Текст книги "Книга Противоречий. Голубь"

Автор книги: Кристофер Зах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

Девушка кивнула и пристроила палку на прилавок.

– Спасибо, – тихо произнесла она и вышла на улицу.

Юрия медленно ходила перед домом взад-вперед. Завидев Цекай, она, встрепенувшись, подошла к ней.

– Ну, как? Что она сказала?

– А ты сама не знаешь? Ты же с ней разговаривала!

– На самом деле совсем немного…

– Она мне рассказала про тот лес, Сиэлльский… – медленно начала Цекай. – Ты знаешь, что на самом деле в нем не деревья, а люди, мудрецы?

У Юрии вытянулось лицо, словно ей сказали, что земля все-таки плоская и стоит на трех китах.

– Это не деревья?.. – ошарашенно спросила она. – Живые люди? Ты уверена?

– Я – нет, но эта… Покривия – да.

Цекай вкратце пересказала Юрии все, что услышала от Мастера.

– Я слышала об этом! – громко воскликнула девушка. – Да, точно! Я читала, но… Это просто легенда такая. Это все не настоящее!

Цекай пожала плечами.

– Невероятно! – тем временем изумленно смотрела куда-то в сторону Юрия. – Только подумать! Наш Сиэлль?! А я-то думала, что это ты сумасшедшая!

– Ну, спасибо, – буркнула Цекай.

– Не обижайся. Ты даже говоришь по-другому немного… С акцентом каким-то… Так грубовато. Что ни слово – то отрезанный кусок.

Девушка поджала губы, но ничего не ответила.

День прошел почти незаметно. Цекай все время сидела в номере и читала книгу. Юрия в это время носилась как угорелая, говоря только об одном Саалле. В комнате она появлялась ненадолго, а потом снова исчезала на несколько часов. Цекай даже не могла себе представить, где она пропадает. Но больше всего ей было странно то, что Курой едет с ними. Она его совсем не знала, но он уже казался ей каким-то нелюдимым. Она не знала, почему именно нелюдимым… Просто у нее было такое ощущение…

В большей степени все мысли Цекай занимал ее посох, который скоро будет сделан. Это отвлекало ее от чтения, и она, откладывая книгу в сторону, снова и снова представляла себя с длинной палкой с агадаром на конце. Она воображала себя окруженной гоблинами, но теперь она была не беззащитна. Она могла легко откинуть их в стороны. Потом перед ее воображением представали невиданные существа: громадные драконы, гигантские когтистые птицы, и она легко справлялась с ними с помощью одной простой ветки…

Потом, когда ей надоело мечтать, она вернулась к «Древнейшей истории», к реальным событиям, развивающимся медленней и не с такой масштабностью и грандиозностью. Она читала о том, как Изитера просто беседует с кондра и оканду, которых Цекай, однако, путала. Они проникались к нему доверием, хотя Цекай не могла понять, как они могут доверять Светотени после простого разговора. Она снова и снова перечитывала диалоги, но не находила в них ответов на волнующие ее вопросы. Кондра рассказывали ему о смысле своей жизни. О свободе, независимости… Оканду говорили о своем: о мудрости, о знаниях, об учебе. Но Цекай казалось, что в рассказах оканду проскальзывает какая-то непрактичная невинность, в то время как кондра словно хитрили…

До самого вечера Цекай читала эти бесконечные диалоги, которые, как казалось на первый взгляд, были очень понятны и просты, а с другой стороны, имели какой-то странный подтекст, смысл которого ускользал от девушки, как бы она ни старалась его уловить. Причем почти половина диалогов была почему-то на языке Света и не переводилась, и девушка порой пролистывала целые страницы узорного текста.

Солнце уже садилось, когда глава неожиданно оборвалась. После нее, как и положено, следовала новая, имевшая название «Сигмаллиат Тиваро Семануэлль второй». Цекай недоуменно посмотрела на страницы. Несомненно, новая глава рассказывает о деяниях следующей Светотени, но в предыдущей даже не упоминалось о смерти первой!

Девушка отложила книгу в сторону и посмотрела в окно. Было уже темно, а Юрии все еще не было. Цекай подошла к столу и взяла карту, найденную в Грио. Немного повертев ее в руках, она разложила ее на столе, сдвинув обложкой в сторону трибис и еще одну книгу Юрии. Расстелив на столе бумагу, девушка стала искать Саалл. Но сразу найти его не удалось, поэтому она решила сначала отыскать те места, которые уже знает. Легче всего было обнаружить Пентакарр, который был со всех сторон окружен условными рисунками гор и нитями рек. Потом она легко выяснила местонахождение Флауренторна, Грио, Пьяона и Серри. Господи, невероятно, в скольких городах я уже была!Потом она вспомнила, что Серри и Флауренторн не города, а села, но все равно количество знакомых названий на силанской карте ее удивляло.

Сверившись с условным изображением компаса, Цекай нашла наконец и Саалл. Город прятался за скалами и широкой пустошью, на которой не было ни деревьев, ни другой растительности. До него было достаточно далеко, карта обрывалась прямо у его границ, хотя Пентакарр расположился в самом центре.

Аккуратно сложив карту, Цекай заглянула в книгу Юрии, но там не было ничего интересного. Только скучные названия растений и какие-то хитроумные слова, объясняющие термины.

Следующий день Юрия провела в сборах, тщательных и неторопливых. Времени было достаточно, и все было точно спланировано и определено. Правда, Цекай оказалась не в курсе этих решений. Юрия целыми днями пропадала в городе, принося каждый раз все новые и новые вещи, которые потом пыталась засунуть в свой портфель. Цекай заметила, что она куда-то унесла свой трибис. Девушку это вполне устраивало, особенно после того как она увидела, что может сделать это простое растение со здоровым гоблином.

Цекай долго рассматривала свои пожитки, разложив их на кровати и окидывая печальным взглядом. Вязаная кофта, шарф и надетые на нее джинсы и футболка – все, что она успела забрать из детского дома. Правда, кроссовки и куртку она оставила в Пьяоне, так что теперь к ее арсеналу добавился еще длинный бежевый плащ и высокие сапоги. Еще к этому всему прилагались старые вещи мамы Цекай, что ждали ее в сумке, но она решила все их оставить здесь: толку от них было мало. Еще ей предстояло нести с собой посох и «Древнейшую историю», которую она решила не отдавать на хранение Юрии.

Было уже около четырех, когда Цекай вышла на воздух. Почти час она блуждала по улицам, постоянно преодолевая множество ступенек, которых в городе было огромное множество. Девушка прошла через площадь и добралась до ворот, собираясь навестить единорогов. У огромной стены собрались люди, в основном взрослые.

Цекай поискала глазами Юрию, но не нашла, зато увидела Куроя, который безучастно стоял у одного из домов и слушал музыку в плеере.

– Эй, что происходит? – спросила она у него, подойдя поближе. Правда, она не была уверена, что тот ее слышит.

– Мастера должны установить на стену свои заклятия, – ответил Курой, выдернув из ушей наушники.

Цекай все равно плохо понимала, что это значит, а потому сменила тему:

– Ты едешь в Саалл вместе с нами?

– Скорее, вы едете вместе со мной, – улыбнулся он.

– Ты сказал, что я всегда смогу попасть на Землю с помощью ключа-портала, но почему ты не сказал, что он каждый раз ведет в новые места? – неожиданно спросила она.

– Кто тебе это сказал? – улыбнулся Курой.

– Юрия… – несколько растерявшись от встречного вопроса, ответила Цекай.

– То, что она сказала, – один из предрассудков о ключах-порталах. Ты сама пробовала им воспользоваться?

– Ну… нет. Но он мог вывести нас и в море, и в горы – куда угодно!

Курой хмыкнул:

– Будет время, откроешь портал и посмотришь, куда он тебя «выведет». Эх, ладно… Быстрей начнешь – быстрей закончишь, – вздохнул он и, улыбнувшись Цекай, пошел к стене, снимая на ходу перчатку с левой руки. (Цекай только сейчас заметила, что он всегда носил только одну перчатку). Девушке показалось, что у него на ладони царапина, но он тут же исчез в толпе, и она посмотрела ему вслед, заметив среди остальных людей – хотя нет, силанцев !– Покривию и еще четырех Мастеров, двоих из которых она уже видела. Что они делают здесь все вместе?

На секунду она задумалась, но ей не терпелось проверить ключ-потрал. Она свернула в просторный проулок. Людей… силанцев там не было, даже окна домов сюда не выходили. Цекай подняла глаза на звездное небо и стояла так долго, почти минуту, словно вопрошая небосклон. Перед глазами Цекай снова предстал детский дом, хихикающая с Топоровой Саша. Нет. К ним девушка не хотела, ее звала обратно старая обычная жизнь, когда все просто и ясно. Она скучала даже по простым ругательствам в детском доме… По этим не несущим в себе никакого смысла словам.

Цекай нерешительно стянула медальон с шеи и зажала его в вытянутой вперед руке. А камни в медальоне наверняка агадары!Она снова почувствовала, как он нагрелся, словно от произнесенных ею слов. Раздался знакомый рокот, и из недр земли выскочило огромное щупальце громадного растения, обозначившее границы могучей деревянной двери, которая вскоре появилась из воздуха. Цекай легко повернула медальон и, с силой надавив на дверь, открыла ее. Из-за двери раздался до боли знакомый шум машин, а до носа девушки долетел запах, который раньше она на Земле не чувствовала, – запах выхлопных газов и какого-то дыма, удушливый, но сухой. Да уж… Родные ароматы радуют нос!Цекай долго стояла в нерешительности на границе двух миров, а потом робко сделала шаг вперед. Она была на том самом месте, из которого и пришла. За ее спиной скучал заброшенный детский сад. Вокруг какие-то стройки… Девушка посмотрела на человеческое небо, но не увидела там ни одной звезды. От света тысячи фонарей, миллионов фар и миллиардов окон небо было оранжевым, как зеркало, отражающее огни Земли. Вокруг было светло: используемое людьми электричество освещало улицы. Даже в этом закоулке, где стояла Цекай, было не так темно, как на Силане, в Пентакарре, терпеливо ждущем у нее за спиной. Цекай привыкла к этому запаху, шуму, оранжевому небу… Но на Силане ей тоже нравилось, несмотря на то что она уже видела гоблинов, представлявших реальную опасность, с которой девушка не встречалась в своей жизни.

Я могу уйти сейчас!Но тут же она поняла, что не может. Куда она вернется? В детский дом, к Саше, Ане, Любе, а может, Ляле? Хотя ее , скорее всего , уже давно усыновили…Цекай не улыбалась эта идея. Здесь ей сделают посох, она научится колдовать. А соседкам по комнате в детском доме, которых она знала около десяти лет, она не задумываясь предпочла общество Юрии и Грауда, с которыми провела всего около двух недель.

Цекай вытащила ключ, и дверь растворилась в воздухе, а огромный щуп скрылся в земле. Она решила, что не вернется на Землю. По крайней мере сейчас она была в этом уверена. Всю дорогу до гостиницы она размышляла, ищут ли ее в детдоме.

****

Было еще рано, птицы резвились в небе, насвистывая свою беззаботную мелодию. Где-то лаяли собаки, словно вторя пернатым. На самих же улицах было пустынно. Люди еще не выходили из домов: спали или, возможно, уже завтракали. Редко проходили единороги.

Цекай неуверенно топталась на месте перед домом Мастера. Она вся сгорала от нетерпения, предвкушая момент, когда сможет взять в руки свой посох. Но было еще рано, и девушка не решалась постучаться. Возможно, Покривия и ее семья спят… Цекай уже несколько раз казалось, что она слышит какой-то шум из дома или видит тени хозяев за задернутыми занавесками.

Неожиданно дверь открылась и из дома вышел мальчик, что открыл дверь Цекай в прошлый раз. Он удивленно посмотрел на девушку.

– Эй, привет… А твоя мама дома?

– Да, – кивнут мальчик, в то время как Цекай гадала, является ли ему Покривия матерью.

– А могу ли я ее увилеть?

– Я думаю, да. Сейчас спрошу.

С этими словами он снова зашел в дом, закрыв за собой дверь. Прошло несколько минут, прежде чем он снова показался, провел ее в комнату и ушел, оставив Цекай одну. Мастера снова не было, а на столе, как и в прошлый раз, теснились разные вещи. Среди них – белые перчатки и раскрытая книга. На ее страницах были черно-белые рисунки, сопровождающиеся пояснениями. Цекай приподняла обложку и прочитала заголовок: «Крупнейший перечень клейм». Клейм?Девушка положила книгу, как она была раньше, и, слегка нахмурившись, стала смотреть на рисунки и надписи под ними.

Клеймо вора, характеризующее одно из самых тяжких проявлений этого преступления…

Цекай недоуменно перебросила взгляд на другой рисунок.

Клеймо вора, не передающееся через поколения, а…

Девушка мотнула головой. Тут что, силанцев за преступления клеймят?!Она просмотрела всю страницу, но надписи были похожи одна на другую: клеймо вора, клеймо вора… Цекай пролистнула страницы вперед и увидела крупный заголовок: «Клейма убийц».

Девушка в ужасе замерла. Вторым указанным знаком был черный месяц. Цекай в полном изумлении провела рукой у себя по шее, на которой был точно такой же символ. Нет, нет… Этого не может быть! Оно у меня просто с рождения!Но она все равно слегка трясущимися руками открыла книгу в самом начале, ища глазами информацию о том, как ставят эти клейма.

Она листала страницы взад-вперед, скользя взглядом по безмолвным буквам. В глаза неожиданно бросились слова:

… клеймо проявляется через несколько часов после совершения преступления, а передающ и еся по наследству есть уже у новорожденного ребенка. Также при бракосочетании…

Цекай не стала дальше дочитывать, а снова открыла страницу с месяцем и жадно впилась взглядом в небольшой текст рядом с рисунком.

Клеймо убийцы, означающее одно из самых тяжких преступлений, совершенных…

За дверью послышались шаги, и девушка мигом открыла предыдущую страницу, отскочив от стола подальше. Потом она быстро пригладила ладонями волосы.

В дверном проеме появилась Покривия. В руке она несла коротенький сверток из грубой бумаги. Увидев девушку, она улыбнулась и положила свою ношу на стол.

– Здравствуйте, сеннрил Цекай.

– Здравствуйте, виел-лиалл Теккендер, – каким-то потерянным голосом ответила девушка.

– Учитывая особенности ваших уровней, я сделала для вас посох, немного отличающийся от тех, которые создавала раньше.

Цекай, немного отвлекшись от своих мыслей, с интересом посмотрела на сверток. Но женщина полезла под стол, вытащила оттуда белоснежную палку и передала в руки девушке. Та осторожно взяла посох и удивленно посмотрела на него. На ощупь он был очень гладкий и теплый, сделанный словно из какого-то странного, неизвестного Цекай металла. Он едва заметно расширялся кверху, а на самой его верхушке темнел черный блестящий камень с алой сердцевиной, горящей таинственным пламенем в самом сердце агадара. Тот словно уменьшился в размерах. Вскоре Цекай поняла почему: часть его, маленькие осколки, были рассыпаны у самого верха, словно блестящие кусочки стекла. Они не давали цвета, а просто играли на свету. Девушка подняла посох перед собой, не ощутив при этом тяжести, свойственной деревянным предметам. Возникало ощущение, что посох целиком и полностью сделан из тоненького прутика, а не из дубинки, которой до этого по сути и была ее ветка.

– Мне нравится, – прошептала она, не отрывая взгляда от посоха.

– У него высокая проводимость, но слабая чувствительность. При этом он ориентирован на энергию внешнюю. Обычно посохи должны преобразовывать внутреннюю энергию во внешнюю. Этот работает как обычный Ейгенц, по Трем Законам. Я учла, что вы с Земли. Уровень у вас высокий, скорее всего, вы просто не знаете, как использовать Законы.

Цекай все еще как зачарованная глядела на посох, переливающийся всеми цветами радуги в свете утреннего солнца.

– Держите, – Покривия протянула ей какие-то ремни.

– Что это, – удивленно посмотрела на них девушка.

– Пренсоэр, – ответила женщина, – чтобы удобно было носить посох.

– Что с этим делать?

– Дайте вашу руку, – попросила Покривия, выйдя из-за стола.

Цекай неуверенно протянула ее, а женщина надела на нее часть ремня, зашла за спину девушки и продела ее вторую руку. Пренсоэр удобно сидел на спине, как лямки от рюкзака.

– А что... – начала Цекай, но Покривия уже взяла посох из ее рук и приложила к ее спине.

Раздался тихий щелчок, и посох повис у девушки за спиной, застыв под тем наклоном, под каким его приставили.

– А-а-а! – протянула Цекай. – Это что-то вроде магнитного держателя!

Этот вопрос не застал Мастера врасплох, как застал бы других силанцев. Она улыбнулась и заметила:

– Очень похоже. Только пренсоэр работает по другому принципу.

– А если я захочу его взять? – спросила Цекай.

– Просто возьмите.

Девушка дотронулась до посоха рукой, и тот с тем же едва слышным щелчком отошел от ее пренсоэра.

– Здорово! Спасибо!

– Пожалуйста. Но вы должны знать, что эта вещь может быть очень опасным оружием. Я всегда предупреждала об этом всех, кому делала посохи. Теперь времена немного изменились. Скорее всего, вы будете использовать его как оружие, но только в случае необходимости и самозащиты!

Цекай кивнула, невольно удивившись тому, как сурово произнесла эти слова женщина, а потому аккуратно прилизала волосы сзади на шее. Она снова поблагодарила Мастера и вышла на улицу.

Мысли путались у нее в голове: летая, словно военные истребители, они сбивали друг друга из-за своего количества. Теперь у меня есть посох… И пренсоэр!.. Я убийца?!Цекай брела по улице, не понимая толком, куда идет. Она точно видела этот символ, такой же, как ее родимое пятно. Но родимое пятно не может быть клеймом! Кажется… Интересно, а его кто-нибудь видел?Цекай еще раз поправила волосы на шее.

Вскоре она дошла до гостиницы и отперла дверь в комнату деревянным ключом. Юрия, по всей видимости, только проснулась.

– А я все думала, куда ты подевалась! – воскликнула она, только увидев девушку на пороге. – А ты ходила за посохом! Дай-ка посмотреть!

Цекай покорно протянула его Юрии.

– Красивый… – заметила та, вертя его в руках.

Она еще несколько минут зачарованно на него глядела, а потом осторожно протянула его Цекай.

– Юрия, я хотела тебя кое о чем спросить, – произнесла Цекай, перекладывая из одной руки в другую свой посох.

– Ты уже позавтракала?

– Да, а что?

– Пойдем, я поем, и ты меня сможешь спросить о чем угодно.

Цекай согласилась, и они спустились в столовую. Юрия, едва получив свою порцию, стала жадно есть, словно голодала несколько дней. Цекай подождала, пока она утолит самый первый голод, нервно оглядываясь по сторонам. Но завтракающие силанцы не обращали на них никакого внимания и были заняты едой или тихими разговорами. Вскоре Юрия лениво посмотрела на кусок хлеба и отпила немного воды из высокого стакана. Цекай решила, что уже может задать давно волновавший ее вопрос.

– Юрия, – осторожно начала она. – Ты можешь рассказать мне о том, какие здесь законы?

– Законы? – немного удивилась та.

– Да. Мне, поскольку я здесь недавно, хочется узнать, что делают, например, с ворами или с другими преступниками.

– Никто с ними ничего не делает, – пожала плечами девушка. – У них появляется клеймо, и все. Клеймо, соответствующее их преступлению. Но если тот, у кого есть клеймо, снова совершит преступление, его сажают в тюрьму, и там он может сидеть до конца своих дней.

– А как узнают, что он снова совершил преступление?

– Светотень узнает и вышлет своих гонцов, служителей порядка.

– Гоблинов?

– Нет! Гоблины так… выполняют грязную работу. У Светотени есть еще кое-кто, кем может управлять только она. Я плохо о них знаю… Да и использовали их редко, мало кто из преступников снова захочет повторить свою ошибку. А ты ведь это спрашиваешь не просто из-за интереса! Что, нашла у себя клеймо?

Цекай испуганно посмотрела на Юрию. Откуда она догадалась?

– Э-э-э… Нет. Так, видела его у одного… силанца.

– Брось! Ты не умеешь притворяться!

Цекай молчала.

– Раньше все клейменые были изгоями, – как ни в чем не бывало продолжила Юрия. – Силанцы их сторонились, ведь клеймо передается по наследству, а еще от мужа к жене и от жены к мужу. Но сейчас все немного по-другому. Раньше ведь мы ни за что не встретили бы гоблина у себя во Флауренторне! Да еще с огромной секирой! Ну, например, – она стала говорить тише, – наших гоблинов убили стражи. У них появились клейма и все такое… но они сделали это ради города. Сейчас у половины силанцев такие клейма. Это уже не такой позор, как раньше! Если у тебя есть клеймо, это, скорее, говорит о том, что когда-то твой родственник, возможно, убил гоблина!

– А у тебя есть клейма?

– Одно. На лопатке. Это мой отец убил кого-то. А у тебя где?

– Сзади, на шее. Клеймо убийцы… Но ведь гоблинов убивать тоже не дело!

– Ну, разумеется, лучше ты, чем эти милые создания!

– То есть если мы сейчас убьем гоблина, то попадем в тюрьму?

– Сомневаюсь. Светотени тогда пришлось бы половину населения посадить. Те же стражи, например. Их двое было, когда они убили с десяток гоблинов. И… давай сменим тему!

Этот день мало отличался от предыдущего: Юрия все время была занята сборами, иногда что-то писала пером на длинном свитке, а Цекай, предоставленная сама себе, экспериментировала с посохом. Но разочарование постигло ее почти сразу же.

Она снова и снова взмахивала посохом, выписывая агадаром в воздухе различные узоры. Но ничего не происходило. Тогда она яростно сжала его в руках, и агадар вдруг ярко вспыхнул красным светом. Цекай удивленно замерла, но больше ничего не произошло. Она была готова биться головой об стену и рвать на себе волосы. Она уже хотела было пойти обратно к Мастеру и сказать, что посох не работает, но что-то ее остановило и какой-то голос в голове повторил: «Ты сама не умеешь им пользоваться».

Три Закона! Что это такое?!Она перелистала всю «Древнейшую историю», точно сканируя страницы на предмет этого простого словосочетания, но нашла его только один раз. Там говорилось о маге, который их вывел.

К вечеру Цекай просто лежала на кровати, свесив голову вниз и глядя на посох, мирно лежащий на полу, и словно ожидала, что озарение само снизойдет до нее.

– Ты весь день тут сидишь? – спросила у нее Юрия, появившаяся в дверях.

– Да.

– Почему?

– Хочу.

– Что такое?

– Он не работает.

– Что?

Цекай недовольно села, чувствуя, как отходит от головы кровь.

– Я не знаю, как заставить его что-нибудь делать.

– Пошли.

– Куда?

Юрия не ответила, а стащила Цекай с кровати и вывела из гостиницы. Девушка недовольно ныла сзади, пытаясь донести до Юрии суть своих страданий, но та только отмахивалась.

– Куда мы идем?

– Панталльда будет танцевать с лентой!

– Кто это? И что это за танец «с лентой»? – поморщилась Цекай.

– Панталльда – дочь градоначальника. Танец с лентой – это очень сложный танец, его почти никто не умеет танцевать. Нам здорово повезло! Я за всю жизнь только слышала о нем.

– Это что-то вроде художественной гимнастики?

– Что?

Они вышли на площадь. Ее поверхность выглядела теперь как огромное зеркало, в котором отражались успевшие взойти звезды. Силанцы стояли по краям, и их взгляды были прикованы к маленькой фигурке посредине площади. Панталльда, дочь Роу Киспарри, которую Цекай видела в его доме, стояла в самом центре зеркального круга, опустив грустный взгляд темных глаз на свое отражение. В руке она сжимала длинный лоскут алой ткани, так и сверкавший в свете звезд.

Цекай с сомнением посмотрела на нее. Она не любила всякого рода выступления, а когда кто-то в детском доме устраивал что-то подобное, не могла дождаться конца. Даже когда они с родителями (это было одно из самых ярких воспоминаний) ходили на балет, она с трудом скрывала зевоту. Сейчас она недовольно смотрела на Панталльду и хотела уже незаметно скрыться, но Юрия стояла за спиной, так что Цекай оставалось только ждать.

Выступление началось не так, как принято у людей, с музыки, которая сначала перекрикивает шум толпы, а потом берет верх, а с тишины. Все просто замолчали в одно мгновение.

Панталльда подняла ленту над головой и простым движением подкинула ее вверх. Лента взвилась в воздух – теперь она жила своей жизнью. Девушка сорвалась с места, закружившись в прекрасном танце. Цекай не могла уследить за ее молниеносными и красивыми движениями. Она была кондра: у нее был длинный хвост с кисточкой и двупалые ноги. Но это не выглядело нелепо: девушка танцевала так, словно была самим воздухом. Лента опустилась вниз, но Панталльда не подняла ее и не подбросила снова. Лента словно случайно упала на плечо танцующей девушки, а потом снова полетела. Панталльда и лента разбегались в разные стороны, танцуя каждая свой завораживающий танец. Движения ленты были полны тоски и печали, а девушка неукротимо неслась по земле, откидывая с лица черные волосы: она говорила о счастье, о надежде, об искренней радости. И в те недолгие мгновения, что она словно ненарочно соприкасалась с алой лентой, возникала хрупкая гармония между счастьем и печалью, символизировавшая собою всю жизнь в целом. Потом они отлетали друг от друга и метались каждая в своей неповторимой и прекрасной агонии. Затем снова страстно бросались друг к другу и опять гневно разрывали свои объятия. Неожиданно их полет прекратился. Лента и девушка словно устали от танца, устали от всего. Панталльда замедлила свои движения, а лента замерла в небе. Девушка впервые за весь танец протянула к ленте руку, но та гордо отвернулась от нее. Но силы покидали их обеих. Теперь каждая осознавала, как они нужны друг другу, но было уже поздно. Девушка медленно опустилась на пол, а лента последние мгновения еще извивалась над землей, словно змея, желая обмануть свою судьбу. Но вскоре и она коснулась чистейшего стекла, дотронувшись до своего кровавого отражения. Девушка из последних сил подняла голову, отчего по ее шее покатились маленькие капли сверкающего пота. Она хотела только одного – увидеть в последний раз свою алую ленту, а та всем своим телом тоже повернулась к ней, сломив свою гордость, и потянулась одним концом, выражая этим простым жестом бесконечную скорбь. Девушка улыбнулась. Глаза ее засверкали от радости, а по щекам полились слезы счастья, отчего лента тоже словно заплакала, бросая на стекло слезы боли. А потом и девушка, и лента безжизненно упали на гладкую холодную поверхность и так и остались лежать на льде бесчувственной смерти…

Цекай не смела пошевелиться. Она пораженно смотрела на девушку и простой кусок ткани, оживший на несколько мгновений, чувствуя, как с подбородка срываются и летят вниз горячие, обжигающие слезы.

Глава 13

Ущелье

Цекай стояла рядом с Граудом и привязывала к седлу сумку. За время своего предыдущего путешествия она уяснила одну вещь: неудобно скакать на единороге с ношей в руках. Посох был прикреплен к пренсоэру так, чтобы не задевать Грауда.

Утро было теплое, свежее. Солнце только начало робко показываться из-за горизонта. Будь ее воля, Цекай бы еще долго спала. Но Юрия решила отправиться в Саалл рано утром. Цекай все еще не отпускало чувство какой-то нереальности происходящего, преследующее ее со вчерашнего вечера. Слишком много информации вылилось ей на голову холодным душем, и она никак не могла прийти в себя от этого.

Юрия попросила Цекай надеть седло на Рину, пока она «отправляет письмо». Девушке очень хотелось узнать, как на Силане обстоят дела с почтой, но она безропотно завязывала узелки на лошади. Та смотрела на нее настороженно, словно в любой момент ожидала от Цекай какой-нибудь оплошности. Вскоре, когда все было закончено, девушка отошла назад, любуясь проделанной работой. Кто бы мог подумать, что она когда-нибудь научится седлать лошадей. Что бы ни говорил Грауд, он все равно как лошадь!

Вскоре показалась и Юрия. Лицо у нее было счастливым. Цекай подумала, что это, возможно, от того, что все взятые ею вещи поместились в рюкзак.

– Отправила, – сказала она.

– Как?

– Голубем, – просто ответила она.

– А разве голубь доберется до Саалла раньше нас? – подумав, спросила Цекай.

– Это же голубь!

Еще один разговор зашел в тупик.

Юрия стала привязывать свою сумку к седлу Рины. В это время показался Курой, за ним следовал тот белый единорог с коричневой гривой, которого Цекай видела несколько дней назад. Он был выше Грауда, но ноги у него были тоньше.

– Зриил? – посмотрела на единорога Рина.

Зриил кивнул ей, а также всем остальным. Курой тоже приветливо помахал рукой. Пока они с Юрией обсуждали путь до Саалла, Цекай решила залезть на единорога, опасаясь, что за дни, проведенные в городе, забыла, как это делается. Как ни странно, ее тело, словно запомнив движения, легко переместилось на Грауда. Девушка удивленно выпрямилась в седле, чувствуя какую-то гордость за саму себя.

Вскоре Юрия и Курой договорились о какой-то «дороге». Цекай, правда, плохо поняла, что они имели в виду, но это не вызвало у нее интереса. Когда все оседлали единорогов, Рина, Грауд и Зриил медленно направились к воротам. У башни сидел какой-то немного помятый человек, но он уверенно вскочил на ноги и открыл им ворота. За всем этим из верхнего окна наблюдал паренек, которого Цекай видела пару дней назад.

Ворота за ними медленно захлопнулись. Девушка печально посмотрела на Пентакарр. Этот город ей понравился. Он был надежным и безопасным, но при этом каким-то загадочным. Вероятно, это было связано с особенным рельефом местности, в которой он находился: в нем было много ступенек и холмов. В любом случае, девушке было немного жаль его покидать. Если когда-нибудь представится возможность, я сюда вернусь.Это было немного туманное обещание самой себе. Если честно, теперь она даже предположить не могла, что ее ожидает в будущем. Даже в детском доме она смутно представляла свое будущее: поступит в институт, устроится на работу и проведет свою жизнь в сероватом офисе, отвечая на звонки и печатая на компьютере документ за документом. Но теперь она даже представить ничего не могла.

Единороги уверенно мчались вдаль. Юрия с улыбкой смотрела вперед, а Курой, повернув голову, мрачно оборачивался на город, тающий в утренней дымке. Потом он надел наушники от плеера и отвернулся от Пентакарра.

Насколько поняла Цекай, цель сегодняшнего путешествия – пересечь особенно высокий горный хребет и дойти до селения Кантрек. Теперь путь был ясен и точно определен. Двигались они более цивилизованно, чем в прошлый раз. Оказывается, от Пентакарра шла дорога и до других городов. Юрия и Цекай шли не по ней, а более быстрым путем, срезав везде, где только можно было. Но теперь они двигались по обозначенному участку, и так было гораздо проще. В первую очередь единорогам. Земля, по которой они бежали, была ровной. Камень гладко ложился под их ногами, уходя вдаль удобной тропинкой.

Цекай была занята своими мыслями, но вскоре пришла к неутешительному выводу, что сама никак не может разобраться в происходящем. Чаще всего ее размышления обращались к посоху, мирно висевшему у нее за спиной. Она понимала, что тут нужно знание Трех Законов, о которых она не имела ни малейшего представления. Она нерешительно посмотрела на тех, кто мог бы ей о них рассказать, но оба были заняты своим делом: Юрия погрузилась в чтение книги, а Курой слушал плеер, глядя в пространство каким-то отсутствующим взглядом. Поэтому Цекай стала думать о другом, снова прокручивая в памяти танец Панталльды, как фильм, который ей довелось посмотреть в детском доме. Она еще никогда не видела, чтобы люди так танцевали, хотя она почти никогда не видела танцы, да и Панталльда не была человеком.