Текст книги "Тьма. Том 8 (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Интерлюдия II

Комнату было не узнать. Воздух, когда-то пропитанный благородным запахом пыли, теперь вонял гарью и порохом. Массивный дубовый стол был перевёрнут и расколот надвое. Кресла превратились в груды щепы и клочья обивки. Резной буфет лежал на боку, а осколки дорогой посуды усеивали пол, хрустя под сапогами.

И даже бронзовый светильник пострадал: кто-то сорвал его с потолка и бросил на пол, а заодно немилосердно погнул.

Стены, украшенные портретами, испещрили выбоины от пуль и осколков. Один из портретов, где был изображён мужчина с окладистой бородой, пронзило насквозь осколком оконной рамы. Сквозь развороченный оконный проём, куда задувал холодный ветер, доносился шум улицы.

В центре этого хаоса, словно жертвенный алтарь, стоял единственный уцелевший стул. На нём, привязанный грубыми верёвками, сидел Пётр Саворусов. Вернее, не сидел, а безвольно висел на своих путах.

Его некогда аккуратные русые волосы были слипшимися от крови и пота. Лицо превратилось в сплошной сине-багровый кровоподтёк. Один глаз заплыл полностью, из разбитого рта на рубашку сочилась тонкая струйка слюны и крови. Дышал Саворусов прерывисто и хрипло.

Весь его вид свидетельствовал о том, что допрос был если не долгим, то методичным и болезненным. Сейчас же Саворусов погрузился в милосердное беспамятство, куда ускользает сознание, когда тело больше не в силах терпеть боль.

Рядом со стулом, пребывая в глубокой задумчивости, стояли двое. Одним был мужчина средних лет, с коротким ёжиком тёмных волос и чёрным шрамом на щеке. Звали его Виталий Андреевич Папоротников. И служил он высокопоставленным сотрудником ПУПа.

Одет Папоротников был в чистый, но уже помятый костюм. Блестящие туфли покрывал слой пыли и щепок вперемешку с уличной грязью. Лицо Папоротникова выражало не столько усталость, сколько глухое раздражение. Он то и дело поправлял испачканные манжеты рубахи, явно мечтая сменить её на что-то более пристойное и аккуратное.

– Ушли, – наконец, с обидой произнёс Папоротников. – Чёртовы греки, чтоб им пусто было! Уверен, пока мы тут брали этого гадёныша, они укатили далеко-далеко… Бубен, блин! Что делать-то будем?

Второй мужчина, стоявший рядом с пленным, был Светозар Пеплославович Бубенцов, больше известный как Бубен. Его слегка тяжеловатая, массивная фигура казалась надёжной скалой среди здешних руин. А на лице играла довольная, почти радостная улыбка человека, который хорошо делает свою работу.

И это, скажем прямо, не соответствовало ни обстановке вокруг, ни ситуации в целом.

– Далеко ли уйдут, Виталий Андреевич? – Бубен рассмеялся, и его плотный живот, явно скрывавший под жирком мышцы, заходил ходуном. – Если они ещё в городе или хотя бы в княжестве, мы их разыщем. И выковыряем, как занозы из задницы. В какую бы нору они ни забились. Поднимем людей, дадим пинка городовым…

– В городе? Ты слышал, куда они собрались? – Папоротников фыркнул, зато, наконец, смирился с грязными манжетами и хотя бы перестал их теребить. – Ты серьёзно, Бубен? Они собрались в Серые земли! Седова-Покровского убивать! А тебе, кстати, за этим мальчишкой следить приказали!

Лицо Бубна не дрогнуло. Улыбка человека, любящего свою работу, стала только шире.

– Ну и что? В Серых землях даже лучше. Стрелять можно без оглядки на закон.

– Да ты когда на него оглядывался-то? – чуть не подавившись от возмущения, уточнил Папоротников. – Стареешь, что ли?

– Но-но-но! Попрошу! Я молод и полон сил! – строго возразил Бубен. – А ещё я встал на путь исправления. Стараюсь жить и работать исключительно по закону.

И покивал головой, как бы подтверждая, что впереди у него – верный путь, а в сердце – свод указов и правил. Папоротников лишь хмыкнул в ответ, мол, старого пса новым трюкам не обучишь, однако Бубен не обратил внимания на скепсис давнего знакомого.

Вместо этого он вытащил из-за пояса массивную полевую трубку, утыканную кнопками и похожую на гибрид телефона с рацией. Пощёлкав по экрану, Бубен поднёс трубку к уху и, выждав пару секунд, деловито заговорил:

– Привет. Узнал?.. Вот и хорошо… Слушай сюда: у нас объявились два больших греческих слизня. Возможно, именно сейчас ползут на северо-запад, в сторону старого тракта. А теперь слушай, что нужно сделать…

Папоротников вздохнул, ещё раз глянул на занятого разговором Бубна и, подойдя к дверному проёму, крикнул в коридор:

– Серебрянкин!

В проёме почти мгновенно возникла фигура в чёрной боевой броне.

– Собирай наших и возвращайся в Приказ. Тут мы закончили… – отдал распоряжение Папоротников, его голос стал жёстким и деловым. – Нужно найти след двух ромеев. Ливелий Таронитис и Базилеус Сарантопекос. Словесные портреты будут позже. Возможно, вытащим их морды из камер наружки. Поднимай всех, кого можно. Пусть ищут по городу и по всему княжеству. Проверьте все вокзалы, все грузовые предприятия, всех нелегальных перевозчиков. Ищите, кто им мог помочь, кто предоставлял укрытия. Все подозрительные контакты Саворусова за последние полгода – лично перепроверить. Докладывать каждые два часа. Ясно?

– Так точно! – сотник чуть качнул шлемом и бесшумно исчез в полумраке коридора.

Папоротников повернулся обратно к Бубну. Однако тот всё ещё говорил по телефону, не обращая на товарища внимания. Папоротников сначала кашлянул, потом замахал рукой… И только когда он окликнул опричника, Бубен наконец-то соизволил оторваться от трубки:

– Мне нужно в Приказ. Попробуем устроить облаву по княжеству. Закончишь тут?

– Вали давай… Скоро буду! – буркнул Бубен.

Папоротников бросил последний взгляд на разгромленную комнату, на окровавленного предателя и на опричника, словно видя в этой сцене квинтэссенцию нелюбимого им беспорядка. Презрительно сморщившись, он развернулся и быстрым шагом вышел. Только его каблуки ещё какое-то время хрустели по дорогому паркету, усеянному осколками.

Бубен проводил его взглядом и вернулся к прерванному разговору. А когда закончил и, отключив трубку, убрал её в карман, в комнате было тихо. Очень тихо, если не считать хриплого дыхания Саворусова и завывания ветра в разбитом окне.

Бубен вздохнул и, тяжело ступая, подошёл к привязанному. А затем склонился над Саворусовым, рассматривая его с видом знатока, изучающего бракованный товар. Минуту он просто стоял и смотрел. В его глазах не было ни злости, ни жалости, ни даже профессионального интереса. Лишь холодный безразличный осадок многолетней ненависти. Не к Саворусову, нет. Ко всему, что этот предатель для Бубна олицетворял.

– Как же я вас, продажных тварей, не люблю… – тихо произнёс он, и, казалось, воздух в комнате вдруг стал гуще. – Всё, что мне дорого, всё что я люблю, вы готовы продать… Родину, дом, мать… И ладно бы за дорого: это я хотя бы мог понять, хотя бы попытался!.. Но вы же за бесценок продаёте, ироды…

Саворусов ничего не слышал. Он висел в верёвках, безвольный и сломанный.

Выпрямившись, Бубен поднял руку, и воздух вокруг его сжатого кулака задрожал, а затем и заструился, будто плотными нитями. Пять сгустков чистой грубой силы родились в широкой ладони.

И с размаху, словно удар молота, врезались в грудь Саворусова.

В ответ раздался лишь неприятный влажный хруст, какой бывает, когда давят коробку с пустыми яйцами. Стул вместе с телом пошатнулся и упал, ударившись об пол. А мёртвый Саворусов так и застыл в своих путах.

Бубен ещё секунду смотрел на результат работы, как смотрит домохозяйка, отчистившая сложное пятно. А затем разжал ладонь, вытряхивая из неё несколько огоньков. Они упали на деревянный пол, и практически сразу паркет занялся с весёлым треском.

– Одной продажной тварью меньше!.. – буркнул опричник себе под нос и, развернувшись, тяжёлой поступью направился к выходу, не оглядываясь на оставшееся за спиной.

Поэтому не видел, как дёрнулось тело Саворусова. И как спустя минуту, когда Бубен уже был в коридоре, «мертвец» раскрыл глаза и едва слышно закашлялся, втягивая воздух в наполненные кровью лёгкие.

Не видел опричник, и как вставали на место рёбра предателя, и как лопнули путы от жара огня, и как Саворусов, тихонько подвывая от боли, поднялся на ноги.

Кашляя от дыма, мужчина доковылял до двери и вывалился в пустой коридор. Его особняк горел, однако хозяин вместе с ним погибать не собирался. Родовой талант, который Саворусовы успешно ото всех скрывали, помог ему вовремя «стать мёртвым». А теперь грех было не воспользоваться оказией.

Серые земли… Даже тут, на самой их окраине, воздух гудел от скрытого напряжения. Мир, где нет законов. Мир, который ненавидит человека. Мир, полный странных и загадочных чудес. Мир беспрерывной войны.

Ливелий и Базилеус стояли на пригорке, почти скрытые тёмными стволами деревьев. Подобранная со знанием дела экипировка – маскировочные костюмы с подбитым мехом – позволяла не выделяться на фоне леса. На ногах у ромеев были надеты короткие лыжи, а чуть поодаль, в лощине, ждал своего часа снегоход, заваленный лапником.

Греки, хоть раньше и не бывали в Серых землях Руси, здесь себя чувствовали почти уверенно. Похожие территории встречались на стыке Эрана, Ромейской империи и Аравии. А любой разведчик обязан был проходить в них практику.

Взгляды обоих мужчин были прикованы к равнине внизу. Там, по грязно-белой целине, дорогу на которой отмечали лишь редкие ярко-красные вешки, ползла длинная колонна. Она растянулась на несколько сотен метров, и её вид вызывал у ромеев смешанные чувства. От уважения к упрямству русских до лёгкого презрения к национальному безумию.

Впереди, как ледоколы в белом море, шли семь гусеничных броневиков. Их окраска была невзрачной, серо-белой, маскировочной, но формы выдавали серьёзный характер – низкий профиль, скошенные бронелисты, турели с крупнокалиберными пулемётами. Эти мордатые монстры не просто так ехали впереди. Они утрамбовывали снег, прокладывая для идущих следом глубокую колею. А заодно готовились первыми принять на себя любой удар.

Следом, пыхтя двигателями и кренясь на ухабах, тащились грузовики. Их было примерно шесть десятков: длинная вереница, похожая на гигантского червяка. Но самое интересное заключалось не в них, а рядом.

На расстоянии пары метров от каждого борта виднелся странный объект. Высокий деревянный щит из толстых, грубо отёсанных досок. Щиты стояли на широких полозьях, позволявших им скользить по снегу, а с кузовами грузовиков были соединены системой из деревянных штанг и металлических шарниров. Эта хитрая конструкция помогала щитам сохранять вертикальное положение и дистанцию, даже когда грузовик подпрыгивал на кочках или проваливался в неглубокую яму.

– Защита от местного зверья, похоже… – констатировал Ливелий, потирая слегка подмёрзший длинный нос. – Примитивно, но практично. Не надо тратить силы на постоянный купол.

Базилеус лишь кивнул, активно шевеля замёрзшими пальцами в утеплённых перчатках. Его взгляд, между тем, блуждал по колонне, словно неудачливый шпион ожидал чего-то увлекательного.

И это «что-то» не заставило себя ждать.

Глубокий снег по обочинам дороги вдруг зашевелился. Из-под белых одеял, скидывая их одним движением, чтоб не мешались, встали десятки фигур в белых маскхалатах.

Умно, продуманно. Но вот из-под маскхалатов выглядывала совсем другая одежда. Старые тулупы и валенки, потрёпанные телогрейки и пусть и современные, но уже не модные куртки. Казалось, какая-то голытьба ограбила склад с поношенной одеждой. Впрочем, лихие люди нередко так одевались, особенно здесь, в Серых землях.

А вот вооружение выглядело отнюдь не кустарным. Новенькие автоматы, пулемёты и винтовки.

Людей в засаде было много. Пара сотен, не меньше. Часть из них, не теряя времени, быстро ломанулась к дороге на широких снегоступах. Остальные открыли шквальный огонь по грузовикам. Свинцовый ливень обрушился на деревянные щиты, выбивая щепки и заставляя их дребезжать. Однако прошибить толстенные доски пока не удавалось.

– А ничего так разбойнички… – прошептал Базилеус, и в его голосе прозвучало удивление. – Слаженно действуют.

– Если бы они этого не умели, давно бы здесь сдохли, – холодно парировал Ливелий, обладавший куда большим жизненным опытом. – Не удивлюсь, если выучку им ставили какие-нибудь беглые дружинники…

В этот момент с опушки леса, из заранее подготовленных укрытий, блеснули вспышки выстрелов. Не пулемётные очереди, а тяжёлые одиночные хлопки. Гранатомёты. Четыре, нет, пять ракет, оставляя за собой дымные шлейфы, устремились к колонне. Целились они в грузовики, в самые уязвимые места – кабины, моторные отсеки.

И тут произошло то, что заставило Ливелия удовлетворённо хмыкнуть в тёплый воротник. Ракеты, не долетев до цели метров пять, стали одна за другой взрываться в воздухе с короткими, яркими вспышками, словно натыкаясь на невидимую, зато прочную стену.

Лишь рваные облачка дыма и мелкие осколки повисали в воздухе.

– Тот самый купол, да? – Базилеус повернулся к Ливелию, и начальник молча кивнул в ответ. – Теперь понятно, почему даже ты его не пробил. Вот это мощь, да…

Ливелий опять кивнул, и его лицо вновь стало сосредоточенным. Из грузовиков, как из разворошенного муравейника, как раз посыпались бойцы. Они были в тёплой камуфляжной форме, с автоматами в руках. Чётко, без суеты, они заняли позиции за теми самыми деревянными щитами, а затем, не мешкая ни доли секунды, открыли ответный огонь. И не беспорядочный, а прицельный, короткими очередями.

Разбойники, почти добежавшие до дороги, начали падать обратно в снег, окрашивая его в ярко-алый.

Но главный сюрприз был впереди.

Задние борта броневиков, ехавших во главе колонны, с грохотом откинулись, и из них высыпали… Ратники.

Не обычные пехотинцы, а элитные воины в доспехах из современной керамики и композитов. И вооружены они были серьёзными пулемётами, которые без мышечных усилителей в руках не потаскаешь. Мало того, многие из них ещё и пользовались плетениями. В общем, совершенно не рядовые вои.

Игнорируя пули, щёлкавшие по их броне, тяжёлые ратники двинулись навстречу разбойникам. Их движение было неспешным и неумолимым. Они шли, слегка пригибаясь и отвечая огнём на огонь.

Ливелий вздохнул, снова потёр замёрзший нос… И с выражением глубочайшего разочарования на лице покачал головой:

– Никому верить нельзя, друг мой. Ни единому слову. Нам сообщили про сотню дружинников у Седовых, а это что такое? Ну я могу ещё понять броневики, но ратники⁈ Похоже, у нас тут совсем уж никчёмные соглядатаи остались…

– Ну да… Ни слова про броневики и ратников! – расстроенно подытожил Базилеус. – А что там у них за знаки на броне?..

Ливелий достал бинокль, приложил его к глазам, а потом выругался. И, вернувшись к бесстрастному выражению лица, уже спокойно пояснил через пару секунд:

– Царский сокол…

Базилеус выдохнул, как спущенный воздушный шарик. Это всё грозило закончиться не просто плохо, а очень плохо. Вот уже не в первый раз его терзала мысль бросить всё, включая начальника, и начать где-нибудь новую жизнь. Да хоть в тех же Серых землях: здесь холодно и мерзко, зато никто не потребует документы. И вообще, здесь его никто не найдёт. Можно завести жену, построить дом, настругать много ребятишек с родовым даром проклинателя…

– Я, честно говоря, и не ожидал, что всё будет просто… Однако даже моё циничное воображение не рисовало… Этого! – а Ливелий, тем временем, махнул рукой в сторону бойни. – Ладно, друг мой… Разведку провели, пора и уходить. Сейчас на выстрелы всё зверьё с округи сбежится.

– А эта ватага что? – Базилеус втянул носом холодный воздух и подумал, что так и до простуды недалеко.

– Здесь таких сотни, наймём ещё! – улыбнулся ему Ливелий.

И улыбался он так, будто их изначальные планы только что не накрыло медным тазом. Вот уж действительно неунывающий человек…

Досматривать, что происходит внизу, ромеи не стали. Повернувшись спиной к долине, они проверили крепления на лыжах и, оттолкнувшись палками, скатились в лощину, где их ждал припрятанный снегоход.

Через минуту двигатель заурчал, а машина, оставляя за собой облако снежной пыли, унесла их прочь от этого места.

А бойня в долине тем временем подходила к концу. Остатки разбойников, видя, что тяжёлые ратники выкашивают их ряды, обратились в бегство. И, естественно, отступали они в лес, надеясь скрыться среди тёмных стволов в белой мгле.

Но лес, который до этого хранил молчаливый нейтралитет, вдруг ожил.

То один, то другой беглец внезапно вскрикивал и падал в снег. Что-то чёрное, не слишком большое, но, похоже, злобное, выпрыгивало из густых теней. А затем принималось орудовать острыми когтями, разрывая одежду и плоть беглецов.

И, что примечательно, поначалу никто, кроме зверя, разбойников не преследовал. Вскоре и он перестал мелькать в тени деревьев, а ратники вернулись в стальные утробы броневиков. Колонна снова поползла по белой долине, а деревянные щиты скользили рядом, бороздя снег по краям дороги.

А позади оставалось поле боя, усеянное трупами, и тишина, в которую всё настойчивее врывался далёкий страшный рёв.

В Серых Землях всегда найдётся кто-то голодный. А запах крови для некоторых – лучшая приправа к обеду.

Глава 9

[Помехи]

[Помехи]

[Помехи]

[Помехи]

Каюсь, первое, что я сделал, выбравшись из грузовика и подав руку жене – уставился на деревянный щит. Очень интересно было, как конструкция выдержит попадания из современного оружия. Да, деревянные заграждения мы дополнительно прикрывали колдовскими щитами. Но самыми слабенькими, чтобы теньку поменьше расходовать.

И всё же пули, хоть и не с первого раза, пробивали доски, местами насквозь. Смогут ли справиться с деревяшкой изменённые животные? Само собой. Но не сразу. И это даст нам время перебить как можно больше врагов.

В ушах до сих пор стоял звон после стрельбы, что мы тут устроили. Я глотнул ледяного воздуха и посмотрел на жену, которая внимательно оглядывала поле боя.

– Пройдёмся в начало?

– Давай! – согласилась она.

Пока шли, я окинул взглядом нашу часть колонны. Раненые имелись: кого-то зацепило шальной пулей, кому-то прилетело сквозь деревянный щит. Но главное – никто из наших не убит. А раненые уже получали помощь. Слышались короткие команды, лязг затворов и приглушённые стоны недобитых врагов. Из лесочка, куда пытались уйти разбойники, раздавались крики и стрельба.

А когда мы дошли до переднего края колонны, на край кузова выпрыгнул из густой тени Тёма, запропавший ещё в начале боя. Усевшись на пятую точку, он с презрительным видом чихнул и начал вылизывать лапу, блестящую от чужой крови. Мол, дальше и без него с оставшимися беглецами справятся.

Возле броневиков царило абсолютное спокойствие. Ратники в доспехах с «соколом» уверенно несли стражу, поводя дулами пулемётов в сторону леса. Под их защитой троица, состоящая из цесаревны Александры, Арсения Булатова и «обозника» Ивана Семёнова, которого мы взяли с собой, могла ни о чём не волноваться.

Цесаревна, кстати, в очередной раз поразила меня. Ни намёка на испуг из-за нападения или усталость от походных условий. Разве что идеальные щёчки от мороза слегка порозовели.

– Живы? – бросила она, просканировав меня с Авелиной внимательным взглядом.

– Целы, ваше высочество, – ответил я за обоих. – Потерь в людях нет, только легкораненые. Техника тоже на ходу.

Булатов удивлённо покачал головой:

– И ведь сработали твои щиты, Федь! Правда, расчёт был на зверя, который бросается на борта… А первыми напали люди.

– И что им нужно-то от нас? – проворчал Семёнов. – Раньше такого не было. Отребье на военные отряды не помню, чтобы вообще нападало.

– Именно, – цесаревна, не отводя взгляда от леса, поднесла к губам рацию, из которой звучали хрипы и помехи. – Виталь, на связь.

– Пш-ш…Связи!.. – отозвалась рация.

– Языков возьмите! – попросила цесаревна.

– Пш-ш…Нял. Исполня… Пш-ш…

– Связь только хуже становится… – нахмурившись, Саша посмотрела на тыловика-обозника. – Всегда так, Иван Кириллович?

– Севернее вообще связи может не быть, ваше высочество! – ответил Семёнов. – Всё зависит от искажений теньки. Иногда связи не бывает по несколько недель. Разве что по проводу можно сведения передавать. Но местные, понятное дело, не рассказывают, где у них провода лежат.

Не прошло и пяти минут, как к колонне подъехали несколько снегоходов. Это были разведчики, ушедшие вперёд по маршруту. Они спешились, и по их смущённым позам было ясно: понимают, что виноваты.

Откуда-то сбоку появился Бархан, кинувшись отчитывать подчинённых. Цесаревна медленно подошла к ним и, не повышая голоса, ледяным тоном спросила:

– Объясните мне, как так получилось? Две сотни человек с тяжёлым вооружением устроили привал на вашем пути, а вы, опытные люди, ни сном, ни духом?

Старший группы, молодой парень с обветренным лицом, попытался что-то сказать про хорошую маскировку, но Александра его тут же оборвала:

– Ваша задача – видеть угрозу. Вы её не увидели. Следующий промах может стать последним в вашей и нашей жизни. Понятно?

– Так точно, ваше высочество! – выпалил разведчик, вытягиваясь в струнку.

– Постарайтесь уж, будьте так добры! – Саша развернулась к нам и кивнула Бархану, больше не глядя на проштрафившихся.

– Расстрелять мало!.. – буркнул Семёнов, а мне захотелось предложить ему самому провести разведку, раз такой умный, но я не стал.

Хотя видел следы снегоходов на том месте, где устроил лёжку наш противник. И понимал, что если разведчики проехали прямо по ним и не заметили, значит, прятаться наши противники действительно умеют.

Умели, точнее.

В это время ратники как раз приволокли двух пленных. Оба в порванной одежде, лица испуганные, перемазанные сажей и кровью. Одного ранили в ногу, он даже идти не мог. Второй, постарше, держался за бок, откуда медленно сочилась кровь, окрашивая куртку.

Допрос был коротким и без церемоний. Ратник в тяжёлой броне склонился над пленными и принялся задавать вопросы ровным бесстрастным голосом:

– Кто нанял?

– Не знаем, вот те крест! – захлёбываясь словами, начал частить тот, что постарше. – Посредник был! Деньги дали наперёд! Половину.

– Задача какая была?

– Остановить колонну! Технику пожечь, панику навести! Мы думали, обычный обоз… Ну это, с припасами… – пленный замолчал, с ужасом глядя на доспехи царского «сокола». – Если б знали, кто здесь… Да ни за что бы не сунулись! Подставили нас ни за что!

– Опознать нанимателя сможете? – вмешалась цесаревна.

Пленный затряс головой:

– Я и не видел его… Главный договаривался. Но он того… Помер, кажись.

В этот момент с дальнего края леса донёсся протяжный рёв. Низкий, раскатистый, будто тигр злится. В ответ с другой стороны послышались завывания, похожие на волчьи.

Иван Семёнов сплюнул на снег и сообщил:

– Всё, развлечения окончены. Зверьё идёт на выстрелы и кровь. Уезжаем. Сейчас.

Цесаревна, не глядя на пленных, махнула ратникам:

– Занять места в машинах.

Бахнуло два приглушённых выстрела, и два тела, упавших в снег, начали быстро окрашивать его в розовый.

Я и Арсений по рациям связались с командирами своих дружин. Зазвучали команды и крики. Бойцы потянулись обратно к грузовикам. Из лесу выскочили последние отряды, преследовавшие бандитов, и поспешили к колонне по глубоким сугробам.

Я и Авелина тоже пошли к своему грузовику. Через несколько минут колонна, пыхтя и лязгая, пришла в движение, медленно набирая ход. По бездорожью и так быстро не покатаешься, а тут ещё мои деревянные щиты по сторонам. Они тяжёлые, заразы… Пока разгонимся хотя бы километров до двадцати-тридцати в час – время проходит.

Я отодвинул брезентовый полог и выглянул наружу. Колонна набирала скорость, уходя от места столкновения. И вовремя. Из леса, в сотне метров позади, выползли… существа. Размером с крупного медведя, но приземистые, на кривых мощных лапах. Морды – вытянутые, крысиные, с огромными жёлтыми резцами. Шерсть – клочковатая, грязного серо-бурого цвета.

Их было штук тридцать. Они выстроились на опушке, даже не пытаясь нас преследовать. Просто стояли и смотрели на уезжающую добычу умными, но злобными глазами.

Помесь медведя и крысы. Просто замечательно… Эволюция в Серых землях принимала очень нездоровые очертания. Не хотелось бы столкнуться с таким врагом, откровенно говоря. Крысы, насколько я помню – очень хитрые и мстительные создания.

Я отпустил полог и, усевшись на кресло, вспомнил, как мы вообще решились на прорыв…

С идеей щитов я пришёл к цесаревне и Арсению на следующее утро после сна. Собственно, моим главным аргументом было то, что деревянный щит сколотить можно прямо на ходу. Лишь бы имелся запас гвоздей. А тот же грузовик чинить выйдет лишь в мастерских, и то в дружественных посёлках.

Мою идею приняли не сразу, обещали подумать. Но, поскольку никаких других не появилось, пришлось реализовывать эту. Конечно, с моей точки зрения, рисковать цесаревной, в любом случае, было неразумно. Как минимум, она являлась ниточкой, которая связывала нас с точкой 101. Молчу уж обо всём остальном…

Однако и сама Саша не хотела провалить задачу. Поэтому собиралась добраться до цели во что бы то ни стало. Вот и ухватилась за моё предложение, как за единственную ниточку.

А чтобы не остаться посередь Серых земель с кучей раненых и побитой техникой, уговорила на авантюру Ивана Семёнова. А с ним – уже знакомого нам лекаря Дмитрия.

Подъём в день отъезда был жёстким. Ночью зверьё снова терзало очередь транспорта у ворот. И так происходило каждую ночь. А теперь мы выдвигались в Болотный Мыс – следующий опорный пункт, где, как обещали, выйдет нормально передохнуть.

Сборы проходили в лихорадочной спешке. Благо, починенную технику заранее подогнали к гостинице. Кислый ходил вокруг своего грузовика, похлопывая его по броне, дёргая щиты, и что-то ворчал. Бойцы грузили снаряжение, боеприпасы и оставшиеся запасы провизии. В воздухе висело напряжение, а грохот двигателей ещё и создавал шумовой фон.

Проблемы начались, едва мы попытались выехать из нашего сектора. Дело в том, что поток прибывающих машин не ослабевал, а наоборот, только нарастал. Остатки тех, кто застрял у стен, прорывались в Хворостово во что бы то ни стало. Как минимум, чтобы ночью оказаться в относительной безопасности.

А мы пытались протиснуться против этого потока. И узкие улицы мгновенно закупорились.

В этой суматохе я хорошо запомнил, как какой-то незнакомый голова дружины высунулся из люка вездехода и орал на нашего Славу, пытавшегося организовать проезд:

– Куда прёте, слепые? Все внутрь едут, а вы, как тараканы, наружу щемитесь! Дорогу уступите, блин!

– У нас приказ! – парировал Слава, но даже его зычный голос потонул в общем гвалте.

– А у меня раненые! – орал другой дружинник, из соседней машины. – Пропустите, я сказал!..

Движение окончательно встало. Водители начали сигналить, подогревая и без того накалённую атмосферу. Чувствовалось, что ещё немного – и по-глупому дойдёт до рукоприкладства. Мы с Авелиной стояли рядом со своим грузовиком, и я чувствовал, как внутри закипает злость.

И тут ситуацию разрешили самым неожиданным образом. Сзади, со стороны «Последнего Рубежа», послышался нарастающий рёв мощных двигателей. Впереди ехали гусеничные вездеходы, похожие на бронированные саркофаги. На их бортах красовалась приметная эмблема с соколом. Сзади тянулась колонна грузовиков с метками Тайного и Тылового Приказов.

Колонна обогнула нас, а высунувшийся из люка Булатов принялся махать мне, показывая, чтобы мы вставали в хвост. Появление броневиков цесаревны изменило всё. Ополченцы и дворяне, ещё секунду назад готовые рвать друг другу глотки, начали отъезжать, прижимаясь к стенам.

Дорога была расчищена за считанные минуты. Наша колонна, теперь состоявшая из четырёх отрядов, тронулась в путь. А когда мы покинули Хворостово, щиты опустили на полозья, и те поехали рядом с нами на сцепке, скользя по снегу.

Сейчас, через несколько часов пути, мы уже приноровились. И всё же… Скорость была небольшой. В лучшем случае, удавалось разогнаться до сорока километров в час. А я понимал, что зверьё в моменте способно и до сотни развить скорость. Тем более, оно здесь и по размерам немаленькое. Если захочет, обязательно догонит.

Задерживаться мы не могли. Останавливаться – тоже. До Болотного Мыса было почти шесть сотен километров. Не по прямой, а по тому, что здесь называлось дорогами. И проделать этот путь нужно было быстро и без остановок.

Заснеженные равнины уступили место частоколу кривых сосенок и чахлых елей, словно скособоченных от вечной тоски. Дорога здесь была чуть более узкой. Деревянные щиты по бортам грузовиков регулярно цепляли ветви деревьев и сухие кусты, торчавшие по обочинам.

Вдруг зашипела и затрещала рация. Прерываемый помехами голос Бархана доложил:

– У нас по сторонам движение. Зверьё какое-то. Размер… С телёнка. Внешне… Блин, просто крысы. Огромные крысы. Раньше таких не видел.

Нажав обратную связь, я попросил его:

– Уточни количество и поведение.

Помехи секунд на двадцать поглотили эфир, а затем голос Бархана снова прорвался:

– Их… много. Около сотни, не меньше. Бегут по лесу, вдоль дороги… Не отстают. Иногда срезают углы, выскакивают на обочину, потом снова в чащу. Выглядит… Как преследование.

Плохи наши дела… Похоже, это сотня тех самых медведекрыс. Просто замечательно.

– Пробуем оторваться! – отдала приказ по рации цесаревна.

Машины взревели двигателями, взбивая снег, придавленный броневиками в голове колонны. Но удача была барышней капризной. Мы, конечно, вырвались из леса на кривую полосу открытого участка… Однако он оказался заметён глубоким рыхлым снегом. И колонна вновь начала замедляться, пробиваясь через заносы.

В этот момент позади раздалась стрельба. Я высунулся из-под тента и, держась рукой за край каркаса, попытался рассмотреть, что происходит.

Увиденное мне не понравилось.

К последнему грузовику, со стороны леса, высокими прыжками приближались два десятка вытянутых хвостатых тел, покрытых бурым мехом. Похоже, ещё одна разновидность медвекрыс. Хорошо ещё, бойцы в последнем грузовике сообразили, что дело дрянь, и сами открыли огонь, не дожидаясь приказа.

Звери не лезли напролом. Они петляли и отскакивали в сторону, ловко уворачиваясь от очередей. А когда попадание было неизбежно – ныряли в глубокий снег, подставляя под огонь спины, покрытые очень плотной шерстью, в которой пули вязли, теряя убойную силу и скорость.

От ранений это, надо сказать, не спасало. Крысы визжали от боли, но продолжали преследование. А наши бойцы вели огонь короткими точными очередями. Одна из крыс, получив такую очередь прямо в открытую пасть, кувыркнулась и замерла. Другая, пытаясь увернуться, подставила под пули лапу и, с перебитой конечностью, отстала, волоча её по снегу. Но основная масса по-прежнему упорно наседала.