Текст книги "Чужая жизнь"

Автор книги: Лесли Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

Это он заявил, будто знает одного из полицейских, и рассказал о чистой простыне, которой кто-то накрыл Анжелу.

Дэну Джонни тоже нравился. Дэн говорил, что человек, который носит на шее и на пальцах половину золотого запаса Англии и живет в квартире, обставленной, как у британского посла, просто обязан быть несколько толще остальных.

– Вы обычно не заходите в паб посреди недели, – сказал Джонни, подмигивая Фифи. – У вас какой-то праздник?

– Завтра мне снимают гипс, – ответила она. – Жду не дождусь, когда это случится. Рука под ним ужасно чешется. Мне приходится пользоваться вязальной спицей, чтобы хоть немного облегчить свои страдания.

– Тебе придется сидеть, высунув руку из окна, чтобы она загорела, – сказал Джонни. – Однажды моя жена тоже сломала руку. Я чуть не умер от смеха, когда с нее сняли гипс. Я сказал ей, что она могла бы составить конкуренцию загримированным под африканцев белым певцам, поющим негритянские песни.

– Я буду носить одежду с длинными рукавами, – сказала Фифи. – Или намажу руку коричневым кремом, как делали когда-то в войну.

Пропустив первый стакан, Джонни начал рассказывать разные смешные случаи, связанные с его работой по сборке строительных лесов, в том числе и забавную историю о том, как один из рабочих лег позагорать во время обеденного перерыва на высоте третьего этажа, заснул и свалился вниз.

– Он в рубашке родился, – засмеялся Джонни, – упал прямо на кучу песка. Ни одной царапины!

Они уже сделали по третьему заказу, когда Фифи спросила Джонни, начали ли Фрэнк со Стэном снова посещать паб.

Друзья перестали здесь появляться, с тех пор как их вызвали в полицию на допрос. И не только они. Майка Скиннера из дома номер семь, Ральфа Джексона, который жил на верхнем этаже в одном доме с Иветтой, и Джона Болтона из тринадцатого дома тоже давно здесь не видели. Все они в прошлом несколько раз посещали дом номер одиннадцать и играли там в карты, и всех их вызывали на допрос. В день накануне убийства никто из них не был у Маклов, но все теперь так ненавидели Альфи и Молли, что любые связи с ними не приветствовались.

– Разве вы не слышали о Стэне? – удивился Джонни. – Я думал, вам об этом известно, раз Дэн его пародировал.

– А что с ним случилось? – спросила Фифи.

– Его снова вызывали копы.

– О, ради бога! – воскликнула Фифи. – Почему они не могут оставить его в покое?

– Какая-то женщина из Брикстона заявила, что он приставал к ее дочери, – сказал Джонни. – Странное совпадение: девочке семь лет, как и Анжеле. И в то утро, когда Анжела умерла, Стэна не было на работе. Он там так и не появился.

Фифи была настолько потрясена, что молча смотрела на Джонни, не веря своим ушам.

– Ты в этом уверен, приятель? – спросил Дэн, внезапно став серьезным и устыдившись своего поведения. – Я не могу поверить, что Стэн на такое способен. Его собственных дочерей убили во время войны.

– Да, я знаю, – кивнул Джонни, задумчиво потирая подбородок. – Я готов дать голову на отсечение, что Стэн скорее умрет, чем обидит ребенка. Но все свидетельствует против него. Он соврал, что был в то утро на работе и опустошал мусорные ящики в Брикстоне. И потом они с Фрэнком говорили о том, что хорошо было бы убить кого-нибудь из детей Альфи, чтобы подставить их папашу.

– Но это была просто неудачная шутка, неужели непонятно? – возмутилась Фифи.

– Я больше всех хочу, чтобы Альфи за все ответил, – сказал Джонни, оживленно жестикулируя. – Я ненавижу этого ублюдка. Парни из участка уверены, что он проделывал это со всеми своими дочками, так что никто не даст ему выйти сухим из воды. Но если Анжелу убил не он, тогда это сделал кто-то другой. И копы хотят повязать настоящего убийцу.

– Конечно, это сделал Альфи, – нетерпеливо произнес Дэн. – Это же ясно как божий день.

– Ты говоришь так, потому что хочешь в это верить, – сказал Джонни. – Мы все хотим.

– Это мог быть кто угодно, только не Стэн, – упрямо заявила Фифи. – Я уверена.

– Я и не говорю, что это Стэн. По-моему, это просто не в его стиле, – сказал Джонни. – Но он мог просто спятить с тех пор, как потерял жену и детей.

– Ты не знаешь, почему он не признался, что не был на работе тем утром? – спросил Дэн.

– Стэн говорит, что он проспал и не пошел туда, а другой парень поехал вместо него. Он говорит – они так все время делают, когда кто-то опаздывает, чтобы их не штрафовали. Стэн не хотел, чтобы у человека, который его выручил, были проблемы.

– В котором часу он тогда попал на работу? – спросила Фифи. Ее хорошее настроение исчезло без следа, а старые страхи стали терзать ее с новой силой.

– Он забрал свою мусоровозку где-то в одиннадцать, – ответил Джонни.

Вскоре Фифи и Дэн пошли домой, оба подавленные и потрясенные.

– Я не верю, что это Стэн. И никогда не поверю, – взорвался Дэн, как только они вошли в квартиру. – Стэн – порядочный человек.

– А как же заявление той женщины из Брикстона? – тихо спросила Фифи.

Она вспомнила, как Стэн ходил для них за покупками, когда Фифи только выписали из больницы. Она не могла поверить, что такой добрый человек мог обидеть ребенка, но если он и вправду это сделал, значит, Стэн вел двойную жизнь, о чем они с Дэном даже не догадывались.

– Стэна могли оклеветать, чтобы выгородить Маклов, – мрачно сказал Дэн. – Или просто какая-то истеричка заметила, как Стэн играл с ее ребенком. Я множество раз видел, как он на улице разговаривает с детьми. Он просто одинокий человек, которому нравится смотреть, как играют дети.

На этот раз отмалчивалась Фифи. Она сидела, словно воды в рот набрав, пока Дэн разглагольствовал о том, что он уверен – Альфи постоянно давал полиции взятки, и поэтому копы сейчас искали какого-нибудь козла отпущения, на которого можно взвалить всю вину.

– Ты только подумай, сколько раз Альфи сходило с рук то, за что любого другого человека уже давно посадили бы за решетку, – сказал Дэн. – Если следователь Ропер тоже у него в кармане, то Альфи легко может заставить его пришить это дело кому-нибудь другому. Стэн – это идеальный вариант. Прежде всего он иммигрант, и у него нет семьи. За него некому заступиться.

Фифи с детства учили уважать закон и верить, что полиция борется с преступниками и вершит правосудие. Ей не очень нравился Ропер, но она не верила, что он сможет переложить вину на плечи невинного человека, чтобы выгородить настоящего преступника. В то же время она знала, что Дэн гораздо больше повидал на своем веку, чем она, и, кроме того, Ропер, кажется, действительно прилагал все усилия, чтобы спасти Альфи и повесить это преступление на кого-то другого.

Невозможно было себе представить, что Альфи могут выпустить на свободу. Даже если это и не он убил Анжелу, но он жестоко поступал с нею и другими детьми. И, вернувшись домой, Альфи снова возьмется за старое. Вполне возможно, что он решит отомстить всем, кто свидетельствовал против него. И ей в том числе!

На следующий день после обеда Фифи вышла из больницы уже без гипса, чувствуя себя совсем другим человеком. Как и сказал Джонни, ее рука выглядела несколько странно – она была неестественно белой. Еще она была заметно тоньше и слабее. Фифи подумала, что некоторые мышцы атрофировались, потому что она ими не пользовалась. Но было так здорово сгибать и разгибать пальцы, зная, что теперь она снова сможет самостоятельно одеваться и приласкать Дэна, не стукнув его при этом по голове!

Подходя к Дейл-стрит, Фифи заметила Фрэнка, который направлялся в паб. Она уже несколько дней его не видела, но, предположив, что он наконец-то справился с подавленным настроением, решила последовать за ним и узнать, как он себя чувствует.

После ослепительного солнечного света паб казался очень мрачным. Там было всего несколько человек. Фрэнк стоял у барной стойки и терпеливо ждал, пока ему нацедят пива.

– Привет. Как хорошо, что я тебя встретила, – весело сказала Фифи, делая вид, что не ожидала его здесь увидеть. – Мне только что сняли гипс, и я решила это отметить. Позволь мне и тебя чем-нибудь угостить.

– Спасибо, не надо, – сказал Фрэнк. По его поведению было видно, что ему очень хочется, чтобы она ушла.

Когда Фрэнк начал ее избегать, Фифи поняла, что он жалеет о том, что рассказал ей о себе и о Молли. Фифи сдержала свое обещание хранить все в тайне, она даже Дэну ничего не сказала. Но, возможно, Фрэнк в это не верил.

Но Фифи не собиралась отступать. Она решила вызвать его на откровенный разговор.

– Я настаиваю, – сказала она. – В понедельник я возвращаюсь на работу, так что это мой единственный шанс побыть безнравственной и напиться посреди бела дня.

Фрэнк попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой и жалкой.

– К тебе вчера приезжала мама? – спросил он. – Если да, то она скорее похожа на твою сестру.

– Да, это была моя мама. Неожиданный визит. Я передам ей твои слова. Ей будет очень приятно.

Фифи подумала, что Фрэнк не очень хорошо выглядит. Он похудел, побледнел и осунулся. Как только Фифи получила свой заказ и расплатилась, она предложила Фрэнку сесть за столик.

– А теперь скажи мне, почему ты меня избегаешь, – произнесла она. – Я думала, мы друзья.

Фрэнк пожал плечами.

– Я был очень сильно расстроен и не хотел ни с кем говорить.

– Ну, тогда хорошо, что ты не столкнулся со мной, – сказала Фифи. – Я тоже расстроилась, но на меня это повлияло по-другому. Я болтала без умолку с каждым, кто готов был меня слушать.

– Кажется, следствие пошло по ложному пути, – устало сказал Фрэнк. – И теперь они принялись за Стэна.

– Мы слышали, – ответила Фифи, кладя свою ладонь на его руку. – Мы с Дэном считаем, что это полная ерунда.

Фрэнк посмотрел на нее так, словно собирался вот-вот заплакать.

– Я только что вернулся из участка. Я просил позволить мне увидеться со Стэном, но они не разрешили. Полицейские либо предъявят ему обвинение, либо скоро выпустят. Стэн сидит у них уже почти сутки.

– Ты знаешь что-нибудь о женщине, которая заявила на него?

– Немного. Ее зовут Фрида, она очень вульгарна. У нее несколько детей и муж в тюрьме, – нерешительно сказал Фрэнк. – В прошлом году Стэн забирал ее мусор, и она положила на него глаз. Она всегда выносила ему чай и все такое.

– В полиции об этом знают?

– Стэн должен им все рассказать. В прошлое Рождество она заявилась сюда, разодетая в пух и прах, явно намереваясь его заполучить.

– И что произошло?

– Стэн был немного навеселе. Он поцеловал ее под омелой и немножко пофлиртовал с ней. На следующий день, когда он пришел ко мне на рождественский обед, он очень переживал. Он сказал, что познакомился с этой женщиной только потому, что ее дочка часто с ним разговаривала. Но ее мать ему не нравилась, а теперь она неправильно его поймет. Я сказал, что он должен поговорить с ней начистоту.

– Он это сделал? – спросила Фифи.

Фрэнк покачал головой.

– Ты же знаешь Стэна, он слишком хорошо воспитан. Он побоялся обидеть женщину.

– Значит, она взяла его в оборот?

– Нет, это не то, что ты подумала. Он никуда ее не приглашал, ничего подобного, но ему нравилась девочка, и ему было ее жалко, потому что малышка была предоставлена сама себе. Фрида начала клянчить у него деньги, когда девочке требовалась новая обувь и все остальное. Я полагаю, эта женщина совсем обнаглела, так как в июле Стэн договорился с другим парнем, чтобы тот собирал мусор на той улице, и Стэну не приходилось видеться с Фридой.

– Ты хочешь сказать, что нет ничего страшнее отвергнутой женщины? – спросила Фифи.

– Полагаю, да. Я знаю, что Стэн не виделся с Фридой и ее дочкой целую вечность, и если бы он действительно что-то хотел от девочки, ее мамаша сразу же подняла бы дикий вой, а не стала бы ждать несколько лет. Я думаю, она услышала о том, что случилось на Дейл-стрит, и решила воспользоваться возможностью досадить Стэну.

– Подлая змея! – воскликнула Фифи. – Но ты ведь сегодня рассказал об этом в полиции? – спросила она.

– Да, вот только будет ли с этого прок? Они думают, что мы со Стэном покрываем друг друга, потому что мы соучастники. Ну и, конечно, они серьезно отнеслись к той шутке в пабе.

Фифи перепробовала все, чтобы развеселить Фрэнка. Она показала ему свою незагорелую руку, рассказала о «Дне триффидов» и о некоторых интересных случаях, услышанных от мамы. Но разговорить или рассмешить его оказалось невозможным, поэтому, посидев еще немного, Фифи отправилась домой.

Оказавшись на залитой солнцем улице и слегка опьянев от двух бокалов имбирного пива на пустой желудок, Фифи расхотелось проводить в квартире остаток дня. Вдруг ей пришло в голову отправиться в отдел по жилищно-коммунальным услугам в Стоквелле и попытаться заручиться поддержкой товарищей Стэна по работе.

Фифи полагала, что если она сможет объяснить им, в какую непростую ситуацию угодил Стэн и что она по этому поводу думает о Фриде и о ее лживом заявлении, кто-нибудь из них может согласиться пойти в полицию и рассказать, что они знают об этой женщине.

Фифи пришлось проехать всего одну остановку на метро, а затем она спросила дорогу у регулировщика уличного движения. Стэн как-то сказал ей, что здесь мусорщики только мыли и оставляли свои машины, а мусор сваливали где-то в другом месте. Но все-таки, свернув на Майлс-лейн, узкую извилистую улочку, облепленную небольшими домиками и мастерскими, Фифи услышала все усиливающуюся вонь разлагающегося мусора.

Ворота, невзирая на табличку «Посторонним вход воспрещен», были открыты, и Фифи зашла во двор. Двое молодых, раздетых до пояса мужчин мыли мусоровоз из шлангов, а еще двое мужчин среднего возраста сидели на земле возле стены своей конторы и курили.

Фифи, помедлив, направилась к ним, игнорируя восхищенный свист тех, кто помоложе.

– Вы не могли бы мне помочь? – спросила она, кокетливо улыбаясь, несмотря на то что оба мусорщика были толстоваты, лысоваты и в очень грязной спецодежде.

– Для вас – все что пожелаете, включая меня, – сказал тот, который был чуть покрупнее и мог похвастаться расплющенным как у боксера носом. Он поднялся на ноги. – Я Берт. Я бы пожал вам руку, но у меня слишком грязные лапы, чтобы прикасаться к такой красотке, как вы.

– Вы знаете поляка Стэна? – спросила Фифи.

Лицо мужчины напряглось, и он инстинктивно сделал шаг назад – видимо, ему было известно, что Стэн сейчас находится в полиции.

– Да, мы его знаем, – сказал он. – А вам до него какое дело?

– Просто он мой друг и сосед, – ответила Фифи. – Я хочу ему помочь, потому что уверена, что он не сделал ничего плохого.

– Ну, тогда ему не о чем волноваться, – ответил Берт.

– Но одна женщина заявила на него, обвинив Стэна в растлении своей дочери, – сказала Фифи.

– Вот как! – воскликнул Берт. Судя по тому, что он не выказал особого удивления и не стал ее ни о чем расспрашивать, ему было прекрасно известно, о какой женщине идет речь.

– Я надеялась, что кто-нибудь из вас пойдет в полицию и расскажет им, что эта женщина говорит неправду.

– Откуда нам знать, так ли это? – спросил приятель Берта, тоже поднимаясь на ноги. – Стэн со странностями.

– Он просто иностранец и отличается от нас, но он вовсе не педофил. Я могу поклясться в этом чем угодно, – сказала Фифи. – Вы знакомы с той женщиной, которая на него заявила? Ее зовут Фрида.

– Может быть, – ответил Берт, прищуриваясь.

– Если вы ее знаете, тогда у вас наверняка сложилось о ней определенное мнение.

– Она жадная до денег сучка, – вмешался в разговор другой мужчина.

Фифи улыбнулась. Она подумала, что ее визит оказался не напрасным. Оба мусорщика не могли похвастаться интеллектом: Стэн как-то пожаловался ей, что самый главный недостаток его работы – это отсутствие мозгов у напарников.

– Так вы знали, что она донимает Стэна? – спросила Фифи.

– Да она ко всем мужикам липла, – ответил Берт. – Этот простак делал подарки девчонке, вот ее мамаша и решила, что удача близко.

– А Стэн не пытался от нее избавиться? – терпеливо продолжала расспрашивать Фифи.

– Не знаю, мы только слыхали, что она ему проходу не давала, – сказал Берт. – Вот умора!

– Пожалуйста, пойдите в полицию и расскажите об этом, – попросила Фифи. – Я уверена, что Стэн заступился бы за любого из вас.

– Мы не можем этого сделать, – сказал Берт. Он принялся рассматривать землю и ковырять ее ногой, словно чего-то стыдился. – Нам запретили.

– Кто?

– Не могу сказать, – ответил он.

Фифи вздохнула.

– Только вам двоим или вообще всем?

– Всем.

Фифи почувствовала, что проиграла. Она понятия не имела, правду ли сказал Берт или просто решил от нее избавиться. Но она поняла, что больше ничего от него не добьется.

– А вы можете мне просто сказать, где живет Фрида? – спросила Фифи. – Вам ведь это никак не повредит?

– Зачем вам об этом знать? – поинтересовался Берт.

– Если вы не хотите помочь Стэну, то я найду кого-нибудь, кто сможет это сделать, – ответила она.

– Послушайте, мы не то что не хотим ему помочь, – сказал другой мусорщик. Он смотрел на компаньона так, словно у них был общий секрет.

– Я поняла: вы боитесь потерять работу.

Он кивнул.

– Наш начальник – строгий ублюдок, ему плевать на то, что у нас дети, и вообще.

Фифи чуть не улыбнулась. Он так туго соображал, что даже не заметил, как проболтался о том, кто приказал им молчать.

– Тогда просто назовите улицу, а остальное я сделаю сама, – предложила Фифи.

– Джеспер-стрит, – быстро проговорил Берт. – А теперь уходите, а то босс вернется и увидит вас.

Шагая по Майлс-лейн, Фифи размышляла, почему начальник запретил мусорщикам говорить о Стэне. Это было очень странно – что могло заставить его требовать от них держать рот на замке?

Фифи уже подходила к концу улицы и собиралась перейти через пересекающую ее дорогу, когда на шоссе появился красный «ягуар». Водитель притормозил, сворачивая на Майлс-лейн, посмотрел на Фифи и похотливо осклабился.

Это был крупный широкоплечий мужчина среднего возраста с загорелым лицом и зализанными назад серебристо-седыми волосами. И Фифи могла поклясться, что она уже где-то видела его раньше.

Она продолжала идти, но обернулась и посмотрела вслед «ягуару», чтобы узнать, куда он поедет. Машина свернула направо и въехала в ворота коммунальной службы.

Фифи возвращалась к метро, но у нее из головы не выходил мужчина в «ягуаре». Скорее всего, он и был тем начальником, из-за которого так волновались коллеги Стэна. Фифи размышляла, могла ли она когда-нибудь видеть этого мужчину в компании Стэна в «Стрелке»?

Еще она недоумевала по поводу того, что начальник отдела по уборке мусора зарабатывал достаточно денег, чтобы позволить себе такую дорогую машину. Фифи плохо разбиралась в автомобилях, но была уверена, что эта машина стоила целое состояние.

Возле метро Фифи снова остановилась, думая о том, что ей делать дальше. Десять минут назад она намеревалась просто пойти к Фриде и все выяснить, но теперь Фифи сомневалась, что стоит это делать. Судя по тому, что ей рассказал Фрэнк, Фрида была очень грубой и могла просто наброситься на нее с кулаками. Затем она может заявить на Фифи в полицию и доставить ей немало проблем. Кроме того, Фифи не знала, как далеко отсюда Джеспер-стрит, и к тому же она собиралась приготовить на ужин что-то особенное…

Несколько минут она колебалась, пока не решила, что ей не стоит идти к Фриде и что так она может причинить Стэну еще больше вреда.

В метро Фифи снова задумалась о мужчине в красной машине. Дэн всегда запоминал людей по их машинам, но она бы не рискнула его спросить, так как тогда пришлось бы рассказывать о визите в службу по уборке мусора. Она знала, что Дэн не одобрит ее поступок и скажет, что она снова сует нос не свое дело. Это может привести к ссоре, а Фифи не хотела ничем омрачать такой радостный день.

Дома Фифи достала все ингредиенты для рыбного пирога, который собиралась испечь (она вырезала когда-то рецепт из журнала). На картинке пирог выглядел весьма аппетитно и казался простым в приготовлении, даже для нее. Фифи отдавала себе отчет в том, что готовит не очень хорошо.

Пока рыба кипела в кастрюльке, Фифи приготовила тесто и белый соус. Но, видимо, она переварила рыбу, и та расползлась. Содержимое кастрюли больше напоминало серый густой суп. Но Фифи все равно смешала рыбу с белым соусом, выложила в форму для пирога и накрыла сверху тестом. Она сделала из теста декоративные листочки, как было нарисовано на картинке, но когда стала укладывать их на пирог, тесто посредине просело. Предположив, что пирог поднимется в духовке, Фифи поставила его на огонь, а сама пошла в ванную.

В ванной Фифи пробыла дольше, чем собиралась. Было так здорово снова полностью без гипса залезть в воду. Когда Фифи вышла из ванной, то заметила, что весь дом пропитался запахом рыбы и, что было еще хуже – пирог, кажется, сгорел. Фифи бросилась к духовке, открыла ее и обнаружила, что пирог вовсе не похож на тот, что изображен на картинке. Он подгорел только по краям, но тесто не поднялось, а еще больше просело в начинку, и пирог представлял собой жалкое зрелище.

Не отчаиваясь, Фифи приготовила салат и накрыла стол в гостиной. Она была уверена, что пирог окажется вкусным, несмотря на внешний вид. Кроме того, Дэн всегда отдавал должное ее стараниям.

К шести часам Фифи была полностью готова. Она надела черное платье, которое так нравилось Дэну, и накрасилась. Она убавила газ в духовке до минимума и села у окна, дожидаясь мужа.

Из дома вышла Иветта и заспешила вниз по улице. Она как обычно была одета в одно из своих бесформенных платьев и невзрачный коричневый кардиган. Кажется, она направлялась в магазин, так как в руке у нее был кошелек. Когда Иветта поравнялась с домом номер тринадцать, оттуда вышел Джон Болтон, и они завели беседу.

Фифи говорила с Джоном всего пару раз в «Стрелке», когда они с Дэном только приехали. Джон Болтон был крупным красивым мужчиной около сорока. У него были черные волосы, которые начинали седеть на висках, живые синие глаза, обаятельная улыбка и потрясающе дорогие костюмы. Поговаривали, что он бандит. Как бы там ни было, Джон определенно нигде не работал, так как никогда не выходил из дома раньше полудня.

Вера, его жена, – роскошная рыжеволосая женщина, работала кассиром в кинотеатре в Вест-Энде. Фифи слышала от кого-то, что в квартире Болтонов шикарная обстановка – толстые ковры, дорогая мебель и всевозможная бытовая техника последних моделей. Так что слухи, скорее всего, не лгали.

После Дэна Джон был самым красивым мужчиной на Дейл-стрит, даже Иветта соглашалась с этим утверждением. Фифи несколько раз видела, как они разговаривали, и хотя, скорее всего, Иветта просто иногда шила для Веры одежду, Дэн часто шутил, что портниха сохнет по Джону.

Иветта так оживленно жестикулировала, вероятно описывая что-то Джону, что и правда можно было подумать, будто она к нему неравнодушна. Фифи захотелось узнать, о чем они там разговаривают.

Неожиданно, когда Джон повернулся и Фифи увидела его в профиль, в ее памяти всплыла похожая картина, когда он точно так же стоял у дома Маклов и ждал, пока ему откроют. Это было несколько недель назад, еще до того, как у Фифи случился выкидыш. Но что самое важное, в тот вечер рядом с Джоном стоял мужчина, которого она видела сегодня днем в красном «ягуаре».

Пока Фифи наблюдала за Иветтой и Джоном Болтоном, в полицейском участке сержант полиции Майк Воллис разговаривал со следователем Ропером.

– Что будем с ним делать? – спрашивал Воллис. – Предъявим обвинение или выпустим?

Ропер зажег сигарету и глубоко затянулся. Он уже больше часа просидел за своим столом, размышляя о том, что у них есть против поляка Стэна. Но Стэн пробыл в участке двадцать часов, и они не могли его держать здесь дольше, не предъявив обвинения.

– Я не верю этой стерве, – сердито сказал Ропер. – Да, этот Стэн немного странный, и он соврал нам тогда, что был на работе во время убийства. Но я не могу поверить, что он способен кого-то убить. Ты проверил, эта Фрида Марчант стояла у нас на учете?

Воллис кивнул и достал записную книжку.

– Да, она дважды привлекалась за вымогательство в шестьдесят первом году и недавно была поймана на мелкой магазинной краже. Комиссар полиции Кумбс говорил с ее соседями и выяснил, что она постоянно нарушает общественное спокойствие, плохо смотрит за детьми и готова душу продать за пару фунтов. Я думаю, что ей кто-то заплатил.

– Мне тоже так кажется. – Ропер вздохнул, ослабил узел галстука и расстегнул пуговицу на воротничке. – Но кто? Вот главный вопрос. Она, конечно, женщина как раз того типа, который привлекает Альфи Макла. Фрида мало чем отличается от его жены, но вряд ли он смог бы приказать ей заявить на Стэна, находясь в тюрьме. Она несомненно находилась в каких-то отношениях со Стэном, и он признает, что играл с ее дочерью и покупал ей подарки. Я склоняюсь к тому, что он говорит правду и девочка ему просто понравилась и он ее пожалел, а это заявление – всего лишь месть Толстой Фриды за то, что Стэн ее отверг.

– Все дело в том, можем ли мы верить его утверждению, что он проспал и не пошел на работу в день убийства? – произнес Воллис. – Никто из уборщиков мусора не признался, что заменял его тем утром.

– Конечно, они в этом и не признаются, – сказал Ропер, затушив окурок и тут же зажигая вторую сигарету. – Любого, кто в этом признается, сразу же уволят. Кроме того, отпечатки пальцев Стэна не совпадают с теми, что мы нашли в спальне дома номер одиннадцать. Так что, я думаю, мы можем отпустить беднягу. Но нужно установить слежку за Толстой Фридой. Если ей кто-то заплатил, то она может вывести нас на этого человека, и если повезет, это может быть один из картежников, побывавших у Альфи в ночь накануне убийства.

– Скажи мне, дружище, ты все еще веришь, что девочку убили Альфи или Молли?

Ропер устало покачал головой.

– Я не знаю, Майк. Я был на сто процентов в этом уверен. Но чем дольше мы расследуем это дело, тем сильнее я сомневаюсь в собственных суждениях. Черт возьми! Я почти поверил рассказу Молли о ее связи с Фрэнком Убли. Она сочинила чертовски правдоподобную историю. Ему очень повезло, что он зашел в тот цветочный магазин возле станции метро и очень долго выбирал цветы на могилу своей жены. Для него все могло бы закончиться гораздо хуже, если бы продавщица его не запомнила. Мне стыдно в этом признаться, но я подозревал этого беднягу и потом, в том, что он прикрывал поляка Стэна. А теперь… – следователь замолчал и поморщился. – Я, скажем так, еще больше запутался. Альфи из тех, кто сдаст кого угодно, чтобы спасти свою шкуру. Так почему он не назвал нам имена своих гостей?

– Может, нам снова взяться за Джона Болтона? – предложил Воллис. – Я знаю, что он никого не убивал, но мне кажется, что он что-то скрывает.

Он пролистал свою записную книжку в поисках записей показаний Болтона.

– «Мне просто не понравилась эта компания», – вслух прочитал Воллис и посмотрел на Ропера. – Вот что он сказал по поводу единственной игры, на которой присутствовал. Он ведь не об Альфи говорил, правда? Я хочу сказать, что они выросли вместе на одной улице, в детстве они даже дружили, так что Болтон знал Альфи как облупленного. Так что там, несомненно, был кто-то еще, кто ему не понравился. Как ты считаешь, он нам об этом расскажет?

Ропер задумался. Он знал Болтона уже десять лет. Джон ему нравился, и Ропер уважал его, хотя тот и был преступником. Но у Болтона был шарм, чувство юмора и смелость. Ропер сам произвел арест лет восемь назад, когда Болтон попался на ограблении Хэттон-Гарден и в итоге отсидел срок. Засадить Болтона за решетку оказалось нелегко, так как у Джона была голова на плечах и он всегда находился на шаг впереди полиции. Ропер вспомнил, как спросил Болтона, почему тот стал преступником, вместо того чтобы попытаться добиться успеха в деловых кругах.

«Все двери, в которые я стучался, были закрыты на замок, – ответил тот, широко улыбаясь. – К тому времени, когда я подобрал к ним отмычки, мне уже расхотелось туда входить».

– Стоит попробовать, – вздохнул Ропер. – Может быть, если мы покажем Болтону фотографии той девочки, это заденет его за живое и он назовет нам имена.

– Мне привести его сегодня вечером? – спросил Воллис.

Ропер посмотрел на часы и покачал головой.

– Сомневаюсь, что в пятницу вечером Джон Болтон сидит дома. Отложим это до завтра.