Текст книги "Цель (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Глава 19
Он не ответил, ни через час, ни через два. И её это ужасно задевало. Ведь чем дольше он молчал – тем круче заворачивался вихрь её эмоций. Потому что именно сейчас ей как никогда нужна была поддержка.
«Именно его поддержка», – подумала Ева, впадая в отчаянье. Так тяжело было биться о панцирь, так долго нужно было вопить душой, чтобы по нему наконец пошли трещины.
А когда она уже потеряла надежду, и счёт времени – раздался звонок.
– Алло! – порывисто прижала она трубку к уху.
– Я часто бываю прав, если ты это замечаешь, – раздражённо проговорил Адам, но чувствовалось, что голос уставший. – И про Майка, кстати, тоже. Но ты же всё равно поступишь по своему.
– Ты измотан, – выдохнула Ева, продолжая поражаться, откуда в ней проснулось столько заботы о нём. – Готовишься к очередному бою с «Юнисеф»?
– Чёрт, Ева, мне было проще, когда ты на меня злилась. А теперь я в полном раздрае, мне нужно собраться, а я не могу! Что ты задумала? Лечить меня? – его голос резко менял интонации от жёстких к мягким и обратно.
– Ты такой дурак, хотя очень умный, – печально усмехнулась она в трубку. – А на счёт исков и финансовых потерь я уверена ты выкрутишься и поднимешься снова, если только задашься такой целью. Ты ведь бостонская акула, а все они мелкая рыбёшка.
– Ева ты озадачиваешь меня каждый раз. Я перестал тебя понимать. С чего это тебе стукнуло в голову, что ты меня любишь? – с трудом выговорил он последнее слово.
– Просто знай. Никаких планов захвата я не разрабатываю и волочиться за тобой не собираюсь, и уж тем более пугать этим. Я в совершенно здравом уме, я многое переоценила и поняла. Но это моя душа Адам, мои переживания, мой мир и мой выбор. Просто знай это. Знай, что можешь это почувствовать, если у тебя конечно хватит смелости прикоснуться ко мне, – и она снова отключилась первой.
***
– Эджей улетел, – с укором заметила ей Ванда, когда после совещания они остались вдвоём.
– Для него так будет лучше. И не думай, что у меня не рвётся сердце. Но в данном случае, любить – значит отпустить, – Ева нахмурилась. «Хотя не исключено, что по отношению ко мне, Адам не рассуждает точно также».
Его полнейшее игнорирование в течение этих последних дней держали её в напряжении. О своей поездке в Портленд она больше никому не рассказывала, постоянно носила с собой телефон и стала плохо спать, хотя после смерти сына Ева вообще забыла, что такое здоровый сон.
В последнее время она стала предчувствовать неприятности, как некоторые люди заранее предсказывают погоду, только у неё ломило не суставы, а душу. Даже погода за окном в этот день и то была мрачной, угрожая Бостону затяжными дождями.
Судебный исполнитель застал Еву в офисной фотостудии. Когда он бесстрастно с абсолютно каменным выражением лица уточнил по протоколу её имя и вручил пакет с документами – она уже знала, что найдёт там бумаги о разводе. Нервно выхватив документы, бегло пробежавшись по ним взглядом, Ева размашисто расписалась в каждой отмеченной графе.
На какое-то время горечь затопила все её мысли, отбирая силы, и каждый следующий вздох давался с трудом. Кровь превратилась в горячую ползущую по венам смолу, и такой его поступок, словно придавил её к земле многотонной глыбой, а серый свет за окном, лишь усугубил состояние отчаянья.
«Значит, всё кончено, ты так решил, подвёл черту и поставил точку. Больше мы не муж и жена, несносный ты деспотичный упрямец! Кому ты только сделал хуже? Что ж милый, я за тобой бегать не буду!»
Пару часов метания из угла в угол вконец истощили её эмоции. Не то чтобы она смирилась или ей стало всё безразлично, нет, просто Ева почувствовала, что нуждается в паузе, и этим тайм-аутом она враз отгородилась от всех досаждающих её мыслей. И что странно, начавшийся ливень принёс ей успокоение. Так здорово оказалось не думать ни о чём, а просто наблюдать за происходящим. Оказывается, от шквала эмоций тоже можно устать, можно устать от тоски, от боли, от преследующего состояния когда «всё идет наперекосяк».
Первое, что сделала Ева, так как она располагала и собственными финансовыми средствами от дохода «Идрисс» – заключила долгосрочный договор аренды на квартиру, с последующей возможностью выкупа. Выбрала район, планировку, частично мебель и переключилась на обстановку собственного жилья, внося в каждый его уголок свой творческий талант, частичку себя. Остальные эмоции всё ещё стояли на паузе, но новое увлечение сделало её спокойней. Ева запрещала себе думать об Адаме как о реальном человеке, представляя себе, что это всего лишь какой-то герой, выдернутый из известного романа, не больше.
Получив от неё развод он даже не удосужился сказать ей пару слов, и она из принципа так же гордо соблюдала дистанцию. Но когда через две недели в одной из газетёнок жёлтой прессы ей на глаза попались его фото в компании довольно миловидной женщины и заметка – Ева больше не смогла держать щит. Ей хотелось выть от ярости, возненавидеть его раз и навсегда, но вместо этого её короткие приступы злости сменялись затяжными рыданиями и обидой. И она так презирала эту слабость в себе, но пока что ничего не могла с собой поделать.
Ева перечитывала статью ещё и ещё раз, пока не разорвала газету в клочья.
«Известный всем финансовый воротила, непотопляемая бостонская акула, переживший семейную трагедию, став снова свободным – уже менее сдерживается, выставляя свою личную жизнь на публику, появляясь то тут, то там с новой сексапильной подружкой. Парочка не скрывает свои близкие отношения и похоже дела Адама Пирса вновь идут в гору»
Ева как раз лежала на полу, свернувшись клубочком, чувствую себя полностью уничтоженной, когда зазвонил телефон. Номер не определялся, но она всё равно подняла трубку.
– Привет, Ева. Не помешал? Это Тит, – по телефону его голос казался другим, и она его еле узнала.
– Совершенно не помешал, – всхлипнула девушка.
– Что с настроением? Ничего что я вот так звоню? Ты сама дала свой номер, когда уезжала, и мне захотелось узнать как твои дела, – жизнерадостность Тита, вызвали у неё новую удушливую волну.
– Скажи мне пару слов, чтобы мне захотелось жить, – давясь слезами, попросила она. – Сейчас я просто на грани…
На пару секунд Тит замолчал и задумался, а потом произнёс, спокойным серьёзным голосом:
– Пока не знаю, что у тебя там произошло, но не позволяй этому сломить тебя, прими вызов и докажи обратное. … Что именно ты делаешь в данный момент, скажи? Ревёшь?
– Да… раздавленная … в полном одиночестве…
– Мы никому не скажем, я сохраню это в тайне, – усмехнулся в трубку Тит. – У тебя дома есть старый жуткий сундук?
– Нет конечно, – перестала всхлипывать Ева, внимательно его слушая.
– Нужно будет привезти тебе такой из Ирландии в качестве подарка. Разве ты не знала, что такой сундук просто необходим? – его вновь ставший шутливым тон, будто повернул ключ в заводе, и Ева начинала оживать с каждым его словом. – Значит, делаешь так – берешь лист бумаги, заворачиваешь в него свою беду-огорчение, и всё что тебе о ней напоминает, комкаешь его и кладёшь в ритуальный сундук, пока что используй коробку. Затем, все эти комки бед сжигаются перед Рождеством под весёлое гиканье и звон бокалов. Этот приём работает на все сто процентов, это я тебе говорю – магистр искусствоведения. Мои студенты в университете всегда конспектируют мои байки, что-то я не слышу, чтобы ты тоже скрипела пером. … Эй, не придавай неприятностям и обидам важность, не играй в свои ворота. Важна лишь жизнь. А теперь расскажи мне, что у тебя случилось.
Ева сбивчиво поведала ему свою историю, Тит слушал её не перебивая, после чего произнёс фразу, которая тут же заставила её воспрянуть духом:
– Я тебя умоляю – плакать должна не ты, а он, собирать свои скупые слёзы дрожащей мужской ладонью. Покажи ему, что ты сильная, что тебе идёт счастье, надень его как своё лучшее платье. Акулы добивают раненых и слабых. Но ты ведь не такая? Нет?
– Нет! … Спасибо тебе, Тит и прости, что выплакалась тебе в жилетку. Пойду искать лист бумаги, – вздохнув чуть с облегчением, Ева улыбнулась, слушая, как далеко от неё, за океаном улыбается Тит.
– Вообще-то, это была моя парадная жилетка. Я чего звонил. Собираюсь приехать в Штаты. Хочешь, можем увидеться, прикуплю ещё парочку жилеток.
– Ура!!! Дружище, я буду рада тебя видеть. В Бостоне тоже есть на что посмотреть, – Еве заметно полегчало, и мир вроде бы больше не разваливался на куски.
– Разве? Ну-ну. Тогда увидимся! Забивай холодильник едой, поесть я люблю!
Ева твёрдо решила, что больше из-за Адама Пирса она не прольёт ни одной слезинки. И когда Габриэль Фолл, чью галерею она рекламировала, прислал ей приглашение на выставку – она смело приняла его, при том зная, что там будет и Адам.
В этот день она даже сняла траур, который до сих пор носила по сыну, и надела пёстрое платье, которое ей безумно шло, подчёркивая её точёную фигуру. Сделала причёску, подмахнула тушью ресницы, надела каблуки и вышла из дома с гордо поднятой головой. С одной стороны эта встреча для неё значила очень много, а с другой – ей ни за что нельзя было раскрыть эту значимость перед Адамом. Ева явилась, когда галерея уже заполнилась гостями, с умным видом расхаживающими перед выставленными картинами. Душевно расцеловалась в обе щёки с Гарбриэлем и его парнем Амином, взяла бокал шампанского, по пути поздоровалась с парой тройкой знакомых, краем глаза заметила фигуру Адама, и остановившись напротив одной из картин задумчиво на неё уставилась невидящим взглядом, потому что сама картина сейчас интересовала её меньше всего.
– Здравствуй, Ева, – ей казалось, что в этот момент закон гравитации дал сбой, потому что от звука его голоса она почувствовала невесомость, отсутствие кислорода и … холод. А потом её бросило в жар, и Ева испугалась, что покраснеет.
«Господи, пусть он не заметит!»
– Надо же, ты подошёл поздороваться, – улыбнулась она, поворачиваясь к нему лицом. – Привет! – в это «привет» ей удалось вложить и всю свою гордость, и нежность, и даже оттенок той страсти, которая когда-то возникала между ними. – Если ты здесь – значит, на этой выставке точно есть что-то стоящее. …Как твои дела Адам? Раз уж мне выпала такая возможность увидеть тебя лично, – Ева старалась держаться непринуждённо, спросив о его делах, она стала серьёзной, потому что это её действительно интересовало.
Она смотрела на него широко распахнув глаза, а он впился взглядом в неё, и между ними было не такое уж и большое расстояние. На её вопрос он слегка дёрнул плечом, ответив вопросом на вопрос:
– А у тебя?
На секунду отведя взгляд, Ева попыталась снова улыбнуться, но почувствовала, как предательски задрожал её подбородок. Стоять рядом с ним было мучительно непросто. Вместо того чтобы выкрикнуть ему в лицо своё негодование, она произнесла, спокойно глядя ему в глаза:
– Даже зная тебя Адам, я не ожидала, что ты настолько меня ненавидишь, и что я заслуживаю такого отношения. Хреново, что к этой боли не применишь стоп слово… – и надо же было, чтобы именно в этот момент в её сумочке начал надрываться её телефон.
– Вообще-то в подобных местах принято выключать телефоны, – строго сделал ей замечание Адам, продолжая не спускать с неё глаз, но его взгляд после её слов стал другим, в этом Ева могла себе поклясться.
– Извини, забыла, – Ева всё-таки вытащила телефон, чтобы посмотреть, кто же это мог так грандиозно испортить ей все планы. – Хотя … может это и к лучшему, – увидев номер Тита, она невольно улыбнулась и эта улыбка страшно не понравилась Адаму. – Кажется, мне пора мчаться в аэропорт встречать друга! – заявила она, вскидывая голову и в её глазах уже прыгали живые искорки, которых раньше он у неё не замечал. – Но я всё равно рада была тебя видеть, – коснувшись его руки, она легонько сжала его ладонь на прощание. Не удержалась, не прикоснуться к нему было выше её сил.
– Какого ещё друга? – сузил глаза Адам, всматриваясь в неё с всё большим подозрением.
– Солнечного. Рядом с которым легче дышится. Но тоже ирландца. Тебе ведь всё равно, забыл? Не надо играть желваками, – Ева почти решила, что они закончили разговор на её ноте, но когда он осторожно взял её за локоть, следуя за ней – она поняла, что Адам не позволит развиваться событиям не по его сценарию.
– Пожалуй, подкину тебя до аэропорта, чтобы вдруг не опоздала, – более язвительно произнёс он, выходя с ней на улицу. – Водишь ты всё равно по-женски.
– Спасибо конечно, но мне придётся справляться без тебя, поэтому я рискну и поеду на своей! – упрямо возразила она, попытавшись избавиться от его хватки. – Твои пальцы … – Остановившись, Ева снова заглянула в глубину этих убийственных голубых глаз. – Может я не говорила, но было время, когда их прикосновение сводило меня с ума … от желания. А теперь это железные холодные клещи. Отпусти меня.
Разозлившись, Адам наклонился к ней ближе, прошептав в самое ухо:
– Садись в чёртову тачку!
На что Ева, вдруг поцеловав его в щёку, прошептала:
– До встречи Адам…
Этот … импульс, пробежавший между ними … его хватило, чтобы губы замершего Адама, который всё ещё находился на опасно близком расстоянии, скользнули к её губам.
И в этом моменте разуму места больше не было – страсть слетела со всех предохранителей, выпуская на волю нечто неподвластное, граничащее с одержимостью. Подавшись вперёд и прижавшись к нему, Ева стала с жадностью отвечать на его поцелуй, вкладывая своё чувство в каждое движение языка и губ, в прикосновения кончиков пальцев, которые уже ласкали его затылок, даже в дыхание. Обнимая её уже обеими руками, Адам распалялся всё больше, не обращая внимания на прохожих. Адам хотел её, давая ей ясно это понять, у Евы уже дрожал не только подбородок, но она всё-таки отстранилась от него.
– Я не могу бросить человека в аэропорту, – срывающимся голосом, выдавила она. – Этот поцелуй стоит многого. Я хочу сорвать с тебя одежду и заняться с тобой любовью, я хочу засыпать в обнимку с тобой, чувствовать твои руки и целовать твои глаза, я хочу любить тебя, отдавать себя, но ты дал мне понять, что тебе это не нужно.
Он медленно отпустил её, и Ева поправляя на себе одежду, сделала маленький шаг в сторону.
– Ты издеваешься? – процедил Адам, поедая её потемневшим от нахлынувшего желания взглядом.
– Нет. Просто наглядно демонстрирую, как и обещала. Я столько дней ждала твоего звонка, встречи, … вот этого. Я столько не додала тебе и не долюбила, что не хватит слов, я могу лишь дать тебе почувствовать. Скажи мне, сейчас тебя волнует только секс или тебе нужна я? Если секс, то не вопрос – я буду с тобой спать, потому что мне нравится это делать с тобой, но в остальном я буду творить что хочу и ты не сможешь меня контролировать. Если же тебе всё-таки нужна я – тогда позволь мне тебя любить и разреши себе полюбить меня.
– Я должен дать немедленный ответ? – с вызовом вскинул он подбородок, изогнув одну бровь, словно перед решающей схваткой.
– Нет, можешь подумать. А пока отвези меня в аэропорт, как и собирался. Пожалуйста, – добавила она, мягко улыбнувшись.
Еве было достаточно уже того, что они уехали вдвоём. И какой бы вариант не выбрал Адам – Ева знала, что выиграет в любом случае, фактически каждый приведёт её к цели. То, что Адам задумался над этим – уже означало её победу, только бостонская акула пока об этом не догадывался, не зря же она вплела в свою сеть столько слёз и любви. Он попался, и даже ещё не понял.
Адам позволял иногда себе лихачить за рулём, на некоторых отрезках дороги выжимая педаль газа до отказа. В этот раз он тоже гнал во всю, выражая тем самым своё внутреннее состояние.
– Ты вообще в курсе, что ты за рулём автомобиля, а не самолёта? – вжавшись в сиденье, возмутилась Ева. – Может, помочь тебе расслабиться?
– Я расслаблюсь, обязательно, – ухмыльнулся Адам, в сотый раз покосившись в её сторону. – Предпочитаю сосредотачиваться на одном. Ласки и дорога, чревато знаешь ли. А я же ещё хочу посмотреть что из всего этого получится. Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда передо мной ставят выбор, но ты всё равно это сделала. … И чтобы уж совсем не было по-твоему – я выбираю первое! Время от времени ни к чему не обязывающий секс с тобой.
– Что ж, пусть будет так, – вздохнув, Ева отвернулась к окну, и Адам не увидел, как она закусила губу, сдерживая улыбку.
Подсознательно Адам выбрал «путь наказания». Ева так нарекла свои два варианта, первый должен был оказаться морально изматывающим для самого Адама, не учитывающего, что по отношению к ней у него больше нет козырей и рычагов давления. Выбрав короткие встречи ради удовольствия и отказавшись от контроля и отношений – он сам подписал себе абонемент на кошмары. И Ева предвидела, что скорее всего из двух предоставленных моделей он выберет именно эту. Второй вариант, «путь прощения» был бы проще и мягче, но Адам был к нему ещё не готов.
«Тогда будем продираться к любви – через тернии. Мой милый лёгких путей не ищет. Сам виноват, я ведь не могу без креативного подхода», – Ева выпрямилась, готовая выпорхнуть из его машины у аэропорта. Только она приготовилась проститься с ним и договориться о следующей встрече… в более удобное для неё время…
– А куда это ты собрался? – опешила Ева, видя, что так быстро отделаться от него у неё не получиться.
– Помочь донести чемоданы нашему гостю, – съязвил Адам. – Подвезти человека к гостинице, раз мы о нём так печёмся. … Мы ведь с тобой ещё не закончили. Кто-то обещал мне помочь расслабиться.
– Сегодня? Давай завтра, после обеда я постараюсь освободиться, – и если Ева улыбалась, то Адаму было совершенно не смешно.
– Правила таковы, – рявкнул он. – Я выбираю время, ты играешь со мной в любовь или что ты там себе придумала. Без вариантов, только «да» или «нет». Скажи «нет», – Адам замолчал, нервно играя желваками. – Этим ты мне только поможешь избавиться от навязчивых мыслей о тебе.
– Да, – твёрдо проговорила она, так же как и он воинственно вздёрнув подбородок. – Сегодня так сегодня. Пошли скорее, Тит там небось уже топчется в растерянности.
Она увидела его издалека и рассмеялась. Тит стоял посреди зала, держа в руках уродливого вида сундук. Радостно помахав ему рукой, она пошла быстрее:
– Господи, ты всё-таки его притащил! Какой же ты чудак!
– Вовсе нет, я мужчина, который держит слово, – отозвался Тит, небрежно сунув сундук Адаму, освобождая руки для объятий. – Здравствуй, малышка! – он крепко обнял Еву, отрывая её от пола.
Адам даже побледнел от злости, и было не совсем понятно, что он ненавидит больше – сундук, который ему так по хамски вручили или Тита, сгрёбшего в охапку его бывшую жену.
– О, Тиббот – это Адам, – представила их Ева. – Адам вызвался помочь нести твои вещи, – услышав это, Адам заскрипел зубами от злости ещё больше, наградив её одним из своих коронных взглядов.
– А имя-то какое замечательное, – ответил он иронией на иронию. – Это что? – кивнул он на сундук.
– Подарок для Евы, – важно ответил Тит. – И нормальное кстати имя, с ирландского означает «смелый человек».
– Это важная поправка, – не унимался Адам ещё и улыбнувшись. И только Ева поняла насколько он зол. – Класс, жаль, что я раньше не знал, что Еве нравятся такие подарки, а то скупил бы у старьёвщика весь хлам для неё.
– Отдай! Я сама его понесу, – отбирая у него сундук, Ева встретилась с ним взглядом. – У этого предмета есть своё особое назначение.
– Прям сгораю от желания узнать, – скривился Адам, которому Тит тут же бросил свою сумку с вещами. И то каким при этом взглядом посмотрел на него Тит – стало понятно, что ирландец действительно принадлежит не робкому десятку.
– Это чтоб зря не шел, – спокойно пояснил Тит, закипающему Адаму.
– Ты забываешься! – никогда его глаза не были столь пронзительными и уничтожающими.
– Разве? – пожимая плечами, Тит усмехнулся. – Для меня ты всего лишь бывший муж моей хорошей подруги. Я из тех мест, где люди попроще будут. Миллионер ли ты, рыбак, танцор, мэр – не важно, главное кто вызывает уважение, а кто нет. Деньги и спесь роли не играют.
– А ты и правда смелый, – выражение лица Адама понимала только нервничающая по этому поводу Ева.
Когда она собралась забраться вместе с Титом на заднее сидение – Адам демонстративно вытащил её обратно, открыв ей переднюю дверцу.
– Отвези нас пожалуйста на улицу Тремонт – 56, – осторожно проговорила Ева, уже боясь дышать этим наэлектризованным воздухом.
– Насколько я знаю – там нет гостиницы, – раздраженно заметил Адам, сигналя мешающей ему проехать машине.
– А нам и не надо в гостиницу, это мой адрес, Тит поживёт у меня, – ещё тише произнесла она, чувствуя, как голова Адама медленно поворачивается в её сторону. – Просто у ирландцев есть такая традиция – своих друзей и гостей они принимают под своим кровом….
– Но ты не ирландка, чтоб тебя!!! Вы за идиота меня держите?! – сорвался Адам, резко нажав на тормоза. – Что за традиция на хрен?!
– Это правда, – сохраняя завидное спокойствие, подал сзади голос Тит. – Это чужого или малознакомого ты можешь не пригласить в свой дом, а друга или родственника обязан приютить и накормить, чтобы в другой раз он так же отнёсся к тебе. Мы с Евой не просто друзья – мы теперь почти родня. Она спасла жизнь моей племяннице, что правда твоими деньгами, но всё таки. Если в этом проблема я не против пожить в гостинице, нечего тут скандал раздувать.
– Что ж мы звери? – ядовито улыбнулся ему Адам. – Друзья Евы – мои друзья. Поживёшь у меня, благо места хватает. Поболтаем вечером … по-мужски.
– Так не пойдёт, я хотела показать Тибботу Бостон, – попыталась заикнуться Ева, но осекалась, увидев выражение лица Адама.
– Вот уж не знал милая, что Бостон заключен в стенах твоей квартиры! Устроите экскурсию завтра, кажется, ты говорила, что свободна после обеда!
– Никакого контроля, кажется, ты выбрал этот вариант! – огрызнулась Ева, схлестнувшись с ним.
– Ты же меня знаешь. До контроля тут далеко, – сузив глаза, он почти шипел. – Я заброшу твоего друга к себе, а потом мы отправимся к тебе, где ты меня примешь по всем ирландским традициям. Так что вечером, … а может быть, даже ночью ты будешь занята мной. Мы оба сделали свой выбор, милая.
– Прости, Тит, за эту сцену, – с шумом выдохнула Ева.
– Да ничего, интересное кино. Созвонимся, не парься. Поживу у великого мистера Пирса, тысяча благодарностей за его великодушное радушие, – отшутился Тит.
Как оказалось, со времени похорон, Адам жил в лофте своего многоэтажного комплекса, который когда-то показывал Еве. Ей пришлось подняться вместе с ними, и на неё тут же шквалом обрушились воспоминания о том времени, … … когда её мальчик был ещё жив.
– Вид из окна по-прежнему потрясающий, – многозначительно проговорил Адам, проходя мимо неё.
