Текст книги "Герой. Бонни и Клайд: [Романы]"

Автор книги: Леонора Флейшер

Соавторы: Берт Хершфельд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Бонни отрицательно покачала головой:

– Нет, наверно.

Механик удивленно нахмурился:

– Как же нет, когда да!

Бонни наклонилась вперед и, глядя на механика в упор, сказала ровным голосом:

– Это краденый двухместный «шевроле» с восьмицилиндровым двигателем, понятно?

Механик отдернул руку от капота так внезапно, словно его обожгло адским пламенем.

Клайд сделал шаг в его сторону, а человечек шагнул назад, глядя на клиентов со смесью испуга и любопытства. Он вытер руки о грязные джинсы, втянул голову и, моргая круглыми глазами, попеременно глядел то на Бонни, то на Клайда, пытаясь понять, не разыгрывают ли они его. Он стал ковырять носком ботинка пыльную землю и уставился на камешек у ног так, словно видел его впервые.

– Испугался? – спросил его Клайд.

Человечек пожал плечами. Он словно не знал, куда девать руки.

– Нет, ничего я не испугался! – наконец, сказал он.

– А по-моему, он испугался, – сказал Клайд.

– Жаль, – отозвалась Бонни.

– Да ладно вам! – буркнул механик, по-прежнему глядя в землю. – Кончайте!

– Нам очень бы пригодился смышленый парень, который знает толк в автомобилях, – сказал Клайд, не обращаясь ни к кому в отдельности.

– Ты хорошо водишь машину? – осведомилась Бонни у механика.

– Вроде бы очень даже ничего, – буркнул тот.

Клайд окинул его изучающим взглядом.

– Нет, нам он не подойдет, пусть уж лучше остается здесь, тут тихо, спокойно...

– Как тебя зовут, друг? – спросила Бонни.

– К.У. Мосс.

– Что означает К.У.?

– Кларенс Уоллес.

Бонни церемонно кивнула и сказала:

– А это мистер Клайд Барроу. – Она сделала паузу и с еле заметной улыбкой добавила. – А я мисс Бонни Паркер. Мы... грабим банки.

Круглые глаза К.У. Мосса расширились, а на губах его появилась нервная улыбочка.

– Разве это плохо? – спросил его Клайд, и в голосе его послышались железные нотки. – Как ты полагаешь, приятель, это плохо?

– Нет, нет... – пробормотал тот.

Бонни подчеркнуто тяжело вздохнула и сказала:

– Нет, он все-таки нам не подходит.

– Кто знает, – задумчиво сказал Клайд, – может, у него хватит нервишек для такой работы, а?

К.У. стало совсем не по себе. Ну что эти двое к нему пристают, почему они держат его за слабака! Он, конечно, работает на захолустной бензоколонке, но что с того?! Дудки! Он тоже кое-что повидал и знает толк в жизни!

– Между прочим, – сказал он, давая понять, что обижен, – я пробыл в колонии.

– Человек с криминальным прошлым! – фыркнула Бонни. – Не фунт изюма!

Клайд рассмеялся, и в его смехе почувствовались насмешка и презрение. К.У. Мосс был уязвлен до глубины души.

– Я не сомневаюсь, – сказал Клайд, – что у тебя хватает мужества надувать старушек, которые приезжают сюда заправляться, но известно ли тебе, что требуется от человека, который пойдет с нами грабить банки?

– Вы нас, надеюсь, правильно понимаете, мистер К.У. Мосс? – добавила Бонни.

К.У. Мосс посмотрел сначала на нее, потом на него.

– Конечно, понимаю, – откликнулся он, желая поскорее задобрить эту девицу, красивее которой ему в жизни не приходилось встречать. – А то нет! Я ни чуточки не боюсь, честное слово!

– Докажи, – равнодушно сказал Клайд.

Они оба уставились на К. У. Мосса. Тот поскреб носком ботинка землю, опустил глаза, потом вдруг быстро развернулся, вбежал в контору, и они увидели через окно, как он открыл ящик кассы и вытащил лежавшие там банкноты. Он тут же выскочил на улицу, и по его лицу никак нельзя было догадаться о том, что было у него на уме. Он подошел к машине и, просунув руку в окно, бросил деньги на колени Бонни.

Клайд испустил вопль радости, открыл дверцу и помог К.У. Моссу залезть на откидное сиденье. Весело хохоча, они уехали втроем.

 ГЛАВА ПЯТАЯ

Дни сменяли друг друга быстро и неразличимо. Бонни, Клайд и К.У. Мосс носились по проселкам, и ютились в грязных номерах мотелей. Все трое спали в одной комнате, и поначалу это было даже забавно – по-семейному, но потом Бонни стало разбирать раздражение. Не то чтобы ей не нравился К.У. Мосс. Напротив, он ей очень даже нравился. Но его храп мешал ей спать, а главное, ей хотелось быть наедине с Клайдом, ей хотелось делать то, что делает женщина, чтобы мужчина, захотел ее так, как она хотела его.

Бонни не могла понять Клайда. Не могла взять в толк, почему он не жаждет ее так, как вожделели ее плоти парни там, в Западном Далласе. Она вспоминала времена, когда работала в закусочной и здоровенные верзилы-шофера все время крутились вокруг нее, смеялись, шутили, и взгляды их были красноречивее слов. Впрочем, кое-кто выражал свои чувства не только взглядами и словами, а руками тоже. А иногда...

Но теперь все было позади. Теперь для нее существовал один только Клайд. Она хотела его неистово, как никого никогда не хотела. Она смотрела на него, и в ней просыпались такие желания, о которых она раньше и не подозревала. Она умирала от невозможности слиться с ним, отдать ему все, что только могла. Главное, внушала она себе, остаться с ним наедине, и тогда все пойдет как по маслу, как и должно быть у мужчины с женщиной. Она поговорит с Клайдом, все ему объяснит, и он поймет. К. У. Моссу придется спать отдельно. Надо лишь улучить момент.

Этот момент выдался гораздо раньше, чем она предполагала. На следующий день они остановились перекусить в забегаловке у шоссе. Они заняли будочку в задней части зала, так, чтобы Клайд мог наблюдать за дверью. Но вместо этого он и Бонни смотрели во все глаза на К. У. Мосса.

Их маленький круглый спутник озабоченно готовил себе пиршество. С методической неторопливостью он посыпал все сахарным песком – картошка, мясо, даже пиво были покрыты толстым слоем сахарного песка. Бонни не выдержала и спросила:

– Что ты делаешь, К.У.? Зачем это?

К.У. отставил сахарницу и начал есть:

– А что? – удивленно спросил он.

– Это же ужасно, – воскликнула Бонни.

– А мне нравится, – сказал К.У. с набитым ртом. Он и впрямь блаженствовал.

– Но все же делается сладким! – Бонни скорчила гримасу.

– Ну да, – согласился К.У. – Разве это плохо?

Бонни откинулась назад, на лице ее написалось отчаяние.

– О черт! – буркнул К.У.

– Что случилось? – осведомился Клайд.

– Не поставили майонеза.

К.У. выбрался из будочки и двинулся через зал к стойке. Подождав, пока он отойдет подальше, Бонни спросила:

– Клайд, почему он должен быть все время с нами?

Клайд словно не расслышал вопроса. Лицо его было сосредоточенным, глаза прищурены – он о чем-то думал. Он потянулся за сахарницей, потряс ее над столом и, когда темная поверхность покрылась ровным белым слоем, начал пальцем рисовать узор на песке.

– Давай-ка я тебе покажу, что будет завтра.

– Почему, Клайд? – повторила вопрос Бонни.

– Теперь в машине останется К.У. – сказал Клайд, нахмурив лоб. – А в банк мы пойдем вдвоем. Вот закуток кассира, там их четверо, а там столы и...

– Почему, Клайд?

– Что почему?

– Почему он живет с нами в одной комнате?

Он поднял на нее взгляд, лицо его помрачнело.

– А где же еще ему, по-твоему, жить? Мы же не можем расползтись по всему штату? – Клайд, похоже, сам испугался своей резкости, с которой прозвучали эти слова. Позволив улыбке осветить его подвижное лицо, он продолжал уже мягче: – Пока придется побыть вместе, Бонни. А вот это, – решил он вернуться к плану на песке, – дверь в банк. Ты будешь прикрывать меня отсюда.

Она взяла его руку, прижала к щеке, потерлась о ладонь и сказала:

– Просто я так сильно тебя люблю, Клайд...

– Ты лучшая девушка в Техасе, – пробормотал он, причем явно от души.

В этот момент у стола возник К.У. с банкой майонеза в руке. Он растерянно посмотрел на просыпанный песок и сказал:

– Вы высыпали весь сахар...

– Это план завтрашней операции в Минеоле, – пояснил Клайд и начал есть.

– В Минеоле! – присвистнул К.У., забираясь в будку. – Черт, до нее же отсюда четыреста, а то и все пятьсот миль.

– Ну и что! Мы доедем по федеральному восемьдесят пятому шоссе до Уиллис-Пойнта, потом у Кауфмана свернем на шоссе штата номер двадцать пять и поедем по нему, пока не увидим проселок, который выведет нас на сто пятое шоссе, а оттуда до Минводы рукой подать. В субботу днем...

Он стал объяснять им план, и они обратились в слух.

В 1932 году Минеола была самым обыкновенным городком в штате Канзас, каких по Америке сотни. Субботним днем улицы Минводы были заполнены автомобилями и фургонами, запряженными лошадьми. Семьи фермеров приезжали в город запасаться продуктами на всю неделю. Люди говорили о плакатах, которые начинали появляться повсюду в городе – то были портреты президента Гувера. Время от времени попадались изображения демократа Рузвельта. Местные жители сходились на том, что этот человек, с необычайной манерой говорить, не мог набрать в Канзасе много голосов – ведь он как-никак был не с востока...

Никто не обратил внимания на большой автомобиль, подъехавший к банку. Никто не обратил внимания и на молодых людей, мужчину и женщину, вылезших из машины. Таких в Минеоле было много.

Клайд наклонился к окошку и тихо сказал К.У., оставшемуся за рулем:

– Не выключай мотор. Будь готов в любой момент отчалить.

– Не волнуйся, Клайд, – улыбнулся К.У. – Все будет отлично.

Бонни и Клайд двинулись ко входу в невыразительное коричневое деревянное строение. Банк размещался на втором этаже.

К.У. не смотрел на них. Он был занят другим: нужно было отыскать удобное место для стоянки. Наконец он нашел то, что хотел. Машина, стоявшая чуть сзади, стала отъезжать. К.У. дал задний ход и подъехал к освободившемуся месту. Пространства для большой машины было маловато, но, умело маневрируя, он вогнал ее в промежуток. Сделав дело, он удовлетворенно откинулся на спинку сиденья и взял под наблюдение вход в банк. Он ждал появления Бонни и Клайда.

В банке тем временем все шло без сучка без задоринки. Когда Бонни и Клайд вошли, то увидели, что на посту был лишь один охранник – маленький тощий человечек, лучшие годы годы которого были явно позади. Клайд спокойно сунул ему в нос револьвер и отобрал у него оружие.

– Спокойно, граждане, – сказала Бонни. – Это ограбление. Поднимите руки вверх и делайте, что вам скажут.

Руки тотчас же взметнулись вверх, глаза расширились. Одна женщина в страхе уронила сумочку, другая тихо вскрикнула. Кассирша быстро собирала деньги и просовывала через решетку Бонни, а та складывала их в мешок.

– Все, Клайд, – наконец, сообщила она.

– Отлично, – улыбнулся он. – А теперь, граждане, оставайтесь здесь, ведите себя тихо, а когда мы покинем ваш город, можете немножко пошуметь.

Он жестом показал Бонни, чтобы она шла вперед, затем бросился вдогонку за ней. Оказавшись на улице и щурясь от яркого солнца, они побежали туда, где оставили машину и К.У. Ни автомобиля, ни водителя на месте не оказалось.

– Что за черт! – выругался Клайд. – Где машина?

Бонни беспокойно озиралась по сторонам и наконец крикнула:

– Вон она!

– Уезжаем, – крикнул Клайд К.У.– Смываемся!

К.У. завел машину, включил скорость и, бешено крутя руль, попытался выбраться со стоянки. Но у него было слишком мало места для маневров. Он подавал вперед, потом назад, вертел руль, но безуспешно. Машина безнадежно застряла. К.У. охватила паника. Он толкал переднюю и заднюю машину бамперами, пытаясь выбраться из ловушки, куда сам и залез.

– Ну давай же! – махал ему рукой Клайд, то и дело оглядываясь на банк: в любой момент могло начаться вооруженное преследование. – Давай, выбирайся!

Он махнул рукой Бонни, и они, добежав до машины, упали на заднее сиденье. А К.У. все пытался освободить машину из плена.

– Ну давай же! – кричал ему Клайд. – Пошевеливайся! Сейчас прибегут легавые.

К.У. резко крутанул руль и нажал на акселератор. Большой автомобиль двинулся вперед, послышался скрежет бампера о переднюю машину.

К банку подбежал полицейский, и охранник указал на автомобиль налетчиков. Полицейский вытащил револьвер. Началась пальба.

– Поехали! – кричал Клайд.

Наконец, машина выехала на улицу и резко повернула. К.У. лихорадочно сжимал руль, стараясь не потерять контроль над автомобилем. Когда они поравнялись с банком, пожилой респектабельного вида господин без пиджака и в целлулоидовом воротничке проворно вскочил на подножку и забарабанил по стеклу. Клайд угадал в нем одного из работников банка.

– Стойте! – кричал служащий. – Остановите машину!

– А ну слезай, – крикнул в ответ Клайд. – Слезай, пока живой!

– Господи! – простонала Бонни. – Клайд, ну сделай что-нибудь!

– Исчезни! – велел Клайд служащему, махнув револьвером. – Проваливай!

Но человек продолжал молотить по стеклу кулаком. Над машиной просвистела пуля. Сзади завыла полицейская сирена. Началась погоня.

Клайд был вне себя. В голове гудело, в окно на него смотрело искаженное лицо. Его охватило волнение и ужас – чувство такое близкое и в то же время такое далекое, вызывающее в памяти давнюю угрозу из прошлого. Клайд вдруг коротко и отчаянно крикнул, наставил револьвер на человека за окном и выстрелил.

Брызнуло, разлетевшееся вдребезги стекло, а лицо человека превратилось в кровавую маску. Бесконечно долгое мгновение оно маячило в окне, словно привидение без туловища, затем исчезло, и Клайд со стоном откинулся на сиденье.

Между тем К.У. сражался с машиной и со своими нервами. Подобного позора он не ожидал никак. А все из-за того, что он сдуру загнал машину в узкую щель! О чем он тогда думал? К.У. глянул в зеркальце и увидел, что за ним несется полицейская машина – красные вспышки отмечали выстрелы.

Потеха кончилась, равно как исчез и героический ореол. Но об этом думать было некогда. Все потом. Сейчас надо было оторваться от преследователей и где-нибудь поскорее укрыться. Где угодно.

Опережая полицейских на считанные минуты, они неслись по городу. Вдруг Бонни увидела выход.

– Сворачивай, К.У.! – крикнула она. – На следующем же перекрестке.

Когда он свернул, она выскочила из машины первой с криками:

– За мной!

Без разговоров все послушались. Она двинулась к кинотеатру, расположенному в середине квартала. На афише было написано: «ЗОЛОТОИСКАТЕЛИ 1933 ГОДА».

– Входим, – распорядилась Бонни. – Они и не подумают искать нас в кино.

Ее спутники беспрекословно послушались и вошли в кинотеатр.

– Я видел этот фильм, – сообщил К.У.

Они уселись в партере в последних рядах. Бонни у самого прохода, К.У. рядом с ней, Клайд сзади. К.У. наклонился и впился зубами в плитку шоколада, что успел купить в вестибюле.

– Вам повезло, – пробормотал он, – картина только началась. Вы ничего не пропустили.

Бонни уставилась на экран, где вереница танцующих девиц в белых шортах прыгала взад-вперед по лестнице. Джинджер Роджерс пела: «Мы с тобой разбогатели». Бонни тихо стала ей подпевать.

– Обожаю мюзиклы, – бросила она через плечо Клайду.

Он нервно потряс головой, не в силах отвести взгляда от входной двери. Он потрогал револьвер, заткнутый за ремень брюк. Мало ли что может случиться. Он повернулся на стуле и уставился на макушку К.У., сидевшего впереди.

– Приятель, – прошептал он срывающимся от ярости голосом. – У тебя не в порядке котелок. Ты представляешь, что натворил?

– Я ошибся, Клайд. Извини. Не сердись.

– Из-за тебя нас чуть не поубивали, ты эго понимаешь?

К.У. обернулся к нему, и на лице его написалась победная улыбка.

– Но погибли-то не мы, а этот тип из банка. Ловко ты его...

– Ты... – Клайд вовремя спохватился, чтобы не закричать во все горло. – Из-за тебя я убил человека! Убил, понимаешь?

– Извини, Клайд.

– Тупой осел.

К.У. обернулся и согласно кивнул головой.

– Тупой осел и есть.

Клайд поднял руку, словно собираясь ударить его, но она лишь упала на соломенную макушку.

– Еще один такой фокус, и я отправлю тебя самого на тот свет, понял?

К.У., тихо улыбаясь, сосредоточился на экране. Шоколад был вкусным, а актрисы хорошенькими.

– Я не шучу, – грозно добавил {Слайд.

– Тише! – шикнула Бонни. – Если вам так хочется поговорить, так выйдите из зала.

 ГЛАВА ШЕСТАЯ

Они мчались напропалую, чтобы устроиться на ночь именно в этом мотеле. К.У. никак не мог взять в толк, в чем дело. Обычно они останавливались, где попало, когда начинало темнеть. Но сейчас все было иначе. Сейчас Клайд точно знал пункт назначения и не желал слушать никаких возражений.

Когда они, наконец, добрались до места, К.У. еще раз удивился, почему так стремился сюда Клайд. Ничего особенного – скопище грубо сколоченных лачуг вокруг стоянки. Да и номера так себе: все те же некрашенные стены, все та же дешевая мебель, все те же жесткие кровати. Правда, здесь имелось радио – и на том спасибо, К.У. очень захотелось, чтобы Бонни переключила программу. Ему вовсе не хотелось слушать Руди Валли, его не интересовали эти романтические всхлипы.

– Почему мы приехали сюда? – спросил он Клайда, на что тот оскалился и ответил:

– Потому что я так захотел.

– Понятно. Но все-таки почему?

– Потому что здесь у меня назначена встреча со старшим братом Баком. Он едет сюда. Я написал ему письмо, объяснил, где меня искать, и попросил приехать. Я хочу сказать ему привет. Бак отличный парень.

– А если он не приедет?

Клайд потемнел лицом и сказал:

– Бак приедет. Потому как он настоящий мужчина.

Позже вечером К.У. принимал ванну, а Клайд сидел на кровати и чистил оружие. Сначала он разобрал револьверы на части, тщательно протер, смазал, затем стал собирать опять. Он не обращал внимания на попытки Бонни завести разговор. Ей, наконец, это надоело, и она ушла в ванную.

К.У. сидел в ванне, наполненной серой мыльной водой, и сосредоточенно мылил себе спину. Бонни подошла к зеркалу над ванной и стала вглядываться в отражение. Придя к решению, она стерла помаду. Затем она начала заново накрашивать рот. Закончив, наклонила голову вправо, потом влево, оценивая проделанную работу. Она повернулась к К.У., затянулась сигаретой и спросила.

– Ну и как я выгляжу?

Он прервал процесс омовения и спросил:

– В каком смысле?

– Тебе нравится?

– Да что?

– Мой рот.

Он уставился на нее немигающим взглядом:

– Ну да. Конечно, нравится.

– Я имею в виду помаду. Я наложила ее иначе. Меньше и другого цвета.

– А понятно. Ну да, получилось очень здорово.

– Ну, так что ты обо мне скажешь? – лениво осведомилась Бонни.

– Ну это... ты в большом порядке... И вообще... Так сказать... Ты выглядишь иногда прямо как картинка.

Бонни снова повернулась к зеркалу и опять стала разглядывать свое лицо. Да, наконец, решила она. Все верно. Она и впрямь хороша собой. И новая помада ей к лицу. Она причесала свои светлые волосы так, что они закрыли уши. Вот так. Так лучше. Вид мягче, женственней. Она осталась довольна.

– Эй, Бонни! – крикнул К.У. – Кинь-ка мне мочалочку. Вон она там.

Машинально Бонни повернулась к полке, сняла мочалку и, сделав два шага к ванной, уже собиралась передать мочалку из рук в руки К.У., как вдруг ей в голову пришла мысль. Она протянула руку с мочалкой, оставаясь на приличном расстоянии до ванны, и сказала с поддразнивающими интонациями в голосе:

– А ты возьми ее сам.

– Чего?

Бонни помахала мочалкой, как тореадор плащом. К.У. тупо уставился на нее.

– Почему бы тебе не взять ее самому, а?

Он начал подниматься, потом понял, что ему тем самым придется предстать перед Бонни голым, и снова плюхнулся в ванну.

– Ну ладно, Бонни, – Кончай. Дай, пожалуйста, мочалку.

– Вот она, – продолжала дразнить его Бонни. – А тебе надо только сделать маленькое усилие. У тебя что, нет сил подняться? А ну-ка отвечай.

– Да не в этом дело...

– А в чем же, скажи!

– Ладно тебе, – пробормотал он, втянув голову в плечи.– Ты сама знаешь, в чем дело.

Она улыбнулась. Затем медленно, еле-еле передвигая ноги, двинулась к ванне, не спуская с него глаз.

– Тогда я сама подам ее тебе, – тихо проговорила Бонни.

Бонни приближалась, а К.У. понял, что она и впрямь подойдет вплотную и что вода – плохая ширма. Он поднял колени чуть ли не до подбородка и стиснул их так, что по ванне побежали волны.

– Ну хватит, Бонни, давай мне мочалку...

– Обязательно, а то как же... Сейчас...

Она подошла к ванне совсем близко – на расстояние вытянутой руки. К.У. стал неистово озираться по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно заслониться. Потом быстрым движением он выхватил мочалку из рук Бонни. Этот маневр вызвал каскад брызг, и Бонни поспешно отступила назад, чтобы на нее не попала вода.

Она смотрела на К.У., который сидел, скорчившись в ванне, словно большое морское животное, страшащееся воздуха, и сама удивилась своим действиям. Зачем, спрашивается, ей этот толстячок? Что толку от такой победы, какие радости она ей может сулить? Его постоянное присутствие означало удар по достоинству – ее и Клайда тоже.

– Остолоп ты этакий! – резко произнесла она. – Ну что бы ты сделал, если бы однажды ночью мы с Клайдом уехали и оставили тебя одного? Ты об этом думал?

К.У. поднял на нее глаза, в которых были боль и испуг.

– Конечно, я бы просто пропал без вас. Но ведь вы никогда не бросите меня, верно?

Внезапно Бонни почувствовала себя обессиленной. Эта усталость была вызвана и словами К.У., и ощущением неодолимой абсурдности всего происходящего: ее отношений с Клайдом, того, как они живут втроем, и так далее... Где надежда на счастье, мелькнувшая в тот первый день, когда Клайд ограбил бакалею, а потом они мчались на машине очертя голову? Что-то вдруг сломалось, и ей страшно хотелось все починить, устранить поломку, но только как? Она посмотрела на ванну.

– Ты прав, К.У., – сказала она со смирением в голосе, – Мы тебя не бросим. Не беспокойся. Она последний раз затянулась сигаретой и швырнула ее в ванную, даже не рассмеявшись, когда К.У. смешно задергался, чтобы не встретиться с окурком, Бонни вышла в комнату и хлопнула дверью.

Клайд все еще сидел на кровати и колдовал над револьверами. Они были уже почти собраны и сверкали под лампой. Вид у Клайда был сосредоточенный, словно он размышлял о проблемах для него новых, словно проникал в темные уголки своего «я», где ранее не бывал. Когда Бонни вошла в комнату, он поднял голову и пристально посмотрел на нее.

– Я хочу с тобой поговорить. Сядь, – ровным голосом сказал он.

Она заколебалась, сбитая с толку этой интонацией, указывающей на ту грань его личности, о которой раньше не подозревала. Она успела привыкнуть к другому Клайду Барроу – к тому, который был весел, беззаботен, находился в постоянном движении, был готов смеяться или сердиться. Но перед ней теперь сидел другой человек – тихий и сосредоточенный. Она присела на краешек кровати.

– Сегодня утром, – начал он так тихо, словно с головой окунулся в воспоминания, причинявшие ему боль, – я убил человека. И нас видели. Никто, конечно, толком не знает, кто ты такая, но за мной теперь начнется погоня. За мной и теми, кто находился со мной. Произошло убийство, и милости от них ждать не придется, это ясно как дважды два.

Бонни кивнула и промолчала, кусая нижнюю губу. Он помолчал какое-то мгновение и заговорил опять.

– Послушай, – произнес он, запинаясь, тщательно подбирая слова. – Я уже повязан крепко, а ты еще можешь выбраться. Скажи только слово, и я посажу тебя на автобус. Ты поедешь обратно к маме. Ты слишком много для меня значишь, и я не могу подвергать тебя такой опасности. Тебе нельзя оставаться со мной. Тебе надо сказать только одно слово, понимаешь?

На глазах Бонни показались слезы, она заморгала, чтобы они не мешали. Сквозь эти слезы она видела искаженный отдаленный облик Клайда, и каким же красивым он был! Она упрямо покачала головой.

– Но почему? – спросил ее Клайд. – Бонни, пойми, у нас теперь не будет ни минуты покоя.

Бонни вытерла глаза и попыталась улыбнуться. Ей не нравились его сумрачная серьезность, его убеждение, что будущее не сулит им ничего, кроме сплошных неприятностей и страданий. Она-то знала, что это не так. Знала и все!

– Перестань! – сказала она, сложив свеженакрашенные губы в улыбку. – Ну что ты такой мрачный!

Он взял ее за руку и крепко стиснул запястье.

– Бонни, пойми меня правильно: нас ведь могут убить!

Она .......

...... разговоры у тех, кто окружал Бонни, смерть могла приключиться со стариками и больными. С другими людьми, а не с ней и не с Клайдом Барроу. Она еще раз рассмеялась и поднесла его руку к своей щеке.

– Ну кому взбредет в голову убить такую прелесть, как я? – пропела Бонни, и в ее голосе появились поддразнивающие интонации.

Он улыбнулся ее невинности, красоте, непониманию. Лучше нее не было девушки в Техасе. В этом он был совершенно уверен.

– Но я-то не прелесть, – заметил он с сухим юмором.

– Да уж, Клайд, у тебя я чего-то не вижу нимба, и если ты угодишь в ад, то обкрадешь самого Сатану, и он вышвырнет тебя пинком под зад. Обратно ко мне.

Эти слова убедили Клайда в том, что она его любит. Он был глубоко тронут. Он наклонился к ней, и их губы встретились – нежно, неуверенно... Бонни обняла Клайда рукой за шею, и он позволил увлечь себя на кровать. Она приоткрыла губы, и ее язык коснулся его зубов. В Клайде стало тлеть желание, он слабо простонал, устраиваясь над Бонни.

Когда они упали на кровать, в нее вонзилось что-то тяжелое. Она пошевелилась, повела рукой и на пол свалилось два револьвера. Она снова обняла его, потом взяла за руку и направила ее к своей груди.

Клайд учащенно дышал, мозг бешено колотился о стенки черепа. Он вдруг окунулся в черную пелену. Казалось, он летит в космическом пространстве, пытаясь ухватиться за что угодно, лишь бы остановить падение, но напрасно. Он падал, падал, падал, неотвратимо приближаясь к страшной катастрофе.

Клайд высвободился из объятий Бонни и сел на кровати. В его горле стоял ком, голова все еще кружилась, сердце гулко билось в груди, руки были горячие и влажные. Он подошел к окну и уставился невидящим взглядом через грязное стекло.

Бонни смотрела на него – на его красивый силуэт на фоне окна. Клайд был печальный, одинокий и... почти святой. Она любила его еще больше, чем прежде, и хотела его, как никогда ранее. Затем она снова легла на кровать, и ее голова коснулась револьверов. Медленно она повернула голову, и ее щека прижалась к револьверу так, что ее приоткрытые губы коснулись дула. Вдруг ее тело свела сильная судорога, потом еще одна, и она тихо лежала, ожидая, когда это пройдет, когда перестанет так щемить сердце.