Текст книги "Книга Противоречий. Голубь"
Автор книги: Кристофер Зах
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
Внезапно один шар отлетел далеко в сторону, и дети, увидев, что он уже падает, кинулись к нему, но произошло самое страшное: мячик все-таки коснулся травы и, один раз подпрыгнув, остался лежать на ней. Не прошло и двух секунд, как он лопнул, и из него выпал лист бумаги.
– О-о-о! – протянули ребята.
Одна девочка с белесыми короткими волосами подняла его и прочитала:
– Маккей!
– Нет! – отчаянно закричал мальчик с черными кудрями. – Это не честно!
– Все по правилам! – отрезала та. – Ты выходишь!
Маккей что-то проворчал в ответ и скорчил физиономию, а потом демонстративно ушел с площадки. Цекай обратила внимание, что остальные шарики при этом зависли в воздухе. Цекай казалось непонятным, почему их было гораздо больше, чем детей, если в каждом скрыто имя игрока.
Девочка с короткими белыми волосами подошла к одному из шаров и хлопнула в ладоши. Все шары снова пришли в движение, и игра опять продолжилась. Цекай с упоением наблюдала за ней, а дети носились по полю, крича и смеясь. Они еще долго веселились. Девушка уже думала уйти, когда из одного из домов донесся ребячий вопль.
Через секунду на поле выскочил все тот же кудрявый мальчик, который только что вышел из игры.
– А-а-а! – закричал Маккей, выбежав на поле, в руке он держал маленький посох из простого куска дерева и невзрачного агадара. – Помогите! Это Она! Она! Не-е-ет!
Все дети мигом замерли на месте, а пузырьки попадали на землю и полопались. Маккей застонал и, схватившись за сердце, упал на землю. Остальные подбежали к нему и, что-то воинственно вопя, стали размахивать своими детскими посохами, вытащенными из-за спины. Бежавшие мгновенно разделились на две группы. Признак, по которому это произошло, был ясен даже Цекай: в одной команде были черноволосые кондра, в другой – белокурые оканду. Первые бросились к лежащему мальчику и, окружив его кольцом, возбужденно заговорили.
– Не-е-ет… – тихо стонал мальик. – Она убьет вас всех! Бегите! Спасайтесь! Я пытался ее остановить, но растратил всю энергию. А-а-а!
– Не умирай, Маккей! – отчаянно закричала одна девочка, хотя ее лицо светилось счастьем.
– Я не могу больше… Три Закона сожрали меня… Ах… – и он, театрально закатив глаза, обмяк на руках своих товарищей.
– Мы должны отомстить за его смерть! – решительно заявил другой мальчик, пока «мертвый» для большего трагизма высунул язык. Все остальные согласно загалдели, а мальчик продолжил, воинственно вскинув свой посох вверх: – Мы доберемся до Проклятой, найдем ее, где бы она ни была, и уничтожим Светотень!
– Да! – воскликнули в ответ пять голосов кондра, и все дети подскочили на ноги. «Убитый», тоже желая участвовать в игре, невероятным образом «ожил» и поднялся вместе с остальными. Небольшая черноволосая группа побежала вперед, но путь им перегородили оканду.
– Вы никуда не пойдете! – решительно заявила девочка с короткими волосами. – Пришло время узнать, какая из рас сильнее! И это мы!
– Значит, война! – заорал мальчик-кондра.
– Война! – вторили ему черноволосые.
– Война! – зарычали оканду.
И дети кинулись друг на друга, крича и смеясь. Они барахтались на земле, иногда использовали Ейгенц, но сила магии была такой слабой, что ее едва хватало на то, чтобы сбить противника с ног. Кондра определенно были быстрее и сноровистее, они легко валили ребят с белыми волосами, без труда уворачиваясь от их нападений, но оканду были сплоченнее и действовали почти синхронно, словно понимали мысли друг друга, поэтому силы были равны.
– Маккей! Карила! Домой! – воскликнул женский голос, и дети застыли в тех позах, в которых оказались в этот момент, как шарики, которыми они играли.
– Секретное Общество зовет нас! – важно заметил «мертвый» мальчик.
– Хорошо, у нас перемирие, – согласилась коротковолосая девочка и торжественно пожала мальчику руку.
– Маккей! Карила!
– Идем, мам! – отозвалась девочка и вместе с братом побежала к дому, на ходу крикнув друзьям, что выйдет после обеда.
Дети, лишившись лидеров, мгновенно потеряли интерес к войне и снова побежали играть мячами.
Цекай нахмурилась. Увиденное навело ее сразу на несколько мыслей. Во-первых, ей пришла в голову мысль про расы и про то, почему Книга Противоречий так нужна Агриальду. В ней говорится о самой древней и могущественной расе, а сейчас дети дали ей понять, что рас всего две: кондра и оканду. Возможно, Книга Противоречий открывает, какая из них самая древняя и сильная, а, насколько понимала Цекай, для Силаны не будет ничего хорошего, если это выплывет наружу.
Во-вторых, девушка вспомнила слова своей учительницы по истории еще в детском доме. Она была интересным человеком и хорошо вела уроки, легко завладевая вниманием даже таких строптивых учеников, как детдомовцы. Однажды, когда они проходили советские времена, она обронила такую фразу, которую Цекай сейчас вспомнила. «Понять, что ситуация в стране не очень хорошая, – говорила она, – можно очень легко, посмотрев, как играют дети». Девушка никогда не видела, чтобы дети так играли. Больше всего они были похожи на сплоченный театральный коллектив, труппу актеров. Может быть, этим мы…Она задумалась над словом «мы» в этом контексте, наслаждаясь приятным ощущением от того, что может его использовать. Может быть, мы отличаемся от людей этими играми, похожими на актерские? Хотя нет. Чтобы найти это «куройскую логику», придется еще долго тут пожить…Она снова вернулась к своим основным размышлением. Дети играли в эту «войну» явно уже не первый раз, а это вряд ли мог быть хороший знак. Это было их понимание происходящего.
Цекай еще сильнее нахмурилась… Нет, она пока решительно ничего не понимала.
Глава 1 7
Новое путешествие
В Саалле было холодно, так что даже днем Цекай не снимала плаща. Возможно, это было связано с тем, что они поднялись выше в горы, а там, насколько она знала, должно быть холодно… С тех самых пор, как они приехали, небо ни разу не было лазурно-синим. Над землей, словно табачный дым, плыли мрачные облака.
Сам город расположился на небольшом плато, окруженном со всех сторон острыми скалами. Только сначала казалось, что в Саалле тесновато, а потом Цекай обнаружила, что в южной части города раскинулись широкие поля и огороды. Здесь выращивали пшеницу, овощи, какие-то фрукты. Как говорили сами горожане, почва здесь была плодородная и богатая, так что к магии они прибегали редко. Цекай, часто наблюдая за тем, как силанцы работают на полях, пришла к выводу, что «магия» в отношении земледелия была понятием довольно-таки относительным: они расправлялись с сорняками и перепахивали землю телекинезом, иногда применяя даже Ейгенц. Чем больше девушка за этим наблюдала, тем чаще представляла себе крестьян на Земле, которые, разумеется, все делали вручную.
Цекай полюбилось гулять по этим полям. Многие из них были огорожены и засеяны, но на остальных росла дикая трава, среди которой еще можно было найти желтые пушки одуванчиков, исчезающие к середине лета. Цветов здесь было много, но они были такие крохотные и колючие, что на пшеничных полях их, нарекая сорняками, безжалостно уничтожали.
В городе были заняты абсолютно все: кондра, оканду, единороги… Кто не трудился на полях, тот помогал строить дома, потому что в Саалле их все равно пока было мало. Городу приходилось быстро расти, чтобы силанцы из Флауренторна и Грио смогли в нем разместиться. Некоторые постоянно накладывали по периметру стены защитные заклятия.
Сейчас, когда начались сборы в Борнау, Цекай, к своему большому удивлению, обнаружила, что единорогов в городе очень много. Почти на каждого саалльца, если не считать детей, приходилось по одному животному. Конюшен оказалось целых пять, причем больших и длинных, так что уехать из города большому количеству человек было вполне возможно. Цекай уже заметила, что единороги бывают разных пород. В Саалле, например, их было как минимум две: предназначенные для езды и ломовые. Цекай довелось видеть последних всего два раза. Это были огромные, исполинские животные, полные какого-то внутреннего спокойствия и невозмутимости. Они тоже были с рогами, короткими и толстыми, под стать мощному телу. Эти единороги тоже разговаривали, и их голос даже у самок был низкий и тяжелый.
В книгах, которые им дал Агриальд, не оказалось ничего интересного, поэтому Цекай, пролистав их, снова вернулась к «Древнейшей истории». Теперь она читала про новую Светотень, которую звали Сигмаллиат. Он продолжил дело своего предшественника Изитеры и стал объезжать другие города, расположенные в далеких местах. Потом он создал свой собственный город, в котором стал жить сам, назвав его Калианол. Все остальные земли он разделил на четыре части, которые получили название Северные, Южные, Западные и Восточные провинции. В них могли входить только города кондра и оканду. Гоблины жили на других территориях, достаточно далеких. В это же время на Силане была сделана первая в истории географическая карта. Это был 276 г от н. п. С. Цекай видела много силанских карт, но никогда – глобуса или мировой карты. Ей было интересно, сильно ли география Силаны отличается от Земли. Но пока ей не удалось удовлетворить свое любопытство.
Сигмаллиат также пытался решить проблему с ангелами-хранителями, стараясь сократить их смертность. Цекай встретилась с понятием «ангелы-хранители» впервые и не представляла, кто это. «История» не давала ответа на многие вопросы. Девушка смогла понять только одно: ангелы – это души некоторых умерших. Они могут принадлежать кому-то из силанцев. Их можно дарить, отбирать, но нельзя прогонять, потому что тогда они погибают. Сигмаллиат был вторым Правителем на Силане, а до появления Светотеней, во времена расовых войн, многие семьи держали при себе хранителей, которые знали секреты и тайны рода. Чтобы однажды ангела не украли, их убивали, отказываясь от них. Сигмаллиат пытался искоренить эту привычку, которая продолжала тормозить развитие мира и оставляла его на уровне военного времени. Он во многом преуспел, пользуясь для убеждения, как и Изитера, простой беседой. Цекай сама не замечала, что закатывала глаза, когда в тексте появлялись слова языка Света, обозначающие речь Светотени. Она не понимала, как можно изменить ход мыслей силанца простыми словами. Ей снова пришлось перелистывать текст непонятного для нее языка.
Скоро рассказ о Сигмаллиате кончился, и его сменил другой, а Цекай снова обратила внимание на то, что автор текста, Глоа Бешка, решительно не хочет говорить о смерти Светотеней, словно они и не умирают вовсе. А может быть, это особенность местного менталитета… не говорить о смерти правителя?.. Как табу…Но в тексте она не находила ни подтверждения, ни опровержения своей догадке.
Цекай был интересен и еще один вопрос: в книге почти ничего не было сказано о шикендо. Конечно, в каждой главе было несколько фраз, в которых говорилось об имени и расе этого существа, но больше ничего, словно они были не нужны. Девушке это казалось странным: она считала, что Светотень и шикендо почти равны между собой, но, как оказалось, она ошибалась. Потом ей стала интересна другая проблема: как шикендо узнают, что они шикендо, и как понимают, что должны делать? Может, та Проклятая, на которую сейчас все надеются на самом деле, даже и не подозревает, кто она на самом деле? Хотя, наверное, невозможно не заметить, что вокруг к тебе особое отношение… И вообще почему их называют то шикендо, то Проклятыми. Почему они проклятые? Кто их проклял?
Вскоре Цекай обнаружила, что осилила уже половину книги. Она дошла до Кринквейры, первой женщины Светотени. Каждый из правителей что-то вводил на Силане, и в первую очередь это было направлено для предотвращения расовых войн. Никто из Светотеней не делал ничего, что хоть немного могло повредить кондра или оканду. Они поддерживали хорошие отношения с гоблинами и никогда не заставляли их воевать под своим началом. Более того, Цекай, к своему удивлению, узнала, что гоблины на самом деле вели очень тихую жизнь в каких-то лесах и почти не контактировали с силанцами.
Все вместе это говорило как раз о том, что происходящее сейчас бессмысленно. Светотень не должна причинять вред своему народу, а гоблины… Да им вообще должно быть все равно!Цекай вздохнула, взяла из мешка новое колечко и стала надевать его на голубя.
Они провели в Саалле уже пять дней, но все это время девушка не бездельничала, да вообще в этом городе бездельничать было трудно, глядя, как все вокруг работают не покладая рук. Поскольку Саалл все-таки решили закрыть, чтобы сохранить его жителей в безопасности, перекрывали и его воздушные границы. На небо вокруг накладывали заклинания за заклинанием.
Цекай плохо понимала, как это делается, но из рассказов Куроя, принимавшего в этом участие, поняла, что самая важная часть – составить текст, состоящий из особых символов языка Света. Стоило девушке спросить, что такое «особенные символы», как она сразу пожалела об этом, потому что оказалось, что сам язык делится на три части: разговорную, письменную и древнюю. Но не по особенностям применения, а по возрасту слов: этот возраст – очень важная характеристика, потому что чем старше слово, тем лучше оно подходит для магии, но тем реже оно встречается в речи или в книгах. В любом случае этих «древних слов» гораздо больше, чем всех «разговорных», «письменных» и простых русских вместе взятых. Хотя, конечно, тот язык, на котором все разговаривали, русским никто не называл, но, если верить Курою, слов в нем в десятки раз меньше.
– А зачем так много слов в языке Света? – недоумевала Цекай.
– В нем нет таких, у которых несколько значений, зато невероятное множество синонимов. Но эти синонимы всего лишь чуть-чуть отличаются друг от друга по смыслу. Это нужно, чтобы можно было точно выразить свою мысль. Поэтому столько слов.
Цекай кивала, потому что понять пока это ей было трудно.
До этого она была уверена, что, не обладая особыми знаниями магии, будет бесполезной, но только попросила, как ей сразу нашли занятие. Оно не было особо интересным и не требовало особых талантов, но девушка была вполне им довольна. Чтобы закрыть воздушны границы Саалла, нужно было специально пометить голубей, которые смогут пересекать эти границы. Это Цекай и делала. Ей уже дали мешочек готовых ярко-алых крохотных колечек, с миниатюрными символами на обратной стороне, которые предстояло надеть голубям на лапки.
Девушка терпеливо крепила их на каждой птице, а тот голубь, который ехал с ними до Саалла, помогал ей, подзывая то одного, то другого своего сородича. Юрия все это время усердно тренировалась с посохом. Цекай довелось раз наблюдать за ее попытками: та старалась как могла, но Ейгенц у нее получался один раз из десяти.
В городе стало немного суетливо. Силанцы торопились успеть многое, тем более что все еще не было до конца утверждено, кто именно едет в Борнау, но ясно было, что отправляются как мужчины, так и женщины. Это казалось Цекай странным, так как было ясно сказано, что будет война, а тогда зачем там женщины?
Не отрываясь от работы, она спросила об этом голубя, а тот сел ей на голову и заметил:
– Но ты ведь не думаешь, что человеческие женщины и наши похожи?
– А что, нет?
– Нет. Человеческие, правда, довольно слабые создания, но силанские – нет: обычно они лучше колдуют, чем мужчины.
– Ну а дети?
– Матерей никто не берет.
Цекай задумчиво покачала головой, отчего птица захлопала крыльями, стараясь удержать равновесие.
На Силане не было такого понятия, как массовое производство, поэтому сейчас горожанам, должно быть, было очень странно в таком огромном количестве изготавливать жилетки из драконьей чешуи, которые здесь называли индруями, посохи, седла для единорогов и те предметы, которые должны были защитить собиравшихся в Борнау. Конечно, индруи и посохи были у всех, но они были старые и потрепанные, так что сейчас делали новые, да и не только для людей, но и для единорогов.
– А откуда они берут столько драконьей чешуи? – спросила у голубя Цекай, представив, сколько животных пришлось убить для такого количества блестящих кольчуг.
– Эти занимался золон-кроссен Каминор, я не знаю.
– А что значит золон-кроссен?
– Ничего. Это просто обращение.
– Но меня, например, все называют сеннрил, а тебя как?
– Нлосс.
– А по какому признаку?
– По тому, к какому полу и виду ты принадлежишь.
– Кондра или оканду?
– Нет. Это расы, а я говорю про виды. Например, единороги и голуби. Кондра и оканду считаются одним видом, у вас свои обращения. У нас к птенцу или просто к детенышу обращаются только по имени, а к взрослому – нлосс, к пожилому – тласс.
– А к нам?
– Тут сложнее. Тебе все нужно говорить?
– Да, мне интересно.
Оба голубя: тот, которому Цекай надевала на ногу колечко, и тот, с которым она сейчас разговаривала, как-то странно заворковали, и девушка поняла, что они смеются.
– Что? – недовольно пробурчала она.
– Их около двадцати, ты не запомнишь! – ответила птица, едва удерживаясь на одной ноге, в то время как Цекай держала вторую.
– Но все равно однажды мне нужно будет это сделать!
Голуби переглянулись, но девушка как раз закончила надевать кольцо, а потому взмахом руки дала знак следующей птице, которая ждала на столе.
– Хорошо, – согласился знакомый голубь. – Твое замечание справедливо. Тогда запоминай. Начнем с мужских. Вьённ – обращение к мальчику, крьюон – к юноше, ссен – к равному себе, ондин – обращение к мужчине, золон – к мужчине, имеющему семью…
– То есть к женатому?
– Не совсем. Если у него есть семья. Я имею в виду еще и детей.
– А без детей он будет предыдущим…
– Да. Будешь называть его ондин. Слушай дальше. Кроссен – это обращение, выражающее уважение к знаниям и опыту.
– Ага! А золон-кроссен – это когда и то и другое?
– Да. Хванлан – обращение к пожилому мужчине. Вот и все.
– Ну ладно… А женские?
– Дрюл – к девочке, сеннрил – к девушке, злеол – к равной себе, кенрол – к женщине, виел – к женщине, имеющей семью, слаанл – обращение, выражающее уважение к знаниям и опыту, а зенлил – к пожилой женщине.
– Так…
Голубю пришлось рассказать все это несколько раз и медленнее. Цекай повторяла за ним, а потом попросила птицу проверить, как она выучила обращения. На это и ушел почти весь день.
Голубей в городе оказалось очень много, так что, только когда темнота уже опустилась на город, девушка достала из мешочка последнее колечко и закрепила его на лапке последней птицы. Старый голубь наконец спорхнул с ее головы и стал ходить по столу. Цекай в это время с удовольствием потягивалась на своем стуле.
– Нет, нужно, чтобы у тебя все-таки было имя!
– У меня есть имя.
– Не-ет! Надо придумать что-то, чтобы мне было удобно к тебе обращаться.
– Ты не можешь дать мне другое имя!
– А пусть это будет не имя, а… ник!
– Что? Как компьютерный?
– Ну да… Погоди! Откуда ты знаешь про компьютеры?
– Я разносил послания разным адресатам, – загадочно ответила птица.
– Ну ладно… Так вот, это будет твоим ником. Только я тебя буду так называть!
Голубь задумался, а потом произнес:
– Хорошо. Какой?
– Если ты хочешь, пусть это будет слово, немного характеризующее твое имя.
– Хм! Пусть Эльмиль.
– А что это?
– «Облако» на языке Света.
– Эльмиль? Давай, – Цекай улыбнулась, а Эльмиль с интересом посмотрел на нее.
– Ты, когда вырастешь, станешь интересным силанцем, – проговорил он, а потом вспорхнул со стола и улетел.
Цекай улыбнулась и наконец встала. Ее «рабочее место» находилось в одной из охранных башен, которых было немало по периметру всего Саалла. Она спустилась вниз по винтовой лестнице. Цекай уже давно успела для себя отметить, что винтовые лестницы довольно опасны, потому что в разных местах ступенька разной ширины. Так что если оступиться, можно легко упасть вниз, свернув себе шею.
Девушка спустилась и отдала одному из стражей пустой мешок:
– Я все.
– Спасибо. Но завтра прилетят еще голуби. Оставшиеся. Им тоже нужно будет…
– Я поняла. Хорошо.
Страж кивнул, и Цекай вышла на улицу, гадая, кто придет к гостинице раньше – она или Юрия. Тем более что ключ был у последней.
За последние дни город пополнился новыми лицами. Были силанцы из Кантрека и других соседних сел и городов. С ними приехали и единороги, которые уже не стали возвращаться. Цекай свернула в один довольно узкий проулок – самый короткий путь до гостиницы, которая сейчас тоже была почти вся заполнена. Некоторые, правда, вскоре переезжали в новые дома, но это происходило не сразу.
В проулке было довольно темно, потому что фонари зажигали только в центре и у самых ворот, но их свет все равно освещал закоулки, отражаясь в окнах домов. Цекай не особо смотрела по сторонам, но вдруг рядом мелькнуло что-то похожее на двух маленьких светлячков. Девушка удивленно остановилась. В глубокой тени одного из домов, словно два глаза какого-то хищника, горели два огонька, похожие на два крохотных солнца. Цекай нахмурилась, но они тут же исчезли. Наверное, действительно светлячки…Хотя она не была уверена, что эти насекомые здесь водятся, но больше рядом с домом определенно никого не было. Девушка пожала плечами и пошла дальше, вернувшись к своим мыслям.
Она смутно осознавала, что теперь им осталось совсем недолго жить в Саалле. Через три дня… в пятницу утром…они уезжают. Сначала они некоторое время будут с теми, кто направляется в Борнау. Насколько понимала сама Цекай, это был очень далекий город, потому что его не было на тех картах, которые им дал Агриальд. В любом случае, они почти сразу же свернут, потому что первый пункт их назначения – библиотека Штомб. Цекай уже знала, откуда у нее такое название. Штомб Тиваро Семануэлль Девятый был Светотенью. Он и организовал эту библиотеку, многие книги в которой были написаны им самим, но, кроме того, там находились письменные собрания со всей Силаны, авторы которых были и кондра, и оканду, и эльфы, и даже гоблины. В «Древнейшей истории» почти ничего не было сказано о самой библиотеке, поэтому Цекай, сама изумившись своей любознательности, попросила у Агриальда несколько книг о ней. Том, который сейчас лежал у нее в номере, она вряд ли успеет прочитать, но она уже много узнала. Например, само здание охраняется тремя горгульями, а управляется одной семьей, которая когда-то поклялась служить Светотени. Каждая книга защищена заклинаниями, но Цекай все равно не поняла какими, потому что до сих пор мало об этом знала. Ей было ясно одно: книги заколдованы, слово «украсть» к ним просто не применимо. Есть книги, к которым вообще невозможно прикоснуться, не лишившись обеих рук, есть те, которые, едва ты посмотришь на них, впитывают в себя твои знания и воспоминания, и открывают их на своих страницах. Так что если Книга Противоречий такая ценная и особенная, как о ней говорил отец Юрии, то она, скорее всего, именно в этой библиотеке.
Цекай тихо толкнула дверь гостиницы и вошла внутрь. Там, как всегда в последние дни, было многолюдно, хотя «многолюдно» вряд ли было применимо к силанцам.Девушка стала выдумывать новое слово и заулыбалась, потому что получалось довольно-таки забавно. Она дошла до своего номера, но там никого не было, поэтому она спустилась в холл, чтобы терпеливо ждать возвращения Юрии.
Сначала она подумала, что придется стоять, но потом, к своему облегчению, обнаружила свободное кресло у самого окна. Опустившись в него, Цекай стала с интересом рассматривать силанцев в гостинице. Среди них было много детей, все они были довольно серьезны и совсем не похожи на тех, которых девушка видела тогда резвящимися на поле. Те, что сейчас с каким-то тревожным видом жались к родителям, были напуганы и обеспокоены, и это вполне понятно, учитывая, что они только сегодня прибыли из других мест. Цекай стала думать, чем занять себя в ожидании Юрии, но неожиданно в ее голове наперебой стали звучать какие-то голоса.
Они наслаивались друг на друга, образуя какую-то однородную мелодию. Девушка ахнула от неожиданности, но, не растерявшись, попыталась запомнить то состояние, в котором находилась. Это оказалось на удивление просто, как свистеть. Для начала нужно сделать много нелепых попыток, а когда один раз вместо простого воздуха из губ вырывается звонкий звук, ты уже знаешь, как это получилось. И сейчас Цекай тоже знала. Она слышала все словно другими ушами, которые всегда находились внутри головы, но почувствовать их она смогла только сейчас, как существование мышцы можешь обнаружить только тогда, когда она напряжена.
У девушки появилось какое-то странное ощущение, словно она находится в длинном коридоре, со множеством дверей, из которых доносятся голоса. Но разобрать каждый по отдельности было невозможно. Но должен же быть какой-то способ!Ее мысль присоединилась к остальным и тоже стала какой-то глухой, непонятной. Цекай это не понравилось, и она заставила все голоса исчезнуть, словно отгородившись от них барьером.
В реальном мире было не так шумно, как в мире мыслей, и девушка с интересом посмотрела по сторонам, полагая, что могла выглядеть странно, но никто не обратил на нее внимания. Вероятно, можно, как в свою, зайти в другую дверь.Эта новая идея подстегнула ее любопытство, и она снова зашла в телепатический коридор, делая это уже машинально и не задумываясь, как это получается, и снова услышала голоса. Но…Она опять вернулась, чтобы додумать. Тогда, с Паулу, у меня все получилось и без этого, да и на собрании…Девушка нахмурилась, но решила, как можно все узнать до конца.
Она выбрала маленькую девочку, которая первая попалась ей на глаза. Та крепко держала маму за руку и потирала немного уставшие ярко-зеленые глаза. Цекай опять выглянула в коридор и, не обращая внимание на голоса вокруг, сосредоточилась только на одном ребенке. Но теперь девушка не знала, что делать. Ей казалось, что она слышит обрывки мыслей девочки, громче остальных, что они уже почти явные, но…
Нет.
Цекай теперь снова думала только сама. Она не понимала, что делать. Она надеялась, что есть что-то… Что можно почувствовать, чтобы проникнуть дальше. Но она не нашла этого «чего-то». Девушка недовольно посмотрела на свои ноги. Не все так просто… Но я же смогла тогда услышать Паулу!Она попыталась вспомнить, что она сделала тогда. Да ничего! Я этого не ожидала.
Нужно спросить у голубя!Она хотела его позвать, но сначала вспомнила его новое имя, а потом представила уже знакомое небо с облаками…
Птица тут же приземлилась ей на голову.
– Что ж, мы давно не виделись! – сказал он, и Цекай теперь точно знала, что он смеется.
– Н-да, – согласилась девушка, а потом неожиданно для себя спросила совсем не то, что собиралась. – А почему вы служите нам?
– Что ты имеешь в виду?
– Зачем вы разносите наши послания?
– Больше всего на свете мы любим слушать истории и рассказывать их. Мы умеем это лучше других и занимаемся тем, что нам нравится больше всего.
– Но ты не только слушаешь и рассказываешь! Ты прилетаешь, как только я позову, и отвечаешь на мои вопросы…
– За это ты охотнее со мной разговариваешь, – птица склонила голову набок, посмотрев на Цекай красными глазами. – Ты это хотела спросить?
– Нет. Я поняла, как просто слышать мысли всех сразу, но не могу понять, как услышать мысли кого-то одного. Я пробовала у той девочки…
– У ребенка?
– Да.
– Ты не сможешь прочитать мысли ребенка!
– Но почему?
– Они другие. Они не могут открыть свое сознание. Ты не сможешь, потому что пути в их головы не существует.
– А можно, я попробую прочитать твои мысли?
– Нет.
Цекай вздохнула.
– У тебя не получится, – пояснил он. – Я голубь.
– Но ты же мне показал тогда…
– Да. Но я голубь. Больше ничего не выйдет.
Девушка поднесла руку к голове, и птица пересела на нее.
– Я улечу обратно, – заметил он.
– Ну хорошо… Спасибо, что рассказал. А тебе не надоедает отвечать на мои вопросы?
– Нет. Мне они интересны. Такие на Силане никто не задает.
С этими словами он улетел и растворился прямо под потолком гостиницы, а Цекай выбрала себе новую жертву для эксперимента, молодую женщину с длинными черными волосами, убранными в высокий хвост. Девушка снова оказалась в коридоре, но теперь ее мысли были направлены на одного силанца. Она словно приблизилась к чужой двери и даже улыбнулась от предвкушения: эта дверь была как бы чуть приоткрыта, и из нее доносился голос. Цекай зашла внутрь и…
– Эй! – Юрия провела рукой перед ее носом.
– Юрия! – воскликнула Цекай. – Ты меня отвлекла!
– От чего?! – недоуменно посмотрела на нее та. – Ты с безумным видом смотришь на часы! Это так важно?!
– Я… – Цекай нерешительно посмотрела на девушку. Сказать? —Я… задумалась.
– Какой ужас, – покачала головой Юрия. – А я научилась делать Ейгенц!
– Здорово! И как?
– Гоблина им вряд ли можно убить, но это его отвлечет.
Цекай улыбнулась.
– Пошли, а то я тебя заставила ждать. Ты же сегодня была при деле!
– Да, – улыбнулась девушка, вставая. – Но, похоже, что и завтра меня ждет то же самое. Тут столько голубей, и… Я теперь знаю, что ты сеннрил Юрия!
Та усмехнулась и пошла к номеру. Цекай снова посмотрела на людей в холле, а потом тоже пошла вслед за девушкой. Я еще успею этим заняться завтра…
Но следующий день оказался было еще тяжелее, чем предыдущий. Почти весь день пришлось провести на ногах. Голубей прилетело довольно мало, и с ними Цекай справилась быстро, но такие же пометки нужно было сделать и у некоторых единорогов, которые уходили из города с той стороны, где не было стены. Это было сложнее. В отличие от непривередливых голубей, для единорогов было важно, где у них будет крохотное колечко. Одни просили прикрепить его на копыто, другие на гриву, третьи… В общем, девушка весь день скакала вокруг них, чтобы надеть очередную пометку.
Когда Цекай ползала под очередной лошадью, которая попросила прикрепить колечко «куда-нибудь сзади ноги, чтобы не было видно», мимо проходил Курой. Он остановился, удивленно наблюдая ситуацию.
– Привет, – сказала Цекай, вылезая из-под единорога, а потом обратилась к ней. – Я понятия не имею, куда прицепить. Давай на гриву, как у всех?
– Нет! – решительно заявила лошадь. – Я передумала! Я хочу, как у него.
– У Куроя? – удивилась Цекай, а потом повернулась к нему: – У тебя такая пометка?
Тот покачал головой, а лошадь нетерпеливо фыркнула:
– Да нет же! Подойди сюда.
Молодой человек покорно подошел к единорогу, а та ткнула его носом в ухо:
– Вот так я хочу!
– Но… – Цекай посмотрела на золотые сережки, – это невозможно!
– Почему же? – удивленно спросил Курой таким тоном, словно действительно не понимал. – Это очень просто, только мне понадобится что-нибудь острое… В каком месте тебе будет не больно проткнуть ухо насквозь?
