Текст книги "Тьма. Том 8 (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Иногда я чувствовал себя последним подлецом, неспособным помочь, согреть, защитить. И как ни спорь сам с собой, взывая к голосу разума, в таких случаях это обычно не помогает.

А вот остановка в полночь для дозаправки – помогла. Пока стоишь, вглядываясь в темноту, ожидая нападения в любой момент, как-то резко становится не до самобичевания.

Тем паче, отбиваться нам было от кого.

Когда из темноты вывалилась какая-то страхолюдина, в которой только по ушам угадывался милый – когда-то давно – зайка, я, честно говоря, чуть в штаны не наложил. К счастью, замедленное время позволило и рассмотреть лютую тварь, и пустить ей в морду огненный шар.

Но это мне хорошо. А обычных дружинников спасла только артефактная защита Авелины, сильно притормозившая полёт остальных зайцев. Когда мы стояли на привале, жена растягивала защиту родового артефакта на всю колонну. На всякий случай: мало ли кто из темноты высунется. Мощность щита падала, конечно, и его плетение можно было преодолеть. Зато при прохождении звери сильно замедлялись, и это позволяло бойцам вовремя среагировать.

Когда тронулись дальше, я честно пытался поспать. Иногда удавалось провалиться в короткий сон. Но любой странный шум меня будил. А ещё несколько раз за ночь, когда зверьё появлялось рядом с нашей машиной, приходилось вскакивать по тревоге и кидаться плетениями.

И всё же мы ехали… Медленно, упорно, обрастая ранеными, которым уже не хватало места в лекарском грузовике… А, кроме того, вновь теряя самую старую технику – за ночь мы оставили в этих бесконечных снегах ещё два грузовика… Но всё же ехали, оставляя за спиной километр за километром.

И, наконец, над Серыми землями занялось серое безрадостное утро. Кислый, отоспавшись в кабине на пассажирском сиденье, сменил второго водителя. Разведчики, сев на своих железных коней, опять умчались вперёд и в стороны.

Часам к девяти утра мы добрались до пологой возвышенности, поросшей густым лесом. Двигатели, проработавшие всю ночь, ревели на пределе, выжимая из себя последние силы, чтобы втащить наверх многотонные грузовики.

– Ну ещё немного! Ещё чуть-чуть, красавец! – я услышал, как Кислый уговаривает машину, будто живого коня. – Давай же…

Колонна медленно плелась по узкой просеке вверх. Практически все машины шли если не с перегрузом, то на пределе грузоподъёмности. К счастью, добрались в итоге все.

В конце подъёма устроили очередную остановку, чтобы наполнить баки топливом. Я прошёлся в голову колонны, решив посмотреть, что там ждёт нас впереди. А впереди был спуск. Долгий-долгий, пологий-пологий…

А ещё там, внизу, лежал город-крепость.

Не скромное Болотистое, а настоящая твердыня. Чёткий, почти квадратный периметр высоких земляных валов. Увенчаны они были бетонными стенами с пулемётными гнёздами и площадками для миномётов. Я даже разглядел пару артиллерийских орудий – скорее всего, старых, но оттого не менее грозных.

Внутри, насколько я мог увидеть, стояли такие же бетонные коробки, как и во всех местных поселениях. Однако напоминали они, скорее, «петрушки» из городов Большой земли. Сразу было видно: строили не местные жители. Да и центральные здания наводили на мысль не о крепости, а о каком-то научном объекте.

Конечно, сейчас в них мало что осталось от исследовательских построек. Местные жители основательно всё укрепили и переделали. Но огромная странная антенна, замеченная мной на крыше одного из строений, явственно напоминала: когда-то тут сидели учёные, а не вооружённые и диковатые жители фронтира.

– Стопервый, Федь! – сообщила мне Александра, решившая, видимо, подобраться ко мне неслышно, но забывшая, что снег под ногами скрипит. – Когда был точкой «101», занимался исследованиями в области связи в бывших землях Тьмы.

– Удачно? – уточнил я.

– Удачно, но греки всё обломали… – ответил цесаревна, состроив недовольное личико. – К тому же, убили ведущих учёных, когда пытались выкрасть документы. В результате, остался разве что этот ржавый усилитель, который непонятно как работает.

– Восстановить технологию не удалось? – удивился я.

– Усилитель разбирали и собирали раз двадцать! – Александра усмехнулась. – Там несколько узлов, которые делали с использованием изменённых материалов. Причём способ изменения тут же и подобрали. А записей не сохранилось. Всё из-за тех же греков. Так что… Пытались переносить это устройство – без толку. Здесь работает, а сдвинь на сотню метров – не работает. В общем, так и оставили здесь.

Из леса ниже по склону выскочили разведчики Бархана на снегоходах. Они отчаянно сигналили фарами и что-то кричали, размахивая руками.

И тут же, у меня за спиной, с головного броневика, взмыла в небо красная ракета. Одна. Вертикально вверх. Сигнал общей опасности. А следом, почти без паузы – ещё три: вправо, влево и вперёд.

– По машинам! – громко крикнула Саша, кидаясь к своему броневику.

Ей легко говорить. А мне ещё было бежать и бежать. Пришлось сильно постараться, чтобы заскочить в кузов и не задержать при этом отправление. Забирался я уже на ходу, хватаясь за руки дружинников и глядя на бледное лицо Авелины.

К счастью, разгонялись тяжёлые машины небыстро. Зато уж когда разогнались под горку, остановить их было сложно.

Звери вываливались из-за деревьев и бежали к нам. Казалось, они повсюду. Справа, слева, спереди, сзади, сверху. Стрелять приходилось во все стороны, и тут я впервые порадовался, что кузова наших грузовиков плотно забиты вооружёнными людьми. С одним полудесятком Хлебова пришлось бы тяжко.

Мы неслись под уклон, набирая скорость, которую уже и контролировать не могли. Даже тракторы в хвосте, плюясь чёрным дымом, катились, как сумасшедшие, подскакивая на кочках. А следом подпрыгивали прицепы, где люди еле держались, чтобы не вывалиться.

Стрельба стала всепоглощающей. Стреляли все и из всего. Пули свистели отовсюду. А зверей, пытавшихся вскарабкаться на борта, сбивали прикладами. Я видел, как один из кабанов с разбегу врезался в борт грузовика, идущего впереди. Машина завиляла, закачалась, но каким-то чудом устояла.

Теневым зрением я заметил, что Авелина снова растянула щит на всю колонну. Это было безумием, попыткой защитить всех – но сработало. Особенно когда я, скинув куртку, чтобы лучше чувствовать жену, пересел к ней и притянул к себе. Правда, всё равно пришлось сильно постараться, чтобы ощутить в этой обстановке биение двух сердец. При той тряске, которая царила на спуске, неясно было, где сердце, а где мои рёбра об Авелинины стукаются…

В итоге, мы героически обнимались минуту, а то и две под удивлёнными взглядами дружинников, прежде чем удалось дотянуться до второго артефакта в далёком Ишиме. Но когда удалось…

Невидимая стена встала на пути у когтистых тварей. Плетение было тонким, дрожало от ударов, но держалось, восстанавливаясь каждый раз, когда особо крупный зверь прорывался через него, чтобы сдохнуть от града пуль.

Стопервый приближался. И нашу колонну там заметили. Я это определил, когда по зверью с укреплений ударили крупнокалиберные пулемёты. Вот местные бойцы патронов точно не жалели – как, впрочем, и деревья вокруг. Пули резали ветки, выбивали щепки из стволов, но, в любом случае, зверей, бегущих за нами, явно поубавилось.

А потом заговорили миномёты. Снаряды обрушились с неба по краям просеки, поднимая столбы снега, земли и клочья звериных туш. А затем громыхнула артиллерия. Снаряды рванули где-то за хвостом колонны, отсекая от врага тракторы, еле поспевающие за грузовиками.

– Кислый! – заорал я, прижимая к себе жену. – Притормози у ворот! Прикроем хвост колонны!

Ответа я не услышал, но мой приказ, видимо, поняли.

У самого подножия вала, разъезжаясь в стороны, скорость резко сбросили не только броневики. То же самое сделал и наш, и ещё несколько грузовиков. А я воспользовался тем, что тент поднят, и начал швырять огненные шарики прямо из кресла, не отрываясь от Авелины. А заодно, как выяснилось, и случайно прихваченного вместе с женой кота, который таращил глаза и был, похоже, очень возмущён внеплановыми объятиями. Но уйти в тень то ли не мог – слишком светло было – то ли считал, что без него мы с Авелиной не справимся.

Вдруг неподалёку от вала зашумел ветер, складываясь в вихрь. Он поднимал в воздух самых прытких и удачливых, но слишком лёгких зверей, а заодно выдирал с корнем молодые деревца. Судя по мощности, это Саша работала. А следом засверкали знакомые молнии Булатова, сбивая с ног тварей потяжелее.

Наконец, последний трактор вполз в ворота. За ним потянулись наши грузовики, а следом, пятясь задом и отстреливаясь – бронемашины.

Ворота – массивные, стальные створки – начали с грохотом сходиться. В последний момент в щель попытался протиснуться какой-то зверь, но получил в морду разрядом и с воем отскочил. А затем створки закрылись окончательно, и тяжёлые засовы задвинулись, отсекая злой и опасный внешний мир Серых земель.

А я, наконец, перестал сдавливать Авелину, которая, мне кажется, уже еле дышала. Тёма, впрочем, тоже был недоволен: он с яростным ворчанием укусил меня за руку – легонько, не до крови – и, освободившись, спрыгнул на пол.

Мы были в Стопервом. Мы прорвались.

Глава 14

Сетевая волна «100», передача «Утро добрым не бывает»

– И-и-и! Доброе утро, сонное царство!

– И хотя «доброе утро» – это очень глупое пожелание, если не подкреплено кружкой крепкого чая…

– … Но можно же послушать музыку на волнах нашего радио «Сто»! И утро немедленно станет добрее! С вами Александр Пискарёв!

– И я, Анна Лоскутова! Вместе мы попытаемся протянуть до чая!

– Здесь, в Серых землях, где всякие гады жуют провода и лишают нас связи!

– Однако наше радио пронзает пространство и время! Вот поэтому и не зависит от проводов!

– А теперь к новостям!

[Музыкальная заставка к выпуску новостей]

– Сегодня городской совет обсудит вопрос…

– Саша, ты ничего не напутал?

– Конечно, нет! Просто у нас столько новостей, что они иначе в выпуск не влезут. К тому же, наш ведущий новостей Евгений сегодня занят: он проводит беседу с нашими гостями. И может забыть поделиться другими, тоже очень важными новостями.

– Ты про появление у нас очаровательной молодой пары Седовых-Покровских? Или почти про две тысячи беженцев из Болотистого, из которых тысяча готова встать с нами плечом к плечу?

– Нет, я про то, что мы теперь не вольный город в Серых землях, а самая настоящая опричнина, со своим представителем Тайного Приказа и целой цесаревной из Рюриковичей!

– Да, разве?..

– Ну, по крайней мере, ещё на недельку – точно! Пока орда зверья, которая зачем-то топает к Урал-камню, не пройдёт мимо, оставив здесь несколько тысяч своих мёртвых тушек.

– А потом?

– А потом пыль, а точнее, снег, осядет, и мы снова станем вольным поселением. Ну а наши дорогие гости отправятся дальше по своим делам!

– Саш, а может, уговорить их остаться?

– А-кхм… Ань, а зачем?

– Пусть остаются! Её высочество станет нашей королевой, а мы будем диктовать её волю всем Серым землям! А заодно, требовать от этих неудачников мзду и униженные мольбы, чтобы мы их не трогали!

[За кадром женский злодейский смех]

– Анечка, спокойно, один укольчик… Оп! И совсем небольно да?.. Ну а пока Аня приходит в себя после весеннего обострения верноподданнических настроений, мы послушаем ватагу «Уа-ха-ха-ха!» и её новую взрывную песню: «После взрыва тает снег». Оставайтесь с нами!

– А с укольчиком ты молодец, хорошо съязвил! – дождавшись, когда парень за пультом покажет большой палец, ослепительной красоты женщина похлопала по плечу сидящего рядом соведущего.

И нет, я не лукавлю, когда говорю, что женщина была ослепительной красоты. Конечно, из памяти Андрея я знал, что когда ты на пятом десятке, все молодые выглядят ослепительно красивыми. Возможно, потому что здоровее тебя, и спина у них не болит… Но в случае Анны Лоскутовой, всё тот же Андрей сказал бы, что её внешность – суперприз генетической лотереи.

Неудивительно, что за её лицом завороженно следили все присутствующие, даже мы с Авелиной за стеклянной стенкой. Над этой красотой будто античный скульптор поработал. К слову, как я узнал, Лоскутова она исключительно по матери, а у её папы была фамилия Стефанопулос. В общем, греки здесь тоже свою часть тела приложили.

И как это случается при смешении разных кровей, в итоге вышло что-то настолько обворожительное, что смотреть на эту красоту можно было бесконечно. Причём как на лицо, так и на, опять-таки, идеального сложения фигуру.

Не влюбляться – нет! Только дураки влюбляются в античные статуи. И пусть за эти слова на меня обидится муж Анны, этот любитель, видимо, высокого искусства, но я своего мнения не изменю.

Тем более, опыт со статуями у меня вообще не ахти, откровенно говоря…

Да и Авелина, если честно, всё равно красивее. На неё я не устал любоваться за все прошедшие – и весьма бурно – в браке месяцы.

– Да я же говорил, что из чего угодно выкручусь! – отмахнулся Александр Пискарёв здоровенной ручищей.

Вообще, когда я слушал радио «Сто» на Большой земле, как тут именовали Русь, представить себе не мог, ни какой ослепительной красоты будет Анна, ни какого богатырского телосложения – Александр Пискарёв. Может, и не косая сажень в плечах, но полусажень точно.

– Всё равно! Надо быстрее продумывать и суть, и выход из разговора… Миша, а сколько у нас ещё времени?

– Полторы минуты! – ответил парень за пультом.

– Хорошо!.. – женщина быстро вытащила лист бумаги с черновиком беседы и сунула его соведущему. – Читай давай, а не выкручивайся!..

Досматривать представление я не стал. Подхватив под локоть свою бесконечно красивую жену, шепнул ей на ухо комплимент, чтобы случайно не заревновала, и потянул в сторону комнаты отдыха для сотрудников радио. Больше податься нам было некуда: в редакции сейчас готовились к беседе в прямом эфире цесаревна и Арсений.

– Ничего себе! Красотка какая! – вздохнула с завистью Авелина, пока мы шли.

Ну вот, так и знал. Женщины не меняются ни в одном из миров. Поэтому что? Поэтому надо превентивно радовать их комплиментами. Желательно, побольше и почаще – одного моего, сказанного пару минут назад, не хватило. Ну и делами тоже доказывать, что ради её прекрасных глаз готов горы свернуть.

– Ты вообще-то ещё больше красавица! – честно заметил я. – Я на тебя постоянно любуюсь!

И наклонился к её шее, запечатлев мимолётный поцелуй там, где выбивалась из толстой косы прядка светлых волос. Благо, в коридоре, кроме нас, никого не было. А самая волнующая и искусительная женщина, которую я знал – была.

– А ты льстец! – с довольным видом улыбнувшись, жена потёрлась личиком о мою рубашку.

К моей чести замечу, чистую рубашку. Ведь в Стопервом мы провели уже практически сутки.

А я невольно вернулся мыслями к нашему прибытию.

Грохот моторов постепенно затих, вдруг сменившись оглушительной и непривычной тишиной. Мы стояли на широкой бетонной улице, за высокими стенами. А у меня в ушах, за последние часы привыкших к вою двигателей и треску выстрелов, стоял противный писк.

А потом его сменил гул голосов.

К нашей колонне уже бежали местные. Причём действовали слаженно и профессионально. Откуда-то сразу появились и люди в белых халатах с носилками, и ополченцы, и походная кухня, и представители здешней власти…

Жителям Болотистого, уставшим, потерянным и продрогшим, помогали выгрузиться из грузовиков и прицепов. А те, ошалевшие от усталости, холода и внезапного спасения, покорно шли, куда им заботливо указывали. Наших дружинников и тыловиков Ивана Семёнова тоже пытались увести, но как только понимали, что ошиблись, и мы не беженцы – извинялись и оставляли в покое.

Технику из Болотистого загнали в мастерские. Цистерны отправили сливать топливо в городское хранилище. А нашу колонну – грузовики и броневики – под ненавязчивым приглядом провели вглубь города. К большой заасфальтированной площадке, явно выполнявшей функцию стоянки для торговых караванов.

Со всех сторон её окружали склады, зато по прямой можно было за пару минут дойти до скопления старых зданий – тех самых, приметных, с усилителем. И, естественно, в их очертаниях с первого взгляда узнавался исследовательский центр.

Вблизи сомнений и вовсе не осталось: несколько сросшихся бетонных корпусов с частыми окнами, часть которых залили бетоном, а часть – заузили и забрали решётками. Там-то у нас и состоялась беседа с городским головой – поджарым мужчиной лет сорока с лицом обиженного, но не злого волка. Звали его Тихон Игоревич Проскурятин.

Он-то и помог узнать, какой оказалась цена последнего рывка. Пробиваясь к стенам Стопервого, мы оставили за спиной целую сотню трупов.

А в сумме, было потеряно едва ли не полторы сотни человек. При прорыве из Болотистого потеряли троих… Затем ещё тридцать два человека погибли, когда перевернулись грузовики… И ещё с десяток – в многочисленных стычках по пути… А большая часть и вовсе погибла в шаге от спасения, когда мы прорывались к стенам Стопервого.

Ничего удивительного, но обидно и горько. Правда, нам рассказали, что такую орду, какая собралась под стенами Стопервого, могли припомнить разве что самые древние старожилы. Те, кто ещё застал времена, когда Большая земля долго не проводила, по тем или иным причинам, зачистку.

В общем, хоть мы сами себя и подгрызали, но местные смотрели на нас одобрительно. Как на героев, решившихся на прорыв и не бросивших чужих им, по сути, людей. Жители Стопервого привыкли к опасностям, привыкли к регулярным нападениям. И поэтому хорошо понимали: совсем без жертв уйти не получилось бы.

А ещё хорошо была видна разница в отношении к жизни. Жители Стопервого вообще, кажется, никогда не унывали. Да и теперь были уверены, что переживут нашествие зверья. Склады здесь ломились от запасов. Население в полсотни тысяч человек позволяло держать всю стену целиком. А артефакты, которые удалось откопать в останках царского центра, обеспечивали городок дополнительной защитой.

В отличие от Болотистого или Болотного Мыса, Стопервый не выживал, а жил. И наличие здесь своей радиоволны доказывало это как нельзя лучше.

Невольно вспоминались легенды про Спарту, где считалось, что даже не стены, а спартанские граждане – лучшая защита от врага. Вот и в Стопервом чем-то таким, смелым и героическим, повеяло.

А ещё, благодаря местному усилителю, до нас дошли те новости зачистки, которые мы пропустили в дороге. Дашков всё-таки добился, чтобы силы Ишима развернулись в линию по южной границе Серых земель – там, где ещё была связь. И там, под ударами зверья, под регулярными атаками, всё же началось истребление «изменышей».

Медленно, но верно линия боёв сдвигалась на север. А теснимые орды Серых земель отступали в болота, которые раскинулись от самого Урал-камня до Среднесибирского плоскогорья, которое здесь носило название Енасейского. А, собственно, сам Енисей носил название Енасей.

Размеры болот меня лично не удивляли. В мире Андрея эти места тоже были болотистыми. А здесь ещё и сток вод на севере оказался дополнительно усложнён. Река Обь, носившая название Умар, далеко не всегда могла пробиться в океан через скованное льдами Молгонзейское море.

И куда, спрашивается, по весне деваться воде, текущей на север? Вот и заболачивалась вся окружающая местность, от одной возвышенности до другой…

А здесь ещё и тенька густо застаивалась. Вот и появлялись в Серых землях звери со странными особенностями. Например, умевшие ходить сквозь стены – если те не обработаны особыми составами. Ну или прокапывать ходы в камне, чтобы добраться до курятника. И даже сдувать призванным ветром снег со мха.

К слову, у ненцев такие олени, владеющие ветром, очень ценились. С ними в Серых землях не пропадёшь.

А ещё здесь появлялись гнёзда. Да, серые, да, с урезанными способностями – если сравнивать с Тьмой. Но всё же это были гнёзда, до бесконечности множившие зверьё и его изменения.

Я-то надеялся вместе с Авелиной отдохнуть от трудов праведных на благо Отечества за чашечкой чая… Возможно, даже двух… Десятков. Но обнаружил, что комната отдыха на радио «Сто» уже занята.

И сидевший внутри мужчина поджидал именно нас, а не просто вышел передохнуть. Хотя и очень старательно пил чай – с явным удовольствием и какими-то печенюшками.

– Не буду спрашивать, как вы тут оказались, сударь… – проговорил я, вспоминая, что видел его лицо среди помощников Иванова в Скифском дворце.

– Известно как, ваше благородие! – без тени ехидства отозвался мужчина. – Шёл, шёл… И пришёл.

– И, конечно, успели это сделать до появления у стен зверья… – улыбнулась Авелина, грациозно присаживаясь на одно из кресел у чайного столика.

– Конечно, нет, ваше благородие! – тоже улыбнувшись в ответ, признался мужчина. – Я сделал это у зверей под носом. Знаете ли, некоторые люди обладают одним редким природным умением. Быть незаметным. Вот и охрана у здания меня пропустила без вопросов…

Он привстал и слегка поклонился, будто ожидая аплодисментов. И Авелина не стала его разочаровывать, захлопав в ладоши. Я же неторопливо налил в чашки густую, как кисель, заварку, разбавил кипятком, докинул сахара, как сам любил, и как любила жена…

И только после этого присел рядом с Авелиной, окинув опричника внимательным взглядом.

Вернее, насколько я понял, не просто опричника, а очень важного и ценного курьера по особым поручениям. Правда, я и сам сейчас был в некотором роде курьером… Так что, можно сказать, как ни крути, со всех сторон – коллеги.

– Вы к её высочеству? – задал я вопрос.

– Вообще-то к вам, ваши благородия! – ответил мужчина, параллельно и как бы незаметно изучая меня в отражении чая, который отпивал из чашки. – Её высочество пусть развлекается, как её душе угодно. Это её личный, одобренный батюшкой-царём отпуск от учёбы. Тем более, с ней я, честно говоря, уже подробно поговорил. А вот к вам у меня несколько сообщений…

– Письменно? – уточнил я.

– Письменно только одно. Прошу! – ловко достав из-за полы сюртука свёрток, опричник протянул его мне. – А остальные я расскажу вам лично. И вот первое из них: как стало известно моему начальству, по вашему следу идут греки. Есть основания полагать, что они знают о вашей посылке. Поэтому сделают всё, чтобы устранить вас и отобрать материалы. Впрочем, это было предсказуемо…

– Что меня используют как наживку, тоже было предсказуемо! – согласился я, улыбнувшись уголками губ.

Сердиться на опричников за их методы – абсолютно бесполезное занятие. И мой внутренний любитель блинов это хорошо понимал.

А вот наш новый знакомец – или вернее будет назвать его незнакомцем, если он так и не представился? – явно не привык к тому, чтобы люди реагировали на подобные новости со значительной долей пофигизма.

– Что вы говорите такое, ваше благородие? – всплеснул он руками, кажется, вполне искренне. – Всё могло обойтись и без этого! Просто лёгкая прогулка по Серым землям! Но, думаю, ваша посылка действительно обладает некой высокой ценностью…

– Вы знаете, что я везу? – уточнил я, честно не взоржав на словах про «лёгкую прогулку по Серым землям».

Хотя если ты умеешь незаметно проходить под носом у зверья, для тебя, наверно, любая прогулка – лёгкая.

– Уберегите меня от этого знания, ваше благородие! – отрицательно покачал головой мужчина. – Не мой уровень допуска, знаете ли…

– А что за греки идут по моему следу, вам известно? – взглянув ему в глаза, спросил я.

– Знакомый вам проклинатель. И второй, тот самый скрытень, с которым у вас вышла размолвка на корабле, – с едва заметной улыбкой ответил опричник. – Он ещё, помнится, пытался закидать ваш воздушный шар всякими плетениями…

– Ясно, – кивнул я, невольно размяв шею и пальцы при воспоминании о «носатом», да и о проклятом «проклинателе». – Что ещё?

– Вам передали, что посылку нужно обязательно доставить на точку. В том, что вы везёте, могут скрываться некоторые сведения, которые невидны с первого взгляда… – снова внимательно изучая мою реакцию в отражении чая, продолжил мужчина. – Также вам просили передать, что защита точки – самое важное, что может быть на данном этапе. Но если греки появятся там, важнее будет другое: ни в коем случае не дайте им завладеть посылкой. И постарайтесь их задержать. Помощь уже в пути.

– Хорошо, запомнил, – кивнул я за нас обоих с женой, которая старательно делала вид, что просто чай пьёт, и не вмешивалась в разговор.

– И ещё одна мелочь: местный лихой люд связан с контрабандистами из Ишима. А значит, они с радостью попытаются вам отомстить, – сделал ещё один глоток чая мужчина. – Кроме того, вам стоит опасаться местные двусердые рода. Многие из них выступали на стороне заговорщиков против Покровских. И задолго до того, как в это неприятное дело влезли ромеи.

– Всего-то? – с сарказмом уточнил я. – А кого мне можно не бояться? Белок?

– Да, на этом всё, – согласился мужчина, то ли не уловив сарказма, то ли подыгрывая мне. – А белки… Я слышал, что в этих лесах и белки могут быть несколько…

Опричник прищёлкнул пальцами, как бы подбирая слово. И, наконец, его нашёл, изрядно удивив меня своими оригинальными взглядами на мир:

– … Невоспитанными. Да, очень неправильными белками.

– Которые едят неправильные орешки? И делают неправильные заначки на зиму? – не удержавшись, спросил я.

Мужчина вопросительно вскинул на меня брови, будто уловив некое сродство в оригинальности духа. Не хотелось бы его расстраивать, что это не я такой, на него похожий, а один хитровыдуманный персонаж из параллельного мира.

– Спасибо за предупреждения и сведения, – решив, что пора сворачивать этот странный разговор, быстро кивнул я.

– Вы хотите что-то передать на Большую землю, ваше благородие? – уточнил опричный курьер, закончив, видимо, думать о белках и вернувшись к деловому тону.

– Разве что… – я задумался. – Думаю, что нет… Хотя! Смогут мне кое-что прислать прямо сюда?

– Смотря, что вы хотите получить, ваше благородие… – отозвался мужчина.

– Если есть возможность, пусть пришлют мне бумаги по Серым землям, – ответил я. – Какие-то первичные исследования, воспоминания первопроходцев… Что угодно подобного толка.

– Я передам вашу просьбу, Фёдор Андреевич, – покивал мужчина. – Не могу обещать, что всё сделают… Но обязательно передам. А теперь разрешите откланяться. Мне бы поскорее отсюда уйти, пока зверьё на штурм городка не пошло…

– Всего хорошего! – с мягкой улыбкой отозвалась Авелина.

– Удачного пути! – кивнул я.

Коротко поклонившись, опричник встал и двинулся к выходу из комнаты. Вот только в дверях он едва увернулся от Евгения, ведущего местных новостей, который шёл и смотрел прямо на него и…

Сквозь него!

– О, вы тут только с Авелиной Павловной? – удивился Евгений, обратившись к нам с женой. – А я думал, мой редактор пришёл. Вроде бы два мужских голоса было…

– Тут был мужчина, но он не ваш редактор, – кивнул я, решив не скрывать и не оправдываться.

– Да? А… – окинув комнату не понимающим взглядом, Евгений снова посмотрел на меня.

– Некоторые люди умеют быть очень незаметными, – пояснила Авелина, мило улыбнувшись.

– А-а-а… Ну ладно! Если вдруг увидите моего редактора, он всегда с длинной бородой и хвостом на затылке, отправьте его ко мне, пожалуйста! – попросил Евгений и торопливо вышел.

А мы, наконец, остались с Авелиной одни. И я честно ожидал, что она решит обсудить предупреждения опричника, но женская логика отличается завидной непредсказуемостью. Поэтому жена сказала то, что я меньше всего ожидал услышать, тем более после наших «обнимашек» в коридоре:

– Ну? И чего ты на эту Стефанопулос пялился! Что ты на это скажешь?

– На неё все пялились, включая тебя! – ответил я, усмехнувшись. – Может, мне тоже тебя стоило бы приревновать, а? Например, к Пискарёву с его огромными плечами?

– Эй! – возмутилась Авелина. – Так нечестно! Это был мой вопрос!

– Кто первый встал, того и тапочки! – улыбнулся я. – И всё-таки что думаешь по поводу послания… Посланий?

– Что нас используют как приманку, мы и так догадывались… – сразу посерьёзнев, отозвалась жена. – И что есть рода, которые в Серых землях скрываются от царского гнева, и многие из них нас любить не будут, мы тоже знали. А зачем тебе сведения об истории Серых земель? Вот этого я не поняла…

– А… Просто задумался, откуда они вообще появились, – кристально честно ответил я.

– Тебе в школе разве не рассказывали? Где-то здесь пытались сойтись три Тьмы. Вот и появились они, Серые земли, – пояснила Авелина.

– Эту историю я знаю, но сдаётся мне, что она выдумана от начала до конца, – я покачал головой и сделал глоток чая, позволяя жене спросить самой.

И любознательная Авелина не подвела:

– Почему?

– Потому что на стыке Эрана и Ромейской империи есть Серые земли. И есть Серые земли где-то на юге, но точно не знаю, где именно. Какие Тьмы пытались укорениться там?

– Не знаю… Там, вероятно, какие-то свои!.. – пожала изящными плечиками Авелина.

– Вот! Я ещё могу понять на юге: там, рядом с Бхарат, есть Тьма, хоть и за океаном. Но между Эраном и ромеями? Там-то Серые земли откуда?

– Африканская Тьма рядом! – припомнила Авелина.

– Во-первых, не так уж и рядом, – возразил я. – Во-вторых, её там, на их Серых землях, никогда не было.

– Ну это тебе не со мной, а с учёными надо спорить! – нашлась Авелина.

– Они скажут всё то же, что и ты, но подкрепят кучей ссылок на разные исследования, – пожал плечами я. – Неубедительно. Плохое объяснение.

– Сам разбирайся! – отмахнулась жена. – Лучше скажи… Зачем нас сюда притащили, как думаешь? Я имею в виду, сюда, на местную волну.

– Не знаю… Участвовать в беседах с осведомителями я точно не собираюсь! – ответил я. – Так и сказал Саше с Арсением. Но они настояли, чтобы мы всё равно пошли с ними. Ты сама слышала. Я бы лучше в покоях посидел и отдохнул.

Покои нам, кстати, выделили здесь же. В этих зданиях, бывших когда-то единой научно-исследовательской точкой. И нам никто не мешал вернуться прямо сейчас: даже на улицу выходить бы не пришлось. Но Саша очень просила быть рядом. Вот и приходилось куковать на радио, завидуя Тёме, который наверняка наслаждался отдыхом на мягкой кровати.

– Этот опричник сказал, что говорил с цесаревной… – припомнила Авелина. – Может, нас из-за него притащили сюда?

– Всё может быть. Давай лишний раз не напрягаться, а просто пить чай с печеньем! – предложил я.

И вправду, нам бы стоило отдохнуть. Тем более, накануне была первая за много дней ночь, когда и мне, и жене удалось выспаться. В мягкой кровати, тепле и без тряски на ухабах. Поэтому я старательно наслаждался днями покоя. Тем паче, нас, кажется, к защите поселения не собирались подключать. А значит, посреди рискованного похода мне, Авелине и моим людям выдалась неделька отдыха…