый день рассказывали об ужасах, которые их ждут в случае отказа обслуживать клиентов. Сюда просачивалось достаточно информации из внешнего мира, и девушки знали о том, что в концентрационные лагеря в Польше каждый день отправлялись товарные поезда, груженные евреями.

Через некоторое время, после того как Иветту много раз избивали, морили голодом и запирали без одежды в холодной комнате, она поняла, что единственный способ здесь выжить – это научиться улыбаться клиентам и притворяться, что ей нравится все то, что с ней проделывали эти ужасные мужчины. Были ли это нацистские офицеры или жирные французские коллаборационисты,[27]27
  Коллаборационисты (от фр. collaboration – сотрудничество) – лица, сотрудничавшие с фашистами в странах, оккупированных во время Второй мировой войны.


[Закрыть] она вырабатывала в себе безразличие до тех пор, пока не перестала вообще что-то чувствовать.

В большинстве комнат окна были закрыты ставнями, но на чердаке, где девочки спали, их не было. Иветта часами простаивала у окна, всматриваясь в крыши, в поисках знакомых ориентиров. Но отсюда не видно было ни Сены, ни Сакре Кер, так что она понятия не имела, в какой части Парижа она находится.

Время от времени кому-то из новеньких удавалось бежать, но потом в бордель доходили слухи о том, что их застрелили или они утонули в реке. Дело было не только в немецких солдатах, которые хладнокровно убивали всех, у кого не оказывалось документов. Часто девочек выслеживал и убивал кто-то из хозяев борделя или их наемников. Девочки не доверяли никому, даже друг другу, потому что любая могла выдать подругу, чтобы избежать ночи с одним из самых жестоких или извращенных клиентов. На первый взгляд Иветта ничем не отличалась от остальных девочек – послушная, тихая, благодарная за любое доброе слово.

– Но в мыслях я была не такой, как они, – сказала Иветта, и в голосе ее прозвучало неповиновение. – Я знала, что все они останутся шлюхами, даже когда война закончится, а я стану другой. Я все время повторяла себе, что уеду в Англию. Там, в борделе, я продолжала шить, и у меня неплохо получалось. Если бы не мечта об Англии, я, наверное, просто сошла бы с ума.

Фифи не знала, что сказать. Она сочувствовала Иветте и восхищалась ее внутренней силой, которая позволила ей выжить в таких ужасных условиях. И в то же время она видела, что француженка так и не стала свободной, приехав в Англию. Она просто поменяла тюрьму, сбежав из Франции, где ее жизнь принадлежала мужчинам, и сменила ее на квартиру-келью, в которой прислуживала капризным женщинам, изготовляя для них одежду.

У Иветты не было личной жизни. Она выходила из дому, только чтобы отправиться к кому-нибудь из клиенток, а ее квартира, в которой всегда царил беспорядок, скорее всего мало отличалась от той, в которой она жила с матерью в детстве. Пустая жизнь, лишенная любви и радости.

Фифи вдруг стало стыдно за то, что она считала себя несчастной. На самом деле ей не на что было жаловаться – до настоящего времени она никогда не испытывала голода или сильного страха. Она не знала, что такое бедность, болезни, отсутствие дома, она даже никогда не была одинока. Никто из ее близких не умирал, и она родилась в хорошей любящей семье. Кроме того, у нее был Дэн – друг, муж и любовник, который, вероятно, умер бы ради нее, если бы понадобилось. Может, ее мать и была неверного мнения о ее избраннике, но все матери ведут себя одинаково, и Клара просто хотела защитить свою дочь.

Мать Иветты позволила этим людям забрать своего ребенка, потому что думала, что так девочка будет в безопасности. Если бы ей предоставили выбирать между смертью ее дочери вместе с ней в поезде по пути в Польшу и жизнью в борделе, что бы она выбрала?

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Дэна бил озноб, когда он субботним утром направлялся по Дейл-стрит к телефону-автомату. Хотя сентябрь только начался, воздух был по-осеннему холодным, и это только усилило его тревогу о Фифи. Сейчас он оказался в тупике: он просто не знал, где она может быть.

Когда он позвонил в среду утром к ней на работу, ему сказали, что она вчера не только не появлялась, но даже не позвонила. Дэн понял, что с Фифи что-то случилось. Она слишком любила свою работу и не могла не предупредить своего босса о том, что не сможет прийти.

Он позвонил ее родителям, но Фифи и там не было. Дэн был уверен, что миссис Браун его не обманывает – никто не смог бы так убедительно изобразить тревогу.

Затем Дэн расспросил всех соседей о том, когда они в последний раз видели Фифи и не говорила ли она им, что собирается уехать. Последней ее видела мисс Даймонд, когда Фифи во вторник в восемь часов утра уходила на работу. Она была одета в сине-белый приталенный жакет, узкую синюю юбку и определенно не несла в руках ничего, кроме дамской сумочки.

Дэн пошел в полицию, но когда он признался, что они с женой на выходных поссорились, полицейские, кажется, подумали, что Фифи просто уехала к подруге. Даже когда Дэн рассказал, что она не взяла с собой никакой одежды и туалетных принадлежностей, это их не убедило.

В пятницу Дэн пошел в контору на Ченсери-лейн, где Фифи работала. Он поговорил с ее начальником, мистером Анвином, и со всеми работающими там девушками, но никто из них ничего не знал.

Единственным человеком, с которым ему не удалось побеседовать, была Иветта, и Дэн начал беспокоиться и о ней. Мистер и миссис Балсроуд, ее соседи сверху, сказали, что последний раз видели француженку в понедельник, когда она занесла предназначавшуюся им посылку.

Он решил снова пойти в полицию, но сначала еще раз позвонил родителям Фифи. Вчера они сказали, что приедут в Лондон, если до сегодняшнего утра их дочь не найдется. Несмотря на натянутые отношения с родителями жены, Дэн действительно хотел, чтобы они приехали. Он надеялся, что мистер Браун заставит полицию принять меры.

С каждым новым днем Дэн беспокоился все сильнее. До смерти Джона Болтона и исчезновения Фифи он был абсолютно уверен, что Анжелу убил Альфи. Дэн не мог понять, почему полицейские проверяют таких честных и законопослушных граждан, как Стэн и Фрэнк, которые никогда не переступали порог дома Маклов. Для него все было просто и ясно: ужасное преступление совершил сумасшедший извращенец, и все, что надлежало сделать полиции, – это найти всех остальных игроков, побывавших в ту ночь в доме, чтобы выяснить кое-какие подробности, например во сколько они покинули дом Маклов и не заметили ли они чего-то необычного в поведении Альфи.

Но, учитывая недавние события, вопросы, которые неоднократно задавала Фифи, теперь виделись Дэну совсем в другом свете, и он жалел, что в свое время не отнесся к ним серьезно. Он все так же считал Альфи убийцей, но дом номер одиннадцать определенно скрывал еще какие-то тайны, и Джон Болтон это знал. Если Болтона убили, чтобы он замолчал, то, вероятно, его убийцы решили, что Фифи тоже что-то известно.

Мысль о том, что Фифи тоже могут убить, показалась Дэну чудовищной. Он жить не мог без Фифи, она была для него всем. Вчера он сказал это миссис Браун, а потом не выдержал и расплакался. Сейчас Дэн жалел об этом. Мать Фифи скорее всего расценила его слезы как признак слабости. Но, что удивительно, она старалась его успокоить и даже, кажется, беспокоилась о нем, так как спросила, спал ли он хоть немного за эти дни. Как будто он мог спать, когда его любимой жене угрожает опасность!

Дэн вышел из телефонной будки, поднял воротник, потому что дул холодный ветер, и направился в полицейский участок.

Мистер и миссис Браун сказали, что они немедленно отправляются в Лондон, остановятся в отеле и пробудут здесь до тех пор, пока о Фифи не станет что-нибудь известно. Патти тоже хотела приехать, но потом решила остаться в Бристоле с братьями, на случай если Фифи позвонит домой.

Дэна наконец отвели к следователю Роперу, тому самому полицейскому, которому Фифи давала показания, когда обнаружила труп Анжелы Макл. Дэну пришлось приложить немало усилий, чтобы до дежурного полицейского дошло, что ему необходимо увидеться именно с Ропером. Вообще-то Фифи Ропер не нравился, но она общалась с ним больше, чем с остальными полицейскими, а Дэн не хотел терять время даром, разговаривая с людьми, которые не знали его жену.

Костюм следователя был таким же помятым, как и в тот день, когда он впервые приехал на Дейл-стрит, и Дэн задумался, как такой неказистый человек смог получить работу в полиции. Ропер был не выше метра семидесяти и отчаянно нуждался в услугах парикмахера и дантиста: волосы у него торчали так, словно сквозь инспектора пропустили электрический ток, а зубы были покрыты коричневым налетом. Но Ропер отличался властным голосом и крепким рукопожатием и сразу согласился принять Дэна.

– Я понимаю вашу тревогу, мистер Рейнолдс, – произнес следователь, после того как Дэн рассказал ему, что после визита в полицию попытался самостоятельно выяснить, куда пропала Фифи, но его попытка не увенчалась успехом. – Но вы сами сказали, что поссорились с женой и ушли от нее. Вы не появлялись дома все выходные! Она могла просто отплатить вам той же монетой.

– Я бы тоже так подумал, будь на ее месте любая другая женщина, но Фифи не такая, – возразил Дэн. – Она не из тех, кто действует по принципу «зуб за зуб». Она написала мне письмо с просьбой вернуться. Зачем ей было так поступать, если она собиралась убежать?

– Может, чтобы заставить вас поволноваться? – предположил Ропер.

Дэн покачал головой.

– Это не в ее правилах. Во вторник она отправилась на работу, но так там и не появилась. Она ничего с собой не взяла. Вы знаете хоть одну женщину, которая может уехать на несколько дней и не взять с собой даже зубной щетки?

– Может быть, она решила пойти на работу, но затем передумала, – сказал Ропер. – А может, ей неожиданно пришла в голову мысль сделать перерыв и все хорошо обдумать.

– Вы знакомы с моей женой, – произнес Дэн, приподнимая бровь. – У вас, должно быть, сложилось о ней определенное мнение.

– Да, это очень наблюдательная девушка. Неглупая и искренняя.

– Да, она именно такая, – согласился Дэн. – А еще она любопытная и импульсивная. Но прежде всего, она коммуникабельная, и когда у нее проблемы, ей просто необходимо с кем-нибудь поговорить. Да она скорее улетит на Луну, чем отправится в одиночестве в какую-нибудь незнакомую гостиницу!

Ропер пожал плечами.

– Мне неоднократно случалось видеть мужчин, женатых более тридцати лет, жены которых однажды исчезали, не сказав ни слова. Все они были уверены, что их благоверных убили или похитили. Но на деле всегда оказывалось, что у жены просто лопнуло терпение или она нашла нового мужчину. Женщины, в отличие от нас, мужчин, непредсказуемы.

– К Фифи это определение подходит больше, чем к кому-либо другому, но она слишком беспокоится о родных, чтобы исчезнуть, не сказав никому ни слова, – раздраженно возразил Дэн. – И кроме того, француженка, живущая в доме номер двенадцать, тоже исчезла. Конечно, это может быть простым совпадением, как и то, что тело Джона Болтона выловили из Темзы, но Иветту Дюпре никто не видел с понедельника.

– Она дружила с вашей женой?

– Да. Но Фифи со всеми дружила.

– Могли они уехать куда-нибудь вместе?

– Иветта никогда не выходит из дому на ночь глядя, – раздраженно ответил Дэн, расстроившись из-за того, что Ропер проигнорировал его саркастическое замечание об убийстве Джона Болтона. – Фифи, конечно, любила Иветту, но она не выбрала бы ее в качестве напарницы для небольшого отпуска. Француженка ведет затворнический образ жизни и намного старше ее.

– Кто-нибудь уже побывал у нее в квартире?

– Нет, дверь придется выбивать. Но вы же можете это сделать.

– Хорошо, я кого-нибудь туда пришлю. Я хочу задать вам еще один вопрос, мистер Рейнолдс, о мужчине, которого ваша жена заметила возле отдела по уборке мусора в прошлую пятницу. Вы никогда его не видели?

Дэн не знал, о чем Ропер его спрашивает, и честно признался в этом.

Следователь, кажется, удивился, а затем рассказал, как Фифи приходила в участок в прошлую субботу и сообщила о том, что слышала от мусорщиков, работающих вместе со Стэном.

– Когда ваша жена уже уходила оттуда, она заметила мужчину в красном «ягуаре», которого она раньше видела у Маклов вместе с Джоном Болтоном.

– Она ничего мне об этом не говорила, – озадаченно сказал Дэн. – Но я думаю, что Фифи боялась, что я рассержусь, узнав, что она снова сует свой нос куда не следует.

Ропер кивнул.

– Тогда неудивительно, что вам она ничего не сказала, – сухо заметил он.

Дэн не обратил внимания на эту колкость, потому что его внезапно осенило.

– Этот человек! Он, должно быть, был в доме Маклов во время последней игры. Он один из тех, кого вы так и не нашли. Если он узнал, что Фифи его видела, то наверняка захотел от нее избавиться. Что, если Иветта тоже его знала? Вот почему они пропали вместе!

– Спокойнее, мистер Рейнолдс, я думаю, вы слишком далеко зашли в своих предположениях. Как только ваша жена сообщила нам об этом человеке, мы сразу же все проверили. Мы выяснили, что никто, подпадающий под это описание, в отделе по уборке мусора не работает, и все рабочие подтвердили, что в тот день к ним никто похожий не заезжал. Ваша жена, должно быть, ошиблась, на самом деле мужчина свернул не туда.

– А что насчет Фриды, женщины, которая заявила на Стэна? Вы проверили ее показания? – несколько агрессивно спросил Дэн. Ему начинало казаться, что Ропер у себя в участке просто валяет дурака.

– Мы выяснили, что на ее слова нельзя полагаться, – ответил Ропер.

– Нельзя полагаться! – воскликнул Дэн. – Да она самая настоящая лгунья. Но зачем она заварила всю эту кашу, если только не хотела выгородить Маклов? Должно быть, кто-то заставил ее это сделать.

Ропер пожал плечами.

– Поверьте мне, мы тщательно все проверили. Теперь мы знаем, что все ее обвинения не стоят выеденного яйца, но она действовала по личной инициативе, просто пытаясь отомстить мистеру Станиславу за то, что он ее отверг. Но вы так и не ответили на мой вопрос. Вы когда-нибудь видели того человека, о котором говорила ваша жена?

Дэн покачал головой.

– Это Фифи обожает наблюдать за всеми из окна, а не я. – Тут он сделал паузу, потому что ему в голову пришла еще одна интересная мысль. – После визита Фифи вы говорили с Джоном Болтоном о незнакомце в красном «ягуаре»?

– Когда мы приехали к нему в субботу вечером, его не оказалось дома. К сожалению, нам так и не довелось с ним поговорить – вскоре его нашли мертвым.

Слова Ропера утвердили Дэна в его предположении.

– Так, значит, его действительно убили, потому что он знал этого мужчину! – возбужденно воскликнул он.

– Успокойтесь, мистер Рейнолдс, – с легким упреком сказал Ропер. – Нет никаких доказательств, свидетельствующих в пользу вашей теории. Я уверен, вы знаете, что Болтон был связан с десятками преступников, и сейчас мы расследуем причину его гибели. Идите домой. Немного позже я пришлю кого-нибудь удостовериться, что мисс Дюпре действительно пропала.

Дэну не понравился тон Ропера.

– Я хочу, чтобы вы начали расследование по факту исчезновения моей жены, – сердито произнес он. – И не пытайтесь меня успокоить. Моя жена приходит к вам и рассказывает, что узнала одного из тех мужчин, которые приезжали к Маклам. Затем того, с кем его видели рядом, неожиданно находят мертвым, а моя жена исчезает вместе с другой соседкой. Если и это вас не настораживает, тогда я просто не знаю, какие еще доказательства вам нужны.

Ропер смотрел на Дэна, и на его лице было написано: «Вы делаете из мухи слона».

– Вы должны начать расследование, – повелительным тоном сказал Дэн, опираясь на стол и наклоняясь к инспектору. – Вы не можете оставить все это без внимания. Я прекрасно знаю, что Фифи не могла уехать, только чтобы заставить меня поволноваться. С ней что-то случилось.

Дэн не выдержал. Его голос задрожал, а глаза наполнились слезами.

– Пожалуйста, найдите ее, – умолял он. – Прежде чем ее убьют. Ее родители уже едут сюда. Я должен им сказать, что вы прилагаете все усилия, чтобы найти Фифи. Не заставляйте меня их обманывать.

Лицо Ропера смягчилось. Он поднялся, вышел из-за стола и положил руку на плечо Дэну.

– Хорошо, я начну расследование. Мы приедем к вам сегодня, чтобы взять фотографию вашей жены. У вас есть ее фотографии?

– Да, со свадьбы, – прерывающимся голосом ответил Дэн, вытирая глаза тыльной стороной ладони.

Когда Дэн был в полицейском участке, Мартин проснулся в маленьком отеле в Ноттингеме. Дел все еще крепко спал на другой кровати. Они легли спать почти в три часа ночи, а так как человек, которого они должны были встретить, не явился, им с Делом пришлось задержаться здесь, пока он не появится.

У Мартина не было при себе зубной щетки, бритвы и чистой рубашки, но все это при необходимости можно было купить. На самом деле он беспокоился о Фифи. У него засосало под ложечкой при мысли о том, что его босс не станет посылать туда никого, чтобы отвезти женщинам воду и еду. Дел настойчиво повторял, что беспокоиться не о чем, но Мартина это не убедило.

Шесть лет назад, когда он только начал работать на Джека Трумена, его работа заключалась в «выбивании» долгов. Совесть Мартина была спокойна, так как большинство людей, которых они заставляли платить, были мошенниками и пронырами. Но за последние полгода им приходилось выполнять работу, которая ему совсем не нравилась. Им с Делом приказали поджечь склад в Делстоне, и для сторожа, которого Дел избил, все закончилось больницей и инвалидностью. Затем им пришлось выселить иммигрантов с Ямайки из дома в Вестборне. Бедняги оказались на улице вместе с детьми. Это была самая настоящая афера: их всех заставили заплатить задаток, и они думали, что теперь им ничто не угрожает. Бог знает, чем все это закончилось для этих бедняг, у них не осталось денег, и практически все домовладельцы в этом районе были такими же бессердечными, как и Трумен.

Мартин заложил руки за голову и лежал, изучая трещинки на потолке и размышляя о том, как он может помочь полиции в поисках Фифи и при этом не подставиться. Но это было невозможно. Трумен был не дурак и всегда просчитывал все свои действия на несколько шагов вперед. Наверняка об этом сарае не знал никто, кроме них с Делом. И если туда после анонимного звонка вломится полиция, Трумену не понадобится много времени, чтобы выяснить, кто его сдал. И тогда Мартину не жить.

Лежа на кровати и мучась угрызениями совести, Мартин вспомнил, как его бабушка когда-то заставляла его молиться на ночь, когда он был маленьким. Он задумался, может ли просьба о ком-то, кто, гуляя с собакой, подойдет к сараю и услышит женские крики, считаться правильной молитвой.

– Боже, если ты не сможешь это устроить, – прошептал он, – тогда хотя бы подкинь мне какую-нибудь хорошую идею, которая не закончится тем, что меня найдут мертвым в реке.

* * *

Клара и Гарри Браун пили чай, который для них приготовил Дэн, и слушали его рассказ о последних событиях. Они оба были заметно напряжены и встревожены.

– Вскоре после моего разговора с Ропером полицейские взломали дверь в квартиру Иветты, – сказал Дэн. – Затем они зашли ко мне, чтобы сообщить, что ее исчезновение действительно вызывает подозрения. Она оставила на столе хлеб и молоко и начала мыть посуду, но ушла, бросив ее в раковине. Оказывается, Фрэнк видел ее вместе с мужчиной в понедельник вечером, но так как в квартире нет следов борьбы, то, похоже, Иветту выманили на улицу под каким-то благовидным предлогом. Фрэнк думал, что тот мужчина ее обнимал, но, учитывая ее исчезновение, он наверняка ошибся, и Иветту на самом деле силой затащили в машину.

– Я этого не переживу! – воскликнула Клара. – Мне дурно от страха.

Дэн угрюмо кивнул.

– Мне тоже. Но я виню во всем себя. Если бы я только был с Фифи!

Гарри прокашлялся.

– Если кто-то задумал похитить Фифи, то это произошло бы независимо от того, был бы ты дома или нет, – сказал он ровным голосом. – Она как обычно ушла на работу, но там не появилась. Я полагаю, ее похитили где-то между домом и станцией метро. Злоумышленники, вероятно, поджидали ее у главной дороги. Еще я думаю, что им пришлось рассказать ей какую-то правдоподобную историю, чтобы заманить в машину.

Дэн был тронут тем, что Гарри не пытался сделать из него козла отпущения. Когда он впервые встретил отца Фифи, то посчитал его старым растяпой, однако, как оказалось, Дэн ошибался. Гарри обладал прекрасно развитым логическим мышлением.

– Не могу себе представить, чтобы Фифи по доброй воле села в машину к незнакомым людям, – произнес Дэн.

– Даже если они сказали, что это ты послал их за ней? – спросил Гарри.

– Это могло сработать, – неохотно согласился Дэн. – Но они должны были хорошо знать меня, чтобы сочинить правдоподобную историю.

– Разве? Я подозреваю, что они оделись в рабочую одежду и назвали твое имя, возможно, даже упомянули стройку, на которой ты работаешь, для Фифи этого было бы достаточно, – Гарри провел рукой по лицу. – Мы все знаем, насколько она импульсивна.

Клара начала беззвучно плакать, слезы лились ручьем по ее щекам.

– Мне так жаль, миссис Браун, – сказал Дэн и, поддавшись порыву, пододвинулся к ней ближе, опустился на колени и взял ее за руку. – Я знаю, вы невысокого мнения обо мне, и подобное происшествие, должно быть, только подтвердило ваши наихудшие предположения.

Она не оттолкнула его руку.

– Я не могу тебя за это винить, – со вздохом сказала Клара. – Фифи всегда совала нос куда не следует. Я сотни раз говорила ей, что любопытство не доведет ее до добра.

Несколько минут все молчали. Затем Гарри снова прокашлялся.

– Когда Фифи похитили, она только вышла на работу и проработала всего один день, – задумчиво сказал он. – Кем бы ни был ее похититель, у него не было времени, чтобы изучить ее распорядок дня. Никто не стал бы просто ждать на улице, надеясь, что она случайно там появится, ведь так?

Дэн поднялся с колен и снова сел на стул.

– Тогда это, вероятно, был кто-то, живущий неподалеку, кто-то, кто знал Фифи еще до того, как она сломала руку. Им также известно, где я работаю. – Дэн с отчаянием посмотрел на тестя. – Но тут десятки людей, которые все это знают, Фифи болтала со всеми. И такую девушку, как она, запомнил бы кто угодно.

– Она говорила кому-нибудь о вашей ссоре? – спросил Гарри.

– Вряд ли, – ответил Дэн. – Она даже не сказала ничего Фрэнку, нашему соседу снизу, и своим сотрудникам.

– А ты говорил об этом кому-нибудь? – продолжал допытываться Гарри.

– Ну, я ни с кем это не обсуждал, но большинство ребят знали, что я остался на выходные у Пита. Они даже шутили по этому поводу в понедельник, потому что я неважно выглядел. Почему вы меня об этом спрашиваете? Неужели исчезновение Фифи как-то связано с нашей ссорой?

– Ну, – сказал Гарри и замолчал. – Намного легче убедить женщину сесть в машину к незнакомцу, чтобы поехать к мужу, если она с этим самым мужем некоторое время не виделась. Я хочу сказать, что если бы я шел на работу и кто-то сказал мне, что Клара заболела или попала в аварию, – я бы задумался: «Постойте-ка, ведь с ней было все в порядке несколько минут назад, когда я уходил». Ты понимаешь, что я имею в виду?

Дэн кивнул.

– Значит, они точно знали, что мы поссорились и что Фифи снова вышла на работу?

– Вот я и спрашиваю: ты говорил кому-нибудь об этом на работе?

– Да, говорил, – признался Дэн. – Во время обеденного перерыва в понедельник. У меня не было с собой бутербродов, и Оуен, столяр, сказал, что мне следует сбегать домой, помириться с Фифи и захватить с собой чего-нибудь съедобного.

– А ты ответил, что она сейчас на работе? – спросил Гарри.

Дэн кивнул.

– Сколько людей это слышало?

– Оуен, Пит, Роджер и Чес. – Дэн загибал пальцы и морщил лоб, пытаясь припомнить, кто еще там был. – А, еще Оззи, всего пять человек.

– Так почему бы нам сейчас не пойти в полицию и не сообщить их имена, чтобы их проверили на предмет бывших судимостей?

Дэн ужаснулся.

– Я не могу так поступить! В любом случае это не мог быть кто-то из них, во вторник они все работали на стройке.

– Да, но они могли рассказать об этом кому-нибудь другому, – сказал Гарри.

– Гарри, не будь глупцом, – произнесла Клара. – Зачем, спрашивается, напарникам Дэна понадобилось рассказывать кому-то о Фифи?

– Ну, при обычных обстоятельствах они не стали бы этого делать, но это вполне возможно, если кто-то из них связан с людьми, которые убили Джона Болтона. – Гарри встал со стула и подошел к окну. Какое-то время он задумчиво смотрел на улицу, затем снова повернулся к Дэну: – Я знаю, это всего лишь предположение, но, по-моему, нам следует рассказать об этом полиции. Мы сейчас отправимся туда, и я буду настаивать, чтобы они напечатали объявление об исчезновении Фифи и Иветты в газетах.