Текст книги "Тьма. Том 8 (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Что касается нашего отряда, то и тут был прогресс. Удалось привести в чувство грузовик, где ехали мы с Авелиной и охраной, а также ещё пару машин. Правда, своим ходом они еле двигались: пришлось бы их, в любом случае, тащить на буксире. Зато не волоком.

Под вечер по главной, ещё не совсем разбитой дороге, с грохотом, слышным за километр, промчалась ещё одна колонна. Три гусеничных броневика, похожие на железных черепах, с закреплёнными на башнях тяжёлыми пулемётами.

Они пролетели мимо в облаках снега. И, снова меня удивив, тоже не стали снижать скорость. Лишь промелькнул мимо бинокль головы отряда. Рыча моторами, колонна покатила дальше, вглубь Серых земель, оставляя развороченную гусеницами колею.

Но их появление, как и обрывки радиопереговоров, которые к вечеру стали разборчивее, складывались в интересную картину. Потери в живой силе у большинства отрядов оказались не катастрофическими. Звери выбивали, в основном, технику: колёса, моторы, ходовую. Чаще всего в эфире звучали сообщения о невозможности продолжить движение с прежней скоростью.

В итоге, наступление застопорилось, захлебнувшись грудами металлолома, который жалко было здесь бросать.

И наш сектор, судя по всему, оказался местом, где зверьё сконцентрировало свои лучшие, прости Господи, силы и нанесло самый мощный удар.

А ведь если бы я хотел замедлить армию, не ввязываясь в генеральное сражение – поступил бы точно так же. Выбивай технику и связь. Вешай на плечи врага его же раненых. Пусть противник вязнет в снегу, пусть рушится вся его логистика. Хотя какая в этом хаосе логистика… Одно название.

Последнее я даже пробурчал вслух. И Михаил Дутный, чистивший свой пистолет, сидя поодаль на ящике из-под патронов, мрачно хмыкнул. А затем, вторя моим мыслям, неспешно проговорил:

– Я вот думаю, это у меня такое невезение… Или кто-то умный зверьём управлял? В этой вылазке всё будто нарочно через задницу. Если мы отсюда выберемся живыми, для меня она всё равно окажется одной сплошной потерей. И в людях, и деньгах. И ладно деньги, Бог с ними! Но люди… Их-то мне не вернуть. А даже если князь выплатит таким, как я, невезучим, воспомоществование… Семьям убитых-то всё равно надо платить. И новых бойцов нанимать. И технику восстанавливать…

Я кивнул, понимая его лучше, чем он мог предположить. Для него это была прибыльная вылазка, которая провалилась. А у меня на кону стояло гораздо больше.

Ночь опустилась на лагерь, и эта ночь вновь была тревожной. Вокруг опять было тихо. Слишком тихо, чтобы быть правдой. Лишь треск костров, да дыхание спящих людей. Ну и редкие шаги дозорных.

Ещё и воздух был непривычно тёплым и влажным. Всего-то градусов пятнадцать ниже нуля. Пахло прелой хвоей и дымом костров. И этой ночью, впервые за много дней, не случилось серьёзных заморозков. Снег ещё днём начал подтаивать под мартовским солнцем, а ночью в воздухе повис первый туман. А значит, чтобы добраться до точки 101, нужно было поторопиться.

И это было не единственное, о чём я думал, пытаясь заснуть и вглядываясь в тьму за пределами костров. В голову, навязчиво и неотвратимо, лезла очень упорная мысль.

О том, что это не мы отбились, а кто-то, сидящий в глубине Серых земель, провёл разведку боем. Оценил нашу силу, снаряжение, тактические приёмы, вооружение, реакцию…

И теперь наблюдает за нами, выжидая удобный момент.

Глава 6

Из эфира Серых земель:

[Помехи]

Богатых…

[Помехи]

Хворо…

[Помехи]…

Возьмём…

[Помехи]

…ец связи!

Следующий день начался всё с того же изматывающего ожидания. И ближе к полудню на дороге, или том, что её здесь заменяло, вновь показалась снежная пыль. А вскоре из-за поворота выкатила небольшая, но внушительная колонна: два грузовика, похожих на наши, и, главное, громадный вездеход, напоминающий стального динозавра.

Его широкие гусеницы с лёгкостью разминали вновь подмёрзшую колею. А на крыше красовалось пулемётное гнездо, внушающее оптимизм и уважение.

Колонна остановилась у нашего периметра. Из кабины вездехода выскочил мужчина с тёмным обветренным лицом, одетый в практичную полевую форму.

– Иван Семёнов, начальник четвёртого обоза Тылового Приказа! – представился он, оценивающим взглядом окидывая наш укреплённый лагерь. – Получили приказ оказать содействие. У вас тут, я смотрю, жарко было, вашблагородия?..

Почему-то все при этом посмотрели на меня. Пришлось брать на себя роль и рассказчика, и радушного хозяина.

– Фёдор Седов-Покровский. Моя жена Авелина. А это Михаил Дутный, – кивнул я на подошедшего к нам соседа. – Жарко было, да… И в прямом, и в переносном смысле.

Пока обменивались рукопожатиями и впечатлениями, из одного из новоприбывших грузовиков вылез ещё человек. Немолодой мужчина в очках и с потрёпанным саквояжем в руке. Как представил его Семёнов, это был «вашблагородие Дмитрий Саныч, лучший лекарь на всю эту **аную тайгу».

На последних словах он, правда, засмущался и кинул извиняющийся взгляд на Авелину. Но моя молодая жена только ручкой отмахнулась: мол, из этой песни слова не выкинешь.

А лекарь, между тем, деловито уточнил, где находятся наши раненые. После чего так же деловито и, не дожидаясь приглашения, поспешил к грузовику с пациентами. Только, на прощание, бросил через плечо:

– Я осмотрю их тотчас же! Не мешайте мне, пожалуйста!

Семёнов проводил его уважительным взглядом, а затем повернулся к нам:

– Так. Значит, Хворостово… Задача – и вас туда дотянуть, и самим доехать. А что у вас, кстати, орлики мои, на ходу?

Спустя пять минут мы уже собрали импровизированный военный совет. В него входили я, Авелина, Давид, Слава, Михаил Дутный и Евгений, глава его дружины. А со стороны Тылового Приказа – непосредственно Иван Семёнов, и больше никого.

Он, кстати, оказался человеком дела. Как и подсказывало мне первое впечатление.

Для начала мы быстро расписали ему, какая техника на ходу, какая на ладан дышит, а какую проще было бы бросить, сняв всё ценное, но-таки придётся тащить.

– Цепляем всё на тросы! – задумавшись лишь на пару секунд, предложил Семёнов.

– А вытянете столько? – засомневался Давид.

– Наш вездеход и несколько ваших развалюх вытащит! – заверил Семёнов. – Только вы уж разгрузите их, будьте добры. А вообще вам бы и свои машины на гусеницы поставить. Но, конечно, топливо они будут жрать, как саранча посевы…

Если честно, я сомневался, есть ли смысл машины модифицировать. А что потом? Снова ставить грузовики на колёса?

Тем более, наверняка у местных можно разжиться каким-нибудь гусеничным транспортом, который и топливо экономит, и по Серым землям без проблем ездит. Вот только продадут ли?

– Раненых в наш грузовик, там переоборудованный кузов. Боеспособных загрузим в остальные машины. Боезапас и припасы распределим равномерно, – обхватив подбородок рукой, продолжал излагать Семёнов. – Главное теперь не удобство, а скорость.

– А если засада? – уточнил Давид.

– А если засада, не останавливаемся! – ответил Семёнов. – Если только с машинками чего не случится. А если случится, тогда, конечно, дадим «изменышам» бой. Но лучше рвануть вперёд и прорваться в Хворостово. Всё-таки там вал и стена.

Михаил с облегчением выдохнул. Евгений, глава его дружины, мрачно кивнул. Давид и Слава, естественно, посмотрели на меня, а я пожал плечами: план выглядел здравым. На первый взгляд. А как оно будет на деле, никто не знает. И что толку в этом случае заранее спорить?

Авелина, стоя рядом, молчала и хмурила лоб. Видимо, прикидывала, как держать защиту если не на всей нашей большой колонне, то хотя бы на ключевых машинах. Пришлось, кстати, рассказать временным союзникам про родовой артефакт и возможность ставить защитный купол. Иначе бы они очень сильно удивились, с этой самой защитой вдруг столкнувшись.

Решение было принято, и лагерь вновь погрузился в суету, на сей раз – деловую и целеустремлённую. Бойцы быстро свернули палатки, погрузили ящики. С помощью тросов и прочных цепей прицепили покалеченную технику к той, что ещё на ходу.

Для грузовиков, которые собирались тащить волоком, вырезали деревянные полозья, как для саней, на скорую руку отполировав поверхность и покрыв её машинным маслом – для лучшего скольжения. Как сказал Слава, главное – с места сдвинуть, а там оно само заскользит.

Раненых, над которыми уже поработал лекарь, но кто не мог встать на ноги, перенесли. Определили их, как и планировалось, в просторный кузов машины Семёнова. При этом лица у бойцов, даже у тяжёлых, посветлели – видимо, оттого что где-то рядом забрезжила надежда.

Ну а лекарь, закончив с пациентами, коротко доложил:

– Двоим тяжёлым полегчало, состояние спокойное. Тот, что с оторванной кистью, конечно, воевать не сможет, пока ему новую не отрастят. Второму, с ногами, повезло больше: после пары-тройки дней лечения будет бегать. Часть помощи окажу ему сам, прямо на ходу. А закончу с ним уже в Хворостово. Остальных я перевязал, подлечил, обезболил… В общем, принимайте работу.

Через час от нашего лагеря остались лишь следы костров, вбитые колья и тёмные пятна на земле. Объединённая колонна тронулась в путь. Впереди, как ледокол, шёл вездеход Семёнова, таща на буксире четыре покалеченных грузовика на полозьях. За ним – наши машины: грузовик с не самыми тяжёлыми ранеными, грузовик со мной и Авелиной, грузовик Дутного и грузовик, где засели главы дружин и Бархан. Ну а следом уже все остальные бойцы обеих дружин.

Мы ехали медленно, с скрипом и лязгом, но ехали. Оставляя позади поле недавней бойни и двигаясь на северо-восток, в сторону заветного Хворостово.

Три дня пути слились в одно монотонное испытание. Дорога, если её можно так назвать, оказалась на этом участке бесконечной лентой ухабов, колдобин и участков развезённой, а потом замёрзшей грязи.

Гусеничный вездеход Ивана был нашим спасением, укатывая путь до более-менее проходимого состояния. Но водителям всё равно приходилось туго. Судя по ругани Кислого, он даже пожалел, что отправился с нами. Во время атаки зверья не пожалел, а вот теперь ругался отчаянно. Однако за рулём, несмотря на скромный опыт в грузовиках, держался достойно. Не устраивал лишней тряски, не соскальзывал в колее.

А местность вокруг, между тем, постепенно менялась. Болезненно-хмурый лес редел, уступая обширным открытым пространствам, застеленным грязным снежным одеялом. На одном из привалов, пока бойцы проверяли крепления и делили пайки, ко мне подошёл Михаил Дутный. Указав рукой на бескрайние равнины слева и справа, он мрачно сказал:

– Фёдор, видишь эти прогалины? А под снегом-то не земля. Либо озёра, либо болота. Лёд ещё держит, но как начнёт теплеть, здесь будет не пройти.

Его слова заставили меня с новой опаской взглянуть на эти просторы. Тем паче, с каждым днём становилось заметно теплее. Ночью столбик термометра не опускался ниже минус пятнадцати, а днём солнце припекало настолько, что с крыш машин свисали сосульки, а снег оседал, становился рыхлым и влажным.

На исходе третьего дня, когда до Хворостово оставалась всего пара часов пути, наша колонна упёрлась в… пробку. Впереди, насколько хватало глаз, виднелись грузовики, внедорожники и даже пара броневиков. Стояли они, заглушив моторы, а люди периодически вылезали наружу, чтобы размять затёкшие ноги.

Пока я на всё это смотрел, в нагрудном кармане раздался треск рации.

– Барин, тут дело ясное, что дело тёмное! – доложил оттуда Давид. – Я попросил Бархана послать ребят вперёд, вдоль этой вереницы. Пусть они разузнают, что там дальше и как.

Минут через двадцать разведчики вернулись. Судя по добытым сведениям, Хворостово было даже ближе, чем мы рассчитывали. Но въезд в него оказался слишком узким, чтобы внутрь всасывалось больше одного грузовика за раз.

К тому же, у многих в пробке тоже была сломанная техника. И её приходилось сразу оттаскивать куда-то подальше от ворот, видимо, в мастерские.

Я переглянулся с Авелиной. Кажется, она подумала о том же, о чём и я. Эта пробка из покалеченной техники была лучшим доказательством того, что массовое нападение зверья было тщательно спланировано. И своей цели оно достигло. Зачистка Серых земель чуть было не сорвалась «по техническим причинам».

А вообще, пробка – она и в тайге пробка. Только у нас здесь собрались не легковушки, а грузовики и броневики. Ну а вместо клаксона слышались матерные рулады людей, решивших сбросить напряжение незатейливым способом. И то ли благодаря им, то ли, скорее, вопреки очередь из машин всё-таки медленно двигалась вперёд.

Наша объединённая колонна ползла к воротам Хворостово вместе со всеми. Оставалось не так уж много, но скорость была прямо-таки черепашья. Приходилось скучать, оглядываясь вокруг и рассматривая другие отряды зачистки.

А сзади пристраивались всё новые и новые машины, прибывающие сплошным, нервным потоком. Справа высились деревья, слева был спуск и глубокий снег. Казалось бы, обгонять там негде… Но, как это обычно и бывает, нашёлся один-единственный умник.

Вернее, несколько гусеничных машин, марки которых я не распознал, и с гербом какого-то знатного рода. Видимо, представитель этого рода решил, что правила не для него, красивого, писаны, а в пробке пусть ждут всякие неудачники. Его колонна свернула с дороги и пошла вдоль проторенной колеи, надеясь, вероятно, проскочить к воротам по глубокому снегу.

Я, когда это увидел, сначала глазам не поверил. А потом, честно говоря, на десяток секунд аж опешил от такой наглости. И, судя по ошарашенным лицам впереди, я был не одинок. Люди наблюдали за этим цирком со смесью глубочайшего изумления, раздражения и чёрной зависти.

И всё бы у наглецов прокатило… Но не прокатило. Путь им преградил здоровенный грузовик с откинутыми бортами, из которого высыпало человек десять бойцов. Не дворянского рода, судя по потрёпанной экипировке и отсутствию горделивых поз. Глава этого отряда, коренастый детина с обычным, а не чёрным шрамом через всё лицо, вышел и встал прямо перед головной машиной наглецов, заставив её водителя остановиться.

«Ну всё, шоу начинается…», – подумал я, а затем выбрался из грузовика и поспешил на подмогу.

За мной, не спрашивая, подтянулась Авелина и полудесяток Хлебова. А следом Давид с несколькими бойцами и даже Михаил Дутный с десятком своих дружинников.

И мы такие не одни были. Ещё несколько групп смельчаков отделилось от пробки и тоже поспешили к месту действия. Причём, сомневаюсь, что кто-то из них шёл защищать обнаглевшего дворянчика…

А тот, между тем, выбрался из головной машины, и тоже не один, а вместе с десятком своих бойцов. И все они, набычась, попёрли буром на ребят, преградивших им путь, что-то яростно высказывая.

Издалека слышно ничего не было, но я и так мог представить. Дворянин наверняка требовал пропустить, потому что ему больше всех надо… Ну, конечно, он не так говорил, а, скорее всего, объяснял по-другому: мол, что раненых надо срочно лечить, что дела рода не ждут, и что у него беременная в машине, которой вот-вот рожать… Нет, две беременных! И обе рожают, вот прямо сейцас.

А коренастый, наверно, пытался воззвать к совести двусердого, ещё не понимая, что нельзя взывать к пустоте. И, собственно, когда мы приблизились, ничего в общей картине не изменилось. Разве что коренастый уже собирался уступить, готовясь сдаться на милость хамства и чванства.

– Ты хоть понимаешь, что я с тобой сделаю⁈ – подойдя ещё ближе, услышал я шипение дворянина. – Да я тебе такую сладкую жизнь обеспечу, что ты проклянёшь тот день, когда родился, тупой ты недоносок!..

– Все стоят, и вы стойте! – сжав губы, похоже, не в первый раз упрямо повторил коренастый.

– Ты совсем берега попутал? Ты понимаешь, с кем связался⁈ – шипел дворянин, продолжая на него наступать.

– Все стоят, и вы стойте! – хоть и без прежней уверенности, но гнул свою линию коренастый.

И я решил, что пришла пора ему помочь. Преодолев последние шаги, молча встал рядом с коренастым. Рядом остановилась Авелина, смерив наглого дворянчика ледяным взглядом королевы Васильков. По обе стороны от нас разминали шеи, как бы случайно демонстрируя мышцы под куртками, ребята Хлебова. Сзади подтягивался Давид с моим временным соседом Дутным.

А вишенкой на торте стала чёрная тень, скользнувшая из-под ближайшего грузовика. Тёма осторожно ступал лапками по глубокому снегу, одновременно глядя на наглеца с такой брезгливостью, что этот тип не смог её не почувствовать.

И даже дёрнулся было в сторону моего кота, видно, собираясь наподдать сапогом. Но вовремя перехватил мой очень угрожающий и выразительный взгляд.

– Вам чего? – бросил дворянин, с неохотой переключаясь на общение с нами.

– И куда прём? – почти спокойно уточнил я.

– А вам какое дело? – буркнул дворянин, оглядываясь.

Количество зрителей, которые всё ещё подтягивались к месту действия, ему сильно не понравилось. Равно как и количество людей, встававших за коренастым и постепенно отрезавших путь до Хворостово.

– Так я в пробке стою! – с вежливой улыбкой ответил я.

– А я нет, меня там люди ждут! – попытался было пойти ва-банк дворянин.

– Стоишь, – не согласился я. – В са-а-амом хвосте!..

– А то что? – поморщился наглец.

Он неприязненно глянул на меня и пожевал губами, словно готовясь плюнуть. Однако в этот момент подскочил один из его бойцов и принялся что-то шептать боссу на ухо. Не то чтобы я расслышал всю фразу, но свою фамилию уловил. Дворянин дослушал бойца, помрачнел, снова посмотрел на меня, на Авелину, на коренастого… На Тёму смотреть побоялся…

А потом бросил, как будто свысока:

– Радуйтесь, что у меня дело срочное!

– В хвосте очереди? – выразительно уточнил я, глазами указывая направление.

Двусердый хам ничего не ответил. Просто сплюнул в грязный снег и двинулся обратно к себе в кабину. Кивком головы он отдал приказ водителям, и бронемашины, фыркнув двигателями, начали разворачиваться, с трудом вылезая из сугробов, чтобы влиться в конец общей колонны.

– Ну это, ваше благородие… – хрипло усмехнулся рядом Давид. – Видать, слава бежит впереди вас. А всего-то пришлось одного негодяя прихлопнуть…

Отвечать я не стал. Просто усмехнулся, хлопнул Мережковского по плечу и, подхватив Тёму на руки, поспешил обратно к нашим машинам.

Колонна за это время подползла к Хворостово ещё десятка на три метров. А вскоре мы наконец-то проехали изгиб дороги. И смогли рассмотреть нашу цель во всём её сурово-бетонном великолепии.

Ворота внутрь действительно были только одни. И те, узкие, рассчитанные на проход одной-двух машин, не больше. С двух сторон их обрамлял высокий и крутой земляной вал, будто списанный со средневековой крепости. А на валу стояла уже не земляная, а добротная бетонная стена, вся в амбразурах и с вышками, где темнели силуэты пулемётных расчётов.

Стена выглядела серьёзно. А вот защитники на ней – неоднозначно. Кто-то был облачён в камуфляж нового образца и вооружён современной винтовкой, а рядом стоял дед в застиранном тулупе чуть ли не середины прошлого века и с допотопным ружьём. Зато вид у всех был одинаково суровый и решительный.

Местные. Ополчение, насколько я понял.

Наконец, наша колонна, издавая рык и скрежет, подкатила к самым воротам. Вблизи стена выглядела ещё монументальнее. Бетон был покрыт шрамами от когтей и подозрительного вида тёмными подтёками, но держался на совесть. А воздух в окрестностях гудел от грохота двигателей, криков и матерной перебранки.

Я, Давид и Михаил Дутный вылезли из машин, чтобы возглавить переговоры на входе.

– Документы, списки личного состава, опись техники и груза! – без предисловий бросил старший в охране ворот.

Давид предусмотрительно протянул папку с бумагами. Приняв её, старший начал бегло просматривать документы, но тут к нам наконец-то подтянулся Иван Семёнов. Главный охранник поднял взгляд, на миг прищурился, а потом спросил:

– Иван, ты что ли?

– Здорово, Степаныч! Не узнал?

– Не узнал, – усмехнулся старший. – Богатым будешь. Ты следующий?

– Мы все вместе, – кивнул Семён на наши машины. – Объединённый отряд.

– Много побитой техники? – уточнил старший и, выслушав наши ответы, кивнул.

После чего снова начал листать документы, но уже куда менее въедливо их разглядывал.

А мы терпеливо ждали, пока он закончит.

– По спискам всё ясно! – старший, наконец, решительно захлопнул папку и вернул её Давиду. – Повреждённые машины сейчас оттащим в починку. Заезжайте, останавливайтесь за воротами и отцепляйте.

Наши грузовики потянулись внутрь, чтобы сразу после ворот свернуть вправо на просторную стоянку. Там бойцы начали быстро отцеплять повреждённую технику. А старший прошёл через ворота с нами и теперь явно чего-то ждал.

Вскоре стало ясно, чего. Со стороны бетонных коробок домов, пыхтя, появились тягачи. Они заруливали на стоянку, выгружая из своих недр отряды по пять человек в заляпанной маслом одежде.

– Это наши мастера по технике, – пояснил тот самый старший охранник, Степаныч. – Они ваш металлолом ща живо распределят в мастерскую. Ремонт займёт от суток и более. Зависит от повреждений, наличия запчастей, ну и очереди в починку. Напоминаю, оплата у нас только наличностью или ликвидным бартером. Золото, патроны, горючее, медикаменты… Безнал тут, братцы, не катит: у нас в глуши связь с пятого на десятое.

– Понятно, – сказал я. – А где нам самим встать?

Степаныч жестом поманил меня за собой. Вернувшись к посту на воротах, он заглянул в сторожку и вышел оттуда с листом бумаги, на которой виднелась кривая и косая, но внятная схема поселения. На другой стороне просвечивал какой-то отчёт с множеством циферок.

– Вот карта. Свободные места для стоянки никак не отмечены. Гостиницы, где ещё есть места, тоже. Зато красным зачёркнуты стоянки и гостиницы, где мест больше точно нет. А вам, мои хорошие, с вашим количеством народу, лучше всего сюда!.. – Степаныч ткнул пальцем в большой квадрат на окраине, обозначенный как «ст. Уют. Ночлег. Уральск». – Там сразу три гостиницы на одном пятачке, так что места завались. И после вас ещё останется.

Я взял лист, изучая каракули. Схема напоминала средневековый город-крепость: узкие улочки, несколько площадей, а в центре – отдельно стоящее бетонное сооружение, подписанное «Цитадель. Последний Рубеж».

– Спасибо, – с искренней благодарностью кивнул я, складывая схему. – Ещё вопрос. Где мне можно найти одного человека? Из новых прибывших.

– Кого именно? – не стал отказывать в лишней услуге Степаныч.

Я открыл рот и задумался, кого назвать. Михаил Дутный и Иван Семёнов стояли совсем близко. И можно было бы сказать про цесаревну: Иван-то, понятное дело, в курсе. А вот Дутный не подозревал о моих высоких связях. И знать ему про них было необязательно.

Поэтому я решил спросить про Арсения Булатова. Тайный Приказ был куда более приземлённым и понятным, чем царский двор. Тем более, о том, что в Тоболе у меня вышла смертоубийственная стычка с другим дворянином, знали многие.

– Арсений Булатов. Сотрудник Тайного Приказа. Его дружина должна была прибыть позавчера или вчера.

Степаныча покивал, вспоминая и морща лоб, а потом всё-таки ответил.

– Их разместили в «Последнем Рубеже», – он уверенно ткнул пальцем в центральную цитадель на плане. – Там нынче всё руководство и всякие… Другие особые гости. Доступ туда ограничен. Попасть внутрь можно по вызову или пропуску. Поэтому скажи тамошней охране у входа, чтобы о тебе доложили.

– Понял. Большое спасибо.

– Не за что!.. – буркнул Степаныч и махнул рукой, прощаясь.

Въезд в Хворостово напоминал попадание в другой мир. Вернее, в его суровую, утилитарную изнанку. Если снаружи ещё оставались намёки на привычные пейзажи – поля, дорога, снег – то внутри нас почти сразу поглотил лабиринт из узких улиц, проложенных между однотипными бетонными коробками.

Серость была всеохватывающей. Серые стены, серые бетонные плиты под колёсами, серое небо в просветах между крышами. Окна в зданиях были маленькими, словно бойницы, а на плоских кровлях виднелись самодельные укрепления и позиции для стрелков. Всё в этом поселении дышало простотой, функциональностью и желанием выжить любой ценой.

Наша колонна медленно ползла по главной артерии этого бетонного муравейника. И на первом же перекрёстке Иван Семёнов, стоя в люке своего вездехода, подал знак.

– Нам сюда, Фёдор Андреевич! – крикнул он, указывая на поворот, куда уже въезжали его машины. – Раненых увозим с собой, пока наш лекарь с ними не закончил. Если что, мы в нашей служебной части рядом с гостиницей «Аист».

– Удачи вам! Спасибо за помощь! – отозвался я, высунувшись из кузова и махнув рукой.

Мы продолжили путь, но ненадолго. Следующим нас покинул Михаил Дутный, которому на посту охраны посоветовали другую стоянку. Его машины, отделившись от колонны, тоже растворились в серых бетонных улицах.

А затем, наконец, и мы добрались до места отдыха. Это оказалась огромная бетонная площадка, окружённая с трёх сторон всё такими же унылыми зданиями. На их первых этажах виднелись суровые, без лишних украшений и завитушек, вывески: «Уют», «Ночлег» и «Уральск».

На стоянке хватало машин, и некоторые почему-то занимали сразу пару мест. Эту странность мне объяснил Слава, как оказалось, уже видевший подобное.

– Места в обрез. Если все подбитые машины починят и привезут сюда, получится давка. Вот и занимают заранее, чтобы потом не воевать за стоянку.

Техника начала занимать места, бойцы выходили, строясь перед грузовиками. Разведчики Бархана за это время успели проверить каждую из гостиниц. И, в конце концов, указали на «Уют», где с гарантией хватило бы номеров на всех. Разделяться не хотелось, мало ли что здесь случится…