Текст книги "Заколдованная (сборник)"

Автор книги: Леонид Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц)

Каждый день

Вскоре отец все-таки починил велосипед – отнес его на компрессорный завод, и там заварили раму, перетянули спицы и перебрали втулку. Вид у велосипеда оставлял желать лучшего, зато ход стал вполне приличный.

Долгое время я никак не мог накататься; с раннего утра вытаскивал свою машину и гнал по пустынным и прохладным переулкам. Выехав на широкую улицу, по которой ходил трамвай, начинал вращать педали быстрее; серая асфальтированная лента все стремительней бежала на меня – заплаты и пятна мазута так и мелькали.

Иногда ездил на стадион и там носился по гаревой дорожке, или уезжал на речку покататься по узким зыбким мосткам, или просто въезжал в перелесок и катил по извилистым тропам. Это было настоящее чудо. Вместе с велосипедом в меня вселилась легкость и ощущение безграничной свободы. Никто не мешал мне в любую минуту сесть на велосипед и уехать в какую угодно сторону. В те дни домой я заезжал только обедать, да и обедал-то на ходу; проглочу тарелку супа и снова вскакиваю на своего железного коня. На велосипеде я проводил все утро, весь день и вечер. Часто катался и перед сном, в темноте, как бы про запас, на случай дождливой погоды на следующий день.

Моим любимым маршрутом был отрезок улицы между предпоследней и конечной остановками трамвая – там дорога пролегала через луг, по дамбе, по которой, кроме трамвая, ходил синебокий автобус с блестящими цифрами сзади. По краям дамбы росли ветвистые старые липы; их ветви над дорогой переплетались – я мчал как в зеленом тоннеле, под сплошным навесом, сквозь который еле просеивалось солнце.

Обычно я выезжал на дамбу рано утром, когда солнце было особенно ярким, а от лип особенно сильно пахло медом. Перед дамбой находилась трамвайная остановка, где в утренние часы дожидались транспорта одни и те же люди. Многих из них я знал в лицо, и они меня, разумеется, приметили – как не заметить столь раннего оголтелого гонщика?! Помню трех полных говорливых мужчин. Завидев меня издали, один из толстяков локтями подталкивал приятелей и все трое начинали жестами давать мне советы. Один принимался неистово крутить рукой – давай, мол, парень, жми на педали! Другой приподнимал голову и выпячивал живот – не забывай, мол, про осанку! А третий нарочито широко улыбался, всячески показывая, что бодрость духа и уверенность в себе – главное в спорте.

Помню на остановке молчаливую пару – мужчину и женщину – красивых, печальных, замученных то ли работой, то ли сложными отношениями; они всегда задумчиво смотрели в разные стороны; только когда я проезжал мимо, вначале на ее лице, а потом и на его появлялись грустные полуулыбки.

Миновав остановку, я разворачивался на перекрестке и гнал по солнечной стороне улицы к дамбе. Как только переезжал перекресток, из боковой улочки с сухим треском вылетал велосипед с самодельным моторчиком. За рулем восседал старичок в соломенной шляпе и круглых очках; на его пиджаке блестели медали. Старичок постоянно лукаво ухмылялся. К раме его машины были привязаны удочки и рыболовный сачок. Мы со старичком одновременно въезжали на дамбу и тут начиналось самое интересное: я бросал старичку вызов – как бы приглашал к гонкам наперегонки и сразу вырывался вперед. Мопед старичка тарахтел на пределе, но все равно отставал все больше и больше. Оборачиваясь, я видел лицо старичка – он, вроде, старался не замечать своего поражения, все так же смотрел поверх очков на дорогу и по-прежнему ухмылялся.

К середине дамбы я немного уставал, но к этому времени разрыв между мной и старичком уже достигал полукилометра, и я позволял себе немного расслабиться. Уверенный в победе, я несколько раз вообще сходил с велосипеда и делал небольшую разминку, а когда мой великовозрастный, но «моторизованный», соперник подъезжал достаточно близко, снова разгонял велосипед и вскакивал на сиденье. После этого мне уже не удавалось намного вырваться вперед – сказывалась усталость от бешеной гонки в начале пути. Я напрягал все силы и, стиснув зубы, старался удерживать дистанцию, но старичок меня настигал. Потрескивание моторчика за спиной слышалось все отчетливей, переходило в громкое тарахтенье, сбоку показывались концы удочек и переднее колесо… Старичок смотрел на меня поверх очков и беззлобно, но достаточно плутовски, усмехался. Я жал на педали изо всей мочи, но он все равно меня обгонял. Это выглядело особенно унизительно, если рядом громыхал трамвай; тогда с площадки кто-нибудь обязательно кричал:

– Спрячь голову! Много ешь! Не жми, сзади уже никого нет!

Я не обращал внимания, но обидно было до чертиков.

Обогнав меня, старичок оборачивался и махал мне рукой, приглашая пристраиваться за ним, но тут уж я отворачивался, не скрывая презрения к роли гонщика за лидером.

Каждый день старичок выезжал из переулка именно в тот момент, когда я переезжал перекресток – ни раньше, ни позже. Тогда я объяснял это простой случайностью, а теперь думаю – это была четко продуманная стариковская хитрость.

Однажды утром я, как обычно, проехал остановку трамвая, но старичок из переулка не выехал. Прокатив несколько метров, я вернулся назад и еще раз пересек остановку, но старичок опять не появился. Решив его подождать, я сошел с велосипеда и долго, не меньше получаса, стоял на дамбе, но напрасно.

И на другой день старичок не выехал, и на третий. Позднее пронесся слух – будто бы какой-то старый рыболов на мопеде разбился – попал под колеса грузовика. Не знаю, так это или нет, только с того времени катание на дамбе для меня потеряло всякий смысл. Несколько раз я пробовал там ездить, но все уже было не то.

Лишь на следующее лето я возобновил поездки по дамбе – произошло исключительное событие – там появилась «принцесса». Тонкая и длинноногая, с черными волосами и прозрачными, как льдинки, глазами, она была обладательницей бесценного синего спортивного велосипеда – он, как синяя молния, бесшумно разрезал воздух; я даже не мечтал догнать ее на моем тяжелом «коне» – это было совершенно невозможно.

А ездила девушка, как принцесса: сидела прямо, высоко подняв голову, и никогда не смотрела по сторонам. Сейчас с достаточной точностью я не могу сказать, что мне больше нравилось – девушка или ее велосипед, но тогда подолгу заглядывался на нее, прячась за липами. Каждое утро с книжками на багажнике она ездила в техникум на окраине города и к вечеру возвращалась назад. Не раз, завидев девушку, я собирался вскочить на свой «велик» и продемонстрировать разные трюки. Ведь катался я отлично. Даже, чего там скромничать! – великолепно, потрясающе! Мог, например, ехать «без рук» и «без ног», мог лежать на сиденье и крутить педали руками, мог ехать задом наперед и с закрытыми глазами. Мог вообще не ехать, балансируя на одном месте. Все это я делал без усилий, запросто, шутя; оставалась чепуха – отличиться перед девушкой и, казалось, это не составит особого труда, но… едва она подъезжала к месту моей засады, как я почему-то дрейфил и не двигался с места. А девушка пронесется мимо и даже не посмотрит в мою сторону.

И вот однажды я переборол себя. Заметив синий велосипед, выкатил на обочину и только хотел показать мастерство, как потерял равновесие и упал. До этого сотни раз проделывал все трюки и никогда не падал, и надо же! Именно при ней грохнулся, потерпел сокрушительное поражение. Я думал, девушка засмеется, но она только позвонила в звонок и, обогнув меня, исчезла.

На другой день я ехал на речку купаться. Вращая педали, смотрел на стрижей, проносившихся перед колесами, на ехавшие навстречу повозки колхозников, набитые овощами. Вдруг сбоку вынырнул синий велосипед. «Принцесса» была в белом платье, с венком из ромашек. Обгоняет меня и улыбается. Я поднажал на цепную передачу; велосипед заскрипел, затрещал, а «принцесса» легко так, играючи, обошла меня и стала удаляться. Отъехав на некоторое расстояние, она почему-то замедлила ход. Я сразу пошел на обгон, но сзади отчаянно засигналил грузовик с прицепом. Я резко свернул в сторону, выскочил с дамбы и шлепнулся в кювет, при этом порвал штанину и ободрал ногу. Велосипед не пострадал, только переднее колесо превратилось в «яйцо». Подняв «велик», я стал взбираться на дамбу, вдруг слышу:

– Сильно ушибся?

Наверху стояла «принцесса». Белое платье полоскал ветер. Подошла, осмотрела мою ногу, достала из кармана платок и перетянула колено. Я покраснел и отвернулся.

– Как тебя зовут? – спросила «принцесса» и засмеялась. – Садись сзади, отвезу тебя домой, гонщик!

Я вскинул свой велосипед на плечо и сел за «принцессой» на багажник «синей молнии». И мы помчали назад. Меня подбрасывало, и упругий ветер срывал рубашку, и волосы «принцессы» хлестали по лицу – они пахли цветами.

– Держись крепче! – кричала «принцесса», оборачивалась и смеялась.

И от ее смеха, и от запаха ее волос было хорошо и весело.

Лето как лето

По счастливому стечению обстоятельств «принцесса» вскоре стала жить на нашей улице. В один прекрасный день, по настоящему прекрасный – в смысле погоды, мы с ней встретились на дамбе – она догнала меня на «синей молнии» и, выруливая рядом, сказала:

– Послушай! Ты не мог бы завтра помочь нам с мамой погрузить вещи? (позднее я узнал – ее отец погиб на фронте).

– Ты уезжаешь?

– Нет! Мы обменялись и переезжаем на вашу улицу.

На другой день в условленное время я направился к ее дому, по пути зашел за Вовкой и взял его на подмогу, как рабочую силу. Когда мы подошли к дому «принцессы», там уже стоял грузовик и около него виднелась мебель, тюки…

Давно подмечено, переезжать всегда интересно, а время от времени и просто необходимо. Во-первых, освобождаешься от многого привычного, но ненужного; во-вторых, волей-неволей начинаешь новую жизнь – появляются новые знакомые, новые заботы; в-третьих, и это самое важное, перемены, как правило, ведут к лучшему. Помнится, Ольга безудержно радовалась переезду.

Как только мы въехали на нашу улицу, из всех окон высунулись любопытные. Дядя Федя, а за ним отец и дядя помогли таскать вещи. Через час все было разгружено, перенесено в дом и на нашей улице появились новые жильцы.

Ольга оказалась «принцессой» добрейшей души: уже в день переезда разрешила нам с Вовкой покататься на «синей молнии», а вечером подарила по приключенческой книге. Стояло лето, и у нас в школе, и у Ольги в техникуме были каникулы; мы стали проводить вместе все дни напролет – ведь ничто так не объединяет людей, как безделье.

Все началось с рогаток. Как-то мы с Вовкой запустили змея, но, набрав высоту, он вдруг зацепился мочалом за провода и стал болтаться из стороны в сторону, точно заарканенный. В этот момент из дома вышла Ольга.

– Плакал ваш змей, – проронила. – Делайте новый.

– Дудки! – отчеканил я и достал рогатку, чтобы сбить мочало с проводов.

Только вложил голыш в кожу, как вдруг порыв ветра освободил пленника, и он, взвившись в высоту, застыл на одном месте. Но, так как рогатка все равно была у меня в руках, я выстрелил в неподвижный квадрат. Голыш пробил его насквозь.

– Здорово! – Ольга щелкнула языком. – Научите меня тоже стрелять.

– Мы сейчас едем на речку рыбачить, – важно провозгласил Вовка.

– Ой! И я с вами!

– А рыбу ты ловить умеешь?

– Вы меня научите. Я способная. Вот увидите!

На рыбалку отправились на велосипедах. Ольга на своем спортивном, а мы с Вовкой на моем, тяжелом, дорожном (Вовка пристроился на багажнике). До реки доехали без приключений, и расположились под деревьями у нашей с Вовкой излюбленной заводи.

Солнце стояло в зените, и было жарко; сквозь седую, запыленную листву просачивались горячие струйки. Мы с Вовкой пыжились изо всех сил, чтобы выглядеть перед Ольгой искусными рыболовами; отталкивая друг друга, учили ее ловить рыбу нахлестом: забрасывать леску с наживкой как можно выше по течению и ждать, когда она проплывет мимо и ее начнет прибивать к берегу – тогда леску перебрасывать. И так до тех пор, пока не клюнет. Показывая этот способ ловли, мы с Вовкой великодушно сносили Ольгины ошибки и не забывали вовремя поддержать ее за локоть, чтобы при взмахе удилища она не упала в воду. Мы относились к ней по-рыцарски, хотя она была уже девушкой, а мы еще мальчишками.

Что мне нравится в рыбаках, так это то, что среди них ценится умение, а не звания и возраст. Один раз Вовка удил рыбу рядом с врачом профессором и тихо ворчал:

– Вот дурак, как подсекает, лопнуть можно!

И профессор, ничего – только улыбался смущенно, воспринимал Вовкино хамство, как легкую бестактность.

Первую рыбу поймал Вовка. Он выудил плотву с ладонь. Вторую плотву неожиданно поймала Ольга, ее рыба была чуть меньше Вовкиной, но подсекла ее Ольга мастерски (вскоре она уже забрасывала удочку не хуже нас, а часто и лучше, поскольку была выше ростом и легко перекидывала наживку через прибрежные травы). Потом Вовка поймал еще одну плотвичку, и, наконец, повезло мне, причем так, как никогда за все то лето. Я вытащил голавля на килограмм; когда тянул его к берегу, удилище изогнулось, как обруч от бочки. Я даже думал – ореховый прут не выдержит и обломится, но удилище не подвело.

После такого улова наше настроение поднялось до небывалых высот. Особенно у меня. Чтобы подчеркнуть свою радость, я даже затянул марш.

Домой мы не спешили – возвращались пешком, выруливая велосипеды по дороге; шлепали босиком по горячей, пышной, словно пудра, пыли. Перед нами шмели рисовали в воздухе узоры, мелькали разноцветные бабочки, и повсюду на тонких стеблях стояли ромашки, пахучие, словно флаконы с духами. Денек был потрясающий – из тех, которые запоминаются на всю жизнь.

На окраине города мы сели на велосипеды и через луг покатили к дамбе. Мы с Вовкой неслись напрямик, сбивая головки цветов; Ольга ехала медленно, объезжая чуть ли не каждый цветок – и в этом просматривалась разница между нашим бездумным варварством и ее бережным отношением ко всему живому.

С того дня мы регулярно (два-три раза в неделю) ездили на рыбалку и каждая вылазка на природу была праздником – за лето набралась целая охапка праздников. Мы так привыкли удить рыбу с Ольгой, что, когда однажды она не смогла с нами поехать, вся рыбалка пошла насмарку – уже через полчаса нам надоела и заводь, и удочки, и не радовала пойманная плотва…

Иногда мы втроем ходили на стадион «Компрессор», в кино на любимых актеров Алейникова и Жарова, в читальню в парке имени Горького, в кафе-мороженое и просто погулять. Мы бродили в незнакомых районах города, рассматривали дома, заглядывали в окна и угадывали, кто за ними живет. По улицам прогуливались определенным образом: Ольга, словно королева, вышагивала в середине, а мы с Вовкой, как верные стражники, – по краям. Кстати, узнав Ольгу поближе, я из «принцесс» произвел ее в «королевы». Повторюсь – в то время я не очень-то стеснялся в раздаче чинов и званий, но из всех, кому пожаловал высокий титул, одна только Ольга носила его с достоинством.

Когда мы шли по улицам, все прохожие оборачивались, и, ясное дело, – не на нас с Вовкой. Нас не замечали – так красива была Ольга. Каждый раз, когда на нее засматривались прохожие, меня так и распирало от гордости. В такие минуты я казался выше и сильнее, и уж, конечно, всерьез был уверен, что на земле только две королевы: в Англии – Елизавета да Ольга – на нашей улице. Несмотря на свой титул, Ольга была еще и преданным другом: кто бы ни позвал ее в кино или на танцы, она вежливо, но твердо отказывалась. Много раз мы с Вовкой замечали восхищенные взгляды парней, слышали возгласы:

– Вот красавица, я понимаю! А с ней-то кто это? Что за голодранцы?

Или:

– Ну и фея! И с такими шалопаями!

Услышав эти оскорбления, мы с Вовкой стискивали зубы, сжимали кулаки, и уже готовы были броситься на обидчиков, но Ольга обнимала нас за плечи и, улыбаясь, спокойно говорила:

– Не обращайте внимания. Они просто завидуют нашей дружбе.

Однажды на рыбалке Ольга сказала:

– Скоро приедет мой друг. Я вас познакомлю, он вам понравится, и мы будем рыбачить вчетвером – он тоже заядлый рыболов.

– А где он сейчас? – поинтересовался Вовка.

– Служит в армии.

Ольга отложила удочку, присела на корточки и задумчиво уставилась на воду. Потом вскочила.

– Знаете что?! Давайте приготовим ему удочку. Вот он обрадуется!

– А когда он приедет? – спросил я.

– Что-нибудь через неделю. А может, и раньше.

Вначале меня не очень обрадовал предстоящий приезд Ольгиного друга, но потом я подумал, что вчетвером рыбачить интереснее, чем втроем. «К тому же, – решил я, – Ольгин друг будет ходить с нами только на рыбалку, а в остальные места мы еще подумаем, брать его или нет. И вообще, – тут я сделал сомнительное заключение, – Ольга все равно не будет ему близким другом, ведь они дружили когда-то, а мы с ней дружим сейчас».

В тот же день мы приготовили снасть для Ольгиного друга. А на следующее утро меня разбудил свист Вовки. Выглянув в окно, я увидел рядом с ним Ольгу и высокого парня в солдатской форме; все трое были с удочками.

– Познакомьтесь! – сказала Ольга, когда я выскочил на улицу.

– Валерий! – назвался парень и пожал мне руку.

У него был глуховатый голос и серьезное выражение лица.

– Ну, а теперь мы покажем вам, Валера, нашу чудесную заводь. Хорошо, мальчики? – Ольга взяла парня за локоть.

«Мальчики!» – это меня сразу насторожило; она всегда называла нас «друзья». А тут вдруг – мальчики! Я почувствовал, что она умышленно подчеркивает дистанцию между нашим возрастом. И потом, она называла своего друга на «вы». «Значит, он никакой не друг», – рассудил я. По моим понятиям настоящая дружба исключала условности.

На рыбалку мы поехали на велосипедах: мы с Вовкой на моем, а Ольга с Валерием – на Ольгином. Валерий вез Ольгу на раме и что-то рассказывал ей в самое ухо, и она все время смеялась. Иногда вспоминала про нас с Вовкой. «Догоняйте!» – кричала и махала рукой, но тут же отворачивалась, слушала Валерия и смеялась, почти хохотала.

Мы с Вовкой ехали молча. Настроение у меня было неважное, и причиной тому послужил Ольгин друг. Он мне не понравился. Я представлял его веселым и компанейским, но компанейским он был только с Ольгой, а нас как бы и не замечал. Догоняя их, я обратил внимание, что у него слишком оттопыренные уши. Потом обнаружил, что он узкоплечий и кривоногий. Чем больше к нему приглядывался, тем больше находил у него недостатков.

В тот день погода соответствовала моему настроению – была пасмурная, ветреная. Не успели мы подъехать к нашей заводи, как речка покрылась кружками от дождя.

– Ничего, дождь – это к удаче, – с показной бодростью заявил Валерий и стал разматывать леску.

Мы тоже взяли удочки, только лучше б их не брали. В тот день ни у Ольги, ни у меня, ни у Вовки не клевало. Только Валерию везло. Вначале он поймал двух окуней, потом небольшую плотву, а затем вытащил красноперку. Это было какое-то колдовство. Мы ловили в трех шагах от него, и у нас совершенно не клевало, а он вытягивал рыбин одну за другой. И тут я узрел, что он ловит почти с поверхности. Передвинув свой поплавок, я сразу тоже поймал красноперку. Но даже эта пойманная рыба не подняла моего настроения. Наоборот, убедившись, что Валерий скрыл от нас свой способ ловли (наверняка, чтобы стать в глазах Ольги героем), я окончательно его невзлюбил. В то время я был убежден, что каждый хороший рыбак всегда и хороший товарищ.

Через некоторое время дождь усилился, и мы решили вернуться домой. Уже на нашей улице, обращаясь к Ольге, Валерий спросил:

– Вечером сходим в кино?

– Обязательно! Жаль только, мальчики не смогут пойти.

– Да, жаль, – согласился Валерий, и они с Ольгой обменялись многозначительными взглядами.

Это уже было не похоже на Ольгу. Это не делало чести «королеве». Зная, что на вечерние сеансы нас не пустят, она могла бы тоже не пойти. В последний момент она это поняла и спросила извиняющимся голосом:

– Вы не будете сердиться, если мы сходим вдвоем? Говорят, такой фильм интересный.

– Иди, – разрешил Вовка. – Мы не сердимся.

Я промолчал.

Следующее утро было солнечным. Часов в десять за мной зашла Ольга и поздоровалась приветливей обычного.

– Привет! – сказала. – Сегодня замечательная погода. Куда мы пойдем?

– Как фильм? – буркнул я и отвернулся.

– Фильм так себе, – Ольга изобразила кислую гримасу. – Я даже жалела, что пошла.

– Ты нам не друг, – проговорил я. – Ты пошла без нас.

– Нет, я друг, – защищалась Ольга. – Я вовсе не хотела идти на этот глупый фильм. Просто все говорили, что хороший, ну я и пошла. Я просто очень доверчива.

Она улыбнулась и положила руку мне на плечо.

– Я все время думала о вас. Вы даже мне во сне снились.

Я представил, как Ольга с Валерием гуляли после кино, и отдернул плечо:

– Не подлизывайся!

Она растерянно заморгала, потом тихо сказала:

– Наверное, я правда гадкая. Но я больше не буду. Вот увидишь.

Эти слова не взбодрили меня. Если бы Ольга защищалась до конца, я подумал бы, что она и правда не так уж виновата, но признав свою вину, она сразу подтвердила, что моя обида не безосновательна. И все-таки я не мог долго злиться на нее. Как только она замолчала, заговорил я – поведал, как мы с Вовкой бездарно провели вечер (слонялись по улице). А потом Ольга рассказала о какой-то смешной книге, и от моей обиды не осталось и следа. Мы зашли за Вовкой и втроем побежали запускать змея.

В полдень появился Валерий и пригласил всех в парк покататься на каруселях. Ольга с Вовкой тут же согласились. Находиться в обществе Валерия мне совершенно не хотелось, но, чтобы не противопоставлять себя большинству, я пошел.

День был жаркий, и, когда мы подходили к парку, всем ужасно захотелось пить.

– В парке отличные фонтанчики, – возвестил Вовка, хотя все и так об этом знали.

– Зачем в парке? Попьем сейчас, – Валерий направился к киоску с газировкой, а подойдя, небрежно бросил:

– Четыре стакана с сиропом.

Меня мучила жажда, но не было денег, а пить воду, купленную Валерием, я счел унизительным. Но продавщица уже налила четыре стакана прохладительного напитка с красным сиропом.

– Я не хочу газированной, – сказал я как можно равнодушнее. – В парке вода лучше.

– Попей хотя бы немного, – Ольга протянула мне стакан.

Шипящий напиток приятно защекотал ноздри, но я пересилил себя и отвернулся.

– Хорошая водичка, – пропыхтел Вовка, смакуя сладкое питье.

Я грозно посмотрел на него, и, видимо, у меня было достаточно устрашающее выражение лица, потому что Вовка поперхнулся, отставил недопитый стакан и пробормотал:

– Плохая вода. Вот я пиво настоящее пил…

Он сказал это с таким дурацким видом, что Ольга рассмеялась, а Валерий чуть не захлебнулся. И даже я, как ни крепился, прыснул.

Угостив всех водой, Валерий, как мне показалось, решил еще больше удивить Ольгу своей щедростью.

– Пойдемте в тир, потом в комнату смеха? – предложил он.

– Нет, пойдемте, как решили, на карусели, – сказала Ольга.

Я посмотрел на нее с благодарностью и помчался к площадке с маленькими бесплатными каруселями.

Накатавшись на каруселях, мы двинули в зону отдыха играть в прятки. Первому водить выпало мне, но когда я досчитал до десяти, ко мне подошел Вовка и сказал:

– Не считай! Они все равно убежали.

– Как убежали? – не понял я.

– А так. Убежали от нас, и все.

Я не поверил и стал носиться от куста к кусту, но Ольги с Валерием и в самом деле нигде не было. Сели мы с Вовкой на скамейку, стали их ждать. Прошло с полчаса, пока они появились. Ольга подбежала первая.

– Ты где была? – грозно выдали мы с Вовкой одновременно.

– В беседке.

– Ты была с ним в беседке? – ужаснулся я.

– Да. Ну и что? – удивилась Ольга. – Мы там спрятались, а ты не идешь и не идешь.

В этот момент подошел Валерий.

– Здорово мы спрятались от тебя?

Не дожидаясь моего ответа, он посмотрел на заходящее солнце.

– Может, пора по домам?

Всю дорогу я кусал губы от злости.

Проводив Ольгу до дома, Валерий наклонился к ней и что-то шепнул.

– Договариваются идти в кино, – тихо подал голос Вовка.

– Ну уж дудки! – процедил я.

Мы с Вовкой решили их выследить: попрощались, для видимости разбежались по домам, но через несколько минут встретились снова, прокрались в сад за Ольгиным домом и притаились в кустах. Было тихо, и в саду стояла вечерняя стеклянная прозрачность.

Прошло полчаса, потом час, но Валерий все не приходил. У нас стали затекать ноги, как вдруг на крыльце появилась Ольга. Она накинула темный платок и направилась в нашу сторону. Мы с Вовкой прижались друг к другу и замерли, но, не доходя до нас нескольких шагов, Ольга свернула в сторону и подошла к скамейке. На скамейке сидел… Валерий. Каким образом он бесшумно пробрался в сад, осталось для нас загадкой. Она села рядом с ним, и они зашептались. Темнело, их силуэты терялись на фоне листвы, но все же я отчетливо видел, как он пододвинулся к ней и стал гладить ее шею. А потом вдруг она поцеловала его.

Они сидели до тех пор, пока откуда-то не донеслись позывные радио и диктор объявил время: «Десять часов пятнадцать минут», – тогда она встала со скамейки и исчезла в доме.

На другой день мы с Вовкой сидели на углу нашей улицы и молча смотрели на работу сапожника дяди Коли. Вдруг подошла Ольга и, совсем как обычно, без тени смущения, сказала:

– Здравствуйте!

– Мы все о тебе знаем! – сразу ошарашил ее Вовка.

– Что? – с наигранной невинностью она вскинула глаза, но тут же покраснела. – Я ничего такого не сделала.

– Не ври! – почти крикнул я.

– Ты с ним целовалась! – бухнул Вовка и усмехнулся.

Ольга покраснела еще больше, и от волнения у нее задрожал подбородок.

– Не ругайте меня! – взмолилась она. – Я уже в десять была дома.

– В начале одиннадцатого! – внес я существенную поправку и посмотрел на нее с яростью; я был взвинчен до предела.

– Ну может, в начале одиннадцатого, – Ольга пожала плечами. – Не придирайтесь!

– Ты предательница! – сказал Вовка и, поднявшись, пошел по улице.

– Никакая я не предательница… – растерянно проговорила Ольга. – Не предательница я…

– Предательница! – твердо повторил я и пошел за Вовкой.

Я шел медленно и ни разу не обернулся до самого конца улицы, хотя все время чувствовал на спине ее взгляд.