Текст книги "Лена Сквоттер и парагон возмездия"
Автор книги: Леонид Каганов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
Часть 7
Германия
Загранпаспорт
– Дарья! – сообщила я торжественно. – Я отправляюсь в Кёльн.
– Здорово как… – завистливо вздохнула Даша.
– И в эту поездку я решила взять с собой вас.
Вместо ответа Даша совсем по-детски взвизгнула и чмокнула меня в щеку. Я этого не люблю, но простила ей этот puppy восторг.
– Продиктуйте мне, Дарья, данные своего загранпаспорта.
– У меня нет загранпаспорта… – расстроилась Даша.
Я опешила.
– Дарья, вы в своем уме? Человек без загранпаспорта – это как собака, не имеющая справки о прививках. О чем вы думали всю предыдущую жизнь?
– Ну, я никуда не собиралась…
– Дарья, запомните: человек нашей профессии просто обязан иметь загранпаспорт. В любой момент его могут послать в пресс-тур или командировку!
– А что такое пресс-тур? – спросила Даша.
Я рассвирепела.
– Дарья, мне иногда кажется, что вы родились не в Москве, а за Полярным кругом! Вы не знаете элементарных вещей! Пресс-тур – это самый увлекательный отмыв бабла из всех отмывов! Почему я должна постоянно объяснять вам каждую элементалию? Что вы вообще делаете в офисном бизнесе, если вы абсолютно, абсолютно…
Дарья жалобно шмыгнула носом, и я смягчилась:
– Хорошо, объясняю. Пресс-тур возникает, когда менеджер утвердил рекламный бюджет, затем обзвонил модные глянцы и выяснил, сколько стоит одна заказная статья. Менеджер берет калькулятор и выясняет, что одна статья выйдет дороже, чем свозить в пресс-тур на родину бренда полдюжины журналистов и еще полдюжины присосавшихся свояков. Вернувшись, отдохнувшие журналисты отчитаются в своем журнале статьей совершенно бесплатно, а рекламный отдел поскрипит зубами, но ничего не скажет – традиция. Чаще всего в пресс-туры попадают зажравшиеся журналюги туристических глянцев – их возят по курортам и раскручиваемым отелям. Я знала пару работников туристического глянца – это печальное зрелище. Духовные инвалиды с потухшими глазами, потерявшие смысл жизни и вкус к наслаждениям. Их лица обожжены тропическим солнцем, тела опухли от токсичной пищи пятизвездочных рестиков, а их загранпаспорт таможенниками приходится пролистывать трижды, чтобы найти актуальную визу и место для нового штампа. Следом идут журналисты и фотографы автомобильных журналов – их таскают на выставки и по автосалонам. Они меньше похожи на куски обугленного мяса, потому что им приходится слегка быть в форме, чтобы бегать по техническим выставкам, собирая пресс-релизы и цифры для репортажей – одним чмоканьем губами о пресс-туре в автоглянце не отчитаешься. Но глаза у них тоже потухшие, лица спившиеся, и без своих бумажек со стендов они уже не могут вспомнить, в каких турах были за последние две недели, потому что помнят в основном банкет, и то лишь официальную часть, а банкеты во всех странах одинаковы. Все остальные глянцевые журналисты катаются в туры гораздо реже – отнюдь не каждую неделю. Если тур интересный, едет главный редактор, а статью пишет после рядовой сотрудник. Если тур малоинтересный – едет рядовой сотрудник, он же и отчитывается статьей. Если тур совсем не интересный, но главный редактор считает, что отказать невежливо, иначе издание выпадет из обоймы регулярно приглашаемых, то едет секретарь, курьер, внештатный корреспондент или вообще кто-то из партнеров издательства. То есть даже мы с вами, Дарья. Не говоря уже о том, что иногда в пресс-тур по каким-то причинам, известным только тому, что откатывает бюджеты, едут вообще не журналисты, а бизнес-партнеры, на которых то ли фирма хочет произвести впечатление, то ли их именами произвести впечатление на свое начальство. Поэтому в любой момент вам, Дарья Филипповна, могут позвонить и предложить завтра скататься в Йоханнесбург, Оснабрюк или Гдыню.
Даша печально шмыгнула носом:
– Я этого не знала… У меня нет паспорта…
Я сжалилась.
– Хорошо, Дарья, я вам сделаю паспорт за три дня. Но вы себе не представляете, в какую сумму это обойдется нашей Корпорации и как тяжело мне будет проводить это в отчетных ведомостях как представительский расход.
– Мне очень стыдно, – повторила Дарья, хотя по ее внезапно просветлевшему лицу этого не было заметно.
Мне потребовалось не так много сил и связей, чтобы через неделю у Дарьи был свеженький загранпаспорт, пахнущий типографской краской и тайными канцеляриями ФСБ. В нем, как и в моем паспорте, стояла шенгенская виза первой попавшейся страны – ее название я прочла, только когда заказывала по интернету два билета в Германию, и сразу забыла. Эта страна была случайной не только для моего паспорта, но и вообще случайно оказалась в Шенгене – явно по чьему-то недосмотру. Скорее всего по недосмотру Германии. Ведь у современной Германии, осуществившей таки свой план покорения Европы, но только путем бескровной покупки в кредит, уже не было такого дивного орднунга, как шестьдесят лет назад, когда она пыталась штурмовать свои будущие земли нахрапом. Только отсутствием орднунга я могу объяснить, как эта убогая страна попала в Шенген и принялась выдавать визы россиянам.
Дарья летела за границу впервые, и в аэропорту с ней сразу начались troubles. Во-первых, оказалось, что, как любой невыездной лох, Дарья Филипповна до shaking боится лететь в самолете. Напрасно я ей пыталась втолковать, что по статистике риск погибнуть в авто выше в двадцать раз, а все ужасы авиакатастроф – не более чем виртуальный коралловый риф, выстроенный в массовом сознании многими поколениями моллюсков газетного пера, которые в поисках вожделенного медиаповода обсасывают до косточек любую авиакатастрофу, брезгуя катастрофами автомобильными. Ведь упавший самолет – это готовый материал на полосу, особенно если моллюск включит оба полушария своего ганглия и поразмышляет о причинах аварии в самом широком смысле – от суровых упреков в адрес аэродромных служб до пения оды страха исламскому террору. А разбившееся авто? Металл – на лом, тела – в карету, кровь смыть с асфальта шлангом, знаки аварийной остановки покидать в гаишные багажники, вот и все: шоссе свободно, медиаповода нет, новостная полоса по-прежнему девственно чиста.
Несмотря на мои объяснения, Дарья продолжала трястись, тупить и проситься в туалет, потому что наглоталась каких-то успокаивающих таблеток, запив лошадиной дозой минералки.
Вторая проблема случилась на контроле, когда выяснилось, что Дарья не сдала в багаж свою косметичку, и теперь ее маникюрные ножнички, помноженные на гипотетическую исламскую решимость, представляют серьезную угрозу для артерий экипажа. Багаж уже уехал, поэтому ножнички пришлось выкинуть, что произвело на Дарью такое трагическое впечатление, словно у нее отняли как минимум левую грудь.
То, что Дарья умудрилась потерять посадочный талон в дьютифри – это уже моя вина. Мне следовало отобрать у нее документы и хранить при себе. Беготня по дьютифри по второму кругу слегка отвлекла ее от мрачных мыслей, но когда мы сели в самолет, Дарья снова принялась ныть, проситься в туалет и обижаться на меня, поскольку я якобы обещала ей, что боязнь самолетов скоро пройдет, а она не проходит.
Пришлось объяснить, что боязнь самолетов absolutely проходит после десятого перелета, что случается примерно на второй год работы в серьезном бизнесе. Именно поэтому об этой боязни запрещается говорить деловым партнерам даже на неформальных фуршетах – они сразу поймут, что имеют дело с новичком.
Мне пришлось заказать Дарье коньячка и вложить в руки авиаглянец, заботливо положенный сервисом в карман переднего кресла вместе с бумажным пакетом и официальным комиксом, изображающим порядок выпрыгивания из тонущего и одновременно горящего лайнера.
Авиаглянец слегка отвлек Дарью, и наш разговор незаметно зашел о рекламе. Дарья спросила, как давно я стала заниматься рекламой, и от этого вопроса я неожиданно для себя погрузилась в воспоминания далекой творческой юности. И в результате прочла Дарье небольшую, но явно необходимую lektion о рекламном бизнесе.
Реклама
Реклама, призванная быть двигателем торговли, давно и прочно переехала в область искусства. При этом с ней, разумеется, произошло то, что происходит с двигателем, который вынули из авто, завернули в белоснежный пенопласт и возят по выставкам как казимировский квадрат.
Что видит обычный горожанин, который едет по эскалатору в метро мимо щита, где в россыпи готических клякс растопырилась задом эротичная das Model, и все это озаглавливает фраза «Доверься настроению устремленности»?
Ну, хорошо, не горожанин, пусть горожанка, потому что уже по одной этой фразе ясно, что реклама женская и рассчитана на тех, кто еще не так давно рисовал розовым фломастером сердечки в личном дневнике, а теперь делает то же самое, только в блогах.
Итак, горожанка. Пусть даже крайне умная и продвинутая горожанка, пусть даже один из лучших филологов страны – нам это сейчас не важно.
Она прекрасно знает, что это – не просто картинка, которую налепила уборщица, а – рекламный щит. Большой рекламный щит, да простят мне англичане этот ассоциативный ряд. Заплачены за этот щит – деньги. Размеры которых затмевают даже зарплату директора с лицом criminal, поскольку такие деньги способны жить лишь в своей космической ойкумене и лежать в карманах у исполинов с лицами юридическими. Истинные масштабы этих сумм называть не принято хотя бы просто потому, что такая цифра, произнесенная вслух, способна взорвать миокард любой пенсионерки.
Но мы прекрасно понимаем, что эти деньги были потрачены на щит вовсе не для того, чтобы подарить горожанам красивый ярлык над головой. Нет, мы понимаем, что эти деньги лишь даны горожанам в долг при помощи сложной business machine, внутри которой гудит рекламный двигатель. Ожидается, что через какое-то время долг горожане вернут с щедрыми процентами, купив нечто у фирмы. Понятно, что купят не все и не сразу, но даже один на сотню – это колоссально, если речь о миллионном городе.
Возможно, горожанка на эскалаторе даже окажется согласна купить это, доверившись настроению устремленности. Осталось понять – что именно купить? Глядим снова на щит. Понимаем, что продаются не кляксы, потому что кому нужны кляксы, если они самым пошлейшим образом украдены из заурядного бесплатного клипарта? Быть может, предлагается купить колготки, джинсы или крем для загара и депиляции? Но даже не поймешь: эта фигура в колготках, или в джинсах, или у нее голые ноги такого оттенка? Кофточка на фигуре тоже слишком схематична, чтобы выглядеть товаром. Вариант, что продается сама das Model, мы тоже отбрасываем – вряд ли ее владельцам пришло бы в голову искать покупателя среди тех, кто едет в час пик по эскалатору. Последняя мысль, которая приходит в голову гражданину нашей страны, что этот заказ – социально-политический, и рекламируется среди народа столь удобная для политиков сама характерная поза с глубоко наклоненным туловом и широко расставленными ногами. Но эта мысль очень быстро заканчивается вместе с эскалатором, и несчастная горожанка с вывернутой головой стремительно падает на кафель, роняя мобилку и судорожно цепляясь за пиджаки и баулы остальных пассажиров, и поза ее при этом очень напоминает вышеописанный щит.
Так это выглядит с самого низу – изнутри метро. А как это выглядит снаружи, с самого верху? А снаружи раз в год в столицу из самого Head Office прилетает какой-нибудь Свен Хуйгрехт – маркетинговый директор крупнейшей голландской фирмы по производству традиционной шведской косметики в Польше. У господина Хуйгрехта распланировано по восемнадцать-двадцать встреч в сутки на ближайшие 1000 дней. Он с рождения владеет бизнес-английским, прекрасно говорит на всех языках мира «добрый день», носит шикарную улыбку, элитный пиджак и часы от «Позолотти». Все три дня господин Хуйгрехт со своей несовершеннолетней переводчицей обедает с банкирами, встречается с инвесторами и неожиданно жестко ругается с местными поставщиками рыбьего жира, которые оказываются недобитыми подмосковными бандюганами. После чего отменяет оставшиеся встречи и до утра пьет прозак с валидолом, прячась в своем номере за гостиничной портьерой от воображаемых снайперов и ругая проклятую criminal criminal страну. Наутро он приезжает бледный в московский филиал, находит в органайзере запланированную встречу с рекламным сектором и вызывает на ковер бренд-менеджера за три часа до своего самолета.
Переговорную комнату никто отпереть не смог, потому что ключ только у директора московского филиала с лицом criminal, а он стоит в пробке. Поэтому встреча с бренд-менеджером пройдет в большом холле на россыпи кожаных кресел на фоне полиэтиленового аквариума и пластмассовых кактусов.
Бренд-менеджер – Оксана. Оксане двадцать четыре, и в этой жизни ей уже ничего не надо: у нее сорок пять подчиненных, отец депутат, муж с торговым павильоном в центре Москвы, ребенок с татарскими скулами и няней, любовник с глазами спаниеля, а ещё «рено-стрейк» со спортивной резиной, которая ей не пригождается, поскольку на спортивно-ручной коробке быстрее шестидесяти она разгоняться не умеет, всегда попадая волшебным образом снова на вторую вместо четвертой.
В бизнес-беседах свое имя она произносит с ударением на первый слог – О'ксана, – тем самым подчеркивая, во-первых, что у нее все O.K., во-вторых, что она недаром послушала папу, бросила своего психопата Рената и поехала в Оксфорд – О'ксфорд! – и за два с половиной года поимела там: трех азербайджанцев, застенчивого филиппинца, бесстыжую внучку украинского олигарха, которой побоялась отказать, двух албанцев, пару заезжих москвичей-метросексуалов, а в итоге степень бакалавра по специальности «Нелинейный маркетинг перспективных стран третьего мира».
Единственным минусом стало то, что она за это время слегка забыла русский, но даже не потому, что так мощно изучала английский, а просто слегка выпала из темы. Наверстать здесь она уже не может, поскольку в метро не толкается, с продавщицами не ругается, телевизор смотреть не успевает, интернет в кабинете молчит, муж дома бурчит, спаниель сопит и лижется, а коробка передач стучит и заглушает радио, где в ротации крутятся сплошь мегазвезды «Фабрики» с похожей биографией и потому ровно с теми же языковыми проблемами.
Оксана выходит в холл своей фирменной отработанной походкой, которую она когда-то подсмотрела на церемонии «Оскара» у одной бабы, и решила, что это парагон стиля, хотя на самом деле баба получала «Оскара» за мультипликацию, ради которой семь лет просидела с карандашом в руке на низкой и жесткой табуретке.
Итак, Оксана выходит в холл, рывками волоча бедра, и в одной руке у нее папка с отчетами о проделанной работе, а в другой – большое блестящее dildo, от вида которого Хуйгрехт слегка теряется, а его переводчица и вовсе густо краснеет от пупка до голубых контактных линз. Но это как раз не важно, поскольку Оксана сама знает бизнес-английский, и переводчица отдыхает в хорошем смысле этого слова.
Потрясая папкой и dildo, Оксана начинает грузить господина Хуйгрехта какими-то растяжками на Третьем транспортном, перечнем рекламных статей в различных «Мэри Глянец» и блестяще проведенными уличными акциями по раздаче тюбиков у казино «Метелица» всем школьницам и приезжим, что имели счастье прокатиться в тот день вдоль проспекта.
Господин Хуйгрехт слушает все это с вежливой улыбкой, тоскливо смотрит на солнечных зайчиков, которые брызгают по всему холлу с верхушки dildo, и на лице у него написано, что всеми мыслями он уже давно сидит в самолете и крепко застегнул ремень безопасности.
Оксана тем временем энергично докладывает о своей блестящей работе по организации телефона горячей линии, где каждый будний день с семи до семи потребительницы традиционной шведской косметики могут получить консультацию по всем продуктам. Естественно, Оксана умалчивает о том, что за полгода на горячую линию позвонили всего три человека – сама Оксана для проверки и пара мнительных геев, которые волею судеб использовали ночной крем для лица не по назначению, и теперь младший волнуется, не нашел ли он приключений на свою драгоценную.
Наконец, Оксана переходит к final reason – красноречиво протягивает dildo господину Хуйгрехту и загадочно улыбается. Тот опасливо отстраняется и спрашивает, что это такое. Оксана только и ждет этого вопроса. От волнения сбившись на русский, она с тем розовощеким темпераментом, за который иностранцы любят русских женщин, пламенно объясняет господину Хуйгрехту, что это – Гран-при, полученное на Международном фестивале рекламы «Golden Rost» в Ростове! Иными словами, годовой рекламный бюджет полностью освоен, успехи великолепные! Полностью выбрано все до цента, и сокращать нам рекламный бюджет в следующем году не надо ни в коем случае!
Из всего, сказанного Оксаной, господин Хуйгрехт не понимает ничего. Хотя бы потому, что бизнес-английский у Оксаны – это совсем особый бизнес-английский.
Но господин Хуйгрехт знает, что ему понимать ничего и не надо, потому что у него на родине в Head Office есть специальный бренд-менеджер Lara по работе с такими оксанами стран третьего мира. Lara постоянно ведет переписку и инструктаж и если бы какая-нибудь оксана украла рекламный бюджет, ему бы уже доложили.
Поэтому Хуйгрехт рассеянно листает подшивку «Мэри Глянец» и начинает говорить сам.
Говорит он в основном общие слова – о том, как важна для России традиционная шведская косметика, как важно разъяснять населению преимущества гигиены и кремов, как важна при этом роль рекламной поддержки и как эта реклама должна осваивать все новые и новые пути – как-нибудь и каким-либо образом. И снова: как-нибудь и каким-либо образом.
Несмотря на то, что Оксане вместо «some way» все время слышится «subway», она вполне правильно улавливает общий смысл инструктажа и решает, что действительно давно пора уже вывесить какую-нибудь растяжку в метро. О чем начинает быстро говорить господину Хуйгрехту на своем бизнес-английском, при этом так энергично педалируя словом subway и так выразительно размахивая ростовским dildo, что Хуйгрехт снова впадает в гипнотическое оцепенение, а его несовершеннолетняя переводчица зеленеет и тихо сползает по черному кожаному креслу, потому что тоже ничего не может разобрать, кроме «sub», а названия ролей в садо-мазо игрищах ей известны не понаслышке.
На самом деле бизнес-английский у Оксаны вполне приличный, что может подтвердить Lara, с которой они состоят в деловой переписке со дня основания московского представительства. Но что тут поделать, если в детстве школьный военрук сказал, а она на всю жизнь запомнила, что во французском языке все ударения – на последнем слоге, в английском – на первом, а в польском – посередине?
Господин Свен Хуйгрехт, в последний раз тревожно глянув на dildo, сердечно прощается с Оксаной и покидает страну до следующего года вместе с переводчицей.
Через час Оксана отправляет к Lara email с обстоятельно расписанной идеей сделать щитовую рекламу в метро Москвы, Петербурга, Самары и Владивостока.
Lara одобряет, но выражает сомнение в том, что целевая аудитория традиционной шведской косметики пользуется метро. А также сомнение в том, что во Владивостоке и Самаре существует метро. Из чего становится понятно, что Lara никогда не была в России, зато умеет пользоваться Google.
Оксана отвечает, что насчет метро в Самаре и Владивостоке она уточнит, а вот насчет целевой аудитории в России дела хороши повсюду, и куда рекламщику ни плюнуть – везде целевая аудитория, потому что рекламы хронически не хватает, спрос на рекламу в современной России пока что во много раз превышает предложение. Эту фразу Оксана придумала сама и уже два года с успехом использует на любых переговорах. Хотя, подчеркивает Оксана, чтобы этот вопрос прояснить, будет проведен маркетинг.
Lara не возражает. Результат исследования заранее известен всем, но от Lara ведь тоже требуют отчетность.
Собственный рекламный штат у Оксаны, конечно, есть. Но он отдыхает, потому что Оксана все равно делает звонок в знакомое рекламное агентство «Сусанна и немолодые партнеры». Кому? Знакомому менеджеру по имени Аня. И заказывает провести маркетинг: сразу два исследования. Исследование первое: пользуются ли потребители косметики метро? И второе: готовы ли пассажиры метро пользоваться ТШК? Традиционной шведской косметикой. Это сокращение Аня уже знает назубок, потому что она на Оксане и ее ТШК уже третий год перевыполняет план агентства по откатам.
Аня – это такая же Оксана, только у нее более дешевая прическа, бледнее загар и проще авто. И она окончила не Оксфорд, а Московский институт автоматики с красным дипломом, приехав из своей Калмыкии, и вот зацепилась. Аня блестяще знает математику, да и разговорный бизнес-английский у нее заметно лучше, чем у Оксаны. Но положительным сдвигам на служебной лестнице и в личной жизни мешает большой комплекс, который заключается в том, что она – из калмыцкой деревни, а все вокруг– настоящие москвичи. На самом деле из москвичей здесь только Оксана, и та лишь с двенадцати лет, а прежде жила с отцом на военной базе под Новгородом. Все же остальные москвичи рекламного бизнеса приехали в столицу либо с Урала, либо с Украины, ну а самые коренные москвичи, естественно, из Питера. Но Аня этого не замечает и дико комплексует. Чтобы выглядеть по-столичному Аня носит строгие очки, избегает ярких цветов в одежде, ни когда не ругается матом, а в авто у нее играет исключительно Рахманинов. Разумеется, с таким имиджем все принимают ее за приезжую дурочку, и круг проблем замыкается. Поэтому Аня уже пятый год сидит простым ведущим менеджером в «Сусанна и немолодые партнеры», а квартиру купила только благодаря восхитительным откатам по проектам Оксаны. Свободными вечерами Аня слушает Рахманинова, пьёт из горла мартини и считает себя самым несчастным человеком на Земле, поскольку даже критические дни продолжаются у нее целый месяц, по ее словам. Лишь в интернете Аня бывает сама собой. Так они познакомились с Оксаной на одном непростом сайте, абсолютно не относящемся к делу.
Оксану Аня боготворит, несмотря на то, что та всегда берет себе восемьдесят процентов откатного бюджета, а это наглость. Хотя руководство «Сусанна и немолодые партнеры» вместе с самой Сусанной, когда та бывает в России, не возражает.
Итак, Аня организует два маркетинговых исследования. Целую неделю по метро бегают писклявые teens и пристают к пассажирам с просьбой заполнить анкетку за шоколадку. Teens маленькие, неопытные, поэтому исправно ходят в метро как на работу, вместо того, чтобы лопать шоколад дома, заполняя анкеты самостоятельно.
Итогом этой работы становится грязноватая пачка анкет, которая падает на стол Ане. Опытной рукой Аня, не глядя на анкеты, открывает стандартный бланк заключения, вписывает туда пару цифр, увеличив число teens вдвое, а число анкет втрое, и выдает резюме: «По итогам проведенного исследования 87 % пассажиров метро любого пола и возраста выразили повышенную заинтересованность вопросами ТШК. При этом 13 % процентов уже пользуются продуктами ТШК, а 24 % давно обдумывают для себя этот вопрос, но пока затрудняются с принятием решения…»
Отчет плывет к Оксане, та дописывает строку резюме «рекламная акция необходима», и отчет в переводе на бизнес-английский плывет дальше – к Lara.
Lara – с пониманием. Lara – одобряет.
И Оксана начинает работу над рекламной акцией в метро. То есть выписывает бюджет и поручает рекламному агентству «Сусанна и немолодые партнеры» разработать плакат.
Аня не дура, поэтому сразу предлагает фотосъемки для плаката проводить в Афинах, а в качестве модели пригласить модного ведущего Ваню Куц с радио «Транс-Диджитал 36.6FM», потому что он просто солнышко, и мордочка у него обаятельная, и сделает все, что угодно, лучше всех. Хотя, добавляет распалившаяся Аня, эффективнее будет сделать не плакат в метро, а клип на ТВ!
Оксана тоже не дура, поэтому, изучив предложенную смету, жестко посылает Аню в солярий, объяснив, что бюджет не резиновый, и Аня с Ваней ни в какие Афины не поедут. Хотя бы потому, что уже ездили в прошлом году, должна же быть хоть минимальная фантазия?
Но это происходит уже в понедельник, после выходных. А за выходные Аня уже истратила двенадцать штук евро на предварительные съемки плаката с Ваней Куц в лучшем павильоне «Мосфильма». На снимке Ваня Куц в непрозрачном шлеме сидит спиной к зрителю, сгорбившись в седле мотоцикла (взят на день в аренду за две штуки евро), с надписью по всей спине: «Традиционная Шведская Косметика» (нарисовано в Фотошопе). Эту концепцию Аня придумала сама.
За это Аня получает от Оксаны потрясающей силы распистон. Загнанная в угол, она сопротивляется: всеми силами на семи страницах доказывает, что сделала лучший в мире плакат, причем в рекордно короткие сроки – за выходной. Хотя сама уже понимает, что Ваня Куц на мотоцикле никак не ложится в концепцию женской ТШК, хоть он и травести.
Но дело сделано. И выкручиваться надо обеим, поскольку из-за рубежа Lara уже интересуется, как двигаются дела. А мотоцикл и двенадцать штук уже не скрыть. Поэтому Оксана сочиняет в Head Office деловую бумагу, где рассказывает о первом варианте плаката, но выражает сомнения в его эффективности. И чтобы оценить, качественно ли Аня выполнила свою работу, она заказывает провести focus group. Разумеется, заказывает той же самой Ане. Для чего выделяет ей ещё пять штук на эти исследования. Lara подписывает, она привыкшая.
На следующий день Аня вешает объявление в своем уютном блоге, и у нее в офисе набирается двадцать френдушек – пожужжать о жизни, пожевать скупое офисное печенье и получить в подарок колготки за участие в экспертизе в составе focus group. По всем правилам Аня их интервьюирует, а затем демонстрирует свой плакат с мотоциклом. И контрольный плакат: фото банки ТШК размером с бочонок солярки. Так, для сравнения. И просит описать свои впечатления от обоих плакатов, выставив баллы по психосемантическим шкалам «кислый-сладкий», «солнечный-пасмурный» и «муторно-щекотно».
Наутро Оксана получает отчет о проведенном исследовании: focus group неопровержимо доказала, что Аня сделала свою работу блестяще! Исправив «блестяще» на «посредственно», Оксана переправляет отчет Lara, и мотоциклист благополучно списывается в рекламные отходы со всеми своими издержками.
Ошибка исправлена, но надо работать дальше. Оксана строго инструктирует Аню, чтоб не делала больше глупостей, а устроила, как водится, тендер на разработку слогана и концепции.
Аня вызванивает Артема – внештатного гея и криэйтера. И объясняет ему задачу: собрать группу для тендера и продумать концепт.
Артем много лет в рекламном бизнесе, Артему скучно, Артему хочется в Гоа или просто в клуб. Тем же вечером Артем из клуба пишет SMS кому попало, но попадает только малознакомой Лене Сквоттер, совсем еще юной тусовщице из форума рекламистов. И предлагает ей поучаствовать в тендере, вкратце по SMS объяснив, чего требует заказчик.
Лена Сквоттер охотно придумывает слоган: «Сгинь печаль, уйди тоска – всем поможет ТШК!» И отправляет Артему.
Тот терпеливо объясняет, что трудно было бы напихать в слоган большее количество негативных слов для целевой аудитории в сочетании с непонятной аббревиатурой служебного пользования, которую вообще незачем светить перед ЦА. И гениальное летит в справедливую корзину.
Лена Сквоттер, сообразив, что халява не прошла, садится листать годовую подшивку «Мэри Глянец», чтобы понять, как сочиняются слоганы.
Все поняв, она предлагает: «Доверься шведскому качеству!»
Но Артем ей грубо объясняет, что здесь association – «ляг под шведа». С чем Лена категорически не согласна. А поскольку Артема уже jobbit работать почтальоном, а серьезной маржи не предвидится, он связывает Лену Сквоттер и Аню напрямую, нарушая тем самым весь мыслимый этикет копирайтинга и демонстрируя, насколько по барабану ему этот заказ.
Аня более терпелива. Старательно копируя в email интонации Оксаны, она объясняет, что слоганы надо придумывать короче, красивее, понятнее и, главное, чтобы в них был призыв, побудительная нота!
Лена Сквоттер тут же выдает (с копией Артему): «Почувствуй настроение!» и просто: «Устремись!»
Аня отвечает, что в принципе слова выбраны очень правильные. Но чего-то не хватает. Поэтому нужны еще варианты. Лена Сквоттер догадывается, что обещанных пятидесяти долларов ей не видать, и прекращает трепыхаться.
В итоге слоган придумывает все-таки Артем, и мы уже знаем, что слоган этот – «Доверься настроению устремленности!» Артем профессионал, он знает, как надо.
В качестве дизайна берут и без того женскую фигуру Вани Куц в позе мотоциклетной креветки, дорисовав ей колготки и пышные волосы, но убрав мотоцикл. Разбросанные вокруг готические пятна – это идея Ани.
Оксана одобряет.
Lara тоже одобряет и приятно удивлена – точно такие же пятна недавно сделал албанский филиал, Оксана никак не могла об этом знать, следовательно, удачно поймано настроение сезона?
По весне плакат поплывет на пароходе вдоль по Волге в Сочи, где проходит очередной Международный фестиваль российской рекламы. Там, среди палуб, фуршетов и die Models, соберутся настоящие дегустаторы рекламы. Как истинные ценители искусства они настолько опередили свое время и достигли таких высот духа, что их умиление вызывают лишь концепции того уровня абстракции, что для простого пассажира чернее казимировского квадрата.
Из всех проплаченных конкурсантов они честно выберут именно этот плакат и вручат его автору, Оксане, второе dildo: об этом будет заявлено и в прессе, и в итоговом альманахе.
Через год Оксана выйдет коронной походкой к господину Хуйгрехту уже с двумя dildo, и господин Хуйгрехт поймет, что годовой рекламный бюджет выбран до цента, и сокращать его на будущий год не надо, поскольку результаты получены блестящие, и зайчики снова летят по всему холлу. Слава Богу!
– А вот этот бред по телевизору про фруктовые кубики тоже вы сочиняли? – неожиданно вклинился в разговор мясистый сосед, сидевший от меня слева. – «Папа, папа, почему наш кисель сегодня такой вкусный?» Тьфу…
– Нет, – ответила я сухо.
– А кто же?
– Понятия не имею.
– Каждые пять минут. Ни футбол посмотреть, ни кино.
– Поищите себе другой глобус.
