Текст книги "Цель (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Глава 18
Дату 2 апреля Ева ненавидела с детства, сколько себя помнила. В отличие от большинства других людей день своего рождения она всегда старалась забыть. Но всегда находился тот, кто как назло напоминал ей об этом.
На этот раз роль «медвежьих услуг» взял на себя Эджей, объявив ей с утра, что вечером её ждёт сюрприз.
– Наверное, это моя вина Джей, что я вовремя не сказала тебе, что я не праздную свои дни рождения. Это мой пунктик, – недовольно произнесла Ева в трубку, сжимая от злости телефон. – Давай обойдёмся без сюрпризов.
– Ева, это всего лишь небольшая вечеринка в тёплом кругу друзей. Буду я, мама, твоя команда рекламщиков. Мы все хотим тебя поздравить, провести время вместе. Иногда нужно просто не упорствовать, а взять и расслабиться.
– Как же ты не понимаешь, что для найдёныша это условная дата рождения. Может мне стукнуло двадцать семь вчера или это случится только через два дня. Но лично для меня это дата, когда меня выбросили. Поэтому я не хочу и не могу веселиться в этот день! – Ева уже была готова наорать на ни в чём неповинного Эджея, энтузиазму которого можно было только позавидовать, ведь он так старался сделать ей приятное. Именно это её и сдерживало.
– А я хочу праздновать день твоего появления на свет, потому что ты заслуживаешь своё место под солнцем! – упорствовал Эджей, и что-то подсказывало Еве, что он не сдастся. – Если в своей жизни ты сделала счастливым хотя бы одного человека – тогда тебе следовало родиться Ева. И такие люди существуют, ты же знаешь. Прошу тебя, очень надеюсь, что ты сегодня придёшь, и этот вечер будет незабываемым.
– Ладно, – не очень уверенно выдавила она, вздохнув и отключившись. – Ей совершенно не хотелось никуда идти, но обижать Эджея ей не хотелось ещё больше.
«А я то думала, чего это Ванда так усиленно выталкивает меня на выходной! Подумаешь, две недели без отдыха. Оказывается, у них всё было заранее спланировано!»
Ничего не деланье пугало её, как и одиночество, потому что в такие моменты Ева захлёбывалась от потока мыслей и воспоминаний. В такие моменты она дышала с трудом и даже с открытыми глазами видела мир серым. Выходной день был равносилен моральной пытке. И чтобы не дать этому потоку захлестнуть себя, Ева всё-таки решила пойти на эту дурацкую вечеринку, устраиваемую в её честь. Поэтому когда её телефон зазвонил снова, она собиралась извиниться перед Эджеем за утреннее настроение, …но … её рука замерла, стоило ей только увидеть, от кого исходил вызов.
Беря трубку, Еве уже показалось, что она прикоснулась к куску обжигающего льда.
– Алло, – тут же охрипнув, выдавила она.
– Ты всё ещё хочешь со мной поговорить? – с сухой учтивостью поинтересовался Адам.
– Да, конечно.
– Тогда спускайся!
У Евы подкосились ноги. У него всё ещё получалось действовать на неё именно так – с убийственной пленительностью. То ли это было скрыто в его тоне, то ли в его манере держаться.
Ещё не имея представления, что ей даст этот разговор, хотя в случае с Адамом представлять вообще не представлялось возможным, и в каком ключе пройдёт их разговор, не разбирая причин почему Пирс появился именно сегодня – Ева заторопилась вниз, с силой захлопнув за собой дверь.
Адам и правда ждал её напротив парадного входа в гостиницу, стоя у машины в своей любимой позе «скучающего Зевса».
Но когда выбегая, Ева столкнулась с Эджеем – она поняла как ненавидит фатумы, заставляющие её каждый раз делать выбор, причиняя при этом кому-то душевную боль. Самое страшное, что взглянув ему в лицо – Ева поняла, что Эджей уже знает какой она сделает выбор. Без единого слова она снова разбивала ему сердце.
– Джей…
– Не утруждайся. … По неясным мне причинам, я так и не стал тебе нужным, – с горечью, произнёс он, покосившись на внимательно наблюдающего за ними Пирса.
– Я не люблю свой день рождения – это правда. Эджей, ты дорог мне как никто другой – это тоже правда! – в этот раз подбирать слова ей было сложнее. – Но мне нужно поговорить с Адамом, потому что я обошлась с ним просто ужасно. И если нам с ним придётся поставить точку, то это нужно сделать правильно.
– Ничего, идиот Джей подождёт, он уже привык к тому, что его вышвыривают всякий раз, когда интересы Евы выступают на первый план, – хлёстко бил словами Эджей. – Мы же все должны жить только твоими проблемами…
– Неправда! – вспылила Ева, почувствовав себя оскорблённой. – Когда я вернулась, я сразу сказала, что он всё ещё мой муж!
– А кто-то в этом сомневается? – с ледяным спокойствием вдруг поинтересовался появившийся рядом Адам. – В последнее время, я культивирую в себе титаническое терпение, но вы мистер Тарик уже нагло перелезли все его допустимые пределы, – произнёс он с сухой жесткой официальностью. А потом, изменившись в лице, став тем самым собой, которого знала Ева, добавил. – Если ты не перестанешь увиваться вокруг моей жены – я переломаю тебе и остальные конечности!
– Давай без агрессии, – не раздумывая ни секунды, вступилась Ева. – Джей всего лишь взял на себя хлопоты и организовал вечеринку в честь моего сегодняшнего дня рождения.
– Жаль его напрасных трудов, – издевательски ухмыльнулся Адам. – Ведь на самом деле твой день рождения …завтра.
После этих его слов Еву будто ударили по голове чем-то лёгким и звонким:
– Откуда знаешь? С чего такие точности?
Адам состроил загадочную физиономию, продолжая красноречиво пялиться на Эджея.
– Я не верю, что она будет с тобой счастлива, – прямолинейно заявил ему Эджей. – Ева заслуживает любви.
– Ещё раз повторяю, – сузил глаза Адам. – Исчезни с моего горизонта. Если бы она действительно хотела быть с тобой – уже была бы. …Старик, за эти две недели у вас имелась куча возможностей, но страсти-мордасти поиссякли, и прежних чувств к тебе она больше не питает. Ева слишком большая эгоистка, она любит и жалеет только себя. Хотя … кому нужна эта любовь!
– Так мы поговорим, или ограничимся обвинениями в адрес друг друга? – вспыхнула Ева, вовсе не с этого она планировала начать их беседу.
– Поговорим, когда прилипала Джей отхромает куда подальше, – ирония Адама была злой, и Ева всё меньше верила в то, что он её услышит. – Прокатимся? Знаю одно местечко, – мельком взглянул он на неё.
Ни его колючий взгляд, о который разбивались все её робкие надежды, ни его тяжёлое давящее на всё вокруг настроение, не могли повлиять на её решение сесть в машину и отправиться с ним хоть к чёрту на кулички.
В машине он молчал, злился, играл желваками и снова молчал, не глядя на неё. Наоборот, это Ева не сводила с него глаз, пытаясь понять, на что он всё-таки настроен.
Прекрасно зная город и его окрестности, Ева уже догадалась, куда именно он её везёт. … На кладбище. … Ещё до того, как машина остановилась, ею обуял приступ паники, перекрывший доступ кислорода, заставляющий её сердце вырываться наружу.
От подобной боли нельзя убежать, в неё нужно войти, впитать в свою кожу, наполнить душу и свыкнуться, как горбатый привыкает к своему горбу.
Сквозь панику Ева понимала, что как только она увидит могилу сына – разговора не получится. Предстоящее раздавит её.
– Адам, я признаю, что своим поступком … я принесла тебе дополнительную порцию мук, – выдавила она из себя, пока они проезжали по одной из кладбищенских алей. – Тогда я была не в состоянии соображать и принимать столько рвущей душу боли. Это самое страшное … жуткое … что только могло с нами случиться … его … смерть. Мне не хотелось жить. Прости меня, Адам. Прости, как я простила тебя. Никто из нас не виноват, теперь я это понимаю…
– Вылезай, – процедил Адам, перебивая её, и в эту минуту Ева поняла, что прощать Адам не умеет, а если он и способен на это – то путь к его прощению будет долгим.
На могильной плите лежали игрушки, и даже без особой прозорливости было очевидно, что Адам приходил сюда каждый день.
… Ева просто тихо плакала, дав выход душившим её слезам.
Как бы ей хотелось, чтобы в этот момент Адам обнял её, прижал к себе своими сильными руками. Но он к ней даже не прикоснулся.
– Я хочу вернуться, – через время выдавила Ева, когда уже даже высохли солёные дорожки от слёз и сил больше не осталось. И всё это время Адам молчал, наблюдая за нею.
Так же молча они сели в машину, трогаясь в обратный путь. И Ева не сдержалась:
– Когда тебе хреново Адам, ты просто культивируешь в себе эту боль, не пытаясь делать шаг в сторону, ища облегчения. Мне плохо, сделаю остальным ещё хуже! Да? Я так чувствую, ты и не собирался со мной разговаривать! Тебе нужно было лишний раз убедиться, что мне так же паскудно!
– А теперь есть смысл в разговорах? – бросил он с всё тем же колючим сарказмом. – Хочешь сказать, что ты каким-то образом узрела в дальнейшем наше общее будущее? Так вот – ничего нет! Один пепел. Я не хочу делать шаг в сторону, потому что сколько бы я не шагал – кругом пустота. И сейчас она меня устраивает.
– Я тебе не верю! – с каким-то почти отчаянным пылом возразила Ева. – Ты нарочно пытаешься уязвить меня. Если бы ты упивался своей бездонной пустотой и равнодушием ко всему ты бы не переписал на меня половину компании и не отвалил на счёт двадцать пять миллионов!
– Это твоя часть, которая тебе положена после развода, – с холодным спокойствием произнёс Адам. – Тебе скоро принесут бумаги на развод и я советую тебе их подписать.
– Значит, я тебе уже не нужна? – с недоверчивым вызовом, горьким тоном поинтересовалась Ева. – А как же пресловутое Пирсовское использование?
– Ты слишком напоминаешь мне моего сыны, чтобы терпеть тебя рядом, – отрезал он, причиняя ей этим немалую боль. – Всё закончилось не начавшись. Когда перестанешь носить мою фамилию, можешь снова греть постель своего хромого зайчика. Мне всё равно. Но пока что изволь соблюдать правила.
Покачав головой, Ева всё ещё отказывалась в это верить, в его уничтожающее безразличие, его чужому голосу и потухшему взгляду.
Они даже не простились. Она просто вышла хлопнув дверцей, унося в сердце неимоверную тяжесть.
Снова и снова Ева прокручивала каждое его слово, не понимая, как можно достучаться до него настоящего, как можно помочь ему. Ведь несмотря на его отношение, на ту позицию которую он занял – она хотела ему помочь, каждой своей клеточкой ощущая, что Адам просто-напросто гибнет, погребая себя в пепле своей сгоревшей веры и стойкости.
На рассвете она набрала его номер, вовсе не удивившись его уставшему, но без всякого намёка на сон голосу.
– Что ещё, Ева? – ей показалось, что он измученно вздохнул.
– До меня только сейчас дошло, что ты что-то знаешь о моей точной дате рождения.
– Ах да. … У меня было время покопаться, … когда я искал донора для Ника. Для меня нарыли много любопытных фактов, с большим трудом конечно, но нам удалось отследить ниточку к твоим настоящим родителям. … Тебе это не понравится. Хотя мне всё равно, – спохватившись, добавил Адам.
– Я скучаю по тебе, пусть тебе даже и всё равно, – прошептала Ева в трубку. После чего произнесла уже обыденным голосом. – И я имею право знать об этой своей родне. Можешь сбросить мне информацию?
– Ладно. … Что там Ирландия?
Ей так хотелось крикнуть: « А разве тебе не всё равно?», но вместо этого она тихо ответила:
– Мне понравилось. Жаль, что я не смогу уговорить тебя полететь туда вместе со мной.
– Не сможешь, – так же тихо выдавил Адам. – Ева ты напрасно пытаешься отыскать во мне хоть какие-то чувства.
– Пусть так. Но ты должен знать, что я не оставляю тебя. Плевать на развод, ты его получишь, если для тебя это принципиально, но я всегда буду готова к разговору Адам, я буду оставаться твоим другом несмотря ни на что. Я буду оставаться частью твоей семьи, потому что память о нашем сыне сближает и будет роднить нас до конца наших дней. Он любил нас обоих… – Ева не смогла закончить фразу, потому что Адам бросил трубку. И она ещё раз удостоверилась, чтобы он ей не сочинял – он был способен испытывать чувства.
Как он ей и пообещал, утром её ноутбук квакнул полученным сообщением. Правда Адам прислал ей всего лишь какой-то адрес, но Ева твёрдо решила найти время и съездить в штат Орегон, туда, куда вела эта сомнительная пунктирная ниточка. Первоочередной же её целью было навестить доктора Розана. Уж кто-кто, а он мог бы пролить свет на некоторые стороны личности её всё ещё мужа. Поэтому вместо того, чтобы отправиться в «Идрисс», Ева созвонилась с доктором и уже через час сидела в удобном кресле напротив него.
– Я очень надеялся, что вам всё-таки не безразлично состояние вашего мужа Ева, – начал доктор Розан, опуская соболезнования по поводу их утраты, чему Ева была глубоко признательна. Он перешёл сразу к сути вопроса, оправдывая свой профессионализм. – Дело в том, что Адам перестал посещать наши сеансы и меня это тревожит. Смерть сына и … ваш уход Ева выбили из-под него все имеющиеся опоры. Он враз потерял смысл, цели и самое главное веру в себя, во всё, что когда-то казалось важным. Ранее, с моей помощью Адам был уверен, что его чёткий нацел на позитивное разрешение – притянет положительный результат, но произошло иначе. Случилось непредвиденное. Именно так люди теряют веру в Бога … и падают. А сейчас Адам именно падает в свой внутренний, подкреплённый психотравмой хаос. И что печально – меня он больше не захочет слушать, никого из моих коллег. Закон отрицания. Мой опыт для него больше не авторитетен.
– Что же делать? Наверняка ведь существует способ, нельзя же махнуть на него рукой! – Ева до хруста сжала сцепленные пальцы.
– Способ есть, – улыбнулся доктор. – И он древний, как и сам этот бренный мир. … Любовь. Её никто не отменял. Только она способна терпеливо творить чудеса, неподвластные рамкам и логике. Скажу больше – в его окружении, вы Ева единственная, кто способен заставить Адама чувствовать.
– Он оттолкнул меня, – покачала головой девушка. – Адам решил прогнать меня из своей жизни.
– Может он и имеет такое намерение, но это далеко не его желание, – заверив её, доктор Розан на минуту задумался. – В каждом из нас дремлет тот ребёнок, которыми мы когда-то являлись. В момент, когда Адам был больше всего уязвим – вы вдруг бросили его, разбудив тем самым тот колоссальный стресс из его тяжелого детства. Но секрет в том, что Адам уже успел к вам привязаться, и как бы далеко он не пытался от вас убежать – он неизменно будет возвращаться. Узлы любых его эмоций завязаны на вас, например, сейчас он злится. Но подсознательно он будет тянуться к единственному близкому для него человеку – и это вы Ева. Я не могу озвучить временные рамки, но готовьтесь к тому, что Адам будет откалывать вам сюрпризы, как приятные, так и не очень. Пока он не поймёт, что рядом с вами ему лучше всего. И здесь ваша главная задача – проявить выдержку и терпение. Проще говоря – ваша любовь, это и есть лекарство. Примените его щедро, но с умом. Ведь если вы пришли ко мне Ева, то любовь уже ищет способ спасти его, а значит – вы тоже успели его полюбить.
Этот разговор мало ей помог в понимании поведения Адама, зато он её успокоил. «Значит, шанс есть, значит, это была не последняя наша встреча, и Адам ещё объявится на моём горизонте … когда-нибудь», – сначала Ева улыбнулась своим мыслям, затем тяжело вздохнула. И чтобы хоть немного переключиться – приняла решение ехать в Портленд по загадочному адресу.
Дорога предстояла неблизкая, и за рулём в голову лезли всякие мысли, в том числе и сумасбродные, особенно на счёт завязанных на ней эмоциональных узлах Адама.
Поэтому недолго думая, Ева взяла и снова набрала его номер. Какое-то время он упрямо не брал трубку, но потом всё же ответил.
– И что на этот раз? – хмуро поинтересовался Адам, удивляясь тому, как ему хочется услышать её голос, и одновременно злясь за это на себя и на неё.
– Еду распутывать тайну своего рождения. Ответь мне честно – ты лично встречался с этими людьми?
– Нет. Зачем? Мне хватило сведений, предоставленных моим человеком.
– Значит, ты говоришь, я разочаруюсь, – протянула Ева как можно спокойней и мягче, почти нежно. – Видимо там всё действительно так паршиво. Хотя, у меня будет шанс проведать моих приёмных в трейлерном ржавом ужасе. Найду старых друзей. А ещё я всё-таки хочу добиться свидания с братом. Поэтому следующей на очереди будет тюрьма. Но тебя это не должно волновать, это я так, отчитываюсь, пока я всё ещё твоя … жена. Адам только не бросай трубку!
Он и не бросил, она слышала, как он в неё сопит.
– Спасибо. … Ответь мне ещё на один вопрос. Скажи, на кладбище, тебе хотелось меня обнять? Потому что мне очень хотелось услышать, как бьётся твоё сердце Адам. И я поняла, что мне хотелось этого, ещё когда я бродила по прошлогоднему ирландскому вереску. … Хотелось прижаться к твоей груди.
– Ева…
– Я не пытаюсь влезть тебе под кожу и доковыряться до чувств – я лишь говорю тебе о своих! Так что? Ответь мне.
– Ты внимательно смотришь на дорогу? – напряженно прозвучало вместо ожидаемого ею ответа.
– А если нет? Если меня не станет, тебя это разве заденет? – вырвалось у неё, потому что своими собственными эмоциями Ева тоже управляла не ахти.
– Чёрт! Ты идиотка? Хотя нет, не отвечай, – сердито процедил он. – Хотелось. Довольна? … Ты чудовище, Ева Пирс!
– Наверное, – голос Евы дрогнул. – Я люблю тебя, Адам, – и не дождавшись его комментариев, она отключилась.
Это осознание накрыло её внезапно, во время разговора с ним. Ева вдруг поняла, что действительно любит его, но того, каким он иногда себя проявлял, в их лучшие времена, не этот панцирь.
«Хотя, если подумать, я ведь принимаю его тёмные стороны, вижу его настоящего сквозь эту толщу льда, а значит – люблю весь этот монолит по имени Адам. Господи боже, неужели это произошло и я влюбилась в Пирса?!»
Адам не стал ей перезванивать, что и не удивительно, ведь это откровение испугало даже Еву, а его и подавно. Она бы многое дала, чтобы в этот момент увидеть выражение его лица, а ещё лучше забраться ему в голову и прочесть все его мысли.
В Портленд удалось приехать только рано утром, но усталость не позволяла ей предпринимать какие-то меры, поэтому Ева сняла номер в мотеле и проспала там до обеда. Предвкушение от тех ожиданий, которые она себе обрисовала становились тревожными, из-за чего она оттягивала момент встречи с биологическими родственниками с мазохистской стойкостью.
Вначале Ева отправилась в трейлерный городок, без труда отыскав там трейлер, в котором она выросла. Место, где не витало ни одного хорошего воспоминания, лишь сожаление и непреодолимое желание сбежать. Время здесь словно текло иначе, как в болоте, без видимых изменений. Разве что когда-то белая краска висела лохмотьями, а в проржавевшей бочине уже виднелась дыра. Старый Чак как обычно сидел в пошарпаном пластмассовом кресле возле входа, лениво почёсывая свой выпуклый живот. Он конечно же её не узнал, приёмный отец и раньше то не особо обращал на неё внимание. Ева тоже прошла мимо, не испытывая ни малейшего желания поздороваться или поинтересоваться как дела. Эти паразитирующие на государственных пособиях «родители» абсолютно ничего ей не дали, никакого душевного тепла, поэтому и она не чувствовала себя должной им.
То же, как оказалось касалось и старых друзей. Многие разъехались, кого-то уже не было в живых, кто-то как Майк сидел в тюрьме, а те кто остался и прижился в Портленде уже вряд ли были ей интересны. Тем более за столько лет узы дружбы рассыпались сами собой, будучи проходящим этапом. Просто в то время нескольким подросткам было по пути. Даже тогда к дружбе Ева подходила очень избирательно, а сейчас и подавно. … Как впрочем и к любви.
« И надо же, выбрала самого, что ни на есть лучшего», – с иронией подумала Ева, вздохнув. С горечью она признавалась себе, что сейчас в её жизни рядом с ней очень мало родственных душ, тех, на кого можно положиться, тех, кто закроет тебя своей спиной и исцелит словом, тех, ради кого можно смело пожертвовать жизнью, тех, кто скажет тебе «спасибо, что ты есть».
А ещё меньше тех, с кем ей хотелось бы быть. Адам оказался первым в их числе, как ни странно и несмотря ни на что, но это была именно та родственная душа, кусочек, вместе с которым складывалось её целое.
«Остался ещё один пункт разочарования», – мелькнуло у неё в мыслях, прежде чем она прикоснулась к кнопке. Позвонив в дверной замок, Ева сделала шаг назад и замерла, подумывая, а не вернуться ли ей в машину и не смыться восвояси.
Облезлую дверь, которую регулярно колотили уже не один десяток лет, открыла такого же вида помятая женщина:
– Мне больше не нужна страховка, сколько можно повторять вашему братству?! – недовольно рявкнула она, собираясь снова захлопнуть дверь.
– Двадцать семь лет назад, новорожденную девочку бросили замерзать на пляже. Девочка как видите выросла, и я хочу знать, какое вы имеет к этому отношение? – решительно остановила её Ева, заметив мелькнувший стыд в глазах женщины.
– А-а-а, значит вот как, – промямлила она, явно сомневаясь пускать ли Еву внутрь или продолжить разговор через порог.
– Меня зовут Ева, и я совсем не собираюсь кого-то обвинять или вымогать признания, – примирительно проговорила Ева, с ужасом ища в этой женщине внешне схожие с собой черты. – Я просто хочу немного пролить свет на своё рождение.
– Нечего особо рассказывать … моя сестра родила тебя в семнадцать от какого-то бродячего музыканта, видите ли глаза у него были красивые. Нагуляла с дуру, хотя у самой был жених, хороший парень, солдат, он в то время служил. Наш отец выгнал её из дому, когда живот стал слишком заметен. Ребёнка она не хотела, музыканта то и след простыл. Перед людьми стыдно было, мыкалась у двоюродной тётки. Не хотелось ей жизнь свою губить смолоду. Она глупая тогда была, молодая, ветреная. Ушла на пляж с животом – вернулась без. Сказала, что ребёнок мёртвый родился. Она ведь на малых сроках пыталась разными способами избавиться. Мы уже и не стали лезть. А тут и Тони вернулся из армии, она за него замуж выскочила. Это только потом, спустя несколько лет она мне призналась, что девочка живая была, ты то есть. Грех на ней большой, преступление это как бы…
– Как звали эту женщину? – холодно поинтересовалась Ева, у неё язык не повернулся произнести слово «мать».
– Ронда, а меня Марла. Нет её уже в живых, умерла три года назад, рак сожрал. И детей у неё больше не было. Вот и вся история.
– Ясно, – круто развернувшись, без всяких сантиментов Ева зашагала обратно к машине. Тени прошлого окончательно развеялись, больше ей ничего не хотелось знать, никаких подробностей, ни какой была её мать, ни желания взглянуть на фото, ни родниться с тёткой. В который раз жизнь показывала ей, что вовсе не набор генов, не биологическая связь делает людей родными.
Но всё равно почему-то было очень горько и больно. В голове никак не умещалось, как можно было бросить беззащитного младенца умирать? А ещё Ева злилась, что именно такая женщина дала ей жизнь, вернее пыталась всяческими способами отобрать.
Немного успокоившись и придя в себя, уже покинув пределы города, Ева опять не сдержалась и отправила Адаму сообщение:
«Ты был прав. Я разочарована. Но я не такая как она, у меня нет с ней ничего общего. Не всегда дети наследуют своих родителей»
