Текст книги "Тьма. Том 8 (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Глава 8

[Помехи]

[Помехи]

[Помехи]

…Греки – раки…

Пш-2…

Мым…

Забор… ПП… Болота…

Три два один два четыре девять…

[Помехи]

Просыпаться не хотелось. В комнате было прохладно после ночи, а прерванного сна жёстко не хватило. Однако Рюриковичи ждать не привыкли. Даже такие, как цесаревна Александра. А я не привык опаздывать. Да и служба на границе очень дисциплинирует.

С трудом оторвав тяжёлую голову от подушки, я понял, что не единственный дисциплинированный в нашей семье. Авелина уже успела занять душ, а теперь что-то оттуда напевала себе под нос.

Правда, это пение было, скорее, мрачным, чем бравурным или жизнерадостным. И ничего удивительного. Она, моя хорошая, тоже не выспалась.

Один только Тёма, обычно сразу требующий еды, лежал, свернувшись калачиком. Заметив, что я проснулся, он лишь лениво приоткрыл один глаз, словно говоря: «И куда это вы опять собрались, неугомонные?».

Но, к сожалению, я не кот. А значит, надо было брать себя в руки и сползать с кровати. Тем более, времени на раскачку почти не оставалось. Мы успели умыться и выпить чаю внизу, в столовой, но о полноценном завтраке не шло и речи: просто не успели бы.

Утренний воздух оказался холодным и колючим, зато без ночного морозца. Хворостово просыпалось, и в его пробуждении не было ничего утренне-спокойного. Со стен спускались уставшие ополченцы, не спавшие до утра, а им на смену поднимались новые. В воздухе витал осадок от ночного переполоха.

Дойдя до «Последнего Рубежа», мы с Авелиной предъявили на входе присланные пропуска. Охранники, на этот раз другие, столь же бесстрастные, как и вчера, сверили их со списком и впустили нас. Внутри пришлось немного подождать: гостям без провожатых ходить здесь было не положено.

Наш провожатый появился минут через пять. Молодой паренёк в аккуратной, без единой пылинки или залома, форме.

– Ваши благородия, Фёдор Андреевич? Авелина Павловна? Прошу за мной. Вам предложено присоединиться к завтраку.

Мы пошли за ним по серым, лишённым каких-либо украшений коридорам. Ну, если не считать, конечно, за украшение краску на стенах и плитку на полу. Здание «Последнего Рубежа» хоть и выполняло в Хворостово административно-управленческие функции, но было строго утилитарным. Память Андрея подсказывала, что такое бывает, когда главная задача – не дороговизной отделки меряться и не пыль в глаза пускать.

Провожатый привёл нас в помещение, которое с натяжкой можно было назвать столовой. Хотя… Если судить по размерам, это был, скорее, готовящийся к открытию ресторан, разделённый на секции с помощью перегородок.

И здесь, внутри, даже постарались приукрасить утилитарность «Последнего Рубежа». Прямо видно было: расстарались ради высокой гостьи. Столы накрыты белыми скатертями, на них –сервизы и вазочки с искусственными цветами.

А от запахов, витавших в воздухе, у меня невольно началось выделение слюны. Я сглатывал так часто, что даже Авелина в недоумении покосилась на меня.

В одной из секций, за столом у окна – настоящего, хоть и, как я подозревал, бронированного – сидели цесаревна Александра и Арсений Булатов. Саша, как всегда, выглядела так, будто только сошла с обложки журнала «Дворянский вестник». Ни намёка на усталость, идеально подогнанный под точёную фигурку наряд и элегантно собранные огненные волосы.

Булатов, напротив, казался ещё более осунувшимся. То ли их здесь тоже ночью гоняли на отражение атаки, то ли плохо спал из-за множества важных дел. Всё-таки он тут Тайный Приказ представляет. А эти ребята никогда без работы не сидят.

Провожатый подвёл нас к их столу, одному из немногих занятых в обозримом пространстве. Цесаревна тут же подняла взгляд, исполненный знакомой смеси иронии и любопытства:

– Фёдор, Авелина, – произнесла она, откладывая в сторону нож, которым намазывала масло на хлеб. – Присоединяйтесь. Выглядите вы, скажем прямо, так, будто очень бурно провели ночь…

Саша дождалась и возмущённых, и смущённых взглядов. А затем добавила самым что ни на есть невинным голоском:

– В бою. А вы что так смотрите? О чём-то другом подумали?

– А мы подумали о застольях, ваше высочество! – первым нашёлся я. – Но вообще-то мы и не совсем в бою ночь провели. А, скорее, в ожидании боя.

От ароматов еды у меня сводило желудок. И первое, что я сделал, когда сел, подозвал одного из разносчиков, которые старательно курсировали между пустыми, в основном, столами. Не столовая, а прямо полноценный трактир. Впрочем, с подобным я и в Ишиме сталкивался. Да и в лагере под Тоболом была такая же картина.

Я не стал стесняться. Заказал всё, чего желали душа и тело. Авелина, хоть и с большей скромностью, последовала моему примеру. А когда мы закончили перечислять желаемое, я поймал на себе два разных взгляда. Булатов смотрел с лёгким, почти научным интересом, будто сомневался, что живой человек в состоянии всё это съесть на завтрак. А в глазах цесаревны Александры просто плясали весёлые чертики.

– Ну, по крайней мере, вы очень здоровые молодые люди! – заметила она, с усмешкой делая глоток чая из чашки. – Что, совсем не успели позавтракать?

– Даже не пытались! – вернув ей усмешку, признался я. – После дежурства на стене под холодным ветром куда больше хотелось спать.

– Уже слышали, что именно случилось ночью? – уточнил Булатов.

– Как мы поняли, напали на те отряды, что застряли у стен, – прищурился я. – А сам город зверьё не тронуло.

– Это пока, – помрачнев, вмешалась Саша. – Как разберутся с участниками вылазки, тронут все поселения в округе.

– А значит, у нас возникли сложности… – кивнул я.

Саша кивнула, но промолчала, устремив взгляд мне за спину. Оттуда уже подходил разносчик, нёсший заказанные мною и Авелиной блюда. Поэтому дальнейший разговор продолжался под дружную работу челюстей.

Впрочем, сначала всё равно говорил Булатов. Так что я и жена могли спокойно жевать, не роняя лица.

– Нападение началось в середине ночи. Несколько тысяч зверей ударили по машинам на дороге. Там очередь в несколько сотен грузовиков. Не успевают всех пропускать. И снова удар пришёлся не столько на людей, сколько на технику. Люди ещё как-то отбились…

– Да бросьте! Понятно ведь: зверьё лишает нас средств к передвижению! – насупилась Саша. – Целенаправленно лишает, кстати.

– И снижает желание участников продолжать зачистку, – вздохнул Булатов.

– Заработки под угрозой? – цесаревна выгнула бровь. – А им в голову не приходит, что если не справятся Серые земли, воевать придётся под Ишимом?

– Под Ишимом они будут драться за свои дома, – ответил Булатов. – А тут… Людям кажется, что тут они воюют для других людей.

– Какая дальновидность! – фыркнула Саша и отвернулась к окну.

– Что поделать… – Булатов развёл руками, а затем принялся дальше рассказывать мне и Авелине о положении дел. – По-хорошему, мы вообще не должны были вас сюда приглашать. Чтобы о нашей с вами связи никто не догадался…

Я не удержался и хмыкнул, посмотрев сначала на Сашу, а потом на Арсения.

– Да, мы тоже не должны были много общаться, – согласился он. – Но, боюсь, после ночного нападения всё изменилось. Сейчас стоит вопрос о том, чтобы стянуть все силы в дружественные посёлки на юге Серых земель, а уже от них вести удары вглубь. Да, упустим лёд на болотах, придётся месить грязь ногами… Но хотя бы перестанем терять людей и технику.

– Да, конечно, – покивал я. – Так он и даст вам отсидеться за стенами.

– Он? – не понял Булатов. – Как и вчера, думаешь, что Дикий Вождь уже появился?

– А разве не очевидно? – удивился я. – Слаженное, продуманное и одновременное нападение. И ровно там, где уже начинает барахлить связь. Ну и что это? Последствия тысяч случайных совпадений?

– Вот! И я о том же говорю! И Быстряков тоже! – закивала Саша. – А они, это, мол, ещё надо подтвердить!..

Булатов кинул на цесаревну укоряющий взгляд, но вслух ничего не сказал. Только повернулся ко мне и спросил:

– Первый вопрос, который я ещё вчера хотел задать. Откуда ты вообще знаешь про Дикого Вождя?

– В сети вычитал, – ответил я, отвлёкшись от еды. – Вы её, похоже, не слишком рьяно чистили.

Не удержавшись, я усмехнулся и подмигнул Арсению. Тот покачал головой и продолжил задавать вопросы:

– Ладно… А почему ты думаешь, что этими животными кто-то управляет? Зверьё в Серых землях хитрое. Оно и само по себе на всякие пакости способно.

– Нет, Арсений, извини, но не настолько же. Я, конечно, здесь в первый раз, но… Зверьё неспособно на такие хитрости: ударить по одному отряду одним стадом кабанов, а затем, дождавшись второго отряда, спешащего на подмогу, ударить по нему из засады вторым стадом кабанов. А потом ещё и зайти в тыл волками. Которые, прошу заметить, не бросятся бить кабанов, а только людей…

– Ну… – протянул Арсений, но я не дал ему и слова вставить.

– Зверьё остаётся зверьём! – отрезал я. – Даже отродья Тьмы остаются зверьём, пока ими не управляет воля Тьмы. Вульфы могут что-то не поделить с другими отродьями, могут друг с другом сцепиться. И только во время нашествий они начинают действовать, как единое целое. Я же на границе почти три года отслужил. Успел увидеть и то, и другое поведение. Поверь, знаю, о чём говорю.

Замолчал я не только, чтобы перевести дух, но и чтобы проверить, дошли ли мои слова. Судя по тому, как Булатов мрачно рассматривал столешницу, что-то он всё-таки услышал.

И вот ведь удивительно: вчера он к моим словам про Дикого Вождя отнёсся серьёзно. А вот за вечер ему, видимо, успели «бывалые» в уши налить всякое-разное. Хотя, оказывается, и цесаревна была со мной согласна.

– То, как повело себя зверьё Серых земель, указывает на то, что управляет им чья-то воля. И эта воля совершенно не звериная! – ставя жирную точку, добавил я.

– Ну знаешь ли! – вскинулся Булатов. – Дикий Вождь – всегда зверь.

– А откуда он знает, что бить надо по машинам? – удивился я. – Откуда знает, что без машин нам придётся слишком тяжело? И что на машинах собирались вывозить ценное добро? Что это за зверь такой умный? И в людях, и в технике разбирается? В землях Тьмы на такое способны только тёмные. А тут зверь… Может, я что-то пропустил, пока служил на юге, в природе родного края?

– Значит, ты считаешь, что мы действуем против разумного противника? – задумчиво уточнила Саша.

– А давайте проверим, – предложил я. – Если противник разумен, сегодня или ночью он ударит по нашим линиям снабжения. Обозы, перевалочные точки на пути следования… Отрежет все эти посёлки и городки от Большой земли, чтобы местные сами волками на нас смотрели. А потом расскажете мне, что он ничего не знает про Арабское наступление.

– Договорились! – кивнула Саша. – А пока у нас другой вопрос: сколько твоим, Федь, нужно на то, чтобы ехать дальше?

– Дальше? – уточнил я, делая глоток чая: кофе, здесь, к сожалению, не подавали. – Зависит от скорости починки. Но вы сами-то уверены, что мы сможем прорваться?

– Если доберёмся до Филькино, оттуда рукой подать до Стопервой. А оттуда и до нашей «точки 101» всего-ничего останется! – заметила Саша.

Я припомнил карту и покачал головой.

– Это сотни вёрст бездорожья… Даже если выедем единым отрядом, зверьё навалится со всех сторон.

– А если ехать быстро? – побарабанила пальчиками по скатерти цесаревна.

– Быстро и бездорожье – это несовместимые понятия! – возразил я, а Арсений закивал. – Быстро мы найдём только какой-нибудь присыпанный снегом овраг, да там и останемся. У нас, конечно, грузовики повышенной проходимости, но не танки ведь. И даже не вездеходы. К тому же, у нас нет запасов топлива, нет своего лекаря… Попытаться, конечно, можно, но это будет чистой воды самоубийство. И свои дружины потеряем, и сами там останемся.

– И всё же нужно успеть, – мрачно проговорила Саша. – Так что думайте и решайте, что для этого нужно. А как надумаете… Я выбью для вас всё, что необходимо. Ну из того, что вообще есть в распоряжении сил зачистки и местных поселений. У нас где-то две недели до окончательного потепления. Две недели! Всё… Не придумаем, как добраться до «точки 101», и провалим задачу…

Ненавижу, когда так говорят! Терпеть не могу!.. Но Саша права. Пока у нас с собой записи учёных про накопители, пока они не укрыты надёжно в «точке 101» – и я, и Авелина будем в опасности. Да что там… Вся Русь будет в опасности. Греки не готовы лишиться самой выгодной своей монополии.

И добраться до цели нужно, в первую очередь, мне самому. Там, на точке 101, меня нагрузят ценностями из Серых земель, чтобы вся эта вылазка хотя бы отбилась. Там… Да там много чего должно решиться. И для меня лично, и для моего рода. Намёков-то со стороны власть держащих было много, а теперь ещё хорошо бы, чтобы Федю Седова не кинули…

Остаток завтрака прошёл под военную сводку от Булатова: потери, решения отцов-воевод… Ну и прочие подробности, которые знать мне было необязательно. А вот Саша с Арсением решили иначе.

Картина складывалась и впрямь отвратительная. Зверьё из Серых земель действовало строго в соответствии с тактикой Арабского наступления. В сороковых годах арабы здешнего мира закусились с греками из-за одного нома – земель, то есть. Там веками проживало одно и то же население, однако что греки, что арабы отчего-то его считали своим. А оно само в гробу видело и тех, и других. Однако это не мешало ему зарабатывать на стычках чужаков.

Когда ном подминали арабы, местные жители помогали арабам. А потом им арабы надоедали, и они помогали грекам. От тех и от других получали подарки за будущую верность, но верность, естественно, не хранили. В общем, обычное дело для приграничных земель, если долго забывать о воспитательной порке.

И вот в очередной раз греки вошли в ном, выгнав оттуда арабов. А те возьми и не согласись с таким положением дел. И хотя местные в этот раз поддерживали их противников, арабы решили не сдаваться. Увы, кто именно в этом мире придумал такую удачную тактику, запомнить не удосужились. Возможно, это было общее творчество нескольких военачальников.

Арабы ударили по колоннам греков, входившим в поселения местных на границе. А местность пустынная: пограничные города снабжались из более плодородных земель. И тут ещё столько едоков прибыло – амбары начали быстро пустеть. Ровно в этот момент арабы просочились небольшими группами в тыл противника, полностью оборвав все линии связи между городами. Повзрывали железные дороги, заминировали автомобильные магистрали и открыли охоту на машины с припасами. Ну а заодно и на местное население.

Ромеи, конечно, пытались восстановить снабжение. Правда, действовали они более крупными соединениями, в отличие от противников. И если считать в потерях, то арабы, конечно, продули вчистую: их потери были сто к одному…

Вот только через полторы недели местные сами начали гнать греков. Потому что и еды, и воды им перестало хватать.

По итогам войны, этот злополучный ном разделили на две части. С тех пор на севере живут греки, на юге правят арабы… А про местных уже давно никто не слышал. Видимо, при попытке усидеть на двух стульях их всё-таки разорвало пополам.

Выйти из стерильной, пахнущей властью атмосферы «Последнего Рубежа» в серую реальность Хворостово было, как нырнуть в ледяную воду. Тем более, после разговора с цесаревной и Булатовым в голове по-прежнему гудело. Мысли ежесекундно возвращались к тому, как всё-таки пробиться к точке 101.

Отвлечься от этих мыслей я решил делами.

– Проверим раненых! – предложил Авелине, и она молча кивнула.

В местной лекарне, пропахшей медикаментами и озоном, мы нашли лекаря Дмитрия. Того самого, что работал с обозом Семёнова и помогал нашим ребятам. Он сидел в комнате отдыха, где тоже стояла пара коек с больными, и выглядел, прямо скажем, не слишком свежо. Сразу было понятно, что работы у него здесь не много, а очень много.

– Здравствуйте! Как мои ребята? – спросил я, подходя ближе.

Дмитрий поднял уставший взгляд и кивнул в сторону палат.

– Живы. Почти здоровы. Вашему безрукому мы пока хороший протез поставили. Успели…

– Что значит «успели»? – не понял я.

– Кончились тут, в Хворостово, протезы… – криво усмехнулся Дмитрий. – К слову, с вас местные ещё попросят около полутора тысяч рублей. Это за лечение.

Говорил он резко, без лишних сантиментов, зато в словах сквозила профессиональная уверенность. Та самая, которая обычно действует лучше успокоительных.

– Спасибо, – сказал я, и это была не пустая формальность.

– Не за что, – ответил он, пожав плечами.

– Много раненых? – спросил я, кинув взгляд в сторону пациентов, лежащих в комнате отдыха для медперсонала.

И нарвался в ответ на длинную жалобу о том, что даже поспать не удалось. С середины ночи везут и везут. Мы с Авелиной вежливо качали головами и сочувственно вздыхали. Под конец выговорившийся лекарь опомнился, сообщил, что у него много дел, и убежал куда-то в недра больничного заведения.

Следующей точкой посещения были местные мастерские. Они находились на другом конце поселения, у восточной стены. Это был целый город в городе: несколько огромных одинаковых ангаров из бетона и рифлёного металла, вокруг которых теснилась покалеченная техника. Грузовики с помятыми кабинами, внедорожники с дырявыми бортами и покалеченные броневики.

Наши уже были в починке. Работы обещали закончить к полудню следующего дня. Тут, к слову, цены оказались на порядок выше, чем в лекарне – почти десять тысяч за всё. Но оно и понятно: менять приходилось значительно больше, чем у живых людей.

В какой-то момент перевалило за полдень. Мы молча брели обратно в гостиницу. В голове складывалась картина: раненые на поправке, техника почти починена. Это были хорошие новости. Но они же означали, что пора определяться с планом действий. Предложение цесаревны висело в воздухе, и его нельзя было слишком долго игнорировать.

Войдя в «Уют», мы направились прямиком в подвальную столовую. После утреннего пира в «Последнем Рубеже» местная перловка вызывала меньше энтузиазма, но тело упрямо требовало свежего топлива. Взяв по внушительной порции, мы с женой устроились за свободным столом.

Перед тем, как приступить к еде, я окинул взглядом столовую. И заметил вездесущего служку, таскавшего на кухню подносы с грязной посудой. Поманив мальчишку пальцем, я всучил ему пару монет и попросил позвать Славу, Давида Мережковского и Бархана.

Мы с Авелиной как раз допивали свой компот, когда те начали подтягиваться. Первым появился Слава, его лицо всё ещё было озабоченным и уставшим после ночной тревоги. Затем пришёл Давид, деловитый и собранный, с какой-то папкой в руках. Последним, бесшумно, как и положено разведчику, возник возле нашего столика Бархан.

– Садитесь, – кивнул я на свободные места. – Будем совещаться. Надеюсь, вы успели поесть?

Совещание затянулось до вечера. Трудную задачку пытались решить и так, и эдак. Однако она по-прежнему казалась неразрешимой. Как добраться хотя бы до следующего поселения, не потеряв в пути оставшуюся технику? Совершенно неясно. И что бы мы ни пытались придумать, итог бы вышел, в результате, один: сначала нас лишали транспорта, а потом – либо растаптывали, либо доедали.

Ещё и Бархан, сволочь эдакая, в сочных деталях описывал возможные варианты.

А ночь стала повторением предыдущей, но с ещё более горьким привкусом. Сирена взвыла ровно в тот момент, когда я начал проваливаться в глубокий сон. И вырвала меня из забытья всё с той же безжалостной эффективностью. На этот раз мы с Авелиной вскочили на автомате, как заводные игрушки, движимые мышечной памятью и глухой копившейся злостью. Даже Тёма, обычно невозмутимый, на этот раз издал раздражённое шипение в сторону двери, прежде чем снова положить голову на лапы.

На городской стене повторилось то же, что и вчера: беготня, крики, тени противников внизу. Стрельба снова гремела у ворот, снова мелькали тени в лучах прожекторов, и снова нам приходилось стоять на своём участке, стиснув зубы от бессилия и холода. Разница была лишь в том, что на этот раз никто из нас, пришлых, не стрелял. Люди мрачно смотрели в темноту, экономя патроны и силы. Урок был усвоен, но легче не становилось.

Когда под утро сирена замолчала, мы брели обратно в гостиницу с ощущением, что нас переехал тяжёлый каток. Усталость была не только физической, но и экзистенциальной. Злость – тупой и беспредметной. Мы молча рухнули на кровать, не в силах даже раздеться, и провалились в сон…

И во сне я снова видел бой. Только не настоящий, а постановочный, из документального фильма. И что удивительно, проходил он не у нас, а в том мире, где жил Андрей. Ну потому как наши против татар не воевали, а регулярно в одном строю отродьев били.

Бой шёл у реки, на зелёном лугу. Татарская конница волнами накатывала на деревянные укрепления, где засели, судя по красным кафтанам, русские стрельцы. А те, знай себе, садили из пищалей, только дым пороховой клубился.

И чем больше я присматривался к укреплению, тем больше понимал, что нашёл ответ, нужный цесаревне. И этим ответом был «гуляй-город», который здесь почти не применяли. Не до того было в 15–16 веках людям. Да и нам ещё придётся подумать, как его сообразить… Всё-таки в той версии Земли, которую помнил Андрей, гуляй-город был, скорее, не движущимся укреплением, пусть и на колёсах.

Однако же доски и колья заменить в походных условиях всяко легче, чем детали грузовиков. До «точки 101» точно как-нибудь доберёмся. А что будем делать дальше…Вот там на месте и решим.

Об этом я успел подумать, прежде чем картинку от Андрея сменил какой-то тяжёлый сонный бред…