Текст книги "Генри, ты - Охотник! (СИ)"

Автор книги: ла Пьетро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Несколько секунд неподвижной тишины и тьма медленно растворяется, собирается в большую фигуру, превращается в плащ вокруг неё. Фигура исчезает, скользнув в тень, как только все клубки тьмы собираются в плащ за её спиной.

Анны нет.

Блэк сорвался из Суойя с утра. Влетел в здание автовокзала первым и купил билет до Щецина на ближайший рейс. Полтора часа до автобуса ходил по вокзалу, привлекая к себе внимание кассиров. Первым выбежал на улицу к подъехавшему автобусу и, заскочив внутрь, всю дорогу пытался удержать дрожь в ногах. Автобус был почти пуст. Генри внутренне сгорал. У Терезы Вольна не могло быть столько денег, что бы откупиться ото всех. Происходило что-то не правильное, и Генри хотел знать что. Он привык доверять своей интуиции во всем, но сейчас она то молчала, то выдавала довольно странные подсказки. И Генри впервые решил игнорировать её. Это не было его мудрым решением, но ничего другого сделать или предпринять он просто не мог, не хватало данных для анализа. Он чувствовал себя так же, как семилетка, которой одноклассник зло сказал, что Санта-Клауса вовсе не существует. Его выдумали.

Когда автобус съехал с моста – Генри подумал, что ему самому это дело тоже совершенно не нужно. Если даже супруга этого мужчины забыла о поисках убийцы так быстро, то почему же он сам так упорно пытается найти эту девушку? Ну да, он уверен, что она у него под носом и нужно только найти где именно. Но у него так мало шансов и это так бессмысленно. Генри нахмурился, чувствуя, как начинает болеть голова. Он видел, как его мысли предают его, как в сознании появляются убеждающие его слова. Блэк качнул головой, словно пытаясь стряхнуть с себя наваждение. Мысли в голове водили хороводы вокруг друг друга, и он ни как не мог, ни одну ухватить за пушистый хвост. Перед глазами плясали цветные точки, Генри наклонился к окну, прижимаясь лбом к стеклу и глядя мутным взглядом вдаль. Они ехали вдоль берега, и Блэк попытался сфокусировать взгляд, уловить что-то, на чём можно сосредоточиться. Автобус остановился, водитель в громкоговоритель что-то сообщил, но Генри не хватало сил и внимания разобрать. Он прикусил щеку, зажмурился и распахнул глаза, ища глазами хоть что-то за что можно зацепиться.

А потом всё перевернулось.

На другом берегу реки мутное пятно. Всё вокруг чёткое, а там – нельзя ничего рассмотреть.

И Генри отчётливо слышит всё, каждый звук, так, словно всё это у него под ухом. Дышать стало тяжело, словно в воздухе разлит свинец. Он снова зажмурился, да так, что перед глазами поплыли оранжевые и жёлтые круги, а когда открыл глаза – сразу начал искать то место, что не смог рассмотреть сразу. Ничего особенного, непонятно что это. Дом стоит, рядом – огромный автомобиль Капитана. Рядом с машиной сама Бэр и тонкая фигурка в белом. Издалека плохо видно, Капитана Бэр сложно не узнать, она сама приметная, очень высокая женщина с широкой фигурой. Фигурку рядом с ней Генри не узнавал, но внутри был уверен в том, кого видит.

Блэк прикусил до крови губу, тело было, словно ватное и не шевелилось. Он словно был погружён в шоколадную тянучку.

Водитель сел на своё место:

– Простите, теперь мы продолжим движение.

Генри ощутил недовольство, которое куда-то вниз уволакивало безразличие. И его накрыло паникой, которая захлестнула сознание. Выплеск адреналина спас его от нуги и болота, от бездны в которую тянуло его сознание. Он вскочил и громко заорал:

– Стойте! Выпустите меня!

Сидящая перед ним женщина испуганно подскочила на своём месте, водитель резко ударил по тормозам, и Генри качнуло вперёд, он вовремя схватился за поручень и не упал. Блэк быстро выскочил из автобуса, хотя чувствовал как по воздуху вокруг него скребещут липкие мерзкие когтистые лапки, словно крысиные.

Генри казалось, что он задыхается от того, как его выворачивало. Блэка словно рвало на части, в голове билось: "беги, умник, беги".

Генри, шатаясь, отошёл от дороги, встал на что-то острое, отдёрнул ногу, которую пронзило болью даже сквозь кроссовки. Качнулся и, не способный в таком состоянии сохранить равновесие, накренился в сторону берега. За несколько мгновений успел вспомнить всех своих родственников, проклясть самого себя и рассмотреть удивительно-голубое небо. После чего ощутил плечом землю, потом другим плечом, попытался, катясь с горы встать, неловко приземлился на ногу и кувыркнулся в воду с не большого обрыва. Вода тут же попала в нос и глаза, закашлялся, барахтаясь, ощутил, как нечто липкое тянет его на дно, сделал несколько гребков в сторону, потерял ориентацию, зажмурился и несколько раз мотнул ногами, путаясь в чём-то мерзком по ощущениям. Испытал страшное желание заверещать как в детстве. Забил руками по воде, ощутил, как тяжелеют кроссовки, забился сильней, запутываясь ещё больше и ощутил, как с ног сползают кроссовки. Его тянуло ко дну. Он отчаянно сопротивлялся происходящему, пока не натолкнулся рукой на дерево. В воде торчал тонкий ствол какого-то дерева. Не ясно, почему оно было тут и как могло вырасти на этом месте, но Генри вцепился в верхушку лысую и наконец, начал успокаиваться. Муть и каша в голове отступили, повинуясь желанию выжить. Адреналин и паника очистили сознание от всего остального. Генри успокаиваясь с удивлением, понял, что его прилично отнесло от места падения, и что запутался он ни в чём ином, как в водорослях. В груди разлилось спокойствие и какое-то странное счастливое умиротворение, которое омрачняло только то, что весь близкий к нему берег был крутым и в том состоянии, в котором он был – ему там не выбраться. Оставался вариант попробовать переплыть тот не большой пролив, что был между островом и материком. Сильного течения в лагуне не было и был шанс, что проплыть по прямой он всё же сможет.

Никогда после Генри не входил в воду без особой на то необходимости.

Капитан Бэр ожидала Смотрительницу перед библиотекой и когда та появилась – честно сообщила о том, где находится Тереза Вольна. И была вынуждена после не большого спора доставить Реджину к дому у воды. Ламорте её работница была нужна на рабочем месте, а не в каком-то убежище в котором не было смысла. Эльза сопротивлялась, но как будто спорить с закипающим василиском это вообще хорошая идея. Любой Нелюдь кем бы он ни был, знает, что василиск это котёл с алхимическими реагентами взрывоопасными, что-то вроде солярки и зажжённой спички в одном месте. Никто не знает, почему они не взрываются вообще всё время. И Эльза не была кем-то, кто имел право просто сопротивляться. Василиск сильней любого оборотня.

Они ехали в тишине, Смотрительница нечитаемым взглядом смотрела в окно и капитан не рискнула ни о чём говорить, или спрашивать. Они быстро добрались до берега, с этой стороны до материка было всего ничего расстояние и можно было видеть, что на другой стороне стоит автобус. Реджина быстрым шагом пересекла расстояние до дома, в дверях которого стояла Тереза.

Бэр услышала странный плеск воды, но не обратила на него никакого внимания, ей было не до этого. Она пыталась объяснить пани Ламорте, что увозить отсюда пани Вольна нельзя, но упорная женщина ничего не хотела слышать:

– Капитан, вы просто не понимаете. Мы в Убежище.

Эльза с недоумением смотрела в серебристые глаза с продолговатым зрачком, думала, что понимает, почему весь мир так не любит этих мутантов. Василиск смотрела пробираясь мокрыми холодными конечностями куда-то в голову и если бы не захлёбывающийся кашель где-то сбоку, у берега, то не известно чтобы произошло. Эльза обернулась, чтобы оглядеть берег внимательным взглядом. В дверях домика замерла Тереза, с широко распахнутыми глазами та смотрела куда-то в строну и, проследив за её взглядом Бэр, наконец, увидела, кто кашлял. На берегу лежал весь мокрый и задыхающийся мальчишка-полицейский. Он захлёбываясь глотал воздух, опираясь локтями в землю.

На половине пути до него стояла василиска и рассматривала его, наклонив голову к плечу. Эльза не видела, но была уверена, что Смотрительница стоит с приоткрытым ртом и принюхивается.

– Так ты Охотник, – с каким-то странным восторгом выдохнула Реджина и побежала к лежащему в песке и тине Генри Блэку. Она подхватила его под руку и вздёрнула на ноги, словно бы тот ничего не весил. Для василиска он, впрочем, и правда был лёгким, Реджина осторожно заглянула в его лицо, удерживая молодого парня под локоть, тот повис на ней, с явным трудом соображая, что происходит. Реджина подняла лицо к Терезе и, улыбнувшись, она подняла Блэка на руки, тот задушено выдохнул, щурясь и пытаясь осознать реальность. На руках не высокой девушки тонкий, но длинный парень смотрелся странно. Смотрительнице на это обстоятельство конечно было плевать. Она не спрашивая дозволения, внесла парня в дом и положила на диван. Эльза, хмурясь, молча последовала за ней. Капитан недовольным взглядом провожала рыжую, пока та суетилась вокруг полицейского. Бэр сама не до конца понимала, что является её долгом. Она капитан несуществующей полиции.

Генри пришёл в себя через полчаса, прекратил, захлёбывается паникой и смог глубоко вздохнуть и оглядеться. Он с удивлением встретился взглядом с Терезой, та испуганно ойкнула и осторожно шагнула за спину Бэр. Генри вздохнул и откинулся на подушки. У него не было сил, чтобы что-то сказать.

– Ты не человек. Мог бы просто сказать об этом.

Реджина стояла в дверях кухни, она сердито поджимала губы и сверлила Генри рассерженным взглядом. Тот покосился на неё, не понимая, о чём говорит женщина. Увидев недоумение на его лице, Реджина наклонила голову к плечу, разглядывая его, и подошла ближе, нависла над Генри и, не моргая уставилась серебристыми глазами в его зелёные.

– Оооо... – покачала головой василиска, осознавая, – Ты не в курсе, да?

Блэк судорожно сглотнул, не способный оторвать взгляд и ощущая себя маленьким кроликом. Или хомячком. Реджина грустно покачала головой и отступает от Генри. Тот глубоко вздыхает и жмурится, трёт осторожно глаза, сипло произносит:

– Вы сумасшедшая.

Смотрительница удивлённо моргает на его слова. Она в изумлении поднимает бровь и тихо произносит:

– Капитан, не могли бы вы показать, что не являетесь человеком?

Бэр посмотрела на василиску, как на умалишённую и задумалась, – хватит ли ей сил, чтобы выжить в прямом столкновении с много фунтовым мутантом. Возраста Смотрительницы никто не знал, и могло так оказаться, что она – древняя. И тогда её истинные размеры могут быть поистине огромными.

Шансы на выживание стремились где-то к нулю. Эльза подумала о том, как расстроятся близнецы и тяжело вздохнула. Реджина снова наклонила голову к плечу и тихим шипением произнесла:

– Вы ведь не хотите, чтобы превращалась я?

Эльза подняла глаза и посмотрела в лицо Смотрительницы, подумала, что было бы здорово сказать:

– Я превращаться тоже не хочу, знаете ли.

Но промолчала.

Реджина с сомнением кусает губы и смотрит на Генри. Бэр тяжело вздохнув, просит всех выйти на улицу, там ей хватит места. За эту уступку она получает благодарный взгляд от Смотрительницы, который предпочитает не заметить. От благодарности тоже ужасом по спине дерёт, и шерсть дыбом стоит на всём теле. Эльза тяжело вздыхает и раздевается. Её мощное тело, освобождённое от одежды поражает замершего Блэка. Эльза Бэр напоминает медведя даже когда является человеком. У неё жёсткие волоски по телу, мягкие складки и растяжки. Она кажется мягкой и округлой, как и любой медведь. Эльза опускается в превращении, встаёт на колени. Шерсть медленно лезет из её кожи, с хрустом перестраиваются кости, и она рычит гортанно от боли. Пальцы выкручиваются, меняясь и выгибаясь. Генри замирает с широко раскрытыми глазами и забывает о том, что надо дышать. Эльза несколько раз передёргивается всем телом в процессе превращения, её выкручивает и ломает и по берегу разносится жалобный скулёж. Тереза замирает за спиной Реджины, прикрывает уши руками и лбом упирается между лопаток Смотрительницы, которая выглядит совершенно спокойно.

– И я... такое же?

Реджина переводит взгляд на Блэка, тот выглядит слегка зеленоватым и она с сомнением смотрит на сидящую перед ними двух метровую медведицу, чёрные глаза которой полны осуждения.

– Нет, это просто демонстрация. Капитан Бэр оборотень, а ты – Охотник.

– Не понимаю о чём вы, – упрямо произносит Генри и смотрит в лицо Ламорте, затаив дыхание. Та закатывает глаза и разворачивается к Бэр.

– Спасибо за представление.

Реджина уверенно идёт к машине медведицы, пока та прекращается назад. Остановившись у задней двери, Смотрительница равнодушно смотрит на Генри:

– Ты привыкнешь к тому, что ты Нелюдь.

Они едут в тишине. Генри сам не понимает, почему не пытается арестовать Терезу, почему молчит и почему покидает машину, ни о чём не спрашивая. Он поднимается в комнату отеля, которую снимал, и падает на кровать, погружаясь в сон.

Он чувствует себя сломанной куклой, в заводной механизм которой что-то попало.

========== 5. ==========

Марк привезли за собой перемены.

Дело было не только в том, что они выкупили одно из старых зданий и занялись его реконструкцией и реставрацией. И даже не в том, что теперь в городе снова будет ресторан, пусть и не большой. И на самом деле дело было и не в маленькой сети кондитерских. Хотя стоит заметить, что "лунная соната" это прекрасное место. Чарльз гордился своим детищем и тем, что все его работники были вампирами и эльфами. Это было частью имиджа.

Нет. Речь не о таких, внешних, переменах. Близнецы Марк возили за собой яркие краски, не обычные события и бурю эмоций. Где бы они ни были. Ещё за ними любила наблюдать Смерть.

И если говорить о привезённых, в огромных чемоданах, переменах, то стоит просто упомянуть, что яркие близнецы были вампирами. Или нет, начинать стоит не с этого.

Чарльз Марк, официально старший из близнецов, присутствует сегодня на открытии новой кондитерской. Набережная с высоким пирсом не была самым популярным местом для прогулок, но всё же Чарли решил, что в этом месте обязательно должна быть кондитерская. И обязательно с открытой террасой. Ему пришлось продать собственный, написанный с два века назад, портрет, чтобы в итоге хватило денег на то, чтобы убрать часть внешней стены и поменять её на колонны, и сделать стеклянную площадку перед зданием.

И так. Сегодня – открытие главной "Лунной сонаты", на берегу лагуны, неподалёку видно маяк. Чарльз стоит, улыбаясь перед входом, рядом с ним какие-то журналисты из местной газеты, будущие работники и яркое солнце. Последнее, впрочем, скорее раздражает. Чарльз, как и все вампиры – ненавидит солнце. Он был в застёгнутом на две сотни пуговиц малиновом камзоле, который идеально сочетался с цветом глаз. Кипельно белое кружевное жабо придавало лицу немного больше цвета. И вместо брюк на нём были джинсы, подранные на коленках. Чарльз замер с ножницами в руке, немного удивлённо глядя на сиреневую ленточку. Тяжело вздохнув, он закатил глаза и перерезал её:

– Открыто!

Бодрый голос Чарльза разнёсся по улице. Сунув руки, в кружевных митенках, в карманы он разворачивается на каблуках и широко улыбается, отступает в сторону и взмахивает руками, поднимает их вверх. С его рук супятся блёстки, которые он вынул из карманов. Двери распахиваются за его спиной, и он шагает назад себя, продолжает улыбаться.

Он мешкает внутри и, развернувшись, проходит за стойку кондитерской.

Чарльз собирается сам принять первый заказ, он широко улыбается и блестит глазами на посетителей. Из кармана его джинс слышит лёгкая птичья трель, и слегка нахмурившись Чарли, достаёт телефон и открывает пришедшее сообщение. Он сглатывает, на секунду прикрывает глаза. Улыбка спадает с его лица, когда он читает послание:

Гончая вышла на след.

Чарльз поднимает голову, растягивает губы в очередной счастливой улыбке, кивает своим работникам, чтобы начинали и быстро ускользает в подсобку, через кухню.

Через пять минут через заднюю дверь выходит Шарлотта Марк, одетая в лёгкое короткое платье и такие же драные джинсы, что были на её брате. Но конечно точно не те же. Она покидает открытие, на ходу набирая послание для Эльзы Бэр.

Когда Блэк, пошатываясь, скрывается за белой двустворчатой дверью отеля, Реджина едва заметно хмурит брови. Хочет она того или нет, но по условиям Игры она теперь отвечает за него. Если не найдёт кого-то, кто согласится взять это на себя. Поэтому она хмуро смотрит в след охотнику и когда поворачивается, к сидящей позади, Терезе улыбается настолько фальшиво, что не искренность видит даже насквозь не довольная Бэр. Хотя ей вообще плевать, что там чувствует Смотрительница.

– Ты в порядке?

Тереза ёрзает на заднем сидении, вертит головой, словно не видела Суойя раньше. Но она реагирует незамедлительно, молча кивает, слабо улыбается и они едут дальше молча. В Суойя множество узких улочек и поворотов. Она маленькая, но улицы, по которым может проехать автомобиль Бэр, образуют настоящий петляющий лабиринт. И на некоторых из них одностороннее движение.

Через какое-то время Тереза снова поворачивается к Реджине, когда они выезжают на площадь. Нервно кусает губы и, улыбаясь, спрашивает:

– Теперь он тоже будет под твоей опекой?

Ламорте внимательно разглядывает, полуобернувшись, лицо Терезы и молчит. Она не отвечает, разворачивается вперёд, краем глаза видит внимательный взгляд капитана Бэр и молчит дальше.

Эльза останавливается у библиотеки, ждёт, когда они покинут её машину и уезжает, ничего не говоря. Ламорте догадывается, что дело в том, что женщине пришлось оборачиваться при ком-то. Как будто она не могла отказаться. Или как будто было много вариантов. Реджине было всё равно, права ли она или нет, и как к ней теперь будет относиться глава полиции. Для Нелюдей это было номинальным. Был только один закон – Тайной Игры – если коротко, то он звучал просто: прав сильнейший. Никто не способен это изменить, хотя возможно многие были бы не против перемен.

Ламорте развернулась к своей помощнице и воспитаннице и вздохнула:

– Я буду его наставником только временно. Я не хочу, чтобы он угрожал тебе своим присутствием или чтобы он искал способ избавиться от меня. Он Охотник, в Суойя есть те, кто справится с его обучением лучше меня. И я найду их.

Тереза кивнула, кусая губу, и Реджина поднялась в библиотеку, не оглядываясь. Вольна какое-то время смотрела вслед капитану Бэр, как будто ту ещё можно было увидеть, потом развернулась и догнала Смотрительницу уже внутри. Смотрительница бросила в её сторону взгляд, качнула головой:

– Надеюсь, что у тебя не будет проблем с выполнением своих обязанностей больше.

Тереза наклонила голову к плечу, слабо улыбнулась и не стала отвечать. Они вместе прошли по ковровой дорожке в зале, потом разошлись в разных направлениях. У каждой свои обязанности есть.

Расстояние от набережной до полицейского участка самое длинное в городе. Шарлотта даже не догадывалась об этом. Тут нет ни одного прямого пути, всё перегорожено домами и переулками, по которым не проехать на машине. Там и пройти можно не везде. По всему городу Тропы и сверни не туда – выедешь где-нибудь в Бангладеше. И попробуй потом разберись куда надо, чтобы вернуться. Не все Тропы двусторонние. И некоторые из Троп ещё и меняют своё место. А ещё маленькие улочки не предназначались даже для самых не больших автомобилей. Из-за этого Шарлотта потратила на дорогу почти столько же времени, как если бы шла пешком. А если бы побежала по теням, то оказалась бы на месте быстрей, если бы не обратилась в пыль и пепел по дороге. Шарлотта не любительница рисковать. И её маленькая машинка, созданная ещё в прошлом веке, моргала круглыми фарами и тихо урчала. Затемнённые окна скрывали Марк от солнечного света.

Шарлотта аккуратно захлопнула дверцу машины, снова забыв закрыть окно. Она быстро вбежала по широким ступенькам полицейского участка и с силой распахнула дверь с матовым стеклом. Марк замерла в дверях, окинула взглядом коридор, вспоминая, куда ей дальше и уверенно шагнула вперёд. Часть помещений были пустыми, кое-где сквозь стеклянные стены было видно пыльную мебель. Полицейский участок функционировал в лучшем случае в пол силы.

Шарлотта простучала высокими каблуками по деревянному полу. Она замера ненадолго перед дверью в конце коридора и, широко беззаботно улыбнувшись, толкнула дверь. Эльза сидела за своим столом. Кроме неё в кабинете никого не было, и Шарлотта уверенно прошла вперёд. Она остановилась рядом с Бэр, немного помедлив, Марк, приземлилась пышными бёдрами на край стола, пододвинулась ближе. Эльза удивлённо моргнула и слабо улыбнулась. Они немного помолчали, Эльза погладила подругу по ноге, чтобы успокоить. Шарлотта вздрогнула и тяжело устало выдохнула:

– В городе Гончая.

Эльза нахмурилась, мгновенно понимая, о чём говорит подруга. Она поднялась со своего места, погладила Шарлотту по руке, крепко сжала ладони на её плечах и уверенно, наклонившись, глядя в глаза произнесла:

– Мы справимся.

Эльза убрала обе руки за спину, отступила от Шарлотты на пар шагов. Уверенно улыбнулась, чтобы поддержать. И кивнула на своё место, чтобы Марк села. Та, не споря, приземлилась на стул, сжала ладони в замок и снова тяжело вздохнула. Эльза покачала головой и, посомневавшись, отошла, чтобы закрыть дверь в свой кабинет.

– Что ты уже знаешь?

– Ныне поведаю.

Бэр повернула ключ и развернулась. Взгляд Шарлотты бродил по кабинету, с белых полок на зелёные стены. С пустой папки на такую же товарку. Марк не хотела говорить ничего. Ей было откровенно страшно и ничего не хотелось. Она собиралась с мыслями:

– Дом даже не готов.

– Ты прекрасно знаешь, что тебе есть, где спрятаться, – качнула головой Эльза и обогнула стол, возвращаясь. Она развернула стул с Шарлоттой, присела перед ней на корточки и взяла за руки. Эльза спокойно смотрела своими карими глазами в лицо Шарлотты, и на ту это подействовало умиротворяюще. Вздохнув спокойней, она открыла рот, чтобы рассказать:

– Есть кое-кто, у кого предо мной должок.

Марк большим пальцем гладила кисти Эльзы, задумавшись и немного выпав в собственные мысли.

– И сегодня около полудня мне и дорогому брату пришла весть, что Гончая вышла на меня. И теперь, ты же разумеешь, я мы опасности.

– Я найду эту гончую быстрей, чем она до вас доберётся, – качнула головой Бэр и получила нежную улыбку Шарлотты. Марк ласково забрала одну руку из ладоней Эльзы и приложила к её же щеке, нежно гладя.

Мимо кабинета кто-то поцокал на каблуках, Бэр вздрогнула, разрушая хрупкую магию момента, и повернула голову к двери, качнула недовольно головой и выпрямилась. Она сложила руки на груди, присела на свой стол и уверенно смотрела в лицо Шарлотты.

– Всё будет хорошо. Я сделаю.

Марк, улыбаясь, обняла Эльзу за талию, утыкаясь лицом в мягкий живот подруги.

– Я тебе верю, – Шарлотта ненадолго замолкла и тихо добавила, – И в тебя верю.

Они так и не обсудили ничего важного, перешли на разговор о сегодняшнем ужине и скором открытии ресторана. Шарлотта ни как не могла дождаться этого события, бегала по городу, договаривалась с разными людьми, искала поставщиков и грустила, что среди нелюдей подобным никто не занимается, тогда было бы проще.

Реджина несколько минут смотрит в грязно-белый потолок. Облупившаяся краска свисает кое-где, но женщина погружена в свои мысли. Она лежит на старом диване, вытянув руки вдоль тела. Рядом с ней большой полосатый кот с енотовым хвостом и черными кисточками на ушах. Он утробно урчит, положив голову на плечо Реджины, и напоминает маленького тигрёнка. Одеяло в области бёдер Ламорте поднялось и зашевелилось, через несколько мгновений с краю показалась хищная мордочка с пушистыми большими кисточками на ушах. Голубые глаза внимательно осмотрели пространство вокруг. Кот смешно чихнул и выскользнул из-под одеяла полностью. Он потоптался на диване, после плавно перетёк на живот Реджины, ткнулся мордой в подбородок Смотрительницы и фыркнул. Ламорте удивлённо опустила на него глаза, замечая. Рядом с её головой, со шкафа стоящего у дивана, спрыгнул ещё один кот. Самый крупный. Единственный породистый из всех. Норвежский лесной, откормленный и мощный. Он встал лапами на плечо Реджины, уверенно толкнул её и тоже фыркнул. Ламорте вздохнула, голубоглазый кот тут же слез с неё, давая встать. Все три кота расселись вокруг, в ожидании, пока она поднимется. Реджина слабо улыбнулась им, опустила ноги на пол и попыталась найти шлёпки, чтобы не ходить босыми ногами по холодному деревянному полу. Несмотря на тепло, на улице по ногам всё равно дуло откуда-то снизу. От земли. Сквозь щели в полу. Не найдя обувь, она поднялась так, длинная серая ночная сорочка расправилась, скрывая ноги до щиколоток. Реджина замерла ненадолго, оглядываясь и соображая. Она уверенно нашла длинную юбку, лежащую в куче одежду на кресле, и надела её, проигнорировав длинные белые шерстинки, которые было хорошо видно на серой ткани. Ламорте выскользнула из спальни на кухню, потопталась немного, потом скользнула к холодильнику. Следом за ней промаршировали все три кота, бесшумно окружая хозяйку. В разбитое кухонное окно залетали капли моросящего дождя. Реджина в три большие миски положила кошачий корм и нырнула обратно в тёплую комнату. Полумрак помещения мешал ей найти перчатки и верхнюю рубашку. Открытые на четверть руки были покрыты сеточкой шрамов. Коричневый норвежский, сверкнул янтарно-зелёными глазами в темноте, скользнул под свесившийся с дивана плед, постеленный вместо простыни. Через полминуты он вынырнул, неся в зубах тонкую замшевую перчатку. Его белый голубоглазый собрат принёс вторую откуда-то с кухни. Реджина благодарно почесала обоих котов, путаясь пальцами в длинной шерсти. Краем сознания она отметила, что нужно вычесать обоих, в шерсти коричневого красавца было несколько свалявшихся колтунов. Смотрительница, раскрыв шкаф, нашла там другую белую рубашку, с кружевными манжетами и вытащила серую жилетку. Тонкие, скрытые перчатками, пальцы с трудом застегнули пуговицы.

Реджина выходит из дома через десять минут после того, как поднялась. Все три кота следом за ней выскальзывают мимо её ног. Норвежский важно идёт впереди, временами трётся о скрытые юбкой ноги и оставляет на серой ткани свою длинную шерсть. Покосившийся дом остаётся позади, Ламорте и её коты идёт по тонкой заросшей дорожке из жёлтого кирпича, цвет которого давно стёрся и замаран. Норвежский бодает головой ноги Реджины, когда она сворачивает не туда на повороте и Смотрительница исправляется. Когда они выходят из заросшего неухоженного лесопарка кота делают круг вокруг Реджины, каждый получает свою порцию поглаживаний. И все три хищных зверя скрываются среди густых веток смородины, что растёт вдоль остатков каменной ограды.

Реджина продолжает свой путь по старым улицам Суойя. Её ноги, в сапогах с маленьким каблуком, мелькают из-под юбки. Ламорте идёт не к библиотеке. Несколько встреченных ею оборотней удивлённо шарахаются в сторону. Привычный оборотень-сокол вежливо кивает, выходя на крыльцо своего дома. Он каждое утро приветствует Смотрительницу, потому что привык видеть её.

Ламорте останавливается перед отелем, где живёт Генри, и глубоко вздыхает, как перед прыжком в воду. Она не уверенно кусает губы, когда толкает дверь. За стойкой регистрации симпатичная эльфийка, маленькая и тонкая, со слегка вьющимися голубыми волосами. Она тепло улыбается и светится изнутри уютной добротой. Если бы потребовалось описывать её, то главным словосочетанием стало бы "хрупкая красота". Так же можно обозначить и стеклянные фигурки, что можно было найти в городах людей. Реджина ненадолго замирает, удивлённо моргая и разглядывая её. Эльфийка наклоняет голову к плечу, смотрит с лёгким удивлением.

– Я бы хотела выяснить в каком из номеров... – Реджина растерялась, вдруг поняв, что понятия не имеет, как зовут охотника, за которого она теперь отвечает. Эльфийка смотрела на неё с недоумением несколько минут, разглядывала растерянное лицо. А потом мягко улыбнулась. Она раскрыла книгу регистрации, что лежала открыто на стойке, пробежала тонким пальцем по строчкам.

– Генри Блэк. На втором этаже, 23 номер.

Реджина попыталась улыбнуться в ответ, кивнула и поспешила к широкой лестнице с резными деревянными перилами. Та шла вдоль стен, неспешно уходя на второй и третий этажи. Ламорте замерла перед ней, в голову закралась мысль о возможном бегстве, но она отмела её. Папа Джу не одобрил бы этого. Он всегда не одобрял попыток спрятаться.

Реджина сталкивается с Блэком у лестницы, он смотрит на неё удивлённо, глупо моргает и пытается улыбнуться.

– Иди за мной.

Ламорте разворачивается, степенно спускается и замирает внизу, поворачивается к эльфийке и кивает той. Прощаясь. Реджина редко может кого-то заметить. Обычно все кажутся ей одинаковыми, но стеклянная эльфийка светится изнутри и даже безразличная ко всему за пределами Библиотеки Реджина замечает её.

Генри идёт рядом с Ламорте, справа и немного позади. Он понятия не имеет что теперь, чувствует себя как пойманная на крючок рыба, которую только что вытащили. Ещё даже не кинули в ведро. Он болтается на крючке, пытается дышать, жабры трепещут, он бьётся, пытаясь сорваться и нырнуть в родную воду. Но крючок надёжен и он не справляется. Его тащат вверх, поднимают, леска натягивается, но не обрывается. И поймавшим его рыбаком была Реджина. Она крутила маленькую ручку на удочке, и ещё немного и её руки сожмутся на его боках и отправят его в ведро. Генри страшит неизвестность, не способность что-то решать, которую он ощущает. Генри злит нехватка данных для анализа ситуации. Он надеется, что его не отправят на сковородку. Что он – вовсе не пойманная рыбка.

Ламорте идёт к библиотеке, а Генри крутит головой по сторонам и не узнаёт дороги. Он сам ходил по-другому, куда длинней. Иногда Смотрительница неожиданно останавливается и, вздохнув, чего-то ждёт. Генри попытался, раз было пройти вперёд, но она резко подняла руку, и он получил тонкой ладошкой по рёбрам. Больно было, как будто пудовым кулаком съездили. Генри вперёд больше не рвётся, оглядывается по сторонам и запоминает, куда его ведут. Иногда Ламорте обходит какие-то дома, а не идёт прямо. Генри не рискует спрашивать, что мешает женщине пройти прямо, между домами, а не идти вокруг.

В Суойя нет ничего особенного, маленький старый городок, такой же, как многие другие схожие. Тонкие улицы с каменной кладкой вместо асфальта почти везде. Не высокие дома, до четырёх этажей, с лепниной, облупившейся старой штукатуркой или краской и скульптурами с отбитыми частями тела. Обычный европейский городок, почти деревня с населением меньше двадцати тысяч человек.